«Кроме арабского я знаю три языка: аварский, кумыкский и чеченский. С аварским я иду в бой, на кумыкском изъясняюсь с женщинами, на чеченском шучу».

(Шамиль)

Как отмечают филологи, целостное рассмотрение иронии не было предметом специального исследования. [Палкевич, 2001] Нами будет показано, что выражение иронии непосредственно связано не только с уникальным свойством самого языка как феномена мыслительной деятельности человека. Важную роль играет лингвистический контраст, когда носитель одного языка воспринимает особенности другого с позиций знакомой семантики. Необычная фонетика и особая конструкция слов рассматриваются, как говорится, "со своей колокольни". Это хорошо известно тем, кто только приступил к изучению иностранных языков, например, французского. Фраза "Я потерялся" по-французски звучит Je suis perdu (Же сюи пердю). Некоторые школьники краснеют, когда учитель английского просит повторить Who are you? (Ху а ю?) - "Кто ты?". [1]

В студенческие годы знал одного преподавателя, который букву латинского алфавита Q называл все время "ку", а не "кю", как многие привыкли. Оказалось, он раньше читал лекции во Франции и слушатели всегда смеялись, когда он произносил "кю" (это слово на французском означает "задница"). Да что там, названием советского автомобиля "Жигули" пришлось заменить на "Лада" поскольку иностранцам в этом слове слышалось неприличное "жиголо". А в КНР в ходе интернет-голосования большинство высказались за то, чтобы новый авианосец "Проект 001А" получил название "Пипи Ся" (皮皮虾 - Pí pí xiā "Рак-богомол"). [Новый китайский авианосец..., 2017]

Это явление известно, как "лингвистический шок" - состояние крайнего удивления, возникающее у человека, когда он слышит в чужеродной речи слова, звучащие на его родном языке странно, смешно или неприлично.

Феномен "лингвистической иронии" попытаемся рассмотреть на примере кавказских и финно-угорских языков. Их любопытно сопоставить индоевропейскими в рамках межъязыковой этносемантики, поскольку они контрастны генетически. Кроме того, как будет показано, выбранные нами для наглядных примеров обнаруживают любопытные "морфологические встречи". [Алексеев, 1981] Подробно остановимся на случаях, когда нейтральное по значению слово в сопоставляемых языках омонимично русскому корреляту, обладающему совершенно другим (зачастую ироничным) значением. Например, аквахуйплов (аква.хуйп.лов - 10+1) - это число "одиннадцать" в языке манси (угорская семья). Или в кабардинском ебланэ - "седьмой", сыхуейщ - "хочу"; а в абхазском "очевидец" - зла йабаз. Ср. в чукотском: к'лей! - обращение к мужчине, ёо - "пурга".

В Эстонии есть такой городок Усть-Нарва, название которого по-эстонски Narva-Jõesuu (Нарва-Йыэсуу). Эстонцев веселит слово "Усть", которое они не могут выговорить, а русскоязычных - Jõesuu. Как можно так напрягать свой артикуляционный аппарат? - недоумевают местные жители.

Кстати. вот, что писал кельтолог Л. Минц: "Кто и каким образом может объяснить, почему одни звуки представляются нам приятными и, так сказать, культурными, а другие - грубыми и дикими? Боюсь, что никакого рационального объяснения тут нет. Все мы еще помним пожилых полуинтеллигентов, злоупотреблявших звуком "э": "инженэр", «пенсионэр", "пионэр"; очевидно, это казалось им культурнее, чем то же самое, но через нормальное "е". Но звук "ы" и изображающая его буква почему-то пользуется если не дурной, то странной славой. <...>

Но вот почему-то обилие «ы» в языке рассматривается многими из нас как нечто его принижающее. И даже сами носители языка тоже воспринимают эти ошибочные взгляды и такого обстоятельства стесняются.

Как-то давным-давно, в армии, лежа на учебном огневом рубеже, я спросил у своего удмуртского товарища по оружию сержанта Жигалова:

- Петя, а как по-удмуртски будет "стрелять"?

- Ыбылыны, - ответил Петя и покраснел". [Минц, 1992]

Для начала скажем, что лингвистическая ирония характерна не только контрастным языкам.

Например, в чешском языке существует множество довольно смешных с точки зрения русскоговорящего человека слов: "акула" - žralok, "театр" - divadlo, "нюхать" - čichat, "самолет" - letadlo, "огурец" - okurka, "хурма" - kaki. Кроме того, есть немало примеров, когда одинаковые по звучанию слова противоположны по значению: čerstvý - "свежий", ovoce - "фрукты", úžasný - "восхитительный". [2] С похожей особенностью носители русского языка сталкиваются и при изучении польского: woń - "запах", zapominać - "забывать", uroda - "красота". Считается, что польский язык содержит немало оригинальных пословиц и поговорок и хорошо подходит для игры со словами. Еще его отличает богатейшая нецензурная лексика, в этом вопросе он, говорят, превосходит даже русский (а вот в литовском языке почти нет ругательств; например, одним из наиболее грубых является rupūžė - "жаба").

Отличительная особенность чешского - высокая консонантная насыщенность. Слова и даже целые предложения могут состоять из одних согласных звуков: Prd krt skrz drn, zprv zhlt hrst zrn - "Крот пернул сквозь траву, проглотив сначала горсть зерна". Эта особенность в Чехии становилась поводом для шутливых конкурсов. Рекорд принадлежит И. Риличу из Фримбурка, он составил предложение из 82 консонантов: "Škrt plch z mlh Brd pln skvrn z mrv prv hrd scvrnkl z brzd skrz trs chrp v krs vrb mls mrch srn čtvrthrst zrn". [3]

Еще более близок русскому украинский язык, который, однако, тоже становится предметом шуток. Он воспринимается на бытовом уровне, как просторечие, искусственно возведенное в ранг литературной нормы: пiздно - "поздно", пiдрахуй - "подсчитай". По интернету гуляет фейковый словарик с подложным лексиконом из соцсетей и юмористических передач: Кощей Бессмертный якобы по-украински - Чахлик Невмирущiй (на самом деле: Костій Бездушний), "стрекоза" - залупiвка (на самом деле: бабка), Чебурашка - Гнедисько, "парашютист" - падалко, "табурет" - пiдсрачник, "акушерка" - пупорезка (на самом деле по-украински так и будет: Чебурашка, парашутист, табурет, акушерка). Вот еще несколько фейковых "переводов" якобы с украинского языка": "коробка передач" - скринька перепихунців, "соковыжималка" - сіковичовичувалка, "киндер-сюрприз" - яйко сподiвайко, "сексуальный маньяк" - пісюнковий злодій (на самом деле приведенные словосочетания также практически не отличимы от русских аналогов).

Рассказывают такой анекдот в тему. Идет диалог сотрудницы с начальницей на украинском языке:

"- Марьванна, звыняйте я опиздала!

- Ни, дитонька, ты нэ опиздала, ты охуила, а спизнюватыся неможна".

И вот такой, как говорят случай из жизни: "Когда русский, впервые побывавший в Киеве, едет в Борисполь, то чуть-чуть недоумевает от билбордов, которые на скорости 130 км/ч пролетают мимо него. А ведь на всех билбордах одна и та же надпись: "Нехуй шастать". Русский спрашивает в аэропорту: "А чё у вас везде написано - нехуй шастать". Украинец ему отвечает: "Это для вас "нехуй шастать", а для нас - нехай щастить (пусть посчастливится)". [Эх, украинский язык..., 2014]

Похож на подложный список смешных украинских слов и шутливый "лексикон адыгейского языка". Здесь обыгрывается необычная особенность, связанная с богатством шипящих и фрикативных: помидоры - доход, собака - вохр, автобус - вахт, фото - похожь, цветное фото - совсем похожь, водка - уважь, шампанское - газмпш...

Диалект русского языка, формировавшийся под влиянием украинских говоров, - кубанская балачка - отличается частотностью ы-образных звуков. Есть такая шутливая загадка: "Когда руки в русском языке становятся местоимениями? - Когда они вымыты". Кубанские острословы спрашивают неместных, например, москвичей: "А теперь назовите слово, в котором шесть "ы", или хотя бы четыре? - Вылысыпыдысты и кыпытыльнык".

