ЛЕНОЧКА И БЛОХА
Снег растаял давно, но две недели после этого шли холодные дожди, а по ночам случались слабые заморозки, и дни, удлиняясь, оставались мрачными и сырыми. Паровое отопление поспешили отключить - по календарю шла глубокая весна, - и дома от холода и сырости было неуютно, как и на улице.
Ходить в школу серыми мокрыми днями тяжелее и тоскливее; а взрослые по вечерам заводили разговоры о предстоящем ненастном, судя по приметам, лете; от таких разговоров настроение падало совсем, уроки валились из рук, а тут, как назло, задали два стихотворения, Витя их не осилил, не смог себя заставить, и Клавдия Васильевна вписала две здоровых краснощёких двойки в приличный, в общем-то, дневник - какое уж настроение при таких делах!
Но в школу ходить надо - не то, что у папы с мамой: не понравилось чего-нибудь, ну там ездить далеко, или в отпуск летом не пускают, - взял да и ушёл на другую работу; а школа - это железно, как ни крутись, никуда не денешься.
С такими грустными мыслями Витя побрёл в школу, шмыгая ногами и носом, и новый оранжевый портфель с двумя никелированными застёжками на выпуклых накладных карманах, который папа называл "министерским", не радовал, как две недели назад.
Дождик деловито давил пузыри в лужах, и Витя, выходя из подъезда, надвинул капюшон на лоб.
- Ви-итя! - раздался тоненький голос, и он повернул голову и упёрся взглядом в собственный капюшон.
- Ви-и-ить! - послышалось снова.
На балконе соседнего подъезда стояла девочка в голубой курточке, Леночка, учившаяся в его классе. Мало того, она и сидела с ним за одной партой: Леночка недавно переехала в этот микрорайон, и Клавдия Васильевна посадила её к Вите на свободное место.
- Витя, подожди меня! - неуверенно попросила девочка, и Витя нахмурился, отбросив капюшон на спину.
- Подождёшь? - спросила она, чуть-чуть помолчала и добавила:
- Я быстро!
С девчонкой в школу идти, конечно, неудобно, и Витя собрался соврать, что должен зайти за Сашкой, но, пока он собирался, девочка пропала с балкона, а Витька продолжал стоять под дождём, не решаясь уйти. Всё-таки Егорова единственная из всего двора, всего класса и даже всей школы, да что говорить - вообще Единственная, кто называет его Витей, потому что мама в этих случаях использует "Витеньку" и "Витюшу", папа - строгое слово "сын":
- Сын, сходил бы ты в магазин!
А все остальные, ну не считая малышей-дошкольников да разных первоклашек, да и что их считать, - всё человечество - вместе с главным другом Сашкой-Пузырём и другими достойными людьми - величает запросто - Блохой, по фамилии Блохин. И фамилия как фамилия - Блохин, "гордись, сын, фамилией - дед твой стоящий мужик был", говорит отец, так ведь правда, хуже бывает, вон у соседа по лестничной клетке - Роздыхайло, живет себе, не тужит. У Леночки фамилия Егорова, так никто Егором её не зовёт! И мама у неё - серьёзная желтоволосая красивая женщина на высоких каблуках, научный работник, и Витя заулыбался, вспоминая, как эта серьёзная женщина кричит с балкона: "Леночка, деточка, иди домой!" И голос у неё такой сладкий, что хочется облизнуться, и никак не вяжется этот голос с её почтенным видом, и Сашка, главный друг, сразу подхватил и целый день ходил на переменках, копируя, привставая на носках и оттопыривая штанину левой рукой: "Леночка, козявочка, сю-сю-сю-сю..."
"Козявочка" к Леночке подходила: она была самой маленькой, и во дворе её так и стали звать, а она не огрызалась, задирала свой аккуратный носик повыше и гордо уходила, оставляя очередного обидчика в досаде - если бы она отвечала, получалось бы больше удовольствия.
Вообще, если честно, совсем не потому Витька остался ждать Леночку, что она называет его по имени - насчёт лести и подхалимажа он парень стойкий, "моя школа", говорит папа, - Леночка нравилась ему, уж чересчур она вся была аккуратненькая: и лицо, и носик на нём - про носик я уже к месту говорил, - и бантик прозрачный воздушный, и форма школьная аккуратная, и шея такая, что хочется пальцем потрогать, только неудобно грязным пальцем, и всё-всё-всё-всё... И Витька, увидев её, просто замирал на месте, открыв рот и остановив дыхание, ну прям учёная Сашкина собака Камыш, и чувствовал это, и по-мужски боролся со своей любовью, и всё-таки иногда называл её не Егоровой, а Ленкой, ведь Леночкой неловко, хотя и хочется.
