Пришли мы на озеро, а у меня всё трепещет внутри, ведь в первый раз с ночевкой в лесу.
Скинули рюкзачки, дед велел мне таскать сухие ветки для костра, а сам вырубил в ивняке две рогульки и перекладину для очага.
А мне того и нужно было, задание от деда получить. С радостью стал по кустам лазить, да сухие ветки таскать. Даже большие коряги тщился дотащить, но дед не велел.
— Не бери — говорит — ношу не по силам, носи помаленьку.
— иди сюда, внучок, — позвал дед — давай учись костёр разводить с одной спички.
Дедушка взял сухую палку и принялся строгать острым складным ножом тонкую стружку. Настрогав сколько надобно, сложил стружку домиком, достал из кармана рюкзака свиток берёзовой коры, оторвал узкую полоску и пристроил под стружкой. Наломал тонких веточек, сложил кучкой рядом с кострищем, чтобы под руками были.
— Сергунок, — приговаривал дедушка — как увидишь кору где берёзовую сухую в лесу, лежит ли, али на дереве отслоилась, прибери, завсегда пригодится.
Достав коробок спичек, дед поджёг берёзовую ленточку. Та вспыхнула как порох, зачадила чёрным дымом, а огонь уже схватывал стружку.
— Подкладывай, внучок, маленькие веточки, только аккуратно, не спеши.
Как же я радовался в этот момент, дед доверил такую серьёзную работу, костёр поддерживать.
В ход пошли уже веточки потолще, а потом и вовсе, небольшие полешки. Костерок жарко разгорелся, перестал дымить.
Дедушка вбил обушком топорика по сторонам кострища две рогульки, зачерпнул алюминиевым котелком воды из озера и повесил на перекладину над огнём.
Я знай, дровишки таскал и подкладывал. Вскоре вода начала закипать, заварить бы нужно травку, чаёк приготовить. А дед с удочками к воде спустился. Я не стал его дожидаться, схватился за раскалённую ручку котелка и вскрикнул от сильной боли.
Побежал к дедушке, слёзы сами текли по грязным щекам. Дед сразу всё понял, сорвал рядом с собой какую-то травку и принялся перетирать её в жёстких ладонях.
— Раскрой ладошку, внучок, держи вот.
Дедушка вложил в обожжённую ладошку зелёную кашицу и приказал крепко сжать. Было больно, но я, сдерживая душившие слезы, крепко сжал травку, так что сок между пальцами потёк.
И произошло чудо, буквально через минуту боль внезапно стихла, но дед не велел траву бросать, пока не подсохнет прямо в ладошке, сказал только, чтобы ослабил хватку.
— Впредь тебе внучок наука — выговаривал мне дедушка — не хватайся за ручку котелка, как только вода закипела, а покипит немного, можно брать, проволока остывает.
— Смотри вот, какая травка тебя лечит, — он показал на растущий рядом кустик — это трава-лебеда, запомни, сила в соке её от ожогов, пока пузырей нет, хорошо поможет.
Пришли к догоравшему костерку, дедушка собрал травок на лугу, присовокупил несколько молодых веточек дикой смородины, положил всё в котелок, накрыл крышкой. Из-под крышки сразу же тонкой струйкой потянулся аромат луговых трав.
Когда травяная кашица в ладошке подсохла, я выбросил её, вымыл ручку в холодной озёрной воде. На коже остался косой красный след, немного стянуло, чуть болело, но не сильно. А потом за делами я и вовсе забыл про ожог.
Дедушка разлил по большим алюминиевым кружкам горячий ароматный травяной чай, добавил сахарку и поставил на землю остудиться.
Потом я прихлёбывал сладкий чаёк с горбушкой чёрного хлеба, и в этот момент ничего вкуснее для меня на свете не было.