2. Планировщики уровня PRO-долбаи

Книги Намджун не то, чтобы любил. Стараниями родителей — мамы-госоджоксан, торговца редкими книгами, и отца-библиофила, большого любителя составлять и читать справочники — читал. Много читал, в отличие от сверстников, не отрывающих глаз от пикселей в гаджетах. Но с возрастом (ах, как прекрасно звучит, когда тебе уже девятнадцать и можно делать почти всё, что хочется!) тоже предпочитал позалипать в смартфон, особенно на сайты, о которых родителям знать было не положено.

В их большом доме, две трети которого было отдано под книжный магазин на первом этаже, и что-то вроде читательского зала на втором, он чаще всего прятался в разделе с фантастикой. Раздел был задвинут родителями в самый дальний угол магазина, под винтовой лестницей на второй этаж, и они никак не могли взять в толк, почему туда народ протаптывает дорожки — ко всем этим дурацким современным комиксам, и манхве, и ярким томикам с фантастикой, которую агенты по продаже книг впихивали им чуть ли не силой. Видя, что дитё с подросткового возраста упорно сидит в этом отделе, а на втором этаже над ним практически свил себе гнездо, они пожали плечами, порылись в справочниках и оборудовали ему там личное логово с удобными креслами и столиком. А когда Намджун начал грамотно общаться с покупателями, принося магазинчику неплохую прибыль — поставили стенку для кофе-брэйка, выдали персональный терминал для расчётов и махнули рукой, — мол, сам справляйся.

Намджун ещё как справлялся.

А ещё он обнаружил старую дверь, спрятанную за стеллажом в стене второго этажа как раз за столиком и креслами в логове. Дверь вроде как вела в никуда: вскрыв замок, он обнаружил, что смотрит прямо в чужой парк, окружающий давно заброшенный особняк в центре квартала. Но ниже под дверью, плотно примыкая к стене, высилась каменная ограда, отделяя их дом и сад от парка. Окантовка ограды была не то, чтобы узкой, как раз в одну ступню. И если пройти по ней до угла, держась, например, за воздух, можно было как раз выйти в их открытый мини-садик перед входом в книжный, а оттуда – прямиком на улицу.

Намджун позвал парочку друзей, приделал снаружи к стене пару ручек, стеллаж поставил на колёсики, чтобы он легко отодвигался, и обзавёлся личным потайным входом. Теперь некоторые из особо доверенных друзей — если хватало, конечно, смелости преодолеть три метра по узкой окантовке ограды, — могли незаметно от родителей Намджуна пробраться в дом.

Подростку такая идея казалась офигеть прикольной. Когда подростковый возраст перешёл в пубертатный — тем более. Вот только девчонок, готовых рискнуть шеей на узкой дорожке, было немного. Зато тех двоих, которые без малейшего страха по ней прошли, Намджун искренне зауважал, держал за друзей, не приставал и защищал при любых обстоятельствах.

Мин Юнги пробрался в дом именно так: две клумбы в мини-садике, одна выше другой, узкая окантовка ограды, личный ключ, и вуаля — он уселся в логове Намджуна, запустив руку под кресло, где как будто для него была припасена банка айс американо.

— Если ты этот снег с тропы не вычистишь, кто-то из нас себе точно сломает шею, — буркнул он вместо приветствия, салютуя Намджуну банкой и оглядываясь на окно. Там звенел снежинками февраль, в этом году аномально холодный для их климата.

— Из этих «кто-то» только ты там и ходишь, как какой-то воришка, хён, — заметил Намджун, падая во второе кресло и ставя себе на колени тарелку с кимпабом. — Хосок так точно не навернётся, а я через нормальные двери в такую погоду хожу...

— Не хочу, чтобы твои меня видели, — поморщился Юнги. — Через неделю очередное заседание, и снова твоих потащат — они вроде и норм, но смотрят на меня уже как-то...

— Нормально всё, ты чего? — удивился Намджун. — Маман так вообще в отъезде, наверное, только к заседанию и вернётся. Ну а папа на всех так смотрит — если это не очередной том энциклопедии Дидро и д'Аламбера.

Юнги помолчал. Тяжба за старинный особняк между его семьёй, и другой ветвью генеалогического дерева, по дедулиному брату, длилась чуть ли не с его рождения. Дедуля умудрился не включить его в завещание, и огромный дом с огромным парком так и стоял заброшенным. Прокуратура не хотела постоянной ругани между двумя богатыми семействами, и закрыла дом намертво до решения суда.

Но Юнги отлично помнил, как ему в детстве нравилось находиться в старинном шикарном доме: плескаться в бассейне прямо перед входом, прятаться в парке на огромных ветвистых деревьях, и лихо съезжать по широким перилам мраморных лестниц.

Все его уверения, что он в детстве точно слышал, как дед рассуждал, что особняк достанется ему, никто всерьёз не воспринимал. Что там может помнить пятилетний избалованный пацан? А Юнги помнил отлично: яркая расписная то ли коробочка, то ли шкатулка, дедуля, который вертел её в руке, и попыхивая трубкой, уверял внука, что дом обязательно должен принадлежать такому шалопаю как Юнги, а иначе жадные дети и брат разберут его по камушку.

Наверное, родичи и правда так бы и сделали, из принципа «не доставайся никому», но вмешались служба прокуроров, не только опечатав дом, но и обвешав его камерами с ведением постоянного мониторинга.

Так что как Юнги не мечтал, попасть в особняк он смог только один раз, когда уговорил одного из прокуроров поверить ему, и под присмотром показать дедулин кабинет.

Разумеется, никакой шкатулки, которую описывал Юнги – «круглая такая, яркая, и на ней ещё рисунок этот испанский, с Марди-Гра!» — в дедулином кабинете не было. Юнги, тогда ещё подросток, растерянно рассматривал кабинет, сидел на диване – точно так же, когда слышал заветные слова, и отчаянно пытался понять, было ли дедулино завещание реальным, спрятанным в расписную шкатулку, или всё-таки плодом его фантазии, взращенной на очень сильном желании. Расписного у дедули, страстного путешественника, объездившего весь мир, было всего в кабинете овердофига, но ничто из предметов даже близко не напоминало круглую расписную шкатулку с испанскими мотивами. Круглой была небольшая коллекция снежных шаров из крупных городов США, расписными – огромный веер из Перу, пара ярких циновок, брошенных на диван и полый череп со Дня Мёртвых на столе, который был то ли пепельницей, то ли конфетницей.

С тех пор Юнги в особняк больше не пускали. Хотя за тяжбой следить заставили – мол, полезно будет в будущем, когда займёт положенное ему место в семейной корпорации.

А сейчас будущий наследник семейного бизнеса только вздохнул очередной раз и потянулся через стол за кусочком нарезанного кимбапа. Намджун подвинул ему тарелку, и Юнги заметил, что тот ест как-то рассеянно, очевидно наглухо поглощённый своими мыслями.

— Сочинение по японскому, тебя опять твоя эта... с косичками, отбрила, или что? — лениво спросил он, забрасывая аппетитный комок риса с лососем в рот.

Намджун глянул на него исподлобья и отставил тарелку.

— Ты глупостей не наделаешь, хён? — ни с того ни с сего спросил он.

Юнги чуть не поперхнулся.

— Я? Ты вообще о чём?

Намджун задумчиво посмотрел на потолок, нервно разминая пальцы, и тихо вздохнул, будто признавался в страшной тайне.

— Вчера служба прокуроров приезжала в особняк. Как всегда перед Соллалем, проверить помещение, парк, ну и... поменять охранные коды.

— И что, они забыли их поставить? — спросил Юнги, растягивая один уголок рта в очень неестественную усмешку. — Там открыто и можно прогуляться, прям как в детстве?

— Они не забыли, — с нажимом сказал Намджун. — И я как раз шёл мимо их машины, когда один из них отошёл покурить...

— И он тебя что, сигаретой угостил, а за совместной тижкой вы про коды поболтали?

— Ты можешь не перебивать? Его бумаги лежали на панели у лобового стекла. А у меня в руках был как раз телефон, я с Миран чатился. И...

Юнги молчал. Привычка перебивать при важных новостях, будто стараясь спрогнозировать уже прошедшие события, исчезла. В кресле вместо расслабленного, в мягкой серой толстовке и неприметных чёрных трениках Мина Юнги, немножко разгильдяя, немножко лентяя сидел хищник — наследник немаленького состояния, перед которым помахали приличным куском добычи.

— И я их сфоткал.

Юнги протянул руку пружинистым уверенным движением кобры, совершившей бросок.

— Дай! — безапелляционно приказал он так, что трудно было не повиноваться.

Намджун поджал губы, покачал головой и подтянул тарелку обратно себе на колени.

— Вот знал, что так и будет.

— Если ты мне сейчас же фото не перешлёшь...

— То ты туда сейчас же и поломишься, как дурак. Думай, хён!

Юнги запнулся, нахохлился, но руку убрал. Сдвинул брови и почти тут же поморщился.

— Камеры, — нехотя произнёс он.

— Ну слава богу, — с набитым ртом кивнул Намджун. Аппетит проснулся, едва он расстался с тайной, и желудок напомнил, что он с утра ничего не ел.

— Прикол в том, что у меня есть решение для камер, — многозначительно произнёс Юнги.

— Ты не говорил, — удивился Намджун, тоже залезая рукой под кресло за банкой спрайта.

Юнги ни с того ни с сего смутился. Откинулся в кресле, и как-то смущённо провёл рукой по шее.

— Ну… в общем, ну такое себе решение…

— Чего это?

— Да… есть там в службе прокуроров одна нуна… которая как раз по ночам ведёт видеонаблюдение за городом, в том числе и за особняком.

— И что? — всё ещё не понял Намджун.

Юнги помолчал. Посопел, поморщился, словно бы решая, что говорить, а что не очень, и наконец выдал:

— Ну… флиртует она со мной давно. Знаешь, нехорошо так флиртует – типа, а приходи, родной, ко мне вечером, пообщаемся интересно, заодно и за не твоим особняком понаблюдаем… И вот это вот – «за не твоим особняком» так всегда выделяет голосом, будто бы издевается…

— Ого, — удивлённо произнёс Намджун, слегка краснея и замирая с недооткрытой банкой. И спросил после недолгого молчания. – И что ты делать будешь?

Юнги не отвечал. Развернулся в кресле, чтобы выглянуть в окно за спиной. Мокрый снег валил сплошной стеной, и сквозь него темнела масса деревьев, жёлто-оранжевыми кругами, исчёрканными переплетением чёрных веток, обозначая редкие фонари. Память подбросила воспоминание из детства, когда такой же снег падал на дорожку на мини-садик перед особняком, рядом с пустым бассейном, посреди которого всегда красовалась огромная украшенная ёлка. Новый год они почти не праздновали, кроме дедули, который привычку его отмечать притащил из своих многочисленных путешествий, хотя семье её так привить и не смог. Только для самых младших всегда ставил ёлку и готовил подарки…

— А ты поможешь? — тихо спросил он, не оборачиваясь и продолжая вглядываться в снежную темноту за окном.

— Спрашиваешь! Конечно! — удивился вопросу Намджун. Их доверие друг другу с детства было абсолютным, подкреплённым множеством мелочей и клятв, прорастив семена дружбы насквозь давным-давно.

— Нам нужно это сделать до очередного заседания, — твёрдо заявил Юнги, поворачиваясь обратно. – А значит, у нас две недели.

— А нуна?

Юнги покраснел. Помолчал, поджав губы. Пожал плечами и глядя в потолок, нехотя уронил:

— Я её перед этим того… ну-ну.

Намджун фыркнул, почти поднеся спрайт ко рту, заржал, и протянул руку с банкой к Юнги. Тот чокнулся с ним своей, и дело по проникновению в старинный особняк можно было считать открытым.

Темнота парка за окном, скрывающая тот самый особняк, подглядывала за ними, и подслушивала, как обсуждали план Мин Юнги, наследник Пусанской судостроительной империи, и его дальний родственник, Ким Намджун.

3. Ну-на-на-на!

Жизнь наследника любой корпоративной империи в любом городе Южной Кореи настолько далека от дорамной, что просто ой. Мин Юнги на двадцать первом году жизни рыдать хотелось от этого расхождения, глядя в голубые экраны, где эти наследники лихо заваливали девиц в койку направо и налево. Или в актёры податься — вдруг у них там жизнь чутка повеселее?

Мечта об отце, который ему с таинственным видом вручит ключи в таинственную квартиру, где его ждёт райское наслаждение, или поделится аппкой по вызову платных обольстительниц, сбыться могла разве только в следующей жизни — если, разумеется, Юнги в этой не накосячит. Его отец был искренне и нежно предан матери, и Юнги бы ничуть не удивился, если бы узнал, что она у него первая и последняя.

А у самого Юнги прошлая жизнь, кажется, не то чтобы удалась, иначе объяснить сплошную череду неудач на секс-поприще юный наследник не мог. С одноклассницами в школе дело было швах — те даже дурацких поцелуев рыбками боялись, уж не то, чтобы зайти с ним в тёмный угол под лестницей или задержаться в классе. Была надежда на колледж: но там на лучшем факультете учились лучшие из лучших, которые ждали, что Мин Юнги им предложит минимум руку и сердце, а максимум — подписанный брачный контракт с пунктом разделения имущества после развода. Про койку речь не шла вообще. Да ещё и при попытке объяснить им, что девственность существует только в любовных романах, они смертельно обижались, и блочили номера Юнги во всех соцсетях. Та парочка девчонок, с которой удалось нормально потискаться, и которая была в курсе за отсутствие гимена ака наличия девственности, Юнги так зауважал, что встать на них у него уже не мог.

Ни о каких невестах, хотя бы для официальных приёмов, речи не шло: появись он под руку с постоянной партнёршей раньше своих тридцати, его бы свои поедом заели. А с учётом бесконечной тяжбы за наследство Мин Юнги в глазах общественности должен был быть чист и девственен, аки юный бойз-бэнд в день дебюта.

В клубах охрана всех этих девиц сбивала на подлёте, никак не желая понять естественных потребностей Юнги. Впрочем, историй про его друзей-наследников, которые наутро после таких гулянок в клубе оказывались в суде, а девицы с видеодоказательствами требовали с них либо приличную сумму, либо грозились публичным позором, тоже хватало. Так что клубы пришлось вычеркнуть.

В общем, в его окружении все, кто попадался Юнги, были либо слишком умными, либо жадными, либо ему просто не нравились. Это только снизу кажется, что выбор на вершине — о-го-го, все девки твои, потому что ты богатый. В реале Юнги завидовал хохочущим на вечерних улицах компаниям парней и девушек, проезжая мимо них в дорогом авто, и мечтал разхреначить тонированное стекло и присоединиться хоть к одной из них.

В общем, к двадцати одному году у Юнги был друг Хосок, с которым его познакомил Намджун, и который умудрялся через гостиницу родственников доставать странички и номера нормальных девиц по вызову, которых интересовал заработок и не особо интересовал Юнги. Девицы были все как одна старше Юнги, не зарывались, по-хорошему учили плохому, и кое-как Мин Юнги обрёл мужскую уверенность, толику обаяния, и немного умения флиртовать. Впридачу к этим, сугубо интимным умениям, пришлось приобрести ещё парочку обычных житейских навыков, например, снимать в банкомате наличку. До этого Юнги попросту подносил телефон к терминалу, в душе не чая, что после первой девицы дома его ждал страшный скандал — траты отслеживались, и что за «букет» он купил, мигом стало известно маман. Затем прибавилось умение гонять на байке — когда выяснилось, что шофёры и охрана его закладывают на раз-два. Семейство пришло в ужас, когда Юнги сначала тайком сдал на права для байка, а потом повысил их на гоночном треке до следующей отметки. Но при попытке ему запретить, он веско заявил родителям, что либо байк и толика свободы, либо счета за «букеты» начнут приходить напрямую в бухгалтерию их главного корпоративного офиса.

В общем, когда он вышел с видом победителя, родители только переглянулись с улыбками и тайной гордостью за сына.

Так что особняк Юнги жаждала получить по нескольким причинам: выиграть у конкурирующей с ними ветки семейства, воспоминанием о том, что дедуля завещал этот дом лично ему, и горячим желанием туда переехать после окончательного решения суда. И разумеется, переедет он туда один.

Один!

Вообще! Совсем! Один!

Ладно, повара, массажиста, пару охранников и уборщицу с горничной по-любасу с собой надо будет брать, но вообще-то — один! Без родителей! Постоянно тусующихся в родительском доме брата с сестрой с семьями! То есть вот абсолютно один!

Так что если кто-то наивно полагает, что в двадцать один наследники судостроительных империй не мечтают о сепарировании от семьи и собственном особняке — ха-ха три раза. Это, кажется, такая общепланетная мечта всех двадцатиоднолетних.

План за неделю они обмусолили до мелочей. Юнги со свеженькой, только что обнаруженной в характере паранойей требовал, чтобы они с Намджуном всё обсуждали исключительно вживую. Никаких секретных чатов в катоке, никаких разговоров вслух через гаджеты. Так что каждый вечер под видом совместной учёбы (оказывается, деловое администрирование Юнги офигеть как не сочеталось с цифровым маркетингом и иностранными Намджуна, но кто там спрашивал? учатся и слава Будде) они заседали в логове Намджуна, рисуя и черкая на листках бумаги, которые потом на улице жгли в мангале, иногда жаря над ними хлеб. На один из таких костров из магазина вышел отец Намджуна, покивал с умным видом, и спросил, какого фига они дымят на всю улицу.

— Мы сжигаем планы ограбления, — совершенно серьёзно произнёс Намджун, который уже давно вычислил, что после правды, рассказанную предкам с максимально идиотским выражением лица, других вопросов не последует. И наказаний тоже.

— Так их по правилам следует съесть, — растерянно-озадаченно заметил Ким Намги, рассматривая вдохновлённо-глуповатое лицо сына, будто тому не девятнадцать было, а двенадцать максимум.

— У меня желудок слабый, — ввернул Юнги, держась за живот рукой с зажатой в ней банкой пива.

Отец не выдержал хорошо выдержанный градус идиотизма, закатил глаза, и скрылся а доме. В Намджуновы двенадцать он бы на пиво ещё попенял, а в девятнадцать, или сколько там этому его другу — пусть сами разбираются.

К концу недели они пришли к неутешительному выводу, что из всего плана единственное слабое звено заключалось в самой Го Джонсук — нуне-охраннице из прокуратуры.

В день (точнее ночь) Х с воскресенья на понедельник Юнги сидел в машине, нервно крутя в руках ту самую папку с бумагами, которую отец якобы велел ему завезти в прокуратуру ещё на рабочей неделе. На минус в карму за раздолбайство в глазах окружающих он согласился заранее без колебаний.

— Ты надолго? — спросил Намджун, который собирался ждать в машине. Тачку они припарквали подальше от камер, в двух кварталах от прокураторы.

Юнги поморщился и вздохнул.

— Хотел бы я прихвастнуть и сказать, что через пару часов, или ближе к утру, но думаю, что через полчаса вернусь.

— Удачи! — пожелал Намджун, и Юнги, понимая, что дальше тянуть возможности нет, выскочил на холодную улицу. Он, правда, февральской ветреной погоды не замечал, весь горя от предстоящей афёры.

Ну ладно, расписание Го Джонсук они выяснили, она сегодня точно на дежурстве. А если она не клюнет? Сделает всё по протоколу — заберёт у Юнги бумаги, занесёт их в какой-то там журнал, и выставит его за дверь?

А если там, кроме неё, ещё толпа народа?

А если?..

На тысячном «если» он позвонил в запертую на ночь неприметную дверь запасного входа, откинул капюшон худи и помахал в камеру одной рукой, приподняв другой папку.

Никакой толпы не было. Чертовски изумлённая Го Джонсук открыла двери, разглядывая Юнги так, будто он был заплутавшим призраком, а она — охотником на привидения в отпуске. На папку в его руках она смотрела так, будто Юнги ей пытался всучить совмещённую с тостером морозилку — штука вроде полезная, но нахрен надо? То, что он, сглатывая слова и бесчисленное количество раз «нукая», пытался объяснить про отца, про бумаги и про свою забывчивость, кажется, не слышала вообще. А у Юнги все чувства обострились вдруг разом, и он отлично видел, что ни предмета в его руках, ни его слов она не видит и не слышит, намертво поглощённая какими-то своими мыслями.

И потому также неожиданно для себя перестал мямлить, замолчал, выдержав совсем небольшую паузу, и спросил с едва заметной улыбкой:

— Так что, мне завтра днём приезжать?

Го Джонсук, как раз на этой неделе празднующая свой двадцать девятый день рождения, разом собрала в кучу разбегающиеся мысли, сообразив, какой подарок ей преподнесла Вселенная. И мигом обретя уверенность, с зеркальной усмешкой посмотрела прямо в глаза Юнги и кивнула:

— Зачем днём? Пошли, оформлю тебя... наследничек.

Юнги бы обиделся на «наследничка». Но вместо этого в паху завязался тугой горячий узел, и глядя на плавно покачивающиеся бёдра в облегающих форменных брюках, он совершенно непроизвольно облизнулся. Эти бёдра так и напрашивались в ладони. Чёрт, да Го Джонсук вся туда напрашивалась: и ненормально большая для кореянки грудь, которую она без стеснения показывала в паре расстёгнутых пуговицах форменной рубашки, и слишком большие, почти нелепые губы, по которым жутко хотелось провести... ладно, пальцами. Ну хотя бы пальцами для начала.

Юнги нервно сглотнул второй раз. Они, по идее, должны были у стойки дежурных остановиться, но вместо этого, шаг за шагом слегка вихляющей походки Джонсук оказались в крохотном кабинете, где кроме огромного количества экранов в полстены, был ещё и диван.

— Давай свои документы... — Джонсук обернулась, хватая за папку и притягивая к себе.

Совершенно не понимая, что делает, Юнги шагнул следом, не отпуская папку, наклонился и ткнулся губами прямиком в мягкие, большие тёплые губы Джонсук. Если она сейчас заорёт, вмажет ему (боже только не в пах, он же нахер лопнет!) за приставания на рабочем месте — ему кирдык. И его семье тоже. И...

Джонсук обхватила руками его шею, прижимаясь как можно крепче, и приоткрыла губы, позволяя языку Юнги скользнуть внутрь.

Вот с теми, девушками с «букетами», такого не было. Там Юнги не терял чувства реальности — а сейчас всё накрыло будто туманом, крепко настоянном на нетерпении, страхе, тревожности, адреналине, и как следует подогретом безумно возбуждающими его формами Джонсук. Руки мигом обшарили её всю, от макушки до пяток, чтобы удобно лечь на пятую точку, и сжать так, что в ладони, кажется тоже ударило тягучей сладкой волной.

Он застонал совсем непроизвольно, когда пальцы Джонсук мигом стянули с него резинку свободных спортивок, забрались щекотно в боксеры и...

Всё.

Пиздец.

АААААААА!

Он, конечно, много чего о себе думал, как о мужчине, но такого позора от своего дружка не ждал.

Юнги замер, чувствуя расползающееся по белью мокрое пятно, боясь пошевелиться, и отпустить Джонсук. Она же сейчас...

...засмеётся?

Ему на плечи надавили, отодвигая, и перед глазами оказалось лицо Джонсук — раскрасневшееся, восхищённое и с шалыми от возбуждения глазами.

— Какой горячий, — прошептала девушка, скользнув языком по его губам, и мелкими укусами поцелуев проходясь от подбородка до уха. — Ух, я тобой и займусь... А ну-ка сядь!

Юнги толкнули, и он упал на диван, на минутку вынырнув из похотливого тумана. То, что он кончил, как жалкий подросток в разгар пубертата, Джонсук вообще не смутило, будто она от него другого и не ждала. Чего он не ждал — что возбуждение вернётся снова, теперь не таким горячим и острым, а тяжёлым, медленным, будто неспеша приближающимся девятибалльным цунами, от которого искать спасения бесполезно.

Он с трудом нашёл в памяти честный ответ на вопрос о презервативе — не-а, нету. Я же вроде бумаги отдать шёл, какие презервативы? И с таким же трудом, едва Джонсук испарилась из комнаты — «я на минутку, подойду к себе в сумочку загляну», — добрёл, еле держа рукой сползающие штаны, до стола, где стояла кружка с недопитым кофе. Кое-как вскрыл одной рукой ампулу, доставшуюся ему случайно после одного клуба. Та девица в клубе год назад первая начала, но была настолько неосторожна, что позволила ему увидеть ампулу в сумочке, и настолько глупа и слаба, что позволила ему её отобрать. Юнги вытряс жидкость в кофе, разболтал, и упал на диван ровно в ту секунду, когда открылась дверь в вахтёрку.

— Ну я сегодня и оторвусь, — совершенно не скрывая радости, улыбнулась ему Джонсук, опускаясь перед ним на колени. Она накрыла губами член Юнги без сомнений и дурацких прелюдий, крепко вцепляясь руками в его бёдра. Его накрыло снова плотным горячим туманом, выгнуло от одного только нежного касания, роняя в пропасть из сладкого безумного напряжения.

Через сорок минут Юнги на трясущихся ногах с трудом ввалился на заднее сиденье машины.

Го Джонсук, честно отработав второй его оргазм, пообещала между двумя глотками холодного кофе, что сейчас они чутка поваляются, восстановят силы, и третий раз точно будет её. Через десять минут Юнги снял с себя крепко спящую девушку, погрустил минутку по поводу несостоявшегося третьего, и довольно хмыкнул на ярко горящую предупреждающую надпись через все экраны. Для того, чтобы запись с большинства камер продолжалась, охранник должен был подтвердить это вручную, но если Джонсук проспит хотя бы пару часов, они могут спокойно побродить по особняку и никто их не засечёт. Только вот как теперь до машины дойти? Мышцы превратились в желе, пить хотелось так сильно, что он чуть не доцедил остатки кофе. Туман в башке никак не хотел развеиваться, и он впервые в жизни понял, что такое переизбыток секса, о котором так страстно мечтал.

— Поехали, — буркнул он Намджуну, жадно присосавшись к бутылке с водой.

Сонный Намджун потряс головой и с изумлением посмотрел на сидящего за ним хёна.

— Я, вообще-то, водить не умею!

Юнги застонал, и полез вперёд, зарекаясь а) работать шпионом, б) так трахаться накануне важных мероприятий.

4. Пятый не лишний, пятый — макнэ!

У Ким Намджуна два недостатка: он считал себя умнее всех (что верно в девяноста процентах случаев при его уровне интеллекта), и он любил поговорить сам с собой. Ни родители, ни школьный психотерапевт, ни сам Намджун в душе на чаяли, откуда взялась сия вредная привычка. После года бесполезных усилий её изжить и расстройства желудка от лекарств, психотерапевт махнул рукой и посоветовал:

— Оно вообще полезно, поговорить с умным человеком, даже если это ты сам. Ты просто старайся, чтобы тебя не подслушали.

В принципе, в этом совете Намджуна устраивало всё.

Именно поэтому он обожал час-два перед закрытием магазина, которое родители в последние пару лет сваливали на него. Посетителей практически не было; их квартал славился тишиной, и за окнами даже машины редко проезжали; можно было бродить между полок с книгами, не спеша наводить порядки и среди книг, и в мыслях. Кем он только не был! То репетировал речь как лучший актёр/режиссёр/сценарист, которому вручали Оскар; то раздавал указания, стоя на мостике космического лайнера; то расшифровывал древний манускрипт или письмена пришельцев, которые приземлились на сей раз почему-то в Пусане, а не в Америке.

Будь дело тридцать лет назад, Намджуна заперли бы в психушку, триста – сожгли бы как колдуна. Так-то сейчас говорящие сами по себе люди на улицах никого не удивляют, главное, чтобы в ухе или около рта торчал кусок пластика.

Но проколы всё же случались – например, когда в одиночестве (ну, как казалось Намджуну) он ходил вокруг стола с планами особняка, и громко повторял про себя пункты грядущего налёта. Вот он был твёрдо уверен, что в магазине в этот поздний час один. Но...

– А кто остальные две башни пасти будет?

Первая паническая мысль Намджуна была о том, что призраки всё-таки существуют: ну не слышал он сигнала двери о новом посетителе!

Вторая: вот что значит заезженное выражение в книгах о внезапно прошибающем холодном поте. Свитшот взмок мгновенно, будто он неведомым способом на него изнутри ведро воды вылил.

С круглыми глазами, которые упорно хотели закрыться от неожиданно стекающего по лбу пота, он развернулся на голос.

Рядом со столиком, беззастенчиво рассматривая разложенные планы, стоял Ким Тэхён, одноклассник Пак Чимина, старшеклассника из соседнего квартала.

Намджун выругался. Да ещё завернул так, что у Тэхёна восхищённо раскрылись глаза.

Оттирая со лба пот, Намджун упал в кресло и исподлобья уставился на Тэхёна. Прятать планы после того, как он их рассмотрел, было бесполезно. Полагаться на его плохую память – тоже. У актёров (вроде он с другом именно эту стезю выбрал в качестве своей будущей деятельности?) память ого-го. Да ещё и его рассуждения он слышал…

Остался один выход — прихлопнуть его по-тихому, но несмотря на всю вроде бы криминальность происходящего, до смертоубийства они с Юнги доходить не планировали. Да и простите, одно дело, влезть в заброшку, прикинувшись идиотами если что, и другое – возиться накануне уикэнда с трупом.

— И на хрена вам вообще туда лезть? – над перилами показалась башка Пак Чимина.

