Andrei Khanov02/02/22 18:131.7K🔥
nft-токен на эфируме, сгенерированый бесплатно и не на продажу, доказательство отсутствия связи между nft-токеном и перво-блокчейн — https://opensea.io/assets/andrei-khanov?fbclid=IwAR0iryQo85RdkiUkIVzLa7tBFg9Dha3QqQkRj5Cp0O8pBPaO3uIb2tr1TB8
Сравнение феноменов поздней советской художественной культуры 1980/90-х и современной 2010/20-х (российской и украинской). Источник — мои собственные наблюдения и опубликованные статьи других авторов.
Корень всех, рассмотренных в статье, проблем — взаимопонимание между людьми. Акцент сделан на взаимопонимание художника и зрителя.
Таким универсальным критерием является дискурс человека. Это тип или направленность его мышления. Точка зрения, система отсчета. Из 64-х дискурсов — знаков — только один подлинный центр матрицы (сферы, картины мира), это «прагма», 7 ложных центра и 54 сектора сферы. Это как сетка широт и долгот поверхности сферы. Из 54-ти знаков поверхности сферы — 26 подлинные и 28 мнимые (симулякры), но и это знаки мышления человека. Все знаки мышления равноценны. Не один не лучше и не хуже другого. Кому какой выпал жребий.
«Дискурс» определён ещё Фомой Аквинским, в XIII веке, таким термином он переобозначил «какие угодно очерёдности четырёх стадий речи» в теории Платона. Конечно, и у этого точного термина — за семь веков — появились интерпретации. Сколько дискурсов — столько и трактовок термина дискурс. Например: дискурс, в системном психоанализе Жака Лакана, рассматривается непротиворечивым (возаимодополняющим) сочетанием истины и блага человека — речи и сна, сознания и бессознательного. В Аналитике Аристотеля (с поправкой на другую терминологию) — дискурс это силлогизм (непротиворечивое сочетание семиотических знаков двух собеседников в третий знак).
Но, точное значение термина дискурс — только одно.
Платон критиковал мышление, основанное только на четырёх пределах, говорил о необходимости пятого, созерцания, но сейчас мы понимаем его обратным пониманию, а всего — 4 прямых и 4 обратных им — рассматриваем 8 пределов, как стихий природы в даосской Книге Перемен. Они же — элементы квантового регистра, основа квантового компьютера.
То, есть, пусть и другими словами, о дискурсе говорил ещё Платон. И даже ранее (пусть и другими словами) о нём говорили даосы. Эти четыре стадии речи или пределы мышления: 1 — имя, 2 — символ, 3 — метафора, 4 — понимание. Обратные стадии речи: -1 — осознанность, ненамеренность, умозаключение, -2 — откровение, -3 — вознесение, -4 — созерцание.
Дискурс — качество (тип, направление) мышления.
1234 — картина, как желаемый бренд (символ потребления метафоры понимания жизни). Картина — как признак картины. Некоторая картина как признак картины как таковой. Обязательно: подрамник, холст, краска. Автор — член союза художников, значимость автора, мастерская, выставка, цена, провенанс (история перепродаж — владения). Панель, салон. Репродукция картины. Эпигонство, копия, подделка. Картина как перерисованное фото, большая часть творчества союзов художников. Любительское творчество. Файн-арт. Новодел иконы. Лубок. Народное искусство. Откровенный китч.
2143 — картина, как бренд желания (символ или определение одержимости автора пониманием автором той или иной метафоры жизни). Второстепенность картины по отношению к её красивой легенде. Леонардо. Ван Гог.
1324 — картина, как выражение одержимости художника собственными метафорами (модернизм) — своего символа понимания жизни. Джотто, Сезанн, Малевич, Поллок, Твомбли. Дигимоденизм (диджимодернизм).
3142 — картина, как иллюстрация (демонстрация, доказательство, пример, метафора) одержимости пониманием символов. Академическое ремесленничество. Шедевры реалистического искусства. Шишкин, Айвазовский, модерн, живопись как нарисованный театр, иллюстрация одержимости понимания собственной концепции жизни. Живопись, как нарисованный театр.
1423 — картина, как выражение жажды познания автором символов (определений) метафоры жизни. Авангард, нонконформизм, постмодернизм.
4132 — картина, как демонстрация понимания (опасности?) одержимости метафорами определений жизни. Постмодерн. Поп арт. Энди Уорхол. Метамоден. Дигимоден (диджимодерн).
2314 — картина, как поверхностный признак метафоры одержимости познанием жизни. Арт-рынок. Беллетристика. Погружение зрителя в сокращенную галеристом матрицу поверхностных признаков имён его чувств картины. Любой добротный галерейный (коммерческий) китч. Глеб Богомолов. Третчиков. Гоген.
3241 — картина, как метафора (иллюстрация, доказательство) определения (как теоремы) понимания желания жить. Психоделия. Древнее наскальное искусство.
2413 — картина как поверхностный признак понимания (сплетня-пародия, шпаргалка-штудия) понимания одержимости художника метафорами. Контемпрорари. Пародия на модернизм. Творчество Тимура Новикова, Боба Кошелохова, у Боба — под маской нонконформизма, а у Тимура — своего рода — арт-каминг-аут, маска сброшена.
4231 — картина, как демонстрация понимания определения метафоры желания. Академизм — как тусовка. Культ звания (дискурс университета). Репин.
3412 — картина, как метафора понимания автором своей одержимости определением жизни. «Жизнь — это…» Аналитическое искусство, Павел Филонов.
4321 — картина, как демонстрация понимания метафоры (иллюстрации) символов (определений) желаний (ожиданий зрителя). Кураторское искусство, по сути: «дизайн» — иллюстрация «художником» определений куратором ожиданий публики. Большинство картин кураторских проектов. Когда куратор говорит «художнику», что и как тому следует рисовать, что-бы стать участником выставки. Другой вариант, когда художник сам формулирует своё "кредо" и иллюстрирует его. Софизм, симулякр. Ещё вариант — «художник» выступает куратором своих товарищей, сомоорганизация. Караффа-Корбут.
Для каждого из 12 дискурсов возможна химера, реплика или инверсия блага (две последние цифры). То есть, базовых дискурсов картины — 24, кроме того, различно и количество (сила) проявления аспектов дискурса.
И для каждого из таких 24-х дискурсов картины возможно по 16 вариантов, замена элемента дискурса (стадии речи) на отрицательную:
++++, +++-, ++-+, ++--,
±++, ±+-, ±-+, ±--,
-+++, -++-, -±+, -±-,
--++, --±, ---+, ----.
Если "+"=0, "-"=1:
0000, 0001, 0010, 0011,
0100, 0101, 0110, 0111,
1000, 1001, 1010, 1011,
1100, 1101, 1110, 0000.
8 из 16-ти таких вариантов, при одном отрицательном и трёх положительных значений (или — наоборот) — дискурсы прагмы.
Судьба картины есть длинная цепочка таких знаков (мнений), каждый из которых из увеличивает число возможных вариантов в 64 раза. Общее число которых — больше числа людей, когда либо живших на планете.
Но, критерий определения подлинного искусства прост, то, что не попало в ловушку ни одного из 63-х дискурсов, не было определено ни одним из таких дискурсов, что послужило причиной консенсуса всех дискурсов, что прошло испытание временем, то и подлинная прагма. То, что своей судьбой (историей) проявило матрицу (консенсус) всех дискурсов. Подлинная редкость.
Создание и поиск подлинного произведения искусства — одна из величайших интеллектуальных игр человечества. Философия — правила такой игры. Любая подлинная философия даёт определение эстетической категории, любая книга подлинной философии на ⅔, если не больше — об искусстве. Что это такое и каково его значение для человечества?
Как бы это не было сложно, благодаря квантовой теории это можно формализовать. а благодаря квантовой или семиотической компьютерной сети — найти.
ГЕОМЕТРИЧЕСКИ МОДЕЛИ МЫШЛЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА.
Хотя, сами лишь предлагают её подмену «алгебраической редукцией». Вечный спор эзотериков-пифагорейцев с математиками-пифагорейцами, обвинение друг друга в провокации софизма (третьей силы). Сейчас мы скажем — «мира симулякра» или «современной виртуальной цивилизации». Первым шагом к квантовым числам являются комплексные.
Но, что именно критиковал Платон? Модель мышления, основанную на четырёх простых, описанных им стадиях речи? Или — использование в модели мышления четырёх стадий — только приведённого им списка четырёх значений? Если верно первое предположение и Платон предлагал современнику — в своём мышлении — использовать и пятую стадию, созерцание, то в итоге получается пентаграмма Пифагора-Конфуция. Если второе — тогда формула мышления человека описывается четырьмя из восьми возможных пределов — стихий природы, как в даосизме.
В этом нет противоречия, если принять существование четырех осей мышления, и, что значение каждой из таких осей принимает прямое, среднее и обратное значение. А, рассмотрев внимательно теорию пентаграммы Конфуция — можно обнаружить, что таких пентаграмм две (добро и зло) и у них есть общий луч, своего рода «зеркало», относительно которого светлая и тёмная пеннтаграмы — зеркальные отрожения друг друга. В двух пентаграммах, с двумя общими элементами — 3 + 2 + 3 = 8 элементов. Даоская модель просто иначе интерпретирует их структуру — четыре прямых (логарифмически положительных) и четыре обратных (логарифмически отрицательных). Сочетаний двух (из восьми) стихий природы (мышления) — 8×8 = 64.
Иная геометрическая интерпретация пространства (геометрии) мышления у Аристотеля. Осей три, а не четыре. Тип высказывания (форма идеи: отрицание/утверждение), посылка (смысл: частное/общее), категоричность (дефиниция: гипотеза/аргумент, словами Аристотеля — возможно присуще/именно присуще). Для каждой из таких трёх осей возможны четыре значения: одна крайность, другая, их непротиворечивое единство — и то и другое одновременно и не то и не другое, либо одно, выданное за другое — последнее, по Аристотелю есть софизм, но сейчас мы скажем симулякр. В итоге 4×4 х 4 = 64.
Обе теории мышления, даосская (видимо о ней и пытался сказать Платон) и аристотелевская — тождественны. Различны лишь толкования терминов и метод навигации или классификации 64 состояний природы=терминов мышления=семиотических знаков, как мы скажем сейчас. Именно это внутреннее сходство двух учений, Платона и Аристотеля и заметил Фома Аквинский, назвав состояние ума, при котором это очевидно — той самой христианской «благодатью».
Понять это единство обоих теорий мышления очень просто. Представьте самый обычный куб. У него 8 вершин (стихий или пределов). Любой элемент такого куба (вершину, ребро, грань, объём) можно описать сочетанием двух из восьми вершин. Это даосский, платоновской или квантовый подход.
Но, можно пойти иначе и рассмотреть прямоугольные оси координат этого куба, проходящие через центры его граней. Это и есть три аристотеоевские оси — типа высказывания, посылки и категоричности (в семиотике — формы идеи, смысла и дефиниции).
Но, это не совсем обычный куб. У обычного трехмерного куба 8 вершин, 12 рёбер, 6 граней и 1 объем, всего 27 элементов. У квантового куба мышления человека (матрицы) — 8 вершин, 2×12 = 24 ребра, 4×6 = 24 грани и 8×1 = 8 объёмов, всего 64 элемента, как клеток даосской шахматной доски (8×8 = 64).
