30.09.17 - 04-45

Подходы к правовому определению

криптовалют в российском праве

Авторы: Сидоренко Элина Леонидовна

http://www.skgi.ru/userfiles/file/21.pdf

Сидоренко Э.Л.

Подходы к правовому определению криптовалют в российском праве / Э.Л.Сидоренко //

Вестник Северо-Кавказского гуманитарного института.

2017. №1 (21). — С. 263-266.

УДК 343.3.7

ПОДХОДЫ К ПРАВОВОМУ ОПРЕДЕЛЕНИЮ КРИПТОВАЛЮТ В РОССИЙСКОМ ПРАВЕ

APPROACHES TO THE LEGAL QUALIFICATION OF CRYPTOCURRENCIES IN RUSSIAN LAW

Лыков А.А., Московский государственный институт международных отношений

магистрант

Lykov A.A., Moscow State Institute of International Relations

Master of Arts

e-mail: lykov1500@gmail.com

Сидоренко Э.Л.,

Московский государственный институт международных отношений,

профессор кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики

доктор юридических наук,

профессор

Sidorenko E.L. - Doctor of Law, Professor,

Department of Criminal Law, Criminal Procedure and Criminalistics

of the Moscow State Institute of International Relations (MGIMO - University),

Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation

e-mail: 12011979@list.ru

Аннотация:

Целью данной работы является установление такого подхода к правовой квалификации криптовалют,

которой был бы применим в действующем российском праве

без необходимости внесения изменений в существующие нормативные правовые акты,

то есть путём истолкования уже существующих норм.

Делается вывод, что криптовалюты не могут быть признаны исключительным правом

в силу их экономических характеристик.

Abstract:

The main object of the present paper was to determine the approach to the legal nature of cryptocurrencies, which would be applicable in the modern Russian law without need to modify it (i.e. by sole interpretation). The paper concludes that cryptocurrencies cannot be exclusive rights due to their economic nature. Cryptocurrencies also cannot be deemed as money of any kind because of formal discrepancy between them. Finally, the paper demonstrates the qualification of cryptocurrencies as objects of property rights.

Ключевые слова:

криптовалюты, исключительные права, денежные средства, имущественные права

Keywords:

cryptocurrencies, exclusive rights, money, property rights

За несколько лет своего существования криптовалюта

из числа кластерных платежных инструментов

перешла в разряд глобальных финансово-технических индустрий.

Только по приблизительным подсчетам,

в 2016 году по сравнению с 2010 годом

объем вычислительной мощности

наиболее популярной виртуальной валюты Bitcoin

возросла в 100 триллионов раз,

а по сравнению с 2015 годом – в 10 раз.

Что же касается стоимости Bitcoin,

то она увеличилась более чем в 50 тыс. раз.[1]

Стремительный рост популярности криптовалюты

поставил государства перед необходимостью разработки

юридической стратегии ее регулирования и контроля.

Проблема, однако, заключается в том, что

в мировом сообществе отсутствует

сколько-нибудь согласованный подход к ее определению.

264 264

Условно все существующие мнения

могут быть сведены к следующим стратегиям:

- разрешительная модель (США, Бразилия, Япония и др.)