С двумя трупами.

Как-то от внезапности Намджун и забыл, что эта парочка один без другого никуда. Он мрачно наблюдал, как Чимин, явно бахвалясь мускулатурой, подтянулся, ухватившись за балюстраду и ловко перекинул себя в его логово на втором этаже, игнорируя лестницу.

— Вы что тут делаете вечером-то? — буркнул он вместо приветствия, и рассеянно зашарил под креслом. Но то ли они с Юнги весь стратегический запас уже приговорили, то ли клиенты узнали, где можно разжиться халявными напитками – под креслом было пусто.

— Аа… у нас собеседование завтра должно было быть с Artist Company, но куратор заболела, и не приедет из Сеула. Так что…

— …прикинь, счастье-то какое! – саркастически вставил Тэхён в чёткую речь Чимина, и Намджун невольно улыбнулся – эти двое вечно так дополняли друг друга, что иногда их речь сливалась в сплошной поток, где Чимин отвечал за чёткость и грамотность, а Тэхён – за бурное выражение эмоций.

— …у нас внезапно свободный вечер. Есть чего вкусного почитать, хён?

— Купить хотите? – спросил Намджун, пересаживаясь в кресло Юнги.

Тонсэны разом погрустнели.

— Откуда у нас деньги, хён? – тоскливо спросил Тэхён. – Ты же знаешь…

— …предки всё вкладывают в наше обучение, — виновато-жалобно произнёс Чимин, застывая перед Намджуном в позе маленького брошенного сиротки. Тэхён рядом с ним присел на корточки, обхватил руками колени, и глядя снизу вверх большими жалостливыми глазами.

Будь здесь жюри Оскара, заветную статуэтку за лучший дуэт эти двое уже бы получали, под бурные овации зала.

— Ну, если бы куратором был я, считайте, вы бы были приняты, — хмыкнул Намджун, никак не поддаваясь на попытку его разжалобить, и шаря рукой под креслом Юнги. Слава Будде, одна из банок под ним всё-таки нашлась.

Тэхён хихикнул, разгибаясь и мигом занимая Намджуново кресло. Чимин встряхнул головой, будто избавляясь от образа, широко улыбнулся и устроился на широких перилах, ни капли не боясь сверзиться вниз.

— Но вообще денег у нас и правда нет, мы всё, что получаем за подработки в рекламах, предкам отдаём. Да и времени нет дома сидеть за манхвой, заскочили что-то по-быстрому глянуть. Дашь, хён? – уже честно и своим нормальным голосом пояснил Чимин.

— А мы никому не скажем, что ты планируешь грабануть особняк.

Банка в руках Намджуна зашипела, обильно пуская пену. Вполне себе отличный повод чертыхнуться опять, и скрыть замешательство.

— Не собирался я ничего грабануть!

— Только не говори, что это твой студенческий проект по-французскому, — саркастически заметил Чимин, вглядываясь в разложенные на столе бумаги.

Намджун, не отвечая, вытер руки бумажными полотенцами, угрюмо бросив взгляд на будущих актёров. Внезапно пришедшая в голову идея показалась не такой уж и плохой. В конце концов, интеллект позволял вполне компенсировать дурную привычку разговаривать с самим собой.

— А подзаработать не хотите?

Чимин с Тэхёном переглянулись. Вывод о том, что Намджун действительно идёт на дело, да ещё и предлагает взять их в долю, мигом повергла их обоих в тягостные раздумья.

Подзаработать – хотелось.

Подвергать риску кристально чистую, как бриллиант, репутацию будущих актёров – не очень.

— А в чём, собственно дело? – поинтересовался Тэхён, склоняясь над планами.

Намджун попытался припомнить, кто из его друзей-соседей знает Юнги, а кто не очень. Хосока Юнги знал точно, но соблюдал определённую вежливую дистанцию, в силу бунтарского духа не слишком лебезя перед деньгами. Он с Юнги и общался-то больше с подачи Намджуна, очень редко собираясь втроём посидеть и поболтать. Потайной вход к Намджуну вот делали вместе….

Чимина, Тэхёна и прочих тонсэнов из своего квартала Намджун с Юнги не знакомил. Наследник вообще предпочитал у него в логове появляться в поздние часы, когда школьники уже мирно сидели дома. И по всему выходило, что если Тэхён с Чимином не знали Юнги по новостям о селебрити, в которых тот почти не светился, то вряд ли они знали о нём вообще.

— Этот особняк когда-то принадлежал одной семье… и я вроде как дальний потомок этой семьи, — пояснил он, мучительно раздумывая, что бы им такого наплести. Врать он, конечно, умел – но только наедине с собой. – И…

— О, хён, только не говори, что ты наследник этой заброшки! – с восторженным придыханием произнёс Тэхён, заглядывая в окно, где в глубине парка тёмной массой маячил особняк.

Намджун поморщился.

— Да нет же!.. Родителям, точнее, бабушкам-дедушкам честь по чести отписался этот дом… Но я тут нашёл, — он с проснувшимся вдохновением кивнул на книжные полки, — указание, что там в библиотеке есть редкая книга... справочник.

Тэхён с Чимином непонимающе посмотрели на него.

— Отцу на день рождения подарить хочу. А прокуратура наотрез отказалась пускать в особняк. Так что решил с одним своим другом туда влезть... и… в общем, когда тяжба решится хоть в чью-то пользу, я им просто за стащенную книгу заплачу. Не думаю, что будут проблемы… — скомкал ответ он, думая, что выглядит в глазах тонсэнов полным идиотом.

— Вау, — уважительно произнёс Чимин, —подарок папе – это круто!

— Да ещё и с приключениями! – поддакнул Тэхён.

— И да, мы готовы подзаработать! – сияя улыбкой, — объявил ему Чимин.

— Только что делать-то надо?

Намджун наконец-то глотнул любимой колы Юнги, впервые за последние полчаса почувствовав, как перестало драть от сухости горло.

— Ну, вы правы в принципе – пока мы обшариваем библиотеку, вам надо будет постоять на шухере. В воскресенье в полночь сможете?

Чимин с Тэхёном снова закивали, не в силах сдержать чисто пацанского восторга от предстоящего Большого Приключения.

Когда-то, давным-давно, то ли в прошлом, а то ли в позапрошлом веке, один предприимчивый рыбак поймал волну и выкупил себе приличный кусок земли. Не то чтобы далеко от административного центра Пусана, но и не то, чтобы близко — в самый раз. Непонятно, конечно, каким ёкаем сей кусок земли оказался не квадратным, не круглым, и даже не треугольным, а ромбовидным, с небольшим совсем холмом в центре, откуда в одну сторону открывался вид на море, а во вторую – на горы. Красота, да и только.

Рыбак, оседлав торговую волну, и практически превращая воду в золото благодаря сделкам с японцами, начал там строить дом. Да стукнула ему в голову блажь: в эпоху, когда богатые пуссанцы возводили традиционные ханоки, он заказал проект немецкому архитектору, вдохновлённому римскими виллами. Дом, повелел он немцу, будет круглым. Не квадратным, не параллелепипедовидным, а именно круглым, как блин на ровненькой сковородке.

Прорабы и коммунальщики крыли его на чём свет стоит, на всех известных им языках. Но за работу брались охотно — платил этот рыбак (который был тогда уже не рыбак ни разу, а вполне себе уважаемый владелец кораблей и верфей) ой как хорошо. И причуды его исполняли, мучаясь с прокладкой труб и установкой ондолей. Но долго ли, коротко ли — построили: три круглых башни, одна побольше, две поменьше, соединённых открытыми переходами, с круглыми лестницами, круглым бассейном перед входом и круглыми колоннами по всему периметру.

Будь тогда в наличии дроны, от их жужжания не было бы покоя ни владельцам, ни соседям. Очень уж дивно смотрелся этот дом с высоты птичьего полёта, да и сад рядом, разбитый по тому же принципу — всё круглое, — обещал отличные фоточки для соцсетей.

Но нынче, за почти двадцать лет запустения, круглыми остались только крыши самого особняка. На край бассейна кто-то выкинул ковровые дорожки, и за годы они сгнили и покрылись мхом, зелёным языком нарушая безупречную окружность. Все мини-садики давным-давно заросли кустами, потеряв форму, беседки развалились от непогоды, и единственным круглым при съёмке сверху были теперь шапки уксусных деревьев.

Когда-то, давным-давно, на одном из тупых углов этого ромба рабочие соорудили себе времянки. Строительство тогда было делом долгим, времянки достраивались, надстраивались, остатки материалов по капельке в них вливались, и когда Круглый особняк сдавали под ключ владельцу, оказалось, что домов-то на территории числится два. Владелец пожал плечами, велел достроить времянки ещё немного, и определил их как постоянное обиталище для собственных слуг.

Семья владельца особняка то прибывала, то убывала. В какой-то момент один из бунтующих детей слуг отправил жить в особняк, а сам гордо заявил, что во времянке (которая на тот момент была уже солидным двухэтажным домом куда лучше обычных лачуг по соседству) намерен открыть свой бизнес. С бизнесом ему не то, чтобы повезло, домик переходил какое-то время из рук в руки, пока там не обосновался один из отшельников семьи, страстно обожающий книги. С него и началась семья Ким Намджуна — он был его прадедушкой, основав один из старейших книжных магазинов в Пусане.

Ну а второй тупой угол ромба первым владельцем особняка был пожертвован старшему сыну. И едва закончилось строительство, как приступили к стройке ещё одного здания, который старший сын намеревался преподнести своей будущей жене — мол, и к семье близко, и в то же время свой дом. Здание построили эдаким тором, срезанным сторонами ромба. Замыкали полукруг два домика, которые старший сын планировал превратить в помещения для личного бизнеса. И снова им не повезло: то неурядицы, то болезни, то падения на денежных рынках привели к тому, что этот полукруг пришлось продать некоему господину Ли, который, недолго думая, подарил его своим детям. Дети с такого подарка прифигели, и вместо того, чтобы пользоваться всего лишь вдвоём каким-то нереальным количеством комнат, открыли там гостиницу под названием "Cozy Place".

В настоящем к особняку осталась только одна более-менее протоптанная дорога, с очень разбитым асфальтом, от ворот до входных дверей. Камер вдоль неё хватало. Было ещё несколько калиток: у дома Намджуна и у той гостиницы. И, разумеется, прокуратура, осматривая парк перед тем, как установить камеры, обратила внимание на парящую в стене Намджунову тайную дверь, и, разумеется, воткнула камеру аккурат напротив.

Так что как бы Юнги с Намджуном не надеялись на крепкий сон Го Джонсук, пробраться к особняку они решили через заросший парк, подальше от камер, и прямиком к одной из малых башен особняка. И если они не ошиблись с расчётами, то на камеру попадут всего лишь один раз...

Лезть было решено через солидную бетонную стену, построенную ещё в шестидесятых — нынче так точно не строят: два с половиной метра сплошного толстенного бетона. Напротив будущего места преступления дом как раз удачно пустовал, его обитатели уехали в отпуск за границу.

О чём Намджун забыл упомянуть Юнги – так это о том, что в их банду из двух приплюсовалось ещё два. Поэтому слегка удивился, когда Юнги притормозил слишком далеко от заветного угла, всматриваясь в темноту. Под фонарём, как раз напротив места, где они планировали перелезть через бетонную стену, тусовались две мужские фигуры.

— Это мне ещё тут кто?.. — прошипел недовольно Юнги. Он вроде за дорогу немного отошёл, но мускулы всё равно тянуло, и, честно, хотелось не лезть в тёмный холодный парк с хлюпающей под ногами февральской грязью, и продираться сквозь голые ветки кустов, а домой, в тёплую кроватку.

Намджун всмотрелся. Почесал затылок, сообразив, что про Тэхёна с Чимином ничего не сказал. Но, вообще-то, Юнги сам виноват – запретил же все разговоры через гаджеты? А сам при этом у него уже два вечера не был!

— Хён, это… ммм… наша охрана, в общем.

— Какая, к чёрту, охрана? – округлил глаза Юнги, разворачиваясь к Намджуну.

— Ну, ты же сказал, что вдвоём не то, чтобы хорошо, потому что следить надо за всеми воротами сразу?

— А ещё сказал, что справлюсь, и максимум, можно взять третьего! А не двоих сразу!

— Так двое даже лучше – во все стороны смотреть будут!

— И я про кого-то знакомого говорил!

— Ну так я и нанял знакомых…

— Нанял? На какие шиши?

— На твои, хён…

Юнги отчаянно потряс головой, пытаясь избавиться от абсурдности происходящего. У них тут, вообще-то, ограбление века, а друг мало того, что нанял двух незнакомых челов, так ещё и ему об этом не сказал! Что за бред?

— Что за бред? – озвучил он, грозно сдвинув брови и разворачиваясь к Намджуну.

— Хён, время теряем, поехали, поставим твою тачку за углом, как договаривались, — успокаивающим тоном произнёс Намджун, и Юнги, со скрипом признав, что он прав, с силой нажал на газ, вцепляясь в руль. — Эти двое мои тонсэны, старшеклассники из нашего квартала. И не бойся насчёт держать язык за зубами – они метят в актёры, так что в жизни никому не расколются, что стояли на шухере. Кроме этого, я им сказал, что мы лезем за книгой для моего отца, так что ты вне подозрений…

— Ну… вашумашу, — выругался Юнги, проезжая мимо «актёров». Он свернул за угол дома, семья из которого была в отпуске. Свет фар ярко отразился в стёклах.

Едва Юнги подошёл к плюс двум, как они синхронно сложили ладони на животах и синхронно поклонились:

— Добрый вечер, КимТэхёнПакЧимин, семнадцать лет! Рады с вами познакомиться, сонбэнним!

Произнесли они это тоже так синхронно, что два имени слились в одно: то ли Ким Чихён, то ли Пам Тэмин.

Юнги растерянно оглянулся на друга. Чего это они его приветствуют как хорошо вышколенные продавцы королевскую особу в брендовом бутике с тяжёлым люксом? Намджун, идя на полшага позади, только досадливо помотал головой:

— А у них вечно цирк с конями, не обращай внимания. Тэхён, Чимин, харэ, завязывайте!

— А разоделись они так куда?? — окинул Юнги взглядом кислотную парочку. Ладно ещё штаны, у одного чёрные, у второго серые, но куртки были такими яркими под уличным фонарём, что резали глаз: у Ким Чихёна оранжевая, у Пам Тэмина зелёная. Или наоборот? А у одного из них ещё и футбольный мяч у ног лежал.

— А это вам зачем, завтра зачёт по футболу, что ли?

— Пак Чимин, правда, вам мячик ещё зачем? – куда более мирно спросил Намджун, и Юнги наконец-то понял, как их зовут.

— Вы ещё ярче на себя напялить чего-нибудь не могли?

Новоиспечённые помогайки ограбления переглянулись. Юнги даже не понял, что случилось – то ли какая снежинка перед носом пролетела, а то ли они всё-таки друг другу подмигнули.

— Хён-ним, ну не можем же мы по ночам бродить как сталкеры какие?.. – озадаченным тоном просил Чимин.

— Мы же ещё дети! – с толикой пафоса эмоционально возмутился Тэхён.

— Которые просто нечаянно потеряли в парке мячик! – развёл руками Чимин с таким невинным видом, что хоть ты его в церковный хор прямо сейчас бери.

— Честное слово, мы сами не понимаем, как так получилось, но он точно куда-то сюда закатился... – чуточку плаксиво заявил Тэхён.

— Мы сейчас его быстренько найдём и уйдём, честно-честно! – клятвенно пообещал Чимин.

— Простите нас, господин полицейский, но мы только за мячиком! — градус мольбы в голосе Тэхёна взлетел до небес.

Юнги помотал головой, чтобы избавиться от наваждения — махнуть рукой и отпустить двух оболтусов, которые просто тут ищут мячик, захотелось просто невыносимо… Вот уж и правда актёры — блестящий диалог они, кажется, буквально сочинили на ходу!

— Ну, — невнятно пробормотал он, не желая сдаваться, — так мячик же тут?

Чимин на это только хмыкнул, еле заметным движением носка подкинул мяч вверх, ловко перехватил рукой, крутанул на пальце. Покрасовался, ни на йоту не стесняясь, а затем с силой швырнул его о землю. Тэхён сделал шаг назад, Юнги с Намджуном невольно повторили движение. А Чимин, вдруг резко крутанувшись на одной ноге, сделал свечку и точным, резким ударом с невероятной силой запулил мяч глубоко в тёмное переплетение веток парка.

— Ну... Охренеть, — честно признал Юнги. — Ладно, погнали... Намджун, ты говорил, что фонари на этой улице горят по очереди. Когда этот должен погаснуть? — он кивнул на желтоватый круг света над головой.

— Теоретически — сейчас, — ответил Намджун, и улица погрузилась во тьму.

— Да будет Тьма! — пафосным шёпотом выдал Тэхён.

Юнги покачал осуждающе головой и полез на стену первым. Разбежался, подпрыгнул, вцепился руками в шершавый бетонный край и начал подтягиваться вверх. Когда он уселся на широком, в ладонь, поребрике, руки трясло так же, как до этого ноги. Мысленно посетовав на старость, он подцепил за шиворот Намджуна, помогая тому тоже усесться на верхушке стены.

— Вам помочь? — прошипел он тонсэнам.

Те весьма забавно задрали носы, а затем Чимин опустился на колено, Тэхён без разбега наступил на сложенные ладони товарища и взмыл птицей вверх. А сам Чимин отошёл на пару шагов, почти не разбегаясь, подпрыгнул, вцепился точно в протянутую Тэхёном руку и уселся рядом с ним.

Юнги мысленно пожаловался на старость второй раз, хотя, если честно, признавал, что в свои семнадцать таких трюков не проделывал. Физуха физухой, но чтоб без разбега двухметровые стены перепрыгивать? Не-не, он же не актёр!

— Ну… так. Смотрите сюда, — он развернулся в сторону парка и особняка, стараясь держать равновесие и не сверзиться вниз. — Идём полукругом, обходя вон ту полуразрушенную беседку — видите? Должны попасть к Принцу...

— К кому? — с недоумением перебил Чимин.

— Малые башни особняка зовут Принцем, ту, которая побольше, а поменьше — Принцессой...

— А главное здание — Король? — хмыкнул Тэхён.

— Главное здание Трон. Так вот, мы вот ту беседку должны полукругом обойти, выйти к стене Принца, а...

— А что это вы тут делаете?

Все четверо замерли, стараясь не потерять равновесие, и медленно развернули головы на сторону улицы. В темноте, лишь слегка подсвеченной дальним, горящим сейчас фонарём, маячила фигура в чёрном.

— Плюшками балуемся, — почему-то перехватил инициативу Тэхён, отозвавшись вполне нормальным голосом. — Чонгук, ты чего тут делаешь? Ты же в Америке?

— А мы только сегодня вернулись! — немного пискляво заявил довольный голос, и Юнги сообразил, что первая фраза, сказанная почти басом, принадлежит ломкому голосу подростка. — А мама с папой умоталась и спать пошли, а я в самолёте выспался, вот, прогуляться решил!

— Один? Ночью? На улице? — полным ужаса голосом заботливой мамочки спросил Чимин.

От ноток в этом голосе напрягся даже Юнги, мигом почувствовав, как в детстве, стыд и раскаяние за то, что заставляет беспокоиться родителей. Но, кажется, про их с Тэхёном актёрские фокусы знали в этом квартале все. Фигура сделала пару шагов к стене, и в отражённом свете светлого бетона Юнги рассмотрел высокого и чисто по-подростковому неуклюжего пацана со слегка обиженной моськой.

— Пак Чимин-ши, мне уже пятнадцать! А вы зачем на стене сидите?

Юнги планировал отозваться (точно матом) и отправить пацана подальше. Но прежде, чем он успел открыть рот, Пак Чимин спросил куда-то вниз строгим тоном:

— Тайны хранить умеешь?

— А то!

— Мячик ищем, я его зафутболил черт знает куда...

— Свечку показывали?

— Угу.

— Хотите, я с вами поищу?

— Там камеры, и тебе туда нельзя, — безапелляционно заявил Тэхён.

— Я никому не скажу, честно-пречестно, Пак Чимин сонбэ, Ким Тэхён-ши! Вы же знаете, я во как тайны хранить умею!

— Слышь, тайна, если про тебя там узнают — от родителей достанется…

— И ещё из команды по тхэквондо выкинут — стопроцентно!

— А что в школе будет...

— Может, даже, в другую переведут!

Перебил воспитательно-запугивательный процесс Намджун. Он завозился рядом, кое-как достав из кармана смартфон.

— Фонари, — коротко сказал он.

Фонари на улице, экономии ради, переключались через один каждые пятнадцать минут. И их пятнадцать минут в темноте истекали.

— Живо вниз, — ледяным тоном приказал Юнги. Отступать он не собирался — вряд ли у него будет второй шанс с Го Джонсук.

Он первым развернулся на бетонном поребрике, сползая вниз: просто спрыгнуть на всё ещё трясущиеся ноги он не рискнул. Намджун рядом сделал то же самое. А Тэхён с Чимином отодвинулись друг от друга, над стеной появилась третья фигура, которая, кажется, тоже без разбега запрыгнула на чёртову стену.

Юнги попенял собственной зависти, обозвал себя старпёром, и поклялся мысленно, что отныне будет заниматься спортом чуточку больше. А ещё — что команду в следующий раз он будет подбирать сам, даст на подготовку себе больше двух недель, и вообще, в первый и последний раз придумает на свою голову почти криминальную фигню.

5. Грабители века.

— Ты что там теребишь всё время? — прошипел Чимин, пока они двигались след в след за Юнги, странным полукругом обходя парк до Принца. Он кивнул на карман чёрной куртки Чонгука, в который тот то и дело нырял рукой, будто там лежал туго набитый вонами кошелёк.

Чонгук вместо ответа просиял так, словно ему на лицо свет фар попал.

— Во! — он вытащил руку, и в неверном ночном свете Чимин, притормозив на мгновение, кое-как разглядел фигурку вроде бы Стича, с кольцом и цепочкой. Жажда похвастаться из пацана так и пёрла. — Во чего у меня есть!

— Круто. Из Америки?

— Даааа... Прикиньте, я выиграл! Там прямо в Диснейлэнде и выиграл! За стрельбу, прикиньте! — восторженным шёпотом рассказывал Чонгук. — Последних два выстрела осталось, и я уже думал, ну всё, максимум — какого-нибудь дурацкого девчачьего единорога дадут, и тут — пам! пам! — попал! И продавец мне дал её! А знаете, что это?

— Ну?

— Вы, вашумашу, там долго? — впереди рыкнул неожиданно командирским басом Юнги, и оба, очнувшись от разглядывания мелкой финтифлюшки, бегом бросились догонять.

— И вы чего шепчетесь? — нормальным голосом спросил Намджун, задирая голову и разглядывая нависающее над ними здание.

Чонгук, не желая прятать памятную игрушку, прицепил её на шлицу короткого чёрного бомбера, наброшенного поверх длинного чёрного худи. Наряд он вообще-то подбирал весь брутально чёрный, соответствующий, по его мнению, ночным прогулкам в одиночестве без ведома родителей. Светло-синяя игрушка выделялась на фоне чёрной ткани, только глаза у неё — наверное от фонарей — блеснули красными отсветами.

— Нам куда? — нормальным голосом спросил он, с недоумением разглядывая сплошную стену и ряд окон на втором этаже. Рамы в них снизу, в темноте, не казались открывающимися.

Японская оккупация в начале века не прошла для Круглого особняка даром. Где-то треснула облицовка, где-то появились странные металлические скобы. Облицовку потом заделали, как и повреждённые ступени к главной двери, восстановили балясины и перила лестниц. А вот скобы... Скобы, набитые поперёк стены Принца до самого верха, почему-то остались ржавым неудобным напоминанием.

— Это вот по этим мы туда залезем? — уточнил Тэхён, тыча рукой в подобие железных ступеней. — А потом?

— Через окно. Перед всеми дверьми внутри здания есть камеры, направленные прямо на двери, так что старайтесь на них не попасться.

— А разве на окна не подключена сигнализация?

— Подключена. Но моя то ли пра-, а то ли прапра-бабка вроде как была провидицей. А может, просто умной женщиной. Она буквально за пару месяцев до заварушки с японцами вызвала столяра, и тот одно из окон на втором этаже сделал открывающимся, хотя кажется, что оно выглядит монолитом, как остальные. А открыть его можно только вот этим тайным ключом, — Юнги вытащил из кармана железную штуковину, очень отдалённо напоминающую ключ — скорее, суперотмычку с множеством зазубрин. — И ещё эти скобы железные велела прибить. Когда японцы спрашивали, для чего, она сказала, типа для мойщиков окон... В общем, они её хитрость не разгадали. И хотя во время оккупации тайное окно не пригодилось, оно, тем не менее, есть.

— Высоковато, — прищурился Чонгук, задирая голову вверх. Первая поперечная скоба была на высоте двух метров.

— Ну, значит самый прыгучий идёт последним. — Все, не сговариваясь, посмотрели на Чимина, а тот отступил на шаг назад и театрально поклонился, ни капли не чувствуя смущения.

— Я пошёл, — буркнул Намджун, набрасывая на голову тёмный капюшон худи, и внезапно мягкой походкой, совсем не присущей его привычной неуклюжести, двинулся направо, огибая круглый бок Принца.

— Ты куда, хён? — с недоумением спросил ему в спину Чонгук, но ему никто не ответил: Юнги, задрав голову, пытался при неверном ночном свете рассмотреть импровизированную лестницу до окна. Февральское ночное небо, затянутое тучами, было белёсым и рваным, как рис, густо присыпанный травами. Снежные прогалины между деревьями мало напоминали сугробы. Нормально тут фонари не работали, а свет на мобильниках никто не включал по вполне понятным причинам. Ориентироваться в этом сумраке можно было только на тёмные массивы самого особняка, да на неоновые отражающие куртки Чимина с Тэхёном, которые они... принялись снимать?

— Вы что делаете? — несколько растерянно прошипел им в спины Юнги, когда те отошли подальше от здания и принялись развешивать яркие куртки на деревьях.

— Как что? — деланно изумился Чимин. — В футбол играем...

— ...ну или мячик ищем, — поддакнул ему Тэхён.

Юнги замолчал, всё ещё озадаченно рассматривая, как Тэхён прицепил свою куртку на низко висящую ветку дерева, позаботившись, чтобы ветер её не уронил на землю. А Чимин нашёл обвитый голыми плетями чего-то ползучего столб, и художественно развесил свою так, что она издалека реально напоминала чью-то тёмную фигуру.

— Ну... — Юнги проглотил парочку последних слов, покачав головой на эдакое странноватое алиби.

Справа что-то достаточно громко прогудело, пискнуло, и к ним вынырнул из темноты Намджун.

— Готово. Хён?

— Подбрось меня, — буркнул Юнги. Намджун легко перехватил его под колени, поднимая вверх, Юнги ухватился за нижнюю ступеньку, подтянулся под одобрительный свист Чонгука и немедленно прилетевший ему подзатыльник от Тэхёна ("Ты тише можешь?"), встал на первую ступеньку ногами и эдаким жуком пополз вверх. Чонгук поспешно вытер ладони о штаны, примериваясь, но его оттащили назад, снова шикнув: "Дай хоть челу окно открыть! Куда торопишься, мелочь!"

Сверху посыпался мусор; они отошли на шаг, задрав головы вверх, только Намджун то и дело нервно оглядывался. Затем раздался противный громкий скрежет, за ним — негромкий скрип; от этих звуков вся компания замерла, не зная, то ли разбегаться, то ли лезть на помощь.

— Ползите! — стек вниз по стене свистящий шёпот Юнги.

— Пошёл! — с облегчением выдохнул Намджун, хлопнув по плечу Чонгука, и тот без помощи подпрыгнул, схватился за верхнюю ступеньку, подтянулся и легко пополз вверх. — Поможешь? Сам последним справишься? — обратился он к Чимину, и тот только задрал нос вверх с чувством превосходства. Они с Тэхёном подняли Намджуна под коленки, едва сверху раздался тихий свист, как сигнал о том, что Чонгук на месте. Тэхён подпрыгнул сам; Чимин подождал, пока тот зацепится, с тихой ухмылкой любуясь на два ярких привидения из курток. Затем почти без усилий залез по влажным холодным скобам, пачкая руки в ржавчине, и легко перелез через подоконник, оказавшись в небольшой, почти пустой круглой комнате.

Гений немецкого архитектора и бухой в хламину предок, вместо хоть сколько-нибудь грамотного чертёжного инструмента использующий подставку для пивной кружки, привезённую в подарок восточным друзьям тем же немцем, сделали особняк действительно уникальным. Мало того, что все три башни особняка были цилиндрическими снаружи — внутри всё то же было круглое.

Круглые комнаты плавно вписывались друг в друга, в переплетениях между собой образуя то сужающиеся, то расширяющиеся коридоры. Закруглённые ступени лестниц вились вокруг круглых лифтовых шахт; круглые соединения между башнями создавали стойкое ощущение качки на судне — сие поспешил исправить тот из предков, у кого хватило денег на заказ дорогущего стекла, огородившего переходы из одной башни в другую... такими же круглыми прозрачными арками. Мало того, вся мебель тоже была максимально закруглённой, плавной, с изящными линиями, прерывающимися углами только в тех редких случаях, когда без них было не обойтись.

В этом доме голова закономерно шла кругом.

