ДВОЙСТВЕННЫЙ ХАРАКТЕР ЗАКЛЮЧАЮЩЕГОСЯ В ТОВАРАХ ТРУДА. ЭКРАН ДАНИЛОВА
Основная тема скайп-занятия по «Капиталу» 26 февр. 2011: п.2, главы первой «Двойственный характер заключающегося в товарах труда».
Еще в прошлый раз была выявлена проблема: при попытках описания участниками выделенных Марксом двух сторон труда, терялось единство этих двух сторон. Единство противоположностей ускользало (не борьба, уже обращалось внимание, что неверно смешивать два закона в один: единства и борьбы противоположностей, об этом само собой разумеется, подробно и постепенно будем говорить позже). Казалось бы, что здесь сложного в двойственном характере труда?
То, что будет дальше – это НЕВЕРНЫЕ ФОРМУЛИРОВКИ, но именно в таком виде они живут в изложениях. Маркс выделил конкретный труд и абстрактный труд. Конкретный труд – это конкретный вид полезного труда, например, портняжество и ткачество. Маркс берет в пример два товара, которые обмениваются: один сюртук и холст в количестве 10 аршин. Давайте расширим пример еще трудом таксиста (извоз) и писателя (писание книг). То есть добавим примеры тех самых товаров и видов труда: услуги и интеллектуального труда, в не рассмотрении которых иногда (если иметь в виду более грамотных марксистов) и часто (если иметь в виду менее грамотных или не марксистов) упрекают Маркса. Таким образом, к двум товарам: одному сюртуку и 10 аршинам холста, добавим 500 км перевоза и 20 стр. книги. То есть эти все четыре вида товаров и именно в такой пропорции можно обменять друг на друга. Напоминаю, что денег у нас еще нет. Просто нет. Не появились исторически. Есть акты обменов товаров. Итак, примеры видов конкретного труда: портняжество, ткачество, извоз, писание текста (вот я, к примеру, занимаюсь прямо сейчас последним видом труда, а Вы, к примеру, прямо сейчас занимаетесь пятым видом труда - чтением, правда, мое «прямо сейчас» уже в прошлом, а Ваше «прямо сейчас» - так и есть - диалектика).
Второй выделенный труд – абстрактный. Абстрактный труд – это затраты труда безотносительно к виду труда. Все наши трудящиеся: ткач, портной, таксист, писатель, читатель тратят свои драгоценные силы. И затраты эти выражаются в калориях. Это уже достижения наук после Маркса. Затраты выражаются в единых энергетических единицах. Так же, как и восполнение затрат выражается в калориях потребляемых продуктов питания и сохранения тепла (одежда, жилище) и пр. То есть, если рассматривать труд с точки зрения затраты труда, то любой труд приобретает характер некой одинаковой, однородной субстанции. Как удачно выражается Маркс: сгусток труда, или кристалл труда. А с помощью современных знаний и представлений очень хорошо это выражается и измеряется в калориях. И именно абстрактный труд создает стоимость, является субстанцией стоимости. А этот анализ о труде как субстанции стоимости сделан в п.1 первой главы: «Два фактора товара: потребительная стоимость и стоимость (субстанция стоимости, величина стоимости)». У кого здесь, по поводу труд - субстанция стоимости, возникают непонимания или возражения, необходимо вернуться к первому пункту первой главы. Дальше идти нет смысла. Если человек не усвоил первого пункта или не опроверг его, дальнейшее чтение им «Капитала» теряет смысл. Такой человек уже не сможет адекватно воспринимать дальнейшее, тем более понимать.
Итак, казалось бы всё просто. (К слову, на написание этой страницы текста я затратил два часа труда и труда честного, плотного). И любой легко может это повторить за Марксом о двух видах труда абстрактном и конкретном. И чего ты, Маркс, корчишь из себя гения? Или в другом варианте: «Да, мало ли что ты гениальный, мы не глупее, небось» (Высоцкий). А это мы увидим дальше. И зачем же мы «пятеро смелых» (а, может быть, пятеро глупцов) уже три занятия (и еще не закончили), уже три недели мусолим эту простую пару абстрактный труд и конкретный труд?
Давайте вспомним мое замечание перед этим текстом, что это НЕВЕРНЫЕ ФОРМУЛИРОВКИ, точнее не во всем верные, с отблесками истины. Да, мы найдем в предметном указателе к первому тому «Капитала» Абстрактный труд (на букву А) и Конкретный труд (на букву К). Но этот указатель составлял не Маркс, а всесильный, как казалось, Институт марксизма-ленинизма. Испарился всесильный, как и не было. А «Капитал» был, есть и будет еще очень долго адекватной и современной книгой. Мы найдем в указателе Производительный труд, Детский труд, Женский труд, но не найдем Двойственный характер труда.
