Однажды в избушке.

Фиолетово-розовый портал закрутился дымным водоворотом и схлопнулся с тихим свистом. Очередные покупатели скрылись в нём, унося с собой честно выторгованную склянку. Жидкость в склянке, согласно грамоте № LDi3451, которая висела на бревенчатой стенке дома и была заверена магической печатью Шабаша Горной Рябины, являла собой не что иное, как «кровь натуральной девственницы». Из этой же грамоты следовало, что «формула, усиленная наличием кислорода в сибирском воздухе, помогает повысить точность рассеивания силы. Благодаря текучести отлично подходит для любых заклинаний, особенно тех, которые надлежит использовать недоведьмам до третьего года обучения».

Рассветное солнце румяным боком показалось над разлохмаченным краем леса, высветило избушку на курьих ножках. Жёлто-розовые лучи светлым ошкуренным брёвнам придавали вид волшебный и загадочный. Таинственную картинку портили только сами курьи ножки — устав, избушка села ровно дном на землю, нелепо раскидав натруженные конечности по сторонам и изредка шевеля чешуйчатыми когтистыми пальцами. Да и невысокая девушка рядом с избушкой никак не напоминала сказочного персонажа: наспех собранные в пучок светлые волосы торчали во все стороны, венчая голову вороньим гнездом, растянутая футболка на пару размеров больше висела на ней мешком. Шорты тоже были не совсем её, то и дело сползая не только с узкой талии, но и с бёдер, и заставляя девушку сминать на боку ткань, подтягивая повыше. Махнув рукой перед лицом, девушка развеяла остатки фиолетового дыма портальной магии, задумчиво глядя вслед ранним гостям.

На крыльце избушки у ног девушки валялся клубочек шерсти, стояла кружка с остатками кофе и сидел светло-серый дымчатый кот. Клубочек в сторону кота щерил непонятно откуда взявшиеся в шерсти зубы, кот упорно делал вид, что ему до клубка дела нет, но то и дело сверкал в его сторону ненатурально яркими, жёлто-неоновыми глазами. Кружка пока вела себя прилично.

Девушка покрутила в руках несколько ювелирных побрякушек, напичканных уёмками — платой за ту самую склянку. Подбросила в воздух — те взвились друг за другом строго вверх, выстроились, как по линеечке, радужными зайчиками разогнав вокруг отражённые солнечные лучи. Поймала, чему-то улыбаясь, и небрежным броском отправила в избушку выторгованную бижутерию. Игнорируя законы гравитации, та проплыла по воздуху до комода и громко звякнулась в корзинку на нём.

А девушка подобрала клубочек, пару раз крутанула его меж ладоней с ловкостью фокусника, вытянула конец нити и запулила глубоко в лес. Посмотрела из-под руки, убеждаясь, что одомашненная нежить отправилась восвояси. И вернулась в избушку, подхватив с крыльца кружку и снова подтягивая шорты. Кот за хозяйкой не пошёл — поднял морду, и со стороны могло бы показаться, что разглядывает он прибитую к стене строгую официальную табличку: «Баба-яга. Архимаг 3-ей ступени». Но посреди глухого леса не было никого, кто мог бы заподозрить кота в умении читать, и он, недовольно мяукнув в приоткрытую дверь, серой тенью метнулся охотиться в зелёные заросли.

— Спровадила? — услышала девушка вопрос откуда-то сверху. Избушка у неё была слажена по всем правилам неевклидова пространства: внутри больше, чем снаружи. И второй ярус, нечто среднее между полатями и спальным местом в каком-нибудь лофте, вмещал себя здоровущий матрас и пару подвесных полок, куда удобно было забросить книжку или поставить кружку. От падения хозяйку уберегал невысокий резной деревянный барьер.

Вот через него и свесился парень без рубашки, задав ей вопрос и глядя хитрыми раскосыми глазами из-под растрёпанной чёрной чёлки. Василиса кивнула на это с усмешкой, залюбовалась невольно на смуглое поджарое тело, и опустила глаза, неожиданно смутившись. Усмешка зато будто зажила своей жизнью — утренней бабочкой взлетела вверх, легла на губы парня тёмно-розовым бликом. А он сам приласкал взглядом тронутую платиной кожу девушки, что помнилась нежным атласом под пальцами, золотую россыпь на носу, зацелованную ещё на закате. Вдохнул глубже — тут всё пахло ею, ароматом нагретой солнцем хвои и земляники, сквозь чистый запах дерева и летних сочных красок. Протянул руку, играя — и повёл в воздухе ладонью, будто пригладил встрёпанные соломенные пряди, пока их хозяйка внизу сосредоточенно наливала ему утренний напиток, старательно пряча смущение за вечной бравадой.

