Дебютантка

      Бал есть бал: никаких тебе течек и никаких вам гонов, кто в разгаре — сходите за ворота погуляйте. Поле за замковой стеной большое и снежное: хоть остывайте до нужного состояния, хоть в стогах сена хоронитесь да жарьтесь, сколько влезет. А в ворота пройти, даже пусть и по приглашению, но с запахом — ни-ни.

      Из шестерых братьев Джина тех двух, что в гоне, отправили в город — там пускай развлекаются, а ему ещё до гона — неделя, вот он и надеялся подцепить на сегодняшнем балу омежку поприятнее. А что до намёков родителей о том, что не мешало бы ему перестать гулять налево, направо да и по всем остальным направлениям, и вплотную заняться поисками истинного — ну так он в эти бабушкины сказки и не верил даже. Какой истинный, если все омеги, что мальчики, что девочки пахнут одинаково? Немного мускусом, немного патокой, густой влагой напополам с горечью, от которого тёплый ком ворочается внизу живота и просыпается охотник-альфа, заставляя хватать невинных жертв и утягивать в ближайшую спальню. А там уже умелыми ласками доводить до исступления и лёгкими укусами наказывать за то, что попались не вовремя, отвлекли…

      Джин сделал круг по наполовину заполненному залу, особо не светясь и прячась за колоннами — время для торжественного выхода ещё не настало. Чуть не уронил официанта-бету с полным подносом бокалов, наступил на ногу церемониймейстеру и ретировался от его гнева на кухню. Пока главная кухарка не видит, пригнулся у большого стола со свежей выпечкой, внаглую перелопатил пироги, выбирая самый румяный, и сбежал с добычей, дуя на пальцы.

      Сидя на подоконнике и глядя на медленно плывущий в предзакатных сумерках снег, доел сладкую и горячую сдобу, от которой наполнился теплом живот и потянуло в сон от сытости. Звук гонга не дал погрузиться в дрёму, призывая в зал. Джин потянулся, встряхнулся и двинулся на призыв.

      Как самого старшего, его представляли последним. Джин терпеливо ждал, острым взглядом окидывая гостей. Почти в центре стояли два парня омеги, и короткая усмешка коснулась губ альфы — как минимум, будет с кем пофлиртовать, максимум — ночь будет жаркой. При мысли о ночи волна дрожи вдруг пробежала по загривку, и Джин нахмурился: не должно тело так отзываться лишь на мысли, до его гона далеко, и нет запахов, на которые он мог бы среагировать. Или есть? Он принюхался. Ему кажется или всё же витало что-то в воздухе, даже не сам аромат, а всего лишь его тень? Но тогда бы не он один подвергся этой атаке, а братья и остальные альфы вели себя спокойно.

      Его представил гостям церемониймейстер, Джин вежливо поприветствовал собравшихся, и за его спиной громко провозгласили:

      — Бал дебюта объявляется открытым!

      Точно! У них же сегодня всё не так просто: на других посмотреть и себя показать, а в тему! Ну и где эти дебютанты? С высоты ступенек Джин увидел их почти сразу — две девушки и два парня, совсем молоденькие. Ещё, поди, и трёх течек не пережили, наверняка на таблетках, раз заявлены дебютантами, считай — девственники. Стоп! Их же пять должно быть, ннэ? Если какой-то из озабоченных гостей утащил уже свежую плоть в уголок поразвлечься, то найти их надо немедля, а то потом позора не оберёшься, при их-то хвалёной охране. А если свои… Джин на всякий случай пересчитал братьев по головам, кинул быстрый взгляд на родителей (мало ли что в голову взбрело, решили молодость вспомнить) и, убедившись, что все на месте, скользнул под прикрытием колонн в боковой коридор.

      Дебютантку он нашёл в третьем по счёту коридоре. Девушка медленно шла, опираясь на стенку, дыша так же медленно и глубоко в такт шагам. Плохо стало от духоты в зале? Или алкоголь виноват? Джин втянул в себя воздух.

