Биографический раздел

1.1 Краткое жизнеописание

Среди алапиноведов нет единого мнения о происхождении фамилии. Если отбросить редко употребляемый термин алапа (пойма реки), экзотическое आलाप - диалог (санск.: [АлАпа]) и кальку с вульгарного à la pine (фр.), то останутся две версии.

• 1. Восточная: علفَ, арабский - корм. Отсюда: алафа - награда, жалованье (устар.); лафа - удача, вольготная жизнь (разг.); лапа в значении взятка (жарг.)

  2. Западная: alapa, латынь - пощёчина (символический жест при отпущении раба на волю, в христианстве элемент чинопоследования таинства миропомазания).

Разберёмся с местом рождения. В некрологе, опубликованном в журнале British Chess Magazine (октябрь 1923, стр. 374) ошибочно указан Санкт-Петербург.

В ревизских сказках города Вильны за 1850 год имеется некий Зундель Нохум Алапин, сын Янкеля, 16 лет от роду. На 25.05.1858 он зарегистрирован как торговец; жене Гинде, дочери Иегуды - 22 года; сыну, Шимону Зимелю - один год. Конечно же, это и есть интересующий нас персонаж, названный в честь прадеда Шимона Зимеля Эпштейна, почетного гражданина города Бобруйска, умершего в 1854 году. 13 февраля 1862 года у будущего шахматиста родился брат Янкель, названный в честь деда, умершего в 1861 году. Некоторое время Янкель учился в Гейдельберге (1884 год, записан как Якоб Алабин), затем перебрался в Петербург, где работал присяжным поверенным.

Выписки из адресных книг за 1884, 1892 и 1914 годы соответственно.

Двое детей: Евгений Яковлевич Алапин, автор литературной рецензии «Тургенев и мы», в 1922 сотрудник журнала «Книга и революция»; Татьяна Яковлевна, репрессирована в 1934 году по делу аббата Амудрю и католической монахини Данзас (ст. 58-10,11). Сестра Шимона и Янкеля умерла в младенчестве от лихорадки, однако был еще младший брат, Зелик (род. 15 мая 1865 года) - про него ничего не известно.

Чтобы окончательно расставить все точки над i, приведу фрагмент уникального документа, черновика апелляции на отказ по жалобе о недополучении государственной помощи на ведение процесса по вступлению во владение отцовским наследством (от Алапина потребовали доказательств, что на территории России нет других претендентов).

Суть отказа в денежной помощи: государство не обязано оказывать ее иностранцам. Позиция Алапина - под иностранцами закон понимает проживающих за рубежом, а не таких как он, имеющих немецкую прописку подданных иных держав в силу рождения ("[z.B.] vor 58 Jahren in Wilna geboren worden sind" - [напр.,] родившихся 58 лет назад в Вильне). Причины своих текущих финансовых затруднений Алапин связывает с войной, уменьшившей его гонорары. То, что война как раз между Германией и Россией была в самом разгаре, Алапина нисколько не смущает: он ссылается на ратификацию соответствующих статей 2-ой Гаагской конференции. К слову сказать, Алапин недурно разбирался в юриспруденции и любил обсуждать вопрос, попадают ли результаты труда шахматиста (партии и анализы) под §§ 657-661 гражданского кодекса, должны ли они охраняться согласно закону об авторском праве, и даже о возможности использования специфических норм патентного права ("Über den Schutz des geistigen Eigentums der Schachforscher", 1908).

