Кутергина Людмила

 «ИДИОТКА»

или МИР ВАШЕМУ ДОМУ

(отрывок из одноимённой повести)

"Нет, людям вовсе не пристало

От горя делаться черней.

И как бы жизнь не отхлестала – 

А надо, надо быть сильней."

С. Островой

Татьяна принимала душ, разглядывая свое округлившееся тело в отражении зеркала. Как она хотела поскорее прижать к себе крошечное создание, которое, как две капли воды должно (она в этом не сомневалась) походить на мужа Валеру, которого женщина не просто любила, она его боготворила. Супруг выполнял все прихоти беременной жены и буквально носил её на руках. Вот и сейчас Валера позвонил, что возвращается из командировки, и скоро его любимая получит сюрприз, о котором мечтала всю жизнь. 

Выходя из душа, запахивая с трудом сходившиеся на животе полы халата, Таня услышала звонок телефона и вдруг ощутила противный холодок, пробежавший по спине. Сама того не осознавая, женщина в буквальном смысле схватила трубку…

Она так и сидела, прижимая телефонную трубку к щеке, не замечая гудков, не видя ничего вокруг. «Есть ли Бог на свете? Его нет! Если б он был, то наверняка не допустил бы гибели её мужа. Или хорошие люди и Богу нужны?». Так думала Татьяна, и уже не плакала, а просто смотрела в одну точку. Затем вдруг начала судорожно вытаскивать с балкона лыжи, на ходу одеваясь. И вот она уже на лыжне!

Скорость заглушала боль в душе и крик, который вырывался из груди обезумевшей от горя женщины. Быстрее, еще быстрее! Нужно лишь от всего этого убежать и кошмар прекратится. Но кошмар только начался! На очередном спуске со склона Таня кубарем покатилась вниз, отчетливо услышав хруст ломающейся кости. Нога как-то неправдоподобно выгнулась, и тело пронзила резкая боль, перекрыв дыхание.  Сил хватило лишь на то, чтобы издать единственный душераздирающий крик: «Помогите!!!».

Надежды на то, что её кто-нибудь услышит, было мало, потому что за всё время, пока она бежала, ей не встретилась ни одна живая душа. Стараясь дышать через раз, и не шевелиться, чтобы не тревожить травмированную ногу, Татьяна осознала весь ужас своего поступка. Если она и не замёрзнет, то уж ребёнка (единственное, что осталось ей от любимого человека) потеряет точно. «Идиотка! Какая идиотка! Отец, ты был тысячу раз прав!».

Словно в подтверждение её мыслей ребёнок запаниковал. Живот ходил ходуном, причиняя неимоверную боль, которая откликалась в каждом уголке многострадального тела. «Миленький, ну потерпи. Потерпи, мой хороший!» – женщина гладила живот, ласково разговаривая с малышом. Но тот на уговоры не поддавался и, сжав зубы от боли, Татьяна мысленно взмолилась: «Господи, помоги!!!». Казалось, от её немой мольбы дрогнули даже небеса.

– Идиотка! Если самой жить надоело, хоть бы о ребёнке подумала!  – Над Татьяной склонился мужской силуэт.

Наверное, никогда в жизни эти слова не казались для Тани более родными и необходимыми. Это последнее, что она ясно помнит. Еще несколько раз, кратковременно приходя в сознание, Таня чувствовала, что незнакомый мужчина держит свою тёплую руку на её животе, от чего ребёнок перестаёт выделывать кульбиты и успокаивается. Как спаситель согревает своим дыханием её озябшие руки…

А потом снова боль, на миг вернувшая сознание – Татьяну перекладывают на носилки и вносят в машину с красным крестом. И теперь уже врач сокрушается: «Ненормальная, о ребёнке бы подумала!».

И последний, вполне заслуженный «комплимент», который услышала Таня, звучал от возмущённого хирурга: «Как таких дур земля носит?!».

Открыв глаза после того, как вышла из наркоза, Татьяна почувствовала странную лёгкость и с ужасом обнаружила, что большого живота нет. Началась истерика! Сбежались все медики, какие были поблизости. А потом случилось чудо. Врач внёс малыша, проговорив с улыбкой: 

– Знакомься, Святослав – это твоя экстремальная мама.

– Почему Святослав? – удивилась Таня.

– Так сказал ваш спаситель. Он дождался конца операции и ушёл, узнав, что с вами и ребёнком все в порядке.

– «Священная слава» – проговорила женщина.

– Что вы сказали? – спросил врач.

– «Священная слава» – это значение имени Святослав. Самое меньшее, чем я могу отблагодарить человека, спасшего нам жизнь, – Таня всхлипнула, – назвать сына так, как он хотел.

Своего второго спасителя Татьяна больше не встречала, как и первого. Зато чувство благодарности к ним живо и по сей день.

Сейчас Святославу двенадцать лет. Он знает эту историю и не осуждает мать. Вернее сказать, по-мужски понимает.

Первые годы после рождения сына Таня никого из мужчин не хотела видеть рядом с собой. Затем усиленно пыталась найти отца ребёнку. Но все мужчины были не те и не то, и она отказалась от своей затеи. А у мальчика сейчас период, когда необходима именно мужская поддержка. Всё, что могла, она давала сыну, не доставало лишь любви отца.

