Блеск и нищета синематографа

Блеск и нищета синематографа

Летопись киновека

Жить не балует нас праздниками, но этот – особенный. 28 декабри 1895 года в Париже в подвале "Гран-кафе" на Бульваре Капуцинок (а не Капуцинов, как многие привыкли) состоялся первый в мире публичный платный киносеанс. Кино – сто лет. Круглая дата со дня рождения не отдельного художника, а конкретного искусства – случай уникальный в истории цивилизации. Живопись, к примеру, насчитывает свыше миллиона лет – кто может точно знать, когда она возникла. Кино – почти ровесник XX века, его летописец и одновременно символ. Может быть, именно десятая муза объяснит человечеству, "что с нами всеми происходит "?

В нашем городе есть человек, опубликовавший пять книг о киноискусстве: "Кино как средство воспитания", "Кино от А до Я", "Кино в системе искусства", "Уроки кино", "Кино и эстетическое воспитание". Это Сталь Никанорович Пензин, единственный в Воронеже член Союза кинематографистов России. Мы попросили его начать разговор о роли кино в нашей жизни, который, надеемся, продолжат наши читатели.

14 декабря 1995 г. «Воронежский курьер» 

Кино и мы

В "Юности" на фестивале французских фильмов демонстрируется новая картина Аньес Варда " Сто и одна ночь Симона Синема". Сюжет ее – история мирового кино. Мишель Пикколи играет состарившегося режиссера Симона Синема (мистер Кино), решившего устроить "массаж памяти". Он вспоминает знаменитые ленты, кадры из них мелькают, как в калейдоскопе на экране. К нему в гости приходят Жанна Моро, Анук Эме, Марчелло Мастрояни, Роберт Де Ниро, Ален Делон, Жан Поль Бельмондо, заглядывает героиня фильма Аньес Варда "Без крыши, вне закона", который также идет в "Юности". Оживают в памяти режиссера и создатели кино братья Люмьер, разыгрываются сценки из их самых первых в мире фильмов.

В канун юбилея к нам (даже в трехэтажные коттеджи "новых русских") кинозвезды не пожалуют, но стоит закрыть глаза – и перед мысленным взором возникают их образы.

Сто лет срок небольшой, но за это время менялось и само кино, и представление о нем. Когда про износится это короткое словечко, часто имеются в виду совершенно разные явления.

– Почему пустуют залы? – спросил я Ефима Исааковича Гольдберга, заместителя директора "Воронежоблкинофонда".

– Причины две, – ответил мой собеседник, сделавший как никто много для того, чтобы воронежцы могли наслаждаться киноискусством. – Первая – видеопиратство, вторая – обветшалость кинотеатров.

Без конкурентов – видео и ТВ – выручка кинотеатров была бы, несомненно, внушительнее. Но есть, на мой взгляд, и еще одна причина: десятая муза утрачивает былую силу и влияние.

Еще недавно мы не могли себе представить свою жизнь без кино. Задумывались ли вы, почему "синематограф", столь поздний ребенок в семье искусств, мгновенно пленил всех? Драматический театр, балет, опера, другие традиционные зрелища существовали века, даже тысячелетия, но оставались недоступны большинству людей. А тут молниеносный поголовный успех. Пройдитесь по самому центру Воронежа: "Пролетарий" – раз, почти напротив довоенный "Пионер" (на месте магазина "Буратино") – два, "Спартак" – три, "Комсомолец" (нынешняя филармония) – четыре. Какая плотность кинотеатров в провинциальном городе через каких-нибудь двадцать лет после изобретения "движущейся фотографии"! По количеству мест в кинозалах на душу населения дореволюционный Воронеж обгонял современный, так сильна была потребность в массовом, доступном всем искусстве.

Почти век кино было не просто ярким, самым желанным развлечением, оно оставалось таинством, обрядом, праздником, а его герои – идолами, божествами. Вдумайтесь: актер (т.е. простой смертный) вдруг превращался в нечто сияющее в недостижимой высоте – в "кинозвезду". Помню, как до войны был потрясен "Петером" и "Маленькой мамой". Если Франческа Гааль так пленила восьмилетнего пацана, что же говорить о взрослых! Еще помню настоящее чудо: живую Любовь Орлову. Родители работали в ДК авиачасти (нынешний ДК мехзавода) и вечерами брали меня с собой, так как не с кем было оставить дома. На всю жизнь запомнилось, как выходила под гром аплодисментов в переливающемся синими огнями платье наша первая кинозвезда. Ее "Веселых ребят", "Цирк" я смотрел бесчисленное количество раз.

Недавно ТВ показало легендарную "Девушку моей мечты". Даже сегодня, когда мы другие и кино другое, песенки и танцы Марики Рекк не могут не восхищать. А теперь вспомним дату съемок: 1944 год. Но в кинокомедии ни намека на кровопролитную бойню, на близкий крах нацистской Германии. Напротив, все заставляет забыть печальное, выключиться из кошмарной реальности. К нам "трофейные" ленты с М. Рекк при шли чуть позже в конце сороковых, но эффект был тот же: мы словно переносились в другой мир. А помню, схватишь двойку по контрольной и отправляешься с ребятами на фильм с Диной Дурбин (допустим, на "Сестру его дворецкого"). Все забыто: и полуголодная послевоенная житуха, и школьная скука, и бездарные учительницы. Кино помогало убежать от повседневности, грубой, убогой, серой. Недаром самый популярный сюжет в картинах всех стран – сказка о Золушке, а самую большую киноимперию в мире – Голливуд – назвали "фабрикой грез". Не имеет значения, где преуспевают ее герои: в любви ли, в спорте, в политике. Главное – чудо, превратившее замарашку в принцессу. Эта схема, к примеру, сделала фильм "Москва слезам не верит" отечественным бестселлером и кассовым чемпионом. В первой серии героиня – разнесчастная бездомная заочница, обманутая парнем, во второй – директор фабрики, дождавшаяся своего "принца".

О силе кино лучше итальянского критика Луиджи Кьярини не скажешь: "Все живут в мире кино, живут жизнью кино: мальчишки, которые кричат "Наши, наши!", когда в финальных сценах вестерна на выручку герою прибывают "хорошие" ковбои; подростки, восхищающиеся свирепым мужеством гангстера; девушки, которые впервые учатся у любимых кинозвезд искусству вероломства в лю6ви и, глядя на экран, ощущают первые порывы страсти; пожилые люди, вновь обретающие здесь забытую романтику былых времен; бедняки, которые на протяжении двух часов живут в манящем мире богатства, и те, кто отдает свою дань сочувствия нищете, расположившись в комфортабельных креслах роскошного кинотеатра; мещане, утомленные безотрадной жизнью; крестьяне, рабочие, прислуга, ошеломленные сверхъестественными страстями, чудовищными подвигами или пышными декорациями сцен из прошлых времен; молодые интеллигенты, видящие в социальном фильме самое действенное средство изобличения и искоренения несправедливостей; утонченные знатоки из киноклубов, способные смаковать монтажный ритм и удачную композицию кадра; те, кто ищет источник острых ощущений и душевных потрясений в бульварном приключенческом фильме или в картине фантастического столкновения двух миров; юнцы и зрелые мужи, которые, укрывшись в темном зале, все, как один, трепещут при виде щедро выставляемых напоказ прелестей блестящей актрисы. Все живут жизнью кино, живут в мире кино".

Это сказано сорок лет назад. Почему же теперь десятая муза утрачивает свое могущество? Почему?

(Продолжение следует.)