Глава 0. Исторический пролог: “и сумрачный германский гений”.

Более ста лет до событий изложенных в книге.

Hamburg, Eimsbüttel, январь 1945-го.

- И этого русского надо будет убить, - убежденно сказал Эрнст, - Иначе на идее возрождения Рейха можно будет поставить крест. Вот поэтому мне и нужна твоя помощь, отец.

Его отец задумчиво отпил маленький глоток кофе и согласно кивнул головой.

* * *

Небольшой каменный частный дом в четыре этажа, отделенный от улицы узким газоном. Если бы не вечер, дождь и светомаскировка, можно было бы увидеть, что он окрашен в приятный светло-голубой цвет. Район города состоятельный, хоть и не аристократический. А что? Не сложилось у свободного ганзейского города Гамбурга с аристократией. Не водятся они тут. Тут правят промышленники и торговцы, как хозяин этого дома. Причем, уже не первый век.

Пять окон в ряд, и через щели в светомаскировке сквозь два из них на втором этаже пробивается свет. Полиция очень строго следит за этим после того как авиация союзников сравняла с землей кварталы на восток за озером, где погибло около 40 тысяч человек и пострадало около 200 тысяч - кварталы были гражданские.

Эти два окна на втором этаже - кабинет хозяина. Сам он сидит за письменным столом, просторно поставленным в углу по диагонали на персидском ковре. Вдоль стен книжные шкафы, три удобных кресла вокруг журнального столика. У окна еще пара стульев на случай большей компании, но они нужны редко. Лампа на столе под абажуром дает мягкий свет на всю комнату.

Хозяину идет к шестидесяти, но он еще крепок и отнюдь не стар. Волосы темные, хоть седина уже проглядывает вовсю, а виски полностью седые. Лицо слишком широкое для аристократа, впрочем, не это он и не претендует. Аристократия верит только в одну избранность - избранность самой аристократии, а не какого-то там народа. Так что и хорошо, что не аристократ. Ганзейцы мы, ганзейцы, торговцы и моряки.

А лицо, что лицо? Зато и не круглое как у мюнхенского простолюдина-пивовара, который скорее всего и не немец даже, а давным-давно завоеванный лукавый галл. Да и тот же Берлин стоит на когда-то еще славянских землях. А в древности, при завоевании, женщин понятно как использовали. Славянки, они ведь красивые. Вот и разводняли арийскую кровь непонятно чем. Зато тут исконо германские земли. По правому берегу Эльбы саксы, по левому лангобарды, о которых еще Цезарь писал. В общем, в формах лица хозяин разбирается и даже очень неплохо.

Он взглянул на кресла. Вообще-то визитеров он принимает в оффисе концерна, а эти кресла для семьи и избранных. Сын, кстати, скоро должен появиться. Телеграмму прислал, что едет из своей дыры, в которую их всех для безопасности засунул Рейхсфюрер после бомбардировки Гамбурга.

Раздался звонок колокольчика у входной двери, и служанка впустила в дом мужчину лет тридцати пяти в фельд-грау форме штурмбаннфюрера СС. Майора по армейским меркам.

- Отец у себя, Клавдия? - спросил он служанку.

- Да, у себя, ждет вас, молодой господин. Идите, я кофе сделаю и принесу.

Немецкий народ уже давно сидит на овсяном эрзац-кофе, но для состоятельных людей дефицит продуктов, как всегда, проблемой не являлся. Оставив намокший плащ и фуражку в прихожей гость поднялся наверх и, постучавшись, вошел в кабинет:

- Здравствуй, отец!

- Эрнст, мальчик мой! Рад тебя видеть! Опять в этой нелепой униформе?

- Зато патрули на улице не пристают.

- Ну, проходи, присаживайся, - хозяин вышел из-за стола, обнял сына, а потом взял с полки одного из книжных шкафов графин и пару рюмок, и пояснил, - Французский, еще довоенный.

Отец взял сигару, а Эрнст раскурил свою прямую трубку. После пары рюмок коньяка, кофе и разговоров “как дела” настал момент вспомнить о деле.

- Отец, мне нужна твоя помощь. Причем и деньгами, и связями.

- Я слушаю, сын.

