ЛЬВИНАЯ ДОЛЯ ОПТИМИЗМА
Капитан Ласточкин посмотрел на часы "Командирские", малость помедлил, перевернулся пару раз с пятки на носок и обратно, тронул галстучную булавку, вернув её с живота на уставное место, слабо кивнул двум ханыгам с повязками, и техосмотр начался. Ханыги, представлявшие кооперативных активистов и, как им казалось, элиту местного отделения ВДОАМ, закрутили жезлами, именуемыми на складном шоферском жаргоне "палками", понуждая к перестроению стальных коней - "Жигулей" и "Москвичей"; неприхотливых пони, не менее стальных "Запорожцев"; вымирающих бронтозавров с выпученными фарами-глазами - старые, старые "Волги"; а также мото-сифонно-тарахтящие-циклы-роллеры, - все, короче говоря, личные транспортные средства, покинувшие коопгаражи, тесно лежащие в двухстах метрах от асфальтированной площадки-стоянки перед недавно появившимся кафе.
Ах, эти гаражи, плодящиеся на территории, подведомственной поссовету; ах, эти гаражи - неиссякаемый живительный источник для алчного Госстраха; ах, эти гаражи - белые кирпичики, унифицированные зеленой краской ворота, разнокалиберные красные бочки да разросшийся рядок лип...
Последнюю неделю - регулировка клапанов, прокачивание тормозной системы, что-то генератор слабо тянет: то ли ремень провис, то ли клеммы зачистить; не забыть ручник подтянуть; опять же - установка зажигания - пресловутые мертвые точки поршней; зазоры в свечах - куда щуп подевался?.. Вот такие заботы: карбюратор переливает, аккумулятор за зиму сел, приёмник хрипит на УКВ, порожки ржавеют, бензин подорожал, пауперизм растёт - а где оно, автомобильное счастье ?... Успеть, успеть к выездной сессии-комиссии - товарищ Ласточкин уполномочен проконтролировать, засвидетельствовать, воздать должное, отвесить щедрую индульгенцию, подписать бумагу на год. Такие вот заботы - у всех, но не у меня и не у моих практически новых "Жигулей". Мои проблемы - "доставальные", а не технические.
Аварийный фонарь и тренога к нему - это а), огнетушитель - б), аптечка - в), и - для себя, для души - не к спеху, - чехлы, лучше венгерские, хорошо бы красные...
..."Москвич-403", с клыками как у Бабы Яги в хорошо кончающихся детских кинофильмах, предстал пред светлые капитанские очи.
- Указатель поворота - левый..., правый, - потребовал капитан.
Ваня Клочков серьёзно поочерёдно помигал подфарниками.
- Ручник...
Ваня толкнулся с места, дёрнул машину, вытянув ручку тормоза. Капитан Ласточкин удовлетворенно кивнул, спросил аптечку, убедился в надежной работе стоп- сигналов, расписался в бумажке, расположив её на Ванином капоте, и отпустил с миром.
А год назад, всего год тому, двенадцать этих всё быстрее летящих месяцев, кто бы мог поверить в такой Ванин несокрушимый автомобильный дух!
Ваня, как и любой энтузиаст, приобщившийся к автолюбительству на раннем этапе его освоения, обладал повышенной пытливостью ума и стойкой привычкой всё делать самому. На протяжении довольно длительного периода владения "Москвичом" из сонма текущих неиссякаемых проблем выделился звонкий бич съедаемой резины, больно стегавший по автобюджету. Ваня, будучи увлекающейся натурой, видел зло в Схождении и Развале колёс, Схождению и Развалу стал посвящать он досуг, занявшись экспериментальным изменением вертикальных и горизонтальных углов. Книжек и толстых пособий Ваня не читал, - дитя того времени, когда их ещё не было; а от бессистемного сдвигания и раздвигания колёс финансовые трудности росли и росли; да и постоянное пребывание в сырой кирпичной канаве грозило радикулитом, а личное здоровье для автолюбителя вещь важнейшая. Исчерпав идеи, несчастливый обладатель дюжины лысых покрышек решил изменить подход к делу. Месяц ушёл на поиски - канава пустовала, соседи по гаражу стосковались - уж не заболел ли? - и до чего ж приятно было в одно воскресное утро увидеть бодро свистящего Ваню, дай Бог ему здоровья, с банкой Кузбасслака, оптимистично покрывавшего щетинистой кистью зачищенные шкуркой поверхности довольно-таки ржавого переднего моста, лежавшего на двух табуретках. Пока подновлённое изделие сохло, Ваня сидел, покуривая, в сторонке, хватал проходящих за рукава, гордился находкой. Выяснилось, что мост Ваня раздобыл на свалке в Кузьминках и с его помощью решительно рассчитывает покончить с вопросом Схождения-Развала, за развитием которого с интересом следили местные автомобильные круги.