Все пятеро грабителей века с любопытством оглядывались, насколько позволяла темнота. Фонарики, слава Будде, никто не включал, а то Юнги уже заготовил грозное шипение на случай, если кто-то из них догадается вытащить смартфон. Впрочем, на втором этаже света хватало — свет уличных фонарей проникал сюда, позволяя рассмотреть обстановку и не споткнуться об накрытую белой холстиной круглую мебель.

— Тут всё такое... — Чонгук изобразил руками два круга прямо перед собой, и Тэхён с Чимином синхронно и нервно хихикнули, не зная, как себя ощущать в этом закольцованном пространстве. Но оглядывались тоже с любопытством. Они жили в квартале рядом, который невольно уже два века тянулся за владельцами Круглого особняка, рос и богател вместе с ними. Если бы какому-нибудь социологу взбрело в голову исследовать местных жителей, он бы прекрасную диссертацию написал: о влиянии всего лишь одной семьи с приличным капиталом на окружающий социум. Дети тех самых строителей и слуг, два века назад разбивших палатки на пустыре вокруг ромбовидной площади особняка, сначала обзавелись домами поприличнее, а затем поколение за поколением всё улучшали их, достраивали, скупали земли тех неудачников, кто не смог выдержать конкуренции рядом с богачами, и мало-помалу превращались в один из влиятельных сегментов Пусанского общества. Но особняк был всегда на первом месте; а уж после смерти дедули, когда вход туда был закрыт прокуратурой, о нём чего только не судачили. Раньше дедуля приглашал туда хотя бы детвору, а в лучшие годы и для всех соседей не раз устраивал праздники; нынче же о том, как он выглядит изнутри, знал лишь Юнги, который тут ошивался до пятилетнего возраста. Намджун, дальний родственник, по малолетству мало что помнил, кроме бассейна, в котором обожал плескаться в жаркую погоду.

В общем, Чимину и Чонгуку, прямым соседям особняка, любопытства было не занимать, и оба, оглядываясь, растерянно соображали, а кому, собственно, они могут рассказать об удивительной обстановке, сплошь из сфер и кругов? По всему выходило, что кроме как друг с другом им об этом потрепаться будет и нельзя.

— Так, — прервал Юнги их разглядывание. — Мы с Наму пошли в Трон, а вы быстро поделитесь. Кто-то остаётся тут, кто-то идёт во вторую башню...

— Я в Принцессу! — тут же подхватил Чонгук громким шёпотом, вскинув руку, будто на уроке.

— А ты у нас не мал в принцесс вх... ходить? — кашлянул в кулак Тэхён, и Нам с Юнги снисходительно переглянулись с ужасно взрослым видом, будто забыв, что пошляцкие шуточки ещё пару лет назад были у самих на вершине топа.

— Чего это? — на полном серьёзе обиделся Чонгук, и Тэхён с Чимином прыснули в кулак уже оба.

— Двигаем, — негромко заметил Юнги, и они с Намджуном направились к лестнице наверх, на третий этаж, чтобы потом по одному из круглых коридоров, соединяющих Трон с Принцем, дойти до кабинета дедули. Оглянувшись на выходе из комнаты, Намджун только головой покачал — эта троица почти детей азартно рубилась в камень-ножницы-бумагу, выясняя, кто где будет дежурить.

Принцесса таки досталась Чонгуку. Он бы и рад исследовать её один, без присмотра старших, ибо очень по-современному боялся не фигни вроде призраков в заброшенном особняке, а микроволновок, да и вообще к приборам подходил с опаской, в память о неисправном тостере, нефигово жахнувшем его в детстве. Но нести дозор ему довелось с Тэхён-хёном. Впрочем, с Тэхёном и Чимином всегда было весело — главное, слушать их молча и иногда аплодировать, ну и ещё следить внимательно, что говорят, чтобы не поддаться на дурацкие розыгрыши.

— А ты знаешь, что тут обитают призра... — Тэхён даже не напрягался напугать тонсэна, сосредоточив внимание на ступенях, пока они карабкались по винтовой лестнице на третий этаж.

— Я не боюсь призраков! — возмущённым тоном перебил его Чонгук. — Я боюсь микроволновок!

— Так вот, ты знаешь, что тут обитает призрак микроволновки? — мигом нашёлся Тэхён. — Ещё с девяностых!

Чонгук так удивился, что аж развернулся и замер, недоверчиво пытаясь рассмотреть Тэхёна в темноте. Тот не сдержался и хихикнул: напугать Чонгука фиг напугаешь, но вот удивился макнэ знатно.

— Тогда микроволновок не было! — принял игру Чонгук, тоже хихикнув. Он уже добрался до полукруглой площадки на третьем этаже. Тут мебели не было почти совсем, зато была пара закрытых дверей, и тёмный провал воздушного перехода, соединяющий Принца и Принцессу. Впрочем, там, кажется, было светлее, чем в комнате — свет уличных фонарей отражался в застеклённой крыше тоннеля.

— А что было?

— Японцы были, а перед ними динозавры!

— О, кстати! Ты в Диснейленде-то был? Аттракцион "Юрский парк" посещал?

Шуметь ни Юнги, ни Намджун не запрещали, и они за бурным обсуждением поездки добрались до Принцессы. Вид с мостика был скучным — с одной стороны крытого моста темнело здание Трона, а вторая выходила на тот угол парка, где они перелезли через забор.

— Зачем он нас сюда вообще послал? — недоумевал Чонгук. Они добрались до последней винтовой лестницы наверх, которая вела на крышу, в огороженную стеклом беседку с куполом, торчащую на плоской крыше Принцессы эдакой пробкой. Оттуда открывался хороший вид на тёмный дом Намджуна: только в одном окне, кажется, рабочем кабинете его отца, слабо горел ночник, да мелькали огоньки сигнализации в окнах магазина.

— Ну, чтобы за домом Намджуна наблюдать, — предположил Тэхён. Пялиться в темноту с еле заметными огоньками было скучновато. — Чимин будет приглядывать за отелем Бон-Бон, а с Трона видно всё остальное…

— Так с Трона вообще всё видно, и отель, и книжный — зачем разделяться?

— Эй, это не я тут глава криминального картеля! Я бы точно план получше придумал! — хмыкнул Тэхён. — Так что ты там выиграл в Диснейленде?

— О! — Чонгук отцепил от крутки брелок и радостно сунул под нос Тэхёну. — Вот это! Я уже думал, что всё, не дадут ничего нормального, два выстрела всего оставалось! Но я прицелился получше, и вот, выиграл!

— Это круто…

— А знаете, что это? – перебил Чонгук Тэхёна, пока тот разглядывал миниатюрного Стича. — Это…

Грохот за окнами заставил их пригнуться. Оба зажали уши и моментально сиганули вниз, и только замерев у подножия лестницы, сообразили, что это был обычный фейерверк.

— Я не испугался! — быстро заявил Чонгук.

Тэхён передёрнул плечами, будто стряхивая с себя страх, и заговорил покровительственным тоном:

— Да-да. Ты самый храбрый макнэ в квартале. А что происходит, мм?

— Так в отеле опять, наверное, празднуют что-то, — ответил Чонгук, снова залезая наверх. Вид на фейерверк с крыши был просто фантастический. — У Бон-Бон...

— Эй, она для тебя нуна!

— У Ли Боны-нуны вечно по выходным там праздники, — послушно исправился Чонгук, жадно вглядываясь в небо. — И... ой, Тэхён-хён! Что я вспомнил! Ещё гости потом вечно в парк ползают, иногда даже в особняк ломятся, и тогда полиция приезжает! А вдруг сейчас после фейерверка опять?..

— Да чтоб их... — негромко выругался Тэхён. — Стой, смотри тут, я пойду нашим скажу!

Тэхён бросился вниз, а Чонгук послушно кивнул и уставился на расцвеченное яркими огнями небо, то цепляя брелок на куртку, то снова снимая.

— Хён, если ты в прошлый раз при свете дня не смог нормально кабинет рассмотреть, думаешь, сейчас получится? — с толикой недоверия в голосе спросил Намджун. Они с Юнги миновали воздушный мост между Принцем и Троном, спустились на второй этаж и добрались до кабинета дедули — круглого, как и всё остальное в этом слегка безумном особняке. Тяжёлая старинная дубовая дверь со скрипом поддалась усилию, и они вошли в кабинет. Дедуля, не настолько помешанный на округлостях, как предок, кабинет обставил в европейском стиле, добавив к немецкому минимализму английской вычурности, очень сильно отдающей колледжем Тринити Кембриджского университета. Здесь всё было привычно квадратным, прямоугольным, пересекающимся, и некоторые гости Круглого Особняка, устав от плавных линий, частенько здесь тусили, позволяя глазам упираться в строгие прямые углы и биссектрисы. А ещё кабинет был полон диковинок со всех углов света, и если дедуля позволял кому-то прийти сюда на экскурсию, то гость здесь задерживался надолго.

— Надо мной в прошлый раз прокуроры висели, как ястребы над воробьём, — буркнул Юнги, выключая фонарик на телефоне. Он бы его и оставил, но неожиданно устроенный фейерверк у гостиницы хоть и испугал, зато позволил при разноцветных сполохах спокойно дойти до кабинета. — Я тут не то, что найти, толком осмотреться не успел, как меня уже отсюда выперли...

— Ладно, — вздохнул Намджун. — То есть мы ищем что-то небольшое и яркое, расписное... Цвета не помнишь?

— Синий, немного красного и чёрного — точно были, — Юнги миновал коллекцию снежных шаров с городами и подошёл к полкам у камина, сплошь заставленным безделушками. — В общем, ищем синюю яркую круглую шкатулку

— Тогда не это, — Намджун, осматривая заставленный антикварными предметами письменный стол, со вздохом отодвинул белый череп, то ли пресс-папье, то ли чернильницу. Череп хоть и был полым внутри, но тяжёлым просто жуть, и расписанным чёрными точками и яркими оранжевыми то ли ромашками, то ли герберами. — Слушай, а разве у твоего отца нет описи вещей от прокуратуры? Они, по идее, полный список обеим спорящим сторонам предоставить должны были...

— Есть, — с досадой ответил Юнги. — Даже с фото. Я экран до дыр затёр, пока кабинет рассматривал — нет того, что я помню! Поэтому я думаю, что дедуля её куда-нибудь в тайник спрятал, который ни прокуроры, ни семейка Хван не нашла.

— А ты знаешь, где он?

— Один знаю, — хмыкнул Юнги, подходя к камину. Он наклонился, изогнулся до немыслимой позы, засовывая руку куда-то в дымовую трубу, на что-то нажал, и чёрно-белая фотография левее камина, со студентами, которые зачем-то купали в фонтане статую, вдруг отщёлкнулась от стены, как обычная дверца.

— Офигеть! — присвистнул Намджун. Оба, не сговариваясь, чуть лбами не столкнулись, заглядывая в тайный сейф. Там на полке лежал старинный бронзовый колокольчик в прозрачной коробке, букетик засушенных незабудок с двумя рыжими перьями и ополовиненная бутылка Jim Beam.

— Мдя, — разочарованно выдохнул Намджун. Кажется, это был не очень тайный сейф, раз там хранилась такая ерунда.

— Пить будешь? — мрачно спросил Юнги.

— Нет, спасибо, — раздался от двери новый голос, и оба «взломщика» подскочили на месте.

— Ты шшшто тут делаешь? — от неожиданности шипя, как разъярённый кот, Юнги резко захлопнул фото-дверцу сейфа. Чимин с видом конферансье на сцене стоял в дверях, с любопытством оглядывая кабинет.

— Да сказать хотел, что там в отеле то ли тусовка, то ли бал, и гости в парк вылезли... Подходят уже к Трону. Вам вообще об этом знать надо?

— Наверное, да... — начал Намджун, но тут Чимина толкнули в спину, и на пороге появился Тэхён.

— Там гости из отеля...

— Да мы в курсе! — хором перебили его Намджун с Юнги, и Намджун добавил: — Я сам гляну, ищите тут... — он вышел из кабинета, направляясь к тем окнам Трона, из которых можно было разглядеть отель.

— Что искать? — спросил Тэхён, идя вдоль стен и с любопытством разглядывая диковинки кабинета.

— Шкатулку, — ответил Юнги, пытаясь вспомнить, как именно выглядел кабинет лет эдак пятнадцать назад, и главное, что в нём изменилось. На секунду в голову закралась сомнение в том, насколько правильно всё помнит — кабинет совершенно не выглядел таким, как в его детстве. Но, может, это виновато освещение? — Небольшую, синюю, круглую, ярко расписанную чёрным и красным...

— Не оно? — спросил Чимин, беря в руки череп со стола. Тот был увесистым, размером примерно с два кулака. Юнги только отрицательно мотнул головой. Тэхён тем временем добрался до столика, на котором был небрежно брошен веер, явно европейской работы. Недолго думая, он его подхватил, раскрыл, пару раз махнул на себя, а затем встал в позу и, высоким голосом, явно подражая женскому, кокетливо выдал с жутчайшим акцентом:

— You know who you are but know not who you could be!

— Псих, вашумашу, — Юнги чуть опять не подпрыгнул на месте от неожиданности и снова поклялся сам себе: персонал отбирать для любых дел, как легальных, так и нет, лично, и задолго до часа Х. Но сюрпризы от этих двух актёров не закончились. Чимин, как всегда мгновенно включаясь в игру, мигом подцепил со стола череп, вытянул руку и отлично поставленным басом тягуче произнёс, тоже с ужасным акцентом:

— To be, or not to be, that is the question…

И сразу за этим в особняке разразился вой сирены.

Прокуратура, конечно, постаралась, обеспечив мерами безопасности Круглый Особняк.  Конкурирующие за его владение семейство Мин и семейство Хван немало этому поспособствовали: то одно, то второе при малейшей новой юридической зацепке, якобы дающей им преимущество, мигом туда заселялись в молодые годы Намджуна. Прокуратуре надоело их оттуда выгонять, несмотря на строжайшие предписания: в результате стражи закона утыкали всё владение особняка камерами и сигналками, и при очередной попытке туда въехать просто вызывали спецназ под эгидой мэра, вежливо, но твёрдо выставляя незваных гостей под неумолчный вой сирен.

Камерами было действительно утыкано всё: и парк, и сам Особняк. Но поскольку обе семьи в последнее десятилетие слегка успокоились, скрещивая мечи в зале суда, наблюдение за периметром слегка ослабло. Да и гости отеля, на пьяную голову постоянно устраивающие в парке променад, преизрядно наблюдателям надоели.

Этой ночью камеры внутри здания работали вхолостую, без записи, под тихое посапывание Го Джонсук. Датчики сигнализации дверей и окон Намджун отключил тем самым удачно сфотографированным кодом.

Чего он не мог отключить, так это датчики движения у входных дверей, к которым относились и балконные. Их отключить могла только та самая команда спецназа. Оставлены они были специально на случай нового незаконного заселения: тяжело сопротивляться вежливым и холодным парням в форме и с оружием, если в доме раздаётся беспрерывно разноголосый вой. Радиус, правда, у этих датчиков был небольшой, всего-то полметра, но Намджун предпочитал все выходы на улицу обходить по стеночке.

Ползающие по парку фигуры разглядеть со второго этажа было сложно, и Намджун, снова обойдя по стенке одну из дверей на балкон, добрался до воздушного мостика между Троном и Принцем. С него сквозь стеклянную арку всё было отлично видно. Группа гостей постарше, умудрившись в очередной раз перелезть через высокий каменный забор между отелем «Cozy Place» и Особняком, танцевала на хорошо утоптанной площадке. Группа девушек, громко переговариваясь и размахивая бутылками соджу, подошла совсем близко к трону, и как пить дать, обсуждая владельцев Особняка. Пара мужчин, пошатываясь, мочилась в бассейн. Этот факт так возмутил Намджуна, что он в отчаянии поднял руку с зажатым в ней смартфоном, на котором горел синеватым фонарик, и потряс кулаком. Сделать он ничего не мог, только вот так бессильно грозиться. Но щебетание девушек внизу вдруг утихло, и сразу за мигом тишины раздался слитный вопль:

— Призрааааак!!!!

Намджун испуганно присел, поспешно спрятав смартфон и помертвев от страха. Вот же болван, ещё и кулаком им грозил, и фонарик на мобилке не выключил! Будда превеликий, только бы они решили, что им с пьяных глаз почудилось!

Он ползком добрался по пыльному полу до выхода, и притаился у косяка, стараясь слиться с тенью, и рассмотреть, что творится внизу. Но с этого угла ничего не было видно, крики у подножия Трона нарастали, и он рванул вниз, предупредить Юнги.

И совершенно забыв про сигнализацию, пробежал ровно в полуметре от балконной двери.

Ему в уши оглушительно ударил вой сирены.

Резкий вой сирен застал врасплох: Юнги, роясь в этот момент на полке с книгами в надежде найти ещё тайник, повалил на пол три тома; у Тэхёна веер по какой-то нереальной траектории подбитым крылом рванул вверх, а потом спланировал вниз, и всё мимо рук парня; у Чимина тяжёлый череп выскользнул из разом вспотевших ладоней, и тот еле успел поймать его у самого пола.

— Уходим! — проорал Юнги, хватая за шиворот поднимающегося Чимина и толкая его в сторону дверей. Чимин бы и рад поставить череп на место, да попавший в рот капюшон от тэхёновского худи заставил молча отплёвываться. Им навстречу с третьего этажа зачем-то сбегал Намджун, но второй вопль Юнги заставил его развернуться на узкой винтовой лестнице, устроить кучу-малу на пару мгновений и клубком из четырёх тел выкатиться к воздушному мосту, ведущему к Принцу.

Они уже были на середине, матерясь на всех им известных языках и пытаясь в этом воющем гаме что-то друг другу сказать, когда Чимин с воплем «Чонгук!» развернулся, пихнул в сторону бежавшего за ним Юнги и помчался обратно.

Юнги натурально зарычал. Мозг, пережив первый миг неожиданности, заработал на полную. Юнги цапнул Намджуна, который растерялся и не знал, куда бежать, и толчком отправил его вперёд по коридору. Перехватил за шиворот Тэхёна, который пытался рвануть за Чимином, и тоже пнул вслед за Намджуном. Чисто интуитивно ему показалось, что стремительный и ловкий Чимин и Чонгук разберутся, и их догонят. Так и случилось: пока Намджун с Тэхёном, зачем-то побежав в разные стороны, оказались в Принце, и пока Юнги матом и толчками их снова собрал у тайного окна, их пути на свободу, их как раз нагнали рысившие Чонгук и Чимин.

По скобам-ступеням они слетели молча, и припустили друг за другом, под вой сирен как раз достигнув стены в том же месте, где и перелезали. Добежав первым, Чимин чуть с разбегу на неё не прыгнул, но Намджун, получив чёткое направление, куда бежать, успел вытащить смартфон, что-то в нём на бегу проверить и рыкнуть низким голосом:

— А ну стоять! Фонарь!

Все прилипли к стене спинами, тяжело дыша, и судорожно шаря взглядами по парку. Сквозь кусты и белёсые проплешины снега было видно, как между гостиницей и Троном мечутся фигуры, сверкают сине-красные огни полицейских машин — рядом с отелем находился главный въезд к Особняку.

— Окно, — кое-как отдышавшись, прохрипел Тэхён.

— Я закрыл, — выдохнул Юнги, и Чимин только уважительно присвистнул. В эдакой суматохе позаботиться о том, чтобы всё оставить почти как было — надо ещё подумать.

— Время… — все на голос Намджуна аккуратно высунулись из тёмного провала тени под стеной. Фонарь на улице погас.

Пять фигур почти бесшумно перепрыгнули через стену и бегом, пересекая пустой перекрёсток, скрылись в кустах самшита напротив.

6. Чем мы заняты в кустах

Денёчка эдак через три Мин Юнги мог бы сказать, что, по большему счёту, ограбление прошло почти удачно, и ничего страшного НЕ произошло.

Го Джонсук НЕ проснулась.

Они НЕ попали в поле зрения ни одной камеры.

Их НЕ видел никто из гостей отеля, мигом примчавшихся полицейских или случайных прохожих.

Но конкретно сейчас Мин Юнги то потел, то мёрз от переизбытка норадреналина в жёстких, колючих, ужасно густых и ветвистых вечнозелёных кустах самшита, и с раздражением думал о том единственном НЕ, которое для него имело значение: шкатулку они так и НЕ нашли. Так что меньший счёт сие ограбление века перевешивал в нефиговый такой минус.

Чего он один на дело не пошёл, а? Даже лучший друг Намджун сейчас казался совсем не лучшим вариантом напарника, ибо из-за высокого интеллекта окружающим приходилось иметь дело с его рассеянностью и неумением быстро действовать в критических обстоятельствах. Юнги скосил на него глаза и еле сдержал желание выпихнуть из кустов на дорогу, чтобы хоть как-то унять раздражение. Намджун, ни сном ни духом, тревожно оглядывался по сторонам, стараясь пригнуться как можно ниже.

А тут впридачу ещё и тело решило устроить Юнги подлянку, напомнив, что оно не молодой пятнадцатилетний гуттаперчевый мешок с костями вроде Чонгука, которое ездить можно как хошь, а солидный двадцатиоднолетний организм, привыкший к уюту и режиму, а не ползанию по мокрым кустам глубоко за полночь. Поначалу, после перелезания стены и пробежки до Трона в нём вроде как второе дыхание открылось. И до тайного окна кошкой влез, и по Особняку носился как ни в чём не бывало — а сейчас вот, пожалуйста, устал. Ноги снова тряслись как желе, руки даже в карманы было тяжело засунуть. Мозг, который по факту болеть вообще не должен, тоже весь трясся и ныл, разламывая череп аккурат по височным долям. Хотелось приткнуться в плечо Намджуна и закрыть глаза. Ну или хотя бы дойти до машины, чтобы нормально выдохнуть. Или совсем смалодушничать: вызвать водителя, комфортно продремать полчаса дороги до родительского дома в лимузине, который сам как дом, а там во всём признаться, получить заслуженных люлей и мирно лечь спать.

Юнги собрался, потряс головой и раздражённо осмотрелся. На перекрёстке царили тишина и полуночный покой. Вниз по улице медленно к ним по направлению двигалась разболтанным шагом женская фигура, уткнувшись в смартфон и азартно что-то в нём печатая — явно припозднившаяся студентка.

Рядом с ними из-под кустов изумлённо выглядывали три абсолютно одинаковых чёрных кота. Юнги аж глаза протёр, не поверив, что такое бывает. Те от жеста зашипели и задом отползли вглубь, то ли призраков изображая, то ли местную парковую нечисть, прячущуюся от бушующего там цирка с гостями и сиренами.

— Вы что там гундите? — вылил своё раздражение Юнги на ни в чём не повинные спины Чимина с Тэхёном. Те обернулись, прекратив яростно перешёптываться. И несмотря на их чертовски великолепные актёрское данные, Юнги всё-таки успел заметить мельком на лицах растерянность, вину и капельку страха. Те действительно шёпотом что-то бурно обсуждали, но то ли Юнги был не в теме молодёжного сленга, то ли они трепались на своём актёрском — он ни слова не понимал.

— Может, мы вернёмся? — ни с того ни с сего спросил Тэхён. Проплешина в центре кустистых зарослей заставила всех сбиться в кучу, и Юнги с Тэхёном и Чимином смотрели друг другу почти глаза в глаза. Да ещё и заросли были ниже человеческого роста, заставив всех пригнуться. С одной стороны, спиной к Юнги, сидел Намджун, наблюдая за стеной, через которую они только что перелезли. Со второй — что-то там шебуршился и сопел Чонгук.

— Ипанутые? — не выдержал Юнги и чуть себя не хлопнул по рту. Мат в их семье осуждался строго, тем более при младших, хотя крепким словцом помянуть хотелось иногда всех и сразу. — Нахххх… Зачем, вашумашу??

— Так куртки забрать, — обыденным тоном заметил Чимин. С точно дозированным недопониманием в голосе по поводу недогадливости Юнги.

Слишком уж точным.

— С ума сошли, что ли? Там сейчас полный парк полиции, которая всех просто загребёт в участок, и разбираться не будут — вы бухарики с праздника или мячик ночью в парке ищете!

— О, мячик же ещё! — невесть чему обрадовался Тэхён. Юнги с Чимином уставились на него одновременно: Юнги как на идиота, а Чимин с закаменевшим почему-то лицом.

— Так мячик-то хороший, — обиженно буркнул под нос Тэхён, искоса бросив взгляд на друга и тут же делая умоляющие глаза в сторону Юнги. — А куртки так вообще Акарэль!

— А откуда у вас Акарэль? — ни с того ни с сего обернулся и вмешался в разговор Намджун. Юнги на него чуть не рыкнул в полный голос, и снова матом — нашёл время любопытничать, фонарь прямо над их кустами висит, их тут, небось, отлично видно! Но от очередного матюка его отвлекли шаги той самой студентки, которая нога за ногу почти дотелепалась до их укрытия, и сейчас, вместо того чтобы идти себе дальше, замерла на месте и беспокойно оглядывалась то назад, то на их кусты.

— Мы в прошлом году на пробы к ним в рекламу ходили, это были от них подарки… Нас, правда не взяли, — снижая голос до почти неслышного шёпота, сказал Чимин.

Юнги неслабо пихнул друга локтем и выразительно закатил глаза — нашёл время выяснять, откуда у этих пацанов дорогущие брендовые шмотки!

— Нет, нельзя обратно, если не хотите всю ночь в участке провести, — очнулся и тихо прошептал Намджун.

— Я вам сам Акарэль куплю, — прошипел Юнги, — и мячик тоже, но чтоб никуда не ходили! Вас мгновенно расколют, а мне оно надо?

— Чего это они нас расколют? — вроде как обиделся Тэхён. Чонгук снова толкнул Юнги в спину, непонятно, то ли коленкой, то ли локтем. — Мы отличные актёры, врём как дышим!

— Людей, которые так дышат, сажают на кислородное голодание, а потом раскалывают на раз-два, — урезонил его Намджун. Тэхён нетерпеливо пнул Чонгука, от которого ему тоже досталось. Тот не удержался и почти упал, напугав котов — те выскочили из кустов и чуть не ринулись под ноги девчонке, замерев в мерцающем жёлтом пятне от фонаря прямо посреди дороги.

— Нам, н-наверное, н-надо всё-таки вернуться, — ни с того ни с сего перебил Чонгук совсем детским тонким голосом, и это было так внезапно, что все уставились на него.

— Я С-с-с-стича потерял, — пояснил он, снова и снова обыскивая карманы бомбера и штанов.

— Просто свалка, а не парк, — задумчиво подытожил Тэхён. — Куртки, мячик, брелок…

— Это не брелок, — голос Чонгука дал петуха, и тот поспешно и глухо кашлянул в кулак. Все замерли и сквозь густые ветви вечнозелёной растительности уставились на девчонку. Та, крепко держа телефон в одной руке, с интересом рассматривала трёх чёрных котов прямо перед ней.

— А шшшто? — прошипел Юнги, чувствуя, как липкий холод дурного предчувствия стекает ледяной каплей по позвоночнику.

— Гоу-про, хённим… — Чонгук поднял на него несчастные глаза. — Я же, ну… я же вам говорил…

Хруст песка и снега под сапогом девушки в наступившей тишине дербанил нервы почище оружейной канонады. Она почему-то невыносимо медленно шла мимо чёртовых котов, и Юнги казалось резко обострившимися чувствами, что он слышит не только её шаги. До него как будто доносилось её дыхание, и как смыкаются её веки, слишком часто и быстро моргая, и как пальцы с тихим скрипом сжимают корпус смартфона. А вот от подельников он не слышал ни звука. Все застыли, сверля взглядами пацана, которого сами потащили с собой на свою голову, в растянутой до предела минуте тишины перед игрой «кто кого обвинит первым».

— Мне не говорил! — первым очнулся Чимин.

— За… — начал Юнги.

— А нас фейерверк как раз прервал! — тут же прошептал Тэхён.

— Тихо, вашумашу! — вклинился Юнги, невольно стукнув по земле кулаком. — Скажи, придурок, что ты её хоть не включал!

Чонгук несчастным взглядом уставился на Юнги, и тот припомнил, что пацан камеру всё время вертел в руках. Чёрт знает, где на ней была кнопка, но то, что глаза игрушки иногда ему казались красными в темноте особняка, он тоже вспомнил. Шанс, что заграничная фиговина работала, сняв их великолепную пятёрку и вообще весь крайм-тайм, был офигеть велик.

— Дайоба… — начал Юнги долгую, прочувственную, от души речь, но Намджун вдруг протянул руку и зажал ему рот, спросив быстро и тихо, низким угрожающим голосом:

— Гоу-про в виде Стича?

— Дааа… — пережатым горлом выдохнул Чонгук.

— Нам пиздец, — подытожил Намджун, не отрывая взгляда от щели между сплетением веток. Все разом проследили за его взглядом.

Девушка в короткой коричневой дублёнке, белых сафари и бежевых унтах наклонилась, не отрывая напряжённого взгляда от трёх котов. Подняла что-то с земли. Снова с опаской посмотрела на животных, застывших в фонарном круге эдакими мохнатыми статуями. Попятилась от них на пару шагов. А затем развернулась и рванула за угол, вдоль стены парка так, что только пятки засверкали.

Чимин с Тэхёном переглянулись и в один голос, уже не стараясь снизить его до шёпота, произнесли:

— Ли Бона?!