- Мне нужно эвакуировать примерно дюжину человек из моего отделения в безопасное место, где они смогут незаметно жить годами, а может и десятилетиями, но при этом быть в курсе того, что происходит в мире. Места, где их не будут преследовать, скажем, Латинская Америка. Очень желательно, чтобы эвакуация прошла незаметно и под другими именами. Это возможно?

Отец подумал и кивнул головой:

- Да, думаю, что возможно. Хотя с нелегальным выездом лучше напряги свою службу. А почему она этим не занимается? Рейхфюрреру что, наплевать на вашу судьбу? Или как только прижало, а русские вот-вот перейдут границу, уже деньги себе нужны и не до германского наследия стало?

- В целом, так и есть, папа. Они не собираются эвакуировать нас. Хотя может и правы. У нас в “Германском Наследии” полно дураков, жуликов, бездарностей, да и сертифицированные шизофреники, думаю, имеются. Чего их эвакуировать? А настоящим ученым вряд ли что угрожает. Союзники ведь не идиоты, таких специалистов терять? Я тоже не за весь свой отдел прошу, только за спецгруппу, которая понадобится потом. Координаторы, пара ученых и силовики. Те у которых будет цель, задача, которую они должны будут выполнить. После поражения.

- Что ж, понятно. А теперь обьясни, зачем тебе это надо, сын? Это будет недешевое удовольствие.

- Я хочу, чтобы они дождались рождения немецкого гения царской крови, своего рода мессии, и помогли ему спасти германскую нацию и возродить Рейх.

Пока он говорил глаза отца Эрнста становились все задумчивей. “Чем больше дети, тем больше проблемы,” подумал он про себя. Под конец фразы он посмотрел на сына, вздохнул и позвонил в колокольчик.

- Кажется твое обьяснение потребует времени, - сказал он, разлил еще коньяка по рюмкам, и приказал заглянувшей в дверь служанке, - Принесите еще кофе, Клавдия, и немного сыра к нему! И ужин в девять как обычно.

Когда они расположились с кофе и коньяком, Эрнст начал:

- Отец, я понимаю, это звучит как бред шизофреника, но позволь обьяснить. Во-первых, о гениях царской крови. Помнишь мою экспедицию на Тибет? Так вот, там мы нашли странные черепа. Точно не человеческие, с рогами. Но у них было лицо, а не морда. Плоское лицо как у человека. И череп крепился к позвоночнику как у человека. Они были прямоходящими. Местные легенды говорят о них как о пришедших с неба. Я не знаю, кто это были, боги, черти, слуги богов, просто инопланетяне, превосходящие нас по уровню науки, не знаю. Но они были. И те же легенды говорят, что они создали из людей своего рода сверхлюдей, гениев со сверхвозможностями. Такие люди могли приказать кому угодно, и их слушались. Они могли дать знания прикосновением, я так понимаю, это прямая запись в мозг. Они могли приказать умереть, и человек умирал. Чужаки создали царскую кровь, которой суждено править. И я даже знаю для чего. Они создали тех, кто будет контролировать южных зверолюдей Гондванны!

- Легенды? - спросил отец Эрнста.

- Не только. Ты знаешь, я много работал в Британской Библиотеке и Британском Музее до войны. Сам помнишь, бриты очень поддерживали тогда наши исследования. Так вот, кроме прочего, я изучал там египетские материалы, а их там много. Ты видел когда-нибудь изображение короны Древнего Египта?

Отец просто подтверждающе прикрыл глаза на момент.

- Она имеет форму будто предназначена для очень удлинненного черепа, не встречающегося у обычных людей. Интересно, правда? Это и были те самые созданные в Тибете сверхлюди. Их создали из людей нордического типа, чтобы править зверолюдьми Гондванны. И это работало! Их слушались, им подчинялись, их боготворили. Раннее Царство - это примерно тридцатый век до нашей эры. Это работало почти три тысячелетия!

- Но фараонов больше нет.

- Да, разумеется, уже в Новом Царстве фараоны не имели отношения к тем изначальным. Но до этого сверхлюди правили Египтом две тысячи лет. А как ты думаешь, фараоны не имели любовниц? Наверняка знать и жречество Древнего Египта накопило немалую долю царской крови, пусть и разбавленной, и поделились ею уже со своими слугами и другими слоями общества. А оттуда она должна была растечься широко по всему миру.

- Но ведь разбавленной. Разлитое вино как и разбитый кувшин не собрать обратно.