С первых рысистых испытаний Ваня вернулся через полтора месяца после их начала, основательно подлечившись. Ваня с удовольствием рассказывал, что сначала все было здорово, и по дороге в Подольск он раскочегарил свою машину до чересчур для неё серьёзной скорости сто пять километров в час, и тут вдруг колеса шевельнулись вправо, хотя он, Ваня, с твёрдым своим оптимизмом крутил руль влево, тут же не к месту оказался бетонный столб - трасса была, по-видимому, не готова для Ваниных испытаний, - и поездка закончилась. Меня Ванин рассказ трагал больше, чем кого-либо - жалко было банки Кузбасслака, которую я намеревался занять, чтобы покрасить внутренности пожарной бочки и тыльную сторону ворот.
И вот за год из груды мятого металла Ваня воскресил свою старушку, проявив завидное упорство и рачительную хозяйственность, именно те свойства, что так отличают прежних автомобилистов от нас, нынешних; и свеженикелированные клыки весело сверкали на солнце, уверенно глядя в будущее.
А следующим подъехал Гоша, мой, знаете ли, дружок-соперник. Вообще-то он не Гоша, а Амазасп - то ли грузин, то ли армянин, а может и то, и другое вместе - бывает, знаете ли; - но все зовут его Гошей, он так любит.
У нас давняя история - и " Жигули" у него такие же, и появились вместе с моими, и учились мы вместе в одной досаафовской школе, и экзамен вместе сдавали. Я и узнал, что он Амазасп, когда удостоверения вручали. Пока учились, он при мне вторым номером состоял: учился хуже, да и водил не ахти. Помнится, на занятии его к доске вызвали - расскажите, мол, про кривошипно-шатунный механизм; для начала из чего состоит. Гоша постоял, помолчал... Кривошип, говорит, поршень, шатун... А ещё что? - спрашивают. Ну, говорит, домкрат. Группа наша так и завизжала, один полчаса икал, отойти не мог. Мы Гошу так и звали - Домкратом, он не обижался - у других и почище клички были, а к доске его больше не просили.
Правда, только школу закончили, всё в нашем переплетении автосудеб переменилось. Стал Амазасп меня зашибать в возникшем нездоровом состязании. Он себе - две оранжевые финские противотуманки на передний бампер, я - ажурные ободочки на диски колёс, Гоша - японского болванчика-попрыгунчика перед носом, я - лампы дневного освещения в гараж. Тогда Гоша - модную цветную замшелую оплётку на руль, а я... а я... А что я? У Гоши все - с очень далёкого для меня Запада - что значит связи при посредстве его восточного характера! - а я те же ажурные ободочки у слесаря- умельца за пузырь оторвал, он при мне с них заусенцы напильником снимал; и так во всем: Гоша на ладонь плюнуть - не попадёт, а я неделю возился, смекалку и образование проявлял, дневное освещение устанавливая.
Задело меня за живое: фирменного захотелось, фабрично-заводского с ненашим лейблом. До Австрий-Франций-Западных Германий мне никоим случаем не дотянуться, но СЭВ-то на что! И сильно вознамерился я венгерские чехлы добыть, начал беречь копейку, подготавливая существенные финансовые потери. И вот здесь Гоша подкачал: пока я ковал капитал для частичного самоуспокоения, он приложился правым передним крылом к собственной гаражной двери - нелепый случай, поленился покрывало с машины сдернуть, хотел так выехать, пыли испугался и не рассчитал своих малоопытных водительских сил.
Помялся он чуть, да краску поцарапал, но мятая машина, даже при финских противотуманках, моей гладкой-красивой-полированной не конкурент, не так смотрится.
Огорчился Амазасп, тут я ещё хожу, сочувствую, хоть рожа вся в улыбке расплывается: получил, фарцовщик, за пренебрежение отечественным сервисом со знаком качества, - и задумал Гоша исправить дело, вернуться в родное лоно, помочь стальному другу, возвратить ему божеский вид.
Зашевелились вокруг кореши-самозванцы, умельцы-недоучки, эпоксидкой зашпаклевали-заделали, и вроде бы ничего - да руки, что ли, дрожали; выдали волну на самом ошпаклеванном месте, и блеск у крыла явно не тот.
Не успокоился Гоша, принялся разыскивать фирму. Нашёл ребят: за забором работают, солидная вывеска, это тебе не частная лавочка. Ты, говорят, жигуль во двор загоняй и квитанцию оформляй на покраску крыла и двери - уяснил? Гоша взволновался с восточным темпераментом - мне, мол, главное - выправить фирменно, чтоб лучше-чем-было, а дверь здесь причём?