В работах марксистов также некритично и разделённо повторяется Конкретный труд, Абстрактный труд. Например, В.Удилов: «Но ещё Карл Маркс отмечал, что Труд состоит из КОНКРЕТНОГО ТРУДА и АБСТРАКТНОГО ТРУДА». Или в составляемом «Кратком политэкономическом словаре» http://new-communizm.narod.ru/slovar.htm М.Богданова статьи Абстрактный труд и Конкретный труд. При этом М.Богданов верно обращает внимание: «В своё время чиновниками от марксизма выпускались политэкономические словари миллионными тиражами. При этом выполнялось правило составления словарей, изложенное А.Шагиным: приводилось краткое определение, формула применения и пример. Миллионы Советских людей на основе словарей осваивали и применяли на практике марксизм. Результат освоения и применения теории мы видим в современной действительности». Примеров непонимания двойственной природы труда и вытекающих ложных, фантастических комбинаций можно приводить бесчисленное множество.
Если при теоретическом, умственном разделении теряется реальное единство двух сторон единого и неразделимого процесса труда, то эти отдельные чисто умственные выделения начинают жить своей независимой и как бы реальной жизнью и порождают разные другие комбинации и фантазии. Для понимания двойственного характера труда требуется диалектическое мышление. И именно пытаясь понять, как Маркс это делает, мы учимся мыслить диалектически. Если мы пытаемся выразить отдельными кусками реальность, то мы мыслим догматически. Живая, реальная, подвижная жизнь ускользает от нас. Жесткие односторонние формулировки не схватывают жизнь. Разобрав машину на запчасти и описав их, мы теряем саму машину. Нужно еще и заново собрать ее и так, чтобы не осталось «лишних деталей». Читая «Капитал», двигаясь по тексту вперед, необходимо обязательно возвращаться назад. Те же самые строки будут читаться уже по-другому. Снова и снова мы должны будем производить синтез предшествующих фрагментов. И в свете последующих открытий мы будем ту же самую потребительную стоимость, или стоимость, или процесс труда по мере увеличения познаний и в сочетании с новыми факторами видеть по-другому. И только, в самом конце текста «Капитала» мы можем быть уверены, что правильно поняли эти самые первые строки, с которыми мы воюем, а, правильнее сказать, пытаемся подружиться сейчас. При этом не забываем, что мы всё время еще и сверяем текст с реальностью. При этом выявляем, какие изменения реальности произошли и не описаны в «Капитале». И если мы еще и ученые, то мы не просто овладеваем «Капиталом», чтобы быть современно образованными людьми, а одновременно работаем над развитием науки, над новым трудом, например, «Духовным капиталом».
Итак, Маркс говорит:
«Эта двойственная природа содержащегося в товаре труда впервые критически доказана мною. Так как этот пункт является отправным пунктом, от которого зависит понимание политической экономии, то его следует осветить здесь более обстоятельно».
Прочтите несколько раз, чтобы дошел смысл. Впервые доказана Марксом, такая вот простая вещь эта двойственная природа труда. И от понимания двойственной природы труда зависит понимание политической экономии.
Понимание это процесс личный, интимный, глубинный, таинственный. Можно заучить и повторить любые словесные конструкции. Можно способствовать пониманию, подталкивать в нужном направлении, отводить от ложного. Но нельзя понимание передать другому прямо и непосредственно. Акт понимания совершается внутри человека. И если есть понимание (или умение), то человек может уже и продемонстрировать понимание (или умение) в конкретной ситуации, на конкретном примере.
С.В. ДАНИЛОВ ПРИДУМАЛ ПОТРЯСАЮЩИЙ И ОРИГИНАЛЬНЫЙ ПРИМЕР, который демонстрирует двойственный характер труда. Этот пример, отделяя в уме и показывая это умственное выделение двух сторон труда, тем не менее, сохраняет целостность и реальность процесса труда. Причем, пример умозрительный, но его очевидность и реальность, реалистичность от этого не страдают. А главное, пример, демонстрирует высокую степень понимания двойственного характера заключающегося в товарах труда.
Пример такой. У нас пять работников, которые на наших глазах совершают свои конкретные работы. Ткач, портной, таксист, писатель, читатель. Ткач ткет холст, портной шьет сюртук, таксист везет (для наглядности он везет в сторону нашего взгляда, то есть удаляется от нас), писатель пишет страницы текста, читатель читает вот этот мой текст. Перед каждым мы ставим особый экран, который закрывает от нас работника. Этот экран и есть ключевое изобретение в примере С.В. Данилова. А на экранах мы видим в виде цвета и в виде цифр калорий степень интенсивности труда и количество затраченного труда в калориях. Когда я говорил, что пример умозрительный, то я имел в виду, что в реальности такого экрана нет, видимо, но очевидна реальность принципа и, думаю, такой экран, такой прибор, который будет автоматически отображать затраты труда, сегодня сделать вполне возможно.
