БОГАТИКОВА
Юлия Александровна
1960 - 1970-Х ГОДОВ.
Специальность 10.01.03
литература народов стран зарубежья
(литература Европы, Америки и Австралии)
Автореферат диссертации
на соискание ученой степени кандидата филологических наук
Санкт-Петербург
2005
Диссертация выполнена на Кафедре истории зарубежных литератур Филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета
Научный руководитель:
кандидат филологических наук, доцент Апенко Елена Михайловна
Официальные оппоненты:
доктор филологических наук, профессор Анцыферова Ольга Юрьевна
кандидат филологических наук, доцент Тимофеев Валерий Германович
Ведущая организация:
Удмуртский государственный университет
Защита состоится « »___________ 2005 г. в __ часов на заседании диссертационного совета К 212.232.04 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская набережная, д.11, Филологический факультет, ауд.__.
С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. М.Горького Санкт-Петербургского государственного университета по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская набережная, д.7/9.
Автореферат разослан « »____________ 2005г.
Ученый секретарь
диссертационного совета ______________________________ Владимирова А.И.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность исследования.
Литературная судьба В.В. Набокова уникальна: основы его творчества были заложены в России, но судьбоносные перемены в жизни и переход на язык другой культуры подготовили его к переосмыслению традиций русской и западноевропейской литературы в своем творчестве.
Англоязычные произведения Набокова появлялись в то время, когда в литературе Западной Европы и США происходили интенсивные эксперименты в области письма, приводившие к изменениям в области поэтики. Творчество писателя явилось частью этого процесса. Публикация романов в Америке в 1950 - 1970-е годы оказала существенное влияние на дальнейшее развитие литературы этой страны. Англоязычные романы Набокова, несомненно, стали знаковым, поворотным явлением в истории американской литературы, по-своему определившим дальнейший литературный процесс, как в этой стране, так и в других странах мира.
Творчество Набокова изучено уже весьма подробно, однако в отечественном литературоведении внимание направлено в основном на произведения его «русского» периода, изучение же последнего периода его творчества находится в стадии развития и далеко от завершения. Зарубежные исследователи, в свою очередь, подробно сосредотачиваются на изысканиях, носящих биографический характер.
Анализ романов в исследовании проводится с учетом целого спектра существующих в набоковедении работ, которые вписывают творчество Набокова в более широкий историко-литературный контекст. Однако многие отечественные и зарубежные литературоведы уделяют преимущественное внимание изучению творчества писателя в контексте влияния на его произведения той или иной национальной литературы. По этой причине без внимания нередко остаются авторские размышления и художественные решения вопросов взаимодействия разных культур в литературе, способы создания межкультурного единства художественного мира на уровне стилистических приемов и организации структуры произведений.
Данное исследование сосредотачивает внимание на систематической реализации особенностей культурной и языковой картины мира Набокова в художественном мире его англоязычных произведений в виде определенного набора художественных приемов, образов и моделей взаимосвязи.
Степень разработанности проблемы.
Творчеству В.В. Набокова посвящено множество отечественных и зарубежных исследовательских работ, первые из которых увидели свет еще при жизни писателя. Наиболее масштабные и глубокие исследования принадлежат таким отечественным и зарубежным литературоведам как Б.В.Аверин, В.Е.Александров, А.А.Долинин, Ю.И.Левин, А.М.Люксембург, Н.В.Семенова, С.Давыдов, Б.Бойд, Д.Б.Джонсон, П.Тамми, Л.Токер, Н.Букс и др.
Объектом исследования в данной работе являются последние четыре романа Набокова: «Бледное пламя» (1962), «Ада, или радости страсти» (1969), «Прозрачные вещи» (1972), «Смотри на арлекинов!» (1974). Выбор именно этих произведений обусловлен тем, что в совокупности они позволяют провести подробное исследование поэтики позднего творчества Набокова, рассмотреть ее как с точки зрения структуры композиции отдельного произведения, так и с точки зрения общего развития способов структурной организации романов.
Предметом исследования является ряд константных элементов, входящих в картину мира Набокова и получающих то или иное выражение на разных уровнях романной структуры, а также система художественных приемов, позволяющая автору объединить такие константы в единое произведение.
Целью работы становится выявление констант художественной картины мира Набокова, моделей, по которым организуется структура произведений, приемов, позволяющих активизировать читательское восприятие и сосредоточить его не только на сюжетном, но и на эстетическом плане повествования.
