Энергия удивительная

В нем была энергия удивительная…

 К сожалению, я не входила в число счастливчиков — членов легендарного городского киноклуба, которым руководил Сталь Никанорович Пензин. Я много слышала о нем, но попасть туда, увы, не смогла. А книги, статьи Сталя Никаноровича читала, не зная, что наступит время долгого общения и сотрудничества с этим замечательным человеком.

Вспоминаю его разного… Как вспышка памяти, навсегда осталась картина стремительно шагающего по коридору института Сталя Никаноровича. Он не идет, а летит! И кажется, что все идущие рядом просто стоят… Мне запомнился именно этот его образ — всегда устремленного вперед, быстрого, не теряющего ни минуты. Ведь так еще много надо успеть!

Или апрельский вечер 2010 года. Городской дом культуры, где проходит финал конкурса молодых кинематографистов. Сталь Никанорович — консультант и председатель жюри. До начала мероприятия еще есть время. Мы сидим с ним и разговариваем обо всем на свете — о кино, о жизни, о фильме «Кес» Кена Лоуча, который был по-особому им ценим. И я понимаю, что слова Сент-Экзюпери о роскоши человеческого общения — не просто слова. Беседы со Сталем Никаноровичем обогащали духовно. Он никогда не выказывал превосходства — вот я знаю, дескать, все, а вы нет! Ничего подобного! Обладая поистине энциклопедическими знаниями о кино, он был открыт для общения. Ему было радостно делиться своими знаниями, а если он видел ответный интерес, то рад был вдвойне.

Сталя Никаноровича я узнала ближе в ту пору, когда в ВГПУ в объединении «Видеодидактика» он вел киноклуб и часто приходил к нам в библиотеку. Вначале я испытывала какую-то робость, но постепенно наше общение перестало быть формальным, и мы разговаривали не только о книгах, но и о том, что происходит вокруг. Тогда как раз шли выборы президента, и мне запомнились слова Сталя Никаноровича о том, как он ценит свободу, и как здорово, что эта долгожданная свобода наконец наступила.

Что и говорить, он был одним из моих любимых читателей. Читал много — привычка с детства. Его интересовало все новое — в литературе, искусстве, кино. При этом он имел свое мнение о современных писателях, порой отличное от мнения критиков. На доброе слово и похвалу Сталь Никанорович был щедр. Никогда равнодушно не проходил мимо книжной выставки, будто награждая нас словами: «Какую роскошную выставку вы поставили!» («Роскошный» — любимое слово).

Делился своими планами: «Пишу книгу о Платонове и кино. Сколько нового я открыл!» Или: «Решил написать о Воронеже после войны. Хочу сделать подарок городу к его юбилею». Книги выходили одна за другой. Все они есть у меня, с такими добрыми пожеланиями! Я часто обращаюсь к ним, читаю и, честное слово, слышу его интонации, его неповторимый голос.

Наши первые киновечера были посвящены Андрею Платонову, Милошу Форману. Это было началом нового киноклуба, и Сталь Никанорович стал его ведущим. Какое это было счастливое время! На каждый вечер мы шли как на праздник, знали — будет захватывающе интересно. Расхаживая по аудитории, Сталь Никанорович говорил не только о режиссуре. Он делился своими воспоминаниями, рассказывал о встречах со многими известными режиссерами, о поколении «детей войны», к которому сам принадлежал. Порой добродушно выговаривал студентам, которые не спешили знакомиться с культурой Воронежа.

Каждая встреча была необычной. Будто совершенно необъятный горизонт открывался перед тобой. Не забыть вечеров, когда мы смотрели фильмы Трюффо, Пазолини, Феллини… А ведь наш киноклуб мог стать обычным студенческим кинотеатром с облегченным репертуаром, но Сталь Никанорович не снижал планки. «Это принципиально », — говорил он.

В нем была энергия удивительная и заразительная! Сколько троп он исходил в поисках грибов, ягод! С рюкзачком за спиной с ранней весны он ездил в лес, не боясь его. Рядом с ним хотелось быть такой же активной и энергичной. И как же были горьки его слова, сказанные после страшного лета 2010 года, когда горели леса: «Мои любимые места все сгорели».

Последний год жизни был тяжел для Сталя Никаноровича. Больницы, «скорая помощь»… Он редко приходил в библиотеку, но не терял бодрость духа. Начал писать новую книгу — «Кино в Воронеже», отодвинув в сторону свои недуги. Помню, как похолодела душа, когда я узнала о его болезни. В июле 2011 года я видела его в последний раз. Я принесла ему новые журналы, а он показался мне прежним, только очень похудевшим. По квартире он передвигался по-прежнему стремительно, показывал почти готовую новую книгу. И мне хотелось верить, что он преодолеет свою болезнь.

Третьего августа я собиралась ехать в другой город. Неожиданно, беспричинно вдруг я заплакала. Теперь-то понимаю, что ничего не бывает просто так. Было это где-то в начале двенадцатого. А в это мгновение, как потом узнала, оборвалась жизнь Сталя Никаноровича… И слово «никогда» обрело свой смысл — никогда не раздастся в телефонной трубке его голос, никогда не будет больше наших разговоров, общения. Осталась память и боль…

Я благодарна судьбе за то, что мне посчастливилось общаться с этим незаурядным человеком, который был для меня наставником и учителем.

Жизнь, увы, не вечна. Весь вопрос — как она прожита. Оставить о себе такую память, иметь столько учеников — не каждому дано. А Сталю Никаноровичу Пензину это удалось. И мне все же думается, что жизнь его, несмотря ни на что, была счастливой,  и он мог бы повторить вслед за Александром Твардовским:

Нет, жизнь меня не обделила,

Добром своим не обошла.

Всего с лихвой дано мне было,

В дорогу — света и тепла.

Людмила Кепова,

заведующая сектором художественной литературы

библиотеки ВГПУ.