А она бежала, улыбаясь, из подъезда, и безразмерная курточка-балахон так аккуратно сидела на ней, и тонкие ножки аккуратно шлёпали по лужам, да что говорить - она даже носом шмыгала аккуратно.
- А мне мама зонт дала! - радуясь, сообщила Леночка намокающему Витьке.
- Подержи минуточку, - сказала Леночка и протянула свой замечательный удивительный душистый портфель.
Витя взялся за ручку, слегка зацепился нечаянно за Леночкин пальчик и у него вспотело за ушами...
Леночка быстренько разобралась с зонтом - получилось ловко и, конечно же, аккуратно, чувствовалась тренировка, и Леночка сказала:
- Пошли?
Под зонт Витька пробраться не решился, тащился рядом, с двумя портфелями, ругая себя дураком и злясь.
- Это мамин зонтик. Правда, красивый? Мама обещала мне такой же подарить, на день рождения. Только я голубой хочу.
За ушами у Витьки остыло, капюшон-то не надел, и, подумав, он сказал:
- Мужчина должен зонт нести...
- Что? - не расслышала Леночка.
- Я зонт понесу. Так удобней, - быстро оправдался Витька.
- А-а, - поняла, наконец, Леночка. - Так это когда чёрный, знаешь, большой. Его мама семейным называет. А этот мама всегда сама носит, - пожав плечиком внутри безразмерной курточки, задумчиво сказала Леночка.
- Всё равно, - решил настоять на своём Витька.
- Хорошо, - согласилась Леночка и протянула Витьке зонт.
Витька осторожно - уже учёный! - чтобы не дотронуться до девчоночьей руки, вернул Леночке портфель и принял зонтик.
Потом он нарочито безразлично - пустяки, мол, сколько раз! - обошёл девочку, занял левую позицию и прикрыл белый бант зеленоватой иностранной тканью.
Минуты три они шли молча, преодолевая неловкость: Витька боялся толкнуть или хотя бы задеть девочку, и сильно косил глаза вправо и неловко изгибал тело, а Леночка тоже чего-то примолкла, но потом вскинула носик и дрожащим голосом спросила:
- А... ты уроки все сделал?
- Не-а, - ответил Витя, и ему стало легче.
- О-бо-л-ту-с! - засмеялась Леночка, длинно выговаривая это слово.
- Ага, - сказал Витька и тоже засмеялся.
- А ты кино вчера старое смотрел?
- Смотрел.
- А тебе про любовь нравится?
Витька задумался.
- Я детективы больше люблю.
Слово "детектив" Витя раньше не употреблял, и оно прозвучало коряво.
- Артист красивый вчера играл, правда?
- Который с усами?
- С усами тоже красивый, - сказала Леночка.
- Это Нахапетов.
- Как?
- Нахапетов, - повторил Витька.
- Не помню. Я фамилии не запоминаю... А ты, когда вырастешь, тоже с усами будешь ходить?
- Не знаю, - подумав, честно сказал Витька.
У школы он замешкался, пытаясь закрыть зонтик.
- Не так, - удивленно сказала Леночка, взяла зонтик и сложила его сама...
- Блоха пришел! - заорал Сашка, подскакивая к Витьке, входившему в класс вслед за Леночкой.
- Слушай, Блоха, с "бэшниками" сыграем после уроков? Серёга приходил договариваться!
Сашка два раза в неделю занимался в футбольной динамовcкой спортшколе, у него первого во дворе появился настоящий мастерский мяч, он первым овладел прифутбольным слэнгом, называл поле поляной и ходил, загибая носки внутрь. Играть он звал так:
- Айда на поляну, пузырь побуцаем!
Эта манера подчеркивала футбольный профессионализм, и кличка "Пузырь" надёжно прилепилась к Сашке.
- Ну чё, Блоха? Шесть на шесть предлагают. Пойдёшь?
- Давай, - согласился Витька и спросил: - Кого возьмем?
- Ну кого, Миху, Лёху в ворота, Дятла с Прохоровым.
- Годится, - сказал Витька и пошёл к своей парте...
- Здравствуйте, ребята, - поприветствовал всех Михаил Васильевич, входя в класс.
- Ви-ить, - зашептала Леночка, - а я промокла.
- Разуйся, - посоветовал Витька.
Леночка полезла под парту.
- Ви-ить!
- Чего ты?
- Левая никак!
- Тише ты! Щас, подожди...
Витька посмотрел на Михал Василича, подождал, пока Леночка выберется из-под парты, и нырнул вниз, к её левой ноге. Отжимая застежку, Витя бесцеремонно надавил на ступню, но Леночка вытерпела.
- Тебя дома мама одевает-раздевает? - фальшиво сердясь, спросил Витька, выползая.
- Нет, соседей зовут, - улыбнулась Леночка, и Витька тоже улыбнулся.
- Блохин, потише, пожалуйста, - строго сказал Михал Василич.