      Ах ты ж пресвятой карась! Да как её пропустили-то?! Ведь их беты-охранники сроки что у альф, что у омег определяют с точностью до часов. Или это решил кто-то кому-то свинью подложить? Он втянул воздух ещё раз. И понял, что ошибся. До течки ей было далеко, а значит — среагировала на чей-то запах в зале. И молодец какая, поняла, что что-то не так, старается уйти. Замотав шарф вокруг рта и носа наподобие маски, Джин поспешил на помощь.

      Он вырос перед ней будто из ниоткуда, как призрак. Девушка вскрикнула и вжалась в стену, дыша приоткрытым ртом. Он не хотел её пугать, но сейчас не время экивоков — её нужно было увести как можно дальше.

      — Привет, я Джин, — коротко поздоровался он, отступая на шаг и поднимая руки ладонями вверх в знак мирных намерений. — Среагировала на кого-то? — участливо спросил он, и девушка вдруг вспыхнула, стыдливо опустила голову, едва кивнув. А у Джина вдруг дыхание сбилось от заалевших щёк и чуть обветренных коралловых губ, которые омежка продолжала держать приоткрытыми, дыша через рот. Он мотнул головой, прогоняя наваждение и негромко продолжил:

      — План такой: я тебя запираю в дальнем крыле, ищу твоих сопровождающих, и присылаю их к тебе с таблетками. А пока их ждёшь, сможешь понежиться в ледяной ванне… Как тебе план?

      — Шикарно, — выдохнула девушка, и у Джина дыхание сбилось опять, теперь от глубокого грудного контральто. Он нервно сглотнул.

      — Или тебе привести того, кого ты так… ммм… неровно дышишь? — вопрос вырвался раньше, чем Джин о нём даже подумать успел.

      — Нет! — решительно и даже немного испуганно отвергла приглашение девушка, вскидывая на него оленьи прозрачно-серые глаза в пушистом облаке тёмных ресниц. — Тётя там, в зале, пожалуйста, если можно… 

      Джин резко выдохнул в сторону — медленно, но верно разгоралось в нём желание не идти искать неведомую тётю, а оставить девчонку в спальне с ним, спасителем, наедине.

      — Держись, — коротко приказал он, подхватил под спину и колени, а она понятливо обхватила руками шею, частично перенеся вес на плечи. Хотя он и так бы не устал — она казалось ему лёгкой, приятной тяжестью лёжа в руках.

      — Уверена, что не нужен партнёр? — рискнул узнать Джин. — Ты же сюда для этого и пришла, почему бы не воспользоваться шансом?

      — Я не поняла, кто это, — ответила девушка. Она почти уткнулась ему в шею и медленно дышала, стараясь контролировать тело. — А выстраивать передо мной альф, чтобы дать мне их обнюхать, в моём состоянии не вариант.

      Джин восхитился её разумностью. Значит, не всё с ней так плохо, раз соображает. Он поставил её перед дверью одной из гостевых спален. Она соскользнула с рук, украшение на плаще зацепилось за кисточку обмотанного вокруг носа Джина шарфа — и сорвало его.

      Джин невольно вдохнул. Девчонка охнула и отступила назад. Запах окутал его, мигом пробуждая инстинкты, заставляя наливаться тяжестью пах, почти не оставляя выбора…

      Почти…

      Джин втолкнул её в спальню и захлопнул дверь. Попытался вновь обвязать вокруг рта и носа шарф, но тот змеёй ускользнул между пальцев на пол. Ему пришлось вдохнуть ещё раз. И он сдался. Рывком открыл дверь, ворвался, пинком ноги закрывая её обратно, и ринулся к добыче. Она пыталась ускользнуть, но он был быстрее юной омежки — нагнать, схватить, обвить талию руками, перебросить через плечо, двумя прыжками оказаться у кровати и швырнуть её туда.