Хотя иногда ей казалось, что эти мысли её беспокоят больше, чем самого Святослава. Он не чувствовал себя обделённым любовью человеком, или по крайней мере, не подавал вида. Когда Татьяне нужно было мужское плечо, сын, всегда интуитивно чувствуя это, оказывался рядом. А если по вечерам мальчик уходил в спортивную секцию или к друзьям, то прекрасно знал, что мама найдёт, чем заняться в его отсутствие.

Таня действительно не страдала от одиночества. Она любила, укрывшись мягким пледом окунуться в мир поэзии и прозы или, надев спортивную форму, позаниматься в домашнем тренажерном зале. У неё ещё было одно увлечение в жизни (кроме злополучного лыжного спорта), но об этом чуть позже. 

Сегодня Татьяна, после длительных уговоров своей близкой знакомой решилась, по её словам, на авантюру и отправилась на расстановку по Хеллингеру[1]. Верить или нет, она обдумает позже, но если Галине это помогло в жизни, то какая разница совпадение или как следствие, главное – результат.

Перед тем, как пойти, Таня пересмотрела по Интернету множество съёмок расстановок, чтобы определиться с тем, какую проблему заявить. Она не будет открывать душу перед посторонними людьми и собирается сказать о себе буквально несколько слов. Проведя самоанализ, Таня заявила проблему отсутствия в её жизни любимого мужчины.

После того, как Татьяна озвучила свою проблему, в зале началось «театральное» действо. Участники группы пытались что-то непонятное изобразить, чем добавили Тане еще большего скепсиса в отношении к этому абсурду. Но, каково, же было Танино удивление (даже изумление), когда, человек, представлявший в расстановке её отца, заявил, что не может понять почему ему всё время хочется говорить на немецком языке? Он, по всей видимости, заливает спиртным боль потери Родины, сквернословит, дерётся, но ничего поделать с собой не может. Его не понимает никто! Значит, пусть страдают вместе с ним. А ещё «отец» злится, что дочь с малых лет заняла его место рядом с женой. Она «мужчина», который к нему относится снисходительно, как к никчемному человеку. Даже состязается с ним и, что самое обидное – выигрывает схватку. Поэтому жена его не понимает, она его просто не видит. Рядом с ней есть «мужчина» – это Таня, которая разлучила их даже после смерти. С женой общается она, а с ним – чужие люди. Он не помнит, когда последний раз видел дочку.

По мере его высказывания, Татьяна почувствовала, что её щёки мокры от слёз. В зале плакал ещё один персонаж – тот, кто в расстановке представлял её саму. Таня вдруг чётко поняла о чём «говорит отец». Родители похоронены в разных местах. За могилой мамы она ухаживает сама, рассказывая обо всём, что с ними происходит. А присматривать за могилой отца она наняла постороннюю женщину, и ни разу сама там не была, отправляя деньги за услуги почтовым переводом.

Ведущая расстановки обратилась к «заявительнице» с вопросом, и Тане пришлось признаться, что её отца звали Отто Миллер, и, что она понимает, о чем он «говорит». 

Не буду далее вдаваться в подробности этих «разборок», скажу лишь о том, что когда «род» был выстроен «правильно», то ведущая объяснила, что нужно усвоить из увиденного и что сделать Татьяне далее, чтобы решить свою проблему.

Слова ведущей расстановку женщины привожу практически дословно. Они звучали следующим образом:

– У папы потеря Родины. Закажите горсть земли с той местности, откуда идёт папин род, увезите её на могилу отцу, – она сделала небольшую паузу. – Вы сами «мужчина», поэтому рядом с вами мужчины быть не может.  В ходе расстановки мы «убрали» вас с места, которое вам не принадлежит. Когда будете высыпать землю на могилу папе (а сделать это нужно собственноручно), попросите у него прощение. 

Женщина сделала на этом акцент, так как заметила, что Таня отрицательно отреагировала на последние слова. 

– Скажите, что перепутали себя с ним. Что сейчас вы знаете это и освободили ему его законное место рядом с вашей мамой – его женой. А вы, наконец, с радостью начинаете жить своей собственной жизнью.

И, последнее – очень интересно, что какой-то близкий вам мужчина всё это время следовал за вами на расстоянии, а сейчас стоит рядом. Кто он?

Татьяна Оттовна только сейчас обнаружила, что ведущая права. Немой вопрос застыл на её лице. Она видела, что люди, участвующие в расстановке давно всё поняли. Но это они, а она, хоть убей – нет!

– И наконец, – улыбаясь, сказала ведущая, – странно, даже для меня, поскольку вы сказали, что отец вашего ребёнка умер, на деле – он рядом с вами.

– Призрак?! – выдохнула с испугом Таня.

Ведущая пожала плечами:

 – Нет. Но, извините, больше мы ничего для вас сделать не можем. 

Татьяна поблагодарила всех присутствующих, понимая, что часть информации нужно будет обдумать в спокойной обстановке, а об остальной чуши она забудет сразу, как только покинет помещение.

Святославу о посещении сомнительного мероприятия Таня ничего говорить не стала, боясь испортить репутацию здравомыслящей женщины. 

Звонок родственникам в Германию и её просьба ничуть их не удивили. Теперь осталось дождаться доставку, пересилить себя и поехать на могилу к отцу.