Это и не четырёхмерный куб, у которого 80 элементов. Ответ только один — это «квантовый» куб (матрица) мышления человека, он обладает дробной размерностью, более трёх и менее четырёх измерений. Математики понимают такой объект — дробной размерности — фракталом. А свойство фрактала — повтор некоторого элемента на разных масштабах пространства. Этим общим, повторяющимся элементом квантового пространства мышления является квантовая матрица (8 элементов квантового регистра: 1=000, 2=001, 3=010, -4=011, 4=100, -3=101, -2=110, -1=111).
Если Вы поняли все сказанное выше, то находитесь всего в одном шаге от понимания устройства квантового компьютера, иначе — природного устройства мышления человека. Если нет, рекомендую прочесть ещё и ещё раз и обдумать, поискать эти феномены в своей жизни, представить (нарисовать): 1, 2, 3, 4 — критикуемые Платоном четыре стадии речи, -4 — пятная, пропущенная современником Платона.
Нули и единицы — квантовая основа модели мышления человека от Аристотеля. Пусть он и использовал иную терминологию. Суть — таже. Его грани, нижняя, отрицание (семиотическая икона): 1-3=24=000101=001011, верхняя (утверждение, семиотический символ): -13=-2-4=111010=110011, ближняя (частное): 1-4=23=000011=110011, дальняя (общее): -14=-2-3=111001=110101, левая (возможное, гипотеза): 1-2=34=000110=010100, правая (аргумент): -12=-3-4=111001=101011. Возможны «реплики» — перестановки чисел местами: 1-3=3-1=24=42. Знак "=" здесь не равно, но тождественно, при игнорировании квантовых различий сочетаний пределов мышления. Эти различия в ядерной физике, использующей такую теорию для классификации субатомных частиц и выявления отношений между ними — названы «спин».
Спин это отличие квантового пространства от обычного трехмерного. Трёхмерное представление оперирует только 27-ю элементами пространства, а 37 («мнимых») — остаются вне фокуса зрения, но для описания мышления человека они важны. Неспособность различать спины семиотических знаков приводит к ошибочным суждениям. В итоге — люди просто не понимают друг друга.
К сожалению, основы квантового исчисления, на примере упрощённой аналитики Аристотеля иначе — искажённой до неузнаваемости — в формальной логике — перестали преподавать в школах. В дореволюционных гимназиях это было основным предметом. Поэтому и произошло «поглупение человека». Если образование перестало возвышать горожанина над его житейской обыденностью (упрощённым взглядом на мир), если это проникло в науку, философию и искусство, то о какой разумности нашего современника вообще может идти речь? 37 из 64 знаков мышления (по сути — понятий), а это почти 58% просто не рассматриваются, но они есть в мышлении человека, и тенденция на рост этой темной области.
Каков выход? Разговор с современником обо всём этом. Другая наука, другая философия, другое искусство — как пример «полноты представлений о жизни». Да, современник сопротивляется, такие разговоры нарушают комфорт сна его разума. Но, задача — не пробудить всех, каждый таков каков он есть, все — на своих местах, а просто сохранить знание, передаваемое от поколения к поколению, ведь это происходит уже тысячи лет. И, полного краха разумности не наступает только благодаря таким усилиям отдельных авторов. Собственно, культура и есть разрушение таких духовных открытий матрицы мышления — поверхностными пересказами и забалтываниями. Духовное открытие — порядок в голове — придаёт культуре импульс, даёт ей энергию превращения порядка в хаос.
Количество (сила, объем, масса) дискурса. В реальности общения, каждая из платоновских частей речи (элемент дискурса, сфера психики) — проявлена и в какой степени (первой, второй, третьей и так далее, до 100+ и в каком-то «количестве качества» (как школьные отметки, от 1 до 5). Но, шкала может быть какой угодно точной, хотя, очевидно существует предел такой точности в восприятии человеком и наверняка, у всех он разный.
Третий аспект любой теории взаимопонимания между людьми — сочетание дискурсов. Когда дискурсы (направления или пути мысли, мировоззрения или идеологии) — совпадают, люди понимают друг друга с полуслова, являются участниками одного сословия, социальной или профессиональной группы, тусовки.
Сочетаний разных дискурсов — множество. Чем сложнее дискуссия, чем больше в ней участников, тем больше возможных вариантов её итога, каждый новый участник увеличивает число возможных вариантов в 64 раза. Опять же — есть предел восприятия этой сложности человеком и у всех нас это разные пределы.
Было бы разумным программирование компьютера таким простым алгоритмом. Это и есть гипотететический квантовый компьютер.
Но… мы пока ещё очень далеко от этого. Программируем компьютеры лишь отдельными знаками такого множества всех знаков. Почему? Мы ещё не договорились — в отличие от мудрецов древности — до одной модели мышления человека. Перескакиваем с одного частного случая на другой. Матрица мышления не стала базовым элементом культуры. Пока ещё — одна культура сменяет другую, отменяя предыдущую.
Но, мы движемся к консенсусу всех дискурсов. А отдельные люди обладают видением структуры нашего общего мышления уже сейчас. И в прошлом. Всегда кто-то видит это. И его рассказ об этом и есть искусство.
Примеры дискурсов:
Дискурс подлинного художника — 1324 — «одержимость» (творческий обсешн) собственными визуальными метафорами символов понимания жизни.
«Символическое» это «точно определённое словом», как теорема, закон.
Если же это определение не точное, но краткое — это «клип», причина смысловой галлюцинации.
Дискурсов зрителя — множество, по сути это любые дискурсы. Каждый человек понимает все соответственно своему дискурсу. Поэтому, высказывание художника (картина) может быть понята как угодно.
Как у Конфуция «один край величайшей пропасти непонимания между людьми — желание поделиться с другими своим духовным открытием, а другой край — твоё-же нежелание выслушивать подобные откровения других людей».
Всегда есть искушение — свести картину к тем или иным поверхностным признакам — «клипам» и создать видимость выполнения этих принципов, вместо картины. Тогда, картина будет заведомо понятной зрителю с определённым дискурсом.
Следующий шаг — подделки картины — отождествить тот или иной дискурсивный признак картины с самой картиной. То-есть, не обладая мышлением художника — поверхностно исполнять его социальную роль, в расчёте на дискурсивное понимание той или иной социальной группы, того или иного дискурса.
Третий шаг — назвать такую практику имитации художественной практики — «искусством». Это и есть культура или историческая эпоха. Для некоторой целевой аудитории — отличий не обнаружится, но, для всех других это будет симулякром. Симулякр — для тебя — любой взгляд, отличный от твоего.
И вот, эти симулякры начинают конкурировать друг с другом за признание своей версии подделки — подлинником.
— «академический ремесленник» — 3142 — примеры (метафоры, аллегории) одержимости художника как понимание символического — изображающий из себя художника.
— «рыночный художник» (иллюстратор — беллетрист), 2314 — поверхностный признак метафоры художника как собственная одержимость познанием.
— «художник — современник» (городской тусовщик), 2413 — поверхностные признаки понимания одержимости художника собственными метафорами жизни (я тоже так могу).
— «художник-психоделик» — 3241 — метафоры (иллюстрации) символов понимания (инсайдов) собственной одержимости.
— «художник-постмодернист», 1423 — одержимость пониманием символов метафор.
И ещё 58 вариантов дискурса.
Существует как минимум четыре варианта подлинного художника, имитацией которых является художник-модернист:
-1324 — Ненамеренность (осознанность) метафоры символа понимания. Даосское искусство, возможно это и мой диагноз, но его можно поставить только со стороны. Это и пытаются делать критики и кураторы.
1-324 — Одержимость «вознесениями» (психоделическими трипами) над символом понимания. Мышление древнего шамана. Кастонедовщина, психоделическое искусство.
13-24 — Одержимость собственными метафорами откровения о понимании жизни. Пример Джотто, Сезана, Малевича. Подлинный модернизм.
132-4 — Одержимость метафорами символов созерцания. Андрей Рублёв, религиозное искусство.
Любой человек способен — своими делами и словами — копнуть глубже и понять как себя самого, так и других людей, а — подлинные искусство и философия — лишь два из множества путей к этому, примеров. Кто-то способен понять через одержимость, кто-то через точную формулировку, кому-то ближе метафора матрицы, а кому-то — интуитивное понимание ее реальностью — парменидовским Бытием.
Особенность этих четырёх дискурсов — это точка зрения на любой дискурс из центра матрицы дискурсов. Когда все прочие дискурсы равноценны и одинаково тебе безразличны. Этот отстранённый взгляд и называется «консенсусом всех дискурсов». Например — в философии Рорти.
Произведение искусства — как и любое высказывание, как и любой поступок — выражает мировозрение своего автора. И, равноудаленность от всех дискурсов, кроме «прагмы» — их единства, конечно же имеет больше шансов на признание произведением искусства — визуальной метафорой консенсуса всех дискурсов.
Любой другой дискурс картины — может быть признан только соответствующей — такому дискурсу — целевой аудиторией (рынок, сообщество эпигонов, маркетологов, ремесленный союз, сообщество арт-кураторов, университет, философская кафедра и т.п.).
Про структуру или матрицу дискурсов — отдельный разговор, об этом — позже, не вдаваясь сейчас в такие детали, можно сказать, что из множества типов претендентов — даже не на произведение искусства, а просто на картину — 59/64, а это более 92%, симулякры.
Но, представители каждого из дискурсов отстаивают верховенство своей точки зрения — и на картину и на произведение искусства. Иначе определяя, что есть искусство, а что есть китч (симулякр).
Когда подлинное произведение искусства — пусть и не сразу, но признаётся всеми дискурсами. Как отражение консенсуса всех дискурсов.
Деталям такого взаимодействия всех возможных точек зрения и посвящена эта статья.
_ _ _
Другие места публикации статьи:
---
https://www.facebook.com/photo/?fbid=10224834502641250&set=a.1577335284674
Тогда и картина — средство коммуникации. И научная конференция. И арт-рынок. И слово на заборе из трёх букв (NFT). Много примеров.
Но, коммуникация между кем и кем? Ответив на этот вопрос — остаётся один шаг до «концепции дискурса», уточнённый ответ — лишь для некоторого NFT-дискурса.
Основа — «рынок» (беллетристика, 2314 — признак метафоры одержимости познанием), ведь NFT — это аукцион, алгоритм работает только по факту перепродаж. Но, есть и отличия: Об этом алгоритме можно сказать, что это крайне поверхностное представление, даже о рынке. Остаётся всего один вариант — дискурс горожанина — 2413 — поверхностное понимание одержимости творчеством. 2 — символ, 4 — понимание, 1 — интенция, 3 — метафора.
Не средство ли это коммуникации между различными дискурсами? Как минимум — редактора и журналиста, с одной стороны и читателя с другой?
Разговор редактора медиа с самим собой — это не медиа, но тик-ток. Разговор читателей друг с другом — без медиа — социальные сети. Может быть всё-таки «новые сети», а не «новые медиа»? Или — «новые сети, как симулякр новых медиа»? И это, при том, что «конфети» — просто «новый аукцион»…
Я не вникал в историю этой темы подробно. Но, как я сам это понимаю:
Если «клип» — изначально, в концепции клиповой культурыТоффлера — определён поверхностным способом понимания информации, транслируемой медиа, позже — в концепции клипового мышленияГиренка — имитацией творчества смысловой галлюцинацией, если "дигимодерн" (см. так-же — рецензию Э.Е. Сафронова) определён Кирби — симулякром понимания информации — через ее бездумную ретрансляцию, то разве не является ли — в таком контексте — nft — симулякром медиа?
Тогда — полное соответствие общепризнанным концепциям дигимодерна, клипового мышления, клиповой культуры: nft — новый симулякр медиа. Всё снова на своих местах, nft — новый клип Гиренка, новый дигимодерн. Новая шизня или новая имитация Шизореволюции Делёза.