ориентируется на максимально сдержанное регулирование нового финансового инструмента на основе привычных правовых механизмов; - запретительная модель учитывает высокие криминогеннее риски оборота криптовалюты и рассматривает ее оборот как нарушение правил эмиссии денежных средств (Бангладеш); - наблюдательная позиция. Она характерна для большинства стран. В ее основу заложено непонимание юридической природы криптовалюты и основных параметров ее возможной легализации. Отказавшись от запретительной тактики контроля за оборотом криптовалюты, Россия в настоящее время стоит перед выбором оптимальных параметров легализации криптовалюты. Рассмотрим возможные варианты ее правовой идентификации: 1) криптовалюта как продукт компьютерной программы. Согласно ст. 1261 ГК РФ, программа ЭВМ – это «представленная в объективной форме совокупность данных и команд, предназначенных для функционирования ЭВМ и других компьютерных устройств в целях получения определенного результата». C технической точки зрения любая криптовалюта является прямым результатом функционирования соответствующей программы[2] для ЭВМ на нескольких компьютерах (майнинг). Использование программ ЭВМ, обеспечивающих существование криптовалют, как правило, происходит на условиях открытой лицензии, в России регулируемой ст.1286.1 ГК РФ. Дело, однако, заключается в том, что единицы исчисления, существующие в реестрах данных программ, не тождественны самим программам. Учитывая же отсутствие упоминаний о правах на криптоединицы в лицензионном договоре, можно заключить, что права на них, как и на криптовалюты в целом принадлежат правообладателю соответствующих программ, что противоречит самой сущности криптовалют; 2) криптовалюта как средство обмена. В судебной практике США криптовалюта стала нередко признаваться средством обмена[3] по причине того, что при таком статусе ее гораздо проще контролировать в рамках программ противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма (ПОД/ФТ). Но поскольку это понятие не является юридическим, его применение при квалификации не позволяет уяснить положение криптовалют в основных отраслях права (в первую очередь, гражданского и уголовного) и может применяться лишь ситуативно, оставляя другие правоотношения вне рамок правового поля. А потому рассматриваемый подход в российских правовых условиях вряд ли будет оправдан; 3) криптовалюта как денежный знак. Для ответа на вопрос о целесообразности отождествления виртуальной валюты с денежным знаком, важно разобраться с юридическим содержанием последнего термина. Традиционно под «денежными знаками» понимаются физические объекты, т.е. банкноты и монеты, эмитированные Банком России. Если рассматривать криптовалюту как валюту, неизбежно возникает вопрос об эмиссии, который в свою очередь выводит на вопрос о наказуемости данного деяния как преступления, подрывающего основы фискальной «Вестник Северо-Кавказского гуманитарного института» 2017 №1 265 системы государства; 4) криптовалюта как безналичное денежное средство. Судебная практика разграничивает фиатную (наличную) валюту и безналичные денежные средства[4]. Термин «безналичные денежные средства» применяется, как правило, в отношении денежных средств на банковских счетах и вкладах, которые являются договорами банка с клиентом. Очевидно, что криптовалюты не подпадают под данную категорию, поскольку существуют и используются вне договоров; 5) криптовалюта как электронные денежные средства и ценные бумаги. Федеральный закон от 27.06.2011 № 161-ФЗ «О национальной платежной системе» определяет электронные денежные средства как «денежные средства, которые предварительно предоставлены одним лицом… другому лицу, учитывающему информацию о размере предоставленных денежных средств…, для исполнения денежных обязательств лица, предоставившего денежные средства, перед третьими лицами и в отношении которых лицо, предоставившее денежные средства, имеет право передавать распоряжения…». Криптовалюты не являются электронными денежными средствами, поскольку первые могут использоваться напрямую без участия лиц, которые их учитывают и исполняют распоряжения[5]. Вопрос отнесения криптовалют к ценным бумагам так же легко разрешим. Из гл.7 ГК РФ следует, что неотъемлемым условием существования любых ценных бумаг является лицо, ответственное за исполнение по ним. Единицы же криптовалют не закрепляют ничьей обязанности и являются самоценными объектами. По этой причине они не могут рассматриваться как ценные