Основными задачами исследования являются:
- определение места вышеперечисленных романов в общем контексте творчества Набокова как итоговых произведений, объединяющих в себе большую часть тем, намеченных на предыдущих этапах;
- определение постоянных моделей, приемов, типов связей, характерных для композиционной структуры романов, которые носят итоговый, интегрирующий характер;
- раскрытие общности выявленных приемов в их частных проявлениях, присутствующих в каждом отдельном произведении.
Методология исследования основана на интегрирующем анализе, сочетающем методику аналитического чтения, герменевтический, структуралистский, рецептивный и нарратологический подходы. Методологическую значимость для исследования имели работы самого В.В. Набокова в области литературоведения, его интервью, а также исследования отечественных и зарубежных литературоведов (М.М.Бахтин, Ю.М.Лотман, Ю.Н.Караулов, Б.М.Гаспаров, Ю.И.Левин, Б.В.Раушенбах, В.П.Руднев, Б.А.Успенский, Ж.Женетт, Р.Барт, У.Эко, В.Изер, Дж.П.Ландау, Т.Нельсон и др.).
Научная новизна исследования состоит в том, что впервые:
- определяются константные единицы сюжетостроения на различных уровнях структурной организации поздних произведений Набокова;
- осуществлено разделение планов повествования на сюжетный уровень и автореференциальный метауровень, что позволило выявить способы использования одних и тех же приемов, а также их эволюционное развитие в нескольких хронологически последовательных произведениях;
- предложен способ систематизации и оценки по степени значимости множества возможных интерпретаций набоковского текста.
Основные положения исследования, выносимые на защиту:
1) В картине мира писателя присутствует ряд константных образов, сформированных на основе его уникального языкового и культурного опыта. Подобные константы в виде вариантов находят регулярное воплощение в произведениях.
2) Организация пространства и времени художественного мира, а также система персонажей в рассматриваемых романах основана на использовании вариантов константных образов, присутствующих в картине мира писателя.
3) Сочетание нескольких языков и культур в картине мира писателя, позволяет ему создать особую языковую среду и стиль произведений, которые в процессе чтения дают возможность читателю критически оценить лингвистический потенциал языка, как такового.
4) Константные элементы в структуре и стилистике произведений связаны между собой на основе приема «гипертекста», где детали-маркеры служат ссылками на те или иные фрагменты текста, вне зависимости от их линейного положения относительно друг друга. Данный прием позволяет создать эффект нелинейного чтения, что в свою очередь актуализирует память читателя, с тем чтобы в каждый отдельный момент чтения произведение воспринималось во всей его целостности.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что:
1) Исследование предлагает новый подход к изучению системы образов художественного мира Набокова, позволяющий проводить систематизацию и отбор релевантных значений образов в общем контексте возможных интерпретаций на основе известных данных о картине мира писателя.
2) Множественность возможных интерпретаций произведений Набокова в контексте общей литературной традиции уточняется через упорядочивание схемы действия механизмов таких взаимосвязей.
3) Выявляются ряд основных принципов метода писателя-билингва и особенности художественных приемов, присущих его стилю.
4) Работа предоставляет теоретическую базу, необходимую как для дальнейшего изучения творчества Набокова, так и для исследования сходных художественных приемов в истории литературы, в литературном процессе ХХ века и творчестве писателей, знакомых с произведениями Набокова.
Научно-практическая значимость исследования заключается в том, что его материалы могут быть использованы при подготовке учебных пособий и лекционных курсов, посвященных творчеству В.В.Набокова, истории литературы ХХ века, истории литературы США, литературы русского зарубежья; в качестве дополнительного материала к курсам отечественной литературы ХХ века, в курсах, посвященных разработке вопроса таких неоднозначных явлений в истории литературы ХХ века как «модернизм» и «постмодернизм».
Апробация работы.
Главные положения исследования были изложены в форме докладов на следующих конференциях:
Междисциплинарная конференция молодых филологов «Юрьевские чтения», Санкт-Петербург, 2001.
V межвузовская научная конференция студентов-филологов, Санкт-Петербург, 2002.
Международная конференция молодых филологов, Таллинн, 2003.
Международная конференция «Российско-американские связи: 300 лет сотрудничества», Санкт-Петербург, 2004.
II всероссийская межвузовская научная конференция «Англистика XXI века», Санкт-Петербург, 2004.
