Премия «Летающие собаки» носит гордое имя Василия Васильевича Розанова (хотя сам Розанов, конечно, против определения «гордое» непременно возразил бы), и потому на ней не может не отразиться и его стилистическая свобода, и неоднозначность воззрений, и даже некоторая скандальность, практически с самого начала сопровождавшая его публицистическую деятельность. В то же время названная таким образом премия унаследовала еще и живость, и злободневность, и непреходящую актуальность трудов Василия Васильевича. Вот уже третий сезон мы делаем нечто вроде анализа современного литературного процесса, ну, или по крайней мере – какой-то его определенной части. В отличие от других премий, которые в основном даются за уже опубликованные работы и, быть может, даже и не за сами работы, а за имена их авторов, премия «Летающие собаки» вполне демократична. Статьи для оценки жюри предлагаются анонимно. Конечно, самые чувствительные и опытные из членов жюри могут легко опознать стиль и манеру письма известных авторов, поэтому полностью соблюсти принцип анонимности, в общем-то, невозможно. Тем не менее, статья без подписи все равно производит совершенно иное впечатление – она как бы существует в отрыве от контекста, что в любом случае способствует большей объективности оценки. Кроме того, каждый год меняются тема конкурса и частично состав жюри, которое мы стараемся подбирать так, чтобы конечный результат оказался непредсказуемым и небанальным. Но так или иначе в призовой группе обычно оказываются статьи хорошо написанные и в общем и целом вполне добротные, в чем дорогие читатели могут убедиться сами, ознакомившись со всем корпусом текстов, опубликованном в трех номерах журнала «Запасник» (№№ 1, 3 и 4)*.
Темой первого сезона была отрицательная рецензия на книгу или подборку стихов, опубликованную в журнале. Судя по всему, она вызвала некоторые затруднения у участников – и своей относительной обширностью, и сугубо критической установкой. Поэтому во второй сезон мы предложили всем желающим сделать аналитический разбор одного стихотворения и получили от литературной публики обширный и благодарный отклик. На третий сезон мы опять предложили сделать разбор одного стихотворения, но на этот раз ограничили участников в выборе материала, предварительно отобрав семь произведений, имеющих, на наш взгляд, ту или иную литературно-общественную значимость**. Всего в конкурсе участвовала 31 статья. По факту оказалось, что больше всего статей было написано о стихотворении Александра Кабанова «Говорят, что смерть – боится щекотки…» (11), на втором месте «У Гоши? Нет. На Автозаводской?» Сергея Гандлевского (5), на третьем «Лена и люди» Елены Фанайловой (4), по три статьи было написано о стихотворении «В Ленинграде, на рассвете…» Виталия Пуханова и о мини-цикле «Два стихотворения» Олега Юрьева, по две статьи о «FM-РАДИО» Бориса Херсонского и «было третье сентября…» Алексея Цветкова (причем обе статьи об этом стихотворении оказались крайне ругательными) и одна статья была написана сразу про все предложенные к разбору стихотворения. Сама по себе эта статистика уже является интересным материалом к размышлению.
Я не буду подробно останавливаться на лауреатах этого года, потому что все это можно прочесть в отчете о церемонии вручения премии, написанном Марианной Ионовой***, отмечу лишь две статьи, которые, на мой взгляд, представляют крайние точки в общем массиве поступивших на конкурс материалов. В самом конце списка (и вполне, по-моему, заслуженно) находится статья Александра Коловорота, полностью посвященная обвинению Алексея Цветкова и поддерживающих его литературных критиков в нарушении исконных традиций русской литературы и чуть ли не в оскорблении нравственности. Но при этом, что самое удивительное, автор статьи, столь страстно радеющий за чистоту русской культуры, сам пишет с ошибками – не только пунктуационными, но и орфографическими. Перед публикацией в «Запаснике» статья эта была подвергнута корректорской правке, но, тем не менее, я никак не могу утаить от широкой публики, что ее автор почему-то считает, что написав в своей статье «компьютор», «состовляет», «расчитано», «огалтелая», он тем самым высказывается в поддержку безвременно гибнущей русской литературы. Разумеется, при всей толерантности и терпимости к чужому мнению мы с такой точкой зрения согласиться никак не можем.