…Танин приезд очень удивил женщину, которой она регулярно отправляла деньги, изредка выслушивая отчёты о покраске оградки, замене памятника и укладке новой мраморной плиты. Валентина Ивановна (так звали женщину) всю дорогу на кладбище молчала, понимая, что если хозяйка за столько лет сама пожаловала, то случилось что-то очень серьёзное и Татьяне Оттовне сейчас не до разговоров. Таня действительно настолько была погружена в свои, никому не ведомые мысли, что даже не замечала ничего вокруг.

Оставшись один на один с могилой отца, она отметила, что не ошиблась в выборе человека, которому доверила присматривать за этим скорбным местом. Дочь долго сидела молча, не зная с чего начать, а потом вдруг разрыдалась и, высыпая землю на могилу, никак не могла остановиться, а всё говорила и говорила с ним, с отцом, её папой. Испытывая удивительную лёгкость и родство с человеком, которого ненавидела всю сознательную жизнь.

Прощаясь, Таня обещала в следующий раз познакомить его с внуком. На обратном пути домой Татьяна заехала в храм, где еще провела какое-то время, поставив свечи за упокой души своих родителей и мужа Валерия.

Ночью во сне к Тане «пришла» мама. Она, долго молча «сидела» рядом, а потом так же тихо «ушла», шлейфом за ней неслись, затихая слова: «Я – то-бой-гор-жусь…».

Татьяна проснулась в слезах, но ей было так хорошо и спокойно, как никогда за последнее время. Она улыбнулась: «Я не идиотка. Я – МОЛОДЕЦ!!!»

За событиями последних дней Татьяна не придала значения дискомфорту в животе, приписывая его разыгравшимся нервам. Сегодня вновь ощутив непонятную тяжесть, она всё же благоразумно записалась на приём к врачу. 

Вечером, когда Святослав ушёл в спортивную секцию, Таня решила посвятить себя своему красавцу, своей страсти. Тому, кто всегда спасал её от хандры или перегрузок на работе. Не буду больше вас томить, речь идет о Suzuki RF400RV[2]. Понимаю, что не женское это дело байки водить, но эта страсть началась с юных лет с купленной Явы[3] на сэкономленные (длительное время и практически на всём) деньги. Есть было не на что, одевалась Таня очень бедно, но в покупке этой красотки отказать себе не могла.

Ещё в посёлке, гоняя с мальчишками на всей технике, которую они по очереди уводили у родителей (чтобы «влетало» тоже всем по очереди). Поскольку, обнаружив пропажу, отцы секли их нещадно, но это никого не останавливало, а лишь прибавляло в глазах «не поротых» особого статуса. Именно тогда Таня дала сама себе клятву, что пойдёт на все лишения, но мотоцикл себе купит, самый, самый лучший! И она выполнила обещание, когда последняя десятка легла в её копилку. Это был не просто мотоцикл – это была ЖИЗНЬ!

Своему, пусть недолгому счастью с Валерой, Татьяна тоже обязана Яве. Именно Валера, удивлённый простеньким видом девушки, способной купить по тем временам такой мотоцикл, помог ей его выбрать. Таня присмотрела мотоцикл, будущий муж – её.

Однако более интересная история произошла, когда Татьяна Оттовна, уже имея достаточные средства для покупки более солидной техники, пришла в салон её выбирать. Наверное, молодой сотрудник недавно приступил к работе, потому что, окинув клиентку беглым взглядом, он, приклеив дежурную улыбку, поспешил с видом знатока (что было очень забавно) выдать информацию: 

– У нас на выбор несколько классов мотоциклов. Самый идеальный вариант для новичка, тем более женщины (сделав упор на слове «женщины», он остался доволен собой) – это классик! Хорошее мягкое сиденье, попа не будет болеть, – улыбка молодого человека стала еще лучезарнее от собственных слов. – У классика удобная сидячая посадка, руль фактически, как у велосипеда. Таким байком управлять будет очень легко и комфортно, а также не будет нагрузки на спину как при лежачей посадке у спортбайка. На классике минимум пластика и при падении ущерб мотоциклу сводится к нулю…

Татьяна, не переставая кивать головой в знак согласия, шла по залу целенаправленно. Продавец, поняв, куда она направляется, изменился в голосе:

– Спортбайк для начинающих крайне не рекомендую! Категорически не рекомендую!!

Но она уже не могла оторвать взгляд от этих прорезей по бокам мотоцикла, которые напоминали жабры акулы, придавая ему хищный вид. Любовно поглаживая «сероголового», Таня начала уточнять:

– 4-цилиндровый, 4-тактный? Мотор с жидкостным охлаждением? Коробка передач 6-ти ступенчатая? 

– Да, – вставил удивленный продавец. – Максимальная скорость 190.

Таня кивнула:

–  Расход топлива?

– При экономном режиме – 2,7 л. на 100 км; городской режим – 6,45 л., – тараторил сотрудник салона.

Татьяна перебила:

– Меня интересует трасса.

– 5 л. на 100 км, – выдохнул продавец, – зачем вам этот бык? Знаете, какой у него вес?                            

Татьяна Оттовна улыбнулась:

– 186 кг. сухого веса.  В поворотах, конечно, тяжеловат вход, приходится сбрасывать значительно скорость и подзаваливать, но справимся. Цена вопроса?

Продавец оживился: 

– 4000 $

Она кивнула: 

– Плюс экипировка, расходники. За удовольствие надо платить!  Да, чуть не забыла – посоветуйте хорошего специалиста для регулировки карбов.

