Итак, дорогие друзья, после большого перерыва я снова с вами. На этот раз колонка «В своем углу» обращена в первую очередь к литературной молодежи, вернее, к тем ее представителям, которые живо интересуются вопросами собственной судьбы в рамках современной русской литературы. Конечно, некоторые считают, что никакой литературы в современной России нет, и даже мы сами иногда позволяли себе крайне критические замечания в адрес ныне живущих поэтов и прозаиков. Но по большому счету мнение это неправильное. Литература в современной России, нравится она нам или не нравится, согласны мы читать этих поэтов и прозаиков или не согласны, безусловно есть. Спорить с этим фактом бессмысленно. Другое дело, что место, которое эта литература занимает в жизни общества, изменилось самым кардинальным образом. Ведь и XIX век и XX век прошли у нас под знаком крайнего литературоцентризма. В советские времена официальные писатели и поэты вообще образовали отдельную касту, доступ в которую тщательно регулировался. И какие-то отголоски прежних ожиданий сохраняются до сих пор. Разумеется, вряд ли молодой поэт, начинающий свой путь в литературу, ожидает, что ему немедленно предоставят пожизненное пособие или дадут квартиру в Москве и дачу в Переделкино, но тем не менее представление о том, что за творческий труд необходимо должно существовать какое-то возмещение – символическое или прямо материальное, присутствует даже у самых юных дебютантов. А времена между тем изменились.
В XIX веке в силу специфики российского общественного устройства литература стала площадкой обсуждения самых разных – политических, социальных, философских – идей, причем эта ее роль в какой-то период почти полностью подавила собственно художественную функцию. В ХХ веке из-за временного упразднения ведущей и направляющей роли православия основные идеологические задачи по воспитанию нового советского человека перешли именно к литературе, что и обусловило особое положение лояльных режиму литераторов. Но и помимо этих внешних условий именно книга была на протяжении почти всего столетия источником знаний, именно слово, причем слово письменное, продолжало оставаться центром европейской культуры. Однако в самом конце ХХ века все изменилось. Технический прогресс (то есть удобная и легкая возможность воспроизведения) привел к тому, что основной культурной единицей стала картинка, а текст оказался низведен до роли подписи, реплики или комментария к ней. Картинка экономнее и в каком-то смысле информативнее длинной заметки, рассказа и уж тем более – романа или философского трактата. Для ее восприятия обычно не нужен обширный культурный опыт. Картинка демократична и понятна всем, более того, ее не надо переводить на иностранные языки. Используя технику коллажа, создать картинку может любой человек, владеющий элементарными навыками работы с графическими программами. Все это предвещает в дальнейшем развитие в первую очередь именно визуальной составляющей современной культуры. Не поймите меня неправильно, я не считаю, что это плохо, точно так же, как и не думаю, что это хорошо. Это объективная реальность, с которой нам так или иначе придется считаться.
К этому нужно добавить еще и то, что в современных российских условиях основная задача по идеологической обработке населения возлагается на телевидение и РПЦ, что делает современную русскую литературу, все-таки за ХХ век привыкшую к государственной опеке, абсолютно не нужной. Впервые за последние 150 лет существования литераторы наконец-то оказались действительно свободными – и это им почему-то ужасно не понравилось. Полная свобода – это ж вещь, в сущности, совершенно невыносимая и далеко не всякому полезная. С другой стороны, конечно, есть в этом определенный смысл – ведь преодоление изначальных ограничений высвобождает творческую энергию, а следовательно, помогает выстроить свой художественный дискурс. В ином же случае полная свобода самовыражения оставляет автора в некоторой растерянности – куда, мол, идти и что же все-таки делать? И единственное, что тут может помочь – это хорошее гуманитарное образование. Времена, когда можно было прочитать несколько правильных книжек и посетить несколько правильных мероприятий, к сожалению, закончились. Теперь выстраивание собственной литературной стратегии требует огромного предварительного труда, и труд этот имеет все шансы так и остаться незамеченным и никак не вознагражденным.
