Цирюльницкий Мордехай
Ниже приводятся отрывки воспоминаний Мордехая Цирюльницкого, бывшего узника Освенцима под №79414., которые были помещены в "Черной книге" В. Гроссмана и И. Эренбурга. Его рассказ носит название ”Двадцать шесть месяцев в Освенциме". Он ярко отражает всю полноту жути, боли и отчаяния за судьбу своих соотечественников, весь процесс истребления еврейского населения фашистскими палачами.
Текст приводится без редакции: "Я родился в 1899 году у М. Астрина Там же я и жил со своей семьей. Семья у меня была большая: пять человек детей. Славные у меня были дети. Учились все. Старшая дочь Галя... поступила в Гродненский инженерно-строительный техникум и весной 1941 года перешла на второй курс. Старший мальчик, семнадцатилетний Яков, учился в полиграфическом училище. Остальные учились еще в школе: шестнадцатилетний Иоэль перешел в девятый класс, тринадцатилетний Вигдар - в восьмой класс, а самая младшая Ланя, ей было всего девять лет, перешла бы уже в четвертый класс.
Острина расположена недалеко от границы. Уже 23 июня 1941 года местечко со всех сторон было окружено немцами, и те жители, которые пытались бежать, были вынуждены вернуться обратно. а 25 июня немцы вошли в Острину. Расстрелы людей начались сразу же после вступления немцев в местечко. Первыми жертвами стали те, кто участвовал в организации Советской власти и в работе Совета в этом районе. Острина входила в Щучинский район. В начале сентября комендантом района был назначен немец-гестаповец. С момента его назначения началась травля и преследование евреев. Сначала евреям было запрещено выходить за пределы местечка. За нарушение этого приказа жителей расстреливали. Так был расстрелян 80-летний Арье Тоневицкий, которого гитлеровцы догнали недалеко от городка. В тот же период был убит и местный раввин Безданский. Вместе с группой других жителей Астрины он был вывезен якобы в концлагерь, а через несколько дней мы узнали, что все они расстреляны.
Затем появился приказ, запрещавший евреям показываться на улицах местечка по воскресным дням. Опять за нарушение - расстрел. Причем подлежали расстрелу не только сами виновные, но и члены их семей. Жена Хаима Хлебовского вышла на улицу за водой, ее схватили и расстреляли вместе с мужем и двумя малолетними детьми.
7-го ноября 1941 года загорелся какой-то сарай. Немцы обвинили евреев в поджоге и приказали всему еврейскому населению собраться на площади “для проверки”. Несколько десятков человек, в том числе и те, кто не успел появиться вовремя, и те, у кого документы были не в порядке, были тут же расстреляны. Расстрелы стали обычными и частыми в Острине. Проводились они большей частью в базарные дни, чтобы напугать население из округа. Комендант, живший в Щучине, часто приезжал в Острину, и тогда уже все знали, что произойдут расстрелы. Среди других были расстреляны все учителя: Миллер с женой и двумя дочками, Елин и другие. Также был расстрелян и синагоидальный старый Дразнин.
Однажды - это было в конце ноября 1941 года - все еврейское население было снова выгнано на площадь, причем приказано было захватить с собой ценные вещи. Люди предполагали, что планируется переселение куда-нибудь в другое место. Однако, дело закончилось тем, что все вещи, принесенные на площадь, были отобраны. В домах в то время шло повальное ограбление. Например, немецкий агроном ворвался в мой дом и забрал даже школьные тетради и карандаши детей. Кто пытался оказать малейшее сопротивление, был убит.
По приказу коменданта в каждом доме на стене должен был висеть список жильцов. Если при проверке списка кого-либо не находили на месте, расстреливалась вся семья.
Гетто в Острине было организовано в начале декабря 1941 года. Оно располагалось в районе между Гродненской, Новодворской и Тихой улицами. Изначально гетто было открытым. Двумя неделями позже гетто было уменьшено и включало улицу Василишковскую и район вокруг синагоги. Эта территория была ограждена колючей проволокой. Единственный вход в гетто был между домами Марка Рубина и Хацкеля Дразнина. Охрану осуществляли местные полицейские. Особую жестокость к заключенным проявляли комендант гетто Семашко, полицейские Домбровский, Маслов.
Накануне переселения в закрытое гетто полицейские и жандармы ограбили многие еврейские дома. В местечко согнали всех евреев из окрестных деревень, из местечка Новый Двор (500 человек), из Демброво. Они рассказали, что все слабые и больные были убиты по дороге. При организации гетто снова было расстреляно человек 10. Затем были изданы новые приказы и новые расстрелы.
Лейб Михалевич и его сестра Фейге-Сорре были расстреляны за то, что привезли украдкой в гетто немного зерна. Ашер Боярский был схвачен при размоле зерна и его расстреляли.
8 января 1942г. было объявлено, что Острина вместе со всем Гродненским районом включается в состав “Рейха”. Население гетто стали ежедневно гонять на работу в лес. Мужчины занимались лесозаготовками, гонкой смолы. Надзиратели били людей до полусмерти, а отстающих или слабых убивали тут же на месте. Не раз случалось, что людей по обвинению в саботаже отправляли в тюрьму, а когда еврей попадал в тюрьму, то жил он только до ближайшей пятницы , так как по пятницам в тюрьме проводились расстрелы, в том числе и всех евреев”.