Чисто лингвистические анекдоты - довольно редкое явление. Ведь смешно бывает только то, что ты понимаешь. А как можно смеяться над правилами, фонетикой, интонацией, структурой языка, которого ты не знаешь?

В белорусском языке звук "р" всегда твердый. Поэтому некоторые фразы, например, главы Беларуси А. Лукашенко выглядят очень смешно для русскоязычных: "они говорат, что прэзидент врот, а он не врот" или "я и дальше буду перетрахивать наш парламент".

Или вот, например, в валлийском (один из кельтских языков) есть такой довольно редкий феномен, как мутация начальных звуков, которые в слове могут меняться в зависимости от грамматического контекста (dydd Llun - "понедельник", но ddydd Llun - "в понедельник") или от фонетических характеристик предшествующего слова, в том числе предлогов i, yn, a - "к","в", "и". Например, t может переходить в d, nh и th. Спирантная мутация в разговорном языке некоторых регионов Уэльса практически утрачена, поэтому местные часто смеются над теми, кто в баре изъясняется литературно и заказывают джин с тоником: "jin a thonig"... Так, например, на Кубани смеются над акающей, интонационно окрашенной речью москвичей. А москвичи иронизируют над гэкающими южанами. Ну, а в дворовой компании не посчитают своим, кто вместо "што" или "чё" тщательно произносит "что".

Другой забавный случай связан с особенностью абхазского языка. Префикс "а-" в начале слова здесь является определенным артиклем (постфикс "-к" - неопределенным артиклем), который добавляется не только к исконным словам (абна - "именно этот лес", бнак - "какой-то лес"), но и заимствованиям: атрактор, авокзал, акино и т.д. Форма с определенным артиклем встречается чаще, чем формы с неопределенным или нулевым артиклем.

Так вот. На эту тему есть анекдот. Приезжает как-то на лечение в Абхазию советский генсек Л. Брежнев. Ходит, гуляет по городу и видит везде такие вывески: амагазин, акафе, аресторан. Идет к первому секретарю Абхазского обкома и спрашивает: "Слушай, товарищ Адлейба, а почему, вы ко всем названиям букву "а" добавляете?" А тот сходу отвечает: "Ахуй его знает, Леонид Ильич!"

Неразличение мягких согласных в грузинском языке тоже стало поводом смешных историй. Учитель говорит на уроке: "Дети, запомните, что такие слова, как "сол", "фасол" пишутся с мягким знаком. А вот в слове "бутылька" мягкого знака нет".

И напоследок еще один пример. Среди кавказских языков чеченский язык известен именными классами, их здесь больше, чем в других кавказских языках (в некоторых его диалектах - до 10). Для обозначения именных классов используют префиксы б-, в-, д-, й-, которые входят в состав существительных, числительных (йиъ кила - "4 кило", биъ ког - "4 ноги"; ваша - йиша - "брат - сестра", воI - йоI - "сын - дочь"), глаголов (да ву - "отец есть", нана йу - "мать есть", цIа ду - "комната есть"... Рассказывают, что как-то чеченец, армянин и грузин поспорили, - кто научит волка говорить. Чеченец взял плеть, ударил волка и спросил: Нохчо ву? - "Ты чеченец"? (буквально: "Чеченец есть?") Волк завыл: "Ву-у" (буквально: "Е-есть"). [Чеснов, 2016]

Этот анекдот весьма популярен, поскольку волк - тотемное животное чеченцев. [4] Это животное - частый персонаж пословиц: Вочу дешан берзан санна йорт ю (У плохого слова волчья походка); УгIуш яханчу барзо сай ца лаьций (С воем рыскающий волк оленя не поймал); Церг йоцуш борз ца хуьлу (Волк не бывает без зубов). [Алироев, 2005]

* * *

Наверное, нет такого языка на Кавказе, с котором было бы связано столько загадок и мифов, как с чеченским (нохчийн мотт). Особенно после известных гипотез о родстве нахско-дагестанских языков с древними языками - хурритским, урартским, этрусским (существуют и более экзотичные гипотезы, - например, чечено-японско-нивхского родства на основании сходства этнонимов nah / nihon / nivgh). Есть гипотеза и о родстве чеченского с баскским, семитскими языками и даже с индоевропейскими (с русским, в том числе). [4a]

К этим гипотезам можно относится серьезно, а можно воспринимать и как шутку, лингвофрик.

"Общеизвестно, что сущность языковой системы универсальна, несмотря на глубокие различия языков по структуре, их исконным корням и развитию. Не секрет и то, что язык, как живое, творческое явление, необычайно чувствителен ко всему окружающему и коннотационно и стилистически. Эта чувствительность особенно осязаема в лексико-стилистических формах выражения и в использовании художественно-выразительных средств, которые наиболее ярко проявляются в антропонимах, ласкательно-уменшительных выражениях или именах и т.д., где часто ощущается оттенок легкой иронии, усмешки или сарказма (особенно в лексике и синтаксисе)." [Табидзе, Шавхелишвили, 2010]

Во многом замечательны чеченские пословицы (нохчийн кицанаш): Сту белча - жижиг, ворда йоьхча - дечиг (Бык подох - мясо, арба поломалась - дрова); Хен бош ца даьлла тата бойначул тIаьхьа даьлла дац (Бревно, не издавшее треска при ломке, не издало его и после ломки); ЧIогIа аьлларг кхеро аьлларг санна хета, меллаша аьлларг Iехо аьлларг санна хета (Сказанное громко принимается за угрозу, сказанное тихо принимается за обман); Ваша ваша вац, и хьан доттагI вацах (Брат не брат, если он тебе не друг); ДоттагI шираниг тоьлу, керт керланиг тоьлу (Друг лучше старый, а забор новый); Охуш аьлларг оруш карийна (Сказанное при пахоте нашлось при молотьбе); Лаца ма лаца ден маж, лаьцча дIа ма хеца (Не хватайся за отцовскую бороду, а если схватишься, не выпускай); Нанас бер дилхича дакхадо (Мать кормит дитя, когда оно заплачет); Шозза аьлларх херахь а хезна (Дважды сказанное на мельнице услышано). [Алироев, 2005]

Признаться, человек, не знакомый со всеми этими гипотезами, не до конца может понять фразу Шамиля: "С аварским я иду в бой, на кумыкском изъясняюсь с женщинами, на чеченском шучу". [Табидзе, Шавхелишвили, 2010; Чеснов, 2016] Что смешного может быть в самом языке? Надо заметить, чеченский язык, в отличие от родственников (например, от адыгейского или лезгинского) более привычен русскому уху и уму, если говорить о звуках и строении слов.

На мой взгляд, чеченский язык являет собой редкий пример феномена "лингвистической иронии".

Конечно, невозможно без улыбки воспринимать такие чечено-русские сопоставления: балда - "губа", вай - "пчелиный рой", жIонка - "морковь", мода - "грязь", дело - "насмешить", дума - "курдюк", база - "ель", маршалла - "привет", беда - "навес", гора - "слепень", комар - "тутовник", доца - короткий (вот откуда в молодежном сленге "децл"), дика - "хорошо", хьер - "мельница" или "желудок", цаца - "решето", киса - "карман", балл - "вишня", дата - "скрутиться" или "показать", дуга - "крупа", кока - "терн", эхь - "стыд". Есть целый ряд омонимичных слов, которые для чеченцев и русских имеют противоположное значение, например, мерза - "сладкий", дац - "нет".

Немало чеченских слов трехбуквенного строения, чем напоминают аббревиатуры: жоп - "ответ", поп - "бук, платан" (чинара), ваз - "грудная клетка", зил - "граница", бог - "шишка" (бохь - "верхушка"), мур - "период", лор - "лекарь", дух - "основа, корень", шок - "свисток", бос - "цвет", дао - "кормить", мах - "цена", дуй - "клятва", бой - "сетка", кит - "бурдюк", лом - "лев", дог - "сердце", лай - "раб", дур - "топот", суй - "искра", нуй - "веник".

Некоторые слова напоминают русские имена: гена - "далеко", ира - "острый", лара - "считать", шура - "молоко".

Есть группа слов, которые очень похожи на название российских топонимов: ладогIа - "послушать", дон - "ломать", ялта - "хлеб", кхерч - "печь"... Наивно было бы трактовать такие совпадения родством языков или, используя чеченскую лексику, подбирать ключ к тайнам этимологии русских слов или географических названий.

