Медиаобразование в Серебряном веке

Страницы истории 

Медиаобразование в Серебряном веке 

Средства массовой коммуникации в начале XX века не были объединены, да и термина этого не было. Но передовые педагоги обратили на них внимание, задумались, как их использовать в школе. И стали предлагать их изучать. Как? Очень просто – свободно, вне обязательной программы. Главное, чтобы учащиеся получили представление об их значении в жизни общества.

Фотография, которая в конце девятнадцатого века еще была в диковинку, совершенствовалась, становилась доступнее. Скорость ее распространения и внедрения в быт можно сравнить с современным наступлением компьютеров. Педагоги понимали, что школа не должна оставаться в стороне. Для доказательства обратимся к пособию для гимназистов: Александр Мирлес. Хрестоматия «Важнейшие темы». Том Ш. (Киев, 1915). Это сборник сочинений на отвлеченные, исторические, «литературно-отвлеченные» и др. темы. Подобные издания стали выпускаться и сейчас, но мы с ними не знакомы. А вот в дореволюционный томик стоит заглянуть, когда требуется свежий, неизбитый взгляд на ту или иную проблему, так как многие рассуждения дореволюционных авторов не только не устарели, но и сегодня способны послужить импульсом для серьезных размышлений.

Для примера - начало сочинения на тему «Значение истории»: «Та высокая лестница культуры, которую прошло человечество, была им пройдена не сразу. Расходованием больших запасов знания, ума и беспрерывного труда давалась каждая пройденная им ступенька. В борьбе за отвоевание господства над могучими силами природы, за господство света и добрых начал, за улучшение взаимоотношений людей человечество несло громадные жертвы… По словам Карамзина, история – «священная книга народов, зерцало их бытия и деятельности, скрижаль откровений и правил, завет предков к потомству; пополнение, изъяснение настоящего и пример будущего» [Мирлес, 1915, с. 382].

Статья о фотографии помещена в раздел «Искусство. Техника. Культура». Все три слова у нас, согласитесь, «ключевые» для определения фотографии. При столь уважительном и даже трепетном отношении к прошлому закономерно, что сочинение на тему «Значение фотографии» идет вслед за «значениями» искусства, письменности, изобретения книгопечатания и начинается с экскурса не только в историю изобретения самой светописи, но и ее предшественников – изобразительных искусств: «Стремление человечества увековечить свои впечатления из внешней природы очень древне и является выражением пытливости его духа. Раскопки показывают, что еще в самом младенческом развитии человек делает попытки к изображению того, что на него произвело впечатление; грубыми, неумелыми руками воспроизводит он целые картины из своей домашней, охотничьей или военной жизни. С течением времени искусство изображения все совершенствовалось, пока не дошло до замечательнейших творений резца и кисти. Но этого успеха все же было недостаточно, как потому, что необходимым талантом обладают далеко не все, так и потому, что скульптура и живопись не обладают одним условием, сделавшимся необходимым при высоком развитии в наш век знаний технических, именно: быстротою и точностью выполнения. Художник может изобразить ландшафт, поражающий своей красотой, но вряд ли он станет охотно срисовывать какую-либо машину, где нужен не столько художественный вкус, сколько точность и соизмеримость в частях. Этот крупный недостаток пополнен изобретением фотографии».

Как видим, верно подмечена главная особенность фотографии как одного из видов медиа: связь с научно-техническим прогрессом, способность воспроизводить объект быстро и точно.

Далее автор выступает провидцем, говорит о скором появлении цветных снимков и «фотографировании на расстояние». Речь, в терминах начала прошлого века, о «дальновидении», т.е. о телевидении, в основе которого - фотография: «Основной принцип светописи был установлен Дагером, затем фотография была усовершенствована Тальбором. Успехи физики послужили главной причиной возникновения фотографии, в особенности новейшие открытия в области учения о свете. В новейшее время фотография сделала еще большие шаги вперед, совершенствуя все далее свои приемы. В области цветной фотографии достигнуто также весьма много; теперь усиленно разрабатывается вопрос о фотографировании на расстоянии. Внутренним успехам фотографии вполне соответствует и внешний успех: на долю не всех весьма полезных изобретений приходится такое обширное применение и распространение, как на долю фотографии. Почти все более или менее значительные отрасли техники и знания пользуются фотографией в своих целях. Кроме того, фотография проникла в домашний быт и в промышленность, и даже в эстетических переживаниях ей принадлежит значительное место. Само собою разумеется, что наибольшую пользу фотография приносит своим служением науке. В археологии она дает возможность увековечить древние памятники на случай их исчезновения или уничтожения и ознакомиться с этими памятниками без необходимости видеть их воочию». Потрясающе! Дается верный функциональный анализ возможностей нового изобретения, утверждается фотография как искусство («место в эстетических переживаниях»). А как только речь заходит о роли фотографии для науки, на первое место выходит история.

