* * *
Ты, оглушённый братской бойней,замаранный виной чужой,был ужасом и гневом болен.Теперь казалось – прокажёнвесь род от Чехова, Толстого,Державина, Карамзина,и что сначала – нет, не Слово,а первородная вина.
Зато не каялся убийцаи шёл в осиротелый домотнюдь не книжкой поживиться,не акварельным полотном.Сердечность в нём, как лёд, застыла.Он методично сеял смерть –детей расстреливал в затылок,стесняясь им в глаза смотреть.
Вокруг тебя, щетинясь шерстью,толпа подбадривала бой,а кроме пошлого имперстване знала гордости другой.Прощай, немытая эскадрапропагандистов и дурил,как русский классик – эскападой,но от души – им говорил.
Нет, не строители темницы,а узники в застенках там,к тебе взывали Солженицыни Гумилёв, и Мандельштам.Хоть кайся за грехи соседа,хоть отменяй родную речь,стихи – от кровной одиссеи –тебя сумели уберечь.
Твой крик, твой шёпот – это глина.Захочешь – вылепишь сосуд,в котором сохранится Глинка;и Фет, и Тютчев оживут.Вдали, где нет ни слёз, ни смеха,где отголоском – боль и стыд,твой деликатный доктор Чеховс тобой беззвучно говорит.
09.04.2022