Вместе с тем, трудно сказать, откуда такие русско-чеченские соответствия, как "великий" - сийлах-докхха, "коза" - газа, "здоровый" (могучий) - могуш, "звон" - зов, "злодей" - зуламхо, "зуд" - зуз, "дед" - дада, "мать" (няня) - нана, "сазан" - саза, "сани" (салазки) - салаз, "серый" - сира, "синий" - сийна, "бурый" - бора, "широкий" - шуьйра, "полосатый" (как береза) - бероза, гиря - "герка", "сумерки" (мрак) - маьркIаже, "кусок" - кийсак, "мотыга" - метиг, "игра" (ловкость) - ловзар, "сердито ругать" - серд, "говорить" - баха, "рот" - бат (ср. бахвалиться, баять), "голый" - дерзана, "злой" - дера, "дурной" - вон (ср. в русском - вонь). [5]

Ну, хорошо. Можно сказать, что это простые совпадения с русским языком или поздние заимствования (как типа муьжгий - мужик). Но как быть с местоимениям, которые напоминают древнеславянские: я (аз) - аса (в ингушском - аз), он (и) - и. В словацком son - я есть (я суть).

Сравните в чеченском - Со оьрси ву (Я русский) и ту же фразу в словацком - Son rusi (буквально: Я-суть русский).

В чеченском ас - я (в эргативе), со (в абсолютиве), сан (у меня), суна (мне) - аффектив.

Совпадения можно заметить не только со славянской лексикой.

Так, "зиять" по-чеченски звучит хила, тогда как в латыни hiatus - "зияние", кхера - "камень" (ср. в древнегреческом κέραμος - "глина"). Чеченское слово суьйре (вечер) имеет аналогии в итальянском (sera) и французском (soir). Чеченский "еж" звучит, как зу; сравните армянский эквивалент этого значения ozni, латышский ezis и праславянский *ezĭo. Чеченское слово бер (ребенок) напоминает литовское bėrniukas (мальчик), массо (все) - латинское massa (глыба); сравните "всей массой". Из области сакральной лексики. Чеченское вели (умер) подозрительно похоже на литовское velė (душа), velės (душа усопшего) и, более того, индоевропейское *ŭel, тохарское wäl, означающие "умирать". Кстати, по-чеченски "летучая мышь" - бирдолаг (уж очень похоже на славянское слово темной этимологии - вурдалак; вероятно первая часть чеченского названия животного как-то соотносится с грузинским ფრთა p'hrta - "крыло"). Или вот название повести А. Гайдара "Бумбараш" воспринимается, как слово, выдуманное писателем (так звали задиристого главного героя книги). Однако в чеченском бумбареш - это "шмели" (бумба - "шмель"; ср. в английском - bumblebee).

Интересны совпадение названий некоторых терминов архаичной латинской культуры, восходящей к этрускам (как мы уже говорили, чеченский язык некоторые исследователи считают дальним потомком этрусского): тоьгу (рубаха) напоминает латинское toga (покрывало), аренаш (поля) и arena, в этрусском числительное thu - 1 (в чеченском – цхьаъ), zsar - 10 (в чеченском - исс).

Еще одна параллель связывает вайнахов (чеченцев и ингушей) с этрусками и басками. В селе Земо-Алвани Ахметского района Грузии живут близкие родственники чеченцев и ингушей - бацбийцы - самоназвание бацав (ед. ч.), бацби (мн. ч.). Этот этноним напоминает название другого реликтового этноса - баски (кстати, баскех адыгейцы называли в древности абазинцев). Издавна на Кавказе бацбийцы были известны, как туши, или тушины (в античной традиции туски). А, как известно, этрусков называли точно также - туски (место их расселения и сейчас называется в Италии, как Тоскана).

Любопытно интерпретировать с помощью чеченской лексики имена античных богов: Mars (марс - "серп", майра - "храбрый", марша - "мир"), Leto (лето - "жар"), Leda (леда - "сочиться"), Lato (латта - "земля"), этрусские демонические существа лазы (лаза - "болеть"), лары - духи очага (лар - "след"). У вайнахов имя богини солнца Гела перекликается с греческим солярным божеством, сыном титана Гипериона Гелиосом (Ἥλιος, или Ἠέλιος).

В представлениях вайнахов Эл - подземный мир, освещенный луной и наполненный черным холодным туманом, куда ведет лестница, свисающая с западного края земли. В этом царстве мертвых правит Эл-да (хозяин Эла, "чеченский Аид"), который сидит в высокой башне, сложенной из человечьих костей. Здесь можно вспомнить хозяйку царства мертвых Hel исландских мифов, которая живет во дворце Мокрая морось. Надо заметить, что, скорее всего чеченское слово "эл" восходит к названию князя (эла).

Вообще, можно найти немало чеченских слов, которые коррелируют с германскими: "язык" - мотт, в английском mouth (сравните в украинском мова), "грязь" - мода (в английском mud).

Персонификация Востока и Запада, как частей света, было известно хурритской мифологии, где имена двух быков Хурри и Серри буквально означают Утро (восток) и Вечер (запад). В чеченском языке Iуйре - "утро" (именно этот корень содержится в этнониме хурритов) и суьйре - "вечер".

Совпадения с баскским языком: ez - ца (нет), nezka - нускал (девушка - невестка), elur - ло (снег), hau - хIара (этот), etxe - цIa (дом).

Ученый А. Вагапов, составитель чеченского этимологического словаря между прочим нашел соответствие в названии букв финикийского алфавита с чеченскими словами: алеф (бык) - хьал (бык, богатство), бет (дом) - *батт (коробка, каркас дома), гамал (верблюд) - гомал (кривизна), далет (дверь) - *дал (локоть, как и в хурритском), йота - итт (десять, 10-я буква), ламбда - лам (гора), ми - мими (женская грудь), нун (рыба) - нIана (червь), айн (глаз) - *Iан- (ущелье, пропасть) и т.д. [Вагапов, 2015] [6]

* * *

По уже апробированной схеме поступим с примерами лингвистической иронии в абхазско-адыгских языках, которые разобьем на группы.

Во-первых, в абхазском тоже можно встретить слова, которые напоминают русские: ахəарҧ - "болезненный" (хворобый), шаурак - "жарко" (жаркий), уыҟаз "будь" (ср. указ), ачара (чарак) - "пир, свадьба, веселье с едой и выпивкой" (ср. чарка). Во-вторых, здесь тоже попадаются неожиданные совпадения псевдоэтимологического характера: ҟрымк - "большое кремниевый ружье", ҟазак - "мастер, искусник, специалист" (ср. Крым и казак), алахь - "гнев", алтарра - "ольшайник", ал - "ольха" (ср. латинское altarium - "жертвенник"), араҳаҭ - "спокойный, умиротворенный" (в буддизме arhat - от санскритского "достойный") - человек, достигший полного освобождения и вышедший из "колеса перерождений", ахшара - "порождение" (от абхазского ахш - "молоко"; в санскрите akşara - "нетленный"), аҳайыр - "воздух" (ср. в греческом αέρος), áура - "длина", аурá - "урожай" (ср. в греческом αυρα - "веяние").

В абхазском "сова" - аты (в абазинском атIы, атIыны - "совиная"). Сравните эпоним Афина (Athana, Atana), который большинство исследователей не считают индоевропейским. [Марр, 1930] Дело в том, что этой богини военной стратегии и мудрости был такой эпитет - "совиноокая" (главкопис, от glauks - "сова"), сова считалась ее главным символом. Любопытны некоторые абхазско-германские параллели: аццышə - "пепел", ашаша - "уголь" (ср. в английском ash, в немецком asche).

Кроме того, в абхазском есть примеры, уже упомянутого "лингвистического шока": айай - "да" (ага), аҳ - "князь", моҭак - "внук", анаша - "огурец", быйыцца - "выходить за кого-нибудь замуж", ацкьа - "святой", шык -"полотно", лашара - "освещение", хаха - "напрямик", ахбаба - "лохматый", жрак - "яма", акакал - "закуска", асасыла - "гость, находящийся по соседству", анарха - "имущество", мракы - "солнце".