Вернемся в Виленскую губернию. По крайней мере до начала 1866 года Алапины жили там же, Полина Венгерова в "Мемуарах бабушки" (М. 2003, стр. 258) упоминает об этом: "В Вильне я встретилась с моей сестрой Леной, за которой ухаживала, будучи невестой, она жила здесь с мужем и детьми". Стоит отметить, что Полина (Песя) Венгерова записывала свои воспоминания, находясь в гостях у своей младшей сестры - Елены (Гинды) Алапиной, поэтому ошибка в датировке представляется маловероятной. Возможно, в том же 1866 году Семен Алапин покинул Вильну, сравнительно подробные сведения об учебе и трудовой деятельности предоставлены им для сборника IV Всероссийского турнира (под редакцией Е.А. Зноско-Боровского, Спб. 1907, стр. 195-196). Десяти лѣтъ от роду переѣхалъ въ Петербургъ, гдѣ и кончилъ гимназiю... С. З. былъ уже студентомъ въ Институтѣ Инженеровъ Путей Сообщенiя, когда состоялся 1-й турниръ (1878-1879 гг.) съ участiемъ иногородныхъ игроковъ. Вскорѣ послѣ того внезапная тяжкая болѣзнь отца заставила С. З. выйти изъ института... Служба на Либаво-Роменской желѣзной дорогѣ, сначала на линiи, а потомъ въ качествѣ замѣстителя членовъ правленiя, а также собственныя лѣсныя дѣла, въ качествѣ петербургскаго первой гильдiи купца, поглощали всѣ заботы.

В дальнейшем Алапин проживал по преимуществу в европейских столицах: Париже, Вене, Берлине и Петербурге; в начале века также непродолжительное время - в Марселе, Гейдельберге и Мюнхене. Его шахматная деятельность была активна и разнообразна. Газеты сообщают о консультационных партиях, причем партнерами Алапина выступают барон фон Ротшильд, князь Волконский и др. Вот две типичные заметки берлинской прессы.

• • Ein kurzer Wettkampf von 6 Partieen, für den Herr Alapin einen Preis von 50 Mark ausgesetzt hatte, gelangte zwischen C.v.Bardeleben und H.Caro kürzlich zum Austrag. Jeder Spieler gewann 2 Partieen, 2 endeten mit Remis, der ausgesetzte Preis wurde getheilt. [Deutsche Schachzeitung Nr.6 Juni 1892, S.188] Состоялся короткий матч из шести партий между фон Барделебеном и Каро на приз г-на Алапина 50 марок. Итог: +2-2=2, приз поделен.

  • Am heutigen Freitag spielte Herr Alapin in der "Berliner Schachgesellschaft" 20 Partien gleichzeitig, von denen er 17 gewann, 2 verlor und eine unentschieden machte. [Deutsches Wochenschach Nr.45 vom 7.November 1897, S.412] В эту пятницу г-н Алапин давал сеанс на 20 досках, в 17 партиях победил, две проиграл, одну свел вничью.

Последние десять лет Алапин провел в Гейдельберге, где проживали его мать и родственники по ее линии. Там он издал учебник для начинающих.

На последней странице указан адрес "Мартовский пер., 1", однако уже в следующем году Алапин переехал в дом 22.

Мартовский пер. 22 - наиболее известный алапинский адрес, зафиксированный во многих источниках.

Из коллекции Г.-Ю. Фрезена.

z[um] Geschenk Ranneforth

Simon Alapin grüsst freundlichst. Ich glaube Sie hätten genügende Veranlassung Beiliegendes als interessante Nachricht so von ungefähr zu veröffentlichen.

Achtungsvoll S.Alapin

в подарок Раннефорту

Симон Алапин любезно приветствует. Я думаю, у вас достаточно оснований, чтобы опубликовать прилагаемое как интересное сообщение или примерно так.

С уважением С. Алапин

Вот, видимо, его последнее выступление. 1922 veranstaltete der Schachclub Pforzheim den IV. Oberrheinischen Schachkongress, der vom 29. Juli bis 1. August in den Räumen des Kaffees Museum stattfand.... Gewonnen wurde das Meisterschaftsturnier von Meister Alapin, der allerdings außer Konkurrenz mitspielte. Шахматный клуб Пфорцгейма провел в помещении музея кофе с 29 июля по 1 августа 1922 г. 4-ый шахматный конгресс Верхнего Рейна... В главном турнире победил мастер Алапин, игравший, разумеется, вне конкурса.

Анна Терк, троюродная сестра и ровесница Семёна Алапина. Ее воспитанница - французская художница Соня Делоне. Похоронена Анна Терк на кладбище Bergfriedhof (Гейдельберг). Могила самого Алапина до сих пор не найдена.