И это было удивительным — то, как она иногда смущалась вдруг от его пристального внимания. Как от его откровенных слов её бросало в краску, как не знала, куда девать глаза. Кто бы мог подумать о ней такое? Природный, а не обученный архимаг, в ком слились аж четыре линии сильнейших колдунов прошлого. Двадцать пятая (это если считать стопроцентно мёртвого Мерлина и непонятно в каком состоянии пребывающего Шрёдинегра) в списке сильнейших архимагов планеты. Он мог понять её язвительность и самоуверенность — детство среди колдовской элиты приучили бы и не к такому. Но в некоторых вещах она была ребёнок ребёнком, и Джина это так умиляло, что не было никаких сил сдержаться. Будущий маг смотрел на неё в такие минуты сверху вниз, лелея и тетешкая, и искренне наслаждаясь её смущением. И сейчас ему захотелось того же — засмущать её до мурашек на её плечах, алых пятен на шее, слишком бурного, отрывистого дыхания. Побыла утром с посетителями крутым архимагом? Ну и хватит. Пусть с ним побудет слабой, беззащитной и податливой.

Только для него.

Василиса делала вид, что занята второй кружкой, а наполнив её кофе и справившись со смущением, двинулась к узкой лесенке. Шорты, повинуясь то ли мысленному приказу архимага, то ли всё-таки сами по себе, сползли по дороге, волосы расплелись, выровнялись, шелковистыми змейками очертили контуры точёной фигуры.

Парень широкими плечами опирался на стенку. Вот уж кто не смущался, блестя антрацитовым взглядом и наблюдая за тем, как девушка, утопая по щиколотку в матрасе, старается не разлить по дороге напиток. Протянул обе руки вперёд, одной принимая кружку и тут же отводя в сторону, а второй подхватил под колено и требовательно потянул к себе. Угол одеяла, небрежно наброшенный на бёдра парня, угрожающе пополз вниз и замер придавленный весом опустившейся рядом девушки, на опасной границе, почти обнажив сокровенное.

— Девственница, — ехидно заметил парень, ласково приобнимая за бёдра. Василиса на это только фыркнула презрительно, справившись с собой окончательно, сморщила нос недовольно.

— Ой, молчал бы. Сам только от меня и узнал, что состояние гимена девушек для колдовства значения имеет ровно ноль.

— А что имеет? — полюбопытствовал парень, отпивая глоток и жмурясь от удовольствия.

— Мидихлорианы? — предположила девушка, и парень хихикнул прямо в кружку, разнеся вокруг мелкие брызги кофе.

— Ну ты!.. — чуть не выругалась архимаг, вовремя прикусив язык. Ругаться в состоянии эмоциональной вспышки для магов всегда было чревато последствиями.

— Красавчик? — дёрнул бровями парень, пытаясь ладонью стряхнуть капли с футболки девушки.

— Куявчик, ять! — всё-таки не сдержалась девушка и щёлкнула пальцами, убирая последствия смешка. Вопреки сердитому тону между пальцев порскнуло разноцветными нежными цветочными лепестками, что тут же растаяли в воздухе. Джин замер — каждый раз её щелчки выдавали всё её сокровенные тайны, настроение, мысли. У него от этой её откровенности, которой она и не делилась ни с кем почти, кроме него, захватывало дух.

— Зачем об этом вообще врать? — полюбопытствовал Джин.

— А как ещё было в древности бедным несчастным ведьмам зарабатывать? У нас быстрая регенерация, высокая восстанавливаемость крови, и слепая вера народа в то, что кровь ведьмы-девственницы обладает особой силой. Вот и пользовались в качестве подработки. А вот как это идиотское суеверие до наших дней дошло, да ещё и в учебники попало — ума не приложу.

— Так зачем это суеверие поддерживать? — спросил парень, допивая кофе и убирая кружку в сторону.

— А как ещё в наше время зарабатывать бедным несчастным архимагам?

— Ох ты ж бедная-несчастная! Сюда иди, — парень забрал кружку из рук девушки и тоже отставил на полку, а саму Василису мигом уронил на себя. — Откуда ты только эту грамоту взяла? — он кивнул на стенку внизу. Бревенчатая светлая стена над обеденным столом была почти вся завешана строгими чёрно-белыми рамками, в которых действительно висело грамот и сертификатов просто несчётное количество. Часть из них была под стать рамкам — строгой и официальной, часть пестрела яркими красками, и больше, чем на половине из них даже в рассветных ярких лучах было видно слабое свечение ведьмовских знаков.

— Слышал про фотошоп? — лукаво поинтересовалась Василиса.

— Эй, на ней истинная магическая печать! — почти искренне возмутился парень, пробегаясь пальчиками по её рёбрам.

— Я тебе архимаг или где? Не щекочись! Ай, чёрт…

— Красавчик! — недовольно рыкнул парень, переворачивая обоих и подминая девушку под себя.

— Поумничай — превращу в чёрта, и что ты мне сделаешь, недоучка? — пискнула полузадушенно Василиса, пытаясь выпростать ладони для щелчка пальцами из крепкого захвата. Впрочем, она не особо старалась, расслабляясь под сильными и ласковыми руками.

— Лучше спроси — чего не сделаю, — предложил Джин, жарким дыханием щекоча девушке ямку за ухом, а затем разговор растворился в звуках поцелуев.

Кот сунул нос в дверь, посмотрел на возню наверху, возмущённо мяукнул и заняв пост на крыльце, принялся умываться.

Вот и сказочке конец