Они ему - понятно, мы южных товарищей уважаем и взаимопонимаем, не беспокойсь, твоё дело загнать и оформить как тебе Мастер говорит, а там - его дело, не пожалеешь. Загнал Гоша и оформил, пошёл к Мастеру.
- Ключ держи от машины, не потеряй. Когда готово будет?
- Готово... Договориться надо...
- Чего договориться? - спросил Гоша.
- Как чего, крыло зачистить надо? - надо... Потом жестянщику за выправку, потом грунтовать, красить... Сто рублей...
- Как сто?
- А ты сколько хотел? Окраска в камере, работа вредная, колер подобрать нужно. Ты что хочешь: чтобы сделано было или как попало?
Гоша хотел, чтобы было сделано, поэтому уговорились на восьмидесяти.
Через три дня Гоша увидел зачищенные шкуркой крыло и переднюю дверь. Одновременно канули в Лету стеклоочистители.
- Что делаешь, дорогой? Зачем дверь ободрал?
- Слушай, ты хочешь, чтобы сделано было или как? Ты Мастер или я? Красить буду, дверь и крыло красить буду, как в квитанции указано.
- Зачем квитанцию вспоминаешь, обещал кончить к пятнице, сам не начал. Стеклоочистители где?
- Слушай, я караулить должен? Квитанция ему не документ... Жестянщик болеет, через неделю приходи...
Через неделю Гоша обнаружил машину на том же месте и в прежнем состоянии, но без запасного колеса.
- Где запаска? Почему не чинишь? - кричал Гоша с азартом, используя акцент в корыстных целях.
- Чего орешь, какая запаска? Может, у тебя её и не было...
Ещё через неделю машина была готова, Гоша - тоже, но с территории выехать не удалось - из бака улетучился бензин. Гоша перенервничал, бегал по производственным сарайчикам искал Мастера; но не тут-то было: Мастер ушёл в отпуск.
Ещё через день притихший Гоша приволок в мастерскую канистру с АИ-93 и благополучно приехал в свой гараж. С этого момента он как-то потускнел, а соперничество наше пошло на убыль.
Жалко его, да и себя: жизнь стала беднее, вот и чехлы теперь вовсе не к спеху...
До моей очереди оставалось три машины, когда подошёл ханыга с палкой и потребовал два рубля.
Я обычно понимаю медленно и плохо то, что нужно понимать быстро и хорошо.
- Видишь ли, милый человек, - так сказал я, - годовой сбор за транспортное средство мной уплачен в соответствующем, безусловно, размере.
Говоря это, я достал квитанцию и омахал ею воздушное пространство, но нахальный общественник взялся втолковывать, что эти два рубля - за техосмотр, за, как говорится, личный высокоуважаемый приезд, благоприятный, сам понимаешь, исход; в целях, ясное дело, развития контактов и сотрудничества, а конкретно - в пользу проведения неофициальной части после завершения части официальной, где правящее коопкрыло, вообще говоря, руководящие товарищи, вместе с такими, как он, Сёма, патриотами содружества поблагодарят за посещение, ну и так далее, так что два рубля - разумная сумма; все платят, один ты шум поднял.
Я - субъект, демагогически отрицающий подобные мероприятия. Плюс личная неприязнь к ханыгам, плюс уверенность в могучем здоровье новеньких "Жигулей", плюс гордость за свою порядочность, плюсквамперфект.
- Видишь ли, милый друг, я считаю, что в таких случаях неофициальная часть должна оплачиваться официальными людьми, в ней участвующими; то есть именно этими нами руководящими работниками, нашими, безусловно, товарищами.
- Ну, ты даёшь, - саркастически ответил милый друг и смело пошёл к капитану.
В животе дурно гукнуло; липкая тошнота, слабость в коленках - всё так, конечно, но я решил держаться.
А ханыга шептал, цепляя губами капитанское ухо, и чудилось, будто обрывки фраз долетают до меня:
- Вон тот товарищ... считает излишним... противопоставил себя коллективу... систематическое непосещение субботников... нерегулярная плата за электрообслуживание...
Тяжелые взгляды буравили, возбуждали психику. Я опустил глаза как кокетливая школьница - дурак-дураком, Господь с ними, с двумя рублями, что за сумма, сделал культ из выеденного яйца, сейчас-сейчас, потерпи маленько, за твои два рубля тебя же и повертят, вышибут дутую принципиальность...
Капитан Ласточкин расписался на очередном бланке; подошёл, полистал документы, присматриваясь.
- Стоп- сигналы... ближний свет... дальний...
Вдруг схватился за руль:
- Люфт рулевого колеса.
- Что вы, товарищ капитан, в норме, вчера прибором измерял, - нашёлся я.
У него угломера, разумеется, не нашлось.
- Открой капот.
Ну, под капотом-то уж дудки! Здесь у меня чистенько, как в зеркало смотрись...
