Видел соратников

Он видел в нас соратников

Да простит меня Альбина Борисовна, но, вспоминая С. Н. Пензина, никак не могу написать «Сталь Никанорович», потому что для нас, членов воронежского киноклуба 70-х годов, он всегда был просто Сталь: и в разговорах, и в мыслях мы называли его только так. И не потому, что так удобнее (короче), а причина мне кажется более глубокой.

В отличие от многих преподавателей, с которыми приходилось общаться, он никогда не смотрел на нас свысока. В демократию играли многие педагоги, но всегда чувствовался подтекст: я — преподаватель, а вы - всего лишь студенты. Сталь с первой минуты относился к тебе как к соратнику. Я думаю, это было главным в его отношениях с нами, членами киноклуба. При этом мы всегда осознавали дистанцию между ним, кандидатом искусствоведения, человеком старше большинства из нас, и нами, студентами, хоть и старших курсов. Сталь-преподаватель обращался к нам как к товарищам, и, более того, было ощущение, что он всегда ждет, что сейчас кто-то из нас произнесет что-то очень важное и ценное. Если ты пришел в киноклуб, если ты любишь кино, значит, «мы с тобой одной крови — ты и я».

Он никогда не давил превосходством, знаниями и насмотренностью в кино, даже если был потрясен степенью нашего невежества в некоторых случаях. Но если кто-то из нас говорил нечто новое для него, он не делал вид, что уж ему-то все давно известно, а расспрашивал, уточнял детали, и чувствовалось, что он примеряет, каким образом это новое знание вписывается в его систему координат. А уж если в ходе обсуждения фильма кому-то из нас удавалось нетривиальным образом понять ту или иную сцену фильма, а то и вообще поднять обобщение до философских высот, он радовался, как ребенок. Я помню, как, обсуждая фильм Фабри «Пятая печать», мы как-то быстро свели проблему до «может ли герой для спасения детей пойти на заведомо аморальный поступок или нет», и надо было видеть Сталя, когда прозвучала мысль, что героя зовут Часовщик, и, скорее всего, речь идет вообще-то не о частном человеке, а предполагается притчевое прочтение ситуации. Сталь просто расцвел от такого поворота дискуссии.

Вообще это «как ребенок» мы часто употребляли, говоря о Стале. Когда он излагал свою точку зрения, ему, как ребенку, хотелось, чтобы его взгляд на вещи мы разделили с ним, и он по-детски обижался, если кто-то начинал ему активно возражать, и точно так же по-детски радовался, если мы соглашались с ним. Для нас в Стале всегда было важным то, что он ждал нашего мнения и оценки.

Вообще интересно, кто и как пришел в киноклубы. Гуманитарии, которые немного свысока смотрели на тех, кто не сведущ в языках и литературе, вдруг обнаруживали, что кино — это потрясающе глубокое явление культуры. Физики, которые вообще всегда знали ответы на все вопросы в жизни, неожиданно для себя начинали понимать, что кино есть особенная область, где формулы, математика, структурированная действительность не работают. Но для тех и других стал откровением фильм Анджея Вайды «Все на продажу», который Сталь нам показал (яуф[1] с пленкой он хранил в своей и так тесной квартире под кроватью, что тоже производило впечатление). Кажется, что именно с этого фильма киноклуб начался и объединил таких разных «физиков» и «лириков». А если быть точным, то объединил всех Сталь. Он каким-то образом умудрялся не просто зацепить отдельного человека, а непонятно как объединил многих. Киноклубовские дружбы длятся до сих пор.

Даже еще когда киноклуб работал, мы часто собирались совершенно по другим поводам и обсуждали миллионы проблем, далеких от кино (мне кажется, что мы просто не могли остановиться в таком общении, когда важно высказать свое мнение и услышать мнение другого, соотнести разные точки зрения), но, как ни странно, почти всегда разговор выходил на Сталя. Я думаю, это потому, что для подавляющего большинства членов нашего киноклуба 70-х годов именно киноклубные дискуссии помогали выработать вкус в понимании искусства в целом.

Я пришла в киноклуб чуть позже той сплоченной группы, в которую влилась с удовольствием и как-то естественно, и всегда думала, что такого уж решающего влияния на мое формирование Сталь не оказал. Но с годами поняла: его преданность кино повлияла и на мою жизнь (смею думать, я всегда была последовательна в своих увлечениях и занятиях). Его желание поделиться тем, что он знал, чтобы разделить радость от хорошего фильма, нового имени, открытия интересных людей с нами, членами киноклуба, повлияло и на меня. И я уже давно ловлю себя на том, что всякий раз, когда у меня возникает желание поделиться с друзьями, моими учениками, студентами чем-то для меня важным и интересным, я вспоминаю Сталя.

Наталья Кистерева,

преподаватель английского языка, переводчик.

___________

[1] * Яуф — ящик для упаковки фильмокопий. Обеспечивает удобное транспортирование, хранение, защиту киноленты от механических повреждений и атмосферных явлений. (прим. ред.)