А «токен» — тогда — «развитие» (дальнейшая деградация) «клипа», у некоторой целевой аудитории (снова — всплывает теория дискурса, у некоторой дискурсивной группы — предположительно «горожан»): токен — симулякр клипа?
Ведь, ты вначале своей статьи пишешь о «симулякре симулякра», это понятно, но тогда либо «медиа — уже симулякр» («новые»=«симулякр»), либо — «медиа ещё не симулякр», а их «симулякр как раз nft».
Тогда — на мой взгляд, противоречие исчезает.
_ _ _
Да, в этой технологии встречается термин «блокчейн», но в своём собственном значении, совсем в другом чем в «блокчейн» перво-блокчейна.
По сути, эфир — альтернатива перво-блокчейн. Другая математическая задача в основе, другие принципы, другие цели и задачи.
С вызывающим доверие первоблокчейн — блокчейн эфира — точно никак не связан. В эфире применяется другой собственный «как-бы блокчейн». Причём, сами компьютершики не врут, они не виноваты, что их «ДРУГОЙ блокчейн» понимается как-то иначе. Блокчейн — просто цепочка знаков. Какая именно? Множество интерпретаций.
Когда говорят о внесении токена в эфирный блокчейн — это правда.
Как правда и то, такой эфирный блокчейн никак не связан с подлинным и первым Блокчейн-реестром.
В принципе и хранение информации в кошельке требует платы. Не знаю, почему я проник туда бесплатно. Нашёл дыру:)
Путаница с двумя системами блокчейн напоминает советский анекдот. Вы откуда? Из ГДР — грузинской демократической республики. А Вы? Из США — соединенных штатов Армении.
Так и два разных Блокчейна, сходство которых лишь в названии. Но, один общий, сложный, открытый всем, пусть и за плату, но — признанный достоверным, а другой простой, имитационный, частный, закрытый.
Подмена одного другим — в разговорах — причина смысловой галлюцинации — «клипа» из концепции «клипового сознания» Фёдора Гиренка. Если первое — своего рода — «альтернативный госреестр» (созданный криптоанархистами, без вмешательства государства или гос банка) или — университетский арт-архив (функция та-же, определять, что достоверно), то второе — арт-рынок, во что могут поверить обыватели. Арт-рынок — имитация «искусства», как практики, дискурса. Подмена картины поверхностными признаками, ради прибыли. Если эфирииум («эфир») — можно сравнить с электронной коммерческой галереей или с независимым аукционом, захваченым «криптопанками — криптоциниками-коллаборантами — вечными оппонентами "криптоанархистов»), а первоблокчейн — тогда — с электронным архивом музея. Разные дискурсы, разные институции, разные истины и блага, разные цели и задачи. Разные целевые аудитории
Красиво врать, даже уже не важно — самообман это или намеренный обман.
Такой феномен культуры уже описан — шизоидность культуры современника (противоречивое совмещение несовместимого — альянсы различных дискурсов, подмена одного другим*) и протест против этого — шизореволюция Делёза-Гваттари — доведение симулякра (альянса противоположностей без их единства) — до абсурда**.
С 1970-х написаны тысячи университских интерпретаций. Десятки попыток найти новые формы этого феномена. Дигимодерн, клиповая культура, клиповое мышление, метамодерн и прочее.
*примеры: пациент лечит доктора, студент учит профессора, эпигон или даже зритель считает себя художником, сотрудник тайной полиции выдаёт себя за повстанца-революционера, участие в мировой арт-ярмарке подменяет художественную практику, индекс цитируемости подменяет достоверность научной теории и так далее.
**примеры: профессор изображает студента, обучающего профессора, доктор лечит своих пациентов, делая вид, что признает, что его пациенты лечат своего доктора и так далее.
Но, есть Шизореволюция второго рода, когда пациенты (студенты, паства, электорат) — изображают из себя шизореволюционеров. Криптопанки — изображают криптоанархистов (по сути — шизореволюционеров). Художники-эпигоны изображают художников-шизореволюционеров, доводящих шизу первых до абсурда. Свою собственную? Именно, это называется «самоиронией».
Этот феномен подмены протеста против шизы — самой шизой (миром симулякра, современной виртуальной цивилизацией) — подменой постмодерном постмодернизма, как протеста против постмодерна и есть «контемпрорари» или сейчас чаще говорят «метамодерн».
Повторюсь: «Шиза» — шизоидное состояние культуры современника — альянсы дискурсов без их непротиворечивого единства. Концептуализм — исправление ситуации — созданием непротиворечивого единства противоположностей (концепта), Шизореволюция — без такого единства. Но автор концепции Шизореволюции — Жиль Делез — с годами пришёл к концептуализму, уточнил свою теорию. Он имел в виду концепт, просто его неправильно поняли. Либо — изменил мнение.
У вас же — всё проходило мирно, художник не был вычеркнут из жизни.
У нас — если честно — больше не верят ни одному слову об искусстве, чисто тусовка, ради собственного интереса, пользы от вранья. Для университета просто — частная польза от анализа этого феномена, карьера учёного. феномена, карьера учёного. Отдельные энтузиасты вынуждены не врать — принимая игру, что «все обман». Непротиворечивое единство обоих частей такого противоречия и есть концептуализм (практика построения концептов — непротиворечивых единств противоположностей).
У нас сохранилось арт-подполье. Сохранится — вероятно — оно и у вас. Если прежде возникнет.
На западе — всё тоже самое, с точностью до наоборот, подполье там — это как раз «арт-рынок», у него низкий статус.
Через систему университетов — власть у интеллектуалов. Но, это закрытая каста. Её — со стороны — не видно. Но, вход туда есть, через достоверные высказывания, проекты.
Важны только общечеловеческие решения всех этих проблем — это и обсуждает закрыта каста интеллектуалов.
Музеи — просто иллюстрируют такие идеологемы касты художников. Но, есть и коррумпированные (частные, получастные, номинально государственные) музеи — у нас и вам, поэтому, наши музеи — на Западе — больше не признают. В их проектах — невозможно отделить достоверное от недостоверного. Перво-блокчейн здесь призван бы помочь, но не смог… оказался лишь первым шагом к решению проблемы, как и Шизореволюция Делёза.
Коммерческие галереи — лишь подражают музеям. А Nft — тусовка — уже таким галереям. А «подражание» мы уже определили «клиповым мышлением» или «шизореволюцией второго рода».
_ _ _
Для твоей карьеры учёного нужен взвешенный, концептуальный подход. Хайп — удел низших чинов.
Если технологически, идеологически, концептуально — «перво-блокчейн» и «эфир с прочим 498-мью подобными — вторичными — технологиями» — принципиально разные инструменты — то — для эфир-проектов — нет никакого культурного основания. Каким оно было для арт-блокчейн (книга ливерпульского университета об ответе художников на вызов технологии достоверности).
Пока нет никакого университетского анализа ответа художников на вызов «конфети» (феномен агрессивной бедности рассказов о конфети как о новом искусстве). Есть лишь сами такие рассказы, которые воспринимает в серьёз лишь потребитель конфети, и то — сомнительно. Твой анализ протеста художников против конфети может быть первым. Оправдывать конфети — глупо, это оправдание оно само и есть.
https://syg.ma/@andrei-khanov/god-chain-ievanghieliie-ot-kompiutiera
https://syg.ma/@andrei-khanov/ievanghieliie-ot-kompiutiera
https://syg.ma/@andrei-khanov/iskusstvo-i-iskusstviennyi-intielliekt
https://syg.ma/@andrei-khanov/novaia-ghieomietriia-tsifr
Чисто маркетинг. Скрипт глобального аукциона. А, это интересно только самим маркетологам-аукционистам («криптопанкам») и их конечным потребителям.
Нет ответа на такой вызов криптопанков от художников — нет и самих художников. А что же тогда может заинтересовать музей — неужели — мировой аукцион нехудожников?
Такое уже есть — мировой арт-рынок нехудожников.
Деятельность музеев и аукционов — различная. Кроме того, за «признание музеями» нехудожников — как правило — заставляют платить. (См. лекцию куратора пятого отдела ЛенГБ в 1980-х — где-то в этом тексте).
Вот и все отношения nft-движения с музеями. Назовут культурной бедностью и укажут на дверь. Либо — за взятку — скажут первое, что в голову взбредёт, что бы всё коллеги поняли, что «за взятку». Развод лоха не критикуется. Куратор и есть профессиональный софист. Различие кураторов — ложь во благо себе или всем. Такой подлог и есть контемпрорари. Есть и такие музеи, специализированные.
Я знаком с многими арт-кураторами. Все они зарабатывают деньги, одни (элита) — честно (за зарплату куратора), другие готовы на что угодно, за деньги. Никаких корпоративных этических (этика — практика философии) норм и ограничений университета.
Куратор — это штатный или приглашенный сотрудник музея. «Куратор коммерческой выставки» — маркетолог или пиарщик. Другая профессия.
Самоназванные кураторы (кто вне сообщества) — просто случайные люди или мошенники.
Куратор пишет статью для каталога к выставке и составляет список авторов. За что и получает плату от музея. За компетенцию и авторитет в своём профессиональном сообществе. Тема выставки «приходит сверху» — от элиты художников, от инициативы поддержанной фондом. Если наверху никого нет, если иерархия нарушена — музей всё решает сам, что полезно его сотрудникам. А что полезно? То, что поможет с карьерой или принесёт доход. Это причина конвенциализма и коррупции. Доверия такому музею нет. Это частная лавочка под видом государственного музея. Реальность времен СССР, сохранившаяся и сейчас. Без какой-либо видимости управляющей идеологии. Как тусовка сама решит, так и будет.
Обилие само-названных кураторов — признак нашего странного времени — феномен контемпрорари. Очень много университетских критиков — искусствоведов уходят в музеи на заработки. А из музеев — в коммерческие галереи. Далее — только панель (салон, союзы художников, файн-арт). А от туда и до конфети один шаг.
Можно утверждать, что угодно, можно — что угодно выдавать за что угодно. И если это говорит человек из тусовки — промолчат, дурачок, но это свой дурачок, а если нет — спустят всех собак.
Шум в прессе не означает авторитетности в профессиональной среде.
Разные решения и разные соратники.
Я бы добавил ещё — какие именно специалисты, в какой технологии (их 500 разных). Эти подробности очень важны. Сама фраза — в переводе на человеческий язык (Аристотеля) — означает «высказывание недоказанных сомнений в достоверности слов собеседника в качестве доказанных», это просто свойство мышления, одно из. Кто такое говорит — не умён. Поэтому важны аргументы. Сомнения в сочетании с аргументами дают возможность построить дицент или ограничится его симулякром. И то и другое уже можно понять.
Там сравнены три технологии (из 500) — сам «изначальный блокчен», «эфир» и новое, которого пока нет — «семиотический или квантовый» блокчейн. Софизмы пожалуйста (в беседе с мной не используй), сам владею:)). Вижу сразу;) Пожалуйста, либо доказательства либо забирай свои слова обратно! Спасибо, критика важна, но без подробностей это не критика. Без обид! Нам необходимо согласовать термины.
Я не эфир-программист, но принцип смог понять. Эфир — это альтернатива первому — вызывающему доверие Блокчейн. Эфир уже никакого доверия не вызывает. Другая система, другая задача. По сути — скрипт аукциона.
Как «эфириум-скрипт аукциона» можно вообще связывать с «первоблокчейн-мировым нотариусом»?
Правильно, они никак не связаны или одно выдаётся за другое, а это софизм или симулякр. Феномен «конфети» — именно в этой подмене. Ты не спроста не видишь различия, на этом всё и основано.
Но, увидеть различия можно.