      А она заворожённо уставилась, как потемнели его глаза, как жадно раздуваются ноздри, впитывая её хоть и не течный, но такой привлекательный запах. Он упал рядом, подмял её под себя, содрал плащ, оставив лишь тонкий шёлк платья. Задрал её кисти наверх и остатками ещё пока трезвого сознания прошипел:

      — Партнёры были?

      — Нет… — он чувствовал, как её тело под ним становится всё более горячим. Застонал, уткнувшись ей в шею, не вытерпел, пробуя на язык кремовую кожу, оторвался и накинулся на губы. Прихватил своими, облизал, дурея от вкуса, просунул язык чуть дальше, сплёл и расплёл с её языком. Остановился, с трудом отрываясь от коралловых губ, прислонился лбом к её лбу, закрыл глаза и обхватил её лицо ладонями. Никогда ещё ни одна омега так не пахла — чистым мёдом, горчинкой свежих трав, речной прохладой и полуденным зноем. Никогда ещё, даже в гон, так не сносило крышу от одного только запаха. И ведь она отзывалась на властно прижавшего её к кровати альфу, Джин чувствовал, как жар всё сильнее подчиняет ему её тело. Как пульсирует и становится горячим её девственный вход, начиная истекать смазкой. Он коротко рыкнул, отодвинулся и глядя ей прямо в глаза, сказал:

      — Я уже не смогу уйти…

      — Только попробуй, — отозвалась она, пытаясь взять его лицо в ладони. И Джин отпустил альфу.

      Он разорвал и отшвырнул платье одним слитным движением. Она дёрнулась, но Джин не позволил ей двигаться, разложил на кровати и налёг всем телом. Она была безупречно гладкой, как и все омеги-девочки, без единого лишнего волоска на теле. Альфа закинул её кисти вверх, на подушку, дал пальцами почувствовать деревянную решётку изголовья кровати.

      — Слушай меня, — он облизнул свои пересохшие губы. — Руки. Самое главное — ты должна контролировать свои руки. Здесь решётка, держись и хватайся за неё всё время. А я обещаю — боли не будет. Поняла? — он внимательно вглядывался в глаза. Девушка медленно кивнула, повторила его движение, облизнув свои губы. Этого Джин уже выдержать не мог, накинулся на её рот. Она не очень охотно его открыла, но сопротивляться его горячему языку у омеги сил просто не хватило. Вцепилась пальцами в решётку, а Джин посасывал её язык, а потом вылизывал гортань и проникал так глубоко, как только мог. Тёрся вставшим членом о её промежность и она не выдержала, поддаваясь охватившей тело похоти. Выгнулась, застонала в рот Джину, а тот отодвинулся и с улыбкой смотрел, как алая краска заливает её щёки.

      — Руки, — напомнил он и нырнул ниже, к кремовой шее, прошёлся губами по каждой впадинке и провёл языком по каждой венке. Она глубоко и нервно дышала и он пожалел, что они не добрались до его комнаты. Там были и наручники и повязки на глаза — всё, чтобы первый раз юных омег был максимально комфортным и безболезненным для всех.

      Поднявшись, содрал с себя рубашку. Медленно раздвинул ей ноги, выцеловывая каждый сантиметр кожи на внутренней поверхности бёдер и наблюдая, как она закусывает губы от страха и удовольствия. Дальше пока лезть не стал — устроился между ног, упираясь жёсткой тканью ширинки и вставшим членом прямо в начинающий сочиться смазкой вход, прикрытый пока ещё тонкой кружевной тканью трусиков. Снова наклонился вперёд и мягко, тыльными сторонами ладоней провёл по груди, чуть сжал пальцами соски и получил в награду удивлённый и довольный стон. Кружевное бельё полетело на пол, Джин снова пустил в ход язык, выводя по нежной коже круги, сминая руками аппетитные округлости. Он наслаждался каждой клеточкой каждого упругого полушария, не пропуская ни сантиметра — мял, гладил, пощипывал, дразня девушку то едва ощутимыми касаниями, то сжимая соски почти до боли. С каждым прикосновением он вырывал всё больше вздохов, почти стонов, распаляя её всё больше. Грудь набухла под его руками, соски затвердели, отзываясь теперь на самые нежные касания его рук и языка. И когда она, не в силах сдерживаться, начала сама тереться промежностью о его член, без долгих прелюдий Джин двинулся вниз. Избавившись от кружевных трусиков так же быстро, как и от верха, положил ладонь на её горло, чуть сжал и снова поцеловал, быстро и яростно вылизывая языком рот и чуть сдавливая пальцы, контролируя её дыхание. И когда ей показалось, что она сейчас задохнётся от этого сладкого удовольствия — отпустил, позволяя вздохнуть. А сам нырнул вниз, зафиксировал её ноги и провёл языком по истекающей ароматной смазкой щели. Она вскрикнула от неожиданной и новой ласки, резко села, забывая всё, что говорил ей до этого Джин. Но альфа был начеку, поднявшись и перехватив её кисти раньше неё.