Джойсовские чтения: к столетию праздника Bloomsday, Санкт-Петербург, 2004.
Объем и структура работы.
Диссертация содержит введение, три главы, заключение, приложение с библиографией работ, посвященных анализируемым произведениям, и список использованной литературы (205 позиций).
Во Введении к работе обосновывается актуальность исследования, его цели и задачи, аргументируется выбор четырех последних романов В.В. Набокова в качестве материала исследования.
Глава 1 «Константные пространственно-временные образы в художественном мире романов» посвящена теоретическому обоснованию и доказательству наличия в художественной картине мира писателя образов-констант на различных уровнях организации произведения. Глава содержит три параграфа.
Параграф 1 «Константы художественного мира произведений». На основании определений констант лингвистической картины мира, данных Ю.С.Степановым, Ю.Н.Карауловым, Ю.И.Левиным выводится более узкое понятие константы художественной картины мира, которое помогает описать устойчивые модели и приемы построения сюжета и/или образов в произведениях писателя. Константы художественной картины мира, в отличие от мотивов, являются не просто элементами с определенной смысловой нагрузкой, а повторяющимися моделями, по которым в каждом отдельном произведении строятся различные варианты формальной структуры сюжета и образов. Константы – это инвариантная структурообразующая модель приема или образа, на которую внутри каждого нового текста накладывается новый вариант смыслового оформления.
Набоков использует константные приемы двояко: как собственно композиционный элемент, и как остраненный, критически осмысленный, выведенный из привычного контекста восприятия компонент повествования. Осознанные авторские манипуляции с константными приемами не приводят к разрушению целостности произведения, а подчеркивают эстетический аспект чтения.
В соответствии с двумя способами использования литературных приемов в романах, в тексте выделяется два основных уровня интерпретации: сюжетный (событийный план повествования) и метауровень (план создания и авторского осмысления структуры произведения).
Сюжетный уровень романов в целом представляет собой образец константной структуры. Каждый из рассматриваемых романов является псевдо-авто-биографией повествователя, рассказывающего историю своего жизненного становления.
Константами композиции являются следующие приемы:
- завязка, задающая тот или иной модус чтения, который в дальнейшем должен быть преодолен в ходе интерпретации сюжетных событий;
- ретроспективное повторение событий в процессе повествования, актуализирующее память читателя и, как следствие, построение вариантов интерпретации константных образов;
- особый вариант концовки, предусматривающий с одной стороны завершение кольцевой структуры и отсылку к началу романа, с другой, выход текста за собственные пределы.
Константами динамики сюжета являются:
- процесс адаптации героя в пространстве, разделенном на дружественную и чуждую сферы, налаживание связи между ними;
- несколько параллельных или последовательных любовных линий, только одна из которых оказывается истинно верной для главного героя.
Параграф 2, «Роль константных образов в пространственной организации романов». Художественное пространство романов условно делится на две области: дружественное, родное пространство Дома, и враждебное пространство Антидома. «Биспациарность» (Ю.И.Левин) является константой творчества Набокова, на которой основано не только предметное пространственное наполнение произведений, но и способы восприятия главным героем сюжетных событий. Разделение пространства соответствует мировосприятию персонажа. Сфера Дома принадлежит пространству памяти, воспоминаний, сфера Антидома – это недружественная главному герою действительность. Задачей протагониста становится возвращение в свой Дом, которое должно осуществиться путем обретения воспоминаний, памяти.
В каждом из романов вопрос этого противостояния решается по-своему. Двойственность пространства «Бледного пламени» выкристаллизовывается из наличия внутри романа двойного авторства текстов. Кроме того, единое пространство действительности, в сознании Кинбота распадается на пространство памяти и враждебное пространство действительности.
Антитерра / Демония / Дементия «Ады» также двойственна, однако, персонажи преодолевают в ней не внешнюю границу своего и чужого мира, а постоянное стремление созданного вокруг них пространства к распаду, декомпозиции. Задача повествователя - преодолеть в воспоминаниях пространство, навязывающее свои условия времени. Тем не менее, в 4-й части романа, посвященной этой философской проблеме, повествователь в рассуждениях о природе времени оказывается не способен выйти за рамки пространственных метафор.