Еще одна статья, на которую мне, дорогие читатели, хочется обратить ваше внимание, не попала ни в призовую группу, ни даже в первую десятку (если быть точным, она занимает 13 место в общем списке). Связано это, скорее всего, не столько со стилем статьи, сколько с ее содержанием, ведь Александр Уланов в своей заметке**** выступил с критикой стихотворения Бориса Херсонского – поэта, мнение о котором в литературном сообществе давно уже устоялось, вернее, скажем так, публичное мнение, потому что в кулуарах замечания высказываются самые разные и в основном (из тех, что мне приходилось слышать) весьма нелицеприятные. И потому мне кажется крайне важным, что Уланов наконец-то в публичном пространстве спокойно и корректно обозначил основные проблемы поэзии Херсонского, которые, по его мнению, как раз и обеспечили этим стихам такую популярность: это поверхностность содержания и использование многократно отработанных приемов, то есть узнаваемость и понятность для широкого круга интеллигентных, но недостаточно интеллектуальных читателей. «Текст комфортен – не требует работы понимания, роста, пересмотра тех или иных сложившихся у читателя положений», – совершенно справедливо, на мой взгляд, пишет Александр Уланов, причисляя стихотворения Бориса Херсонского к сфере массовой культуры. И очень хотелось бы, чтобы эта небольшая заметка стала началом большого разговора о том, что на самом деле содержится в стихах того или иного признанного автора. Ведь при настоятельном желании и некотором филологическом умении в любой текст можно вчитать все что угодно. Но сейчас, на мой взгляд, наступает такое время, когда нам всем очень важно понять, что стихотворение может быть не только поводом для нашей собственной словесной эквилибристики, но и носителем уникальной художественной информации, которой, как наглядно продемонстрировал Александр Уланов, не имеется в стихах Бориса Херсонского.
Ну а теперь перейдем к основному блоку статей, принимавших участие в конкурсе и посвященных стихотворению Александра Кабанова «Говорят, что смерть – боится щекотки…». Отдельные злопыхатели (и все в тех же кулуарах) утверждают, что популярность стихов Кабанова прямо связана с его деятельностью куратора фестиваля «Киевские Лавры» – одного из самых больших фестивалей современной поэзии на постсоветском пространстве. Но как легко можно убедиться по статьям участников нашего конкурса, популярность эта Александром Кабановым вполне заслужена. Другое дело, конечно, что все эти 11 статей, независимо от уровня аналитики и общей оценки, произвели с этим стихотворением нечто совершенно ужасное – разобрали его так, что ничего скрытого в нем больше не осталось. Мы даже подумываем ввести на следующий год специальную номинацию для тех, кому удастся сказать об этом произведении хоть что-то новое. Особенно поразительное воздействие получается, если читать эти статьи одну за другой, как это пришлось сделать мне перед публикацией материалов в «Запаснике». Практически в каждой упоминаются «длииинные пальцы, / охуенно длинные и нежные пальцы!» и «самые крепкие в мире яйцы», а также соединение Эроса и Танатоса, победа человека над смертью (кое у кого она представлена как сомнительная) и размещение «сельмага» на границе мира живых и мира мертвых. Интересно также, что сложив эти статьи, мы получаем все основные составляющие поэтики Александра Кабанова: это хорошее чувство внутренней формы слова, позволяющее постоянно использовать каламбуры, причем иногда даже неявные, не бросающиеся сразу в глаза, это работа с фольклором и элементами мифологии, это небольшая доля сентиментальности, чуть большая – эротики плюс еще некоторая примесь эпатажной лексики. Из этих элементов, как из кубиков, складывается любое стихотворение Александра Кабанова.
Данный процесс хорошо показан в статье Ирины Речицкой*****, построенной в виде диалога Отличницы и Училки. В конце разговора Училка заключает: «Меня беспокоит, что он не меняется, не движется в своем личном времени так же неутомимо, как и в пространстве. Не взрослеет. Маска шута давно ему мала. Мне хочется, чтобы он стал смелее, взял очередной барьер». По большому счету, Кабанову можно предъявить примерно те же претензии, что и Борису Херсонскому. И все-таки обоих этих поэтов нельзя упрекнуть в отсутствии таланта, разве что в недостаточно осмысленном его использовании. Понятно, что если публика довольствуется малым и рукоплещет простым и понятным текстам, поэту может и в голову не приходить, что тут что-то не так. И вот тут уже должна вступать в дело критика – аналитическая, а не комплиментарная, как это обычно бывает в наше время. Кое-что в этой области, как видим, премии им. В.В. Розанова «Летающие собаки» сделать уже удалось. Поэтому напоследок хочу еще раз призвать всех неравнодушных к русской литературе участвовать в нашем конкурсе – не столько ради игры в лауреатов, сколько ради того, чтобы выявить общую картину состояния современной русской поэзии. Ведь при очевидной партийности остальных площадок другой возможности вступить в диалог у нас пока что нет.
__________________________
* См.: http://www.promegalit.ru/magazines.php?id=19.
** Условия конкурса см.: http://www.promegalit.ru/news.php#69
*** См.: http://kultinfo.ru/novosti/1011/
**** См.: http://www.promegalit.ru/publics.php?id=5505
***** См.: http://www.promegalit.ru/publics.php?id=5501