Итак, с этой стороны экрана мы видим ясно, наглядно, труд со своей стороны ОДИНАКОВОГО, ВСЕОБЩЕГО АБСТРАКТНО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО труда (выделено мной не случайно, не трудно увидеть разницу выделенной формулировки и просто Абстрактный труд), то есть со стороны затраты труда, неважно в какой форме труд затрачен. Поскольку мы не видим за экраном реального работника, то мы можем и не знать, какой работник за каким экраном скрыт. Но затраты и интенсивность труда мы на экране видим ясно и определенно. То есть мы можем сказать, кто от первого до пятого как работает с точки зрения трудолюбия и старательности. Цвет интенсивности и цифры затрат труда за отрезок времени нам покажут это точно. То есть мы не знаем, что получается, скажем, у писателя, сколько страниц он уже написал, а сколько смял и выбросил, какое качество текста, или сколько сшито уже сюртука, пришиты ли уже рукава или карманы, или пуговицы, сколько метров холста соткал ткач, или он потеет над наладкой сломавшегося станка, куда доехал таксист и едет ли он по хорошей свободной дороге, или с величайшим трудом протискивается среди пробки, или старательно объезжает колдобины, или просто толкает свою забуксовавшую на бездорожье машину. Но мы ясно и точно видим на экране, кто сейчас работает и с каким напряжением, а кто отдыхает или спустя рукава. Также видим и за весь наблюдаемый отрезок времени, кто и сколько попотел, а кто филонил.
Зайдя же за экран, мы увидим, кто, что делает конкретно. Пришиты ли карманы к сюртуку. Где и как едет машина. Сколько страниц писатель написал, сколько выбросил. Мы можем и оценить качество делаемых вещей, ПОТРЕБИТЕЛЬНЫХ СТОИМОСТЕЙ. Пощупать холст. Попробовать пуговицы на прочность, почитать текст Дюбенка о «Капитале» и думать, решать: стоит покупать ЭТОТ холст, ЭТОТ сюртук, ехать с ЭТИМ таксистом, покупать ЭТУ книгу ЭТОГО автора. И можем проверить и читателя, сумел ли он, трудясь очень старательно, понять текст Дюбенка, а заодно и «Капитала» о двойственном характере заключающегося в товарах труда. И тоже решать: стоит ли его брать в ученики, способен ли он к пониманию?
Но с этой стороны экрана мы уже не видим данных о затратах труда. Они с той стороны экрана. Конечно, мы можем вывести данные и на эту сторону. Но именно в таком разделенном виде пример сильный и показательный. Именно в таком виде мы имеем необходимое нам наглядное выделение двух сторон труда, и не теряем наглядного единства, нераздельности этих сторон труда. С этой стороны экрана, наблюдая непосредственно процесс труда и непосредственно ощупывая, исследуя продукт труда, мы очень точно можем оценить качество продукта, его потребительную стоимость, но как стоимость мы его никак не можем понять и измерить стоимость. Данные о стоимости производимой полезной вещи с другой стороны экрана. А на другой стороне экрана, имея уже труд со стороны создания стоимости, то есть труд со стороны затрат, без всякой полезности его - мы даже и не знаем какой, чей именно труд высвечивается на экране, и чем этот труд нам полезен - но мы имеем ясное и точно представление о количестве затраченного труда
Итак, идет процесс труда, единый и неделимый. Но мы можем и должны выделить эту двойственность, чтобы понять стоимость. Стоимость – это не цена, не денежная стоимость. Стоимость это товарная стоимость. Денежная форма стоимости – это одна из четырех выделенных Марксом форм стоимости. Но это не стоимость. Стоимость мы начнем понимать со стороны форм стоимости в п.3 первой главы: «Форма стоимости, или меновая стоимость». Вначале Маркс более подробно рассматривал стоимость со стороны затрат труда. И есть у нас такой вопрос. Почему Маркс начинает подробный анализ стоимости со стороны ее субстанции, то есть сгустков абстрактно человеческого труда, а не со стороны форм стоимости? Причем, в первом случае формы стоимости как таковые не рассматриваются совсем, а во втором, труд как таковой не рассматривается вовсе.
Анализ форм стоимости – это душа «Капитала», сердцевина диалектического метода Маркса. Анализ двойственной природы труда – это первый шаг к сердцевине, душе диалектике – единству противоположностей.