Для успеха затеваемого тобой проекта — необходим именно ответ художников на вызов новой шизни. Его заметят и опишут в деталях. Это и останется в истории. Китч уйдёт.
Поэтому так важно понять различия «Блокчейн-Блокчейн» и «эфирного Блокчейн». Речь даже не о самих технологиях. О реакции на них общества. Первое мировой нотариус, второе мировой аукцион, маркетплейс. Выдавать одно за другое — обман.
1. Врать на прополую.
Метод Алёхина. Критики в ГМИИ им Пушкина, в 2018 — «закатали в асфальт». Что ничуть не помешало ему отпиарить своих “nft-краптопанков” в прессе, под видом рассказа о встрече настоящих американских первоблокчейн-крипто-концептуалистов с московскими критиками. Как участник мероприятия скажу, что художников просто не поняли, вместо них много говорили сами «конфети-криптопанки». Критика была направлена на них. Напоминает метод Тимура Новикова 1980-х: «подлог и плевать, главное — отпиарился».
Лекция про одно, практика про другое, смесь виара (VR) и конфети (NFT). Метод того хакатона, второго кажется? Тоже нет результата. Ключевой блок мысли утерян и наплевать, главное отпиарились.
«Как бы научное» обоснование (метод Минакова) — тоже (на мой взгляд) — обречён, это вариант первого, но требуется ещё подделать и философию. А это специалисты сразу заметят, назовут «культурной бедностью».
Такое уже было в 1980-х. Признано. Подробности в статье. Вероятно её следует прочесть не один раз, если сразу не доходит.
_ _ _
Разновидности блокчейн (на примере первоблокчейн, эфириума и семиотического или квантового блокчейн).
Если принцип первичного блокчейн (первоблокчейн) — можно связать с алгоритмизацией — первыми энтузиастами (криптоанархистами) — прагматических представлений о мышлении человека (цепочек семиотических знаков из американской философии прагматизма), а алгоритм эфириума — назвать технологической иллюстрацией машины Тьюринга. Криптопанки (шифропанки) тогда — криптомошенники на базе эфириума, пользователи ошибок понимания его алгоритма неспециалистами. То, возможно и совместить оба метода майнинга биткоина — в семиотический или квантовый блокчейн, основанных на аналитическом понимании устройства мышления человека.
Его принципы:
1. Моделируется квантовая матрица — основа которой 64 семиотических знака (6 бит). Дискурс — 2 знака, 12 бит. Диалог — два дискурса — 24 бит. Ветвь дискуссии — множество бит. Но, все «знаки», «дискурсы», «диалоги» и «дискуссии» — изначально связаны единой квантовой терминологией. Матрицей терминов, как в Аналитике Аристотеля.
По сути — основой мышления человека понимается сочетание (семиотическая сеть) множества элементов куба дробной размерности (более трёх и менее четырёх измерений, приблизительно 3 и ¾). Это множество знаков мышления — условно — можно представить геометрически. Элементами квантового куба: 8 вершин, 24 ребра (вместо 12-ти в обычном трёхмерном кубе), 24 грани (вместо шести в обычном), 8-ми объёмов или центров матрицы (вместо одного). Это экзотическое — для обывателя — но, очевидное специалисту — семиотическое, иначе — квантовое пространство — лишь пример, геометрически возможная метафора пространства парных сочетаний 8 элементов квантового регистра (даосских стихий природы). По сути, квантовая теория, использует элементы квантового компьютера. Служит очередным шагом на пути создания полноценного искусственного интеллекта. Без квантового компьютера он невозможен, самообучающиеся нейронные сети лишь его имитация. Пока ведётся поиск природного квантового процессора, он уже есть — это мышление человека. Необходимо лишь подключение к нему обычного интернета. Проблема лишь в согласовании двух технологий, естественной и искусственной. Интернет должен измениться и — вместо роли симулякра таких связей — начать выполнять роль квантовой (или семиотической) сети между природными квантовыми процессорами — мышлением людей.
2. Любые действия человека в интернете (в фоновом режиме, анализируется его поведение на сайте, очередность нажатия кнопок, используемые смайлики, типы реакции на сообщения, анкеты, поисковые запросы, интересы и прочее) — но не только в интернете — классифицируются тем или иным семиотическим знаком. Любому сообщению присваивается семиотический префикс (6 бит).
3. Затем, анализируются взаимные отношения таких сообщений-знаков. Кто на что отреагировал. Знаки лишь амбассадоры контента — феноменов мышления человека в интернет-пространстве. Решает — человек. В итоге — благодаря квантовой структуре всех знаков — «на лету» — отслеживаются сложные цепочки знаков, подобные первому блокчейн. Это отслеживание крайне просто устроено. Все знаки изначально определены элементами семиотической или квантовой матрицы. В этом аналогия с эфириумом, просто матрица не взята с потолка. Это метафора живого общения людей-пользователей Интернета. В данной технологии цепочка знаков тождественна более точному определению знака. Любая информация — состояние (знак) матрицы. Чем длиннее цепочка знаков — тем точнее координата знака в матрице.
4. Когда проявлено некоторое множество знаков, определяется ключевое событие, первый знак, вызвавший куст таких интерпретаций. Оказавшийся привлекательным для интерпретации. Это событие — объявляется достоверным квантовым или семиотическим биткоином, а его автор (инициатор) — владельцем биткоина. Аналог произведения искусства в реальном мире.
Таким образом, квантовая технология просто непротиворечиво объединяет все предыдущие — в частности — первоблокчейн и эфириум.
Вместо тьюринговой матрицы элементов сети эфириума — использована аналитическая матрица мышления человека, подробно описанная в даосизме, античной аналитической философии, алгебраической геометрии, в семиотике, в теории дискурса и в квантовой хромодинамике. Человечество уже майнит такую матрицу тысячелетиями. Это модель и природы и мышления одновременно. Модель это и интернета и компьютера. Возможно экспертное сообщество, обсуждающее устройство такой матрицы. И это обсуждение — тоже семиотический майнинг. Интерпретация первоначальной теории матрицы. Игра в формулирование правил игры. Сколько возможно дискурсов — столько и экспертных сообществ. Для каждого дискурса своя игра.
Аналогом блокчейн реестра — является история определения системой ключевых знаков различных ветвей дискуссии. Человек, в этом реестре не участвует. Лишь поставляет системе первичную информацию. Точнее — система считывает его действия. Возможна интеграция с любыми социальными сетями. Пользователь системы просто не может вмешаться в её результат, не может подделать матрицу. Потому, что любое вмешательство в игру — часть этой игры. Матрица игры — единство всех игр. Алгоритм достоверности очень прост (он описан в философии будущего Ричарда Рорти). Любую его хакерскую подделку несложно обнаружить. Хакерская подделка результатов системы — лишь очередная ветвь её интерпретации. Дискурс хакера — лишь одна и ветвей игры.
Для стороннего наблюдателя, выбор достоверного знака события может напоминать рулетку казино. Но и первоблокчейн — лишь математическая имитация такой рулетки. А эфириум — по сути — подмена изначального майнинга достоверного шифра, историей перепродаж токена (шифра события), приносящих доход владельцу платформы. Начальным событием системы эфирума считается «ставка» — заявление человека (публикация картинки, обозначение её случайным шифром, выпуск токена). Сама платформа — пространство коммерческой судьбы ставки — метафора первоначального майнинга. Симулякр майнинга перво-биткоина. При этом, решение не случайно. Отражает естественные события общения людей. Недостаток эфириума — подчинённость процесса исключительно дискурсу рынка: 2314 — символ (токен, поверхностный признак) рисунка-метафоры одержимости пользователей познанием судьбы токенов. Из 64-х основных дискурсов человека эфириум использует только один.
В отличие от первоблокчейн — семиотический блокчейн — изначально направлен на верификацию достоверности любых событий, бесплатен для пользователя. Доход владельца платформы возможен только от рекламы пользователям или от сервиса ускоренного поиска любой информации (по подписке, плату можно взимать за отказ от рекламы) и комиссии за использование семиотического биткоина для других внешних целей, решения сторонних задач. Точно так, как это происходит с первобиткоином.
Семиотический биткоин — просто генерируемый мышлением самого человека, а не машиной Тьюринга — шифр подлинного произведения искусства — в определении Рорти — того, что вызвало у пользователей сети больший интерес. Семиотический реестр — просто энциклопедия квантовых связей между событиями общения людей. Подделка этих связей — просто самостоятельная история таких подделок. Отдельная ветвь игры.
К слову, реальные дискурсивные институции (музеи, биржи, университеты, библиотеки, архивы, госреестры и прочее) — делают ровно всё то-же самое. Но, в отличие от компьютерной сети — не избавлены от переписывания результата оценки достоверности события с точки зрения того или иного дискурса того или иного «специалиста» (конвенция — картельное соглашение специалистов). Подделка результата квантового или семиотического майнинга — рассматривается дискурсом подделки, достоверность — дискурсом достоверности. Лучшая подделка — один из биткоинов. А переписывание прежних исторических текстов есть история. Переписывание и есть интерпретация. Если в реальной институции ценность имеет только последняя версия истории, то в семиотическом блокчейне — первое событие и сама история его интерпретации. Цепочка интерпретаций или куст интерпретаций и есть шифр искомого семиотического биткоина.
Использование — в таких целях — первоблокчейн — затруднено, потому, что связано с платой за внесение в реестр. Первоблокчейн не даёт соврать, а семиотический блокчейн означает ложь фактом лжи и тем самым делает её учтённым событием мышления человека. В семиотическом майнинге — ценность выявляется через анализ привлекательности события (проявление человеком своего мышления) для свободных интерпретаций. Сразу учитывается разнообразие целевых аудиторий, для каждого из дискурсов — свой ключевой знак. Свой тип биткоина.
Наибольшей ценностью обладает шифр ключевого события — уровни его интерпретаций обладают меньшей ценностью, в эфире — на перый взгляд — всё наоборот, наибольшая ценность у последней перепродажи (транзакции). Но, если автору токена достаётся 10% от каждой перепродажи (транзакции) — то это напоминает описанный выше принцип оценки ценности.
Пример: Стартовая цена 10. Покупка 20. Маржа валовой прибыли автора — 10+2=12. Вторая покупка — 40. Доход автора — 10+2+4=16. Доход последнего продавца — 40-20-4=16, как у автора. Но есть плата за газ — владельцу скрипта. И не факт, что автору достаётся 10% с каждой сделки. Эфир работает как банальная финансовая пирамида. Напоминает игру на бирже акциями несуществующего в реальности товара. Успех зависит только от хайпа — для этого необходимы восторженные отклики прессы. Для них — события, признаваемые значимыми (проходящие в музеях, культурные события вне музеев). О'Генри описал множество подобных игр мошенников. Все построено на подмене ожиданий зрителей — поверхностными признаками, если сравнивать конфети с медиа, то это аналог торговли воздухом за счёт жёлтой прессы или «джинсы». Монетизация хайпа.
Удивительно, что в некоторых странах — такое конфети- ещё не запрещено, как финансовая пирамида.
При том, что с токенами мы встречаемся каждый раз, когда оплачиваем товар карточкой. Банк подменяет номер карты случайным одноразовым токеном, что-бы защитить ваш счёт от мошенников. Мошенники же («криптопанки») нашли способ торговать самими такими дармовыми токенами — благодаря искусственно создаваемому жёлтой прессой и коррумпированными музеями (или кем-то из их сотрудников) — культа криптопанков.
В принципе, «контемпрорари» делало ровно то-же самое, сохраняя видимость картин. Здесь-же и картины уже не нужны.