Еще в абхазском языке есть омонимы, которые выглядят весьма не привычно: абазин - "крепость" и "гниль", аҵа (ҵак) "вошь" и "правда", "дно", ажьəа - "слово" и "весло", аджьа - "труд" и "зло", аб - "отец" и "козел". [7]

Один из примеров аналогичного ряда - омоним аҳәынҭқарра, который передает значения "королевство" и "республика". Происходит это слово от аҳәынҭқар - "царь" (ср. аҳ - "князь"). Аналогичным образом в адыгейском языке къэралъыгъо - это "государство"; слово этимологически восходит к заимствованию из древневерхненемецкого karal, karl (королевство). Свидетельством того, что в кон. 4 в. н.э. имело место готское проникновению на Северный Кавказ, является перипл Псевдо-Арриана. [Клавдий Птолемей..., 1948] Германо-адыгские языковые контакты - тема практически не исследованная, но приведем несколько любопытных примеров.

Верховное божество адыгов - Тхэ некоторые исследователи возводят к имени скандинавского громовика Тора (Thor). [Шагиров, 1977]

Интересно сопоставить топоним Адыгея древнескандинавским названием Ладоги - Альдейгья (Aldeigja, Aldeigjuborg), первое письменное упоминание которого встречается в шведской поэме "Bandadrapa", сочиненной в 11 в. Скандинавское слово Aldauga переводится, как "старый источник, подобный открытому морю". Хотя некоторые исследователи возводят название Ладоги к финским корням aaldokas, aallokas - "волнующийся" (от aalto - "волна").

Можно упомянуть и, скорее всего, курьезное родство топонима Адыгея с рекой в Северной Италии - Adige (Адидже). Вместе с тем, гидронимы с доиндоевропейской основой ad являются одними из самых распространенных и древнейших в Европе.

И еще о некоторых аналогиях в адыгейском и русском языках.

Например, адыгейское апэрэ - "первый" (в грузинском pirvuli [8], ср. также чувашское пӗрремӗш в том же значении), бжьэ - "пчела", быныкъуэ - "внук", жылэ - "село", щэ - "сто", щты - "стужа", къучъэры - "вожжи" (къу - "телега", чъэры - "работник"), лъэпэд - "лапоть", лъэмэджь - "лемех "(коса), пэрыохъу - "порог" (препятствие), шыблэ - "гром" (ср. зашибить), кIад - "кадка" (бочка), лажъэ - "ложь" (изъян), уд (уыд) - "ведьма", гуып, куып - "группа" (куп), гу - бык (ср. индоевропейское gwoou - "корова"), лъэтэн - "летать", ябге - "злая" (ср. Баба-Яга), мышъэ - "медведь" (в адыгейском слове м- - окаменевший показатель класса животных), мэз - "лес" (ср. в литовском miškas), машъ - "мошка".

К другим параллелям.

В адыгейском лIы - "мужчина", лъэ - "кровь" (в чеченском "мужчина" - лай; в санскрите - loha в сингальском lē - "кровь"; в шумерском lu - "человек"). По Н. Марру, коррелят мужчина~раб широко распространен на Кавказе (ср. русское слово "ребенок" и украинское "парубок", которые произошли от корня "раб, работник").

Скорее всего, как курьез, выглядит похожесть адыгейского псалъэ - "слово" (пса-лъэ - буквально "души вместилище"). Псалом считается греческим термином ψαλμός - "хвалебная песнь". Наверное, то же самое можно сказать об адыгейском мэлы - "овца" (в греческом μαλλός - "шерсть").

Можно предположить, что и понятие "лабиринт" выводимо из адыгской лексики. Укажим на совпадение с именем хеттского царя Лабарна (Табарна), где прослеживаются характерные чередования т/л. [9] Это позволяет допустить, что здесь первой буквой была лъ или лI (сравните в адыгейском лъы - "кровь", лъэ - "нога", лъэб - "пята", лIэн - "умереть", лIы - "мужчина", лIэблан - "храбрый"). Хотя, согласно Плутарху, древнегреческое λαβύρινθος - лидийское слово (λάβρυς - "секира, топор" в качестве царских регалий).

У кавказоведа А. Гадагатля есть предположение, что древнегреческий Одиссей - это адыгский Одис (Iуэ-дышъ - "гора-золотая"; Iуашъхь - курган, Iуашъхьэмаф, или Ошхомафо - Эльбрус). [Гадагатль, 1997.] Есть теория, что Кавказ - адыгейское слово - Къогъукъос (живущий за горой; горец) или КъокIас (поздний сын).

Такие совпадения корней ученые объясняют по-разному. В одних случая они видят звукоподражание (ономатопею) - условное воспроизведение звуков природы, криков птиц и животных: "сова" в греческом и адыгейском - κουκουβάγια и кукумяу. Во вторых (особенно в случаях с местоимениями, как наиболее архаичными морфемами) ссылаются на лингвистические универсалии: ащ~aš-аз (я; в адыгейском ащ - местоимение "он" в эргативе), ий~jo-его (в адыгейском ий и в праславянском i - "он"). [10]

Еще одно объяснение - феномен языковых союзов. Так, в адыгейском выявляются структурные балканизмы. В их числе образование числительных от 11 до 19 по распространенному в славянских языках локативному типу, то есть по схеме "число" + "на" + "десять": пшIы-кIу-зы - "одиннадцать" (десять-к-одному), пшIы-кIу-тIу (десять-к-двум) - "двенадцать" и т.д.

Кстати, возможно, адыгейское числительное 100 (шъэ) также заимствовано из индоевропейских языков. Другая гипотеза - архетипическое соотнесение чисел высокого порядка с "сытостью" и "тучностью" (в русском 1000 - "тьма, туча", 100 - "соты, сыть"). Сравните совпадение в адыгейском языке таких слов, как "сто" и "сало" - шъэ.

С другой стороны, есть схожесть этрусских и абхазско-адыгских числительных: 1 - thu (в адыгейском - зы), 10 - zsar (в абхазском - žºа, жәа-ба), 3 - ci (в адыгейском - щы), 6 - huth (в адыгейском - хы). Сравните в адыгейском ар (он, она) и в этрусском ar, ar-a (он, она, мы, ты, они делают). [11]

Интересно упомянуть о сходстве адыгейских слов с украинскими. Например, къутыр - "хутор", нан - "нэнько" (нянька, мать), тат - "тато" (тятя, отец), хатэ (усадьба, огород) - "хата" (дом) - хатэ. Нельзя не упомянуть гипотезу об адыгском субстрате в украинском языке, которая хоть и поддерживается далеко не всеми исследователями-кавказоведами, но весьма любопытна. Речь идет о нехарактерных для славянских языков украинских фамилиях, оканчивающихся на -ок, -ук, -юк, -ко. По мнению филолога, историка Кавказа Л. Лопатинского, эти форманты происходят от адыгского къо - "сын". Сравните типично адыгейские фамилии Жачемук, Панежук, Чуяко...

Такая распространенная украинская фамилия как Шевченко, Шульженко также имеет адыгское происхождение. Она восходит к слову "шэуджэн" (адыгейская фамилия Шэуджэныкъо), которым адыги обозначали в доисламскую эпоху своих христианских священников (сравните редкую для Белгородщины фамилию Шовегеня). Другие весьма распространенные фамилии Шевчук, Шолохов, Цеков (Цыхун, у белорусов Цеханович), Гоголь соотносятся, как полагает ряд исследователей, к адыгским Шевацуко, Схаляхо (Шъхьалахъо от шъхьалы - "мельница", хъу - "производитель"), ЦIыху, ХъохъылI ("восхваляемый мужчина", где лIы - "мужчина"). В пользу этой версии говорят адыгские фамилии - владетели Малой Кабарды Шолоховы (Щэулыхъу), Гоголевы.

Кстати, В русский и некоторые европейские языки из адыгейского языка были заимствованы слова шашка (сэшхо: сэ - "резать", нож; шхо - "большой"), тамада (тхьэматэ - "старейшина": тхьэ - "бог", матэ - "дарящий"; сравните также персидское слово damad - "зять, тесть, ухажер") и чувяки (цуакъэ - мягкая кожаная обувь без каблуков). Слово аджика (аџьыка) и кинза (акинӡ) абхазского происхождения и означает просто "соль" и "петрушка".