- Давай-ка свободный ход педали сцепления померяй, - бросил капитан ханыге, выигрывая время на обдумывание.
Ханыга скрючился под рулем, пристраивая линейку. Долго кряхтел, вылезая:
- В норме...
Ласточкин покачал крыло, лицо тронула забежавшая мысль:
- Поддомкрать колесо.
Сгущавшаяся толпа недружелюбно улыбнулась, пока я понуро плёлся к багажнику, - ишь, умный; к нему, можно сказать, чуть не на дом с техосмотром приехали, а он уважить не хочет; да кабы не Ласточкин, наш дорогой товарищ капитан, ошиваться тебе целый день в районной ГАИ, очередь выстаивая.
Сумка с инструментом упрямо не расстегивалась. Я потянулся за домкратом, проклиная гнусную свою несговорчивость. Ожидавшие в очереди и просто праздные зеваки, кто сочувствуя, большинство злорадствуя, стекались к моему автомобилю. Домкрат ритмично поднимал "Жигули", капитан Ласточкин медленно осуществлял операцию пятка-носок, ханыга влажно ухмыльнулся, какой-то мальчик отражался в никелированном колпаке непомерно раздутой физиономией, а я обречённо домкратил переднюю ось. Капитан ткнул пальцем в поднятое колесо, ханыга понятливо подскочил, вцепился двумя руками, зашевелил туда-сюда, с натугой привалился к колесу.
- Болтается, - неопределенно, полуутвердительно сказал капитан.
- Где? - с готовностью бороться ответил я.
- Ступица, - тем же тоном, скупо, не торопясь, сказал капитан.
- Да ну? - удивился я, глядя на раскачиваемую на домкрате машину.
Нужно было изыскать последний шанс. Мозг судорожно шарил по этажам и полкам памяти, запылённой временем; плыли обрывки мыслей и картин. Мелькнула табличка на двери начальника районной ГАИ: "Н.Я. Воронин". Н.Я.! Я. - должно быть, Яковлевич, а вот Н.? Никифор и Никанор - чересчур архаично; Наумов в ГАИ пока не встречал, маловероятно, и фамилия не подходит; Назар - тогда не модно было, это сейчас сверхмолодое поколение сплошь из Глебов, Назаров да Мстиславов. Остаются Никита и Николай. Тут стоит рискнуть. Я постарался улыбнуться мило и непринуждённо.
- Николай Яковлевич говорил, что вы сцепным устройством обязательно поинтересуетесь, - льстиво сказал я, делая вежливый, но настойчивый упор на Николае Яковлевиче.
Капитан думал, соображал, испытующе поглядывая из-под бровей.
- Давайте документы на прицеп.
Пока Ласточкин смотрел в бумаги, я обрадованно опускал машину, снисходительно глядя, как ханыга нюхал прицеп, заглядываю капитану через плечо, вращался, приплясывая на месте. Напрасные хлопоты, милый друг, справедливость торжествует; впрочем , как и всегда... Венсеремос! До встречи будущей весной, милый друг! Не печалься и не хмурь бровей...
Капитан Ласточкин, мучаясь и тоскуя, надписывал картонную карточку с нарисованным весело мчащимся автомобилем; оставалось только вручить её, пожав мне руку... Ничего, капитан, проигрывать нужно достойно, берегите нервы...
- Товарищ капитан, номера не совпадают, - замяукал ханыга.
- Какие номера?
- Вот, смотрите, выбито семьдесят-шестнадцать-тридцать два; а здесь написано одиннадцать-ноль-восемь-пятьдесят шесть.
Капитан Ласточкин внимательно всмотрелся в шестизначные цифры... Потом, сострадательно морщась, аккуратно разорвал выписанную бумажку, отряхнул пепел моих надежд с командирских рук. Кавалькада беленьких парусов поплыла к земле.
- Увы... увы...
Толпа удовлетворенно хмыкала, учуяв, как торжество справедливости, изогнувшись фальшивой монетой, ползёт в её руки.
Мелкие кусочки бумаги заскакали в воздухе, напоминая бабочек-капустниц, - подпрыгивая, смеясь и играя. Клочки разорванного несостоявшегося счастья нехотя достигали асфальта, застывали совсем ненадолго, приподымаясь, опять скользили, изворачиваясь и ныряя под напором невидимого ветерка...
...Вечером, ещё переживая неудачу, я нечаянно разбил любимую кружку. Два дня спустя я заехал в ГАИ, чтобы исправить описку в документах. Случайно выяснилось, что начальника зовут Наум Ярославович - я ухмыльнулся такому невезению. Цифры переправили, ещё через два дня ко мне вернулась львиная доля оптимизма, и я прошёл техосмотр.
Комментарии можно оставить в блоге.