Семиотический блокчейн — это ещё и фиксация авторских прав и предотвращение пиратства. Конфети — пример пиратства над технологией первоблокчейн (присвоение доверия к технологии через подмену терминов). Пират может просто оплатить пользование предыдущего — в цепочке — события, ставшего брендом, система не только — автоматом — включит эту плату в цену продукции пирата, но и поможет ему продать свой вторичный продукт, да и это уже не пират, но лицензиат. А владельцы платформы — могут взымать процент за такие Лицензии. Применима технология и в регистрации авторских прав в творчестве (художественном, научном, инженерном, маркетинговом, в регистрации любых сделок). По сути "индекс цитируемости" — и есть куст интерпретаций.
Другие сферы применения технологии — радикальное («квантовое» — применяются элементы квантовых вычислений) сжатие информации для передачи по слабым сетям мобильного интернета. Мгновенный семиотический поиск любой индексированной системой информации или проведения такой индексации сторонней информации, на заказ. Если первоблокчейн — «мировой нотариус», то семиотический — «мировой архивариус». Но, создается архив не самих сообщений (событий, публикаций, произведений), но их квантовых префиксов — матрица. Поиск происходит по семиотическим связям — тоже знакам (6 бит), а результат — ссылки, список событий, означаемых таким знаком. Поиск возможен и по сложным цепочкам знаков.
Возможна интеграция технологии с виртуальной реальностью, в итоге такого совмещения технологий возможно общение пользователей Интернета виртуальными образами (воображаемыми ими клипами, фильмами, путешествиями) даже через слабый мобильный интернет. Возможны интерактивные фильмы виртуальной реальности с произвольно обусловленным или обусловленным зрителем — сюжетом (игры). Существующая технология «виртуальной вселенной» лишь первый робкий шаг в подлинно виртуальную естественную множественную вселенную (для кадого из пользователей — своя реальность, как свой телеканал, свой сайт в интернете. Одно и тоже реальное здание может быть использвано по разному. Для одно это супермаркет, для другого — вокзал, для третьего музей или фильм. Для достижения такого результата необходима смена тьюринговой матрицы (эфириума) — на семиотическую. Всё только начинается, поэтому сейчас встречается больше имитаций, чем самих решений, Больше пустых разговоров, выдаваемых за сами решения. Больше симулякров, но только потому, что игры в концепт и в симулякр не разделены. Есть возможность выдавать одно за другое.
_ _ _
Диалектический метод.
Единство и борьба противоположностей.
Оппозиции (противоположности).
Феномен и феноменизм. Модерн и модернизм. Ремесло и искусство. Китч и авангард. Постмодерн и постмодернизм. Клиповая культура и оппозиция ей, клиповое мышление и оппозиция ему. Арт-рынок (контемпрорари-арт) и второй авангард (нонконформизм). Дигимодерн и дигимодернизм. Где "…изм" — против.
Аналитическая философия и софизм. Семиотика и семиология. Раб и господин. Потребитель и маркетолог, студент и профессор, электорат и политик, паства и проповедник, рынок и психоделия, повстанец и каратель.
Невозможно отрицать, что все феномены мышления человека и его культуры недавнего прошлого рассматривались именно в оппозиции: сам феномен — протест против него интеллектуалов. Нет оснований рассматривать и новые феномены как-то иначе: блокчейн и блокченизм, виар — виаризм (VR — VRism), виртуальная вселенная — оппозиция ей (VU — VUism), конфети и конфетизм (nft и nftism).
Что есть оппозиция концепции виртуальной вселенной как альтернативы реальной? Концепция нашей — так называемой — «реальной» вселенной — как виртуальной, эзотерика, квантовая теория. Что есть оппозиция интернету? Естественный интернет — ноосфера Вернадского, коллективный разум, сфера неподвижных звёзд Аристотеля. Что есть оппозиция искусственному интеллекту самообучающийся нейронных сетей? Естественный интеллект человека.
Что есть оппозиция блокчейн? Блокченизм — признание мышления человека — уже подобным майнингом шифра — достоверной мысли. Мысль майнится, а технология блокчейн лишь использование такой модели или схемы мышления человека — практически — в технике.
Конфети и конфетизм.
«Ко» — здесь — то, что осталось от контемпрорари. «Конфети» это “nft современника”. Феномен безумного толкования феномена nft — искусством или будущим. Агрессивная культурная бедность, некомпетентность рассказчика, подмена одной из оппозиций феномена — другой. Конфетизм — протест интеллектуала против такого конфети глупости. Проявление структуры или матрицы фрагментов конфети. Разрозненных мыслей (клипов). Складывание их обратно в хлопушку — композицию.
Нечто подобное конфети уже было. Оппозиция: шизовое состояние культуры (шизомодерн) и шизомодернизм (доведение шизомодерна до абсурда — Шизореволюция).
Как было уже и обратное — подмена феномена Шизореволюции — шизомодерном. Когда откровенный китч трактовался как авангард. Это и есть контемпрорари или арт-рынок. Конфети — лишь развитие такого тренда (арт-рынка). Подмена даже уже даже не китча — не имитации картины поверхностным признаком, но — откровенным диалетанством (китчем китча) — искусства. К счастью, пока только на словах.
Вот многие художники — в разных странах и регионах — уже отказывается так себя называть, избегают и использовать слово «искусство», что-бы держать дистанцию от такого молодёжного китча конфети.
Вот мы с вами и рассмотрели противоположности. Рассмотрим их единство.
Их непротиворечивое единство — и то и другое одновременно — есть концепт. Так он определен. От этого — концептуализм. Пример — «постживописная абстракция — непротиворечивое единство игры академического ремесленника (деятеля модерна) в отражение природы и игры художника-модерниста в такую игру» (эмигрировавший в США харьковчанин Клемент Гринберг, 1960-е). Постживописная абстракция — концепт модерна и модернизма. Необходимо и достаточно. Художественный образ и есть прагматический дицент или концепт сомнения и решимости, гипотезы и аргумента, возможно так и именно так.
Факт — концепт кантовских максимы и императива (аристотелевского частного и общего — добавлю: интереса к чему-то или пользы от чего-то). Метафора — концепт буквального (иконы, интуитивного понимания реальным) и символического (абстрактного).
Факт метафоры художественного образа — прагматизм. Частная польза от иконы самоиронии — переживание. Императив (польза всем) от абстрактного образа — умозаключение или осознанность — как в определении Дзен: «осознанное погружение в житейскую обыденность, без привязанности к ней» (Раджниш-Ошо), «философия — наблюдение за играми в жизнь» (Пифагор) . Возможно и множество промежуточных вариантов сочетания концептов и их крайностей.
Что-же тогда борьба противоположностей?
Не то и не другое или одно, выданное за другое. Первое — симулякр, второе софизм, каким его определил Аристотель.
Поэтому, «излечение» от состояния «конфети мышления» — прагматический конфетизм — возможно только через диалектическое рассмотрение всех четырёх элементов: 10 — одна крайность, 01 — другая, 11 — их единство, и то и другое одновременно, концепт, 00 — не то и не другое или одно выдаваемое за другое — симулякр (имитация, подлог) концепта.
И так — для смысла — интерпретации самим человеком некоторой формы посетившей его идеи (10 — частное, 01 — общее, 11 — факт, 00 — поддельный факт — в том числе и выдача частного за общее — полезного только тебе за полезное всем или наоборот).
Для формы идеи (10 — икона, 01 — символ, 11 — концептуальная метафора или пример идеи, 00 — пустая метафора, подложный пример идеи или выдача иконы за символ или символа за икону).
Для дефиниции (степени самооценки достоверности сказанного): 10 — гипотеза, сомнение, самоирония, 01 — аргумент, уверенность в своей правоте, 11 — и то и другое, прагматический дицент или художественный образ, 00 — не то и не другое или выдача гипотезы за аргумент или аргумента за гипотезу — симулякр художественного образа.
В итоге мы получаем шесть бит условной двоичной записи семиотического знака мышления человека: 101010 — переживание, 010101 — умозаключение, 111111 — прагма, прагматизм, 000000 — симулякр прагматизма. Всего таких знаков — 64.
Любой текст можно записать двоичным кодом. Любой двоичный код можно свести к цепочкам семиотических знаков (групп из шести бит). Из любой цепочки семиотических знаков можно проявить элемент матрицы. Любой текст — элемент матрицы всех текстов. Понимая это, можно радикально сократить текст до его знака. Сериал из 100 часовых серий, занимающий несколько терабайт — можно обозначить шестью битами. Мышление человека возможно свести к семиотическому знаку, а семиотические знаки всех людей — за все время существования человечества — включая будущее — можно уместить на терабайтном диске.
Использование семиотического маркёра для любого сообщения в интернете, радикально изменит поиск информации, сделает ненужными поисковики, любое сообщение сразу попадает в матрицу сообщений, это и есть переход от блокчейн — как решению абсурдной математической задачи к естественному биткону мышления человека. Редкая достоверная мысль и есть деньги. Верификация включением в блокчейн-реестр может быть заменена (уже сейчас) — нахождением ключевой мысли в цепочках (кустах) её интерпретаций.
Как семиотически расшифровать мышление человека? Множество способов, начиная с анализа использованных им смайликов или очерёдности нажатых им кнопок навигации любого сайта. Расшифровав знаки мышления человека, можно составить семиотический портрет уникальной личности и создать бота, деятельность которого будет неотличима от деятельности такой личности в интернете. Это способ жить вечно, пока кто-то не отключит интернет. Но и сама наша жизнь — уже это. Вселенная уже информационная сеть, а все её феномены — знаки нашего мышления. Мы уже такие. Мы сами воображаем вселенную и воображаем её причиной (источником отражения) нашим собственным мышлением.
Если переобозначить: 10=1, 11=2, 00=2', 01=3, то мы получим классическую запись семиотического знака: 111 — переживание, 222 — прагма, 2'2'2' — симулякр прагмы. 333 — умозаключение.
Матрица типов семиотических знаков (возможны реплики — перестановки цифр местами и для каждой двойки возможен спин — число симулякров):
111 113 133 333
112 123 233
122 223
222
Первая строка (один спин): переживание, схема вообще, указание на…, умозаключение.
Вторая строка (два спина): схема, именно это, пропозиция.
Третья строка (4 спина): неопределенное восклицание и Реклама.
Четвёртая строка (8 спинов) — прагма.
Такая матрица называется тетраксис Пифагора или специальная унитарная группа Софуса Ли.
Если ещё раз переобозначить единицу — условной записи семиотического знак — в «верхний» кварк, двойку — в «нижний», тройку — в «странный», то получим матрицу адронов из квантовой хромодинамики (ядерной физики 1960-х):
uuu uus uss sss
uud uds dss
udd dds
ddd
Ещё раз переобозначим верхний кварк — в первую степень (линию), нижний — во вторую (симулякр — мнимая вторая степень, мнимая плоскость — другая система отсчета или «поле»), странный — в третью степень — обратного расстояния (объём) — (c=^4, b=^5, t=^6,…) — обратной массы и частоты (обратного обратного времени — то есть самого времени, иначе — фотона, нейтрино и пи-мезона (пиона) — получим выражение состава субатомных частиц в классических физических величинах (опять-же возможны реплики и спины):
t/sm t3/sm t3/sm3 t3/s3m3
t/sm2 t2/sm2 t3/s2m
t2/sm2 t3/s2m2
t2/s2m2
A=1/S=t/sm — эфир Менделеева, нулевой химический элемент. Обратный импульс или обратная термодинамическая эyтропия. Знак «переживание» — 111.