К примеру, доводилось слышать сетования многих так называемых молодых поэтов о том, что вот вышла у них первая книжка (подборка в солидном издании) или даже что вот получили они какую-то литературную премию, все взрослые поэты им дружно похлопали, ну а дальше-то что? А дальше – ничего, потому что дальше они становятся конкурентами поэтов взрослых и из тепличных условий литературного детского сада попадают в реальную литературную жизнь, подчас жестокую, и к юным талантам совершенно безжалостную. Проблема в том, что взрослых поэтов и так слишком много – гораздо больше, чем издательских серий, литературных журналов и уж тем более – литературных премий. Все места на литературном олимпе давно поделены и заняты, иногда, кстати, вполне заслуженно, а новых мест у нас почему-то никак не предусмотрено. Вот и выходит, что молодые начинающие поэты нужны всем – в первую очередь для сохранения преемственности, но как только поэт перестает быть начинающим, то есть как только у него появляются какие-то реальные претензии, он сразу же оказывается в своеобразном вакууме. И дальше молодому поэту, равно как и всем остальным, надо уже прилагать просто-таки нечеловеческие усилия, чтобы на него обратили внимание. Поэтому, дорогие друзья, максимум, что вы можете получить за свои поэтические труды – это издание книжки не за свой счет и оплаченную поездку на какой-нибудь литературный фестиваль. И это все, кстати, в лучшем наиболее удачном случае. Причем еще надо отметить, что ни факт публикации, ни даже получение какой-либо литературной премии славы за пределами узкого круга литераторов (и чаще всего – литераторов московских, потому что провинции совершенно плевать на столичные расклады) вам не добавит. Все эти институции больше не работают, вернее, они работают, но результаты их работы не имеют ровно никакого культурного значения. Хотите славы – рисуйте картинки или снимайте прикольные фотографии, лучше всего с котиками. Если все-таки хочется поэтической известности – сочиняйте простые стихи, понятные каждому дворнику и легко доходящие до нежных сердец современных пухленьких девушек. Активное участие в литературной жизни не принесет вам ничего – ни денег, ни славы, ни даже какой-либо маломальской известности. И не потому, что в редакциях и жюри различных премий засели жуткие гады, зажимающие истинные таланты, а потому, что эпоха литературоцентризма закончилась. Все, финита ля комедия.
Недаром Лев Толстой советовал еще в начале ХХ века: «Можешь не писать – не пиши». Недаром Розанов жаловался на то, что литература отняла у него жизнь. Все они хорошо понимали, что словесное искусство – это адский неблагодарный труд, пожирающий все время, эмоции, мысли и вообще все способности человека. Жить простой человеческой жизнью намного лучше, по крайней мере, в наших современных условиях материально и эмоционально намного выгоднее. И потому заниматься литературой имеет смысл только тем, кому решительно не хватает возможностей, предлагаемых реальным миром, тем, кому мало фильмов, музыки, фотографий, путешествий и еще каких-то экстремальных переживаний, тем, кто никак не вписывается в предлагаемые изначально условия бытия. Ну и еще, конечно, тем, кому по особенностям своего внутреннего устройства гораздо проще сидеть перед компьютером и сочинять очередную нетленку, чем обременять собой одно из наших многоуважаемых психиатрических заведений. В сложившей у нас литературной ситуации только такие авторы в конечном итоге оказываются в выигрыше, и то потому, что для них все-таки сам процесс творчества будет намного важнее его результата. И если, дорогие читатели, вы готовы причислить себя к одному из этих двух типов (они, кстати, частенько даже соединяются в один), то наплюйте на всю эту никому не нужную мишуру – публикации в солидных изданиях, рейтинги, фестивали и пр. Просто сидите и пишите, публикуйте результаты своих трудов на более демократичных ресурсах. Уверяю, если вы действительно пишете оттого, что не можете не писать, рано или поздно ваш скорбный труд будет замечен и отмечен. Ничего хорошего никуда не пропадает – и это тоже особенность нашей достаточно демократичной в плане всеобщей доступности социальных коммуникаций эпохи.