— Она сейчас что… — севшим голосом произнёс Юнги, от осознания происходящего ничего вокруг не видя и не слыша. Слова растворились в февральском воздухе, густом от сырости и запаха йодистой морской соли, принесённой ветром с порта. Где-то вдалеке гудел ночной Пусан, но здесь, в их квартале, стояла мёртвая тишина, нарушаемая лишь хрустом подтаявшего снега под их ногами.

— Подняла с земли и унесла что-то маленькое и синее. Как будто бы Стича, —в тон ему ответил Намджун, пряча заледеневшие пальцы в карманы худи. От их дыхания поднимались клубы пара, смешиваясь с тусклым светом уличного фонаря. Наверняка издалека могло показаться, что в кусты кто-то засунул кастрюлю с горячей водой.

— Ты почему не перехватил?? — рявкнул Юнги, вставая во весь рост. Ноги мигом заныли противными колючками, занемев от долгого сидения на корточках.

— Хён…

— Ну хён, мне что, на неё из кустов выпрыгивать надо было? — растерянно спросил Намджун.

— Да!

— Хён! — Чимин чёртиком застыл между ними. На ноги вскочили уже все. Длинные угловатые тени заметались по обледеневшей брусчатке, будто пытаясь сбежать. — Мы её знаем!

— Что??

— Это Ли Бона, она учится с нами!

— Ну так марш за ней и заберите камеру!

— Да она уже дома, небось, вон как рванула… — Чимин кивнул на пустую улицу, где ещё минуту назад мелькали бежевые унты Боны. Лужицы талого снега подрагивали под уличным светом в такт порывам ветра.

— А если она её посмотрит??

Чимин с Тэхёном переглянулись.

— Ну мне-то она вряд ли что-то сделает, — не то чтобы уверенно начал Чимин.

— А что, она мастер видео-редактуры, и будет тебя вырезать из каждой сцены, если вздумает выложить в сеть? — рыкнул Юнги, хватаясь за голову. Из-за угла на противоположной от Особняка стороне улицы вышла ещё одна фигура, на сей раз мужская, направляясь в их сторону. — Пошли отсюда, торчим как…

— …преступники под фонарём??

— Как идиоты! Я хрен знает, кто из вас что сделал этой Ли Боне, но мне кранты точно, если она вздумает запись хоть куда-то выложить! Намджунy тоже не сладко придётся за взлом чужой собственности, из универа как минимум вылетит! Пошли отсюда, хватит тут торчать!

— Нам тогда путь в актёры точно закрыт… — вздохнул Чимин, вылезая из кустов последним.

— А ты можешь со сборной тхэквондо попрощаться! — назидательно заметил Тэхён Чонгуку. Тот икнул и совсем детским голосом пропищал:

— Но я же…

— Хотя его меньше всех там видно, он эту чёртову камеру, считай, на яйца себе прицепил. Доказать хотел, что самый крутой? — продолжил злобно шипеть Юнги, очевидно забыв, где оставил машину, и идя вниз по улице в совершенно противоположную сторону.

— Простите, хённим, я…

— Вы же с ней в одном классе учитесь? — обращаясь к Тэхёну с Чимином, уточнил Намджун. Он потёр переносицу, пытаясь сосредоточиться: затылок ныл от напряжения, а в ушах звенела тишина, густая, как утренний туман над портом.

— Да-а-а…

— Ну так и попросите завтра в классе камеру, скажите честно, что потеряли, вдруг она её в школу притащит?

— А если нет?

— Тогда нам нужно идти к ней домой прямо сейчас, чтобы она не успела её в руках повертеть и понять, что это камера, а не брелок…

— Куда к ней домой? Там бардак до сих пор, небось, родители разбираются с полицией и этими гостями!

— То есть мы ей завтра говорим, что брелок потеряли? А что мы ночью у особняка делали?

— В футбол играли!

— Ух, как мячик пригодился-то!

— В общем так, — подвёл итог Юнги, отодвигаясь с дороги, чтобы пропустить того самого парня, что вышел из-за угла и шёл им навстречу, — завтра вечером встречаемся у Намджуна в книжном. Чтобы у меня либо была камера, либо я всё хочу знать о Ли Боне…

Они двинулись вниз, бурно обсуждая на все пять голосов, что и как делать в их новой криминальной операции. И не видели, как высокий парень, откинув глубокий капюшон тёмно-синей парки, обернулся и пристально уставился им вслед.

7. Шпион на минималках.

Вообще-то у Ким Сокджина план есть всегда. Ну просто мама с папой с детства приучили — план должен быть. Любой, даже плохой, но план. Хоть на день, хоть на год, хоть на всю оставшуюся жизнь. Да, даже если рухнет мировой валютный рынок, прилетят инопланетяне, или рак на горе свистнет. Так что план у Сокджина всегда есть. Другое дело, что в девяноста девяти процентах случаев план идёт по бороде, (то ли из-за личного долбоебизма и отсутствия жизненного опыта, а то ли потому, что жизнь как таковая штука несправедливая сама по себе), а оставшийся процент получается вроде как и нечаянно. Например, план: за пять лет универа на высшее управленческое звено отельного бизнеса поработать на практике в десяти разных отелях. Отличный же план! И стараниями преподов, которые Сокджина любят не меньше мамы с папой (Такой вежливый! Такой старательный! Такой красивый!), у него даже получается пройти практику в шести из них.

Вот на шестом планы и идут по тому самому непристойному месту.

И пускает их туда совершенно непристойная девчонка. Ладно шорты, но вот знаете, таскать при таких ногах такие шорты — это уже преступление. Но при этом ещё напялить на себя рубашку с открытыми плечами и — о ужас! — полупрозрачной вставкой на груди! Верх непристойности! А так смеяться? Да ещё с кем? С какими-то дедами, из которых песок сыпется! И как смеяться! Сокджин в жизни не слышал, чтобы девчонки так смеялись: и звонко, и заразительно, так, что несмотря на весь гнев, улыбка сама ползёт на губы, а это чудо в неприличной одежде у дверей отеля Cozy Place хочется немедленно от дедуль убрать. Ну, чтобы песок на неё не попал. В номер, например, убрать. А там...

Валить и трахать.

Гнев Сокджина от собственных мыслей выражается вполне ясным шипением и предупреждением нахальной девчонке. Ну разумеется, она из этих, непристойных, и вовсе Сокджин мысленно не считал, хватит ли у него денег купить её на вечер. Кем ещё может быть такая яркая девушка? Только ночной (дневной вообще-то, ибо время как раз перевалило за обед) бабочкой.

 А когда в следующую секунду оказывается, что она дочка хозяйки...

Он правда не знал, куда деваться от стыда. Извинялся. Клубнику таскал. А ещё следил за ней по камерам, когда она в отеле появлялась, все пытался шутками как-то напряжение развеять...

А фиг там. От него прячется, на шутки морщится, клубнику не ест. На селебрити залипает, а на нормальных парней (красивых, кстати, ему это все говорят!) ноль внимания.

Сокджин чуть заявление не подал, ещё одно полугодие в этом же отеле отработать. Да вовремя спохватился.

Ну не может же из-за одной девчонки вся распланированная будущая жизнь идти по бороде?

Сокджин обнаружил себя как-то поздно вечером напротив Cozy Place с очередным лукошком клубники в шоколаде и тяжело вздохнул. Он даже не знал, на самом деле, что Ли Бона любит. Очевидно не клубнику. И не Сокджина, это точно. Отель любит. И работать там, как ни странно, любит. И убиралась она чисто, лучше горничных. И как админ была хороша, и как хостес. Что-то было в ней такое, внутреннее, особая искра — та самая, что заставляла ловить мимолётный свет в чужих глазах. Как будто её улыбка была магнитом, притягивающим ответное тепло. Задержаться рядом с ней на секунду ради лишней шутки, неприметного внимания Ли Боны к деталям, теплоты в голосе… Что-то, что глубоко где-то в Сокджина отзывалось, дрожало, и отчего хотелось валить и трахать, и забрать Ли Бону себе насовсем.

Если бы у Ким Сокджина в планах случился какой-нибудь психоаналитик, то он непременно бы объяснил Сокджину, что случилась у него гиперфиксация. И на обалденные ногах в шортах, и на смехе, и на собственном внезапно лютом желании, крепко замешанном на стрессе от всё той же учёбы. И желание, и ревность, и блузка эта дурацкая с голыми плечами и прозрачными вставками — всё из одного источника. А как следствие — сумасшедшая вина и раскаяние, и попытка извиниться перед девушкой, хотя по факту виноват он был лишь в мимолётной грубости до того, как их представили.

Но психоаналитика ни в планах, ни рядом с Ким Сокджином не оказалась, и он тонул в вине и странной вместе с тем лёгкости и волшебстве, желая быть к Ли Боне как можно ближе.

И злился, что она его не подпускает.

— Ай, Сокджин-ааа, ну ты, блять, красавчик, и что только тут делаешь? — шептал сам себе Сокджин, пытаясь от февральского ветра по очереди спрятать пальцы в рукава парки тёмно-синего цвета.

Она же ещё даже не совершеннолетняя. Ей же днюха только через месяц или полтора. А он...

— Ай, Ким Сокджин, вот же встреча! Ты как тут оказался?

Ему только и оставалось, что изобразить радость при виде омони, подать коробку с дурацкой этой клубникой в шоколаде, да спросить, как дела у Ли Боны.

В смысле хорошо, в смысле, удрала на матч команды?

Знает он, на что она там будет пялиться у этой команды!

А в какой школе матч?

Ай, спасибо, омони, нет-нет, перекусить не хочу, я в школу, в смысле — домой!

— Чёрти что, куда только госпожа Ли смотрит? — бормотал он, перепрыгивая с ноги на ногу — туфли у него были совершенно не приспособлены для торчания на морозе. Он, в конце концов, просто с друзьями немного выпил в баре, домой уже собирался — кто его понёс в соседний район с этой дурацкой клубникой, которую уже даже друзья есть отказывались? И чего он на этом стадионе торчит?

Девчонки на противоположной стороне поля опять завизжали, и он всмотрелся в толпу фанаток пристальное, ловя знакомую короткую дублёнку Ли Боны.

Хоть бы шапку надела, уши же отморозит, дурёха! Так, а куда это они?

Охренеть, это же раздевалки! Мужские! Им же туда нельзя! В смысле туда точно нельзя? А они почему прошли, дяденька? В смысле фанатки? Так и я фанат! Ну в смысле всё равно нельзя?

Сокджин бы ещё, наверное, долго со сторожем перепирался, да только ни с того ни с сего Ли Бона с подругой выметнулись из коридора, как подорванные, и с такой скоростью учапали в сторону остановки, что Сокджин даже не успел отвернуться и лицо загородить.

Впрочем, девчонкам было определено не до него. Они заскочили в первый попавшийся автобус и испарились из поля зрения Сокджина.

Автобус, кстати, шёл в противоположную от нужной Ли Боне сторону.

Сокджин совсем уже было собрался домой — чёрт знает, что они там придумали на этот раз? Наверняка, ещё на какой-нибудь матч помчались, хлебом же не корми, дай на парней позалипать. Но беспокойство, хорошо подпитанное виной за собственный сталкинг, так и не дало сесть на автобус до дома. Он сел на тот, который шёл до дома Ли Боны.

В своём воображении, отогреваясь в тёплом автобусе, он-то, конечно, мечтал. Что приедет к отелю вот прямо вместе с ней. Или — ещё даже лучше! — чуть раньше. Мысленно Сокджин замер на остановке через дорогу от её дома, а она выходила из автобуса (одна почему-то, но на факт исчезновения Ё Нури Сокджин решил хоть в воображении проигнорировать), и их глаза встречались. Он в красках представлял, как на её лице вместо привычной вот этой вот «закатила глаза — надула губы — презрительно фыркнула» гримасы расцветает еле заметная смущённая улыбка. Как взгляд она старательно прячет, но при этом сама к нему подходит. Здоровается тихо, и на его предложение хоть до дома проводить (ну то есть перевести через дорогу по перекрёстку) соглашается почти незаметным кивком. И они идут рядом под огромным зонтом (откуда у него взялся зонт, воображение не уточняло. Может, Ё Нури трансформировалась?), а переход становился вообще каким-то бесконечным мостом в безлюдном парке, где оставался только их тихий задушевный разговор, снег и огромный зонт.

На деле же Сокджин вышел на остановке один-одинёшенек, и тут же поспешил натянуть поглубже капюшон парки и шмыгнуть вдоль забора подальше от входа. В ресторане отеля то ли корпоратив праздновали, то ли чей-то юбилей — развесёлые гости, кажется, намеревались устроить тусовку прямо на улице и требовали, чтобы «омони немедленно показала им, как можно забраться в парк!» Насколько Сокджин знал омони, та обычно этот трюк ещё как показывала! Ли Наён, бабушка Ли Боны, не раз ворчала и приговаривала, что «давно пора открыть парк, а то такое место для людей пропадает!» И открывала же, хитро приставив ящики к стене со стороны отеля. Что удивительно, за десятки вечеринок в парке и споров потом с официальными органами ни один пьяный гость умудрился не выдать полиции и прокуратуре Ли Наён, утверждая, что в парк он забрался сам.

Ну а Сокджину грозила совсем другая опасность — омони и её подружки-аджуммы, заприметив красивого парня, мигом бы затащили его вместе с ними пить. И хоть это был прекрасный шанс попасть в отель и, возможно, иметь законный повод поболтать с Ли Боной, Сокджин предпочёл его упустить, чем пить весь вечер в обществе аджумм и нун.

Вот и болтался он, как замёрзшая муха в луже, между домом Ё Нури и отелем, лихорадочно стараясь сообразить, на какой остановке девчонки выйдут. И хоть раз за вечер ему повезло — мимо него в освещённом окне автобуса мелькнули две знакомые головы (обе без шапок, ну вот же дурёхи, а! простудятся же!) Он мигом спрятался за ближайший куст, свисающий через низкий забор, и густо усыпанный снегом.

Ли Бона и Нури так долго прощались у калитки Нури, что Сокджин, который чуточку согрелся в автобусе, снова замёрз. Впрочем, не то, чтобы он это заметил, машинально переступая с ноги на ногу, и в просвет между тонкими ветками не отлипая взглядом от хохочущей Ли Боны. Желание вскочить и натянуть на её голову ну вот хотя бы шарф (он его чуть с шеи не снял), чтобы укутать от ветра и противного мокрого снега, свербело в затылке. Но только Сокджин принял решение выйти и на правах старшего разогнать их по домам, в тепло (а заодно хоть немного проводить Ли Бону), как подружки распрощались окончательно, и Ё Нури, наконец, зашла к себе в дом.

Возможно, будь здесь опытный предсказатель судеб, он сам бы Сокджина из-под кустов выпнул. Чтобы его Ли Бона увидела, и чтобы он, наконец, её проводил. И разумеется, тогда бы не случилось совсем ничего: Ким Намджун первым бы заметил злосчастный брелок на дороге и спокойно его подобрал; Чонгука бы пожурили и отпустили с миром; Чимин с Тэхёном как ни в чём не бывало пришли бы с утра на занятия, Юнги бы снова забрался в опись прокуратуры, пытаясь мучительно разгадать, куда же дедуля девал ту самую синюю шкатулку; а потом они иногда все вместе сидели бы по вечерам в углу книжного магазинчика и болтали бы, вспоминая своё криминальное приключение.

Но рядом с Сокджином никого не оказалось — и он пошёл за Ли Боной, стараясь всё ещё почему-то не показываться ей на глаза. Психотерапевт вполне мог бы объяснить Сокджину, что это всё из-за страха снова услышать отказ, но психотерапевта тоже рядом не было. И пока Ли Бона залипала в телефон (дабожежмой, ну что там можно бесконечно обсуждать, только что перед калиткой расстались же! Неужели не наговорились ещё?), он медленно шёл, прячась от неё за углом, и искренне желая, чтобы она безопасно попала домой. Чуть не кинулся на помощь, когда девушка замерла напротив трёх чёрных котов. Никак не мог понять, что она там такое выронила, за чем наклонилась — и почему убегает? Неужели котов испугалась?

Сокджин, едва Ли Бона припустила к домой, вышел из-за угла и быстрым шагом пошёл вперёд. Коты сиганули в разных направлениях, а вместо одного из них, затерявшегося в кустах неподалёку, вдруг вылезли аж пятеро парней, явно моложе Сокджина. Они о чём-то азартно спорили, размахивая руками, и у Сокджина сердце ёкнуло — он так-то не трус, но пятеро на одного? А если именно их испугалась Ли Бона? Но парни даже не посмотрели вслед убежавшей девчонке, и шли ему навстречу, о чём-то бурно переговариваясь.

Сокджин натянул поглубже капюшон — он скрадывал звуки, и он почти не слышал сквозь плотную ткань и порывы ветра, о чём говорили парни. Но в тот момент, когда он проходил мимо них, один из них, невысокий, в дорогой и неприметной одежде, вдруг отчётливо произнёс повелительным тоном:

— …завтра вечером встречаемся у Намджуна в книжном. Чтобы у меня либо была камера, либо я всё хочу знать о Ли Боне…

У Сокджина сердце ухнуло вниз. Он резко обернулся, чуть не кидаясь за ними, и откинул капюшон, чтобы услышать что-то ещё. Но парни, не оборачиваясь, ускорили шаги, снизили голоса и быстро удалились от него вниз по улице.

Он застыл на месте, пытаясь понять, о чём они вообще говорили. План в голове сложился сразу — завтра освободить вечер и как штык быть у Намджуна в книжном.

Кстати… а что за книжный и что за Намджун??

10. Суетологи за работой

Вообще-то Тэхёну было офигеть как неудобно по утрам забегать за Чимином — школа находилась в противоположной стороне. Но сегодня Тэхён точно знал, что застанет после вчерашнего вечера в доме друга, и потому лёгкой трусцой порысил к нему.

Чимин сидел в своей комнате на кровати, среди разбросанных по полосатому одеялу чёрно-белых смятых подушек. Очевидно, что те проиграли этой ночью битву за сон Чимина – тот осоловело моргал на телефон, который тихо напевал что-то ненавязчиво-пробуждающее, и морщась, уныло потирал ладонью живот. Бодрости, очевидно, даже оранжевая акцентная стена не прибавляла, и плакаты чиминовых кумиров смотрели с неё на друзей печально и укоризненно.

В принципе, зрелище для Тэхёна было офигеть какое привычное — он-то свои нервы обычно боксёрскими перчатками в грушу вбивал, а вот Чимин… 

— Айшшщ, так и знал! — прошипел Тэхён и высунул голову наружу в коридор. — Омони! Я Чимину поднос в комнату заберу? 

— Хорошо! — раздался ответный крик снизу. Мама Чимина отлично знала, что уж если кто и накормит сына с его очередными нервами, так это лучший друг. 

Лучший друг тем временем шипел на Чимина почище любого злобного кошака: 

— Так и знал! Спать не спал, жрать не жрал, а нам ещё возвращать куртки и мячик… 

— И камеру, — сонно заметил Чимин, обшаривая нишу над кроватью в поисках очков. — Если Ли Бона хоть одним глазком увидит, что там и где мы, точно несдобровать… 

— Ёпта, так что делать-то будем? — Тэхён отодвинул занавеску и выглянул в окно. Как раз в этот момент Ли Бона, в той же самой куртке и унтах, только на сей раз вместо светлых сафари на ней была школьная юбка с плотными чулками, выметнулась на улицу, и почти вприпрыжку помчалась вдоль забора. — О, гля, легка на помине! Гля, куда её подорвало? 

— К Ё Нури, могу поспорить, — хмыкнул Чимин, надевая очки, обходя кресло, и тоже выглядывая в окно. Оба мрачными взглядами проводили Ли Бону, как ни в чём не бывало вприпрыжку умчавшуюся по улице. В дверь комнаты стукнули, и Тэхён оторвался от окна и живо подхватил полный поднос с едой, кивая как китайский болванчик на пожелание мамы Чимина «кушать получше и накормить эту непутёвую бестолочь, который опять нервничает почём зря». 

— Может, по-простому к ней в гости зайти? Вот прямо сейчас, а? — он вмиг загорелся стукнувшей в голову идеей, и чуть не бухнул поднос прямо на учебники и тетради на столе.

— Ты же знаешь, не вариант… даже если Ли Бона не дома, и даже если мы придумаем убедительную причину поговорить с её родителями, — Чимину пришлось срочно проснуться, чтобы молниеносно среагировать и убрать подальше от Тэхёна с подносом реферат, который он на нервах умудрился написать всего за пару часов ночью.

— Для начала замутим по-чесноку? — предложил Тэхён, усаживаясь на стул и в процессе мозгового штурма таская у Чимина с тарелки маринованный редис. Сие нехитрое действо срабатывало неизменно — обычно разумный Чимин, не поддающийся ни на какие провокации, на это мелкое воровство начинал инстинктивно есть сам, лишь бы Тэхёну досталось поменьше. 

— Мы влезли в особняк в компании идиотов, один из которых случайно потерял гоу-про, а Ли Бона её нашла?? — саркастически спросил Чимин, доставая раскладной стул и усаживаясь рядом.

— Не-е-ет, мы играли вчера вечером в мячик вместе с Чонгуком, потом потеряли камеру… 

— …и видели, как Ли Бона её нашла? А почему мы у неё напрямую не попросили? 

— Мдя… что с фантастическими вариантами? — Тэхён озадачено взъерошил волосы на затылке, тут же озаботился испорченной причёской и подскочил к шкафу с зеркалом.

— Ищем маленького синего пришельца, он ещё в мультике снимался, а сейчас вроде как вписался в фильм? – с набитым ртом спросил Чимин. Аппетит и правда проснулся – ситуация, которая ночью казалось депрессивно-пугающей, стала выступать из тумана чёткими очертаниями будущего плана.

Тэхён заржал и чуть не подавился. Не то чтобы он прям хорошо знал родителей Ли Боны, больше наслушался от Чимина, но тут прямо представил, как вытягиваются лица у всей её семьи. 

— Ли Бона забыла в школе тетрадь? — выдвинул он новую версию, возвращаясь на место. 

— «А какого беса ты за ней припёрся, и почему сам не на уроке»? — спросил Чимин таким строгим мамским голосом, что Тэхён почти поверил, что перед ним Ча Суён, мама Ли Боны. 

— М-м-м… мы хотели сделать ей сюрприз? Купим сладкое и спросим разрешения самим оставить в её комнате? 

— Так стоп. Все эти версии без Бон-Бон минусуем — мы не знаем, где эта грёбаная гоу-про. Даже если мы купим её любимую ягкхву — кстати, у нас денег нет, — и даже если нас пустят к ней в комнату… Хотя фиг нам, хальмони Ли Наён тот ещё дракон…. Мы всё равно не сможем за пару минут перерыть весь этот девчачий кавардак. 

Тэхён развёл руками: 

— Я пас. У меня версии кончились. 

— Зато я кое-что вспомнил, — заметил Чимин, вываливая остатки кимчи в пиалу с рисом, и снова берясь за палочки, отложенные на время разговора. — Они всегда заботятся о чужих вещах. У них и в отеле, и дома есть местечки для барахла, куда сваливают всё найденное в комнатах, ну или на улице. И Бон-Бон честная, так что могла найдёныша просто бросить в этот сундук дома… Или отдать маме, и та оставила её в отеле… И врать не надо, так и скажем, что помогаем Чонгуку игрушку из Диснейленда искать… 

— Ну и чё — я в отель, ты к Бон-Бон? 

— Угумс. Легенда?

— Эхммм… Можно, конечно, придумать офигеть крутой план в стиле героев Пак Чивона[1], но ты же знаешь, наша сильная сторона — импровизация. На месте разберёмся. 

— Лады. Остался вопрос про куртки, мячик и… И что делать вот с этим? — Чимин, сложив тарелки на пустой поднос, развернулся к полке над столом. Тэхён проследил за его взглядом, и с тихой руганью под нос тоже уставился на предмет.

На фоне стены, обклеенной белыми обоями с чёрными мотивационными надписями на всех языках, почти терялся белый с чёрным рисунком череп из кабинета Круглого Особняка.

**********

Мин Юнги думал, что точно не заснёт. Подготовка, Джонсук, свалившиеся как снег на голову ещё целых три подельника, дурацкое, бестолковое и безрезультатное ограбление, чёртова гоу-про и чёртова девчонка… А под конец оказалось, что он за нервами банально забыл, где оставил машину, и как дурак, в полном одиночестве три раза обошёл квартал — Намджун и школьники к тому времени уже мирно разошлись. Как оказалось, он мимо тачки проходил трижды, беспрерывно щёлкая брелоком и почему-то намертво игнорируя сигнал разблокировки. Слава всем духам-предкам Сеула — ночные дороги были почти пусты, и домой он доехал без приключений. Да ещё и родители тихо-мирно спали, ибо если бы хоть кто-то из них вышел поздороваться-поругаться с припозднившимся сыном, Юнги бы точно сорвался на скандал.

Но он добрёл в темноте и тишине до своей кровати, и упал на неё, не в силах ни принять душ, ни переодеться. Мысленно готовясь грызть себя всю ночь за неудавшуюся, почти криминальную операцию, он провалился в сон, едва закрыв глаза.

Солидный двадцатиоднолетний организм Юнги решил, что он лучше знает, что надо его хозяину после совершенно безумной ночки и всех этих нервов, и самовольно отправил его в глубокий и тёмный нокаут. Если Юнги что-то и снилось, то на такой глубине подсознания, откуда ни один тараканий писк до сознательной части не долетел.

Проснулся он до отвращения бодрым и готовым к дальнейшим приключениям, как-то: девчонку найти; камеру отобрать любым способом — хоть кнутом, хоть пряником; подельников — припугнуть или купить, чтобы они эту дурацкую ночь забыли. В общем — ни единого пятнышка на репутации наследника судостроительной империи, который решился на взлом не совсем своей собственности, остаться было не должно.

Смущал только примерно миллион смсок, стикеров и голосовых от Джонсук, с которыми он вообще не представлял, что делать.

Пожалуй, только этим штурмом на его личные контакты и можно было оправдать то, что к завтраку с родителями он спустился, даже не глянув в соцсети. Иначе не был бы так огорошен первыми же словами матери после приветствия.

— Ааа, Юнги-я, ты не представляешь, что опять натворила Ли Наён! Боже, она со своим отелем и нашим парком опять во всех новостях! – ложечка громко звякнула о тарелку, а сама Юн Соён несколько театрально всплеснула руками. Впрочем, она не перебарщивала с театральностью – светская леди должна оставаться светской леди даже во время семейного завтрака.

— Что там? — спросил Юнги, у которого сердце в пятки ушло – он что-то пропустил? Он плюхнулся на свой стул, изо всех сил стараясь сохранить хладнокровие.

— Фейерверк, пьяные танцы, опять мочились в бассейн, а ещё пьяные гости подрались с полицией из-за каких-то курток, вроде бы даже от Акарэль. Служба прокуроров в ярости… Ай, как бесит!

— Успокойся, чаги, — заметил Мин Джэхён, точными движениями отправляя нелюбимую спаржу на тарелку жены, и при этом сравнивая новости из двух утренних газет. — Надеюсь, заседание в четверг всё расставит наконец-то по своим местам, и мы начнём процесс оформления Круглого особняка в нашу собственность…

— В четверг? Разве не сегодня? – удивился Юнги.

— Перенесли опять. Кажется, в самой службе прокуроров тоже неладно — какой-то у них там скандал с сотрудниками… Я ещё не успел тебе сказать, сообщение пришло буквально полчаса назад. Так что наша очередная милая встреча в судебном зале опять переносится.

— Ох, ну поскорее бы наши юристы с этим разобрались! Я там такой забор построю, что ни одна муха не пролетит! — мама Юнги с таким решительным видом отправила в рот кусочек омлета, будто не завтракала, а командовала бригадой строителей, суетящихся вокруг Круглого Особняка.

— Не стоит задираться с хальмони, она имеет вес в своём квартале, а наш мэр был завсегдатаем её кухни… — рассеяно заметил отец.

— Ома, так зачем забор? Отведи кусок парка под её гулянки и запроси цену за аренду такую, чтобы гости сами туда не лезли… — предложил Юнги, наполняя тарелку. Он на волне неожиданно хорошего сна и бодрого пробуждения жутко проголодался.

— А если всё-таки полезут?

— Мы получим штрафные деньги и бесплатное развлечение!

— Ай, сын, и когда только успеть таким умным? Ай, хорошая идея! — развеселилась Юн Соён.

— А откуда ты знаешь про скандал у прокуроров? — спросил Юнги у отца, мониторя новости. Давным-давно все пятеро (когда ещё старшие брат и сестра Юнги жили с родителями) пытались изобразить семейные завтраки без гаджетов, но любопытство, да и деловая необходимость знать, что произошло в мире за ночь, похоронило хорошее вроде начинание. Поэтому смартфоны присутствовали за столом с утра, спокойно лежали во время обеда — если семейство вообще собиралось на обед, — но зато были под строгим запретом вечером. Семейные ужины семья Мин посвящали исключительно друг другу и сплетням за день без интернета.

— Наш человек доложил, — ответил Мин Джэхён. — То ли система видеонаблюдения дала сбой, то ли кто-то из охранников накосячил… Прокуратура собиралась в этот раз наказать Ли Наён за вторжение в парк, но, к сожалению, никаких записей сделано не было. Так что ей снова всё сойдёт с рук.

«И мне, слава всем аллахам, тоже» — подумал про себя Юнги. Телефон высветил новое уведомление от Джонсук, начинающееся с озорного кокетливого смайлика, и он поспешно перевернул его экраном вниз. Ну и как все эти Джеймсы Бонды разбирались со своими девицами после, а??