- А вот тут ты ошибаешься. Есть по крайней мере два способа, которым древняя кровь может вернуться. Для начала, уже после того как изначальные фараоны исчезли, мы знаем пример человека с теми самыми возможностями. Он мог убеждать людей, за ним шли, даже стражники не могли арестовать его, пока он сам не позволил это, да что там, он лечил прикосновением и даже мог приказать воскреснуть! Похоже, правда? И что интересно, его мать считала, что зачала его от бога. А заметь, египтяне считали фараонов богами.

- Ты говоришь о…

- Об Иисусе Христе. Да, мать - еврейка, но кто отец? Даже если не бог-фараон, но уж точно не еврей. Злые языки утверждали, что он был гражданин Рима.

- Ну, евреи никогда не считали фараонов богами.

- Ты думаешь, отец? А кто, по-твоему евреи? Позволь дать тебе подсказку. Иаков с сыновьями пришел в Египет по приглашению своего сына Иосифа, и всего там было около сотни человек¹. Потом они там так напакостили, что их согласно Манефону² оттуда выгнали³, что для евреев вполне характерно, но сколько их из Египта вышло? Сотни тысяч⁴! Вот ты мне и сам скажи, кто они и где сформировались как нация. Между прочим, согласно тому же Манефону, Моиссея на самом деле звали Озирсиф, который был египетским жрецом из Гелиополиса.

Эрнст вздохнул и продолжил:

- Да и с наследственностью не все так просто. Ты когда-нибудь обращал внимание, что у Иакова было двенадцать сыновей, а колен израилевых - тринадцать! Знаешь почему? Потому что вместо Иосифа, два из этих колен-племен идут от двух его сыновей от египетской жрицы!⁵ По еврейским понятиям они даже не евреи. Впрочем, это потеряные колена, мы имеем дело исключительно с племенем Иуды и немного Левитов. А сам Иосиф погребен по египетскому обряду⁶, а отнюдь не еврейскому.

Эрнс отпил кофе и после паузы закончил:

- Я бы мог много на эту тему говорить, но суть проста: для них фараоны очень даже были богами. Я тебе больше скажу, германский гений, которого я жду - это и есть их мессия! Они ждут нового фараона.

- Но Христос тоже давно умер, даже если и был.

- Ты слышал про Святой Грааль? Легендарный сосуд с кровью Христа? Емкость для древней крови?

Отец Эрнста кивнул.

- Это не чаша, это женское лоно. Мария была беременна. Так что древняя кровь до сих пор где-то среди нас. И когда-нибудь она проявится. И с таким лидером, мы сможем возродиться.

- Даже если и так, древняя кровь как минимум дважды разведена еврейками.

- Отец, есть и естественный процесс повышающий концентрацию древней крови. Так сказать, собирающий разлитое вино в разбитый кувшин. Ты когда-нибудь видел карту изотерм Европы? Из-за Гольфстрима⁷ они идут не с юга на север, а с запада на восток. Граница нуля по Цельсию в январе практически идет по границе России. Понимаешь, что это значит?

Тот ничего не сказал, просто продолжил внимательно глядеть на сына.

- Наша доктрина говорит, что мы, немцы, как нация, сформировались в жестокой холодной стране, где каждый день был борьбой за существование. Слабые умерли, остались сильные. И так много раз подряд, оставив только очень сильных, суперсильных. Теперь подумай об изотермах.

Оно вопросительно поглядел на отца, но не получив реакции, продолжил:

- Мы с дуру напали на людей, живущих в жестокой холодной стране, где каждый день по-прежнему является борьбой за существование, - сказал Эрнст и грустно добавил, - Так что русские, которые вот-вот ворвутся на землю Германии, только подтверждают нашу доктрину.

- Ну, не так уж там и плохо, разве нет? Сами русские не жалуются, - возразил его отец.

- Что только подтверждает, что теория работает. Они эволюционировали настолько, что им даже там хорошо. Россия - это ледяной отжимающий пресс, который выжимает из них кровь южных зверолюдей. Те там просто не выживают. Послушай еще. Когда я был ребенком, ты читал мне сказки Ганса-Христиана Андерсена. Про Снежную Королеву и ее замок в Лапландии. Куда даже на собачьих упряжках не добраться из-за холода и снега. Ты знаешь, где находится Лапландия? На границе в Россией. А по другую сторону от нее Карелия. Знаешь, что для них Карелия??? Курорт!!! Для нас это холодная снежная смертельная пустыня, а для них - курорт!!! Место для отдыха с оздоровительными летними лагерями для детей!!! Детей, отец! Мы были слепы. Против нас воюют асы и валькирии!