* * *

Мордовия раньше была известна по такому советскому анекдоту. В Верховном Совете СССР слушался вопрос об объединении Еврейской автономной области и Мордовии. Решено было в конце концов не объединять их, так как спорящие стороны не пришли к единому мнению о названии новой республики: одни предлагали назвать Еврейско-Мордовская, а другие - Мордо-Еврейская… Вообще, Мордовская республика сейчас одна, а мордовских языков - два (мокша и эрзя), различия между которыми существенны, более значимы, чем между русским и украинским. В нашем исследовании примеры будут преимущественно мокшанские из-за большей специфичности этого языка в фонетике, о чем скажем чуть позже.

Вот, что об особенностях мордовских языков говорится в одной из популярных и фривольных интернет-энциклопедий:

"По звучанию мордспик больше всего напоминает… русский. Первое впечатление человека, услышавшего мордовскую речь: говорят по-русски, но как-то неразборчиво. Это впечатление подкрепляется большим количеством русских слов, которыми пересыпана речь мордвина. И лишь постепенно до слышащего допирает, что что-то здесь не то, и он начинает гадать, на каком же языке на самом деле говорят. Причем мысль о том, что это именно мордспик, приходит в голову в самый последний момент. Все это тем более забавно, принимая во внимание то, что мордовский и русский относятся к разным языковым семьям, то есть родства между ними нет. Такая ситуация возникает благодаря поразительной и труднообъяснимой схожести фонетического состава русского и мордовского языков, да и по частоте использования определённых фонем эрзянский схож с великим и могучим". [Мордовия]

Кстати, есть в русско-мордовских морфологических встречах явления, которым трудно подобрать лингвистическую терминологию. Например, когда в двух сравниваемых языках возникают, скажем, "омонимические хиазмы": в мокшанском "сон" - on, а "он" - son.

Например, в русском языке слово "миг" очень короткое, что кажется вполне логичным. А в мокшанском, наоборот, непомерно длинное - ёфси кржа пинге. Чтобы его произнести потребуется не один миг.

Еще одна особенность. За счет редукции в мокшанском языке слова (в основном звукоподражательные) могут состоять из одних согласных (почти как в чешском): крф - "храп", бзф - "жужжание (сравните в адыгейском бжьэ - "муха"), чрф - "шум ручья" (сравните в ительменском чуфчуф - "дождь"), врхт - "шмыг!", "шнырь!". В целом ряде слов могут образовываться многоэлементные консонантные кластеры: плкштадемс - "вынуть (из воды)", лпндаф - "облупившийся", лафчста - "слабо", панчфт - "цветы". В звукоподражательных словах появляются трудно произносимые сочетания кж, тж, чж, вф: кжнамс - "хрипеть", тжнамс - "шипеть", увф - "гул", чжнамс - "визг (пилы)".

Несколько лет назад интернет буквально "взорвал" ролик автора-исполнителя песен на мокшанском языке В. Родионова. Композиция о самых красивых девушках, которых ищи, где хочешь, а краше не найдешь, так и называлась - "Аф муят" (Не найду). По ослышке (намеренной или случайной) припев "аф муят, аф муят" слышался, как "нахуя".

Популярностью пользовалась в Сети и другая песня на русском, но с вкраплениями мордовских слов, группы "Мордва". Называлась она "Все учат мордовский". [12]

Как и в чеченском, в мокшанском языке есть любопытные примеры "лингвистического шока": нормаль - "клубника", масторбе - "край света", матрос-емс - "прессовать", афтомат - "рыболовные сети", тюрема - "драка", мима - "продажа", нефт-емс - "терзать, трепать, общипать", сексе (сёксе) - "осень", сява - "коза", тиф - "сделанный", видьме - "семя", эрекламс - "оживиться", лифт-емс - "вытащить", педи - "липкий" (педема - "прилипание"), цярдом - "совок", почка - "щавель", синнема - "поломка", сирень - "старый", суй тише - "растение мятлик", топаз - "низкорослый", шаржа - "седина" или "зазубрина", шов - "пена" или "обух", шума - "долг", кивок - "кто-нибудь", ёжа - "чувство, сознание", тракс - "корова" (шутка: "половина трактора"), жувата - "скот" (жвачное животное). Межъязыковыми омонимами могут выступать глаголы и междометия: пою - "осина", шить - "днем", эй - "лед".

Чуть подробнее надо остановиться на еще одном интересном корреляте: эрексия - "ртуть". Этимологически это слово восходит, как многие могут подумать, не к латинскому erectus (стоящий вертикально), а к эрек - "живой", эрекста - "быстрый". От этого же корня и мокшанское слово эряф - "жизнь", напоминающее аббревиатуру РФ (кстати, в мокшанском "развилка" и "пах" - рашка).

К сожалению, не известно, предлагал ли кто сопоставить этноним "русь" и эрзянское слово "раське' в занчении "народ". Хотя некоторые исследователи пытались связать с эрзя название протогосударства "русов" Арсания (’Arṯāniya), которое наряду со Славией и Куябией упоминалось арабскими источниками 10 в. Немало русских городов носят финские названия (Суздаль, Арзамас, Рязань, Сестрорецк).

Можно также указать на интересную аналогию: имя богатырши мордовского эпоса Литова / Витова (Правдивая) и название Литва, а также имя великого князя литовского - Витовт (считается, что это балтизированная форма имени Витольд).

Гидроним Нил совпадает в мокшанском нилемс - "проглатывать". Кстати, некоторые мокшанские слова напоминают библейские имена: матф - "уложенный спать", "погашенный свет", маряма - "боль", нуй - "жнец", лия - "другой", иса - "ива", или - "розга", ламзурь - "плетет много ниток" (женское имя). Имена из античных мифов: марс - "вместе", сизеф - "усталый". Сравните другие примеры похожего плана: давол - "ураган", олга - "жердь", олаф - "полинялый", палама - "поцелуй" (в греческом παλάμη δέντρο - "древесная пальма"), ян - "тропа", шура - "редкий", ярмак - "деньги", тула - "клин, засов".

Вообще, целый ряд русских фамилий можно вывести из мокшэрзянских языков: Сенчин (сенч - "кряква"), Максаков (максака - хомяк), Шукшин (шукшемс - "погрозить пальцем"), Шульга (шулгомс - "расколоть орех"), Васнецов и, как вариант Васенцев (васенцесь - "первый"), Ламосов (ламос - "надолго уехать").

Есть в мокшанском и такое слово, как мума - "находка". Не отсюда ли тургеневская "Муму" - собачка, которую нашел немой Герасим? Филологи спорят об этимологии гоголевского персонажа "Вий", но, если бы они мокшанскому языку грамотны были, то вопросов бы не возникало: вий - это "сила, мощь".

Можно предположить, что два русских страшных ругательства восходят к мордовским корням: в мокшанском "змея" - куй - (в финском kuiva - "сухой", kuja - "переулок", kuje - "шалость"), "гнездо, нора" - пиза (в финском - pesä). Вот еще любопытные примера: "кочерга" по-мокшански будет - коцькарга (коцама - "тлеть", карга - "журавль"), "варежка" - варяга (варя - "дыра").

Как видим, формальное сходство мордовских слов можно обнаружить и с другими языками: юп! (прыг!) и английское jump в том же значении, аера (холодный ветер) и греческое αέρος.

Интересно подробнее остановиться на морфологических встречах в мордовских языках и санскрите: акша - в мокшанском "белый" (ср. санскритское ākāśa - "видимость", "пространство"), ведь-лапш - "водяная лилия", где лапш - "плоский" (лапшава - "блюдо"). Не напоминает ли это слово имя индийской лотосовой богини Лакшми (в санскрите lakṣmī - "счастье")? Сравните эрзянское ракша - "животное" и название древнеиндийских демонов ракшасов (в санскрите rākṣasaḥ - "проклинать, бранить").

Есть исследователи [Трехлебов, 2004], которые связывают даже мордовский этноним мокша с понятием древнеиндийской философии - мокша (в санскрите mokṣa, - "освобождение", избавление от сансары - круговорота рождений, смертей и всех страданий.