Уже тогда фотография выступала в качестве одного из важнейших исторических первоисточников: «Переходя к оценке значения фотографии в обыденной жизни, необходимо принять во внимание, что на фотографическом снимке мы можем запечатлеть почти все, что мы видим. Различные случаи из нашей жизни, из жизни близких нам лиц могут получить свое вечное выражение при помощи светописного аппарата… Недаром фотографическая карточка является лучшим подарком между друзьями и свидетельствует о самых глубоких и искренних чувствах любви и привязанности. Вот эта-то необыкновенная и глубокая способность фотографии запечатлевать лица и явления из нашей жизни создала ей ту огромную популярность в народных массах, какой она и пользуется. И не только в частной жизни, но и в общественной запечатление при помощи фотографии различных знаменательных случаев из жизни народа имеет большое историческое и воспитательное значение. События минувших дней, деяния великих людей, народных героев точно оживают в нашем представлении на фотографическом снимке. Вряд ли найдется человек, который хоть раз в своей жизни не пользовался фотографией с самыми разнообразными целями и не оценил всех ее неоспоримых достоинств. Неудивительно, что фотография распространилась по всему культурному миру с чрезвычайной быстротой; под влиянием сознания важности этого изобретения в нем делаются постоянные усовершенствования. В частности существует тот недостаток фотографии, что она не дает цветов, но нужно надеяться, что недалеко то время, когда и этот недостаток будет устранен, и тогда фотография явит в полном величии изобретательность человека».

Дальше речь заходит о еще одном средстве массовой коммуникации. Светопись, считает автор, - родословная кинематографа, который многие тогда рассматривали как «живые фотографии». Первооткрывателем «синематографа» назван Эдисон, а не братья Люмьер, как мы привыкли: «Несколько лет назад Эдисоном открыт и в настоящее время получил большое распространение кинематограф, который дает нам изображение различных событий в их движении, почти сходном с естественным. Кинематограф весь построен на фотографии, так как, давая нам ряд движущихся изображений, пользуется фотографическими снимками. Повторяем, что кинематограф в настоящее время чрезвычайно распространен и при умелом пользовании им может иметь большое воспитательное значение для народа, следовательно, значение фотографии еще больше возрастает. Фотографические изображения различных пейзажей, красивых мест и т.д., будучи хорошо исполнены, довольно красивы как при простом рассматривании, так и при помощи кинематографа, и доставляют немалое эстетическое наслаждение. Для людей, не имеющих возможности путешествовать и лично посетить многие места, подобное ознакомление при помощи фотографии является прямо незаменимым. Но, даже путешествуя по различным местам, невозможно долго сохранить впечатления этого пребывания, и здесь на помощь туристу приходит фотография и дает возможность все запечатлеть на светочувствительной пластинке. Фигура туриста с «кодаком» через плечо - самая типичная в настоящее время. Подобные любители находят в фотографии чрезвычайно интересное и полезное времяпрепровождение».