Даже сейчас, вспоминая покупку своего спортивного любимца, Таня невольно улыбнулась.

Сегодняшние гонки по ночной трассе, окончательно должны освободить голову от событий последних дней.  Но вместо того, чтобы почувствовать удовольствие и азарт, как всякий раз, когда она оставалась один на один со своим «сероголовым», у Татьяны вдруг сильно закружилась голова, а дискомфорт в животе превратился в сильную боль. Она, развернувшись в сторону города, увеличила скорость. Боясь потерять сознание или на такой скорости не справиться со своим «бычком», Тане пришлось несколько раз проскочить на красный свет.

Это, в конце концов, не осталось незамеченным. Видимо, пробив номер мотоцикла по компьютерной базе, практически в своём квартале её поджидала машина ДПС. Боясь, что мотоциклист попытается скрыться, они постарались исключить эту возможность. Похоже, ребята были не в лучшем расположении духа, гоняясь за ней по городу. Татьяна достала бумажник, чтобы показать права и либо объясниться, либо дать взятку. Это уж как пойдёт…

… Ян Сергеевич задержался на работе с отчетом в Главк. Был уставшим и голодным, мечтая поскорее прийти домой, принять душ и перекусить. Но его желанию так быстро не суждено было сбыться. В квартал его внедорожник проехать не мог, там было какое-то ЧП, и ему пришлось, выйти из машины, чтобы узнать надолго ли это. Оказалось, что два сотрудника пытаются справиться с мотоциклистом, который потерял сознание.  Ян позволил себе вмешаться.

– Товарищ полковник, – дежурные, удерживали на руках обмякшее тело мотоциклиста, – скорая в пробке. 

Ян Сергеевич, прикинув сколько времени понадобится, чтобы объехать вкруговую, решил, что дешевле обойдется подождать здесь. Оставаться в стороне он не стал, предложив ДПС-никам дорожный коврик, чтобы уложить пострадавшего парня, с удивлением услышав в ответ, что мотоциклист – женщина. 

Машина скорой помощи не заставила себя долго ждать. Передача мотоциклиста прошла быстро и по-деловому. К сожалению, никакой информации по поводу случившегося присутствующие врачам дать не могли. Женщина потеряла сознание раньше, чем они задали ей вопрос.

После отъезда кареты скорой помощи, ДПС-ники начали бурно обсуждать, как лучше поступить с мотоциклом и бумажником «экстремалки». Рабочая смена закончилась и с формальностями возиться им совсем не хотелось.

Ян Сергеевич, сворачивая дорожный коврик, стал свидетелем их препирательств. Парней он прекрасно понимал, однако и домочадцев мотоциклиста было жаль. Они ждут женщину домой, и волнуются за её долгое отсутствие. Ян представил себя на месте мужа этой экстремальной женщины и даже поёжился, отгоняя от себя возможность такой ситуации с близким человеком. Наверное поэтому, не смотря на усталость, полковник вновь решил вмешаться, предложив сотрудникам свою помощь – это было по пути, чем очень удивил, но обрадовал ребят.

Он ещё несколько минут посидел в машине, обдумывая свои дальнейшие действия, затем потёр уставшие глаза, до хруста в спине потянулся, и его внедорожник осветил фарами дорогу. «Главное, чтобы эта женщина не умерла по дороге в больницу. Не хотелось омрачать и без того трудный день» – подумал полковник.

Когда Ян вошёл в подъезд дома мотоциклиста, то даже ругнулся. Мало того, что не было света, так ещё и не работал лифт. Пришлось подниматься по тёмной лестнице до пятого этажа и лишь отсюда до необходимого восьмого всё было ярко освещено.

Задержавшись у двери с необходимым номером, Ян Сергеевич ненадолго остановился, чтобы ещё раз проверить, не ошибся ли он с адресом. Не хотелось испугать жильцов чужой квартиры в позднее время. И после того, как ошибка была исключена, полковник нажал на звонок.

Дверь распахнулась так быстро, будто его ждали. На пороге стоял высокий мальчик. Несколько секунд мужчины с недоумением смотрели друг на друга. Странно, но они словно были ранее знакомы или, по крайней мере, когда-то встречались. Иллюзия. После того, как Ян спросил, проживает ли здесь Татьяна Миллер, паренёк, с трудом сдерживая волнение, ответил вопросом на вопрос:

– Что с мамой?

Полковник, тоже не ответив на заданный вопрос, произнёс:

– Позови, пожалуйста, отца.

Мальчик с раздражением ответил:

– Я единственный мужчина в семье, – и уже более требовательно повторил, – где мама, что с ней?

Ян, не ожидавший такого поворота дел, уже более мягко, попросил разрешение войти в квартиру. Хозяин, пропустив человека в форме, закрыл за ним дверь.

Ян Сергеевич представился и задал законный вопрос:

– Ты в квартире один и сразу открыл незнакомому человеку?

Мальчик отмахнулся, проговорив с нетерпением:

– Что случилось с мамой? Ни её, ни мотоцикла… – он с мольбой заглянул в глаза полковнику. – Скажите, что она жива! – его голос звенел от напряжения.