Особенность создания образов в «Аде» и других романах заключается в том, что для создания элементов и деталей пространства используется лексика, характерная для описания произведений живописи, кинокартин и т.п., то есть для создания сравнений и метафор используются обозначения обозначений, или «знаки художественного текста». Знаки художественного текста – это единицы, формирующие наполнение пространства, образы предметов и персонажей внутри романного мира. Образы, созданные на их основе, приобретают подчеркнутую фикциональность, остраненность, и, как результат, в центре внимания оказывается эстетическая оценка авторских приемов повествования. Так, с помощью знаков художественного текста создается описание деталей обстановки, вещественное наполнение мира романов, например: «самовар (отображающий фрагменты окружающего пространства в духе помраченных вымыслов примитивистов)» («Ада», 91).
В романе «Прозрачные вещи» высокая детализация пространства является бутафорией, скрывающей на сюжетном уровне технику повествования, намеренно выявленную на метауровне произведения с помощью персонажей метауровня (имманентные тексту имплицитные автор, персонаж и читатель).
Действие романа «Смотри на арлекинов!», в отличие от Антитерры «Ады», происходит в привычных исторических и географических рамках, где существуют Америка, Европа и за «железным занавесом» Советская Россия. Набоков вписывает фикциональный мир в рамки действительности. Сознание и действия повествователя подчинены внешним условиям. В результате восприятие романа облегчено, но повествователь в таком мире не может преодолеть навязанные условия, и его сознание приобретает специфические изъяны самоидентификации.
Во всех четырех произведениях Набоков, используя различные способы остранения, показывает изнанку романного мира. Художественность, фикциональность пространства становятся очевидны и тем самым эстетизированы.
Параграф 3, «Время в художественном мире романов». Важным и, пожалуй, определяющим фактором художественного мира Набокова является время. Писателя интересуют те его свойства, которые могут быть подвластны художнику с помощью памяти; его текстура, а также материя воспоминаний. Этот интерес определяет и композицию произведений.
Роман «Ада» состоит из пяти частей, каждая из которых короче предыдущей. Б.Бойд сравнивает такое построение произведения с восприятием времени в человеческой жизни: «"Ада" фиксирует ритмы, знакомые всем нам: кажущееся бесконечным течение времени в детстве, ускоряющееся по мере приближения к концу течение лет, постоянно увеличивающийся груз памяти»[1]. Это своеобразная «формула», которая логически верно описывает время, ей соответствуют два полюса интерпретации времени.
Макроуровень, на котором способ организации объема воспоминаний формально соответствует конусу времени А. Бергсона. Но тезисы французского мыслителя вряд ли могут считаться определяющими для романа: как и многие другие философские теории, они подвергаются переосмыслению средствами авторской иронии. Можно утверждать, что ни одна из философских схем не является доминантой романа.
Проблема соотношения времени на Терре и Антитерре вызывает к жизни философскую концепцию самого Вана Вина о постижении «текстуры», сущности времени и работе памяти. Это формирует другой полюс осмысления времени, микроуровень, где время рассматривается как ритм ощущений.
Роман «Прозрачные вещи» описывает соотношение авторского настоящего, в момент которого происходит становление, творение текста, с повествовательным прошлым сюжетного уровня и читательским восприятием времени в литературе. Набоков использует возможности метатекстового уровня повествования, а также собственно грамматические возможности английского языка: систему времен и смену повествовательных планов с помощью местоимений. Основной особенностью структурной организации времени в романе является двойная кольцевая структура, похожая на знак бесконечности: ¥. Сюжет повествования начинается и заканчивается в один и тот же отрезок времени, а между завязкой и концовкой расположен ряд ретроспективных эпизодов. С точки зрения фабулы, главный герой дважды переживает одни и те же события: первый раз на деле, второй раз в воспоминаниях.
Роман «Смотри на арлекинов!» формально повторяет организацию времени в «Аде». Текст разделен на семь частей, каждая из которых короче предыдущей. Прием ускорения повествования в концовке, а также смена схем местоименной организации (от схемы первое – третье лицо: я – они к схеме первое – второе лицо: я - ты) позволяют произвести переход от времени воспоминаний к времени повествовательного настоящего. Набоков достигает органического соответствия времени текста и времени чтения таким образом, что в конце книги они сливаются в одну точку настоящего.
В целом Набоков предлагает особый вариант организации времени повествования, в котором наиболее полно показаны механизмы работы памяти, восприятие повествовательной хронологии читателем и самый момент создания художественного произведения.
Глава 2, «Модели создания системы персонажей романов и язык произведений». На основе понятия «языковая личность» (Ю.Н.Караулов) анализируются константные модели в способах создания портретов, в системе персонажей романов, а также особенности стилистики произведений.