бумаги; 6) криптовалюта как товар. Поскольку она не является материальным объектом, ее определение как вещи зависит от того, входят ли нематериальные объекты в гражданско- правовую категории вещи. В доктрине существуют две противоположные позиции: допускающая[6] и отрицающая такую возможность[7]. Вопрос состоит лишь в том, насколько приемлемо сегодня «овеществление» криптовалюты и перевод сделок с ней в разряд товарного обмена, а криптобирж в разряд товарно-сырьевых бирж. Оценка криптовалюты как товара с успехом применяется в ряде стран (например, в США), но в частных вопросах регулирования государства вынуждены корректировать свою позицию через отдельные судебные решения. Такая модель оптимальна в странах англо- саксонской системы права с развитым прецедентным правом, тогда как в Романо-германской семье она с неизбежностью приведет к рассогласованию практики; 7) криптовалюта как иное имущество. В российском гражданском праве существует категория «иное имущество», включающая в себя не только «безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, имущественные права», но и иные объекты (ст. 128 ГК РФ). В доктрине нет сколько-нибудь четкой позиции о составе такого имущества. К примеру, ряд авторов причислял к нему тепловую и электрическую энергию, радиочастотный спектр, доли в уставном капитале и т.д. Подобная «растяжимость», на первый взгляд, кажется привлекательной, однако предлагаемый подход имеет один существенный недостаток. Любое новое явление, 266 266 включенное в группу иного имущества, либо уже имеет, либо должно получить развитие в комплексе дополнительных норм, регулирующих его оборот. Например, купля-продажа энергии и др. Таким образом, причисление криптовалют к иному имуществу без отнесения их к одной из имеющихся групп само по себе окажется бессмысленным. 8) криптовалюта как имущественные права. В гражданском законодательстве РФ имущественные права не имеют легальной дефиниции. Ст. 572 ГК РФ приравнивает их к праву требования, но не раскрывает юридическую природу. С формально-юридической точки зрения ничто не препятствует признанию за отдельными единицами криптовалют статуса объекта имущественного права, т.е. права, имеющего денежное выражение. На основе предложенной модели криптовалюту можно определить как имеющее рыночную стоимость имущественное право на единицы исчисления конкретного, порождаемого программой ЭВМ с использованием криптографических технологий реестра записей о перемещении указанных единиц исчисления между адресами, генерируемыми в этом реестре. Можно заметить, что в данном определении криптовалюта понимается как имущественное право на все еѐ единицы исчисления. В такой формулировке нет ошибки. Данное имущественное право, подобно имущественному праву на долю в уставном капитале, является делимым. Это значит, что данное право может подвергаться дроблению без изменения своей юридической природы вплоть до того момента, пока в его основе остаѐтся хотя бы одна криптоединица. Считая данное определение наиболее близким к правовой и экономической сущности криптовалют, нельзя не отметить, что подобный подход может вызвать замедление в развитии криптобирж и обменных площадок ввиду трудоемкости фиксации имущественных прав в рамках проводимых трансакций. В заключении подчеркнем, что дискуссия о правовом статусе виртуальной валюты только начала развиваться, и сама постановка вопроса о том, каким образом она должна регулироваться, позволяет надеяться на окончательный отказ от введения уголовной ответственности за ее оборот.

Литература:

1. Аверченко Н.Н. Понятие и признаки вещи как объекта гражданских прав // Журн. рос. права. 2004. N 5

2. Алдошин О.Н. Специфика имущественной ответственности государства в современных условиях // Журнал российского права. 2001. N 1. С. 23 - 24.

3. Гришаев С.П. Вещи как объекты гражданских прав: что изменилось в правовом регулировании? // СПС КонсультантПлюс. 2014

4. Лейба А. Реальная жизнь виртуальных денег // ЭЖ-Юрист. 2014. N 23. С. 1, 4

5. Сидоренко Э.Л. Криминальное использование криптовалюты: международные оценки // Международное уголовное право и международная юстиция. 2016. № 6. С. 8 – 10.

6. Сидоренко Э.Л. Криптовалюта как новый юридический феномен // Общество и право. 2016. № 3 (57). С. 193 – 197.

7. Шевцив О.С. Некоторые аспекты понятия имущества как объекта гражданских прав // Ленинградский юридический журнал. 2015. N 4. С. 121 – 128

8. «Вестник Северо-Кавказского гуманитарного института» 2017 №1