Ян, сбросив верхнюю одежду на спинку кресла, присел, набирая номер приёмного отделения хирургии, включил громкую связь. В беседе с врачом выяснилось, что у Татьяны аппендицит, перитонит. «Состояние крайне тяжелое, но операция прошла успешно.  Перезвоните завтра, уже смогу сказать более детально. Надейтесь на лучшее».

После этих слов Ян Сергеевич скорее почувствовал, чем услышал всхлип и увидел, как побледнел подросток после слов хирурга. Они некоторое время молчали. О чём думал каждый из них? Гнетущую тишину нарушил полковник:

– Тебя как звать?

Паренёк откликнулся машинально:

– Святослав.

– Что? – в голосе мужчины читалось изумление, недоумение и ещё не понятно что.

От бури эмоций полковника мальчик вздрогнул и даже слегка отодвинулся от него.

Ян поспешил извиниться за свою несдержанность:

– Прости, прости. Это я о своём. Тебе сейчас нельзя оставаться одному. Собирайся, поехали ко мне. Перекусим и отдохнём, а утром позвоним в больницу. Ты же понимаешь, что со мной врачи будут разговаривать несколько иначе, чем с тобой. Что думаешь?

– У меня кроме мамы никого нет. Я не могу её потерять! Мне нужна ваша помощь, – проговорил Святослав, пытаясь скрыть слёзы, навернувшиеся на глаза.

–  Идём. У меня тоже был не лёгкий день, и меня дома уже давно ждут, – сказал полковник.

Мальчик помедлил, но все-таки задал несколько щекотливый вопрос:

 – Ваша жена не будет против?

Ян понимающе кивнул головой: 

– Не волнуйся. Жены нет, а мама поймёт. За столько лет привыкла уже. Нам ещё ваш мотоцикл пристроить надо. 

Фаина Александровна (мама полковника) действительно не подала вида, что удивлена или недовольна. Женщина накрыла на стол и тактично ушла смотреть телевизор, оставив мужчин одних.

Они ели молча, но Святослав отметил, что не чувствует напряжения, находясь рядом с этим серьёзным человеком. Наоборот, от него исходили надёжность и спокойствие. И если полковник сказал, что у нас грамотные хирурги и всё будет хорошо, то так оно и будет. Мальчик еле слышно вздохнул и не заметно для себя уснул прямо за кухонным столом. Ян Сергеевич смотрел на него с отеческой любовью, понимая, насколько этому юному мужчине тяжела ноша хозяина семьи. Но ничего не поделать. Такова жизнь. 

На следующее утро Ян сразу позвонил в больницу. Состояние Татьяны улучшилось, и в понедельник её разрешили навестить. Святослав заметно повеселел и с удовольствием позавтракал, а в обед он стал случайным свидетелем разговора Яна Сергеевича с матерью. Фаина Александровна старалась говорить тихо, но её слова, словно сами лезли в уши мальчику:

– Я понимаю, что тебе жалко парня. Мне его тоже жаль. Но тебе давно пора своих детей иметь, а ты всё с чужими возишься. Звонила два раза Соня. Что я ей могла сказать? Как услышит о другой женщине, сразу тебя бросит.

– Мама! – у полковника говорить тихо не получалось, – ну какая другая женщина. Я её только в паспорте на фотографии видел. Пареньку трудно сейчас. У него кроме матери никого нет. О чём мы сейчас говорим? И потом, именно Светику я в помощи отказать не могу, ты же знаешь. 

От этого уменьшительно-ласкательного имени Святослава передёрнуло. Так себя называть он не позволял даже маме. Мальчик оделся и тихо прикрыл за собой входную дверь. Он был молод, но не настолько, чтобы не понять, что у полковника какая-то своя тайна, связанная с таким же именем, как у него. А ещё из-за прихода Святослава в этот дом, у Яна Сергеевича проблемы с его женщиной.

Когда полковник зашёл в комнату, на столе лежала записка с благодарностью от Святослава. Ян показал её матери:

– Видишь, ему уже не нужна моя помощь. Зачем было поднимать столько шума?

Фаина Александровна хорошо знала своего сына, чтобы не отметить, что он расстроен уходом мальчика.

– О-хо-хо! – покачала она головой. – Час от часу не легче.

Ян Сергеевич всячески пытался отрицать домыслы матери, но себе-то он лгать не мог. Паренёк действительно не выходил у него из головы, не смотря на некоторую обиду, что тот не попрощался, а словно сбежал украдкой. И больше не в силах сопротивляться своему желанию увидеть Святослава, мужчина поехал по уже знакомому адресу. Не успел Ян нажать на звонок, как дверь отворилась и радостный голос юного хозяина, появившегося на пороге квартиры, заставил полковника широко улыбнуться: 

– Ребёнок, так и напугать можно!

– Извините, я увидел в окно вашу машину. Проходите, – мальчик пропустил гостя, закрывая за ним дверь.

– Что же ты ушёл не попрощавшись? – в голосе Яна Сергеевича проскользнула нотка сожаления. – Как дела у мамы?

– Сегодня был у неё. Такая худая и бледная, – на глаза Святослава навернулись слёзы. Он попытался их скрыть, принимая из рук гостя верхнюю одежду и устраивая её на вешалку.

Полковник не подал вида, чтобы не смущать парня.

Тот, обернувшись к Яну, задал вопрос:

 – А как ваши дела? Всё наладилось?

 – В каком плане? – брови мужчины вопросительно изогнулись.