Параграф 1, «Система персонажей в романах». Каждый персонаж произведения является выражением определенной части картины мира писателя. В случае если персонаж сознательно наделен писателем автобиографическими чертами, языковая модель мира персонажа будет во многом совпадать с авторской. Если же персонаж не является автобиографической проекцией, то его языковая личность может включать в себя периферические элементы языковой модели мира автора.
Персонажи Набокова имеют ряд постоянных характеристик, которые являются вариантами константных образов и моделей картины мира и языковой личности писателя. Так, например, повествователь в четырех рассматриваемых романах наделен большим количеством черт, явно совпадающих с языковой личностью автора. В романе «Смотри на арлекинов!» Набоков открыто проводит параллели между повествователем романа и самим собой, ставя вопрос об идентификации личности протагониста во главу угла, поскольку именно эта проблема является источником противоречий в авторском и читательском подходе к пониманию литературного творчества.
Признаки константных моделей наблюдаются в отношениях главного героя с остальными персонажами произведения; в его моделях поведения относительно сюжетного развития; в его способе восприятия окружающего мира.
С образом протагониста связана тема двойничества. Каждый из главных героев романов имеет двойника-антагониста: Кинбот и Шейд («Бледное пламя»), Ван и Ада («Ада»), Хью Персон - Ты/ имплицитный читатель/ человек читающий («Прозрачные вещи»), Вадим Вадимович – незримо присутствующий человек, похожий на Владимира Владимировича («Смотри на арлекинов!»).
В романах Набокова нельзя говорить о простом дуалистическом противопоставлении персонажей-двойников. Так, в романе «Бледное пламя» треугольник персонажей Кинбот – Шейд – Градус находится во взаимных отношениях двойничества. При этом вопрос о том, был ли кто-либо из персонажей выдуман другим персонажем, после того, как его выдумал автор, остается принципиально открытым.
Ситуация в «Аде» существенно осложнена большим количеством персонажей с чертами двойников-противоположностей. Цепочки двойнических связей могут быть выстроены по отношению к любому персонажу из фамильного древа, представленного в начале романа.
В «Прозрачных вещах» ситуация двойничества еще более усложняется: «имя героя, образуемое фонетическим наплывом двух местоимений, указывает на синтез: он - he – Hue – You – ты»[2]. В результате персонаж частично отождествляется с имплицитным читателем, а при желании и с реальным читателем романа.
В романе «Смотри на арлекинов!» Набоков создает такую систему персонажей, в которой на сюжетном уровне есть персонаж-повествователь Вадим Вадимович и его незримый двойник, похожий на того Набокова, каким его представляет себе читатель. Набоков в стереотипе читателя является искаженным собранием фактов, известных из опубликованных (авто)биографий, документов и произведений. Таким образом, Вадим Вадимович в романе – это персонаж-автор, переживающий проблему несовпадения своей личности с существующим отдельно, неподвластным ему читательским стереотипом. Образ отсутствующего писателя-двойника можно признать «минус-персонажем»: его нет, но присутствие обозначено. Образ минус-персонажа возникает в результате частичного совпадения фоновых знаний читателя и тех деталей биобиблиографии Набокова, которые присущи самому повествователю.
Роман является не просто вымышленной биографией, а биографией, намеренно приближенной к тому образу реального писателя Набокова, каким он сложился в сознании читателей, знакомых с его творчеством и биографией. Однако явное сближение только подчеркивает отличие реальной фигуры автора от вымышленного персонажа. Основная проблема романа – разделение категорий реального автора и стереотипного представления о нем.
На примере женских образов в романах в работе прослеживается прием выстраивания портретной характеристики с помощью знаков художественного текста. Женские портреты строятся по модели, ведущей начало от художественного прототипа, которым может стать произведение искусства или персонаж литературной традиции, существующий в реальности или вымышленный. Как и в пространственных построениях, в образах персонажей романов искусство предшествуют реальности текста. Портретная характеристика актуализируется именно как произведение искусства, вписанное в общую культурную традицию с помощью возможных аллюзивных связей, возникающих на основе общих фоновых знаний автора и читателя.