1.2 Конфликты Алапина

Пресса иногда называла Алапина "ничейным королем" и корила за излишнее миролюбие. Так, на турнире в Монте-Карло 1901-ого года ничьи переигрывались и Алапину пришлось провести 21 партию, +6=14-1 (для сравнения: победитель Яновский сыграл 15, проиграв, в частности, Алапину). Да, получилось 14 ничьих в 13 турах... Однако вне доски Алапин был отнюдь не столь миролюбив. Многие знают, что на дальнейшие турниры в Монте-Карло ряд шахматистов, включая Яновского и Алапина, не получал приглашений. С Яновским все ясно, он после турнира проиграл все деньги, в том числе первый приз, и казино пришлось отправлять его домой за свой счет. Интереснее история Алапина, решившего выступить в турнире по сальте. О дальнейшем рассказывается в небольшой заметке.

"The new game of salta, which is quite popular in Germany, will not again be played at Monte Carlo, cowing to an unpleasant incident which occurred in connection with the tourney held at that place during the present year. The trouble originated in the action of the tournament committee, which changed the number of the prizes and their respective values. This happened after the first round was played, and one of the players, Alapin, refused to go on. The tourney was finished without Alapin, and was won by the American player, Marshall. Then Alapin applied to the directors of the Monte Carlo bank, which had guaranteed the privies, for an indemnity, which they refused to give him. Not discouraged, he sued the bank in the courts and won his suit, receiving an award of 10,000 francs. The directors wanted to avoid a scandal and paid the coat of the trial and the award".

Что ж, получается, Алапин оказался единственным, кто уже в те времена боролся за права игроков. Однако отношения с другими шахматистами были далеки от дружеских. Начнем с Чигорина. В 1890 году произошел раскол Петербургского общества любителей шахматной игры. Возможно, были и некие скрытые от стороннего наблюдателя причины, но формальным поводом послужило следующее событие. Секретарь клуба Г.А. Гельбак описывает инцидент так.

Дальнейшее понятно, Чигорин добивается введения в устав пункта о "лицах нехристианского вероисповедания", в знак солидарности с Алапиным общество покидают Шифферс и ряд других членов. В следующем году Алапин публикует в газете "Новое время" (шахматный отдел вел Шифферс) анализ одной из защит в гамбите Эванса, а затем посылает свои изыскания Вильгельму Стейницу. Дело происходит в преддверии матча на первенство мира в Гаване, причем гамбит Эванса - основное оружие Чигорина. Суть разработки Алапина такова.

Вместо избитых продолжений 7...ed 8.cd Сb6 и 7...Сg4 8.Фb3 Фd7 черные могут защищаться посредством 7...Сd7 8.Фb3 Фe7 Партия Чигорин - Шифферс (Санкт-Петербург, 1897) далее продолжалась 9.de de 10.Лd1 Лd8 11.Лd5 Сb6 12.Сb5 Кf6 13.Сa3 Фe6 14.Кbd2 Кa5 15.Фb4 Кd5 16.ed Фd6 17.Фb2 Здесь Шифферсу стоило пойти на острый вариант 17...Фd5 18.c4 Фe6 19.Лe1 Сb5! 20.Ле5 Сc4, в котором черный король своим ходом перебирается на с8 и две ладьи оказываются сильнее ферзя. Что по этому думал сам Алапин, мы узнаем из части, посвященной дебютной теории, а пока разберем трактовку Стейница.

8...Фf6 9.de de 10.Лd1 h6 Приходится терять время на этот профилактический ход.

• • седьмая партия: 11.Сa3 Лd8 12.Кbd2 Сb6 13.Сd5 Кa5 14.Фb4 c5 15.Фb2 Кe7 16.Кb3 Кb3 17.Фb3 O-O 18.Сb7 Кg6 19.c4 Кf4, с устойчивым перевесом черных;

  • девятая партия: 11.Сf7+ Фf7 12.Фf7+ Kрf7 13.Лd7+ Кge7 14.Kрf1 Kрe6 15.Лd3 Лad8 16.Кe1, и белые постепенно уравняли.

Чигорин в молодости работал в полиции, а жандармы, как известно, бывшими не бывают. Вскоре последовал ответный удар: Алапин был обвинен в отсутствии патриотизма.

Отношения с Чигориным были в итоге изрядно испорчены. Впрочем, в 1906 году Чигорин выступал в четверном турнире, посвященном возвращению Алапина в Петербург.