**********

Привычки держать дом открытым у семейства Ли не было. То-то Чимин удивился, обнаружил грязные следы на обычно безупречно чистом придверном коврике и щель приоткрытой двери.

Теоретически, ранним утром уже все должны были разойтись: Ли Бона — в школу (сам Чимин туда безбожно опаздывал, но первой стояла культурология, которую он, как будущий актёр, знал чуть ли не лучше учителя); Ча Суён, мама Ли Боны — в директорский кабинет отеля; Ли Минджун, отец Ли Боны, наверняка уже командовал поварами на отельной кухне. Единственной, кто мог быть сейчас в доме — бабуля Ли Боны, которую по-простому весь квартал звал хальмони, и которая точно не стала бы Чимина задерживать, просто дав порыться в коробке с барахлом, не вникая в детские игры вообще и суть потерянной вещи в частности. 

Практически же Чимин робко поскрёбся в и так открытую дверь, обнаружил двух рабочих, с руганью то ли складывающих, то ли раскладывающих инструменты, отца Ли Боны, тащившего наверх стремянку, и ещё одного дядьку, опасно свисающего с перил третьего этажа и командующего ими всеми. Совершенно растерянно сделав пару шагов в холл и застыв посреди этого бедлама, Чимин не услышал за спиной строгое «Тебе чего?». На выразительное покашливание Ли Наён он чуть на месте не подскочил и тут же раскланялся, кажется, излишне усердно. Но вместо привычно-заботливого «Тебя накормить?» он услышал совершенно другое. 

— Целоваться умеешь? — спросила хальмони таким строгим тоном, что Чимин попятился от неё на шаг, испуганно заморгав. Нет, ей-же-ёж, его уверенности с лихвой хватило бы на жителей небольшого корейского города — но Ли Наён каждый раз умудрялась своими вопросами ставить его в тупик так, что он терялся, как младенчик. Вот это вот к чему вообще? Она с ним поцеловаться хочет? Или… Или Бон-Бон ей что-то ляпнула? Всё-таки посмотрела вчера запись, и завела с родичами разговор про Чиминово преступление с вторжением в чужую собственность? А поцелуй тут при чём? Неужели… Ли Бона в него таки втрескалась и хочет шантажировать его записью с гоу-про, чтобы он с ней целовался? 

Да что за чушь в голову лезет? Скорее небо на землю упадёт, чем они с Ли Боной до совместного «здрасьте» друг до дойдут, уж не то, что до поцелуев! 

— А вам зачем? — растерянно спросил Чимин. 

— Исключительно из любопытства, — фыркнула хальмони и оценивающим взглядом прошлась по фигуре парня. Осуждающе поцокала языком, качая головой. — Чего опять щёки впали? Не ел, что ли? Тебя накормить? 

— Не-не! — отчаянно замотал головой Чимин. «Накормить» у хальмони, которая навыки готовки передала сыну шеф-повару, означало застрять не на один, а минимум на три урока. — Я эта… — он указал-кивнул на потеряшечный сундук, — ищу кое-что… 

— А, ну ищи, — равнодушно отмахнулась Ли Наён, и с резвостью, несвойственной её возрасту, наклонилась, избегая столкновения с длинными тонкими палками, которые тащил рабочий. Погрозив кулаком ему вслед, она на Чиминово то ли прощание, то ли бормотание махнула рукой и ушла в сторону гостиной. 

Чимин вздохнул, помотал головой, и сделал шаг к деревянному сундуку, с отвалившейся лет эдак сто назад крышкой, и когда-то раскрашенному в яркие цвета. Тот стоял у перегородки, разделяющей дом на части семейства Ли и семьи Чон. 

В сундуке обнаружились: цветастый спиннер в виде корабельного руля, белая статуэтка лягушки, синий в горошек футляр от очков, очевидно пустой, книжка на непонятом языке, тоже с лягушкой, странноватый бело-красный именной браслетик, капли от аллергии и обычная чайная ложка. Чимин раскрыл-закрыл футляр, повертел в руках лягушку в смутной надежде, что это и есть диснейлэндовский брелок, и со вздохом положил обратно. Переворошил рукой немногочисленные вещи на всякий случай.

Гоу-про брелка в виде игрушечного Стича в сундуке не было.

Поклонившись всем, кто попал в его поле зрения, Чимин вышел из дома Ли Боны со смутной надеждой, что Тэхёну повезёт больше.

**********

— Здрсттемнязвткимтхёнпзботесьобмне! — скороговоркой выдал Тэхён, сбоку ловко обойдя сонную аджуму, которая явно пыталась выписаться из Cozy Place. Он подпрыгнул, опираясь руками на высокую стойку, и сверху вниз с широкой улыбкой глядя на очередную временную администраторшу отеля. Девушка была хорошо если на пару лет старше его, явно студентка какого-нибудь очередного «гостиничного» факультета, полненькая, невысокая, в очках с линзами, напоминающими донышки бутылок, и с такой слащавой улыбкой, что у Тэхёна заныли зубы. Он поспешно спрыгнул обратно и откашлялся. Взгляд девушки от него не отлипал — тэхёновская фирменная улыбка ещё как сработала. Даже сонная аджума рядом взбодрилась как от чашки хорошего кофе и негромко пробормотала:

— Омо! Какой красавчик!

— Я тут потерял кое-что недалеко, гляну поискать? — Он даже дожидаться не стал ответа, обойдя стойку, подальше от аджумы с администраторшей, и поближе к найденным вещам. Хорошая идея в виде сундука с найденным мелким барахлом по дороге из дома Ли в отель трансформировалась до открытой витрины, где вещи были очень примерно разложены по категориям. Но ни на полках с найденными девчачьими украшениями, ни среди перчаток, зонтиков и ключей брелка не было.

— Может, я могу помочь вам обрести утерянное? — раздался вкрадчивый голос за спиной Тэхёна.

Тэхён обернулся. Администраторша со слегка странноватым именем Лю Сия умудрилась бесшумно прокрасться за спину и теперь внимательно смотрела прямо ему в глаза, не отводя взгляда.

— Эээ… — он снова кашлянул. — Вам не приносили брелок? Синий такой, в виде Стича?..

— Бре-е-е-елок? — протянула Лю Сия, без интереса скользнув взглядом по витрине с потеряшками. — Без понятия. Но я точно знаю, где вы можете обрести свободу от вещевой зависимости и новых друзей!

— Зачем мне свобода от друзей? — несколько растерянно уточнил Тэхён, последний раз скользнув взглядом по полке с вещами. Ничего синего там всё-таки не было, так что надежду на сознательность Ли Боны можно было похоронить, и постараться поскорее смыться отсюда.

— Приходите, вам у нас точно понравится! — Девушка вцепилась в его рукав, и только Тэхён собирался отскочить и ретироваться, даже не попрощавшись, как она впихнула ему в руку что-то вроде листовки, и умчалась обратно за стойку сама на грозный окрик аджумы:

— Я уеду отсюда когда-нибудь или нет?

На улице Тэхён встряхнул головой и озадаченно рассмотрел листовку, где была нарисована мандала из макарон, и вокруг неё вилась причудливая надпись: «Лучше бы ты этого не делал!». В центре он прочитал «라멘!»[2], озадаченно почесал репу и выбросил листовку в мусорник. На культурологию он опаздывал безбожно, но ему точно простят, главное — явиться до конца урока. Может, у Чимина улов получше?

**********

Пятнадцать лет – это вам не двадцать один. Это с вечера вырубаешься так, будто у тебя самая чистая совесть в мире, а утром подрываешься с кровати в прыжке без будильника, при одной очень бодрящей мысли, что нефигово вчера накосячил и надо разруливать.

Чон Чонгук был самым обычным пятнадцатилетним подростком (почти шестнадцатилетним!), вчерашний день которого начался в самолёте где-то между аэропортом Джона Уэйна и Кимхэ[3], а закончился в кустах самшита, где ему досталось целых три подзатыльника (Юнги, как совсем почти незнакомый хён, воздержался).

Мысль в пятнадцать лет тоже капец быстрая: никаких тебе обходных путей или хитровыдуманных планов: знаешь, кто нашёл потеряшку – иди и забери.

И вот тут возникала та самая загвоздка, которая может выскочить только в пятнадцать лет.

Чонгук стеснялся. Жутко.

Ли Бона была для него отличной нуной. Он с ней в детстве то ссорился, то мирился; чуть постарше немного восхищался; а нынче, обнаружив некоторые интересные особенности своего организма, до жути на неё просто залипал, не в силах справиться с очень уж яркими фантазиями, которые и в голове-то держать было стыдно. И потому по-простому, как раньше, подойти к Ли Боне и спросить про потерянный брелок было так же невозможно, как поймать лунного зайца.

Так что Чонгук пометался по комнате, ероша волосы и беспрерывно под нос ругаясь почти что матом. С тоской проводил взглядом убегающую наверняка к Ё Нури Ли Бону, то порываясь, как был, в пижаме, кинуться на заснеженную улицу прямо за ней, то приседая за подоконником, чтобы она, не дайбох, не увидела его торчащим в окне.

Почти не позавтракал, несмотря на увещевания сонной матери, которая никак не могла справиться с джетлагом, и почти опаздывая умчался в школу.

В школе учился он, пожалуй, только на уроке физкультуры, и то исключительно за счёт тренировок – остальная учёба не лезла в голову от слова совсем. Наткнувшись взглядом в столовке на Чимина с Тэхёном, сообразил, наконец, что дело вообще-то, не в Ли Боне или потерянной камере, а в гремучей смеси их обеих, которая может навредить как ему, так и его вчерашним подельникам по странному ночному приключению. Он подкинулся лихорадочно мониторить соцсети, но то ли Бон-Бон нуна не поняла, что маленькая синяя игрушка-брелок – камера, то ли просто решила отомстить парням (а девчонкам от двенадцати и до самой гробовой доски всегда есть за что отомстить мальчишкам) попозже. Во всяком случае, их имена в школьных чатах никто не трепал. Про Намджуна там вообще никогда ничего не было, тем более что он давно выпустился. Про Юнги тоже нигде ничего не упоминалось – так что хоть тут пока можно было быть спокойным.

Совсем измаявшись к концу учебного дня, он твёрдо решил, что так не пойдёт: чистая совесть важнее. На волне этих мыслей Чонгук сразу после школы обнаружил себя у двери Ли Боны, настойчиво давящим на звонок.

О том, что Ли Боне в старшей школе сидеть ещё целых два урока, Чонгук сообразил только тогда, когда дверь ему открыл очень красный и потный папа Ли Боны, на которого кто-то грозно покрикивал строгим басом из глубины коридора.

— А-аа, Чонгук-ки, залетай, бегом! — скомандовал Ли Минджун, впихивая в руки пацана огромный тяжеленный пакет, замотанный в ужасно пыльную ткань, с чем-то очень раскоряченным и рогатым. Чонгук даже рта толком открыть не успел, чтобы поздороваться, как оказался в холле, где пара рабочих в форме KESCO копошились над древним электрощитком, который искрил и стрелял маленькими молниями, а ещё один бегал по лестнице с детектором и рулеткой. Папа Ли Боны, отодвинув Чонгука ближе к перилам, шустро расстилал на полу защитную плёнку, и ещё пытался как будто командовать электриками, явно по своей шеф-поварской привычке. Но тут нашла коса на камень – глава рабочих был очевидно старше и тоже не дурак покомандовать.

— Да не работает этот щит, ему в обед триста лет! На улице надо всё отключать, я же вам говорил!

— Мы сами разберёмся, что тут надо отключать, а что не очень, Ли Минджун-ши! – щиток искранул особенно сильно, и полный дядька со странными усами, очевидно старший, отскочил подальше.

— Ли Минджун-ши, — попытался отвлечь папу Ли Боны виноватым голосом Чонгук, — вы знаете, я тут потерял кое-что….

— А я говорил, что с этой штукой надо поосторожнее! — прикрикнул Ли Минджун главе рабочих, пока тот с руганью разгонял перед собой дым. — Так вон потеряшечный сундук, иди глянь! — повернул он голову к Чонгуку, очевидно услышав из виноватой фразы парня только слово «потерял».

Чонгук высунул голову из рогато-раскоряченного предмета в руках и безнадёжно заглянул в сундук. На одной из перемен он успел сгонять в соседний корпус к Тэхёну и Чимином и услышать от них грустную историю о том, что в местах для найденных вещей ни дома у Ли Боны, ни в отеле ничего не нашлось, а Тэхёна почти записали в секту Макаронного Монстра.

— Я её не тут потерял…

— В гостиничку сходи… Куда ты этот кабель потащил, сказал же, в комнату Ли Боны в первую очередь! – снова отвлёкся от Чонгука Ли Минджун, на сей раз прикрикнув на рабочего, тащившего бухту кабеля вверх по лестнице.

— А эта?

— А эта комната ома!

— Я могу в комнату Ли Боны отнести… — нашёлся Чонгук, со вспыхнувшей надеждой поглядев на лестницу. А вдруг заветный брелок прямо у неё где-нибудь на столе лежит?

— Не надо ничего никуда нести, — рассеянно заметил папа Ли Боны. — Да не туда, говорю!

— Сонбэ, вы бы говорили поменьше! — недовольно пробурчал от дымившего щитка глава электриков.

— А ты делай получше, это я тут тебе плачу!

— Ли Минджун-ши, понимаете, я тут нефигово так накосячил, — снова вклинился Чонгук, у которого отобрали пакет и бережно опустили на расстеленную плёнку.

— Ну-ну, — подбадривающе заметил Ли Минджун, с пыхтением разворачивая ткань, от которой поднялось солидное облако пыли. На плёнке сквозь пыль и остатки ткани, которая больше рассыпалась в руках, чем разворачивалась, появилась огромная ржавая люстра, с невероятным количеством хрустальных подвесок.

— Ли Минджун-ши, вы что, реально хотите, чтобы мы её повесили? — обалдело спросил электрик помоложе, отложив пока кабель и замирая рядом с дрелью в руках.

— Ома хочет люстру, значит, ома получит люстру! — непререкаемым тоном заявил Ли Минджун. С изящного металлического кружева сыпалась ржавчина и пыль. Электрик покачал головой и ушёл, а Ли Минджун обратился к Чонгуку подбадривающе. — Так что у тебя там?

— Понимаете… я вчера гулял… эээ… с друзьями гулял в общем… и кое-что потерял…

— Ты в потеряшечном сундуке смотрел? — тут же спросил Ли Минджун, пытаясь выпутать тонкие железные переплетения цветов и листьев из остатков ткани. Он явно позабыл, что один раз туда Чонгука уже отправлял.

— Эээ, да… там нету. Так вот, понимаете, я нечаянно потерял такой синенький брелок, когда убегал из Круглого Особняка… — последние слова потонули в шуме дрели. Грохот со второго этажа донёсся такой, будто там работало не одно сверло, а минимум десяток. Чонгук поспешно зажал уши. Сверло утихло, зато от всех четверых – трёх электриков и отца Ли Боны раздалась такая ругань, что пацан решил руки от ушей пока не убирать. Электрика, который сверлил, крыли народным корейским все, ибо ни масок, ни очков от пыли надеть ещё никто не успел. Тот, перегнувшись через перила лестницы, вяло отбрёхивался.

Ли Минджун, спохватившись, что рядом вроде как дети, замолчал первым, смущённо откашлялся и строго посмотрел на Чонгука.

— Так что там у тебя??

Чонгук растерянно посмотрел наверх, в надежде, что его больше не прервут жутким звуком.

— А Ли Бона его нашла…

— Так в потеряшечном сундуке… — папа Ли Боны наконец-то сообразил, что отправляет туда Чонгука третий раз и растерянно взъерошил волосы. От них полетела серая пыль. — Так Бон-Бон в школе же ещё?..

— Да! Вы бы ей не могли передать, чтобы она Стича мне отдала?

— Ли Минджун-ши, если эта древняя рухлядь сертификацию в KESCO не пройдёт, я её лично на помойку выброшу! — навис над ними глава электриков. Его усы двигались точно в тон грозному голосу, и Чонгук немного попятился, чувствуя, как от пыли жутко свербит в носу.

— Обалдели совсем? Этой люстре сто лет в обед, она нас с вами переживёт! — возмутился Ли Минджун. — Никуда я её не потащу, это раритет! Так будем вешать! Я на тебя ома лично напущу, и посмотрю, как ты выкрутишься!

— Я лучше с вашей ома ругаться буду, чем потом у вас тут замыкание будет и пожар!

— А-апчхи! Ли Минджун сонбэ… пчхи!.. — несчастным тоном прочихал за спиной отца Ли Боны Чонгук. Явно он тут не вовремя, но страх и беспокойство разъедали, как ржавчина раритетную люстру.

Отец Ли Боны тоже пару раз чихнул, кажется, из солидарности, затем обернулся, поспешно вытирая нос, и внимательно посмотрел на Чонгука.

— Я всё Ли Боне передам, — важно и внушительно сказал он, и у Чонгука от радости чуть не подпрыгнуло сердце. Ура! Всё получилось! Апчхи!

Он, как на крыльях, слетел с крыльца дома Ли Боны и чуть не врезался в высокого красивого парня в тёмно-синей парке, который отчаянно шмыгал носом под маской и кутался в шарф.

  **********

Голова наутро была тяжёлой, будто с лютого похмелья, хотя в баре накануне вечером Ким Сокджин выпил от силы пару бутылочек соджу. И точно вытряс их, пока бегал полночи за Ли Боной. Но эта гонка с препятствиями впридачу к будто распухшей голове добавила заложенный нос и противное царапанье в горле.

Учёбу пропускать было нельзя, хоть тресни. С трудом вытащив себя из кровати и отправив в адски горячий душ, Сокджин кое-как собрался, забрёл в аптеку за «пылью»[4] и добрался до ближайшего щиткана с самгетаном. И только после пары ложек ароматного и густого куриного бульона вспомнил про вчерашние приключения. Он чуть не подавился, когда в посветлевшую от лечебного супа голову стукнула фраза-воспоминание того мрачного тёмного парня про Ли Бону. Поспешно доедая суп, он кинулся мониторить сети, и чуть было не сорвался к Cozy Place – убедиться, что там всё в порядке. Если бы не толпа однокурсников, жующих рядом и возмущённых его порывом свинтить с лекции, которая его слегка отрезвила, точно ехал бы уже в автобусе в сторону Круглого Особняка. А так послушно отсидел весь учебный день, не особо вслушиваясь в слова учителей, и маясь от царапанья в горле, заложенного носа и тяжёлых неповоротливых мыслей о Ли Боне. Отпросившись с последней пары и прихватив термос с юджу-ча[5], он, со слегка посветлевшей головой, уже был готов позвонить в дверь дома Ли Боны, при этом в душе не чая, как оправдать свой внезапный визит. Но только он поставил ногу на первую ступеньку крыльца, как ему навстречу выкатился-вылетел пацан в чёрных штанах и толстовке, сияя, как медный грош, и чуть не врезался в него.

Джин, недолго думая, цапнул его за капюшон худи и рявкнул низким простуженным голосом сквозь маску:

— Глаза потерял, мелочь?

Пацана из вчерашних, который шёл вместе с мрачным, Сокджин узнал сразу. Он за день, сквозь тяжёлые и тревожные мысли в больной голове вообще их всех припомнил – не зря ещё в школе выделялся отличной памятью на лица, и легко запоминая клиентов отелей на практиках, что те очень ценили. Молодёжь квартала так или иначе во время его практики в Cozy Place постоянно забегала на лобби: и в потеряшечную витрину заглянуть, и к прилавку с «остатками» выпечки и десертов отельной кухни, которая продавалась дешевле, чем в магазинах. А в первые дни так вообще чуть ли не паломничество устроили – посмотреть на нового красавчика-администратора хоть по разику, но заглянул весь квартал.

Сокджин вспомнил, что из вчерашней компании двое парней, что щеголяли вообще без курток (сумасшедшие, в такую погоду!) были, кажется одноклассниками Ли Боны, которые заходили за кофе и спрашивали, не собирается ли он податься в актёры. Самый высокий из них вроде то ли жил, то ли работал тут неподалёку: он пару раз что-то терял, и рассеянно заглядывал в потеряшечную витрину. А этот, мелкий, тоже жил и учился неподалёку, и солидного вытянулся за полгода, что Сокджин его не видел, с пацана-подростка до высокого, немного неуклюжего парня. Сокджин припомнил и мрачного – но вот его он видел точно не в гостинице. Несмотря на то, что Мин Юнги, наследник Пусанской судостроительной империи, лично на глаза ему не попадался, он был с ним знаком по светской хронике.

И если связь четверых из них объяснить ещё было можно, то вот этот самый наследник не вписывался в вечернюю компанию вообще.

Цепко держа сейчас капюшон чёрной худи в руках, Сокджин, несмотря на туман в голове, был твёрдо намерен выяснить, что они там задумали против Ли Боны.

— Оййй… Простите… сонбэ… Омо! Ким Сокджин-ши? Это вы же работали в гостинице у Бон-Бон?

— Какая она тебе Бон-Бон?

— Ой, простите, У Ли Боны нуны?

— Меня что, весь квартал запомнил? — недовольно шмыгнул носом Сокджин, отпуская капюшон.

— Вы красивый, — бесхитростно заявил Чонгук. – Мама нам с папой про вас все уши прожужжала – говорила, что хочет, чтобы я таким же красивым вырос…

— Ты тоже ничего… — рассеянно заметил Сокджин. – Ты к Ли Боне заходил?

— Эээ… — Чонгук мигом смутился, утратив весь свой сияющий вид, — ну, я там потерял кое-что, а у них дома потеряшечный сундук есть… вдруг, думал Бон… Ли Бона нуна её нашла?

— И что? Нашла?

— Так её… — Сокджин чихнул, — дома… — Сокджин закашлялся… — нет… Вам бы чаю глотнуть, сонбэ, и домой, в тепло и под одеяло! И самгетан ещё….

— Закончился, — буркнул Сокджин, помахав и правда пустым термосом. — Ты не знаешь, где тут есть приличный кофе?

— В Lotte World есть, вот в отельном ресторане тоже есть, но он дорогущий, но если совсем близко, то у Намджун-хёна, в книжном. Правда, не то, чтобы хороший….

У Намджуна в книжном? У Сокджина, кажется, даже насморк пошёл, и он чуть снова не вцепился в капюшон пацана.

— Проводишь? — прогундосил он.

Чонгук, снова засияв улыбкой, ринулся направо. Сокджин поплёлся за ним.

 **********

Намджун не суетился. Он искренне считал, что суета ниже его достоинства, какой бы крындец и апокалипсис не творился на улице. С его точки зрения было проще посидеть, придумать план, и так же спокойно его осуществить. Так что он единственный из всей развесёлой компании грабителей века спокойно проснулся, позавтракал, отмониторил новости и убедился, что крындеца и апокалипсиса за ночь не произошло. Он был, кстати, также единственным, кто догадался проверить группы в соцсетях с потерями и находками – но там, к сожалению, ничего про найденный брелок не было. Поэтому он так же спокойно и обстоятельно собрался, и отправился учиться.

Со стороны могло показаться, что для Намджуна день проходит совершенно обычно, в зубрёжке французских глаголов и изучении редких библиографий европейских королевских дворов. Но на деле мозг работал на все сто двадцать процентов, так и эдак вертя проблему Ли Бона плюс гоу-про с порочащей их записью. Он выуживал из памяти всё, что знал о почти соседке (их дома находились на противоположных концах парка), и раскладывал по полочкам, выстраивая перед собой эдакую мысленную схему на стене, где множество красных нитей и пометок пересекались и переплетались, приводя к одному единственному неутешительному выводу.

Так просто камеру у Ли Боны не отберёшь.

Она вроде не дура, которую можно просто обмануть. Слишком любопытна, чтобы на простую просьбу «вернуть потеряшку» просто вернуть потеряшку – непременно дома попытается выяснить, что там такого криминального поназаписано. И на раз-два раскусит их, если они скроют, что это камера, и попросят вернуть якобы просто брелок. Намджун внимательно рассмотрел в инете эту модель из Диснейленда – при дневном свете глаза Стича казались слишком странными, а умение корейских девчонок вычислять камеры в самых неожиданных местах приближалось к скиллу среднестатистического супергероя.

Правда, все говорили, что она будет отличной хозяйкой гостиницы. А значит, есть надежда, что в соответствии со своим желанием помогать людям, она всё-таки отправит камеру либо в потеряшечный сундук, либо в потеряшечную витрину отеля, либо рано или поздно выложит в группу катока «Найдено!». Семья Ли достаточно бережно относилась к найденным вещам, и Намджун понадеялся, что Ли Бона в полной мере переняла эту линию поведения от родителей.

Он поэтому не спеша зашёл после учёбы к дому семейства Ли, якобы навестить Хосока. То, что его дома нет и не будет до позднего вечера, он прекрасно знал – Хосок, отчаянно желая стать независимой звездой танцпола, не мыслил жизни без соцсетей, и сейчас зависал в зале, готовя странноватый сюрприз подписчикам своих каналов. Так что Намджун остолбенело посмотрел на ругань Ли Минджуна и трёх парней в форме KESCO, послушал витиеватую брань Ли Наён хальмони, заглянул в потеряшечный сундук, и не обнаружив ни Хосока (что было ожидаемо), ни синей потеряшки (что разочаровывало), отправился домой. В конце концов, при всей ответственности и желании помочь Ли Бона была всего лишь девчонкой – со своими закидонами, приколюхами, иногда ветром в голове, и могла просто-напросто забыть про чёртову гоу-про. Печально повздыхав и поцокав языком, Намджун до вечернего собрания занялся рефератом по-французскому. Как бы ни повернулась жизнь, иностранный язык, он считал, всегда пригодится.

Чего он не знал – это того, что ровно тогда, когда он скрылся за кустами мини-парка перед книжным магазином, направляясь к Хосоку, Чон Чонгук открывал дверь туда же, перед высоким парнем в тёмно-синей парке, радостно приговаривая:

— Вот, это книжный магазин Намджун-хёна, точнее, его родителей, и он очень классный, а Намджун-хён очень добрый, он мне всё время даёт иногда почитать комиксы бесплатно, а ещё тут есть кофе…

 _______________________

[1] Пак Чи Вон (박지원) — «Корейский Ходжа Насреддин», писатель и философ XVIII века, автор сатирических произведений. В своих книгах (например, «Рассказы из провинции Хо»), он высмеивал конфуцианских чиновников и социальные пороки через образы хитрецов и плутов. Его герои решают проблемы с юмором и смекалкой. Фразы из его произведений стали крылатыми. Например, выражение «Как герои Пак Чи Вона» означает нестандартный подход к решению проблем.

[2] «Рамён!»

[3] Кимхэ – Пусанский аэропорт

[4] «Волшебная пыль» — порошки в индивидуальных пакетиках, которые разводят в воде. Содержат коктейль из жаропонижающего (парацетамол), антигистаминного (от насморка, чихания), витамина С, иногда отхаркивающего или лёгкого стимулятора. Действуют быстро, снимая симптомы.

[5] Юджу-ча – горячий имбирный чай

11. Суетологи за планированием

Вечером Намджун со спокойной совестью прошёл в своё логово в книжном, обнаружил в соседнем кресле крепко спящего Юнги, прикрыл его пледом и уселся за "They Ask You Answer"[1] — дожидаться остальных на запланированную вечернюю встречу.

Чимин с Тэхёном, со всей пунктуальностью будущих селебрити, явились вовремя. Чимин схватил первый попавшийся комикс и устроился на полу, Тэхён отправился бродить вдоль полок, еле-еле касаясь пальцами корешков книг, и Намджун сделал вывод, что поиск камеры или подходы к Ли Боне прошли неудачно. В любое другое время эти двое либо разыгрывали бы сцену из манхвы или кино, либо активно спорили, что из комиксов почитать.

Чонгук примчался запыхавшийся и опоздавший, успев от порога протараторить извинение, объяснение — родители ругаются, ибо и так пропустил неделю из-за отпуска, и надо нагонять учёбу, и просьбу позаниматься с ним английским. Намджун просьбу проигнорировал — ему показалось, что вслед за Чонгуком зашёл кто-то ещё. Он спустился вниз, даже сделал пару шагов между стеллажами вглубь. Но в магазине было пусто.

— Ну что там у нас? — буркнул Юнги, просыпаясь на настойчивый тычок кулаком в плечо от Намджуна. Он потянулся, сцеживая зевоту в кулак и сам не понимая, как так умудрился вырубиться — то ли опять от нервов, то ли всё-таки недоспал прошлой ночью. Взъерошенный и сердитый, он напоминал что-то очень хищно-кошачье, подвид недружелюбный — такому недайбох руку протянуть погладить, расхреначит от кисти до плеча.

Чимин, едва увидев, что Юнги проснулся, переглянулся с Тэхёном и негромко спросил, пока тот запустил руку под кресло:

— Мин Юнги-ши, полиция те наши куртки вроде как забрала… но можно мы сходим в парк за мячиком?

— Что, тоже от «Акарэль»? — хмыкнул Юнги, вскрывая банку. Намджун стратегические запасы под креслом обновил, чтобы не страдать от жажды.

— Нет… — непонятно с чего опустил глаза Чимин.

— Но мячик-то хороший! — подхватил Тэхён, стягивая яркую куртку. — А у нас лето скоро!