A2=t2/s2m2 — два эфира, темная материя (прагма — 222, ddd). Идеальный атом Кюри-Ферми (pe-=t/s2m x t/m=t2/s2m2=A2=1/S2). От обычного протия (простейшего водорода, первого элемента таблицы Менденлеева) такой идеальный или мнимый атом (тёмная материя) отличается отсутствием электрических зарядов протона и электрона. Протий — 1H=pe- x q2.
A3=t3/s3m3 — три эфира, знак «умозаключение» — 333.
H=t2/sm2 — нечто (субатомная частица — адрон “udd”, для сравнения — нейтрон — n=dud — частица Энглера — другая реплика нейтрона) обратная бозону Энглера-Хиггса (физической величине) — знак «неопределённое восклицание» — 122.
p=1/h=t/s2m — Протон, обратный дисконт энергии Дирака-Планка. Знак «схема» — 211.
n=1/E=t2/s2m (другая реплика центрального элемента) — нейтрон, обратная энергия. Знак «неопределённое восклицание» — 212.
1/е+=t3/s2m2 — антипозитрон — знак «реклама» — 223.
е-=1/Ф=t/m — электрон или обратный поток. Эфир Менделеева, в состоянии неопределённости видимости и протяжённости.
e-e+=E=1/n — композиция электрона и позитрона есть энергия или обратный нейтрон.
И так далее. Терминологии ядерной физики и теории мышления человека — различны, но матрица — идентична. Это наводит на мысль, что частицы мы лишь воображаем, так, как это нам позволяет наше мышление.
Всё это значит лишь то, что терминологическая матрица Пифагора-Платона-Аристотеля, возрождённая как специальная унитарная группа, матрица адронов, квантовая (логарифмическая) матрица физических величин, матрица целевых аудиторий в маркетинге, матрица семиотических знаков — неотъемлемая часть любого знания. Как сказал Эмпедокл: «споря о первостихиях природы, мудрецы лишь определяют пределы собственного мышления». Добавлю. Видимо затем, что-бы преодолеть их.
Если видение матрицы это концепт всех семиотических знаков, то её забвение — сам тот или иной знак — симулякр матрицы, искажённая картина мира. Человек — своими высказываниями и поступками — может выражать некоторый знак собственного мышления. Но, все вместе, знаки всех людей и есть матрица мышления. Язык.
Знак — искажение матрицы (непротиворечивого единства всех) знаков.
Есть люди, которые видят матрицу и есть, которые не видят. Мышление последних связано (означает или выражает) определённый элемент такой матрицы — семиотический знак (целевую аудиторию). Общение людей — та или иная культура — цепочки знаков. Сообщение. Информация. Возможно лишь найти место тому или иному рассказу о феномене культуры в матрице семиотических знаков или недостоверным рассказом о феномене выражать какой-то определённый семиотический знак. Но, со временем, когда интерпретация феномена обрастёт множеством знаков, матрица всех таких интерпретаций (рассказов) — все равно — станет очевидна.
Таким образом. Повторюсь. Феномен — это матрица. Рассказ о феномене — тот или иной знак. Знак — лишь один из элементов множества знаков — матрицы. Тот или иной рассказ о феномене культуры — лишь тот или иной знак этого феномена.
И что? Не следует отождествлять тот или иной феномен культуры с тем или иным рассказом о нем. «Ни один текст не серьёзен…» (Платон, «Седьмое письмо»). Любой рассказ — лишь интерпретация феномена, один из его знаков — вариантов проявления, одна из точек зрения на него. Следует рассматривать рассказы о феномене системно или диалектически, отдавая отчёт в существовании степени достоверности тобой сказанного, цель такого подхода — разглядеть матрицу здесь и сейчас. То-есть активировать собственный разум. Создать очередной феномен культуры.
Хочешь быть разумным — будь им. Или — продолжай выдавать за разум свою неразумность, интерпретируя проявления разумности других людей.
_ _ _
Качества и количества. Если рассмотреть каждую из платоновских стадий речи (частей психики, аспектов души, стихий природы или пределов мышления):
ПЛАТОНОВСКО-АРИСТОТЕЛЕВСКАЯ МОДЕЛЬ МЫШЛЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА.
1 — имя чувства идеи (стихия земли, переживание, желание, намерение, знак 111 — частная икона гипотезы),
2 — определение словом (стихия горы, концепция, теорема, знак 113 — частная икона аргумента),
3 — «рисунок» (стихия воды, метафора, обоснование, доказательство, демонстрация, знак 131 — общее определение гипотезы),
-4 — созерцание (стихия ветра, знак 133 — частное определение аргумента),
4 — понимание (стихия грома, знак 311 — общяя икона гипотезы),
-3 — вознесение (стихия огня, вера, эзотерика, психоделический трип, знак 313 — общая икона аргумента),
-2 — откровение (стихия водоёма или пропасти, знак 331 — общее определение гипотезы),
-1 — умозаключение (стихия неба, ненамеренность, осознанность, знак 333 — общее определение аргумента) -
— 100%-м проявлением соответствующего качества мышления, то с квантовой точки зрения эти сто процентов соответствуют 10^1 (десять в первой степени). Вот уже можно построить шкалу единичных делений по 10%. Или по 25%, как школьные отметки от единицы до пятерки. Например, для символического — "2" — можно представить 100% символ — пятёрку — передельно чёткое определение словом. Как у Аристотеля. 75% — на четверку — уже менее чёткое определение, как у Гегеля и так далее. Сложно определить точный процентный состав поверхностного определения, как у горожанина. Наверное, встречаются и тройки (50%) и двойки (25%) и предельно нечеткое представление, на единицу (0%).
КВАНТОВАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ МОДЕЛИ МЫШЛЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА. СОЧЕТАНИЕ СТАДИЙ РЕЧИ — «ДИСКУРС» (ИДЕОЛОГИЯ, МИРОВОЗЗРЕНИЕ, ПРАВДА КАСТЫ, СОСЛОВИЯ, ТУСОВКИ, СУБКУЛЬТУРЫ, СОЦИАЛЬНАЯ РОЛЬ ЧЕЛОВЕКА) — ПУТЬ ИЗ ЦЕНТРА МАТРИЦЫ (ТОЧКИ ЗРЕНИЯ НА ПОДЛИННУЮ КАРТИНУ МИРА) К НЕКОТОРОМУ ЕЁ ЭЛЕМЕНТУ (ЧАСТНОЙ КАРТИНЕ МИРА, ИСКАЖЕНИЕ МАТРИЦЫ). ВСЕ ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ ДИСКУРСЫ — РАЗЛИЧНЫЕ ПУТИ К СВЕРХПЕРЕЖИВАНИЮ. ВСЕ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ — К СВЕРХУМОЗАКЛЮЧЕНИЮ. ТРИ ОДНОГО ЗНАКА ПРИ ОДНОМ ДРУГОГО — К ЦЕНТРУ МАТРИЦЫ.
В таком контексте, дискурс горожанина — 2413 — символ понимания имени чувства метафоры, по пятибальной шкале — может быть 125-ти разных вариантов чёткости всех четырёх качеств. Если принять деление по 1% — 100000000 вариантов. Хайп, наверное — для того горожанина, которого он воодушевляет — это композиция очень невысоких отметок по всем четырём предметам. Двоечник верит в лучшие знания отличника, поэтому и списывает у него. Пишет шпаргалки, потому-что верит учебнику. Видимо это и есть природа хайпа. Конечно, горожане очень разные, «горожанин» — в контексте этой статьи — это тип или схема мышления. Для студента столичного университета, как я помню 1980-е — уровень требования к знаниям был гораздо выше, чем для студента провинциального ВУЗа, в пединституте — ещё ниже, школьник — даже отличник, держи он университетский экзамен — получил бы двойку или вообще ничего.
Знания авторитетного доктора философии ведущего мирового университета выше чем у его коллеги из регионального, а регионального выше, чем у провинциального. Но и знания первого могут быть ничтожными по сравнению с знаниями подлинного философа. При этом, дискурс у всех один и тот-же.
С точки зрения учения о матрице — действительно «ни один текст не серьёзен», очень многие люди чего-то добиваются, что-то утверждают, как-то поступают — просто не понимая, ни что именно они делают, ни для чего? В итоге — рождаются иллюзорные картины мира, далёкие от изначальной, естественной, мифа.
Не понимая сложности устройства мышления человека, многообразия его проявлений (семиотических знаков) — пытаются не только сами судить об этом, со своей колокольни, но и навязывать всем прочим свою точку зрения. Ничего кроме шизни из этого не получается.
Но, такие люди убеждают себя в том, что это и есть жизнь, другой просто не может быть. Если такую откровенную шизню называть «новым средством коммуникации» или «новыми медиа», то каждая ещё большая шизня, чем прежняя — новая «истина». Тогда и дурдом — философский симпозиум. Сейчас это феномен «конфети» (nft). Прежняя такая «новаторская» шизня — контемпрорари или арт-рынок. Феномен не в новом технологическом решении, но в безумных рассказах о нём, в утверждениях, что это имеет ценность, это — будущее. К счастью, этот хайп влияет только на слабые умы, есть еще люди, которые видят в таких, пусть и агрессивных рассказах про nft — банальную культурную бедность питчеров.
«Питчер» — в этой конфети-культуре — спикер, лектор, докладчик, рассказчик. «Креатор» — типа художника, «коллектор» — коллекционер — типа зрителя.
Никаких «новых медиа» — в конфети-феномене — я просто не вижу, тогда и КВН — театр и три буквы на заборе — книга. Вижу хайп от этой темы в самых обычных медиа. Думаю, это метод самопиара. В том числе и в университетской среде. Это выгодно — покрасивше врать об осмысленности полной бессмыслицы: исполнять роль амбассадора движения в университетской, в медийной или в музейной среде. Ставка на то, что кто-то заплатит за это полезное тусовке враньё. Откровенный софизм. Если же это искренне — это идиотизм. И, Бог с ними, nft — просто пример шизни. Сам шизофеномен — шире.
Но, дискурсы профессора и студента, политика и его избирателя, проповедника и паствы — разные. Качественно. Разные очерёдности стадий речи, мысль проходит разными траекториям между пределами мышления.
Что есть обучение в университете? Коллаборация, какой бы дискурс не был у студента он должен принять университетский, 4231. Идеальный (перспективный) студент — тот чей дискурс совпадает с дискурсом университета, ему остаётся лишь совершенствоваться в таком дискурсе. Все прочие должны переучиваться мыслить. Прятать свой природный тип мышления.
А теперь, представьте, что студент не желает меняться и вынуждает меняться профессора. Маразм? Да, но это и есть современный университет. Умение точно формулировать словами (символизировать) реальность (понимание причин, понимание реальным) — истина горожанина. Истина университетского профессора — понимать символическое. Это инверсные истины.
Другой пример. Читатель медиа — желает стать редактором. Это уже о гипотезе “nft-новые медиа”. Средство коммуникации. Тогда и картина — средство коммуникации. И научная конференция. И арт-рынок. Много примеров. Но между кем и кем? Ответив на этот вопрос — остаётся один шаг до «концепции дискурса», для некоторого дискурса. Вот что меня и смутило в такой концепции — можно ли вообще определить медиа — рупором определённого дискурса, не средство ли это коммуникации между различными дискурсами? Вот причина моей заминки с пониманием концепции. Не является ли некоторое СМИ, ставшее рупором определённой тусовки — симулякром медиа? Я не вникал в историю этой темы подробно. Но как я сам это понимаю — если «клип» — определён поверхностным способом понимания информации, транслируемой медиа, позже — имитацией творчества, дигимодерн — симулякром понимания информации — через ее бездумную ретрансляцию? То, не является ли — в таком контексте — nft — симулякром медиа? Тогда полное соответствие общепризнанным концепциям дигимодерна, клипового мышления, клиповой культуры: nft — новый симулякр медиа. Все снова на своих местах, nft — новый «клип» Гиренка, новый дигимодерн. Новая шизореволюция Делёза. А токен — тогда — развитие клипа, у некоторой целевой аудитории (снова теория дискурса, у некоторой дискурсивной группы) — токен, как симулякр клипа? Если nft определён о симулякром симулякра, а это понятно, то тогда либо медиа — уже симулякр (новые=симулякр), либо — медиа ещё не симулякр, а их симулякр как раз nft. Тогда — на мой взгляд, противоречие исчезает.