 – В плане тёти Сони, – улыбнулся Святослав.

 – Так вот в чём дело, – наконец понял Ян Сергеевич, – тебе разве мама не говорила, что подслушивать не хорошо? – назидательно произнёс он.

 – Не сердитесь, я случайно. Вас невозможно было не услышать. Вы же не умеете тихо говорить, – смущенно откликнулся тот.

 – Ладно, забыли. Я сам виноват, – потом быстро перевёл разговор на другую тему. – Может, поужинаем где-нибудь?

Парень улыбнулся:

 – С удовольствием, а то мне одному не хочется. И совсем не обязательно куда-то идти. Я неплохо готовлю. Буквально перед вашим приходом плов сделал. Конечно, не такой вкусный, как у Фаины Александровны, но съедобный точно. 

Мужчинам было легко и интересно друг с другом, и их неожиданное знакомство за несколько дней переросло в нечто, очень напоминающее дружбу.  Святослав после занятий в школе бежал к маме в больницу, а потом встречался с Яном.

По мере того, как Татьяна быстро шла на поправку, разговоры о полковнике начинали её раздражать. Сын так тепло отзывался о постороннем человеке, что она почувствовала жгучую ревность и обиду, словно Святослав поставил её на одну ступень с каким-то чужаком. Женщина всячески старалась не подать виду насколько ей больно, но всё же, не смогла сдержаться и прервала сына, в который раз начинающего разговор о её случайном спасителе. 

В день выписки Тани сын с Яном Сергеевичем приехали в больницу, и она впервые увидела того, о ком Святослав прожужжал ей все уши. Она отметила для себя, что сын довольно чётко описал мужчину, стоящего перед ней. Наверное, никакая другая машина не могла уместить этого «буйвола» в военной форме.

Полковник сразу оценил расстановку сил, которая была не в его пользу. Взрослые сдержанно поздоровались. А когда, открыв дверцу машины, он случайно задел руку Татьяны, то она отдернула её, как от прокажённого. Несмотря на худобу, взгляд женщины не утратил своей стальной силы. Ян Сергеевич не мог понять, чем заслужил такое к себе отношение.

Таня тоже не могла объяснить свою реакцию на этого человека. От его прикосновения она едва не вскрикнула, потому что в голове вспыхнул сноп такого яркого света, что чуть не расплавил мозги. «С ума схожу что ли? Или это последствия от наркоза?» – её накрыло волной какого-то необъяснимого страха. Чтобы отвлечься, Татьяна перевела взгляд на Яна, который сосредоточился на управлении автомобилем (или делал вид). «Решил, что я ненормальная. Да пусть думает, что хочет. Сына я ему не отдам!».

После того, как машина остановилась у их подъезда, Татьяна, поблагодарив полковника, дала понять и Святославу, и Яну Сергеевичу, что на этом их общение заканчивается. У каждого своя жизнь. Сын в недоумении смотрел на мать, а вот полковник как раз прекрасно понял её, с сожалением прощаясь с мальчиком.

Дома Святослав устроил ей бойкот, а когда Таня попыталась выяснить, почему тот молчит, сын, глядя на неё совсем не по-детски, выдал всё, что думает: «Всегда считал, что моя мама самая умная и воспитанная женщина, которая уважает и ценит людей. Сегодня я в этом усомнился. Ты даёшь советы другим, а сама ими не руководствуешься. Не ты ли плакалась перед тётей Галей об отсутствии у меня мужского воспитания? Что это, лицемерие или ложь?!» – Не давая, матери возможности вставить хоть слово, он с напором продолжал: «Что ты прицепилась к Яну Сергеевичу? Он же надёжный, как его внедорожник. Ты устроила безобразную сцену ревности, унизив и меня, и его. Так стыдно мне ещё не было никогда!»  – За Святославом захлопнулась дверь его комнаты, и повисла тишина. 

Когда Татьяне было плохо или больно, она всегда садилась на диван с портретом мужа и, беседуя с ним, возвращала себе утраченные силы и былое спокойствие. Но сейчас, мужчины будто сговорились. Валерий, словно с осуждением смотрел на неё, от чего стало ещё хуже. Женщина вернула портрет на место: «Даже ты против меня».

Таня впервые была в недоумении, не зная, что делать дальше. Слова самого близкого ей человека больно её ранили. «Что она сделала не так? Почему сын позволил себе так с ней разговаривать? Как он посмел назвать меня лицемеркой!» – Голова готова была треснуть от переполнявших её мыслей. Вдобавок ко всему начал ныть шов, а ещё Таня почувствовала, что, не смотря на ситуацию, очень голодна. Она пошла, в надежде что-нибудь перекусить, и остолбенела: стол был выдвинут на середину кухни и красиво сервирован на три персоны. Букет белых роз дополнял лёгким ароматом это великолепие.

Татьяна стояла, прислонившись к косяку, и не могла совладать с нахлынувшими на неё чувствами, не решаясь войти в свою собственную кухню. Она, как в детстве молча утирала слёзы, которые текли по щекам.

Вдруг тёплые руки сына легли на её плечи: «Мам, прости меня, пожалуйста». Они так и стояли обнявшись. Два любящих друг друга человека. Такие похожие и такие разные.