Все невольно выглянули в окно. Вчерашняя мокрая слякоть превратилась в лёгкий морозец с мелким колючим липким снегом, который ветер пригоршнями бросал в стёкла.

— Ну… — Юнги глотнул напитка, чтобы скрыть удивлённую усмешку. — Идите, мне-то что? Парк пока не мой…

— А сегодняшнее заседание суда? — удивился Намджун.

— Отложили до четверга. Так что там у вас?

А у них было что. И с каждым словом каждого нового рассказчика лицо Юнги вытягивалось всё больше и больше, а рука с напитком то и дело застывала, не донесённая до рта. На совершенно счастливое Чонгуково «я её папу попросил, и он точно-преточно скажет Ли Боне, и она мне брелок отдаст!» вообще уронил лицо в ладонь.

— То есть, — медленно произнёс он, обводя всех тяжёлым взглядом, — вы растрепали об этом примерно всем. И теперь брелок ищут в отеле, у Ли Боны дома вы тоже подняли шухер, и о нём знают тоже примерно все, кроме самой Ли Боны?

— Ну…

— Эээ..

— Но папа Бон-Бон…

— Йа, ты опять? Нуны!

— Но папа Ли Боны нуны…

— А ну цыц! — перебил Юнги излишне воодушевлённого Чонгука и уставился на него таким взглядом, что тот понял — подзатыльник, который ему не додали в кустах самшита, он огребёт прямо сейчас вдвойне. — Слушай сюда, мелочь. Если ты хоть одно телодвижение лишнее по собственной инициативе сделаешь в сторону Ли Боны, её дома, её родственников, её гостиницы, или её подруг в школе — я тебя лично укатаю в асфальт. Которым буду дорожки в своём особняке укладывать. Понятно?? Даже дышать в её сторону, вашумашу, не смей!

Чонгук, которого наконец-то проняло сквозь весь бурляще-подростковый адреналин, съёжился и как будто уполз в тень ближайшего книжного шкафа.

— Она что в школе делала? — строго спросил Юнги у Чимина с Тэхёном.

— Да ничё, ржали с Ё Нури весь день, как обычно…

— Ну вообще-то не как обычно, — хмуро заметил Чимин. — Она сегодня излишне радостная прям, будто ей дикпик прислали в личку…

— А ты откуда знаешь, когда она сильно радостная, а когда не очень?

— Я про неё вообще много знаю, — отрезал Чимин. — И Нури, кстати тоже, прям светилась вся. Сдаётся мне, что запись Ли Бона всё-таки видели, и лучшей подруге тоже растрепала…

— А вам она сказала что-нибудь?

— Ну не, тут вообще-то как всегда, на нас не смотрела даже… Эй, Чимин, они даже на наш экспромт с тарелками ноль внимания, помнишь?

— Да, точно, — Чимин потёр лоб. — Обычно они с подругами как минимум смотрят, а жёсткого игнора мы пока не заслужили — только неделя после каникул прошла… Так что — не знаю, — он развёл руками.

— И? Если видела, то она дальше что делать будет?

Тэхён с Чимином промолчали.

Затем Чимин осторожно заметил.

— Ну, она вообще-то не болтушка… в смысле, чужие секреты не треплет по всему району…

— А ты откуда знаешь? — поинтересовался Намджун.

— От верблюда, — поморщился Чимин. — Так что если мы её не заденем, то она не тронет нас… скорее всего.

— А вторая?

— А вторая очень рассеянная, в голове ветер. Сегодня подумала — завтра забыла…

— А вы её, точнее их, не заденете? — спросил Юнги.

Хммм... Они бы, конечно, нет, но у них впереди конкурс стартапа для школьников в марте, и чёрт, Ли Бона будет с ними конкурировать точно…

— Н-не заденем…

— А чего так не уверенно, а?

Тэхён с Чимином переглянулись. Чимин кашлянул в кулак и произнёс, твёрдо глядя Юнги в глаза.

— Не тронем мы её!

— Ну окей-окей, — вздохнул Юнги, меняя тон. — А нам теперь позарез нужно попасть к ней в дом и забрать камеру.

— Для начала нужно с Ли Боны глаз не спускать — она вполне может нацепить Стича как обычный брелок и ускакать с ним куда-нибудь. — заметил Намджун. — И ладно бы в школу, там вы его снимете, — он кивнул в сторону одноклассников Ли Боны. — Но если куда-то в другое место, и не дай бог, там потеряет — запись окажется вообще в чужих руках…

— Логично, — кивнул Юнги и повернулся к Чимину. — С тебя главный спрос, раз ты живёшь напротив — как уходит, высматривай брелок, и хорошо бы, чтобы ты знал, куда её понесло. А ты, — он повернулся к Тэхёну, — хоть к нему переселись, но чтоб оба глаз с неё не спускали…

— А насчёт дома — я к Хосоку почаще заглядывать буду, — спокойно предложил Намджун. — Авось подгадаю момент, когда всего семейства не будет. Сам отойти не смогу, но вполне могу впустить кого-то, кто обыщет её комнату.

— Главное, чтобы Ли Наён хальмони ушла, а то нам несдобровать, — вздохнул Чимин. — Мы попробуем с ней в какой-нибудь проект напроситься, точнее, Тэхён попробует…

— А чё сразу я?

— Потому что наш совместный проект Ли Бона похерит ещё в школе на стадии «привет, надо бы вместе позаниматься». Тебя она у себя ещё стерпит, но факт, что вообще ты к ней попадёшь, скорее, отправитесь в библиотеку… но попробовать стоит.

— Я могу… — начал Чонгук.

— Не можешь! — прервал его Юнги. — Сиди и не отсвечивай.

Пацан обиженно уполз опять в тень книжного шкафа. Пришедшая в голову идея показалась ему не просто отличной, а гениальной! Но ему её даже высказать не дали.

— А кстати, у неё парень есть? — спросил Намджун у одноклассников.

— А это тут при чём? — чуточку ревниво снова вклинился Чонгук.

— А тебе зачем? — полюбопытствовал Тэхён.

— Нету у неё никакого парня, — равнодушно пожал плечами Чимин.

Юнги молча задрал бровь, демонстрируя очень скептическое "а на хрена мне это вообще?"

— А ты откуда знаешь, хён? — неожиданно высоким голосом снова спросил Чонгук.

Чимин закатил глаза:

— Я живу напротив!

— Так это же самое простое, — ответил Намджун на молчаливый вопрос Юнги. — Если нет, то кто-то из нас к ней подкатывает и становится её парнем, с обязательным знакомством с родителями. У неё дома, самой собой разумеется. И выяснить, в курсе она или нет про камеру можно, и комнату её обыскать...

Вроде никто от Намджуна на шаг не отошёл. Но как будто отшатнулся, и вокруг этого гения мигом образовалось пустое пространство. Даже Чонгук заробел и уже привычно втянулся в тень.

— Сам рискнёшь? — озвучил общий вопрос Юнги.

Намджун, видя всеобщее отчуждение, только закатил глаза.

— У меня, вообще-то, девушка, эээ … есть, — отрезвил он их. — Но я могу попробовать... А почему не вы? — он повернулся к одноклассникам Ли Боны.

Те завозились, выражая искреннее нежелание отвечать.

— Мы с ней так-то враги, — многозначительно напомнил Чимин после паузы.

— Почему? — задал совершенно логичный вопрос Юнги, незнакомый с общими настроениями квартала...

— Ну... С детства! И вообще, ей больше нравится Тэ...

— С хули я-то? — изумился Тэхён, тут же схлопотав ребром по шее от Намджуна за мат. — На меня Ё Нури запала!

— Вообще-то, на меня!

— С чего на тебя, если ты враг Ли Боны?

— Вот именно поэтому!

— Йа, Нури не трогать!

— Сам Нури не трогать, ты у неё раз в полгода под настроение!

— Что за Нури? — снова задал логичный вопрос Юнги.

— Подруга Ли Боны, — усмехнулся Намджун, отвечая вместо насупившихся парней. — Миленькая....

— А Ли Бона нет?

— Ну, если уж с кем-то из них двоих мутить, то лучше с Ё Нури. Она и в эгьё умеет, и вообще … тихая, спокойная, немного рассеянная и ... ну, милая.

— А Ли Бона?

— Нет! — ответили ему сразу три голоса.

— Ли Бона крутая, — пискнул Чонгук и снова замолчал.

— Я вот тоже больше по эгьё, — хмыкнул Юнги и снова покосился на смартфон. Сам гаджет стоял на беззвучке ещё со вчера, но экран то и дело вспыхивал уведомлениями.

— Бедная Ли Бона, никому-то она не нравится, — с внезапной толикой злорадства заметил Чимин. — Ладно, погибать — так с музыкой. Я, пожалуй, завтра развлекусь. Тэ, ты на подхвате?

— А то! — Друзья стукнулись кулаками.

— Ну что, версия с парнем мне кажется более осуществимой. Не надо миллион дурацких поводов придумывать, — заметил Юнги. Он встал и потянулся, разминая шею, снова посмотрел на экран смартфона. Тот чем дальше, тем больше напоминал дискотеку, вспыхивая почти каждую секунду. — Я вас всех в общий чат добавил. Будете спамить — лично вам чё-нибудь откушу, терпеть не могу лишней болтологии. Только по делу…

— Какой чат? — спросил Чонгук, роясь в смартфоне.

— «Куртки Акарель»…

Чонгук хихикнул, Намджун, скрыв улыбку, покачал головой.

— Что смешного? — резко спросил Юнги. — Не забыли, что вся моя семья на прицеле у прокуратуры? Мой смартфон в любой момент могут попросить! А так — я просто содействую пацанам в возврате дорогих вещей…

— Кстати, хён, а правда, что с куртками? Полиция их забрала, и мы их вернуть вряд ли можем… — внезапно заробевшим голосом спросил Тэхён. Юнги опять не понял, играет тот или прикидывается.

— Сказала же — откуплю, — резко оборвал его Юнги. — Ну или эти верну…

На «верну» Намджун сжал губы, чтобы снова спрятать смешок. Го Джонсук, которая за сутки заспамила все лички, была единственным близким контактом Юнги в прокураторе. И друг ему уже пожаловаться на неё успел, как и признаться в том, что совершенно не знает, что с ней делать.

Расходились они из магазина по одному и по очереди.

Чонгук упрыгал первым, таки выпросив у Намджуна разрешение заниматься с ним английским, «а то родители меня к вам сюда больше не пустят», и мысленно строя планы, порой до невероятности фантастические, вернуть брелок раньше всех.

Чимин с Тэхёном молча, строя планы по возвращению черепа в Круглый Особняк, не то чтобы осуществимые — служба прокуратуры усилила охрану Особняка, и проще было попасть в хранилище с уликами в здании прокуратуры, чем в Особняк.

Юнги ушёл последним, мысленно где-то в планах, которые старательно прятал сам от себя в своей же голове, мча на дежурство к Джоснук — ну чисто поговорить. Наедине. В темноте, подсвеченной синими экранами. И желательно, в этот раз совсем без одежды.

Намджуну, наводящему порядок после стратегического совещания, показалось, что дверь на улицу вроде как тихо скрипнула. Но колокольчик не прозвенел, и он подумал, что это ветер.

__________________________________

[1] "They Ask You Answer" Маркус Шеридан

14. Из чего же, из чего же, из чего же сделаны эти девчонки...

На вечернюю встречу с со-грабителями Чонгук не шёл — летел. Соблазн закинуть в чат радостное «Я её пригласил!» жёг пальцы, он ими то и дело нырял в карман чёрной куртки, нервно доставая смартфон, и ту же засовывая его обратно. Всё-таки молодец, удержался до книжного — и предвкушал, как они все офигеют, когда он объявит, что Ли Бона согласилась пойти с ним на свидание. Ну, почти свидание. Но «почти» можно и игнорировать!

Этот день начался категорически неудачно. В школе учителя как с цепи сорвались, требуя его к доске. Вообще-то Чонгук мог бы и отмазаться своими слегка внезапными каникулами в Америке. Но голова была забита камерой, Ли Боной, вечерним собранием в книжном, и снова Ли Боной, которая то и дело в бурном воображении Чонгука соглашалась пойти на свидание то с Чимином, то с Тэхёном, то с Намджуном, и даже каким-то неведомым образом знакомилась с Юнги и с ним шла на свидание тоже. Не шла на свидание Бон-Бон нуна только с самим Чонгуком, и это было так обидно, что математика, история и химия с физикой не держались в голове сегодня совершенно.

Мало ему было замечаний на уроках, так ещё и Ё Нури нуна, лучшая подруга Ли Боны нуны, его заметила. Честное слово, Чонгук вообще ничего плохого не хотел — просто совпало, что уроки у старших и средних классов закончились одновременно, и он пошёл за Бон-Бон, то ли в смутной надежде выяснить, согласилась она на свидание с кем-то из ВиМинов, а то ли попробовать пригласить самому. И чего он Ё Нури нуны испугался? Может, на волне мыслей, чем их прекрасное свидание с Бон-Бон закончится? Но шуганулся он знатно, словно Ё Нури не просто за ним шла, а влезла к нему в голову и видела всё так отчётливо, будто нейросети сотворили из его надежд и желаний необычайно чёткий фильм и скинули сие творение ей прямо в чат. Вот Чонгук и не придумал ничего лучше, чем притвориться спортсменом по прыжкам в высоту, почти без разбега перепрыгнуть бетонную стену вокруг Круглого Особняка и спрятаться там в кустах.

Кусты, к слову, были не самшитовые, жёсткие и колючие, а тонкие, мягкие и прозрачные: если бы Нури пришло в голову перепрыгнуть за ним, она бы мигом просекла чёрное пятно его одежды на фоне земли, покрытой светлым слоем снега.

Но Нури такая ерунда в голову точно прийти не могла. И Чонгук сидел в кустах, затаив дыхание, и слушал, как успокаивается собственное сердце, а шаги Ё Нури удаляются в сторону книжного магазина, куда решила после школы зайти Ли Бона. Рассеянно оглядевшись вокруг, он принялся придумывать методы стратегического отступления из парка, чтобы и на камеры не попасть, и не попасться Ё Нури с Ли Боной. Взгляд упал на яркое пятно чуть в стороне, и Чонгук опознал в нём мячик Пак Чимина. Ну хоть в чём-то за сегодняшний день ему повезло!

Кажется, удача вернулась к нему вместе с подобранным из грязной выемки в земле мячиком. Во-первых, он сообразил, что находится как раз на той стороне парка, где камер раз-два и обчёлся, и если он прямо сейчас перепрыгнет через забор, его так никто и не увидит. Во-вторых, стоит ему свернуть за угол, как он окажется вне поля зрения девушек. Но даже если ему снова не повезёт, и он с ними пересечётся, то может смело в качестве оправдания сказать, что именно мячик и искал, и гордо удалиться в сторону дома Пак Чимина, чтобы вернуть ему драгоценную находку.

Он первую часть сего великолепного плана и проделал: перескочил обратно, прислушался, обнаружил, что голосов девушек не слышно, и выглянул из-за угла. И с огорчением увидел, что девушки огибают квартал по другой стороне, и про него, кажется, вообще забыли. Разумеется, Чонгук последовал за ними. Крался сначала за обеими, потом только за Ли Боной, совершенно уже не понимая, зачем это делает, и не обращая внимания на мяч в собственных руках.

И пойманный объектом своего воздыханий на горячем, сам не понял, как умудрился пригласить её в кино. Ему даже казалось, что это всё немножко сон, если бы не короткая переписка с Ли Боной в чате после расставания:

«Точно-преточно в воскресенье идём на Громовержцев, нуна?»

«Точно-преточно, Гук-и ))»

Только потому, что как будто летал, а не по земле ходил, веером в книжном Чонгук на самом деле и не понял, почему на отданный мячик Тэхён с Чимином уставились как на ядерную бомбу с минутным таймингом. Ну ладно, оттереть от грязи он его не успел, но ведь вернул же! Он же слышал, как они спрашивали у Юнги разрешения сходить в парк за мячиком!

— Э-э-э, спасибо. Хороший макнэ, — похвалил Тэхён, беря мяч пальцами, будто тот был хрустальным. Чимин, прихватив полосатый бансок, кинул его в привычный угол недалеко от Намджуна, и на находку даже не смотрел, будто уйдя в какие-то свои мысли. Тэхён крутанул мяч на пальце, не удержал, гулко роняя на пол, и отвлекая ударом Намджуна, который на первом этаже расстроенно бродил вокруг кофеварки. Судя по витающей в воздухе отдушке кислого молока и подгнивающих фруктов, кто-то из неосторожных посетителей опять пытался сделать кофе в этой рухляди, и хотя Намджуна ответственным за кофеварку не назначали, он всё равно чувствовал вину. Что бы с ней такого придумать, чтобы она делала нормальный кофе?

Сенсорный датчик сработал на открывание двери, неприятно прогудев, и в книжный, стряхивая снег с капюшона куртки, зашёл Юнги. Чонгук перевесился через перила, со второго этажа радостно приветствуя хёна, и не видел, как за его спиной Чимин с Тэхёном после молчаливых переглядок поспешно запихали мячик в рюкзак Чимина. По всему выходило — если бы конечно, Чонгук оглянулся, — что Юнги про находку они рассказывать не собираются.

— Ну что там у нас? — спросил Юнги после обмена приветствиями, упав в кресло и привычно шаря рукой под сиденьем. Щелчок алюминиевой крышки на банке словно дал сигнал к обсуждению успехов за сегодняшний день, и все взгляды почему-то разом обратились на Чимина. Тот как будто даже растерялся от всеобщего ожидания, а потом решительно помотал головой.

— Не-а, не прокатило. Ну а что вы от меня ждали? — развёл руками Чимин. — Я предупреждал — она меня даже взглядом лишний раз не удостоит. Я там только воздух зря сотрясал — Ли Бона меня даже не слушала…

— Чувак, ты бы ей хоть улыбнулся, что ли, — хмыкнул Тэхён, несильно пихнув его локтем. — А то, знаешь, подошёл, на стул бухнулся, и с места в карьер — «а пошли на свидание?» — он довольно точно передразнил высокий голос Чимина с откровенно пассивно-агрессивными нотами.

— С фига ли я ей улыбаться буду, она мне тоже не нравится! — нахохлился Чимин, откидываясь на спинку стула и будто бы прячась в тень. Намджун уронил лицо в ладонь.

— А вот я… — робко попытался что-то сказать Чонгук, но его перебил Юнги, закатив глаза и обращаясь к Чимину:

— С тобой всё ясно. Ну а ты? — спросил он у Тэхёна.

— А я! — воскликнул Тэхён, вскакивая и вставая так, чтобы основным зрителям — Намджуну с Юнги, — его было бы хорошо видно. — Я, как хищник в засаде на невинную добычу, подкрался к Ли Боне после уроков, когда она подобно лебедю, шествовала мимо раздевалки…

— Она обычно ходит, как утка-попрыгунчик, но ладно, — пробормотал Чимин, хихикнув в ладонь. Тэхён услышал, насупился, но тут же просиял, цапнув Чимина за кисть и рывком поднимая вверх.

— Йа, Ким Тэхён!

— Так вот, по всем правилам кабэдона я прислонил её к стене! — Тэхён за неимением стены прислонил Чимина к книжному стеллажу. Тот слегка зашатался, опасно качнув книги на полках. Чимин закатил глаза, вздохнул, поджал лапки, как несчастный щеночек, и изобразил перепуганное лицо, должное соответствовать пересказу Тэхёна. На ошалело-злую гримасу Ли Боны оно не походило ни разу, но будущий актёр решил пожертвовать правдой в угоду целостности сюжета.

— Навис и говорю, значит: «Прекрасная леди, я так восхищён вашей… эмм… красотой, что приглашаю вас на свидание!»

— А она? — пискнул со своего угла Чонгук.

— А она мне — ну наконец-то, оппа, я влюблена в тебя с детства!

— С четвёртого класса, — поправил Чимин, не сдержав смешка. Тэхён тут и Тэхён в школе отличались друг от друга как день и ночь.

— И что, согласилась? — с надеждой спросил Юнги.

— Да уж, согласилась, — с ехидной улыбкой Намджун протянул Юнги свой смартфон и друзья-актёры даже с расстояния в пару шагов разглядели злополучное видео, где Ли Бона лихо съезжала по перилам с кедом наперевес, а Тэхён совершенно по-девчачьи визжал «Ай!»

— И как к такой пиратке подход найти? — покачал головой Юнги, возвращая смартфон.

— А вот у меня… — снова негромко начал Чонгук, но договорить ему не дал Намджун.

— У меня тоже не получилось, хотя я представлений не устраивал, — спокойно заметил он. — Просто предложил сходить в ближайший мол, перекусить и поболтать. А она ни с того ни с сего начала в моём этом монстре кофе делать… Я аж растерялся — продолжать уговаривать или идти кофе отбирать? В общем, так она с этой чашкой и удрала…

— В этом вечная проблема с такими живчиками… Нет, чтобы стоять и молчать в пол, у них язык опережает мысли, то ляпнут что-то, то убегут, — проворчал Юнги, покосившись на свой смартфон. Уведомлениями он светил сейчас в разы реже, но всё равно стоял пока на беззвучке. — Не-е-е, я всё-таки предпочитаю милых, спокойных девушек с эгьё, которые молчат и слушают… Как к этой Ли Боне подход найти? Раз у вас не получилось, я попробую с ней познакомиться…

— Я её в кино позвал! — выкрикнул Чонгук, и вот тут-то все взоры обратились к нему.

— В смысле в кино?

— Ты её пригласил на свидание??

— Да как ты умудрился?

— Так вы все «свидание-свидание», а я просто по-дружески в кино позвал…

В Логове наступила такая тишина, что стало слышно, как снежинки бьются в стекло.

— Она что, ребёнок? — изумился Юнги. — По лестницам с кедами за парнями бегает, в кино вот тоже… по-дружески, как дети… Так! — он хлопнул ладонью по подлокотнику и наклонился к Чонгуку. — Скинешь мне, куда вы с ней пойдёте, представишь нас друг другу и испаришься. Вместо тебя иду я. Я точно узнаю и про брелок, и про камеру, и обаяю её намного быстрее… Вы, — он развернулся к Чимину с Тэхёном, — рассказывайте всё, что знаете о Ли Боне. Я хочу знать о ней всё!

— Да что о ней там рассказывать? — пожал плечами Чимин. — Одни бойз-бенды в голове…

— Марвел вот ещё… — припомнил Тэхён. — Она на меня один только раз и залипла, когда я Доктора Стрэнджа изображал…

— Кушать она что любит? Ей что заказывать?

— Яккву любит, кофе любит, только не айс. В хорошем кофе, кстати, отлично разбирается, ей робусту лучше даже вообще не показывать.

— А ты-то откуда знаешь про робусту? — усмехнулся Юнги.

Чимин только поморщился.

— От Ли Боны и знаю, от кого же ещё… Разговаривать-то мы с ней не разговариваем, зато постоянно пересекаемся, родители дружат. И вообще поесть любит, не изображает из себя этих, которые вечно худеют…

— Ну, так она носится везде, как угорелая, что ни съест, всё сжигает, — подхватил Тэхён.

— Спорт?

— Какой там спорт, — махнул рукой Чимин. — Родителям помогает много в гостинице. Любит это дело, что ни говори, вечно изобретает что-то новое. Ещё до старшей школы три проекта закончила только для родительской гостиницы, а ещё один вроде продала в какую-то сеть в Сеуле. Очень увлечённая…

— А ещё постоянно шатается по уличным выступлениям то танцоров, то дебютников, то идолов — а на это сил надо побольше иногда, чем на тренировку!

— За словом в карман не лезет — ты ей слово, она тебе десять, а если аргументы заканчиваются, может вот так вот… — Чимин почему-то потёр шею и поморщился, — кедом по голове…

— Я бы сказал, что она несколько поверхностная, — добавил Намджун. — Несмотря на то, что у нас много литературы, которая ей может пригодиться, предпочитает зависать в отделе с канцеляркой и наклейками. У неё сто штук тетрадок и все в каких-то рисунках — по моему мнению, так рабочие тетради не ведут…

— Прости, хён, но ты просто немного нудный. Ли Бона говорит, что пока рисует — легче запоминает на слух инфу, поэтому у неё вечно все тетради изрисованы…

— Гостиница. Бойз-бенды. Хорошая качественная еда, — прикрыв глаза, Юнги перечислял темы для разговора с Ли Боной, будто намечая план атаки. Затем влез в смартфон, что-то быстро печатая и при этом уточняя. — Так, а что там по её этому Марвелу было? Чон Чонгук?

Намджун развернулся в ту сторону, где обычно сидел макнэ и обнаружил пустоту.

— А где, кстати, Чонгук?

Юнги оторвал взгляд от смартфона и огляделся.

Макнэ видно не было. И не то, чтобы пространство, где внезапно потерялся самый младший грабитель, было большим. Лестница на второй этаж расходилась на две стороны: одна вела к уютному мини-читальному залу, вторая через узкий проход между стойками открывала крохотный пятачок у окна — логово Намджуна. Кресла под окном традиционно занимал сам хозяин логова с Юнги.

Чимин обычно прихватывал бансок и усаживался рядом с Намджуном, то ли потому, что хотел быть поближе к знакомому хёну, то ли чтобы держать в поле зрения малознакомого Юнги.

Тэхён, вечно беспокойный вечный двигатель, то убирал с подоконника пару полудохлых кактусов и устраивался там, то сидел, опасно раскачиваясь, на перилах лестницы, то ходил вокруг, иногда опираясь бедром на небольшой письменный стол у стены или пытался втиснуться в узкое пространство между передвижным стеллажом и той самой потайной дверью. Он редко сидел на месте больше пяти минут, если ему не нужно было о чём-то рассказывать — тогда два шага между креслами превращались в импровизированную сцену, где он один или с Чимином разыгрывал в лицах происшедшее.

Чонгук же чаще всего брал раскладную лестницу на три ступени и садился подальше в угол, между столом и полкой. Ну или если подростковая энергия била ключом — присоединялся к Тэхёну в его шатаниях по Логову.

А сейчас Чонгука в привычному углу не было. Совершенно непонятно, как так все отвлеклись на обсуждение достоинств и недостатков девушек вообще и Ли Боны в частности, что не заметили его исчезновения.

Тэхён заглянул между стеллажом и потайном дверью, Намджун с Юнги переглянулись и синхронно перевесились через спинки кресел. Намджун ещё и под своим рукой пошарил, будто туда могло влезть что-то большее, чем пяток банок с колой. 

Чонгука не было.

— Кхм... — многозначительно хмыкнул Намджун и поднялся, собираясь спуститься вниз и проверить торговый зал. Тэхён в желании помочь гибко перепрыгнул через перила прямиком на первый этаж, пока Намджун спускался, и резко кинулся к двери. Сенсорный звонок прогудел на открытие двери, и Тэхён выскочил на улицу, ёжась от холода.

— Ну что? — спросил Юнги поднявшегося по лестнице Намджуна через пару минут.

— Нету! — из-за его спины ответил Тэхён.

— S'est échappé comme un pet sur une toile cirée, — отрицательно покачал головой Намджун. — Очевидно, он очень хочет на свидание с нуной...

— Он что в клеёнку? — удивился Юнги.

— Пёрнул в лужу? — переспросил Тэхён, и поймав сразу три удивлённых взгляда, покраснел и пожал плечами, пробормотав: — Я знаю, как пукать по-французски…

Юнги закатил глаза и тапнул на иконку чата «Куртки Акарэль». Зажав микрофон для голосового, раздражённым тоном прошипел в микрофон:

— Чон Чонгук, не дай Будда я не буду знать, где у тебя свидание с Ли Боной...

— Хён, да черт с ним, это я тебе и так скажу — усмехнулся Чимин, расплываясь в ехидной улыбке. — Они же предсказуемы как младенцы, сто про пойдут в Star Cineplex. Со временем у всех нас сейчас швах, госэкзамен впереди, плюс конкурс стартапов начался. Ли Бона занята под завязку, у неё свободен только вечер воскресенья, так что они точно пойдут на шестичасовой сеанс. Она утром учиться будет, после обеда помогать матери в отеле, а вечером разрешит себе отдохнуть…

— А почему не на восьмичасовой?

— Так мы же все несовершеннолетние…  — ввернул Тэхён.

— Точно, — поддакнул Чимин. — А после шестичасового ещё можно почилить в кафе, что они точняк и сделают. Всегда туда ходят, перекусить и обсудить фильм. А потом домой, опять учиться и спать.

— Класс! Впрочем, без разницы, не появится на шестичасовом — дождусь следующего, — Юнги рассеяно разжал руку, в которой так и держал смартфон, пока слушал Чимина. — А ваша задача — перехватить Чонгука до Ли Боны, и убрать его от неё подальше любым способом. Ну и всем нам задание на неделю — глаз с неё не спускать!

На что Мин Юнги точно стоило обратить внимание — что его голосовое вместо трёх секунд с шипяще-повелительным «Чон Чонгук!..» длилось почти минуту.

15. Чатинг безжалостный и беспощадный

Пятница.

  БумБум и Принцесса Нури  
      붐붐이와 누리공주 🧡🤍     
  BoomBoom-i-wa Nuri-gongju 

🌻 ЛИ БОНА: Мы с Чонгуком идём в кино в воскресенье! Ты с нами?

🌻 ЛИ БОНА: На Громовержцев 😘

🌼 Ё НУРИ: Внезапненько 😳

🌼 Ё НУРИ: А на что?