В этой связи интересно проследить возможные связи ведической религии и шаманизма с Поволжьем, местами расселения мордовских племен в древности. В мокшанском шама - это "лицо", шамань - "лицевой", шаманя - "личико", шамафкс - "маска". Культуролог М. Элиаде полагал, что слово "шаман" происходит от санскритского śramaṇa - "странствующий отшельник", "духовный подвижник-аскет". По его мнению, вместе с буддизмом этот термин распространился на Север через эвенкийский язык [Элиаде, 2000]. Еще одно мокшанское слово - шамдома, оно означает "освобождение" (опорожнение). Надо заметить, "концепция очищения" и связанный с ней поиск пути освобождения и просветления является ключевой в буддизме.

Смех смехом, но, как говорится, в каждой шутке есть доля правды. Конечно, по некоторым совпадениям нельзя делать далеко идущие выводы. Похожесть ряда чеченских слов с русским и некоторые кавказско-финно-пермские параллели не обязательно должны свидетельствовать о родстве. Сразу заметим, что традиционная компаративистика не допускает подобных сравнений в случае отсутствия генетического родства между сравниваемыми языками. [Халидов, 2006] Однако вопрос таких морфологических встреч до конца не решен.

В мордовских (мокшерзянских) языках можно выявить слова, звучащие одинаково кавказским. В мордовских~вейнахских (в скобках латиницей даны финские корреляты): лов~лоа (снег, в финском lumi), мода (земля~грязь, muta грязи), осал~оза (худой), осал~осала (худой~трусливый/пугливый), нуцька~нуца (внук~зять/жених), козя~хаза (богатый~красивый), лама~лам (много~гора), равжа~Iаьржа (черный), лазомс~лаза (отколоть/гроб~болезнь), кург~къурд (рот~лотка), крга~кIорга (горло/шея~глубокий), лата~латта (крыша/навес~держаться), нуй (жнец~веник), веньдряв~бирдолаг (летучая мышь), аля~эла (мужчина~князь), мирдье~мар (мужчина~муж).

В мокшанском и адыгском: пе~пэ (конец~нос), си~цIэ (вошь~блоха), куд~куаджэ (дом~селение), мора~орэд (песня), лиемс~лъэтэн (летать), лапсе~лъэ (шлепать/хлопать~нога), нуцька~нысэ (внук~невестка; в финском morsian - "невеста", в чеченском нус - "сноха", в албанском nusja - "невеста", в баскском neska - "девушка"), шеер~шъуае (мышь~крыса). Ср. в адыгейском "дрофа" - дудакъ ("попугай" - дыдыкуш), в удмуртском "голубь" - дыдык. В адыгейском "петух" - атакъэ, в удмуртском - атас.

В мокшанском и абхазском: ала~албаа (нижний), аера~аҳайыр (холодный ветер ~ воздух).

Хотя, уже не является натяжкой говорить о межъязыковых контактах народов Крайнего Севера и иранцев. Сравните у хантов и манси божество Мир-Сусне-хум, сюжет о котором аналогичен легенде о Дарии и избрании царя с помощью коня (гиппомансии). Исследователи указывают на совпадение имен ханты-мансийского чудища Карс и индийской птицы Гаруды и некоторых других неочевидных параллелях. [Бонгард-Левин, Грантовский, 1983] Об индоарийских заимствованиях в финно-угорских языках написано немало. [13] Вывод, который делают ученые, - финно-угорские народы обитали изначально южнее нынешнего ареала. В пользу этого предположения и упомянутые митраистические влияния на угорскую мифологию.

Почему бы не предположить, что похожие лингвистические и мифологические соответствия могли возникнуть в процессе контактов кавказских (в частности абхазско-адыгских и вайнахских) народов с финно-уграми?

Например, обращает на себя внимание т.н. "птичьи" этнонимы.

Название одного из многочисленных племен, обитавшее с 1 тыс. до н.э. до 1 в. на Таманском полуострове племена синдов иногда возводят к адыгскому цунды (ворон, черный). Скорее всего, слово цунды - из староосетинского сынт - "ворон" (ср. в памирских языках - šont). Иранист В. Абаев возводит экзоэтноним адыгов (черкесов) к осетинскому цæргæс < *чаркас - "орел". С другой строя, в удмуртском - орӟи означает "орел" (сравните название орла в чеченском языке - аьрзу). Не исключено, что это слово дело в основу одного из этнонимов мордвин - эрзя.

"Птичьи" этнонимы довольно редки для народов Европы. Из известных примеров можно вспомнить разве что Албанию (Shqipëria, Shqipní), название которой похоже на албанское shqiponjë - "орел". [13a]

Однако чаще всего, говоря о предполагаемых связях Кавказа с Поволжьем, обращают внимание на типологическое сходство языков двух макросемей - кавказской и финно-угорской. В финском и чеченском отмечается богатый вокализм - количество гласных звуков примерно столько же - около 33-34 (с учетом долгих, умлаутизированных и дифтонгов). Сравниваемые языки преимущественно агглютинативные, во многих из них существуют сложные способы для указания продолжения предмета в пространстве за счет дополнительных падежей (локативов). В финском и чеченском языках одинаково большое количество падежей - около 16 (в табасаранском, одном из кавказских языков, и вовсе рекордное число - 46).

Иногда лингвисты связывали такую детально развитую систему пространственной ориентации с горными условиями, в которых живут говорящие на этих языках: такие дополнительные признаки, как "находиться выше / ниже", "находиться впереди / сзади", "вплотную / не вплотную" и т.п. становятся там особенно важными. [Плунгян, 1996] Если принять такую гипотезу, то выходило бы, что и угро-финны в стародавние времена тоже жили в горах.

Тем не менее, в кавказских и финно-угорских просматривается параллелизм в ряде названий из архаичной лексики. Этот параллелизм видимо связан с древнейшими мифологическими представлениями. Так, в абхазском амза - это "луна, месяц", а также "сосна" и "лучина". В финском kuu - "луна", kuusi "ель, елка" и число "шесть".

Похоже звучат слова "брат" и "кровь": в финском - veri и veli; в абхазском эти существительные полностью совпадают в слове ашьа. Еще в карело-финском эпосе "Калевала" (интересно также указать на параллели между сюжетными линиями этого произведения со сказаниями осетин и скандинавов - "Нартами" и "Эддой") царство мертвых Похьёла, расположенное на крайнем, морозном Севере, ассоциируется с камнем и дном (в финском pohjala - "север", pohja - "дно"). Сравните в абхазском: аҵаа - "мороз" и аҵа - "дно".

Более того, в этих языках самоназвания народов этимологически восходят к понятию "смертный". В абхазском Аҧсны - "Абхазия" (Страна людей), аҧсы - "мертвец", "мертвый", "душа". Во многих языках человек - это "смертный". Этой семантикой обладают самоназвания волжско-финских народов (морд-ва, уд-мурт, мари). У мокшан "мужчина" - мирдье, удмуртов - мурт, коми - морт. Считается, что эти слова - экзоэтнонимы (возможно пейоративные) и восходят к древнеиранскому *mardχvār- или *mǝrǝtāsa- - "людоед". Некоторые отождествляют их с андрофагами, упомянутыми Геродотом. Но, скорее всего, следует искать общие основы с персидским mârd‎, ягнобским morti (от индоиранского *mṛta - "человек", "смертный"). Сравните название человека у курдов - mirov и у армян - mard (у чеченцев "муж" - мар). В ирландском языке человек - duine, в древнегреческом - βροτος, и оба слова буквально переводятся, как "смертный". [14]

Связи финно-пермских языков с кавказскими пока остаются дискуссионными, но новые находки могут пролить свет в пользу таких предположений. Доклад доктора филологических наук О. Мудрака "Язык и тексты восточно-европейской руники", с которым он выступил в 2015 году в Институте востоковедения РАН, стал событием в среде археологов и лингвистов. Им была представлена расшифровка и перевод надписей Восточной Европы, выполненных тюркскими "рунами". В ходе исследования была выявлена их близость к вариантам осетинского и отчасти к нахских языков. Если выводы ученых верны, то чеченцев и ингушей можно считать древнеписьменными народами. Интересно то, что такие памятники найдены не только на Кавказе, но также на Днепре и в Повольжье, в местах обитания волжско-финских народов, в том числе и мордвы. [О чем рассказали..., 20015]

Вместе с тем, некоторые параллели с нахскими языками обнаруживают не только мордовские языки, но и, например, финский (на другом краю Европы). Сравните уже упомянутый пример: "снег" в мокшанском и эрзянском - лов, в чеченском и ингушском ло/лоа, в финском - lumi. В финском~чеченском языках есть немало и других совпадений:

кхокха~kyyhky (голубь), къора~korva (глухой~ухо), неI~nahka (выделанная кожа ~ кожа), лакхар~leikki (игра на инструменте ~ играть). Весьма любопытны совпадения вопросительных местоимений: хIун~kun (что), муха/санна~muka/sama (как ~ будто бы), мичахь~missä (где), мича~mihin (куда), мила~mikä (кто), мила~milloin (кто~когда).