      — Я что сказал?! Руки! — рыкнул он властно, демонстрируя потерявшей контроль девчонке её же заострившиеся когти. Её ротик очаровательно округлился в испуганное и удивлённое «о», чем Джин не преминул воспользоваться, мигом запустив туда свой язык. Отпустив её кисти, которые она сама тут же убрала себе за спину, вытащил из штанов ремень и оторвался от таких соблазнительных губ. Альфа еле сдерживался — у него так крышу сносило только во время гона, и он никак не мог понять, почему от запаха этой омеги он еле контролирует себя. Продемонстрировав девчонке ремень, он прихватил пальцами второй руки волосы на затылке, а сам добрался до уха опять, не давая ей отвернуться. Он вылизывал, покусывал и целовал ушную раковину, буквально чувствуя как от этой ласки на её коже ледяные мурашки сменяются волнами жара.

      — Отшлёпать или связать? — игриво прошептал он между поцелуями.

      — Нне зна-аю… связать… наверное… — еле всхлипнула она между выдохами.

      Джин расхохотался, отбросил ремень, приподнял её, подсунув под поясницу подушку и снова придвинул кисти к решётке. Та немедленно в неё вцепилась. Историй о покалеченных альфах во время секса с девственными омегами ходило больше, чем мифов об истинных.

      Джин снова приник к горячей дырочке. Смочив кончики пальцев в сочащейся смазке, он гладил ими раскрывшиеся лепестки, языком вылизывая промежность до ануса, проникая чуть глубже, но не трогая гимен, едва касаясь клитора. От последней ласки девчонку выгибало, но он отзывался на движение бёдер раньше и фиксировал её руками. Она постанывала всё громче, разогреваясь всё больше и всё больше текла. И тогда, когда она попыталась сама насадиться на его язык, Джин счёл, что она готова.

      Он оторвался от такой желанной плоти, сбросил штаны и сел, спиной опираясь на изголовье. Поставил омегу перед собой на колени, заставив расставить ноги над своими бёдрами. Приставил два пальца к её горячей дырочке и стал ласково целовать и покусывать грудь. Она сама поняла, что от неё требуется — вытянула руки вперёд, ухватилась за многострадальную решётку, крепко вцепившись. Джин поднял глаза вверх, с удовольствием читая на её лице то, чего так добивался: удовольствия и жажды в ней сейчас было больше, чем страха.

      — Сама или я? — заговорщицки спросил он, пряча усмешку в уголках губ. Все омеги одинаковы — когда уже лишены девственности. Но если с мальчиками в их первый раз всё одинаково и предсказуемо, то…

… с девочками всё гораздо интереснее.

      Она выдохнула, сглотнула, растерявшись, и еле слышно ответила:

      — Лучше ты… — и он тут же, без прелюдий, толкнул пальцы вперёд, крепко обхватив другой рукой её талию и впиваясь ртом в рёбра под грудью. Она охнула и замерла, а затем гневно уставилась на него. Джин уже откровенно посмеивался, больше не прячась.