Поэт Пяст (Владимир Пестовский), бывший в детстве соседом Алапина, пишет: "Мне показалось, что своему многолетнему противнику Чигорин без горечи уступил в этом турнире первое место". Наверное, так все и было. Любопытно, что Василий Панов в десятой главе "Рыцаря бедного" пишет следующее:

В октябре – ноябре 1906 года в Петербурге был организован «по случаю возвращения Алапина на родину», и, очевидно, на его деньги, матч-турнир четырех ведущих петербургских шахматистов. Играли в четыре круга. Первый приз (наконец-то!) взял сам «виновник торжества». Впервые за тридцать лет Алапин опередил Чигорина, хотя по существу это была «консультационная партия», в которой против четырехкратного чемпиона России играли «союзники»: Алапин и тяжелые болезни Михаила Ивановича.

Помимо того, что Алапин взял к этому моменту немало первых призов и того, что только что, на IV Всероссийском турнире, Алапин нанес Чигорину поражение в личной встрече (приводится ниже) и очевидным образом опередил его в турнирной таблице, следует заметить, что в упомянутом Пановым в той же главе турнире в Остенде Алапин набрал на 5 очков (!) больше Чигорина. Обратимся к более ранним турнирам. В Монте-Карло (1901) оба набрали по плюс пять, но Чигорин в самом деле взял четвертый приз против пятого у Алапина. Берлин (1887): Алапин - 10,5 из 18, дележ шестого с Шлехтером и Марко, Чигорин - 9,5 и десятое место.

Чигорин - Алапин, Санкт-Петербург 1905

см. позицию на рисунке Гуго Бакмансона

2.Фе2 во французской Алапин лаконично охарактеризовал: "Капризъ". После 17.Ле1 Лfd8 18.Се4 Се6 19.g3 Фb4 20.Фе2 (20.Фb4 Сb4 21.Лe2 Кe4 22.Лe4 Сc3 23.g4 Сb2 24.Кb2 Лc2 25.Лb1 a5 также к выгоде черных - С.А.) 20...Лс2 21.Фf1 Фd2 белые понесли крупные материальные потери.

Другой конфликт имел место позднее, на V Всероссийском турнире в Лодзи (1907). За первое место боролись Акиба Рубинштейн, одержавший в домашних стенах великолепную победу над Ротлеви, и Алапин, победивший прямых конкурентов - Сальве и Зноско-Боровского, но проигравший середнячку Дуз-Хотимирскому. На финише соревнования Алапин пропустил комбинацию в партии с приятелем Рубинштейна и явным аутсайдером Данюшевским, для которого эта победа стала единственной. Алапин обвинил Дуз-Хотимирского в подсказке, т.к. Данюшевский периодически выходил в соседнюю комнату, где эта партия анализировалась на доске. Ряд игроков во главе с Рубинштейном потребовали исключить Алапина из турнира, однако турнирный комитет не удовлетворил протест. Рубинштейн, Дуз-Хотимирский и Данюшевский не вышли на предпоследний тур и получили минусы. Но Зноско-Боровский решил компенсировать Рубинштейну поражение без игры, сдав отложенную партию.

Данюшевский - Алапин, Лодзь 1907

17.Сh6! gh 18.Лe6 Лf7 После партии Алапин предположил, что упорнее было 18...Сf6 19.Фh6 Сg7 20.Лg6 Лf7 21.Кg5 Кf8 22.с5 с неясной игрой. Однако Романовский в статье "Всероссийские турниры" ("Шахматы в СССР", 1956-2, стр. 57) справедливо указывает, что, просто отступив ферзем на 20-ом ходу, белые вскоре забирают пешку f5 и, видимо, стоят на выигрыш. 19.Лg6+ Важный промежуток, расчет Алапина строился на 19.Фh6 Кf8. 19...Лg7 20.Фh6 Лg6 21.Фg6+ Kрf8 22.Сf5 Сb4 23.Кg5 Черные сдались.

Год спустя Дуз-Хотимирский вновь победил Алапина, о чем сообщает в "Избранных партиях" (М. 1953, стр. 100).

Пожалуй, не всякий шахматист поместил бы такую партию в "избранное".