* * *

Примечательно, что кавказские и финно-пермские языки обнаруживают некоторые сходства с конлангами.

В среде толкинистов (Дж.Р.Р. Толкин - создатель легендарной трилогии "Властелин колец") в шутку отождествляют Мордовию с "Мордором", а столицу республики Саранск (Саран-ош) называют "Сауронск" (страна хоббитов Шир, по-мокшански Шире - "страна"). А сами мордовские языки (особенно мокшанский, в котором есть специфические звуки рх, рьх, лх, льх, йх) напоминают бормотание лавкоафтовского Ктулху: Ктулху фхтагн! Р'льеха... Эту фразу вполне можно перевести с мокшанского. Примерно так: "Кулхцонтф фталга" - "Выслушанный позади (заглазно)". Ну, а "Рнама-лефкс" - это "Гул-детеныш" (причем гул механический).

Кстати, по-мокшански Кула - "мертвец", а Кулоф - "умерший".

В шутку можно интерепретировать имя темного властелина из киносаги "Звездные войны" Дарта Вейдера. По-чеченски Дерт Везарг - это что-то типа "ущербный любовник".

Более того, определенное сходство в фонологии и в лексике чеченский язык обнаружил с искусственным языком Арахау. [Карасев, 2011] В обоих языках есть именные классы и развитая система гласных, коих свыше 30 (в том числе есть дифтонги и, что еще интересней, - трифтонги). И там, и там слова могут состоять из одной гласной: ю - жало, шило, у - доска, и - он (она, оно)...И кроме того, некая ритмичность построения слов. В чеченском языке (как и в Арахау) по рифме строятся части человеческого тела и некоторые ориентационные и другие понятия: аьрру - аьтту "левый - правый", дети - деши "серебро - золото", мIара - мара "ноготь - нос", ког - куьг "нога - рука", лерг - церг - бIаьрг "ухо - зуб - глаз", корта - ворта "голова - часть шеи ниже затылка", а также урс - турс "ножь - щит", суьйре - "вечер" и Iуйре - "утро", наж - "дуб", Iаж - "яблоко". И еще об одной яркой особенности нахских языков нельзя не сказать. Например, в ингушском языке могут появляться грамматикализированные палиндромы: в-аха-в - "ушел (он)", й-аха-й - "ушла (она)". Здесь один и тот же показатель класса имен (в, й) употребляется дважды (зеркально, как конфикс) в глагольных формах непроизводных глаголов.

Кстати, и в абхазском языке довольно часто встречаются такие конструкции: арҭра - "созревать", архра - "косить", арпра - "копать", аркра - "запирать", арӡра - "потерять", арчра - "вздуться", аршра - "разогреть".

Столь богатая ассоциативная связь чеченской и мокшанской лексики с другими языками (в том числе и искусственными) может служить, пожалуй. самым наглядным примером витгенштейновской "лингвистической игры" в прямом смысле. Мокшанский и особенно чеченский языковой материал столь разнообразен и гибок, что кажется способен принимать обличия других (возможно даже абсолютно не родственных) лингвистических систем. Здесь можно говорить о "мимической способности" языка, которая в процессе игры или, если хотите, иронии и самоиронии проявляет чудеса жизнеспособности и адаптации к агрессивно-контрастной окружающей среде.

Примечания:

[1] Хорошо известна шутка, что "англичане пишут Лондон, а читают Константинополь". Б. Шоу придумал свой ироничный пример, отражающий парадоксы английской орфографии. Как прочитать слово ghotio? Ответ - fish [фиш]. Почему? Сочетание первых двух букв gh можно прочитать как f [ф], ведь именно так звучит это сочетание в слове enough [инаф]. Гласную о прочитаем как i [и], потому что так она читается в слове women [уимин]. Окончание -tio следует произносить, как [ш], ибо именно так произносится это сочетание в словах типа revolution. Следовательно, пишем ghotio, а читаем fish [фиш].

[2] Культуролог М. Эпштейн предложил ввести новый лингвистический термин - синантонимы, слова, возникшие в языке как антонимы, однако с течением времени ставшие синонимами. Примеры таких синантонимов в русском языке - истово и неистово (кричать), кризисный и антикризисный (план), предельная и беспредельная (наглость) [Эпштейн, 2009], далекий и недалекий (человек). Кроме того, этимологически "победа" восходит к слову "беда", а "начало" - к "концу".

[3] Считается, что в русском языке есть только одно слово, где подряд идут пять согласных, - бодрствовать. Но шутники придумали слово, где консонантный кластер состоит из девяти элементов - контрвзбзднуть.

[4] Ворон научил человеческому языку индейцев квакиутль, а жаба Куок обучила грамотности и языку вьетнамцев.

[4a] Есть довольно обширная литература, посвященная рассматриваемой тематике [Салвяно-нахские..., 1994; К вопросу о генетическом..., 1996; Русско-чеченские связи..., 2003; Некоторые англо-чеченские..., 2008; Случайные совпадения..., 2010]

[5] Характерной чертой румынского является его утрата исконных романских корней для описания эмоциональных, психологических и других качеств человека, замещенных славянизмами: "воин" - războinic (вместо lupător и ostaş от латинского luctare и hostis), "любить", "любовь" - a iubi, iubire (вместо классических amare и amor). Вот еще примеры: "дорогой" - drag, "простой" (глупый) - prost, "веселый" - vesel, "вредный" (упрямый) - vrednic, "жалкий" - jalnic, "честный" - cinstit, "слабый" - slab, "больной" - bolnav, "жалость" - milă, "грозный" - groaznic, "богатый" - bogat, "голый" - gol.

[6] В чеченском "гнездо" - бену. Здесь можно вспомнить легенду о птице-Фениксе, которая возрождается из пепла. Считается, что прообразом этого мифического животного послужил древнеегипетский персонаж Бенну (Бен-Бен), имя которой принято выводить из слова "сиять".

Самородный грузинский лингвист П. Чарая сопоставил адыгейское числительное шъэ (сто) с древнеегипетским śt (в коптском ϣϵ [щэ]). Кстати, по гипотезе А. Тромбетти, кавказские языки родственны афразийским. [Кумахов, 1981]

Гораздо дальше идет исследователь Х. Кармоко, полагая, что имя покровителя всадников Созырещ (сэуэ - "мечник", сэ - "меч", уэн - "бить", зэрещ - "сопроводитель") восходит к имени древнеегипетского Осириса. [Кармоко, 1963]

[7] Вообще, омонимия слов, обозначающих людей и животных, - не такое уж редкое явление. В том же адыгейском языке "брат" и "лошадь" передаются одним словом - шы, "человек" (существо) и "собака" - хьэ, "вошь" и "имя" - цIэ, а "сын" и "свинья" - къо (лингвист К. Уленбек сближал славянское слова "свин" с "сын"); в скифском fur - "баран", furt - "сын", в осетинском - фур/фырт).

Интересно, что в славянских языках, как и в адыгейском есть параллели между словами "сын" и "свин" (по М. Фасмеру, название животного - вторичное новообразование). Также из любопытных параллелей - гипотетическое родство русских слов "парень" и "баран". [Топоров, 1994] Сравните в чеченском "бык" и "мужчина" - сту и стаг, "баран" - уьстагI.

[8] Языковед Н. Марр обращает внимание, что в грузинском pirvuli корень pir - "лицо" (ср. в сванском pil -"рот"). Он также упоминает другие грузино-славянские морфологические встречи: в грузинском rqu - "он сказал" (рек), в сванском rēkw, в грузинском tul-e-ma - "дремать", or-b (<*or-bel) - "орел". Кроме того, Название Тбилиси связывают с наличием в городе теплых серных источников (по-грузински t'bili - "теплый").