      — Ты мошенник! Я думала, будет больно! — девушка попыталась отстраниться, но он лишь крепче перехватил талию, вытащил и снова толкнул пальцы. Она захлебнулась воздухом и прогнулась в спине. Джин наслаждался каждым оттенком её удовольствия и радовался, как всё сложилось. Чуть больше боли, чуть меньше кайфа — и плохо контролирующая себя омега могла порвать его на ленточки. А Джин понял, что его надолго не хватит — внутри было так туго, узко и горячо, что желание вставить туда член становилось невыносимым. Но оторваться от того, как она выгибается от удовольствия, как неровно дышит, как алая краска заливает её шею и грудь тоже было невозможно. Он трахал её пальцами снова и снова, смазка заливала его ладонь, он менял угол и чуть раздвигал упругие стенки, чтобы ей было легче его принять и вот коснулся точки, от которой её выгнуло почти напополам и она застонала в полный голос. Джин вытащил пальцы, приставил ко входу головку, чуть подразнил клитор, вырвав ещё серию уже чуть охрипших стонов и начал медленно опускать девушку на стоящий колом член. Она обхватывала его так плотно, что он с трудом сдерживал себя — ему до крови от прикушенной губы хотелось трахать её быстро и жёстко. Она не выдержала первой, насадившись почти до упора, и они застонали в унисон. Джин нежно гладил её по спине, шепча что-то нежное и успокаивающее. Наконец она чуть приподнялась с тихим всхлипом, показывая, что готова продолжить. Альфа подхватил её под ягодицы и начал помогать насаживаться. Жарко выдыхая, она двигалась вверх и вниз, и ему казалось, что сейчас она вспыхнет — такой невозможно горячей была её кожа и так обильно она текла. У него самого уже перед глазами плавал цветной туман и он, перехватив инициативу, начал двигаться сам. Пошлое хлюпанье перемежалось с её стонами и его хриплыми выдохами, когда она запульсировала внутри, сжалась и закричала, не в силах сдерживаться. Джину казалось, что время остановилось и он кончал вечность в это тугое и жаркое лоно.       Девушка обессиленно упала ему на плечо и он стал чуть прикусывать её ключицы и шею, отходя от такого яркого оргазма.

      Ему казалось, что вне гона таких острых ощущений испытать нельзя. А ещё ему казалось, что все омеги пахнут одинаково.

      И что истинные — это лишь бабушкины сказки.

      Он открыл рот в удивлённом «о» от накрывшего его прозрения, а потом зарылся в пахнущие мёдом волосы, крепко обхватив девушку двумя руками. Она медленно приходила в себя после первого в её жизни оргазма и Джина подхватила волна безудержного счастья! Его! Она только его и он её первый! Он тихо засмеялся, девушка в его объятиях попыталась слезть и отстраниться, но он лишь крепче прижал к себе и чуть хрипло прошептал на ухо не терпящим возражений тоном:

      — Я с тобой ещё не закончил!

      Джин поднял её, поставил в коленно-локтевую позу, прихватил одной рукой под живот, а второй нежно огладил ягодицы. Она ещё не отошла от первого раза, но его язык находил чувствительные точки за ушами, пуская волну мурашек по плечам. Низ опять начал наливаться тяжестью, заставляя выгибаться поясницу и выпячивать попку. А Джин, пока ещё спокойный, дразнил: целовал, чуть прикусывал и облизывал уши. Она попыталась втянуть голову в шею, но он заставил резко выпрямиться, встав на колени, раздвинул попу, умостив между ягодицами член, а сам сжал одной рукой горло, не давая уклониться от языка. Вторая рука занялась сосками — пощипывала, сжимала и тут же мягко массировала. Но едва она решила тоже поучаствовать, заведя руки назад и погладив его бёдра, как тут же получила шлепок по попе. Её нагнули вперёд, кисти мигом вновь оказались на изголовье кровати, а негромкий, но властный приказ: «а ну-ка не сметь!» заставил её хрипло выдохнуть. А Джин продолжил: обхватив ладонями её ягодицы, он медленно водил между ними член, заставляя её выгибаться от желания.