Эти истории все же уступают скандалу в немецкоязычной прессе, который разразился после публикации секретных партий с Зигбертом Таррашем (Марсель, 1903). Тарраш решил в качестве подготовки к борьбе за чемпионский титул провести тренировочный матч, а Алапин считался неплохим матчевым бойцом (в 1893 победа над фон Барделебеном +3-1=1, в 1899 - ничья с Шлехтером, в 1900 - ничья с Альбиным, +1-1=4 в обоих случаях). Репутацию Алапин подтвердил, победив Тарраша +3-2=2, однако вскоре текст партий появился в бельгийской газете "La Revue des échecs". Тарраш обвинил Алапина в разглашении результата закрытого матча и в бахвальстве, прямым текстом назвав его Тартареном из Марселя, на что прозрачно намекает Чигорин, регулярно заменяя имя Алапина эвфемизмом "марсельский житель". В ответ Алапин подробно прокомментировал выигранные партии матча, заодно опубликовав разгром, который он учинил Таррашу в декабре 1902 в Монако (легкая партия, играна без часов в café Du Siècle). Но, главное, как бы между делом, Алапин сообщил, что в одной из марсельских партий д-р Тарраш переходил.

Алапин - Тарраш, Марсель 1903

После 23...Kpg8 вся борьба впереди, хотя позиция белых перспективнее. В цейтноте черные сыграли 23...Фd7?, но заметили 24.Лd1, что выигрывает минимум пешку. Якобы Тарраш тут же, к вящему удивлению Алапина, вернул ход назад и пошел 23...Сd6??, что оказалось еще хуже. После 24.f5 пришлось сдаться. Для современников была еще памятна история 1889 года, когда Тарраш, выступая на своей родине в Бреславле (ныне Вроцлав), получил важное очка на финише, применив следующий трюк. После 1.е4 е4 2.Кf3 Кf6 3.Ке5 d6 4.Кf3 Ке4 вместо 5.d4 продвинул пешку лишь на одно поле. Алапин собирался развить королевского слона и уже дотронулся до него, как неожиданно заметил подвох. Конечно, он мог сказать: "поправляю" или "сначала, разумеется, Кf6"... Но Алапин просто сдал партию, так и не завершив пятый ход. Любопытно, что столь замечательную победу Тарраш включил в сборник "Триста партий". Остается добавить, что, несмотря на столь нелепое поражение, Алапин за счет побед над Бёрном, Гунсбергом и Луи Паульсеном все же взял в том турнире специальный приз за наилучший результат против призеров.

Тарраш и поддержавший его Жак Мизес объявили бойкот Алапину в немецких изданиях. Встречи с ними начали носить принципиальный характер: следующая партия Таррашу была проиграна, но с Мизесом Каисса взяла сторону Алапина. Алапин намеренно применил дебютный вариант, который Тарраш, исходя из своей теории темпов, охарактеризовал как "идиотский". Тем не менее Алапину удалось получить небольшой перевес, который вскоре был доведен до решающего.

Алапин - Мизес, Бармен 1905

Фигуры черных попали в чрезвычайно позорное положение.

Легко заметить, что и сто лет назад шахматисты если и напоминали "одну семью", то не самую благополучную. Но даже фоне прочих Алапин выделялся готовность к эскалации любого скандала. Вряд ли все можно списать на проявление сугубо шахматной конкуренции, отчасти сказывался характер: непоколебимая уверенность в своей правоте и привычка к независимости суждений. Реагировал на любую проблему Алапин быстро и чрезмерно, с экспрессией. Вот типичный пример, открытое письмо Алапина в кёльнской "Die Welt" (1906, 37 номер).

Конечно, навряд ли поручик Смирнский, ветеран русско-японской войны, читал местечковую газету, так что вызов на дуэль скорее всего попросту не дошел до адресата. Для нас интересна убеждённость Алапина, что на его стороне бог, "который не в насилии, а в правде". А так же тот факт, что Алапин, по его признанию, не имеет ничего общего с революционерами (не удивительно для сына купца первой гильдии и племянника крупного банкира).

1.3 Алапин глазами современников

Нередко Алапин представал комичным персонажем, человеком, всецело отдавшимся шахматам.