Кстати, все попытки исследователей выявить в языках Индии нечто похожее на слово mowgli оказались тщетными. Нельзя точно сказать был ли знаком Р. Киплинг, автор легендарного произведения с кавказскими языками. Тем не менее, в грузинском mgeli - "волк"). Как известно, киплинговский Маугли, человечий детеныш, был воспитан в волчьей стае.

[9] В Древнехеттской державе (18-16 вв. до н.э.) существовало гетерогенное двуязычие: индоевропейский хеттский (неситский) язык поначалу использовался в светских документах, а средиземноморский (яфетический) хаттский (протохеттский) - в культовой сфере. Например, миф "Луна, упавшая с неба" был записан клинописью на обоих языках параллельными текстами. Исследователь Вяч. Иванов установил родство хаттского с абхазско-адыгскими языками.

[10] Сравните в ряде индейских языков i (e) - "он/его": в карибским языках toopuru - "мой камень", itoopuru - "его камень"; в куна ani-pap - "мой отец", e-pap - "его отец". Возможно, такие совпадения (особенно, если говорить о местоимениях, как наиболее архаичной части речи) есть некий вариант лингвистических универсалий.

[11] Сравните также в грузинском языке m-tvari (m- класс небесных светил) - "месяц", tivr - в этрусском. В этрусском zix- (писать) и в грузинском c'er. Ср. грузинские фамилии на -иа и этрусские коллективные прилагательные etera/etera-ia - раб/рабский.

[12] Песня группы "Мордва" "Все учат мордовский"

*Алаша-матрос - "Прессованная лошадь"; Таргама ули? - "Сигареты (курево) есть?"; Арь тяста - "Иди отсюда"; Ланка - "поверхность, сверху".

[13] Вот характерные примеры: "сто" - в финском sata, манси sat, (иранское sata); "сестра" - в мокшанском сазор (индийское svasat); "волк" - в мокшанском врьгаз (индийское vrikas); "веревка" - манси rasn (персидское rasan); "дом" - коми gort (иранское grda); "золото" - в удмуртском zarni, в ханты-мансийских sorni (осетинское zerin); "зерно" - в мордовских čuž (аналогично в памирских языках); "вымя" - мари vodar (индийское udar); "шерсть" - коми vurun (иранское varna); "жеребец" - в эстонском vars (осетинское vyrs); "узда" - коми dom (индийское dama); "конский кнут" - в венгерском osztor (иранское aštar). [Бонгард-Левин, Грантовский, 1983]

[13a] Есть легенда, что экзоэтноним индейцев оджибве можно расшифровать, как "журавли". Этноним "араб" (عرب‎) иногда связывают с семитским корнем a-r-b - "ворон" (غراب ). Есть монгольские и тюркские предания о происхождении племен от лебедя. Так, буряты-хоринцы (бурятские роды Шарят и Харят) ведут свой род от шамана, меткого стрелка Хоридоя, который хитростью женился на царевне-лебедь. Аналогичный сюжет есть у якутов. Вероятно исток таких легенд в похожести слов "человек" - хүн и "лебедь" - хун.

[14] Принадлежность языка надписей древнеиндийской Хараппской цивилизации к дравидийским подтвердилась учеными не только агглютинативным строением обоих языков, но и, например, тем, что слово mina в них является омонимом и обозначает одновременно "рыбу" и "звезду". [Альбедиль, 1994]

Литература:

Алексеев М.Е., Нахско-дагестанские языки. - Сравнительно-историческое изучение языков разных семей. Современное состояние и проблемы, М., 1981.

Альбедиль М.Ф., Протоиндийская цивилизация. Очерки культуры, М., 1994

Бонгард-Левин Г.М. Грантовский Э.А., От Скифии до Индии, М., 1983.

Вагапов А., Чеченский язык и финикийский алфавит // Материалы Международной научно-практической конференции "Актуальные проблемы арабской филологии и методики преподавания арабского языка", Грозный 20-22.11.2015.

Вагапов А.Д., Славяно-нахские лексические параллели, Грозный, 1994. - С. 103-116.

Гадагатль А.М., Память нации. Генезис эпоса "Нарты", Майкоп, 1997.

Карасев И., Ритмы и именные классы, 2011.

Кармоко Х.Г., Наше суждение о происхождении имени "Сосрыкъо" // Ошхамахо, Нальчик, №4, 1963.

К вопросу о генетическом родстве индоевропейских и нахских языков // Проблемы происхождения нахских народов. Махачкала, 1996. - С.87-107.

Клавдий Птолемей. Географическое руководство // Вестник древней истории, М., 1948, №2.

Кумахов М.А., Сравнительно-историческая фонетика адыгских (черкесских) языков. М., 1981.

Марр Н. Я., Яфетические зори на украинском хуторе, "Ученые записки" Ин-та этнич. и нац. культур народов Востока, РАНИОН, т. I, М., 1930 (перепеч. в кн.: Марр Н. Я., Избр. работы, т. V, М.-Л., 1935)

Минц Л., В поисках кельтов // "Вокруг света", 1992, №1.

Мордовия // Lurlmore [Электронный ресурс]

Некоторые англо-чеченские глагольные сходства. Вестник Чеченского государственного университета № 2. Грозный, 2008. С. 165-168.

Новый китайский авианосец предложили назвать "Пипи ся" // Lenta.ru, 10.05.2017.

О чем рассказали восточно-европейские руны // Генофонд.рф, 09.12.2015.

Палкевич О.Я., Языковой портрет феномена иронии. На материале современного немецкого языка. (Дис. на соискание уч. ст. канд. филологич. наук), Иркутск, 2001.Халидов А.И., Введение в изучение кавказских языков, Грозный, 2006.

Плунгян С., Почему языки такие разные? М., 1996. - 118.

Русско-чеченские связи древнейшего периода. Вопросы общей и чеченской филологии. Грозный, 2003. - С.14-40.

Славяно-нахские лексические параллели. Грозный, 1994.

Случайные совпадения в лингвистике // Материалы региональной научно-практической конференции "Чеченский язык: проблемы и перспективы развития", апрель 2010. Грозный, 2010. - С.126-132.

Топоров В.Н., Фарн // Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. Гл. ред. С.А. Токарев, М., 1994. - Т. 2, с. 558.

Табидзе М., Шавхелишвили Б., Юмор грузин и чеченцев, Тбилиси // Prometeus, 10 февраля 2010, №4.

Трехлебов А.В., Кощуны Финиста Ясного Сокола России, Пермь, 2004.

Чеснов Я., Над чем смеются чеченцы? // Обучающие сетевые олимпиады, 21.06.2016 [Электронный ресурс]

Элиаде М., Шаманизм: архаические техники экстаза, Киев, 2000.

Эпштейн М., "Кризисный" и "антикризисный" - синонимы // Новая газета, 26.04.2009. Эх, украинский язык не такой уж и веселый // yaplakal.com, 18.03.2014. [Электронный ресурс]

Словари

Алироев И.Ю., Самоучитель чеченского языка, М., 2005.

Генко А.Н., Абхазско-русский словарь (Аҧсуа-аурыстə жəар), Сухум, 1998.

Гиш Н.Т., Словарь названий животных (на адыгейском языке). ПсэушъхвцIэмэ ягущыIалъ, Майкоп,1990.

Шагиров А.К., Этимологический словарь адыгских (черкесских) языков, М., 1977. Введение, том 1, том 2.

Щанкина В.И., Мокшень-рузонь валкс - Русско-мокшанский словарь, Саранск, 1993.

Материалы И. Карасева по теме:

Андийская родина басков // rbardalzo.narod.ru, 2008

Вайнахская сага. Откуда в русском чеченские корни // rbardalzo.narod.ru, 2008

Греческое письмо // rbardalzo.narod.ru [Электронный ресурс]

Родина Ктулху - Охотское море. (Полный гиляк) // "Апокриф", Калининград, жизнь 7, вып. 96, октябрь 2015; с. 179

Черновик работы

http://rbardalzo.weebly.com/linguistic-irony.html

http://arahau.ucoz.ru/publ/estestvennye_jazyki/fenomen_lingvisticheskoj_ironii_v_chechenskom_jazyke/4-1-0-43

(С) И. Карасев, 2011-2017