В заключение поднимается важная для медиапедагога проблема беспристрастности объектива фотоаппарата. По мнению автора, это не только плюс, но и минус: «Но что является основным достоинством фотографии, обеспечившим ей такое огромное распространение? Этим достоинством необходимо признать точность. «Фотографическая» точность стала синонимом абсолютной точности, не представляющей желать в этом смысле ничего большего. Возможность получать изображения, ничем не отличающиеся от оригиналов, нарисованные совершенно объективной и беспристрастной рукой законов оптики, – такое качество, которое ничем незаменимо. Это достоинство является и слабым местом фотографии в сравнении с художественными изображениями: в фотографии нет крылатой фантазии, не заметно влияние творческой руки человека» [Мирлес, 1915, с.97-99]. Сегодня нет необходимости доказывать, что это не так: искусство фотографии общепризнанно. Но и ко времени выпуска цитируемого сборника в России было опубликовано немало снимков и даже фотоальбомов, которые могли бы убедить автора в его неправоте. Достаточно вспомнить знакомые всем со школьной скамьи групповые портреты писателей 50-х годов (Гончаров, Тургенев, Л.Толстой, Григорович, Дружинин и Островский), художников-передвижников (80-е годы). В книге С.Морозова «Русская художественная фотография. 1839-1917» подробно рассказано об увлечении светописью К.А.Тимирязева. В публичной лекции «Фотография и чувство природы», прочитанной 18 апреля 1897 года, великий ученый провозглашает появление в семье муз светописи: «Фотография вполне может дать результаты, удовлетворяющие основным требованиям искусства. Может, но дает ли? Здесь, как и везде в искусстве, выступает вперед личный элемент… Как в картине за художником-техником виднеется художник в тесном смысле, художник-творец, так из-за безличной техники фотографа должен выступить человек; в ней должно видеть не одну природу, но и любующегося ею человека. Фотография, освобождая его от техники, от всего того, что художнику дается школой, годами упорного труда, не освобождает его от этого по преимуществу человеческого элемента искусства» [Морозов, 1955, с.127]. И.И.Левитан, прочтя брошюру Тимирязева с лекцией о фотографии, писал ему: «…Прочел с большим интересом… Ваша мысль, что фотография увеличивает сумму эстетических наслаждений, абсолютно верна, и будущность фотографии в этом смысле громадна» [Морозов, 1955, с.128].

В лекции Тимирязева подчеркивается необходимость деятельности, которая теперь именуется медиаобразованием: «Не всякому дано быть художником активным, но зато число пассивных, страдательных художников, тех, что только чутки к красоте природы и ее воспроизведению в искусстве, конечно, должно быть неизмеримо больше, иначе не было бы почвы для искусства. В художнике присутствуют два человека – тот, который чувствует красоту, и тот, который одарен способностью ее воссоздавать, так чтобы вызвать то же настроение в другом человеке. Но в этом другом ведь это чувство должно было уже ранее существовать, хотя бы в зачатке; он прежде должен был испытывать перед действительностью то, что должно вызвать в нем произведение искусства. И если вы разовьете в нем способность подмечать и схватывать этот элемент красоты в действительности, вы только изощрите в нем отзывчивость к произведениям искусства. Справедливо ли после этого утверждать, что фотография вредит искусству? Успехам искусства способствует не только то, что увеличивает число тех, кто его создает, но все то, что увеличивает ряды тех, кто воспринимает» [Морозов, 1955, 127]. Итак, запомним день 18 апреля 1897 года: ровно сто десять лет назад прочитана публичная лекция, провозгласившая начало медиаобразования в России, Ее текст включен позже в сборник популярных статей ученого «Насущные задачи современного естествознания». Выходит, воронежская улица Тимирязева, на которой живет один из авторов этой статьи, - дань памяти не только выдающемуся естествоиспытателю, но и основоположнику медиаобразования...

И еще один вывод из публикаций серебряного века: кинообразованию должно предшествовать изучение фотографии. Симптоматично, что в 1929 году общество поклонников кино ОДСК переименовано в ОДСКФ – Общество друзей советской кинематографии и фотографии. Увы, в школах «фотоуроков» как не было, так и нет. А жаль.