Этот анекдот существует и в других изложениях. Актер и драматург Григорий Гё также пересказывает еще одну популярную легенду - о "нападении" на Стейница. Однако в конце повествования мы видим совсем другого Алапина.

Свои характеристики знаменитыхъ шахматистовъ я закончу Алапинымъ.

Семенъ Зиновьевичъ Алапинъ, по происхожденiю еврей, по внѣшности отжившiй русскiй баринъ, занимался въ молодости лѣсными подрядами, но страсть къ шахматамъ постепенно оторвала его отъ дѣла, и Алапинъ весь отдался шахматному спорту. Свой дебютъ въ Европѣ Алапинъ началъ съ курьеза.

Странствуя по лѣсамъ нашего запада и вычитавъ въ газетахъ, что въ Вѣнѣ идетъ шахматный турниръ и что тамъ играетъ великiй Стейницъ, Алапинъ, еще совсѣмъ молодой человѣкъ, не выдержалъ искушенiя, бросилъ дѣло, махнулъ черезъ границу и прямо съ вѣнскаго вокзала полетѣлъ въ клубъ. Войдя въ залу и увидавъ за столиками игроковъ, Алапинъ спросилъ:

— Кто Стейницъ?..

Ему указали на почтеннаго старца. Не колеблясь ни секунды, Алапинъ кинулся къ Стейницу и предложилъ ему партiю въ шахматы. Великiй старецъ въ ужасѣ попятился. Какой-то неизвѣстный въ высокихъ сапогахъ, кожаной курткѣ, запыленный, грязный, во время партiи кидается на него съ предложенiемъ играть! Это несомнѣнно сумасшедшiй! — и Стейницъ позвалъ на помощь...

Алапина еле оттащили. Директора просили его не трогать игроковъ, "сидящихъ съ часами", и, чтобы отвязаться отъ русскаго дикаря, усадили его играть съ какимъ-то увядшимъ маэстро. Последнiй существовалъ именно тѣмъ, что обыгрывалъ разныхъ "пижоновъ" на маленькiя суммы. Онъ предупредилъ Алапина, что менѣе пяти гульденовъ партiя не играетъ. Стали играть — Алапинъ выигралъ. Маэстро испугался и приналегъ — Алапинъ опять выигралъ. Маэстро совсѣмъ растерялся... Наконецъ, когда Алапинъ выигралъ въ третiй разъ — его противникъ сталъ плевать отъ злости, изругалъ директоровъ, что они нарочно подвели его, и заявилъ,что платить не намѣренъ. Директора просили Алапина не требовать денегъ съ 6ѣдняка. Тому, конечно, было все равно, заплатитъ нѣмецъ или нѣтъ, и онъ окончательно успокоилъ его, угостивъ пивомъ.

Алапинъ въ Россiи считался единственнымъ, кромѣ Шифферса, серьезнымъ соперникомъ Чигорина и, хотя онъ признавалъ первенство Чигорина и искренно уважалъ его тѣмъ не менѣe боролся съ нимъ настойчиво и иногда успѣшно. Слегка побаиваясь Алапина, Чигоринъ его недолюбливалъ и вѣчно спорилъ съ нимъ. Особенно онъ не выносилъ авторитетныхъ проповедей Алапина; алапинскiй апломбъ просто бѣсiлъ его.

Пo правдѣ сказать, Алапинъ дѣйствительно любилъ поговорить и не только о шахматахъ. Онъ представлялъ рѣдкое исключенiе среди шахматистовъ, откликаясь на всевозможные житейскiе запросы. Беззавѣтно отдавъ свою жизнь шахматамъ, онъ тѣмъ не менѣе умѣлъ говорить и говорилъ обо всемъ, особенно охотно откликаясь на политическiя событiя въ Россiи. Проведя послѣднiй десятокъ лѣтъ за границей, въ Марселѣ, Алапинъ, тѣмъ не менѣе, вывезъ оттуда консервативныя убѣжденiя, чѣмъ рѣзко выдѣлялся изъ среды своихъ единоплеменниковъ.

Человѣкъ неглупый, просвѣщенный, Алапинъ любилъ подоминировать въ разговорѣ, и ужъ гдѣ онъ за столомъ — остальные слушай... Это и бѣсило Чигорина.