Эрнст обессиленно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

- Если то, что ты сказал верно, - медленно сказал его отец, - то есть высокий шанс, что гений будет не немцем, а русским. И вряд ли он займется спасением германской нации после всего, что мы там сделали…

- И этого русского надо будет убить, - убежденно сказал Эрнст, - Иначе на идее возрождения Рейха можно будет поставить крест. Вот поэтому мне и нужна твоя помощь, отец.

Его отец задумчиво отпил маленький глоток кофе и согласно кивнул головой. А затем он совершенно не по-немецки опрокинул в рот рюмку коньяка и как-то растерянно стал зажевывать её кусочком мягкого бри, нехарактерно для него, по-стариковски, закусывая губы.

* * *

Более ста лет вперед, время описанное в книге, место на другом конце Земли.

Парагвай, Гран-Чако

Выстрел, и в мишени появляется еще одна черная отметка. Стрельбище устроено на классической для Гран-Чако зеленой равнине смешаной с редколесьем. Уже метров через 70 за мишенями растут редкие невысокие деревья с раскидистой перепутанной кроной. Вообще-то леса тут уничтожали многие десятилетия, эти деревья спаслись тем, что их мало и растут редко. Неудобно для промышленного лесоповала. А землю эту пока если и используют, то для выпаса. Да и деревья эти бесполезные с точки зрения древесины, в большинстве своем низкорослые, всего 2-3 метра в высоту, типичные для кампоса - редколесной южноамериканской тропической степи.

Стрелок еще раз взглянул на результат своих усилий. Вообще-то попасть в мишень за 50 метров из этой пукалки скрытого ношения непросто. Так что стрелок доволен. Можно спросить, а зачем ему такое неэффективное оружие? Вопрос здравый. Потому что Враг слишком силен, и когда брату Гуго придется выполнить свой долг, он это будет должен сделать незаметно.

Вряд ли кто узнает в этом темноволосом, кареглазом, еще не старом - лет тридцати мужчине пра-пра-правнука самого Основателя. В остальном, конечно, высокий лоб, надвинутые на брови невыразительные, чуть пустые глаза, прямой и не очень широкий выступающий нос. В общем, какие-то фамильные черты остались, но не все. Прекрасные креолки столь соблазнительны, а когда братство эвакуировали из горящей под бомбами гринго Германии, о женщинах как-то не подумали.

Гуго опутил небольшой пистолет с опустевшей обоймой на небольшой столик рядом и дал пинка помогающему ему мальчишке-индейцу, чтобы тот сменил бумажную мишень. Затем взял револьвер более приличного калибра и задумашись навел его на еще висящую старую мишень. После паузы он держа палец на крючке перевел прицел на бегущего к мишени индейского служку-мальчишку, поколебался между основанием головы и худой спиной, перевел было на еще тощую и несоблазнительную попку, обратно на спину, но подумав еще немного, покачал головой и перевел прицел обратно на мишень. “Лень бегать менять мишени самому, а мне еще несколько серий надо сделать,” подумал он, а затем, взглянув на свою черную сутану со здоровым крестом на шее, иронично добавил мысленно, “да и по сану не положено.”

Да, Гуго был католическим священником. Когда братство оседало здесь, все дружно перекрасились из евангелического протестантизма в католичество. Дело несложное, учитывая, что все они поклонялись Одину, а христианство было лишь маскировкой, как у митраистов Древнего Рима. Но удалось договориться, что католический священник будет свой, аргументируя это тем, что разговаривать с общиной надо на немецком. Вот его, Гуго, на ближайшие лет сорок-пятьдесят и выбрали стать католическим священником братства. Ну, как выбрали? Отправили в семинарию, заставили получить сан, и какими-то правдами и неправдами получили его обратно уже в рясе.

Так что прекрасные креолки не для него, несмотря на возраст за тридцать. Гуго вздохнул, и опять поколебался насчет цели, но все-таки перевел прицел с детского затылка на мишень, которую еще держали мальчишечьи руки. Бум! Хороший револьвер и хороший стрелок! Пуля пробила центральный кружок, не задев ни подставку, ни вешающего мишень мальчонку. Тот испуганно её уронил, но тут же поднял и стал торопливо вешать обратно.