Итак, выделяя две стороны процесса труда, мы не должны потерять реальное единство процесса труда. А выделяем две стороны, так как единый процесс труда по-разному проявляет себя в создании потребительных стоимостей и в создании стоимостей. В своем полезном конкретном проявлении труд создает качество и потребительные стоимости. В своем абстрактно человеческом проявлении, то есть в отвлеченном от конкретной деятельности (например, портного или писателя) труд в исследуемом обществе создает стоимости, которые качественно все одинаковы и различаются только количественно. С точки зрения стоимости, а для лучшего понимания обывателя выражу так – с точки зрения денежной стоимости, Вам все равно, что Вы продаете, сюртук или книгу, Вам важны вырученные деньги. Поэтому сюртук и книга, трусы и обручальное кольцо, навоз и бриллианты, самые «низменные» товары и самые «возвышенные» как стоимости абсолютно одинаковы, взятые только в нужной пропорции. Или, говоря на языке обывателя, все эти вещи стоят одних и тех же денег, или выручают одни и те же деньги за себя.
При этом сам процесс труда, процесс пошива сюртука или написания книги не двоится на создание потребительной стоимости и создание стоимости – это один процесс и происходит один раз. Вот это требуется понять. И для этого достаточно читать «Капитал». И важен мотив. А мотива нет у большинства людей. Про мотив пока не будем.
Данный мой текст и прочие сложатся в нечто аналогичное известной книге Розенберга Д. И. «Комментарии к «Капиталу» К. Маркса». (М.: Экономика, 1984. — 720 с.). Правда, и к этой работе я настроен критически. Но так или иначе хорошие комментарии помогают акту собственного понимания читателем.
Чтобы способствовать таинственному акту личного понимания добавлю еще некоторые комментарии. Ближайшие выводы из уже пройденного и предпосылки из п.1 первой главы. Обращу внимание, что любые достижения науки связаны с абстрагированием, отвлечением от не нужных в данном исследовании сторон объекта. В единой системе живой и неживой природы все взаимосвязано, перемешано, присутствуют части в разных комбинациях. Умение выделять то, что нужно – анализировать, и потом соединять то, что нужно – синтезировать – это уже талант или гениальность, или просто сообразительность. Но без них никуда. Это уже у кого как получится. Чтобы ни говорил Маркс или я, или Войтов, Авдевич, Данилов и кто угодно, каждый из нас пытается так или иначе это соотнести с реальностью. И только так. Соотносите. Но более всего важно и, в первую очередь, учиться собственные мысли соотносить с реальностью.
Итак, в завершение некоторые вариации о труде, стоимости и полезности (потребительной стоимости).
Например, мы видим на экранах, что все работают из кожи вон лезут, стараются, затрачивают одинаковые количества труда. Значит ли это, что они произведут и одинаковые стоимости за рабочий день? Казалось бы, значит. Но при каком условии? Сюда же примыкает и вопрос: значит ли их старательный труд, точно фиксируемый аппаратом на экране, что продукты у всех будут качественные. Нет, не значит. Вариации разные. Портной трудится изо всех сил, но плохой портной, и сюртук не придется Вам одеть, а у ткача все прекрасно: и станок, и умение, но нитки гнилые, а уж как писатель старался, столько страниц написал, но все пошло в корзину. Ну а таксист просто в столб врезался от большого желания поскорее доставить пассажира, а читатель так ничего и не понял в моей статье, не приобрел полезности - понимания. Вот и получается, что трудились то на славу, а не создали потребительных стоимостей, а потому и стоимостей не создали. Напрасно силы потратили.
Вариаций много. Создал писатель, например я, прекрасный текст, 6 страниц написал за 10 часов, так мало того, что не продаю его, а даром рассылаю. И что в результате? Спасибо скажут читатели? Не все. Будут и ругать. А писал я с 4 утра до 12, дальше, как ни старался до 9 вечера не был в силах продолжать и вот, наконец, заканчиваю уже к полуночи. В общем, почти сутки отдал народу. А нужны ли мы, не один я такой – писатель, народу? Что касается меня самого, сомнений нет. А вообще, творческий, интеллектуальный труд часто не оценивается вовремя и по заслугам. А часто, наоборот, переоценивается не по заслугам. Но в понимании стоимости, потребительной, меновой это ничего не меняет. Читайте «Капитал», пока еще не поздно. Записывайтесь на наши уникальные занятия, которые пока бесплатны, точнее, оплачиваются энтузиастами. Не оставайтесь в прошлой эре философии.
Ю.Л. Дюбенок. 1 марта 2011.