Б.Л. Смирнов
ОПИСАНИЕ ЦЕРКВИ СВ. КИРИЛЛА-МЕФОДИЯ.
Описание церкви св. Кирилла-Мефодия в г.Киеве, памятника раннего одиннадцатого века.В 90-х годах реставрация старинных фресок и роспись храма были поручены Врубелю, как его дипломная работа при окончании Академии. Кое-какие фрески удалось сохранить на северной стороне, а "прочие погибли безвозвратно".
(Это медитационное описание Б.Л. делал по-памяти)
Еще до входа в храм, в полутёмном коридорчике между храмом и трапезной, Врубель тихо-тихо, но останавливает вас и напоминает: «Не забудь, куда идёшь и зачем идёшь. Видишь? Да, вижу! Совершенно неожиданно, так как здесь в православных храмах ничего не бывает, повернув голову направо, вы видите глубокую полутемную нишу, в глубине которой - Тело, и жёны-мироносицы над Ним творят «надгробное рыдание».
Врубель: «Этого забывать нельзя. Я пришел из места скорби /– Данте/ Я знаю ужас умирания Духа/».
Не помню, был ли над дверью "Страшный Суд", как это полагается по канону, но по бокам двери стояли два архангела (как это полагается по канону) - на северных и южных воротах иконостаса, но зеркально. В руках они держали свитки, увещающие входящих собрать мысли и пребывать в храме благолепно. Это прелюд. Такова заданная духовностью тональность.
Храм. Однорядный врубелевский иконостас, "как в дни былые". Местные образа; из них чаще всего воспроизводится левый: Богоматерь с младенцем. Храмовый образ, до двери. Всё предельно лаконично. У северной стены вход на хоры. Идущий по очень крутой деревянной лестнице погружается почти во мрак. Хоры. Северная их часть очень затемнена беспорядком колонн. В них что-то есть. Из полумрака молодое Лицо выглянуло с колонны. А может быть из-за колонны? Аввакум? Свет из окна в западной стене. Там, поближе к свету, ещё Лицо, ещё фигура. Соломон? Да, кажется. Тает полумрак. Западный свет отступает, сливается со светом центральной части хоров. Последняя колонна. Её не минешь. На ней, нет, из неё выбегает в рубище, с почти седыми, висящими прядями, волосами, с такой же всколоченной бородой, с раскрытыми, не смотрящими "сюда" глазами, не сводящий взора с "Того", с поднятой десницей, полностью показывающей ладонь, стремительный, через века величайший пророк - Исайя (Ишайогу). Он был в том будущем, реально видел всё: Гефсиманию, первосвященнический двор, преторию и, наконец, Лифтостратон, а по-еврейски "Гавафа", то самое колесо, колесо самсары, о котором много сказал Иезекииль. Исайа знает, как примут пророчество ("Господи, кто поверил слышанному от нас, кому открылась мышца Господня?"). Но он знает и свою Правду, и своё право, знает и суровый долг говорить, как говорит "власть имущий":
"Шиму йомаим ве хаазину хе орец!" -"Услышьте, небеса, покорно внемли, земля!" Он весь на свету, ибо Он видел всё, без всякого сомнения, видел, без всякого сомнения реально то, о чём говорит... Он уже не в неверном сумраке северного отдела, Он в центральном отделе хоров. Свет отдела уже не тот, он полной волной, как звуки хорала, льётся сюда из нефа. Он зовет взор, властно притягивает его. Врата, пропускающие хоралы в центральный неф непреложно, неумолимо рассечены пополам центральной колонной. Ни выбора, ни возможностей, ни обетов. Закон тяготения - всеобщая основа: всё мерой, числом и весом. И колонна эта - Моисей, но не тот, которого видел Микельанджело: - Могучая симфония мышц, которым скрижали Завета и то не в тягость. Нет, совсем другой Моисей, никогда не обещающий быть таким. Его безбородое лицо никогда не сможет носить такой бороды, его утонченно-мелкие, превосходно иннервированные черты не говорят о физической силе, хотя Он - непобедимая колонна, всеобщая и незыблемая, как закон тяготения, на который опирается КОСМОС, как подписал художник.
Идеальный круг, из которого глаза в глаза взирает Ветхий Днями, простерший свою творческую длань: "Ва йохмер Элоhим йехи ойр" – «И сказал Элохим»: - Да будет Свет, и стал Свет». Выше - Непостижимое, Неизречённое, Непредставимое Чудо - "Не оставлю вас сирыми, приду к вам" - последнее обещание Возносящегося, обетование Параклита-Утешителя. Но это тема особая. В старом издании Врубеля есть кое-что оттуда.
Нужно идти дальше, на южную сторону. И здесь опять потрясающее: на восточной стене светлое видение Старца в белых одеяниях, с густыми белыми волосами и бородой, держащего белые Хлебы, - прообраз "хлеба живого, сходящего с небес". Бездонные очи Его устремлены в Запредельное. "Клялся Господь и не раскается: "Ты священник вовек по чину Мельхиседека (мелки - Царь, цедек (или цэдек) - Истина).
А на западной стене (это как бы колонны, прорез в стене, как бы дверь в южную часть) – Аарон - толстый, румяный "при всех регалиях". Идея взята, конечно из "Послания к евреям" - первого христианского памятника, подвергшегося критике библейской немецкой школы (Бруно Бауэр и др.). Принадлежит ли это послание перу ап.Павла, как принимает Восточная Церковь, или нет, но идея священства по чину Мельхиседека, сама по себе грандиозная, едва выражается намеками в Писании. Впервые в XVIII главе Бытия (Берейшит), в эпизоде сражения Авраама за Лота. Это сказание, раскрытое в символах, огромной силы и глубины, требует отдельного рассмотрения. Здесь имя Мельхиседека появляется впервые. Мельхиседек вышел в долину царскую (или долину царей) встретить Авраама с хлебом и вином (что считается прообразом Евхаристии).
Еще раз Мельхиседек упоминается в знаменитом мессианском псалме 10: "Сказал Господь Господу моему: Седи одесную Меня... Из чрева прежде Денницы (Люцифера), подобно росе рождение Твое. Клялся Господь и не раскается: "Ты священник во-век по чину Мельхиседека. Господь одесную Тебя". - Это всё, что есть о Мельхиседеке в Древнем Завете и в Послании к Евреям.
Таким образом, Моисей, как жрец Изиды, ставит вопрос о двух церквах, и без понимания духовного значения этих чинов, без прохождения между двумя этими фигурами, как между скал Семплигад, невозможно пройти на южную сторону хоров. Здесь - поворот к Востоку. На южной стороне, через узкую дверь, охраняемую двумя лабароносными Ангелами, входят в особую комнату - крестильню (баптизарий). Прямо против двери, простирая руки к приходящему, Великая Матерь, ибо крещение есть сугубо материнское дело. Так завершается круг заклинательный, необходимый для крещения...
Учение о двух чинах, так ярко и четко выраженное средствами искусства изобразительного, мне не приходилось видеть никогда и нигде. Как мог знать Врубель это - не знаю. Если это его интуиция - то за это одно он заслуживает быть среди махатм, великих гениев живописи.