Целесообразно разделять в структуре романов персонажей сюжетного уровня (собственно действующих лиц) и персонажей метауровня (имманентных тексту имплицитных автора и читателя, анализирующих предстающий перед ними текст)
Персонажи сюжетного уровня в поэтике Набокова обладают лишь частичным знанием об окружающем их мире и зависимы от внешних, неподвластных им условий. Внешние же условия создает автор, посредником которого в романах является фигура нарравтора (П.Тамми). Инстанция нарравтора неразделимо сочетает голоса реального автора и повествователя, что обуславливает выбор термина «нарравтор» (ср.: «нарратор» (Ж.Женетт), в буквальном переводе – «повествователь»). Образы нарравтора и имплицитных читателей формируются из косвенных упоминаний, оценок, скобочных замечаний по поводу сюжетного уровня текста. Персонажи сюжетного и метатекстового планов постоянно взаимодействуют и могут проникать в сферу смежного уровня. Структура повествования при этом обретает многослойность, стереоскопичность, подчеркивающую его полифоническое звучание.
Голос нарравтора является одной из важных особенностей системы персонажей в структуре произведений Набокова. Он представляет собой важнейшую составляющую загадки текстов, которая принципиально неразрешима из-за того, что нарравтор – пограничная, межуровневая фигура, и ответом на вопрос о его идентификации может быть отрицательное определение: не автор, не повествователь, не герой, но все они в целом. Этот пограничный образ дает ключ к преодолению замкнутости вымышленного пространства художественного мира и наделения его правом существования как факта литературы.
Параграф 2, «Роль языка в создании «языковой личности» персонажей и в лингвистической организации текста». Набоков как писатель-билингв создает англоязычные тексты, включающие в себя несколько других языков (русский, французский и др.). Межязыковая игра построена на выявлении неоднозначности и противоречивости привычных языковых конвенций, на актуализации формальной стороны слова, и той степени, в какой она влияет на смыслопорождение.
В романе «Бледное пламя» Набоков изобретает особый земблянский язык, используемый для обозначения земблянских реалий. В романе «Ада» иноязычные вставки на русском, французском, немецком и других языках являются одним из главных стилеобразующих компонентов языка произведения. В романах «Прозрачные вещи» и «Смотри на арлекинов!» прием иноязычных вкраплений используется в меньших масштабах, но сохраняет свою значимость как константа авторского стиля.
В соответствии с теорией нейролингвистики, одновременное владение несколькими языками дает преимущества при когнитивных процессах, при работе со словом, т.к. заключает в себе металингвистическую осведомленность, способность разделять звучание и значение, создавать синонимы, употреблять слова в необычном контексте. Билингвальный писатель имеет возможность анализировать языковые структуры с точки зрения, внеположной анализируемому языку. Включение иностранных слов и предложений в текст художественного произведения необходимо для выявления возможных оттенков смысла слов и, как следствие, рефлексии над знаковой системой языка, в результате которой достигается сознание условности связи между знаком и означаемым. Это создает особый эстетический опыт «чтения ради чтения» для читателя, а также позволяет автору создавать уникальные по своей текстуре произведения, в которых язык как таковой является таким же полноправным художественным образом, как система персонажей и пространственно- временная композиция.
В главе 3, «Эволюция гипертекста в позднем творчестве В.В.Набокова», рассмотрены общие способы структурной организации того материала произведений, характерные особенности которого рассмотрены в предыдущих главах. Внимание сосредоточено на том, как детали пространства и образы персонажей, построенные на основе константных моделей и знаков художественного текста, организуют особую структурную композицию романов. Для этого необходимо учитывать, что произведения писателя объединены единой темой памяти, которую Набоков рассматривает в нескольких аспектах: как объект и предмет осмысления; как персональную память и ее роль в творчестве; как способ автореференции, когда поздние произведения на уровне сюжета «помнят» о предшествующих.
Категория памяти является определяющей при построении произведений. Набоков завершает и объединяет все сюжетные ходы и детали внутри каждого отдельного произведения. Мир романов Набокова можно сравнить с постепенно складывающимся рисунком, в котором взаимосвязанные элементы переходят друг в друга, и в узоре которого нет ни одной незавершенной линии. Для обозначения структурного приема, объединяющего такие маркированные элементы произведений в единую взаимосвязанную систему, мы предлагаем использовать понятие «гипертекст».