🌼 Ё НУРИ: Ааа

🌼 Ё НУРИ: Фу эти ваши марвелы. 🤢 Нет, буду ковырять свои темы для стартапа. Мне пока ничего толкового в голову не пришло

🌻 ЛИ БОНА: Почему внезапненько? 🤭

🌼 Ё НУРИ: Потому что Чонгук. Откуда он выкопался? И он правда за тобой следил? 🐱‍👤

🌻 ЛИ БОНА: Дааааааа 🤭

🌻 ЛИ БОНА: Голосовое сообщение от Ли Бона

🌼 Ё НУРИ: Понятно. Соскучился ребёнок. Эх, надо мне тоже собрать старую банду и сгонять с ними в ПиСиПан… 😭

🌻 ЛИ БОНА: Так точно не идёшь?

🌼 Ё НУРИ: Я дождусь, когда ты упадёшь в нормальный фэндом. А так ФУ ЭТИ ВАШИ МАРВЕЛЫ!

🌻 ЛИ БОНА: 🧡

🌼 Ё НУРИ: 🤍

  Юнги/Чонгук  

🍪 МИН ЮНГИ: Голосовое сообщение

Расшифровка аудио формата от Мин Юнги

>>>>> Чон Чонгук, не дай Будда я не буду знать, где у тебя свидание с Ли Боной...

>>>>> Хён, да черт с ним, это я тебе и так скажу. Они же предсказуемы как младенцы, сто про пойдут в Star Cineplex. Со временем у всех нас сейчас швах, госэкзамен впереди, плюс конкурс стартапов начался. Ли Бона занята под завязку, у неё свободен только вечер воскресенья, так что они точно пойдут на шестичасовой сеанс. Она утром учиться будет, после обеда помогать матери в отеле, а вечером разрешит себе отдохнуть…

>>>>> А почему не на восьмичасовой?

>>>>> Так мы же все несовершеннолетние…

>>>>> Точно. А после шестичасового ещё можно почилить в кафе, что они точняк и сделают. Всегда туда ходят, перекусить и обсудить фильм. А потом домой, опять учиться и спать.

>>>>> Класс! Впрочем, без разницы, не появится на шестичасовом — дождусь следующего…

Суббота.

  Юнги/Чонгук  

🍪 МИН ЮНГИ: чон чонгук

🍪 МИН ЮНГИ: отзовись зараза мелкая!

🍪 МИН ЮНГИ: я вижу что ты читаешь мои сообщения. чонгук я тебе обещаю что ничего тебе не сделаю если скажешь во сколько у вас свидание…

🍪 МИН ЮНГИ: а если не скажешь СДЕЛАЮ!!!

🍪 МИН ЮНГИ: и ли боне тоже сделаю!!!

Чон Чонгук заблокировал пользователя.

🍪 МИН ЮНГИ: ну всё макнэ я тебе при встрече такую рачью матерь покажу!!! 

  Куртки Акарэль  
  아카렐 재킷  

Чон Чонгук вышел из чата

🍪 МИН ЮНГИ: сссукаааа

🐨 КИМ НАМДЖУН: Фас?

🍪 МИН ЮНГИ: фас!!!!

🍪 МИН ЮНГИ: чимин завтра вечером следишь за ли боной

🍪 МИН ЮНГИ: тэхён а ты за чонгуком

🐯 КИМ ТЭХЁН: Как я за ним следит буду? Там же напротив его дома голая бетонная стена!

🍪 МИН ЮНГИ: как хочешь!

🍪 МИН ЮНГИ: хоть на дерево за стеной заберись и сиди грачом на ветках!

🍪 МИН ЮНГИ: там камер нет!

🐥 ПАК ЧИМИН: А вы?

🍪 МИН ЮНГИ: а мы с намджуном будем за выходами в кинотеатре следить

🐨 КИМ НАМДЖУН: Хён, там напротив тоже пустота, плюс шоссе с заправкой. Приткнуться особо негде. И там деревьев нет...

🍪 МИН ЮНГИ: я тебе машину дам будешь сидеть в ней

🐨 КИМ НАМДЖУН: А сам?

🍪 МИН ЮНГИ: а сам вторую машину возьму!

🐥 ПАК ЧИМИН: Хорошо быть богатым... 

  Чон Чонгук/Ли Бона  

🐰 ЧОН ЧОНГУК: Сообщение удалено.

🐰 ЧОН ЧОНГУК: Сообщение удалено.

🐰 ЧОН ЧОНГУК: Привет!! Нуна, давай в Лотте пойдём?

🌻 ЛИ БОНА: Привет. А чем тебя Sineplex не устраивает?

🐰 ЧОН ЧОНГУК: Сообщение удалено

🐰 ЧОН ЧОНГУК: Я хочу ещё на тренировку сходить потом.

🐰 ЧОН ЧОНГУК: Сообщение удалено

🐰 ЧОН ЧОНГУК: А в Лотте сеанс раньше.

🌻 ЛИ БОНА: Ты там матом что ли ругаешься, что столько сообщений удаляешь? ))

🐰 ЧОН ЧОНГУК: Нет-нет, я просто ещё с другом чатюсь, путаю всё время. Простите.

🌻 ЛИ БОНА: Откуда у тебя тренировка в воскресенье вечером? Нет, я знаю, что корейцы повёрнутые на учёбе, а конкретно ты на спорте, но что там твой тренер думает вообще? 😤 Хочешь, я с ним разберусь, чтобы не гонял ребёнка?

🐰 ЧОН ЧОНГУК: Я не ребёнок!!

🐰 ЧОН ЧОНГУК: Извините.

🐰 ЧОН ЧОНГУК: Я сам просто потренироваться хочу, соревнования же скоро….

🌻 ЛИ БОНА: Так может, вообще отменить? Тренируйся спокойно… Но жаль, я хотела на Громовержцев…

🐰 ЧОН ЧОНГУК: НЕ НАДО ОТМЕНЯТЬ!!!

🐰 ЧОН ЧОНГУК: Сорри

🐰 ЧОН ЧОНГУК: Просто давайте в Лотте пойдём – там сеанс на час раньше, ещё успеем потом в их кафешке перекусить. Там не такая вкусная якква, но помните те пирожные с шоколадной крошкой? Ну, который вам понравились? Я узнавал, их ещё продают! А я потом как раз потренироваться смогу…

🌻 ЛИ БОНА: Ай, как долго писал ))) Хорошо, Чонгук-а, идём в Лотте. Мне тоже хорошо, успею после встряски мозга Громовержцами над своим стартапом поработать. Где встречаемся? Перед входом?

🐰 ЧОН ЧОНГУК: Нет, давайте лучше внутри, у стенда слева.

🌻 ЛИ БОНА: Ок

🐰 ЧОН ЧОНГУК: Ок. Спасибо, Бон-Бон нуна 🌹

🌻 ЛИ БОНА: 🧡

🐰 ЧОН ЧОНГУК: Ай, нуна, вы мне сердечко прислали!!

🌻 ЛИ БОНА: 🙄🤬👊 

Воскресенье:

  БумБум и Принцесса Нури  
      붐붐이와 누리공주 🧡🤍     
  BoomBoom-i-wa Nuri-gongju 

🌻 ЛИ БОНА: Ягё, мой таракан с паранойей растёт и толстеет…

🌼 Ё НУРИ: Кто-то добрался до твоего телефона?? 😱

🌻 ЛИ БОНА: Да я не про ТСФ! За мной опять кто-то следит!

🌼 Ё НУРИ: Эээээ…. А ты где географически?

🌻 ЛИ БОНА: В отеле. Ма просила помочь с банкетным залом.

🌼 Ё НУРИ: …

🌼 Ё НУРИ: Как за тобой можно следить в отеле?? Камеры глянь – сразу видно, кто смотрит на тебя из-за угла!

🌻 ЛИ БОНА: Вооооот. Нет никого! А таракан есть!

🌼 Ё НУРИ: Бон-Бон, бы посоветовала тебе психотерапевта, но после тебя у психотерапевта свои тараканы появятся… 😏

🌻 ЛИ БОНА: 🤣🤣 Окей, Нури-ён, отменю запись к нему на следующую неделю

🌻 ЛИ БОНА: но если серьёзно, я в зале помогаю с расстановкой и украшением, и мне кажется, что за мной кто-то наблюдает. Не могу избавиться от этого ощущения 😭

🌻 ЛИ БОНА: Коридоры я проверила, нет никого. Вообще пусто, почти все разъехались, как всегда в воскресенье… Пара клиентов, но я их знаю, они вроде как свои.

🌼 Ё НУРИ: Так ты сейчас в зале?

🌻 ЛИ БОНА: Угум-с.

🌼 Ё НУРИ: Чимин!!!!

🌻 ЛИ БОНА: О_о

🌻 ЛИ БОНА: Что Чимин?

🌼 Ё НУРИ: Он же напротив! Это он за тобой следит!

🌻 ЛИ БОНА: Нахххх…. зочем?? Вот просто зочем ему я??

🌼 Ё НУРИ: Ну так ты ж его бортанула!

🌻 ЛИ БОНА: Я всех бортанула

🌼 Ё НУРИ: Вооот. Но перед Тэхёном хотя бы извинилась, и сок подарила, а перед Чимином – нифига. Он теперь следит за тобой, как сталкер, и ждёт удобного момента, чтобы отомстить.

🌻 ЛИ БОНА: Как он мне мстить собрался??

🌼 Ё НУРИ: Нуууу…. Сок на тебя выльет? Типа, раз не подарила мне тоже – на, подавись. Красивый такой замкнутый круг получится, между ним, тобой и Тэхёном. И соком

🌻 ЛИ БОНА: Ягё, если он на меня сок выльет, и это не дай-то будда кто-то снимет – его карьере хана! Придумывай другую версию.

🌻 ЛИ БОНА: Но вообще не верю. Он даже романтический интерес со мной сыграть не смог, настолько я ему не нравлюсь – а ты про месть! Месть это вообще офигеть личное, так что не-а, не в характере Чимина.

🌼 Ё НУРИ: Ты там что, вылезла в окно и смотришь на его окна?

🌻 ЛИ БОНА: Мне даже вылезать не надо, его дом перед банкетным залом как на ладони! И света ни в его комнате, ни в тренажёрке нет! Он или не дома, или сидит с родителями!

🌼 Ё НУРИ: Айшшшш… ладно, ты права, Бон-Бон, это всё так не он. Знаешь, ты бы уволила своего таракана с паранойей, а то он плохо выполняет свои обязанности и включается не там, где надо, дома вместо тёмных улиц.

🌻 ЛИ БОНА: Кстати! Насчёт тёмных улиц! Ой, мама звонит, погоди… 

   Ji-Tae War || 지태 전쟁  

🐯 КИМ ТЭХЁН: Чё-как?

🐥 ПАК ЧИМИН: Пырюсь на отель, чё ещё то? Прибил бы Чонгука с этой его камерой…

🐯 КИМ ТЭХЁН: Та лан, разрулим. Спорим, что Бон-Бон не в теме? 🤪

🐥 ПАК ЧИМИН: Вот почему ты так уверен, а?

🐯 КИМ ТЭХЁН: Так у неё что на уме, то на языке. Знала бы – давно что-то ляпнула, не тебе, но мне или Чонгуку – точно. Хорошо, что мелкий с ней всё-таки пошёл…

🐥 ПАК ЧИМИН: И вот чё хорошего, а?

🐯 КИМ ТЭХЁН: Ну так с ним расслабится и ляпнет! Ну, в смысле, если в теме… А с Юнги хрен там… 🤐

🐥 ПАК ЧИМИН: 🙄😕😡

🐥 ПАК ЧИМИН: Мяч?

🐯 КИМ ТЭХЁН: Точно туда, откуда мелкий его достал. Кажется, даже под тот же куст.

🐥 ПАК ЧИМИН: Ок.

🐥 ПАК ЧИМИН: Спасибо.

🐯 КИМ ТЭХЁН: Ты план придумал, злобный гений?

🐥 ПАК ЧИМИН: Я в процессе.

🐯 КИМ ТЭХЁН: А у меня есть план! 🤟

🐥 ПАК ЧИМИН: Бляя, ты уже пятый предлагаешь!

🐯 КИМ ТЭХЁН: Так ты их всех на корню сечёшь!)

🐥 ПАК ЧИМИН: Так планы тупые! У нас нет дрона, в Особняк нет подземного хода, нет, череп нельзя подбросить в машину прокурорам, и нет, мы не можем просто запулить его как мячик, в сад!

🐯 КИМ ТЭХЁН: Давай отправим его посылкой!

🐥 ПАК ЧИМИН: …

🐥 ПАК ЧИМИН: Тэ, ты место для наблюдения нашёл?

🐯 КИМ ТЭХЁН: Нет

🐥 ПАК ЧИМИН: Иди ищи.

🐯 КИМ ТЭХЁН: Что не так с посылкой?? ❓❓❓

🐥 ПАК ЧИМИН: Вот и подумай, пока ищешь. Начни с адресата, способов отслеживания отправителя, и как, матьего, курьер доставит его в кабинет Особняка. Всё, отбой.

🐯 КИМ ТЭХЁН: 🤟 

  Куртки Акарэль  
  아카렐 재킷  

🐯 КИМ ТЭХЁН: Зацениеие, чо нашёл! 🤣

🐯 КИМ ТЭХЁН: пересылка фото

🐨 КИМ НАМДЖУН: Это что?

🐥 ПАК ЧИМИН: Это у нас в квартале какая-то активистка пастафарианка завелась...

🐨 КИМ НАМДЖУН: Тэхён, ты где это взял?

🐯 КИМ ТЭХЁН: На стенке...

🍪 МИН ЮНГИ: на какой мля стенке?

🐯 КИМ ТЭХЁН: На бетонной! Хён тут с деревьями так то туго, одни кусты напротив...

🍪 МИН ЮНГИ: ля тэхён ты можешь что-то придумать!? 

  БумБум и Принцесса Нури  
      붐붐이와 누리공주 🧡🤍     
  BoomBoom-i-wa Nuri-gongju 

🌼 Ё НУРИ: Бон-Бон, я придумала! Избавься от хвоста!

🌻 ЛИ БОНА: Это как?

🌼 Ё НУРИ: Уедь на неожиданном транспорте! У вас же через два часа сеанс?

🌻 ЛИ БОНА: Через час, он ни с того ни с сего предложил не в Cineplex сходить, а в Lotte Cinema Haeundae.

🌼 Ё НУРИ: Почемуу??

🌻 ЛИ БОНА: Я хз, что-то там про его трени. Так что там про транспорт? Нанять вертолёт?

🌼 Ё НУРИ: Ну ты же всё равно бы на автобусе поехала, или пешком пошла. А ты вызови такси, или с курьером – у тебя из-за банкета они наверняка в гостинице так и мельтешат! Заодно и таракана своего на адекватность проверишь…

🌻 ЛИ БОНА: Нури-ён, ты чёртов гений. Я через мастерскую дяди выйду и там вызову скутер. И выйду в шлеме! Я пошла!

🌼 Ё НУРИ: Стой. СТОЙ!! НЕ надо скутер, холодно сегодня, дурила!! 

  Куртки Акарэль  
  아카렐 재킷  

🐥 ПАК ЧИМИН: Тэхён!

🐯 КИМ ТЭХЁН: Придумал! Я пока отключумь 🤟

🐥 ПАК ЧИМИН: Нет, блять, Тэхён!

🐨 КИМ НАМДЖУН: Чимин, ты чего?

🐥 ПАК ЧИМИН: Мне отсюда особо не видно но кажется, он пошёл напрямик к Чонгуку домой....

🍪 МИН ЮНГИ: ссуукааа

🍪 МИН ЮНГИ: а ли бона?

🐥 ПАК ЧИМИН: Не выходила пока

🍪 МИН ЮНГИ: так чимин позвони ему через пять минут. если не дурак сообразит что это его законный способ оттуда слинять. намджун, ты на месте?

🐨 КИМ НАМДЖУН: Подъезжаю

🍪 МИН ЮНГИ: всё

🍪 МИН ЮНГИ: работаем 

   Мин Юнги/Намджун  

🍪 МИН ЮНГИ: как можно по этой дороге полчаса ехать? там от силы 15 мин

🍪 МИН ЮНГИ: чего молчишь, тачку мне что ли похерил?

🐨 КИМ НАМДЖУН: Хён, я могу ответить только на светофоре. Я не настолько хорошо вожу. 🚥

🍪 МИН ЮНГИ: ляяяя

🐨 КИМ НАМДЖУН: Приехал. 🅿

🍪 МИН ЮНГИ: ты когда тачку водит норм научишься

🐨 КИМ НАМДЖУН: Когда она у меня будет, хён!

🍪 МИН ЮНГИ: ну так эту пришёл и взял!

🐨 КИМ НАМДЖУН: Ты в гребенях живёшь, мне быстрее на автобусе добраться. А если возьму - потом в пробках на ней ещё торчать?

🍪 МИН ЮНГИ: ляяяя… рачьяматерь, что за день, а??????????

🐨 КИМ НАМДЖУН: Что-то ещё не так? 🧐

🍪 МИН ЮНГИ: джонсук достала. у неё сегодня активность повышенная. пмс по ходу

🐨 КИМ НАМДЖУН: Хён… ты меня извини, но нельзя бесконечно бегать. Ты мужчина или что? Напиши ей, в конце концов! 📧

🐨 КИМ НАМДЖУН: Хён? 🧐

🐨 КИМ НАМДЖУН: Хён, ты что, обиделся? 😥

🐨 КИМ НАМДЖУН: Хён? 🙈

🍪 МИН ЮНГИ: норм всё. за выходом смотри

  БумБум и Принцесса Нури  
      붐붐이와 누리공주 🧡🤍     
  BoomBoom-i-wa Nuri-gongju 

🌼 Ё НУРИ: Бон-Бон, ты жива

🌻 ЛИ БОНА: 🥶🥶🥶

🌻 ЛИ БОНА: Чёт я поторопилась со скутером. Но таракана, кажется, перезагрузила, ощущения слежки нет.

🌼 Ё НУРИ: Ты где?

🌻 ЛИ БОНА: Сидим с Гукки в кафе перед кино, я ем самгетан на всякий случай

🌻 ЛИ БОНА: Ли Бона отправляет фото.

🌼 Ё НУРИ: Ням! Приятного аппетита. Всё, вали на своих марвелов…

🌻 ЛИ БОНА: Бай!

🌻 ЛИ БОНА: 🧡

🌼 Ё НУРИ: 🤍 

Мин Юнги/Го Джонсук.

🍪 МИН ЮНГИ: хватит меня атаковать по всем мессенджерам!

🦩 ГО ДЖОНСУК: Йа, засранец! Ты думал, после такого я просто так отцеплюсь? Фигушки! Это цветочки, если будешь игнорить – устрою реальный спам-апокалипсис. И не только в мессенджерах. Офигеть наивный... Или хочешь, чтоб я твоему папе "случайно" слила, как ты бумаги "заносил"?

🍪 МИН ЮНГИ: вообще-то и я могу слить твоему начальству как ты "принимаешь" всего лишь курьера с бумагами. что тебе вообще от меня надо??

🦩 ГО ДЖОНСУК: Ха! Сливай, малыш. Моё начальство офигеть как любит сплетни про "курьеров". У меня целая папочка твоих стонов в тот вечер... Или думаешь, камеры внутри не видели, как ты ко мне лип? Так чё, встретимся цивильно или устроим ёбаный стрим на весь офис прокуроров?

🍪 МИН ЮНГИ: чекнем последствия? меня за то что я трахнул девку из прокуратуры всего лишь потреплют в соцсетях а ты после этого даже работу мусорщиком не найдёшь

🍪 МИН ЮНГИ: где встречаемся

🦩 ГО ДЖОНСУК: Ты чё, бессмертный, что такой храбрый? 😏 Я не твоя 18-летняя дурочка с универа, меня на понты не возьмёшь. Прикинь, как много интересного я могу "случайно" ляпнуть за кофе с коллегами из отдела по корпоративным делам?  Или твоему папаше отправить вот эту аудюшку? Спорим, он после неё на тряпочки порвёт сначала свой дорогущий Армани, а потом тебя?

>>>>> отправка аудиофайла

>>>>> Расшифровка аудио-сообщения:

МММ…

О-о-о… А-а-а-а да!

Джонсук-а, не останавливайся!

🦩 ГО ДЖОНСУК: Пожалуй, назову её "Наследничек Мин на службе у Родины".

🦩 ГО ДЖОНСУК: Чё притих, наследничек??

🍪 МИН ЮНГИ: так где встречаемся 😤

🦩 ГО ДЖОНСУК: "Червонный Кальмар" в порту. Семейный ресторанчик твоего папы, да? Уютно и... свидетелей куча. Чтоб не выёживался. В час дня. Опоздаешь на минуту — считай, видео уже качает каждый прокурор в Пусане.

🍪 МИН ЮНГИ: и не мечтай. никаких встреч на виду, и точно не днём. забыла, что я в универе? хочешь приеду прямо сейчас пофиг куда но или сейчас или иди к чёрту. скидывай эту бомбу а там посмотрим кого накроет ядерными осадками

🦩 ГО ДЖОНСУК: Офигеть, какой напористый вдруг стал! Ладно... Сейчас так сейчас. У меня как раз смена скоро. Заберёшь из дома и подкинешь до прокуратуры. Интересненько будет глянуть на твою дорогущую тачку в этом райончике.

🦩 ГО ДЖОНСУК: Жду. И готовь объяснения. Без дурацких отмазок.

🍪 МИН ЮНГИ: презики брать?)))))))

🦩 ГО ДЖОНСУК: ...

🦩 ГО ДЖОНСУК: Ты серьёзно? После того как кончил в штаны за три секунды? 😂

🦩 ГО ДЖОНСУК: Ну-ну... разумеется, возьми презики. Мало ли... вдруг твой дружок резко захочет присоединиться к разговору? 😏

🦩 ГО ДЖОНСУК: И разве каждый порядочный мужчина не носит их с собой? 

  БумБум и Принцесса Нури  
      붐붐이와 누리공주 🧡🤍     
  BoomBoom-i-wa Nuri-gongju 

🌻 ЛИ БОНА:  >>>>> отправка фото

🌼 Ё НУРИ: АААА, Бон-Бон, как ты хорошо вышла! Почему ещё не закинула на страничку?

🌻 ЛИ БОНА: 👀

🌻 ЛИ БОНА: Прикинь, мне Чонгук запретил! Говорит, нуна, внимание к себе не привлекай! Типа, народ ещё не отошёл, как ты Тэхёна кедом по башке херакнула, а ты уже на боевик пошла, да ещё с другим парнем. Я тут ору с него просто!! Прям такой бойфренд материал – упасть не встать!!

🌼 Ё НУРИ: 🤣🤣😍

🌼 Ё НУРИ: Ай, хорошим парнем будет, когда вырастет!

🌻 ЛИ БОНА: Да он уже выше меня!

🌼 Ё НУРИ: Тогда когда повзрослеет! 🤣😍

🌻 ЛИ БОНА: 🤣 О, ща ругается, что я с тобой чатюсь)) а не с ним пирожко ем.

🌼 Ё НУРИ: Мне б твой метаболизм! Хочешь, я себе на страничку кину? Похвастаюсь, какая у меня шикарная подруга

 🌻 ЛИ БОНА: Чонгук на тебя подписан?

🌼 Ё НУРИ: Ща…

🌼 Ё НУРИ: Нет! 😆

🌻 ЛИ БОНА: Кидай!

🌼 Ё НУРИ: 🤜🤛

🌻 ЛИ БОНА: 🧡

🌼 Ё НУРИ: 🤍 

  Куртки Акарэль  
  아카렐 재킷  

🐯 КИМ ТЭХЁН: >>>>>  Голосовое сообщение

🐯 КИМ ТЭХЁН: >>>>> Расшифровка аудио формата:

а ты каа-аак сне-еее-еег то ше-о-ол то па-а-аадаа-аа-ал...

🐯 КИМ НАМДЖУН: Тэхён, ты почему поёшь?

🐯 КИМ ТЭХЁН: а миы тут нготовим...

🐥 ПАК ЧИМИН: сообщение удалено

🐥 ПАК ЧИМИН: Тэхён.

🐥 ПАК ЧИМИН: Тэхён!!!!!

🐨 КИМ НАМДЖУН: Чимин, что с ним?

🐥 ПАК ЧИМИН: Если я правильно помню, у отца Чонгука на днях корпоратив. И еду для него всегда готовят мама Чонгука, бабушка и тётя. И сто про, они притащили домашнего вина.

🐨 КИМ НАМДЖУН: Он несовершеннолетний! Они же не будут спаивать ребёнка?

🐥 ПАК ЧИМИН: Будут.

🍪 МИН ЮНГИ: блять 

  Куртки Акарэль  
  아카렐 재킷  

🐥 ПАК ЧИМИН: Ребят, мне надо быстро вытащить оттуда Тэхёна и быстро его протрезвить, иначе отец ему устроит

🐨 КИМ НАМДЖУН: Я за похмелином могу зайти, аптека рядом. Всё равно Ли Боны тут очевидно нет. А вам бы пробежаться, что ли, вокруг квартала 🏃‍♂️🏃‍♂️

🍪 МИН ЮНГИ: их вообще блять нигде нет! куда они пропали??

🐨 КИМ НАМДЖУН: Хён, я соцсети чекнул, пока в очереди стоял...

🐨 КИМ НАМДЖУН: Они в другом кинотеатре. И там сеанс уже закончился ...

🍪 МИН ЮНГИ: блять.... 

Правители Cozy Place 

코지 플레이스 지배자들 

Чат семейства Ли

🌻 ЛИ БОНА: Мы вышли из кино, сейчас сидим в кафе. Но тут народу – ужас!

🍜 ЛИ МИНДЖУН: Вас встретить?

☂ ЧА СУЁН: Возьмите такси

🍀 ЛИ НАЁН: Я видела фото у Ёндума в инсте. А где Чонгук?

🌻 ЛИ БОНА:  >>>>>  Ответить 🍀 ЛИ НАЁН: Я видела фото у Ёндума в инсте. А где Чонгук?

Он фоткал. Говорит, не хочет светиться, у него там то ли прыщ на подбородке, то ли что.

🌻 ЛИ БОНА:  >>>>>  Ответить 🍜 ЛИ МИНДЖУН: Вас встретить?

Не надо, пап, мы не маленькие уже!

🌻 ЛИ БОНА:  >>>>>  Ответить ☂ ЧА СУЁН: Возьмите такси

Мааааам, погода хорошая, снега и ветра нет – мы возьмём ттоккпоки и прогуляемся до дома – тут не так уж и далеко!

☂ ЧА СУЁН: Солнышко, ночь на дворе!

🌻 ЛИ БОНА: Мам, Чонгук так-то каратист! Если что, он меня защитит, и мы оба очень быстро бегаем!

🍀 ЛИ НАЁН: дети, отстаньте от внуков, дайте им повеселиться. Идите мне чистить люстру!

🍜 ЛИ МИНДЖУН: покинул(а) чат

☂ ЧА СУЁН: покинул(а) чат

🍀 ЛИ НАЁН: 🤭 

  Куртки Акарэль  
  아카렐 재킷  

🍪 МИН ЮНГИ: ты сам можешь его забрать?

🐥 ПАК ЧИМИН: Вообще не вариант. Они и меня туда затянут

🐨 КИМ НАМДЖУН: И меня. И вообще, мне нужно время доехать.

🍪 МИН ЮНГИ: ля, намджун… я уже долетел!

🍪 МИН ЮНГИ: пасусь напротив отеля

🍪 МИН ЮНГИ: так. чимин а отвлечь?

🐥 ПАК ЧИМИН: Чем?

🍪 МИН ЮНГИ: доставка? цветы, еда?

🐥 ПАК ЧИМИН: Если им в разгар готовки цветы принесут, они точно офигеют. У Тэхёна будет шанс ускользнуть.

🍪 МИН ЮНГИ: ок, нарисуем. как курьер постучит в их двери – звони тэхёну и не дай ктулху, он не выйдет.

🍪 МИН ЮНГИ: намджун там наших голубков на улицах не видно??

🍪 МИН ЮНГИ: и кто мля закачал смайлы со стичем??? 

   Мин Юнги/Намджун  

🐨 КИМ НАМДЖУН: Хён, я не могу смотреть по сторонам и ехать! Ты чего нервничаешь? 🥴

🍪 МИН ЮНГИ: джонсук заткнулась. это прям пугает. до этого орала во все соцсети, я уже думал – реально до общих семейных чатов доберётся, доступ-то у неё к нашим контактам есть…

🍪 МИН ЮНГИ: ты чего молчишь?

🐨 КИМ НАМДЖУН: Ждал остановки на светофоре. Почему заткнулась? 🤔

🍪 МИН ЮНГИ: мы позже сегодня встречаемся. обсудим, чё она хочет…

🐨 КИМ НАМДЖУН: Разве не очевидно? Тебя, гений. 🤣

🍪 МИН ЮНГИ: она меня уже! в смысле, я её… хотя скорее она меня. ладно, глянем. ты приехал?

🐨 КИМ НАМДЖУН: Я за углом, у дома Чонгука. Жду ВиМинов. Из Lotte Чонгук с Ли Боной выйдут именно на эту дорогу...

16. Переходим к плану "А"!

Чонгук с Ли Боной вышли с совершенно противоположной стороны.

Суматоха к тому времени достигла апогея.