Горожанин, примерящий роль художника-модерниста — подменяет одержимость собственными метафорами — формулировками реальности. Наиболее глупое (поверхностное, слабое) из таких «определений реальности» — сейчас — токен, случайный шифр предмета как сам предмет, пять лет тому назад это место занимал блокчейн. Еще поколением ранее — «арт-рынок». До него — «шизореволюция». Сколько их ещё будет?
Горожанин — рыночник — подменяет формулировки метафор-обоснований — снова формулировками реальности. Горожанин — академический ремесленник, горожанин — деятель модерна — поменяет метафоры одержимости художника — всё равно — формулировками реальности. Какую бы профессию горожанин (тот у кого дискурс горожанина) не избрал — если его не принуждают к обратному — будет выражать свою истину, а вовсе не истину профессионального сообщества, в котором он оказался. И так для любого дискурса. Такая подмена и есть симулякр.
В разные исторические эпохи доминирует разный дискурс, перестраивая знание, социальные отношения, переписывая прежние исторические тексты — под себя. Все прочие — для него — аутсайдеры и так для каждого из дискурсов. Это — эксплуатация человека человеком или конкуренция дискурсов. Всем прочим остаётся только одно, создать собственный островок ментального комфорта — свой круг единомышленников. Либо — просто не обращать внимание на творящуюся вокруг шизню. Делать своё дело и пусть будет то, что будет.
Принятие чужого дискурса, ради кажущегося успеха — коллаборация — приводит к неврозам. К шизне. К симулякру. Но, кто его различит? Чем сложнее концепт, тем проще его подделать симулякром. Тем больше и тех, кто не заметит подмены.
Контемпрорари — не искусство уже только потому, что дискурс искусства — модернизм — 1324 — отличен от дискурса горожанина-современника-контемпрорари — 2413. Мещанин во дворянстве, мещанин в творческой тусовке, мещанин среди барыг, мещанин во власти и так-далее. Он конкурирует с дворянином во дворянстве, рождённым художником, истинным торговцем, политиком от Бога. И так далее.
Ничего хорошего от такой подмены не получается. Другие дискурсы никуда не исчезают. Просто начинается шизня, агрессивная некомпетентность. Профессия, сословие, институция — дискредитируется.
Так вот, та или иная шизня (доминирующий дискурс) и есть «дух времени».
Назвать вещи своими именами — значит видеть жизнь такой, какая она есть.
В социальном плане — люди заняты: либо профанацией (китчем), либо совершенствованием в своём дискурсе, на своём месте, либо метанием из крайности в крайность, либо дистанционированием от любого вида, как шизни, так и дискурса.
Складываясь вместе, образуя цепочки знаков или кусты интерпретаций — такие разные состояния мышления — складываются в разные состояния культуры, как цепочки мышления её участников. В разной степени жизнеспособные (шизнеспособные).
Самому бы не сойти с ума, как все.
___
Это рассказ о связи феноменов концептуального искусства, контемпрорари, блокчейн и nft, даосизма, теорий стадий речи Платона, Аналитики Аристотеля, психоанализа Ж.Лакана, шизоанализа Ж.Делёза 1970-х, семиотики Ч.Пирса 1890-х и т.д.
Что такое этот рассказ? Методом смешения нарративов — впечатлений от текстов других авторов, собственных воспоминаний и представлений, личного опыта: историй из своей жизни, что подобно прохождению пути в лабиринте или написанию картины из коллажа воспоминаний и представлений — автор создаёт образ нашего странного времени, по сути — «феодализма наоборот», когда мировоззрение горожанина (прихожанина, студента, электората) навязывает всем прочим сословиям свою «культурную норму».
Примеры. Мартин Хайдеггер, ещё в 1920-х — назвал таких «активных горожан» — современниками (контемпрорари), скатившихся, пусть и комфортному, для них самих, но с точки зрения немецкого аналитического философа — полуживотному-полуавтоматическому состоянию постмодерна («ДасМан» — «ЭтоЧеловек» — поверхностному мышлению), семиотический знак истины которого — шпаргалка, анекдот, сплетня, пересказ новостей, тусовка, а бессознательного благо — модернизм (жажда творчества). Всё вместе — ХАЙП.
Жиль Делёз, в 1970-х — назвал послевоенную ремиссию такого состояния культуры, если перевести его определение на современный язык — шизомодерном. Шизомодернизм, соответсвенно — против, это протест интеллектуала. Сравнивая концепции пост, шизо, клипового, дигитального модерна мы находим, в них, много общего. Соответственно, видим и близость пост, шизо, дигитального модернизма.
Имеет ли смысл определять эти качества каждого из двух противоположных и противоборствующих типов мышления разными феноменами? По мнению А.Ханова — все это один феномен культуры — вечная оппозиция модерна (3142) и модернизма (1324) — описанная ещё Юбером Дамишем в «Теории Облака». Модернист Джотто, Сезанн, Малевич, Поллок — против понимания живописи: аллегорией (селфи кардиналов), нарисованным театром, социальной рамой картины, выдаваемой за картину, случайностью, выдаваемой за закономерность.
Ирина Кулик, в своих лекциях о творчестве Твомбли, объясняет его метод — доведением живописи, как реплик ее персонажей до абсурда. Но, тогда и Поллок доводил театральность живописи до абсурда, увеличивая штрихи и царапины на сцене — от каблуков артистов — до размера, который только ему позволял холст, как это определил Дамиш. А Сезанн — демонстрировал возможность игры в живопись на «дырявой» сцене, если живопись «нарисованный театр», то пробелов красочного слоя просто не может быть? Сезанн показал, что может. Реплики нарисованных актёров не могут быть бессмысленными (абсурдными)? Твомбли показал, что могут. Чёрный (пустой) холст не может быть иконой, Капелла Ротко доказывает обратное. Таких примеров можно привести множество.
Общее, во всех прежних примерах такого противостояния ремесленника и художника — вечная конкуренция их дискурсов (мировоззрений, социальных ролей). Выход из этого противостояния — концепт — непротиворечивое единство обоих подходов, как в концепции постживописной абстракции Гринберга.
Если идеологами движения заявлено, что nft-токен невозможен без цели перепродажи, то протестом (иронией, стебом над этим) против такого «нового модерна» — является «непродаваемый токен», как у А.Ханова? Не токен — имитационная метафора картины, как в nft, а метод токенизации — использованный в самой картине, например — составление картины из множества суверенных фрагментов-токенов (прежних картин художника). Если так, то и визуальное высказывание художника становится понятным и его статья. «Это старая тема в новой форме нового поколения».
Но, в отличие от Хайдеггера, Делёз объяснил его причину не влиянием «американского образа жизни», но эксплуатаций буржуазией всех прочих социальных групп, доведённых ею до шизоидного состояния.
В 1960-х, Жак-Лакан рассмотрел этот феномен иначе — новой эпохой, как практикой переписывания прежних исторических текстов в новом доминирующем дискурсе, когда диктат символического на реальное приводит — либо к неврозу коллаборации (постмодерну), либо — революции (постмодернизму - "…изм" — против, пост…" — сверх, как протесту против такого подчинения чужому дискурсу). Излечение обоих типов невроза Лакан видел в перенесении человеком своих проблем — в область его воображения, способного создавать альтернативную (комфортную) реальность. Помощь психоаналитика требуется лишь в распутывании представлений человека, подведения его к осознанию собственного дискурса. Но, по мнению самого Лакана — это полумера. Проблема кроется в устройстве мышления человека. «Любой дискурс — тюрьма духа».
Современные интерпретации такого феномена «культуры контемпрорари» — «клиповая культура» Э.Тоффлера (влияние информационных технологий на мышление), «клиповое мышление» Ф.Гиренка (каждый человек в душе художник: испытывает смысловые галлюцинации, клип — поверхностный образ понимания реальным — симулякр художественного образа), «дигимодерн» А.Кирби (феномен подмены усвоения информации — бездумной её ретрансляцией, посредством Интернета и гаджетов).
Термин «контемпрорари» трактуется так, как это принято в немецкой социологии — переводом метафоры «времени, как пространства» в английском языке. «Контепмпрорари ворлд» — «мир современника», мир его фантазий, противоположный «миру на расстоянии вытянутой руки» — миру «здесь и сейчас» (дискурсу настоящего — 1324), «современности». Здесь «модерн» — не конкретный дискурс академического ремесленника — 3142 — (интригана полусвета), но, другое, более общее значение.
«Постмодерн» — тоже многозначный термин, это и дискурс — 4132 — спецслужб, узких специалистов, телеэкспертов в чём угодно, анти-постмодернизм и «дискурс горожанина» — 2413 — в понимании М.Хайдеггера. Так же и «постмодернизм» — это и дискурс повстанца — 1423 — и обозначение альянса всех дискурсов. Расшифровка числовых значений дискурсов дана в статье.
А.Ханов — во всех этих ветвях постмодернизма, как попытках объяснения феномена постмодерна («сверх-модерна», «мира симулякра», «современной виртуальной цивилизации») — видит возрождение учения Платона о стадиях речи, произвольные сочетания которых названы Фомой Аквинским в XIII веке «дискурсами». Это станет очевидно любому спикеру, если распутать путаницу — в его собственном — понимании терминов. Знание — способность интуитивно отличать точные значения терминов от неточных. Не делать ошибок. Признание твоего знания другими — дискурсивная социальная игра, тусовка.
А, само учение Платона — названо — поздне-античной греческой интерпретацией древне-китайского даосского учения о 64-х сочетаниях восьми стихиях природы (разума). Искусство, как практика — другая интерпретация даосизма. Как и более раннее пифагорейство. Автор статьи подчёркивает, что и Лакан и Делёз, в конце своего жизненного пути пришли к платонизму, уточнив свои прежние учения, но было поздно, подхваченные горожанами теории, ставшие симулякрами, захватили университеты, галереи и мастерские художников — эти поверхностно понятые учения и привели к шизореволюцией второго рода. Обновлению стихийной культуры контемпрорари. Рождением особой идеологии и истории этого феномена. Последний пример, уже симулякр такого симулякра — «конфети» (nft). Сейчас лихорадочно разыскивается обоснование этого феномена, подобно «шизореволюции», принятой обоснованием контемпрорари-арт (арт-рынку).
С другой стороны, феномен контемпрорари, вот уже столетие раздражающий европейских мыслителей, по мнению А.Ханова является симулякром американского прагматизма, в частности — поверхностного понимания горожанами семиотической теории мышления Ч.Пирса (конец XIX века). В то время семиотика вызывала — у горожан — не меньший хайп, чем блокчейн и конфети. Были курсы семиотики для домохозяек. Напоминает MBA по маркетингу, шизофренировавшие товарный рынок или — недавние курсы арт-рынка опять-же для домохозяек, открывавших, по окончании курсов, коммерческие арт-галереи, или блокчейн-лекции на международных арт-ярмарках, приведшие к собственному творчеству их слушателей, индустрии nft.