Еще один важный документ медиаобразования серебряного века отыскался в зональной научной библиотеке Воронежского госуниверситета. Это научно-популярный журнал «Вестник воспитания» за 1914 год. В восьмом номере - статья Н.А.Саввина «Кинематограф на службе у истории и истории литературы»: «Кинематограф в течение последних шести-семи лет стал потребностью общества; он вошел, как нечто необходимое в сознание обывателя, и вошел прочно, устойчиво внедрился как одна из привычек современного уклада жизни. Кино – теперь, в наши дни, счастливый соперник театра, и посещаемость какого-нибудь провинциального иллюзиона гораздо больше посещаемости городского театра. Театр стал забываться». Приведены примеры упадка драмы того времени: «Через драму «настроения» театр перешел к одноактной пьеске-миниатюре. И, несомненно, в «миниатюризации» театра много повинен кинематограф, сам тоже продукт нашего быстро живущего века с его раздробленною жизнью. Вечно спешащий на работу в виду обостряющейся борьбы за существование человек, - средний, дюжинный обыватель охотно идет в кинематограф, и там он отрывается от гнетущей серой действительности. На его вкусы и потребности рассчитана программа кинематографического сеанса. Мелодрама, нервирующая, с потрясающими моментами, до крайности драматизированными, погружает зрителя в совершенно чуждый ему мир; она дает ему яркие, сильные впечатления, такие, каких в своей тоскливо тянущейся жизни, однообразной и унылой, он не знает. Зачастую эта мелодрама берет сюжет из так называемой «великосветской» жизни. На экране для невзыскательного человека хорошо одетые актеры кажутся чуть ли не богами или людьми из другого мира, и обыватель отвлекся от прискучивших ему привычных занятий своей жизни. Дальше пьеска с участием неизменных Глупышкина или Макса Линдера – ряд глупых, нелепых, но смешных сцен. Чего же больше? Программа составлена с тонким расчетом на психологию нетребовательного потребителя кинематографа. Прибавьте сюда какую-нибудь видовую картину и в заключение журнал – Патэ, который «все видит, все знает, все слышит. Так рассчитанный на все вкусы кинематограф постепенно захватил в свою власть ищущего развлечения и забвения от действительности обывателя».