Через два месяца после описанных событий, Татьяна окрепла настолько, что об операции напоминал только послеоперационный рубец, который давал о себе знать перед ненастьем. Хотя мотоцикл она водить пока не решалась, тяжеловат, но на машине ездила уже, как в старые добрые времена.

Дела в конторе шли хорошо, и Таня решила окончательно наладить отношения с сыном, который не прекословил, но, как ей казалось, былой душевной близости между ними не было. Приближался день его рождения, и она думала, чем бы таким удивить отпрыска, чтобы тот, наконец, выбросил из головы юношескую дурь, и они вновь зажили, как раньше. 

Таня не успела осуществить задуманное, сын её опередил, предложив провести день рождения в домике в горах, объясняя своё желание тем, что ей для полного выздоровления необходим свежий воздух, а Святослав отвлечётся и погоняет на лыжах.

Мать вздохнула с облегчением, потому что сын говорил совершенно искренне. В конце концов – его праздник, ему и выбирать. Главное они, как всегда в этот день будут вместе. Стоило Татьяне сделать один звонок, и их домик был готов принять хозяев.

Погода была как по заказу. Пока Святослав переносил из машины в дом сумки, привезённые из города, Таня, прикрыв глаза, вдыхала свежий воздух, которого, как в горах нет нигде. Затем (как в детстве), устремив взгляд в небо, издала победный клич, забыв о том, что горы любят тишину. 

Сын, закончив дела, присоединился к ней, держа в руках чашки с горячим травяным настоем, приготовленным смотрительницей дома к их приезду. Согреваться чаем в этой торжественной тишине, глядя на горы, покрытые белоснежным снегом – состояние, которое трудно поддаётся описанию. Его нужно чувствовать.

Таня, не удержавшись, процитировала:

– Природа улыбалась. И в сиянии её красоты было столько чистой белизны снега, атласной синевы неба, золотисто-желтого солнца. Хотелось с ликованием воспринимать красоту окружающей природы. В такой день не должно быть места ни печали, ни отчаянью, ни скуке[4].

 Сын откликнулся:

– Вот и давай проведём эти сказочные выходные в мире и согласии.

Его слова для матери прозвучали как-то по-иному, по-взрослому что ли. Но она не хотела задавать лишних вопросов, чтобы не нарушить эту благодать, а только согласно кивнула головой.

После того, как вещи и продукты были разложены, они сели в кресла-качалки и долго смотрели, как в камине догорают поленья. Было настолько хорошо и спокойно, что не хотелось даже разговаривать. Каждый вёл собственный внутренний диалог, в котором Таня призналась себе, что может, разреши она сыну общаться с полковником, ничего страшного бы не произошло, потому что Святослав наверняка поддерживает с Яном связь, но ей об этом не говорит, чтобы не расстраивать. Мальчик только не понимает по молодости своей, что мать всё равно чувствует, что его взросление, которое особенно заметно в течение последних месяцев, происходит явно под хорошим мужским влиянием.

Одного Татьяна никак не могла понять: почему у полковника нет своей семьи, почему мужчина так проникся к её сыну, а самое главное – почему Святослав так хорошо чувствует чужого человека и это непонимание возникшей ситуации вызывало в ней раздражение. 

Наверное, от того, что она очень часто думает об отношении сына с полковником, Таня за эти месяцы несколько раз видела во сне Яна Сергеевича. И всякий раз, просыпаясь, ощущала прикосновение его рук, которые давали чувство защищённости. Она стала похожа на школьницу, которая никак не может решить задачу с тремя неизвестными. Где бы самой найти хорошего учителя, который даст ответы на все её жизненные вопросы?                           

Утром Таню разбудил кофейный аромат. Святослав с улыбкой, по-мужски галантно подал ей кофе в постель. Мать с благодарностью приняла чашечку, внимательно глядя на сына. «Вот он опять не замечает, что ещё недавно сделал бы это просто, по-детски, а сейчас – с достоинством». Она не знала радоваться или что? Что делать? 

Сервированный стол придвинули ближе к камину. Они никогда не начинали праздновать раньше, а именно в тот час, когда Святослав появился на свет. Не стали делать исключение и в этот раз несмотря на то, что на природе всегда хотелось есть.

Татьяна вышла из дома. Туман почти рассеялся, только капельки влаги оседая, щекотали лицо, да вдали всё ещё было словно в молоке. Женщина, глядя, как осыпается с ветки пушистый снег, подумала: «Какой воздух! Им хочется не просто дышать – его хочется пить» ...

Вдруг её внимание привлекло какое-то движение на дороге. Из-за тумана трудно было определить что это. Внимательно приглядевшись, Таня замерла от удивления. Теперь она была точно в этом уверена – к ним приближался внедорожник. И уж совсем женщина не сомневалась кто за рулём автомобиля.

 Словно в подтверждение её догадки, на крыльцо вышел Святослав. Он приготовился отражать нападки матери, но она молчала.

Тогда он произнёс, глядя ей в глаза:

– Мама, надеюсь, ты не будешь против моего гостя? Я имею право пригласить на свой день рождения человека, которого уважаю?  – И опять его слова прозвучали по-иному: без вызова, без агрессии, со спокойным достоинством.

Татьяне хватило выдержки, чтобы кивнуть в знак согласия.

 Сын оценил это:

– Извини, что не предупредил заранее, я был абсолютно уверен, что ты откажешь.