Брат Рудольф - верховный жрец Одина и глава братства - так сказал ему:

- Кто-то должен нести этот крест ради нашей миссии, брат Гуго!

Гуго покосился на висящий на груди огромный крест. Ага, “кто-то”. Любой потомок Основателя - конкурент брата Рудольфа на его посту. Еще при основании братство получило четкую структуру: научники, чтобы обнаружить Врага, силовики, вроде Гуго, чтобы убить Врага, ну и координатор с помощником для внешних связей и контроля за деньгами братства. Очень приличными деньгами. Расставаться с деньгами, тем более приличными, брат Рудольф не желал.

Вынужденное безбрачие и отсутствие детей явно не улучшало характер Гуго. Далеко не вся община была в братстве. Женщин там вообще не было по определению, тем более жен-креолок, дети тоже были в стороне, пока не вырастали, да и многие мужчины разросшейся за сто лет общины не были достаточно благонадежны, чтобы предложить им татуировку на левом предплечье с древним символом и стилизованным под руны текстом по краю овала.

Так что для Гуго роман на стороне, а тем более внебрачный ребенок исключен. Донесут, лишат сана, а братство не может допустить священника-чужака. Тем более, исповедника. А уж дети ему, Гуго, и подавно недоступны. В смысле, свои дети. Так что детей Гуго не любил. И не видел ничего особенного в том, чтобы их убивать. Еще раз примерив прицел на служку, он с разочарованным вздохом все-таки перевел его обратно на мишень.

Впрочем, такое отношение к детям для него - правильно. Кто знает, кем явится в мир Враг? Тот, которого ему, брату Гуго, надо будет убить. Совсем необязательно взрослым сильным мужчиной. Это может быть и ребенок, и женщина, даже молодая и красивая женщина… Перед глазами встал образ верной католички и пышногрудой красавицы, девятнадцетилетней Консуэлы, жены его сверстника и друга детства Генриха Майера, регулярно приходившей к нему на исповедь. Почему-то образ не страдал от обилия одежды, в груди и висках громко застучало сердце, плоть его восстала, а дух Гуго перехватило.

- Señor, señor, ¡el objetivo está fijado!⁸ - прокричал подбежавший мальчонка, так и не узнавший какой участи он только что избежал.

Бум! Бум! Бум! Гуго сквозь застилающий взор красный туман с ненавистью расстрелял все патроны в магазине, превратив центр мишени в лохмотья, заодно разбив в щепки верх подставки для мишени. Не выпуская из правой руки револьвер, он нагнулся и оперся о колени, переводя дух. С трудом выпрямившись, он дал пинка мальчишке, отправив его менять подставку и вешать новую мишень, а затем возопил:

- Deus meus, quare me?⁹ - и добавил устало и безнадежно, но уже чуть спокойнее, с падающей интонацией, - Oh mein Gott, warum ich?¹⁰

1"Всех душ дома Иаковлева, перешедших в Египет, семьдесят." Бытие 46:27

2Манефо́н, Монефон, Μανέθων, Manetho, Манетон из Себеннита — древнеегипетский историк и жрец, живший во времена правления в Египте эллинистической династии Птолемеев, в конце IV — первой половине III вв. до н. э. Известен созданием полного списка всех фараонов и разделение истории древнего Египта на династии, царства и промежуточные периоды - смутные времена.

3Иосиф Флавий “Иудейские Древности”

4"И отправились сыны Израилевы из Раамсеса в Сокхоф, до шестисот тысяч пеших мужчин, кроме детей;" Исход 12:37

5До наступления годов голода у Иосифа родились два сына, которых родила ему Асенефа, дочь Потифера, жреца Илиопольского. Бытие 41:50

6И умер Иосиф ста десяти лет. И набальзамировали его и положили в ковчег в Египте. Бытие 50:26

7Теплое океанское течение в Атлантике, начинающееся в Мексиканском заливе и доходящее вдоль побережья Европы до Мурманска.

8”Сеньор, сеньор, мишень установлена!” (исп.)

9“Боже мой, почему я?” (лат.)

10“О, мой Бог, почему я?” (нем.)