Одновременно автор признает, что «было бы глубокой несправедливостью видеть в кино только одни дурные стороны» и называет области знаний, для которых кинематограф – незаменимый помощник. «Как демонстратор и наглядный истолкователь начал естествознания, кино – надежный слуга науки; здесь ему принадлежит славное будущее, и несомненно настанет время, когда каждая школа будет немыслима без кинематографической фильмы, открывающей перед удивленными взорами учащихся заманчивые, поистине волшебные перспективы». Браво, наш далекий предшественник! Мы тоже так считаем. «И кино в этом отношении не стоит на месте, оно идет вперед». Еще раз виват! Но даже сейчас, когда фильмы можно показывать с помощью технических устройств - видео, дисков и компьютера, о «кинофикации» всех уроков той же биологии можно лишь мечтать. «Выиграла с кинематографом и география… Но кинематограф выступает еще как пособник истории и как истолкователь художественных произведений, - какова роль его в этих областях? Каковы его силы и средства?» Далее - детальный анализ возможностей экранного искусства для преподавания истории и литературы: «Объективно говоря, кино, как пособник истории, преследует высокие цели, осуществляет великие задачи. Он пытается воскресить давно минувшие времена, приблизить к нам, людям XX века, деятелей далеких исторических эпох. Это ли не высокая цель? Вместо отдельного диапозитива дать ряд жизненных сцен, показать живых людей, - казалось бы, история, как учебный предмет, должна была бы только благодарна кинематографу. При этом в одном отношении кино превосходит театр в деле воссоздания старины… Кинематограф может представить любую сцену неизмеримо грандиознее: он не так ограничен пространством, как театральная сцена, и количество действующих лиц может быть доведено до огромных размеров. Среди исторических пьес на экране, между прочим, есть «Сид», сравнительно прилично поставленная, и там есть сцена возвращения Сида победителем: огромная площадь, заполненная народом, и среди народной толпы триумфальное шествие Сида, - ни одна театральная сцена не может дать такого богатства народного движения, впечатления массы. Театральный режиссер может представить Наполеона в условной обстановке на о. Св.Елены на берегу океана, но кинематограф ставит своего актера на настоящей, подлинной скале у настоящего, подлинного океана. Это сильнее действует, особенно при поразительной способности кинематографа передавать все изменчивые движения моря… Словом, в смысле зрительного впечатления экран кинематографа богаче, выразительнее театральной сцены. Правда, у кино есть коренной недостаток - это безмолвие, отсутствие слова. Короткие фразы, зачастую безграмотно составленные, предшествующие в виде объяснения отдельным картинам, не могут заменить человеческого голоса, и только сидя в кино, убеждаешься, какое это могучее орудие – человеческая речь… Школа, положим, еще может мириться с безмолвием кинематографа: объяснения преподавателя сгладят этот недостаток… У кино, как пособника истории, есть еще другие, более серьезные и совершенно неустранимые недостатки, притом такие, которые делают кино очень сомнительным помощником истории. С первого взгляда кинематограф кажется богачом в сфере использованного им исторического материала; все страны и все эпохи попали на экран кино. Библейская история, история Востока, античный мир, средневековье, новая история – кино перенес на экранную ленту всю историю. Понадобилась бы не одна страница для перечисления исторических сюжетов, попавших на экран. Можно было бы думать, что при таких условиях преподаватель истории превратится в обыкновенного техника, призванного только распоряжаться уже готовыми намотанными катушками; уроки истории могли бы стать своего рода сеансами кинематографа. Но это только по первому впечатлению, при детальном разборе обнаруживается бедность кино и затруднительное положение историка. Прежде всего, всякая историческая пьеса кинематографа историческая только по названию: в ней нет живой души истории, в ней нет действительного историзма». Для доказательства автор анализирует существенные недостатки «кинопьес» «Пир Валтасара», «Царица Савская», «Камо грядеши?», «Нерон», «Падение Трои», «Под звон колоколов» (о Людовике XVIII), «Марк Антоний и Клеопатра», «Варфоломеевская ночь», «Спартак», отечественные «Дмитрий Донской», «Княжна Тараканова», «Марфа-Посадница» и др. Легко предвидеть комментарий современного историка: «Прошло без малого сто лет, а воз и ныне там…» В самом деле: техника достигла волшебных высот, а на экранах - море разливанное псевдоисторических боевиков (блокбастеров). Все верно, но с одной существенной поправкой: кино давным-давно размежевалось. Наши уважаемые коллеги-историки полностью правы, если иметь в виду нескончаемый поток коммерческой продукции. К счастью. Успешно продолжается победоносный путь и кино как искусства, и оно не пренебрегает историческим жанром. Н.А.Саввин не знал, да и не мог знать, что через год после опубликования его статьи в далекой Америке будет поставлен исторический фильм «Рождение нации», вызвавший бурные споры, но возвестивший начало киноискусства. А через год в 1916 году его автор Д.У.Гриффит создал «Нетерпимость», вошедшую в первую десятку лучших фильмов всех времен и народов. На наш взгляд, с демонстрации этой киноэпопеи следует начинать изучение истории в школе. Словно предчувствуя появление подобных гениальных произведений, автор статьи остается оптимистом: «Итак? Едва ли нужно делать обобщения, которые сами собой напрашиваются. Кинематограф как пособник истории очень ненадежная в научном смысле величина, и пройдет еще много времени, прежде чем всемогущий кино станет неотъемлемою принадлежностью исторического кабинета в средней школе. Кино – при настоящем своем состоянии - не даст настоящего исторического значения, подсовывая вместо него недоброкачественный суррогат в научно-воспитательном смысле. Кино как истолкователь художественного произведения… И здесь ведь «Великий немой» - по образному выражению Андреева – в последнее время распространил свою деятельность. Очень многие классические произведения разных стран и авторов нашли свое место на экране. Шекспир («Гамлет», «Макбет»), Гюго («Отверженные», «Собор Парижской Богоматери»), Шиллер, наши Пушкин («Евгений Онегин», «Пиковая дама»), Лермонтов («Демон»), Гончаров («Обрыв»), Тургенев («Лейтенант Ергунов»), Островский, Л.Андреев и другие – крупнейшие имена литературы в достаточной степени использованы кинематографом, И с каждым месяцем число инсценируемых кино художественных картин увеличивается все более и более. Что может дать в этой области кинематограф?… Весь трагизм положения в том и заключается, что кинематограф может дать только ряд внешних положений, серию картин, но он не в состоянии дать настроение, передать внутренний смысл произведения. Получается что-то обеспложенное и исчезает вся внутренняя красота художественного произведения… Для художественного произведения роль кинематографа выходит очень скромною и ограниченною,– он только иллюстратор и больше ничего, но и иллюстрация эта какая-то бездушная… Чем-то сухим, плоским веет от всех попыток кинематографа подойти к изображению художественных произведений. Недавно много нашумевший «Обрыв» - что осталось от романа? В лучшем случае короткие реплики писателя и ряд плохих картин, безвкусно поставленных. Между тем своими фильмами из художественных произведений кино вредит еще больше, чем квазиисторическими картинами, он внушает ложную иллюзию, будто использовал произведение первоклассного автора; и публика, не читавшая в огромном большинстве случаев его, уходит с убеждением, что она познакомилась с классическим произведением. Вредная иллюзия, своего рода несомненное понижение литературного вкуса… И кто может учесть роль «великого немого» в нашем литературном одичании? Кино вырабатывает при помощи мелодрам особую мораль, но он же подсовывает и свою собственную историю и дает искалеченное художественное произведение; широкие слои публики проглатывают эту нездоровую пищу, и нет сил бороться с этим явлением нынешнего дня. Расплачиваться же придется теперешнему подрастающему поколению, когда оно будет «строителем жизни». Школа не пустит кинематограф в свои стены на уроки истории и истории литературы, но театры с характерными электрическими огнями все равно поглощают толпы учащихся…» [Саввин, 1914, с.183-201]. Попадание «в яблочко»! Всё, что волновало автора в 1914 году, является и нашими «болевыми точками», актуально для сегодняшней медиапедагогики.