Леночка вытащила из парты бумажку, наклонилась над ней, а потом подвинула Витьке. "Сыграем в морской бой?" - было написано в записке. "А Михаил Васильевич?" - написал Витька.
- Меня недавно спрашивали, - шепнула Леночка, вырывая двойной лист из толстой тетради. - Тебе дать?
Витька неловко кивнул, благодаря за листок, и принялся расставлять корабли по уютным местам.
- Ой, Вить, - дотронулась до его локтя Леночка.
- Ну что? - спросил Витька, прикрыв лист ладонью.
- Мне зонт посушить надо.
- Давай под партой раскроем.
- Давай...
Витька осторожно раскрыл громко щелкнувший зонт и положил его на пол.
- Блохин, что там у тебя? - заинтересовался Михаил Васильевич.
- Это стул хрустит, Михал Василич, - сказал Витька, вставая.
- Ты мне мебель не ломай. Чтой-то ты сегодня такой игривый?
Ребята засмеялись.
- Садись...
- Бэ-пять, - торопливо шепнула Леночка.
- А почему ты первая? - возмутился Витька.
- А потому, - Леночка посмотрела на Витю, готовясь уступить, но Витька, помедлив, заглянул в бумажку и сказал:
- Мимо...
До конца урока Витя быстро обнаружил две трёхклеточных субмарины противника - в морской бой ему везло, "легкая рука", говорил папа, - и, разбив оба больших корабля, уверенно лидировал, тонкими нитями стратегических ударов ощупывая диспозицию неприятеля.
Прозвенел звонок, и Витька, вставая, совсем забыл про хрупкую конструкцию под ногами, мягко отскочившую в сторону, и Леночка, ахнув, растворила аккуратные реснички и испуганно уставилась на Витьку, и у неё дрогнули губы, и страх пробежал по Витькиной спине.
- Леночка, я же не нарочно, - вздохнул Витька и, опомнившись, суетливо кинулся к покалеченному зонту, отталкивая стул и стукаясь руками и затылком, повторяя:
- Я же не нарочно... Я же не наро...
У зонтика погнулась изящная ручка, и пара разорванных петель оголила металлические кончики паучьих зонтичных ножек.
- Не нарочно, - шевельнул непослушными губами Витька и посмотрел на Леночку.
- Это можно пришить, - спокойно сказала она, дотрагиваясь пальчиком до паучьих ножек-лапок.
- Конечно, можно пришить, это можно пришить, - обрадовался Витька, - это можно пришить, а это вот я сейчас...
И взялся поспешно разгибать об коленку непослушный металл.
- Осторожнее, - попросила Леночка.
- Да-да, я немножко, я чуть-чуть, я слегка, - повторял Витька, дрожавшими руками обминая блестевшую трубку.
Зонтик поддался, и туго втянул одну трубку в другую, и закрылся, оставаясь красивым хотя бы снаружи...
- А это можно пришить, мама вечером придет, я успею, - сказала Леночка, пробуя пальчиком обрывки петель...
Целый урок они молчали, а потом пришла Лия Абрамовна, листанула журнал, подышала в кулак на снятые очки, подождала, пока они покроются лёгким туманом, и сказала:
- Кто дежурный? Повесь, пожалуйста, карту... Так... Ну, так кто нам расскажет, чем, собственно, отличается Октябрьская революция от Февральской семнадцатого года?.. Никто не желает? Выступить?
Она вернула очки на нос, отчего лицо снова приняло осмысленное человеческое выражение.
- Она была пролетарской...
- Прохоров, подними руку! Не надо кричать с места... Ну!
Прохоров встал.
- Она была пролетарской.
- Дай полный ответ.
- Октябрьская революция была пролетарской.
- Это всё? Ну, а почему?
- Потому что она была в союзе с крестьянами...
- Сядь пожалуйста... Таня, ответь на мой вопрос.
- Октябрьская революция и Февральская отличались по своему характеру и движущим силам.
- Хорошо, садись... Блохин, ты куда смотришь?.. Блохин, я тебе говорю!
Витя встал.
- Куда ты смотришь, я тебя спрашиваю!
- На вас, - тихо сказал Витя, и в классе снова засмеялись.
- Хорошо... Повтори, пожалуйста, ответ на мой вопрос... Ну?.. Что же ты не следишь за уроком?
- По характеру и движущим силам, - зашептала Леночка, не поворачивая головы.
- Они отличались по характеру... И движущим силам, - буркнул Витька.
- И что же это был за характер?
- По характеру - пролетарская...
- Полный ответ!
- Октябрьская революция была по характеру пролетарской, а Февральская - буржуазно-демократической, а по движущим силам...
- Ну хорошо, садись, про движущие силы нам Новикова расскажет. А ты, Витя, будь внимательнее на уроке...