Термин «гипертекст» уже применяется в теории интертекста (М.Риффатерр, Ж.Женетт) и в генетической критике (О.Вайнштейн, N.Ferrand), однако мы сконцентрируемся на более узком понимании этого термина, заключенном в его первоначальном значении: «гипертекст – это текст устроенный таким образом, что он превращается в систему, иерархию текстов, одновременно составляя единство и множество текстов»[3]. Гипертекст – это фрагментированный текст, где связь между фрагментами обеспечивается системой ссылок, он имеет разветвленную структуру и предполагает наличие нескольких равноправных стратегий чтения. Гипертекст является способом представления информации, который формирует семантическую сеть сложной топологии и позволяет организовывать информацию на разных уровнях обобщения. Гипертекст в таком случае понимается как один из художественных приемов, организующих взаимосвязь разноуровневых элементов текста в романах.
Следует уточнить, что термин «интертекст» (Ю.Кристева, Р.Барт), исходя из анализа исследований этого явления, предполагает внимание к смыслопорождению, к тому, как смежные тексты влияют на интерпретацию смысла данного текста, в то время как термин «гипертекст» в нашем понимании предполагает внимание к формеорганизации текста. При этом важна упорядочивающая и лимитирующая функция гипертекстовой структуры текста по отношению к его содержанию. С позиции автора это незаменимый прием введения в текст необходимого и достаточного для адекватного толкования произведения объема информации. Писатель обозначает сферу возможных интерпретаций, а выход за ее пределы становится уже частью рецептивной стратегии читателя.
Таким образом, гипертекст в художественной литературе рассматривается как особая техническая форма воплощения авторского замысла, создающая в итоге эффект возможности нелинейного чтения, или, в других случаях, эффект перспективы внутри произведения. Ее основной функциональной нагрузкой является упорядочивание дополнительной аллюзивной, интертекстуальной информации. В произведениях Набокова гипертекст, как и другие художественные приемы, имеет двоякое применение: как сознательно демонстрируемый литературный прием, и как аутентичный авторский прием, технический способ подачи материала.
Применение понятия гипертекст к творчеству Набокова оправдано еще и потому, что для создания черновиков произведений писатель использовал справочные карточки, где записывал отдельные фрагменты, которые можно было со временем расположить в том или ином порядке.
Из четырех рассматриваемых романов Набокова в форме гипертекста написан только первый из них, «Бледное пламя». «Форма «Бледного пламени» нова в видовом, если не в родовом отношении», - отмечал сам автор[4].
Гипертекст в «Бледном пламени» - научный прием организации текста, преодолевая ограничения которого, вынужден излагать свою версию событий беглый король Зембли – Кинбот. Применение несвойственного стилю художественной литературы приема позволило Набокову эстетизировать научный стиль речи и тем самым обогатить поэтику произведения. В данном случае гипертекст – это основной формообразующий прием, с помощью которого происходит переключение внимания читателя с содержательной стороны произведения на его формальный аспект, а заодно служит средством, замедляющим и откладывающим окончательную развязку романа.
Гипертекст замедляет процесс чтения, постоянно возвращая читателя к уровню организации повествования. Процедура чтения намеренно усложнена, но при этом выявлен процесс кристаллизации художественного произведения внутри подчеркнуто академического текста. С точки зрения читательского восприятия создается эффект преодоления линейного чтения романа. С помощью формализованной структуры повествования автору удается переключить ценностные ориентиры чтения с собственно сюжетного развития романа на такие проблемы как самоидентификация, двойственность и неоднозначность субъективного восприятия человека.
Следующие три романа не имеют выраженной формы гипертекста научного стиля, однако в них происходит эволюционное развитие приема, который становится основополагающим, но не всегда намеренно демонстрируемым способом организации структуры произведений, написанных в традиционно последовательной форме. Форма «Бледного пламени» подготовила автора к созданию, а читателя – к чтению текстов со множеством переплетающихся аллюзивных смыслов, где одновременная актуализация различных планов повествования возникает при помощи гипертекстовой системы связей-ссылок.
Говоря о позднейших романах, представляется целесообразным применять понятие «гипертекст» к авторскому приему организации романного материала, при использовании которого перекрестно-ссылочный аппарат, основанный на деталях-маркерах, связывает крупные узловые фрагменты произведения, вне зависимости от их линейного расположения относительно друг друга. При этом неизбежная хронологическая последовательность чтения ослаблена за счет использования механизма ссылок, направленных не только на прошедшие, но и на последующие события фабулы. Гипертекст в трех последних романах выполняет вспомогательную функцию, работающую на раскрытие тем памяти и восприятия времени. Прием сохраняется в завуалированной форме, позволяя создавать эффект нелинейного чтения или перечитывания.