К сожалению, нам пока ничего неизвестно об этом увлеченном поклоннике «синематографа», стоявшего у истоков медиаобразования. Кем бы он ни был, нельзя не признать в нем талантливого кинокритика и незаурядного педагога. Его яркая статья – еще и свидетельство очевидца о кинорепертуаре десятых годов прошлого века. Принято реабилитировать и чуть ли не восхищаться тогдашней кинопродукцией. Но статья, в которой проанализировано свыше 30 отечественных и зарубежных лент (берутся самые нашумевшие), убеждает, что то было, в общем, жалкое зрелище. Понимаешь боль учителя, который видит, каким киномусором увлекаются его воспитанники! И все же он верит в великое будущее нового искусства, выступает провидцем. За короткое время – менее ста лет – создана киноклассика и колоссальное количество просто хороших фильмов, в том числе исторических и экранизаций. В распоряжении педагога - произведения Эйзенштейна, Тарковского, Параджанова, Муратовой, Вайды, Висконти, Де Сики, Трюффо, Бергмана, Феллини, Кубрика, Куросавы, Фассбиндера, Копполы, Бертолуччи, Кустурицы и многих других мастеров мирового кино. Бери и смотри со своими питомцами, польза будет огромной. Но при условии, что воспитатель умеет ориентироваться в мире кино, и его вкус столь же безупречен, как у автора статьи в «Вестнике воспитания».

В заключение – небольшой эксперимент: попробуем взглянуть глазами нашего далекого предшественника на фильмы, которые были показаны в Воронеже в 2006 году на занятиях по киноискусству в госуниверситете, в студенческих киноклубах педагогического университета и Дома актера. Речь пойдет лишь о новых лентах, имеющих прямое отношение к нашему прошлому. Отрадно сознавать, что воронежцы внесли вклад в экранную летопись страны. Галина Евтушенко, в прошлом медиапедагог, а ныне прославленный режиссер, показала два новых «двойных портрета в интерьере эпохи»: «Хранят так много дорогого» - о несчастной любви актрисы А.Степановой и репрессированного драматурга Н.Эрдмана (сценариста «Веселых ребят») и фильм о дружбе гонимых писателей М.Зощенко и Ю.Олеши. 2006-й войдет в историю города как год становления студии исторического и документального кино. Первая ласточка ­- фильм «Легенда о Кудеяре», напоминающий, что каждому надо уметь анализировать факты и вырабатывать собственный взгляд на историю. Воронежцы от души поздравили с дебютом режиссера Виталия Золотухина, сценариста Станислава Буркова, оператора Петра Мосолова, художника Екатерину Дьякову, написавшую в прошлом году отличную курсовую о творчестве Э.Кустурицы. Свыше шестидесяти лет прошло после Победы, но военная тема по-прежнему актуальна для отечественного кино. Режиссеры А.Рогожкин в «Перегоне» и дебютант А.Антонов в «Полумгле» пытаются по-новому взглянуть на трагические события Великой Отечественной, рассказывают не о фронте, а о том, что происходило с людьми, высвечивают их души, Фильмы, которые являются откровенной альтернативой «русскому Голливуду» (то есть «развлекаловке»), воронежские студенты приняли на ура, историческая память им дорога. Автор статьи 1914 года прав: с помощью «кинематографа на службе у истории» вскрываются все новые и новые пласты правды. 

Е. В. Калач, 

С. Н. Пензин,  кандидат искусствоведения, доцент

Примечания 

Мирлес А. Темник-хрестоматия «Важнейшие тема». Том Ш. Киев, 1915.

Морозов С. Русская художественная фотография. М.,1955.

Саввин Н.А. Кинематограф на службе у истории и литературы//Вестник воспитания. 1914. № 8.