Тэхён, изрядно бухой, сообразил, что у него наконец-то есть отличный шанс сказать Чимину вживую, как тот достал его в чате за сегодняшний вечер, требуя свалить от таких милых и добрых аджумм, которые его закармливали вкусностями, не обращая внимания на все его диеты, и даже разрешили попробовать изумительного домашнего вина, больше похожего на обычный компотик.  Он таки выскользнул за дверь, пока они разбирались с двумя букетами на троих, присланными неизвестно кем, с твёрдым намерением показать Чимину Намсанову башню без поездки в Сеул.

Но вместо Чимина его поймал почему-то Намджун, который вышел из тёмно-серого Genesis’а Юнги размять ноги, и потащил в противоположную сторону от дома Чонгука, всё время испуганно оглядываясь. Тэхён даже не особо сопротивлялся, пытаясь разжевать до жути противный без растворения в воде Morning Care и невнятно мыча о том, что ему бы воды.

Чимин, который вместо того, чтобы ловить Тэхёна, зачем-то побежал вдоль бетонной стены вокруг Особняка, и то и дело на неё с разбегу запрыгивая, будто проверял, что там внутри по периметру. Свою внезапную страсть к прыжкам он реализовал в нужную со-грабителям сторону – поближе к дому Чонгука, зато противоположную от Тэхёна. Сообразив, что не видит друга, он развернулся и таки рванул к нему, перейдя с прыжков в высоту на спринт.

Юнги, который на своей Panamera три или четыре раза зачем-то объехал квартал, ибо никак не мог сосредоточиться, мысленно прокручивая особенно неприятные моменты чата с Джонсук. К слову, на некоторых моментах он вместо злости испытывал вполне себе определённую тяжесть в паху, и мечтал скорее дать втык этому глупому малолетке, укравшему у него одно свидание, и смыться к этой нахальной охраннице на другое.

Просто удивительно, как они успели спрятать Panamera за кустами в дальней части квартала, и собраться в Genesis’е, устроив засаду на макнэ. Чимин до этого ещё заставил Тэхёна целый квартал оббежать, грозя совершенно, на взгляд Намджуна с Юнги, нелепыми карами – например, «чтоб ты только в Макбете играл» или «чтоб тебя всю жизнь на Оскара номинировали, но не дали!»

Именно почти протрезвевший Тэхён, для которого нашлась литровая бутылка воды, и которому скучно было пялиться в одну сторону, и он пялился сразу во все – именно он и увидел, как Чонгук с Ли Боной вывернули из-за совершенно другого угла отеля, дошли почти до калитки дома Ли Боны, и как девушка в шутку потрепала макнэ по голове. И сбежала домой через низенькую калитку, пока Чонгук, окончательно обалдевший от слишком близкого присутствия девушки, как робот, потопал на автопилоте домой.

Собственно, именно этим его ошалелым видом Чимин с Тэхёном и оправдали то, что они так легко запихали его в машину. Макнэ даже пикнуть не успел, когда они подскочили с двух сторон (Тэхёна всё ещё пошатывало) и впились ему в локти. Тэхён, к слову, как-то так нереально вывернул ему руку (кажется, просто не держась на ногах, а вовсе не демонстрируя болевой приём), что ничего из того, как обездвижить реального противника в тёмной подворотне, Чонгук и не вспомнил. А Чимин так ловко ему пихнул кулак в живот перед самой дверцей машины, что вроде и не больно, но макнэ будто бы сам сложился пополам, и даже ничего себе не повредив, оказался на заднем сиденье. Прямо удивительно, как они туда залезть успели, пока макнэ охал и пытался понять, как он из свиданно-эйфорического состояния оказался тут.

— Ну как, интересно было на свидании с нуной? — рыкнул на Чонгука Юнги. Тот беспомощно огляделся. Шансов сбежать было немного —на заднем сиденье с двух сторон его подпирали Тэхён с Чимином с исключительно едкими и какими-то одинаково-голодными выражениями на лицах. С переднего смотрел Намджун, и укоризна в его глазах была страшнее Тэхёновых приёмов по захвату тушки макнэ и скиллу Чимина по утрамбовыванию этой тушки в машину. На Юнги даже смотреть было страшно.

— Развяжите меня! — совершенно непроизвольно пискнул Чонгук.

Все на дурацкую фразу как-то внезапно расслабились и отодвинулись. Тэхён так даже хохотнул и совершенно по-дружески потрепал Чонгука по взлохмаченной голове.

— Он не понимает, — обратился Намджун к Юнги. — До него ещё просто не доходит. У них там максимум сплетен — кто из школоты ругнулся матом, или поклонился на три с половиной градуса ниже положенного. А он так вообще — тхэквондист, отличник, красавец, — ему никто слова не говорит, а если и говорят, свои же встают на защиту. Он ещё просто не сталкивался с тем, что могут сплетни и буллинг сделать с ним или с его друзьями.

Юнги на это только с силой протёр лицо ладонями.

— Вот же грёбаный лосось… — выдохнул он с горечью. И уже куда спокойнее посмотрел на Чонгука. — Ну и как твоё, — он сделал пальцами кавычки, — кино?

— Точно, как вы погуляли-то? — спросил Тэхён, с любопытством заглядывая макнэ в лицо.

До Чонгука дошло, что ни ругать, ни тем более бить «похитители» его не будут, и он ощутимо расслабился.

— Хорошо! Бон-Бон…

— Ли Бона нуна! — прошипел рядом Чимин.

— Ли Бона нуна почему-то на скутере приехала, замёрзла вся, мы ещё перед кино самгетан ели, и потом такой классный фильм!! Ох как мне понравилось, и потом ещё за пирожными с шоколадной крошкой пошли, и потом болтали как она Тэхёна хёна по голове кедой ударила, а ещё говорили…

— Чонгук-а, ты про камеру спросил?? — перебил его Намджун

— Про какую камеру?

Наступившую тишину можно было смело назвать адской. Она дьявольски ощутимо проскрежетала в ушах Чонгука, и он обречённо подумал, что живым из машины точно не выберется. С перепугу он почему-то крепко вцепился в руку Чимина, и тот с недоумением покосился на железную хватку макнэ.

— Я забыл… — еле слышно прошептал он.

— Я щас сдохну с ним! — простонал Юнги, откидываясь на сиденье и закрывая лицо ладонями.

— Dans le cul l'ancre et se noyer[1], — мрачно поддакнул Намджун, зеркаля Юнги.

— Что в жопу?  — с любопытством переспросил Тэхён. И на четыре пары недоумевающих взглядов смущённо промямлил — Ну что, я знаю, как по-французски жопа....

— А чего там дохнуть? Есть другой способ повеселиться — у нас, считай, живой шпион в стане противника! — порадовал их перспективой Чимин. — Камеру притащил, шанс её забрать продолбал — пусть теперь Ли Бону как хочет, так и очаровывает, тем более у него с ней коннект!

— Да лучше правда якорь в жопу, чем я ему это позволю! Чтоб к Ли Боне на два морских узла не подходил! — снова обернулся к замершей на заднем сиденье троице Юнги.

— Так я живу с ней рядом... — выдавил Чонгук.

— А ну цыц!

Чимин потряс рукой, сбрасывая руки макнэ, а едва Чонгук испуганно поджал руки к себе, реально становясь похожим на побитого щеночка, как поднёс к его носу кулак. Кулак был не то, чтобы очень внушительным, но злость в глазах Чимина вполне добавляла ему веса.

— Почему она на скутере поехала в такую погоду? — задал риторический вопрос Намджун, явно стараясь как-то разрядить обстановку.

— Может, и правда знает про нас и про слежку? Точнее, видела запись с камеры и предполагает слежку? — предположил Юнги.

— А чего тогда Чонгука со свиданием облагодетельствовала? По идее, она должна была понять, что это владелец камеры!

— Или как минимум, что он её держит… — вздохнул Чимин.

— Что-то хотела у него выпытать? Подтвердить, что видела на записи и его, и всех нас?

— Может, поэтому нам всем отказала, а с этим пошла, потому что он точно бы раскололся?

— Но я не раскололся!

— Чонгук, — Намджун, кажется, очень старался быть терпеливым и ласковым, отчего становилось только страшнее, делая его заботу слегка маньяческой, — она как себя вела? Чатилась с кем-то? Тебя фоткала?

— Вообще ни разу, она только у стенда её сфоткать попросила, а так мы болтали всё время, и я ещё сам на неё ругался...

— Ты на нуну ругался? — Тэхён приподнял брови в насмешливом удивлении.

— Так она чатилась всё время с кем-то…

— А вдруг с твоим тренером? — предположил Чимин. — Рассказывала ему о твоих «подвигах» в Особняке…

— Зачем ей с ним чатиться? Она… — Чонгук ни с того ни с сего замолчал. Предложение Ли Боны разобраться со злым сонбэ, который гоняет Чонгука на доптрени, вдруг повернулось перед ним совершенно другой стороной. А что, если она так и собиралась сделать – пожаловаться, что Чонгук влез в Особняк, и тогда у него точно большен не будет тренировок – ни дополнительных, ни основных? Зато свободного времени – хоть залейся.

Наступившая тишина лучше всяких слов передавала настроение со-грабителей. До Чонгука, что называется, дошло. Он сидел, нахохлившись, как птенец под дождём, и казалось, вот-вот заревёт совсем по-детски. Тэхён, у которого начался отходняк, то и дело мотал головой, пытаясь избавиться от подступающей головной боли, то и дело прикладываясь к бутылке с водой. Чимин сцепил ладони, переплетя пальцы — дурная привычка грызть ногти во время сильного волнения, ему с детства жизни не давала, и он именно так решал её сейчас. Намджун, замерев, неподвижным взглядом уставился в окно, пока Юнги, распластавшись по сиденью, тупо пялился в потолок.

— А что дальше-то делаем? — Намджун первым рискнул нарушить тяжёлую тишину.

— Возвращаемся к плану А — обыскиваем её дом. — вздохнул Юнги. — И да, Чонгук, я передумал — раз ты ближе всех к Ли Боне подобрался — то тебе и карты в руки. Попробуй уговорить её на второе свидание…

— Это не свидание!

Юнги мученически закатил глаза.

— На второй поход в кино. Только давай без дураков на этот раз — просто меня с ней познакомишь. Всё, валите все по домам. Сбор, как всегда, завтра вечером в книжном…

Они с Намджуном проследили взглядом, как Чонгук поплёлся к себе домой. Как Чимин с Тэхёном, после двух быстрых итераций КНБ[2], собрались и побежали вдоль забора Круглого Особняка в противоположную от их домов сторону.

— Найдёшь, куда приткнуть тачку? — спросил Юнги, чуя, как нервы и возбуждение перед встречей с Го Джонсук возвращаются снова. — Думаю, нам в эти дни удобнее, чтобы она у тебя где-то здесь была…

Намджун только кивнул, протянув руку. Попрощавшись, Юнги вышел из одной своей машины, чтобы пересесть в другую, и рвануть зимней птицей в сторону прокуратуры.

_______________________

[1] Dans le cul l'ancre et se noyer (иск. фр.) - В жопу якорь и утопиться

[2] Камень, ножницы, бумага

18. Mean girls

Шанс застать в школе Ли Бону без Ё Нури равен возможности познакомить Макаронного Монстра с бозоном Хиггса. Ну как бы вроде и есть, но не в этой Вселенной точно.

Чонгук пытается. Честно, целых два дня.

И ведь все карты ему сами в руки шли: и со-грабители разрешение дали, и долги за неделю в школе сдал — учителя лютовать перестали, а ещё нелюбимая тётка погостить приехала. Тётку Чонгук правда не любил: та то и дело сыпала старпёрскими выражениями с таким видом, будто это она их придумала, а не начиталась ночью в ТикТоке, и всё время трепала Чонгука за щёки, требуя, чтобы тот к ней наклонился. Сама она была маленькая, полная, с двумя золотыми зубами, между которыми вечно застревали то перилла, то кимчи. Но яккву тётка готовила отменно — каждый раз, как приезжала, Чонгук беспрекословно подставлял лицо, позволяя вцепиться в щёки толстым пальцам, лишь бы получить от неё заветную коробочку со сладостями и затем угостить Ли Бону.

Эх, давненько они с нуной не прятались после шумных игр, и за обе щёки уминая ароматную сладость, запивая обычной водой, запросто болтали обо всём на свете. Казаки-разбойники закончились вместе с детством, но ведь можно же просто погулять по улице? Сходить в парк, или в порт, или ещё раз в кино?

В общем, вытерпев тётку и в этот раз, зато с красиво упакованной коробкой, Чонгук то и дело бегал из своего корпуса к старшим, держа связь с ВиМинами.

Ли Бона без Ё Нури не попадалась. А подходить при обеих было страшно невмоготу. Чего он так боялся, Чонгук и сам объяснить не мог. То ли стыдно было перед Ё Нури нуной за дурацкое поведение, когда ни с того ни с сего упрыгал в парк. Хотя и повод был хороший найден — за мячиком, но всё равно страх противной гусеницей вился по позвоночнику. А то ему всё время казалось, что всё его враньё девушки видят насквозь — и про то, что он к Ли Боне подкатывает исключительно из дружеских чувств, и то, что эти дружеские чувства — тоже вроде как прикрытие, чтобы забрать обратно брелок с камерой. В общем, Чонгук в собственных, хорошо проадреналиненных эмоциях сам изрядно запутался, и оттого боялся ещё больше.

И только в субботу, после двух смайлов от ВиМинов — одного ржущего от Тэхёна, второго грозного от Чимина, — когда вся школа уже дружно шла домой, решился и помчался следом за старшеклассниками, подхватив бесценную коробку.

Первый день марта порадовал густым промозглым туманом и сопутствующей давящей тишиной. Чонгука, впрочем, такая погода только радовала — меньше притягивать взгляды будет.

Ли Бону он нашёл без труда. Высокий рост и неизменная, немного пухленькая фигура Ё Нури рядом выделяли нуну в любой толпе.

— Привет, Ли Бона нуна, привет, Ё Нури нуна, — поклонился и поздоровался он, забегая сбоку.

— Привет, привет, — рассеянно поздоровалась Ли Бона, заглядывая зачем-то в телефон Ё Нури. — Как там твои трени?

— Отлично! Спасибо, Бон-Бон нуна…

— Ли Бона, — перебила его Ё Нури, и Чонгук быстро поправился.

— Спасибо, Ли Бона нуна, что согласилась тогда кинотеатр поменять, я ещё так хорошо потренироваться! Знаете, после экшна такой всегда заряженный…

— Пчелята! —воскликнула Ё Нури, и Чонгук немного озадаченно замолчал.

— Да шмелюны же! — воскликнула Ли Бона, и Чонгук стал ещё озадаченнее? Они во что-то играют?

— Что лучше — пчелята или шмелюны? — Ё Нури решительно повернулась к нему и так грозно уставилась, будто это он был виноват в возникновении совершенно непонятных слов.

— Эээ… шмелята? — растерянно выбрал он, скорее из симпатии к Ли Боне, чем хоть что-то понимая.

— Да почему шмелята-то? — Нури расстроенно поправила очки и чихнула.

— Ну… оно такое… — Чонгук неуверенно обрисовал руками в воздухе «такое». — Пушистое? Уютное?

— Вот! — торжествующе воскликнула Нури, будто Чонгук подтвердил какие-то её подозрения. — А они нифига не пушистые и не уютные! Пчелюны!

— Ли Бона нуна? — жалобно спросил Чонгук.

— Мы организовали фан-клуб! — торжественно объявила Ли Бона, и на секундочку отвлеклась опять на подругу. — Кстати, в опросе тоже победили шмелята! — она снова повернулась к Чонгуку. — Хотим зарегистрировать его официально, но никак не можем придумать название…

— Это у тебя в Какао шмелята, а у Ёндума в блоге — пчелюны… то есть пчелята… а у тебя шмелюны… тьфу! Да как их там??

— А чей фан-клуб? — спросил Чонгук. Ему стало чуточку грустно, потому что Ли Бона нуна, очевидно, свиданием, которое свиданием по сути и не было, ни капельки не впечатлилась, а опять упала в фанатство.

— К нам на каникулах футболисты из Сеула приезжали — такие красавчики! Эхх… — Ли Бона мечтательно вздохнула, бросила восторженно-трагический взгляд в небо, но перед ней оказалось серое марево тумана без намёка на патетику, и она поморщилась, снова уткнувшись в телефон.

— А почему тогда пчелята и шмелюны, или шмелята и пчелю… в общем, почему эти жалящие-то?

— Потому что девиз: порхают как бабочки, жалят как пчёлы! — всё ещё не теряя торжественности, провозгласила Ли Бона.

— Так это же из бокса? — удивился Чонгук.

— Йа, хочешь сказать, что футбол хуже бокса?? — возмутилась Ли Бона, убирая телефон, и прихватив под локоть подругу. Та из инета, очевидно, вылезать не собиралась, от усердия высунув кончик языка и прикусив его, и если бы не подруга, точно бы вписалась в какой-нибудь столб.

— Не-не, — замахал руками Чонгук, чуть не позабыв про коробку с якквой. С Ли Боной нуной в ипостаси фанатки лучше было вообще не связываться. — Я про другое хотел спросить… — быстро перевёл тему он.

Ли Бона угрожающе фыркнула на всякий случай, но снова обратила внимание на него, осторожно при этом задавая курс без препятствий для Ё Нури.

— Хотите сериал на выходных посмотреть? «Сорвиголова: рождённый заново» — он идёт почти всё воскресенье! Можем как раньше, у вас или у меня устроиться на целый день, я напитки принесу, а Ли Минджун нам что-нибудь вкусненькое…

Чонгук растерянно замолчал, ибо Ли Бона на него так удивлённо посмотрела, что даже на минуточку забыла про Нури. Брови нуны в изумлении задрались так высоко, что скрылись под низко надвинутой на лоб шапкой.

— Чонгук, ты с ума сошёл? — хихикнула Ли Бона, убедившись по его выражению лица, что он просто не понимает, о чём просит. — Ты что, реально можешь сейчас целый день потратить просто на сериал??

Чонгук молчал, хлопая глазами. Не то чтобы очень, но, пожалуй, один день мог бы выкроить. Учёба в средней школе — штука нелёгкая, плюс тренировки, но он, конечно, ради нуны мог бы!

— А вы — нет?

— Да нет же, с ума сошёл? Ещё и стартап, да я сейчас даже ролики в ТикТоке посмотреть не могу!

— И в кино тоже нет? — жалобно спросил он.

— Ох, ну нет же!

— Ну-уна-а, ну вы же занимаетесь этим фан-клубом? А если вы будете им заниматься, и параллельно со мной в кино опять сходите? Там в Лотте сейчас выходит…

— Чонгук, — строгим голосом прервала его Ли Бона, остановилась и даже отпустила локоть Ё Нури. — Нам надо серьёзно поговорить.

— Может, не надо? — жалобно спросил Чонгук, у которого всегда после «серьёзно поговорить» от нуны в жизни что-то немножко ментально ломалось. Ё Нури, которая вдруг осталась одна, сделала пару шагов вперёд по инерции, споткнулась и вернулась назад, оторвавшись от смартфона и с интересом смотрела теперь на них.

— Чонгук, — Ли Бона тяжело вздохнула, и это было как будто немножко театрально — у ВиМинов, что ли, набралась? — Понимаешь, мы уже как бы выросли. То есть, у меня немножко как бы другие интересы. Мне вот интересно наряды, например, в кино пообсуждать, или вот…

— Как Капитан Америка за кадром подарил свой первый поцелуй Железному человеку… — негромко хихикнула Нури, и Чонгук ошалело обернулся к ней. Кто что кому подарил? Они же не серьёзно? Он что-то не то расслышал?

Ли Бона ладонью стукнула подругу по плечу и снова обернулась к Чонгуку.

— Я к чему — мы оба выросли, и у нас вкусы уже немножко поменялись… Понимаешь, я бы лучше сходила с Ё Нури, и вообще на другое кино? Ну, то есть, мы, конечно, иногда можем… Ты только не обижайся, Чонгука, ладно? Я очень ценю нашу дружбу…

— Так это значит, что идём? — просиял Чонгук, который предпочёл сомнение в голосе девушки трактовать в свою пользу.

— Нет, ну Чонгук…

— Ну ну-уна-а… Вы же сказали, что цените нашу дружбу!

— Чонгук! Я как раз наоборот хочу сказать…

— Что не цените?

— Ценю, конечно…

— Тогда в воскресенье в Лотте в шесть?

— Чонгук! Тихо!

Чонгук, сияя улыбкой, уставился на Ли Бону. Он вдруг понял, точнее, как-то вдруг осознал, что смотрит на неё немного сверху вниз, и она не такая уж высокая, по сравнению с ним. Выше, конечно, всех остальных девчонок, но оттого, что она приподнимает голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза, у него внутри что-то сладко ёкнуло.

— Нет, я не пойду с тобой в кино! И не буду больше ходить! А если будешь приставать — расскажу всем, что ты вломился в Круглый Особняк!

— Куда ты вломился? — из тумана вдруг вынырнула фигура, и Чонгук с разом остановившимся сердцем узнал в ней учителя по физкультуре.

— В парк Круглого Особняка, — мигом нашлась Ли Бона, вдруг разворачиваясь и загораживая собой Чонгука. — Мы туда нечаянно мяч зашвырнули, а Чонгук нам его достал…

Учитель покачал головой.

— Чон Чонгук, будь, пожалуйста, осторожнее. Не дай бог, твой сонбэ по тхэквондо узнает — мигом уберёт из команды, никому хулиганы в спорте не нужны! А вы — цыц и никому! Чонгук, конечно, настоящий джентльмен, но лучше в следующий раз сами лезьте за мячиком! — и учитель, вроде как даже шутливо погрозив пальцем всем троим, скрылся снова в тумане.

А Чонгук не мог произнести ни звука, хотя слова так и рвались с языка. Он застыл. Натурально застыл, словно бы заморозился изнутри, и в этом снежном крошеве ледяными буквами почему-то всплыла надпись: «Никогда не упускай хороший шанс заткнуться». Он захлопнул рот и вознёс такое горячее мысленное «спасибо» нелюбимой тётке, что окажись та рядом — поджарило бы. Но той рядом не было, была только эта её дурацкая фраза, и два взгляда — острый, как бритва Ли Боны, и едкий, как кислота Ё Нури.

Она знает. Нуна знает. Она точно поняла, что игрушка-брелок — камера, наверняка скачала оттуда запись, и теперь она знает. И про него, и про ВиМинов, и про Намджуна с Юнги. И да, она именно такая, как ему и говорили — вредная и расчётливая, которая точно будет пользоваться этой записью в личных целях.

Он сморгнул. Обида и злость колюче вцепились в рёбра. Она же… он же считал её крутой. Самой-самой красивой. Дерзкой и смелой. А сейчас на него смотрела противная девица, как из фильмов про злых школьных королев, и он не видел ни привычной доброты, ни дерзости, ни красоты.

— Хорошо, —заиндевевшими губами произнёс он, и чуть ли не силой впихнул коробку с якквой в руки Ли Боны. — Не буду больше звать.

И даже не поклонившись, сгорбившись и сунув руки в карманы, развернулся и пошёл прочь. Сквозь туман до него донеслось недоумённо-приглушённое Ё Нури:

— Чего это он?

*****

Хорошо быть пессимистом: ты либо прав, либо приятно удивлён.

Юнги себя искренне считал пессимистом. Не то, чтобы совсем сам, скорее мама с папой советовали: искать в любом плане изъяны и готовиться к худшему. А потом быть либо удовлетворённо строить на моське выражение лица «а я вам говорил!», либо приятно удивляться.

Но конкретно в этом кейсе то и дело всёсбоило. Юнги, несмотря на всю злость на макнэ, искренне надеялся, что раз уж тот сумел раз подкатить к девчонке, то получится и второй.

И когда в чате капсом от Чонгука нарисовалась «ОНА ЗНАЕТ!!!» — почувствовал, как нутряк похолодел.

Эта чёртова девчонка!

Кажется, пессимистом он был всё-таки только слегка.

Обречённо вздохнув, он поспешно забросил в чат смайл очень злого Стича с припиской «собираемся как обычно». Если бы это было не в книжном Намджуна, родители, ей-же-Ктулху, за ним бы уже давно слежку установили, ибо отсутствовать практически каждый вечер дома было не совсем в стиле пессимистичного, но очень правильного Юнги.

*****

Чимин, Тэхён и импровизация — то самое К-комбо, что вывозит в девяноста девяти случаях из ста, особенно там, где знания оказываются бессильны. Сколько раз божья искра вдохновения спасала их хоть где: хоть в учёбе, хоть с родителями при сокрытии мелких и незначительных грешков, хоть в любой неловкой ситуации. А посему оба свято верили, что планы — это немножечко не про них, главное — поймать тот самый миг озарения, охватывающий ну хотя бы одного, ибо второй в поток входил бесшовно.

Вот и сейчас, направляясь на сбор в книжный и проходя мимо Cozy Place, Чимин увидел за стеклянной дверью силуэт Ли Боны у стойки ресепшена — и его озарило. Без малейших сомнений он шагнул на невысокое крыльцо и ровно через минуту оказался у стойки.

Единственный жест Ли Боны на его появление был еле заметный поворот головы и бровь, чуть изогнутая в выражении «а этот тут что делает», причём степень изгиба не демонстрировала ни пяди интереса. Девушка встряхнула головой, роняя волосы так, чтобы скрыть лицо, подчёркивая свою незаинтересованность, и продолжила что-то быстро писать на бланках отеля.

Чимин спрятал усмешку. Ну-ну. В принципе, на то расчёт и был — посмотрим, насколько ты будешь незаинтересованной, как только он начнёт.

Администратор за стойкой, невысокая пухленькая девушка в очках со странным именем Лю Сия на бейджике, несколько озадаченно уставилась на Чимина. Он явно по возрасту не походил на клиента. Но пережив секунду недоумения, Лю Сия привычно поклонилась и выпалила скороговоркой:

— Приветствую в отеле Cozy Place, чем могу вам помочь? Желаете снять комнату, забронировать ресторан или воспользоваться другими нашими услугами?

— Здравствуйте. Нет, спасибо, я… — начал Чимин. Но на Чиминово «нет» отельному бизнесу Лю Сия просияла такой яркой улыбкой, словно ей куда-то в башку подключили тысячу ватт, и она выложила перед Чимином небольшую брошюру.

— Тогда, возможно, вы хотите обрести нового невидимого друга??

Ли Бона рядом, кажется, фыркнула на грани слышимости. Чимин ошалел от напора администраторши и уставился на брошюру.

Оттуда ему бодренько улыбалась половина розового макаруна, из-под которого торчал солидный пук спагетти. Этими же спагетти макарун активно размахивал в радостном приветствии. Мандала на заднем фоне очевидно была призвана загипнотизировать будущего сектанта.

Чимин припомнил про фиаско Тэхёна и ехидно почти пропел:

— Лю Сия-сонсённим, я актёр, так что у меня полная голова невидимых друзей! Полагаю, они будут категорически против ещё одного.

— А вы в них верите? — неожиданно тихо спросила Лю Сия.

— В наше время вера есть только у алоэ, — фыркнул Чимин. — Не мешают — и слава Пресвятому Никто. Я в вашу барахольную витрину вообще-то, — он резко сменил тему разговора. — Вам брелок никто не приносил? Маленький, синий, в виде игрушки диснеевского Стича…

Лю Сия со вздохом убрала брошюру и покосилась на витрину. Квартал, приученный семейством Ли к аккуратности, теперь тоже бережно относился к найдёнышам, и витрина была практически пустой. Всё потерянное неизменно возвращалось хозяевам.

Стича там не было.

Впрочем, реакция пастафарианки на вопрос Чимина интересовала мало. Зато Ли Боны — ещё как!

Та, впрочем, после того единственного взгляда на присутствие Чимина больше не реагировала от слова совсем, продолжая всё с той же скоростью заполнять бланки, раскладывая надписанные в отдельную стопку. В воцарившейся тишине Чимин, кроме полного игнора от Ли Боны, успел услышать довольно неплохой европейский рок и удивиться, кто это настоял на смене мелодии. Обычно в лобби играл лаунж, не раздражающий посетителей.

— И никто не приносил? — уточнил он.

Лю Сия только грустно покачала головой, о-о-о-очень медленно убирая со стойки брошюру, будто в надежде, что Чимин всё-таки ею заинтересуется.

— Вы уже второй спрашиваете…

— Понятно. Простите и до свидания, — Чимин, так и не дождавшийся реакции от Ли Боны, честно говоря, не мог справиться с реакцией на медленно подступающий шок.

Настолько не реагировать на его вопрос?

Правда, что ли нашла брелок и догадалась, что это камера?

Видела, что там?

И теперь притворяется незаинтересованной, чтобы всё-таки использовать запись против них??

Он застыл, не в силах ни двинуться с места, ни оторвать взгляд от одноклассницы. А если сейчас, прямо в лоб — ты нашла Стича? Отдай немедленно!

Ли Бона довольно выдохнула, заканчивая работу, отодвинула волосы, заправляя прядь за ухо, и Чимин увидел наушник-ракушку, из которых доносился тот самый рок.

А сквозь него он всё-таки услышал, как тихо играет лаунж.

Как робот он развернулся и поплёлся к выходу. Из его искромётного диалога с администраторшей Ли Бона не слышала ни звука.

Ну а в книжном он нашёл убитого отказом Чонгука, чем-то расстроенного Тэхёна, привычного недовольно-пессимистичного Юнги, и слава Будде, хоть Намджун был в неизменно ровном равнодушии. Или нет?