В «Аде» элементы гипертекста важны при объединении в единое целое пространственных деталей, многочисленных аллюзий на произведения русской, английской и французской литературы, знаков художественного текста, которые образуют в романе самостоятельные, но взаимодействующие сюжетные линии, основанные на связи базовых частей и фрагментов произведений при помощи маркированных деталей-ссылок.
Объем и тематика «Прозрачных вещей» практически не требуют применения этого приема, однако перекрестно-ссылочный аппарат активно используется для создания сети маркированных деталей, связывающих между собой всех действующих лиц произведения.
«Смотри на арлекинов!» - это своеобразный Указатель (ср. Указатель в «Бледном пламени») к творчеству и жизни Набокова, ставящий окончательный вопросительный знак в загадочной игре с читателем. Роман может быть ссылочным аппаратом ко всему предыдущему творчеству писателя в той же мере, в какой он служит «аннотированным каталогом» (СНА,205) к произведениям повествователя Вадима Вадимовича. Кроме внутренних ссылок–маркеров, в романе присутствуют упоминания-ссылки, детали и образы, встречающиеся в предыдущих произведениях писателя, которые образуют единый гипертекстовый комплекс творчества Набокова. В тексте «Смотри на арлекинов!» можно найти автореференциальные ссылки на все предшествующие крупные произведения Набокова.
Примеры пересечений на основе деталей-ссылок свидетельствуют о создании линии повествования, в которой переплетаются постоянные отсылки к биографии автора, к биографии персонажей его предыдущих произведений, к воспоминаниям автора, ранее уже воплощенным в виде художественных произведений. Узор сюжетных линий и преодоление линейности текста формируются, таким образом, не внутри, как прежде, а вне романа, делая его частью общего контекста биографии и творчества писателя.
Прием гипертекста выполняет важную формообразующую роль, необходимую для раскрытия содержательной стороны произведений. Подобная организация материала преодолевает линейное восприятие сюжетного времени и создает повествование, в котором одновременно присутствуют и реальность данного момента, и воспоминания прошлого. Данная техника повествования позволяет Набокову решить важную эстетическую задачу: передать воспоминания не как серию застывших картин, а как образ, единый во множестве своих воплощений, возникающий в сознании человека.
В Заключении суммируются выводы и результаты исследования. Художественный мир произведений Набокова создан на основе приемов, демонстрирующих сотворенность текста из образов нескольких языковых, культурных, литературных традиций. В результате применения вышеописанных приемов и техник структурной организации повествование приобретает литературную обособленность и самоценность. По этой причине Набокова можно рассматривать как писателя, подводящего в своем творчестве итог целой эпохи в истории развития литературы и одновременно знаменующего переход к следующему этапу литературного процесса. Его произведения становятся новой отправной точкой для многих писателей следующего поколения.
Содержание работы отражено в следующих публикациях автора:
1) Богатикова Ю.А. Роман В.В. Набокова «Ада»: Особенности интерпретации // «Юрьевские чтения» Материалы междисциплинарной конференции молодых филологов. Вып. II. 2001. – СПб, 2002. - С. 11-17.
2) Богатикова Ю.А. Русский язык и культура в романе В.Набокова «Ада» // Studia Slavica. Сборник научных трудов молодых филологов. III. - Таллинн, 2003. – С. 192-200.
3) Богатикова Ю.А. Пространство и время в романе В.В. Набокова «Ада» // Вестник Института иностранных языков. 1, 2003. - СПб, 2003. – С.143-151.
4) Bogatikova J. The Problem of Split Identity in Vladimir Nabokov’s Novel Look at the Harlequins! // Russian-American Links: 300 Years of Cooperation. - St.Petersburg, 2004. – C. 295-304.
[1] Boyd B. Vladimir Nabokov: The American Years. - New-Jersey, 1991. - p. 539-540.
("Ada records rythms that are common to us all: The seemingly endless expance of childhood time, the accelerating collaple of the years, the steadily swelling stories of memory").
[2] Злочевская А.В. Художественный мир Владимира Набокова и русская литература 19 века. - М., 2002. – С. 24-25.
[3] Руднев В.П. Словарь культуры 20 века. – М., 1999.
[4] Набоков В.В. Интервью Альфреду Аппелю, сентябрь 1966 г. //Собр. соч. американского периода в 5 тт.. Т.3. – СПб, 2000. - С. 603.