Таня не стала ни утверждать, ни отрицать. Она, если честно, сама не знала, как бы отреагировала, предупреди он её заранее.

– Встречай гостя, пойду, поставлю ещё один прибор. – С этими словами за ней закрылась входная дверь. Татьяна несколько раз глубоко вздохнула, успокаивая себя, и третий прибор занял место на праздничном столе.

Татьяна Оттовна вела себя с полковником достойно хозяйке, принимающей гостей, отмечая для себя, что без военной формы Ян Сергеевич смотрелся несколько иначе: менее сурово и «не по-солдафонски». А самое удивительное и необъяснимое было то, что сын с полковником вели себя совершенно одинаково. Словно мужчина с детства его воспитывал. Что она должна была думать?

Ян краем глаза наблюдал за хозяйкой. Сейчас она казалась моложе, красивее и желаннее, чем в его памяти. Похоже, что Таня смирилась с его присутствием в жизни Святослава. Даже цветы приняла без былой агрессии, глядя на него глазами василькового цвета.

До празднования дня рождения оставалось чуть меньше часа, и Татьяна оставила мужчин пообщаться, а сама вышла, чтобы собраться с мыслями.

Ян Сергеевич с сожалением проводил взглядом удаляющуюся хозяйку дома. Он приехал объясниться с ней, но как это сделать никак не мог решить.

Таня медленно шла по узкой тропинке, иногда останавливаясь, полюбоваться на освещенные солнцем вершины гор, покрытые ослепительно белым снегом. Она не маленькая девочка и, конечно, заметила, каким взглядом её проводил полковник. Женщина помимо воли улыбнулась. От себя-то она не будет скрывать, что осталась довольна оценкой её женской сути. А может это горный воздух, тишина и покой сделали Татьяну более терпимой к Яну? Так или иначе, но былой агрессии к мужчине и дикой ревности его к сыну у Тани сейчас не было. Но это не значит, что она изменила в корне свое отношение к самой ситуации. Пусть не надеются, оба!…

Не успев закончить диалог с собой, Татьяна услышала мужские голоса и поняла, что её ищут.

Когда Таня вернулась с прогулки, Ян не мог отвести от неё взгляда. Она выглядела божественно: с сияющими глазами, разрумянившаяся, принесшая с собой чистый морозный воздух! А когда она, извинившись за долгое отсутствие, улыбнулась, комната наполнилась необыкновенным светом и теплом. Даже Святослав не смог удержаться от комплимента матери, и они начали накрывать на стол для празднования дня рождения, не забывая поглядывать на стрелки часов.

Когда, наконец, кукушка в часах известила, что Святослав появился на свет, все подняли бокалы, и взрослые, не сговариваясь, произнесли: «С днём рождения, ребёнок!».

Святослав расхохотался довольный:

– Ну, вы, даёте!

Таня покраснела, полковник смутился. Татьяна хотела выскочить из-за стола, Ян Сергеевич её удержал. От его прикосновения женщина ойкнула и отдернула свою руку. На что мужчина отреагировал неожиданно для всех. Полковник прижал Таню к себе, сомкнув свои руки на её животе: 

– Тихо! Сейчас буду говорить я, – и, обращаясь к ней, заговорил: – Хочу поблагодарить вас за то, что выполнили мою просьбу и назвали сына Святославом.

Татьяна настолько растерялась, что даже перестала сопротивляться, услышав его слова:

– Вы?!... Не-е-ет! – эмоции переполняли её, не позволяя ясно выразить состояние души.

– Да. Наравне с вами я дал этому ребёнку право на жизнь.

– Но…, – Таня пыталась осмыслить информацию, не замечая, что накрыла руки Яна Сергеевича своими, вспомнив ощущение спокойствия, которое внушали эти руки, спасая жизнь её будущему сыну. Затем повернувшись к Яну, она впервые открыто посмотрела на него, не замечая бегущих по щекам слёз:

– Вы не представляете, как долго я вас искала, чтобы поблагодарить, а вы бесследно исчезли. Почему?

Ян Сергеевич, глубоко вздохнул:

– Меня несколько лет не было в городе по долгу службы, потом тяжёлое ранение, госпиталь… – и, смущённый пристальным взглядом Тани, еле слышно произнёс: – Да и не думал я тогда, что запомню вас и буду искать.

В комнате повисла тишина.

Первым её нарушил именинник: 

– Ничего себе – подарок! — сказал он, с восхищением глядя, как его волевая мама, уткнувшись в плечо Яна Сергеевича, не делает никаких попыток освободиться из его объятий.

Затем с хитринкой в голосе произнёс:

 – Может, на следующий день рождения вы мне и сестрёнку подарите? Я всю жизнь мечтал покататься на отцовских плечах. На плечах полковника сестричка будет, как на троне. Везёт же некоторым!

Счастливый смех взрослых был ему ответом.

 P.S.

А в это время ещё одной душе стало спокойно.

 Валерий «передал» любимых людей в надёжные руки. 

МИР ВАШЕМУ ДОМУ, ДОРОГИЕ!

[1] Берт (Антон) Хеллингер – немецкий философ, психотерапевт, богослов. Известен благодаря спорному терапевтическому методу, именуемому «семейные расстановки»

[2] Японский мотоцикл класса "спорт-тур" 

[3] Ява (Jawa) — марка дорожных мотоциклов, производимых в Чехословакии

[4] А. и С.Голон