      — Пожалуйста, — умоляюще прошептала она. Джин наклонился вперёд, ласково проехался ладонью по нежной коже на щеке, обвёл пальцами контур губ, заставив взять их в горячий рот. Она обхватила их, облизала и стала посасывать.

      — Пожалуйста что? — уточнил он, но она лишь застонала нетерпеливо, толкаясь назад. Но альфа ещё не наигрался.

      — Скажи «трахни меня», — приказал он, снова облизывая её ухо. Она вновь сжалась и застонала — точки на ушах и вокруг были слишком чувствительными, Джин откуда-то точно знал, что её можно довести до оргазма, лаская лишь их. Но и она не собиралась отдавать ему контроль целиком — выпустила его пальцы изо рта, извернулась и вместо просьбы цапнула за предплечье.

      — Ах ты… — Джин раздвинул её ноги ещё шире и резко вошёл сразу на всю длину. Он не сделал и двух толчков, как упругие тесные стенки запульсировали, даря ей очередной оргазм. Джин выдохнул, ловя ладонью её стоны, давая кусать себя, а сам, набрав смазки, начал массировать анальное колечко. Так много ласки она выдержала — попыталась упасть на живот, ускользнуть, но он лишь насадил её на себя до упора, завёл её руки за спину, заставив уткнуться в подушку лицом. И начал медленно трахать, постепенно увеличивая темп, по-хозяйски цепко держа за бедро одной рукой, а второй массируя анус и иногда вводя палец внутрь на одну фалангу. Он наклонялся и прикусывал нежную кремовую кожу на лопатках, с восторгом чувствуя, как сжимаются внутри неё нежные стенки в ответ на каждое касание его зубов. Она кончила снова, выгнувшись в пояснице и сжав его внутри так, что он сам с трудом сдержался, сграбастав в обе ладони её грудь. А затем повисла расслаблено в его объятиях.

      Джин осторожно вышел из неё, перевернул на спину и снова вошёл, медленно и осторожно, чтобы дать время отдохнуть. Оставив одну руку между ягодицами, альфа продолжал массировать кончиком пальца колечко ануса.

      — Отзывчивая… чувствительная… Такая узкая и такая сладкая, — ласково шептал он, перемежая слова с поцелуями. Он ласкал шею, целовал ключицы, облизывал грудь, у него просто крышу сносило от вкуса этой кремовой кожи.

      — Не надо… — еле слышно прошептала она чуть сорванным голосом, — туда, пожалуйста… не надо… сегодня.

      Джин тихо засмеялся, и эта вибрация тут же отозвалась внутри неё, заставляя вновь блестеть затуманенные страстью глаза, вырывая из груди тихий, почти жалобный выдох.

      — Обещаю — сегодня не будем, — он облизал её губы, не желая больше ничего слушать, а лишь ловить её вздохи. Протолкнул язык глубоко в рот и толкнулся членом глубоко в лоно. Добился первых стонов, поднялся, закинул её ноги себе на плечи и начал трахать уже грубо, входя и выходя на всю длину. Она сама закинула руки за голову, вцепилась в изголовье, а он всё ускорял темп, насаживая её на себя как можно глубже, жёстко держа её за бёдра и оставляя синяки от пальцев. Пот стекал по коже, комната пропиталась пошлым хлюпаньем и почти синхронными стонами, хрипами и вздохами. У неё внутри всё запульсировало снова, выпивая из него все соки и её снова накрыло оргазмом, так туго скрутив, что Джин кончил сразу вслед, изливаясь прямо в неё. «Какое счастье, что не гон» подумал Джин, падая рядом. Никакого риска для его омеги забеременеть сейчас, когда он только нашёл её и они могут позволить себе кайф от секса без презервативов. Он притянул девушку себе на плечо, накрывая их простынёй.