- Давай доиграем, - сказала Леночка. - Дэ-три...
- А почему опять ты? - спросил Витька.
- А потому... Дэ-три.
- Мимо...
Витя тяжело включился в игру, постепенно разбазаривая накопленное преимущество, всё переживал за зонтик, но потихоньку разошелся, наверстал упущенное, нанёс несколько интуитивных ударов, сбил наступательный порыв противника и на перемену ушёл - поговорить о предстоящем футболе, - чувствуя великодушный запах морской победы.
Переговоры прошли успешно и конструктивно, но, вбегая в класс, Витька увидел, как Леночка аккуратными пальчиками приподняла учебник, лежавший на остатках его Непобедимой Армады, и, закусив губку, уже подбирается к засекреченному документу, испещрённому взрывами шустрых торпед, - дикое нарушение Олимпийской хартии и Потсдамского соглашения!
- Ты что? - крикнул Витька, и Леночка отдёрнула руку, и книжка шлёпнула по парте затвором мышеловки.
- Ты подсматривала? - спросил Витька.
- Я не успела!
- Ты подсматривала! - негодовал Витька.
- Я не успела!
- Подсматривала, козявище!
Леночка замолчала.
- Ну, козявка, подсматривать! - затянул угрожающе Витька.
- Дурак!
- А ты козявка!
- А ты Блоха!
- Козявка!
- Блохастый дурак!
Витька не выдержал незаслуженных оскорблений, запальчиво схватил книжку и стукнул Леночку по голове.
- У, Козявище-Тараканище!
Леночка заплакала, а Клавдия Васильевна, подоспевшая вовремя, ухватила Витю за шиворот, довела до двери и сказала:
- Выйди вон, а завтра придёшь с родителями!
- А чего она...
- Она ничего, а вот ты чего?
- А я ничего...
- Я тебе сказала, выйди из класса!
Витя ходил по коридору, сидел на подоконнике, пил воду, скучал, а урок шёл и шёл, и на душе было тошно, и Ленища-Козявища тоже мне, последнее дело, и он думал, что бы придумать, думал-думал и не додумал, потому что прозвенел звонок, и он вошёл в класс и почувствовал, что злости больше нет, остыла злость, но потакать в таких делах нельзя, и он сказал Леночке, сидевшей за партой, сказал спокойно, чтобы именно вот не потакать, потому что потакать никак нельзя, сказал негромко:
- Козявка.
- Блоха, - моментально отозвалась Леночка.
- Козявка!
- Блоха!
- Козявка...
- Блоха...
И так они проговорили перемену, а потом вошла Нина Григорьевна, и Витя, подымаясь, услышал последним:
- Блоха!
А потом стало тихо, говорить было нельзя, Нина Григорьевна этого не любила, она так и говорила:
- Я этого не люблю!
И у неё всегда было тихо, и в этот раз тоже, и Витя маялся последним Леночкиным непокрытым словом и понимал, что бросать не надо, и жалко было недоигранной победной партии, и он взял лист бумаги, нарисовал рожу поуродливей, бантик над ней позаляпистей, ноги кривые худющие и руки корявые с пальцами растопыренными, и всё получилось, а рожа даже глупее, чем хотел, а рисовать было трудно, ведь не с натуры, а чистая игра воображения, с натуры не получилось бы: всё-таки ведь любовь; и под рисунком старательно написал: "КОЗЯВИЩЕ", и наставил восемь восклицательных жирных знаков, пока хватило листа.
Немного отлегло от души, и Витя подвинул лист Леночке, та взглянула, и кожа у неё на лице стала ещё тоньше, бледнее и нежнее; она вздёрнула носик, перечеркнула произведение и написала на обратной стороне:
- Блохастый - ушастый!
Но это было слабо, и Витька понял, что она обиделась, так ей и надо, не подглядывай, и, довольный, не предпринимал никаких дипломатических демаршей до конца урока.
А после урока они шли домой - аккуратная стройная девочка с белым воздушным прозрачным большущим бантом и спортивный мальчик с ярким портфелем; девочка шла прямо, подчёркнуто-независимо, и бросала сквозь зубы:
- Блоха... блоха... блоха...
А мальчик семенил полубоком, заглядывая девочке в красивые глаза, и вставлял в паузах:
- Козявка... козявка... козявка...
У дома Витя, размахнувшись, ударил по Леночкиному портфелю, рванулся к подъезду и, прежде чем скрыться, крикнул:
- Козявка!
Леночка поднимала портфель, и, когда она посмотрела на дверь, Витьки и след простыл: он скакал через три ступеньки до самой квартиры и на привычный вопрос открывшей ему мамы: "Что, черти за тобой гнались?" ответил:
- Я четвёрку по истории получил!
Комментарии можно оставить в блоге.