— Ну, ужъ марсельскiй житель отвернулъ кранъ... Воть балалайка, прости Господи!.. И какъ у него языкъ не отвалится!.. Добро бы еще умныя вещи говорилъ, а то вѣдь все глупости!

Онъ не упускалъ случая схватиться съ Алапинымъ, при чемъ очень раздражался. Тотъ невозмутимо парировалъ буйныя нападки Михаила Ивановича и только улыбался.

Чигоринъ жаловался, что въ Остенде нельзя достать русской водки.

— Вотъ мы съ Алапинымъ нашли какую-то голландскую дрянь... Нестерпимая мерзость!..

Голландская дрянь оказалась дѣйствительно плохой ячменной водкой, напоминающей виски.

— Опять рыба!.. Этой рыбой они насъ задушатъ — брюзжалъ Михаилъ Ивановичъ. — Особенно я ненавижу эту широкую... Камбала не камбала... Чортъ его знаетъ что за рыба, а препротивная.

— Превосходное тюрбо,— вставилъ Алапинъ.

— Ну, у васъ все превосходное, лишь бы иностранное названiе.

— А это — рыба соль, и отличная соль.

— Ну и кушайте, коли отличная, а по-моему тряпки. То ли дѣло наши карасики въ сметанѣ...

И Михаилъ Ивановичъ съ гримасой взялся за каменную бутыль.

— Что-жъ, Семенъ Зиновьичъ, выпьемъ голландской?

— Давайте.

— А Мароци выиграетъ у Яновскаго,—замѣтилъ Алапинъ, покончивъ съ солью.

Чигоринъ сейчасъ же насторожился.

— Никогда не выиграетъ.

— Ну положимъ... "никогда"...

— Чѣмъ же онъ выиграетъ? Одними конями?..

— А пѣшка?..

— Пѣшка мертвая.

— Кто-жъ ее убилъ?

— Да оставьте, ради Бога! Что вамъ за охота говорить подобный вздоръ? "Кто убилъ"... "Кто убилъ"... Сама себя убила!..

— Странная пѣшка... Убивать себя передъ коронацiей...

— Еще чего?..

— Если даже Мароци промѣняетъ коня на двѣ пѣшки, его пѣшка h5 проходитъ свободно, какъ бы вы ни сердились.

— Просто удивительно, Семенъ Зиновьичъ, что вы такое говорите! Даже свободно! А я вамъ говорю, что она не проходитъ.

— А по-моему — проходитъ.

— Какимъ же это образомъ?

— А вотъ какимъ. — И, положивъ вилку, Алапинъ разставляетъ на своей карманной доскѣ фигуры. — Вотъ, извольте.

Чигоринъ отворачивается отъ доски съ такимъ отвращенiемъ, точно ему показали что-нибудь сверхъ-безобразное.

— Оставьте!..

— Да вы посмотрите...

— И смотрѣть не стану!...

— Воть, — Алапинъ глубокомысленно играетъ. — Послѣ хода королемъ на c4, конь d3 отходитъ на c1. Смотрите, какъ интересно.

— Да оставьте, Бога ради!..—Чигоринъ въ отчаянiи зажимаетъ уши руками и сердито жуетъ.

— Другого хода нѣтъ, иначе жертва безсмысленна. Затѣмъ... затѣмъ король занимаетъ d4 — и готово, пѣшка проходитъ...

Вдругъ Чигоргинъ схватываетъ доску, быстро въ ней что-то дѣлаетъ и бормочетъ:

— "Проходитъ", "проходитъ"... Ну вотъ, вотъ! Зачѣмъ говорить зря?.. Вотъ извольте!..

Онъ суетъ доску Алапину и отворачивается въ полномъ негодованiи.

Тотъ задумчиво проводитъ салфеткой по губамъ, разглядывая положенiе.

— Гмм... Не понимаю...

— Ну, въ этомъ я не виноватъ,—обрываетъ Михаилъ Иваноничъ, неожиданно оборачивается ко мнѣ съ добродушной улыбкой и продолжаетъ ѣсть.