      Она почти заснула у него на плече, а Джин смотрел в потолок, понимая, что ему до сна далеко. Это было странно, он обычно засыпал раньше своих партнёрш и партнёров, его едва хватало проследить, чтобы они были устроены поудобнее. А сейчас….

      — Эй, не спи, — прошептал он, легонько касаясь губами виска. Она открыла сонные, с поволокой глаза.

      — Ммм? — отозвалась она, не разжимая губ и смешная мысль пришла ему в голову.

      — Познакомиться не хочешь? — он дотянулся ладонью до её лица и поймал на самые кончики пальцев вырвавшийся тихий смешок.

      — Я Тоника, — он провёл пальцами по губам девушки, будто хотел поймать в них и её имя тоже.

      — А я Джин. И я ревную! — он приподнялся на локте, налёг на девушку, просунул руку под её плечи и умостил в ладони её затылок. В награду он получил очень недоумевающий взгляд.

      — Ты молчишь, — напомнил он.

      — Я пытаюсь оценить ситуацию с твоей точки зрения.

      — И-и-и?

      — Встретить девственницу, оттрахать её так, что она тут растекается в счастливое желе и судорожно пытается придумать повод назначить тебе свидание, затем с ней познакомиться… в каком месте тут может быть причина для ревности?

      Джин откинулся на подушки и расхохотался. А затем снова навис над Тоникой.

      — И как? Придумала?

      — Нет, мы же только познакомились… так что там с ревностью?

      — Я ревную к тому придурку, на которого ты среагировала. А вдруг ты выйдешь отсюда, опознаешь его и всё? — слукавил он. Вопрос, почему она не признаёт его как своего альфу, занимал его всё больше.

      — Не опознаю, — проворчала девушка, зарываясь ему куда-то в шею и пряча лицо.

      — Это что ещё значит? — Джин аккуратно касался кончиками пальцев своих же укусов на её ключицах.

      — У меня вчера был насморк, — жалобно прошептали куда-то ему в шею. — Я капли закапала, насморк прошёл, но обонянию трындец до завтра точно…

      — Ты меня не чувствуешь? — ахнул он, отодвигаясь и заглядывая ей в лицо.

      — Запах — нет, только вкус, — прошептала она, осторожно поднимая руку и проводя пальцем по его губам. Она чуть повернула голову, будто хотела поцеловать и он счастливо улыбнулся и наклонился, почти касаясь её рта и позволяя в этот раз перехватить инициативу. Её язык робко коснулся его губ, облизнул, чуть проник внутрь и тут же юркнул назад, будто испугавшись. Джин не выдержал и показал как надо — лаская, но не настаивая. И вдруг прервал поцелуй на середине:

      — Стоп, а как ты могла на кого-то среагировать, если не чувствуешь запахов?

      — Сама не знаю…

      — Тебя что, силой целовал кто-то? Ты кого-то укусила случайно? — допрашивал Джин, сам пытаясь разгадать странную загадку. — Ну не пальцы же тебе силой в рот упихали, — со смешком продемонстрировал он. Тоника сморщила носик, цапнула наглые пальцы и отстранилась.

      — Да нет, не было ничего такого. Мы с тётей почти весь вечер в дальнем углу зала стояли…

      — А пила что? И ела?

      — Воду, как и все, а ела… Там очень вкусные пирожки разносили, с зимними яблоками, изюмом и корицей… Эй, ты чего? — Джин смотрел на неё расширившимися от внезапной догадки зрачками. Пирожки?! Которых он касался на кухне? Для истинной он их, считай, пометил, а уж чувствует она там его запах или нет — организму фиолетово.

      Он смеялся, прижимая её к себе, нежно целуя и убаюкивая.

      — Завтра, — шептал он, — спи, маленькая, ты всё поймёшь завтра. — И Джин сам засыпал, продолжая улыбаться. Эффект от лекарства должен закончится утром — когда она проснётся в объятиях своего истинного. А уж «прогревание», которое он ей устроил, излечит от любого насморка.