— Какъ... какъ у васъ король попалъ на g4?.. Это сверхъестественный король, онъ летаетъ по воздуху!..

Чигоринъ опять раздражается и на все доводы Алапина только машетъ руками.

Споръ доходитъ до своего апогея, еще минута — и вотъ-вотъ кончится дуэлью... Вдругъ, въ моментъ затишья, Михаилъ Ивановичъ берется за каменную бутыль и съ грустнымъ видомъ говоритъ:

— Чтo-жь, еще по рюмочкѣ выпьемъ?..

Алапинъ, сложивъ доску, спокойно опускаетъ ее въ карманъ.

— Давайте...

Вышли изъ ресторана поздно. Мы, русскiе, отдѣлились...

Моросилъ мелкiй дождь... У Алапина не было зонтика, и онъ прятался подъ моимъ въ своемъ коротенькомъ пиджачкѣ съ цвѣтнымъ платочкомъ... Чигоринъ быстро шелъ впереди.

Алапинъ выглядѣлъ устало, разочарованно... Его грустные сѣрые глаза упирались въ спину Чигоргина; онъ, очевидно, собирался что-то сказать, надъ чѣмъ думалъ весь вечеръ, и наконецъ не выдержалъ.

— Да, плохо, плохо...

— Что плохо-то?—обернулся Чигоринъ.

— Наше дѣло плохо, Михаилъ Ивановичъ...

— Говорите о себѣ...

— Я и говорю... Поднялась игра, сильно поднялась... Вотъ нынче молодежь какая. Поди угоняйся за ней... А въ сущности все это дѣло — сумасшествiе. Это — психозъ. Всю жизнь изучать условныя движенiя какихъ-то деревяжекъ... Кому это нужно? Что человѣчество выиграетъ оть того, что Альгайеръ, или Андерсенъ, или тамъ какой-нибудь Райсъ изобрѣтетъ новую комбинацiю?

— Подумаешь, какъ вамъ дорого человѣчество...

— Не въ томъ дѣло. Ну развѣ это не болѣзнь — замкнуть всю свою жизнь въ какiе-то 64 квадратика и изъ-за нихъ уже ничего не видѣть: ни семьи, ни природы, ни литературы, ни искусства... Ну развѣ я не сумасшедшiй?

— Слава Богу, наконецъ-то признался...

— А вы думаете, вы не сумасшедшiй?..

— Ну, меня, пожалуйста, оставьте въ покоѣ. И почему сумасшествiе играть въ шахматы, а не играть на роялѣ или сидѣть въ канцелярiи? Просто вы неудачно играли, потому и философствуете...

Магазины съ шyмомъ закрывали свои желѣзныя шторы. Тротуары лоснились отъ дождя, играя бликами фонарей.

— Да, можетъ-быть, вы и правы... Всѣ ненормальны, всѣ...

Алапинъ вдругь уклонился оть спора, что съ нимъ рѣдко бывало. Мы шли одно время молча, подъ монотонный шелестъ дождя... Городъ засыпалъ.

— Плохо, плохо... — опять заговорилъ Алапинъ. — Что же, надо правду сказать: пора уступать дорогу другимъ. Всему свое время... За ними молодость, силы —съ этимъ нельзя бороться... Но вѣдь и мы не даромъ жили! Они взяли оть насъ все наше лучшее!.. Имъ легче... А намъ... пора и па покой...

Чигоринъ что-то сердито фыркнулъ...

Открылась площадь — пустынная, темная. Промчался послѣднiй вагонъ воздушнаго трамвая...

"Нива" 1908, стр. 193-195

Философские рассуждения отнюдь не были чужды Алапину, в чем убеждают лирические отступления в весьма пространных посланиях: он часто приводил латинские афоризмы, цитировал французских и немецких поэтов, а иногда и переводил сам.

Редакторский комментарий сообщает, что алапинский перевод превосходит общепринятый. Напомню оригинал:

Брожу ли я вдоль улиц шумных,

Вхожу ль во многолюдный храм,

Сижу ль меж юношей безумных,

Я предаюсь моим мечтам.

Я говорю: промчатся годы,

И сколько здесь ни видно нас,

Мы все сойдем под вечны своды —

И чей-нибудь уж близок час...