А, европейский континентальный постмодернизм (русский, но, правильно сказать белоруско-украинский, Витебск, где беседовали Бахтин и Малевич — это Белорусь, Харьков, где эта концепция была высказана — Украина, немецкий — М.Хайдеггера — 1920-х, французский 1960/70-х) — были попытками возрождения семиотики из её городского шизо-симулякра, когда сама американская семиотика (аналитическая философия или прагматизм) — была интерпретацией аналитики Аристотеля, уже — интерпретации платонизма. Жиль Делёз называл христианство — иконическим платонизмом. А миф о Христе — интерпретацией мифа Платона о Сократе. Иконический (иконическая, буквальная, реалистическая форма идеи) — термин семиотики, противоположный символической или абстрактной форме той-же самой идеи. В 1980-х Ричард Рорти — «философией будущего» — соединил американский прагматизм с Европейским постмодернизмом.
Симулякром аналитики Аристотеля — была «современная формальная логика» Теофраста, а подлинная наука (Галилея) — была протестом против искажения аналитики софистами-богословами, то есть — её возрождением. В середине XIX века аналитика возродилась в математике специальной унитарной группы Софуса Ли, семиотика и маркетинг — лишь варианты применения теории матрицы в социолингвистике и торговле. Теория относительности А.Эйнштейна — тоже симулякр или интерпретация такой матрицы (тензор — матрицы производных) в физике. Алгебраический редукционизм. В 1960-х учение о матрице возродилось в ядерной физике — как матрица адронов. Но, большой адронный коллайдер — технологическая метафора другой современной теории квантового поля, альтернативной квантовой хромодинамике 1960-х, с открытием четвертого, пятого и возможного шестого кварка — признанной наивной.
Андрей Ханов начинал с физики, в своих исследованиях самостоятельно пришёл к матрице, модернизировал её в очередную теорию всего, ещё в 1980-х объяснил факт нерешенных проблем физики — забвением матрицы, «таких вопросов нет, всё было понятно ещё в глубокой древности», оценил университетское знание как социальную тусовку, пересмотрел и связал все разделы физики, за что получил рекомендацию оставить Ленинградский государственный университет и заняться художественным творчеством.
В своей художественной практике сразу-же столкнулся с пятым отделом Ленинградского КГБ. Этот конфликт привёл к признанию его художником, но, в отличие от конфликта с университетом — не закончился очередной сменой профессии. Возможная причина того, что его независимая практика осталась в истории — в переходной ленинградской художественной культуре того времени. Протест против конвенциализма тогда ещё не принял форму симулякра. Все эти 40 лет у художника находились единомышленники. По сути — он поочередно столкнулся с диктатом различных дискурсов (университета — 4231, спецслужб — 4132, психоделии — 3241, горожан — 2413, подлинных художников — 1324 и ремесленников — 3142, постмодернизма — 1423, рынка — 2314 и маркетинга — 2143, софизма — 4321 и аналитики — 3412), пережил собственную «Шизореволюцию» и нашёл выход из нёё в ненамеренном прагматическом творчестве.
Удивительно, но эта его практика "за всех сразу, но против каждого из дискурсов в отдельности" — продолжается и сейчас. Когда, казалось-бы окончательно победил конформизм и новое поколение просто не имеет никакого представления об альтернативе ему. Сама практика — провокационные перформансы и участие в выставках на Западе. Иногда — в российских галереях и музеях. Участвует и в научных конференциях. В последние годы, московские и петербургские кураторы, Виталий Пацюков и другие приглашали художника участвовать в выставках в музеях и муниципальных галереях.
О творчестве художника написаны научные статьи, включая PhD анализ его творчества, работы храниться в некоторых музеях, о творчестве художника упоминают справочники и энциклопедии. Критики отмечают независимость от чужого мнения, недоверие «норме изображения», а саму практику называют культурной инициативой возрождения (прежних феноменов культуры, мифа), построением концепта. Постановкой проблемы смысла культуры. Зеркальной образностью. Поэтикой вечного возвращения. Высказывания художника цитируют исследователи религии, языка и культуры университетов разных стран. Конечно это сложно назвать успехом у публики, но и неуспехом тоже назвать нельзя. А, с учётом, что эта практика проходит не просто вне тренда контемпрорари, но вопреки ему — она уникальна.
Художник коллажирует свои прежние работы — считая их метафорами (концептами) своих воспоминаний и создаёт из них абстрактные структуры, сами выталкивающие образ единства суверенных фрагментов. Когда это позволяет размер — такие структуры из картин оказываются сферами (сферическими матрицами, бесконечными пространствами), по которым от фрагмента к фрагменту пробегают ритмы случайности, поразительно напоминающие саму жизнь.
В статье, автор стремится разложить все рассматриваемые им феномены по своим полочкам, что-бы проявить связи между ними — наше время - и определить его место в матрице всех времён.
Сначала — тот или иной — терминологический объект — как-бы случайно — выявляется примером из жизни, в частности — из сравнения впечатления от книги «Шизореволюция» и других, а так же — собственных воспоминаний об описанных в них событиях, о заявленных кем-то теориях и самих этих теориях и т.п.
Это и не наука и не литература, не манифест и самореклама, не аналитика не софизм. Вот — попалось на глаза, вот — всплыло из памяти. А ведь это… Таким простым методом — автор равноудаляется от любого дискурса. Зачем? Он считает, что выражать мысль следует такой какой она тебя посетила. А, облекать её в какой-то определённый — но не твой — дискурс — значит врать.
Этот метод мышления можно было бы назвать философией, в духе пифагорейского наблюдения за игроками в жизнь или делёзовского последнего разговора с другом, но и такая философия — дискурс. Лучше не думать — как сказать. Как идёт, так и идёт. И так, шаг за шагом, пока — сама собой — не проявится вся конструкция из разных мыслей — идея матричности мышления. Кроме которой — в этом мире — ценного ничего нет. Всё — её отражения. Каждый из нас видит лишь отдельный фрагмент этой матрицы и потому — не совсем разумен. Но, сам так не считает.
Ритм воспоминаний отождествляется с этой структурой. Это такой метод доказательства достоверности сказанного: как есть так и есть, можете не соглашаться, но — судите сами — с какой стороны не посмотри — никакого другого вывода просто не может быть. Это очевидно. Кому очевидно? Рассказчику.
Затем — тому или иному объекту матрицы дается точное определение, причём, с — мировоззренчески — разных точек зрения, какими их многообразие представляет сам автор. Зачем? Это построение концепта ВСЕХ дискурсов. Другой, более рациональный путь к видению матрицы. Примеры таких — дедуктивно исследуемых — природных объектов мышления и культуры: шизореволюция, шизоанализ, шизоэстетика, концепт, симулякр.
Постулируется различие объекта (идеи) и его теории (рассказа о ней). Воображаемая связь между которыми (концепт и его симулякр) — как раз и является исследуемым объектом мышления человека (знаком, дискурсом, социальной игрой, ролью, идеологией, мировосприятием).
Затем, предполагая формирование у читателя представлений о простых (ключевых или базисных) терминах, автор переходит к анализу — этими терминами — сложных феноменов культуры. Зачем? Кого это интересует, если это не определённый дискурс? Возможно, кого-то интересует. Того, кто не ослеплён тем или иным дискурсом, кто пытается разобраться в себе.
Предусмотрена возможность потери и нахождения читателем запутанной нити повествования, для этого один и тот-же вопрос рассматривается много раз, в различных частях текста, с различных точек зрения. Что многократно подчёркивается.
По завершении чтения, предлагается вернуться к началу статьи. Видимо для того, чтобы пройти лабиринт заново, закрепив результат. И так — много раз, пока не возникнет ощущение надуманности любого вашего мнения об обсуждаемой проблеме. Автор оставляет читателю подсказку — «проблема постмодерна» — не наша, это испытание, нас заставляет её решать природа нашего мышления". Пробуждение спящего разума и есть такое решение.
Возможно, такая «запутанность текста» служит цели имитации устной речи, живой беседы или — своего рода — тестом на интеллект — сегментацией целевой аудитории. На это указывают цитаты из Платона и Конфуция «ни один текст не серьёзен, особенно письменный…» А, это — не текст? А, у самого Платона? Не один — значит и не этот. Но, есть уточнение, у Платона — "без созерцания — ни один текст не серьёзен…". "Без достоверного выражения текстом — посетившего тебя образа" — у А.Ханова. Образа чего? Матрицы мышления. Как? Отстранившись от её элементов — семиотических знаков, взглянув со стороны. Как? Создав себе точку опоры, разглядев эту матрицу в череде событий собственной житейской обыденности. Как? Соединив воедино все части мышления. Для этого надо посмотреть и на других людей, что они делают и говорят? (Пифагорейство).
Конфуцию приписывается фраза: «края величайшей пропасти непонимания людьми друг друга (это и есть проблема, якобы решаемая статьей) — желание человека поделиться с другими своим духовным открытием (матрицы мышления, ризомы) и его-же нежелание выслушивать подобные откровения других людей». И ещё одна: «не относись к другим людям так, как не хочешь, чтобы они относились к тебе». Но, если говорить лишь то, что собеседники только и хотят от тебя услышать, то как отделить вероятность (что это тебе только кажется), от того, что именно от тебя хотят услышать? А зачем отделять? Единство гипотезы и аргумента и есть образ. Но, если даже и «как именно» — равно тому «как тебе это кажется», то свою точку зрения — достоверно просто не высказать. Это будет мнение собеседника, не твоё. Подчинением чужому дискурсу. Рынок или литературная беллетристика. В творчестве это китч. Кроме того, нормы у всех — разные.
Вера в гарантированное взаимопонимание — при соблюдении некоторых правил — есть симулякр взаимопонимания. Когда это происходит без построения тобой концепта различных точек зрения — что требует особых усилий и, в первую очередь, преодоления нормы. Мало того, что симулякр — конформизм — причина проблем с психикой. Так ещё и проблемы возникают в культуре. Природа решает это противоречие дроблением человечества на тусовки, дискурсы, мировоззрения, машины желания, целевые аудитории. Дискурсы конкурируют, возникает эксплуатация человека человеком. Ладно, ранее эксплуатировали горожан, еще ранее — рабов символов — потребителей. Теперь горожане пытаются устанавливать собственные правила, это ещё хуже.
И что? Нежизнеспособная шизо-культура умрёт. И мы вместе с ней. Преждевременно. Каков выход? Консенсус всех дискурсов — вместо их конкуренции. Как этого добиться? Именно об этом и только об этом, по мнению автора и пытались сказать авторы рассмотренных в статье теорий, любое иное практическое их применение — есть симулякр или смысловая галлюцинация самого читателя, обобщённо — культура. Читайте статью.
Чем плоха конкуренция? «Конкуренция» не плоха и не хороша, она лишь часть нашей разумности, есть и другие. Плоха лишь конкуренция «конкуренции» с другими методами мышления. Почему? Она делает из людей шизо-автоматы. А, из изобразительного искусства — «шизобразительное». Единственный образ которого — «шизня» в голове. Но и это — возможная платформа для взаимопонимания шизиков. Другое дело, что не все–такие, для многих — такая норма городской культуры — вынужденная маска. Они и есть целевая аудитория статьи.
Подробнее.
Как-бы случайно, намёком — поставленная автором «величайшая проблема человечества» — решается непротиворечивым (по его мнению) сочетанием двух — уже ставших классическими — постмодернистских методов:
I. «Ненамеренностью повествования» (пренебрежением автора к выявлению им структуры своего текста, чем такая структура, как раз, и выявляется) — отсыл к методу постижения Дао в Дзен: «подлинное Дао — награда за отказ от намеренного его поиска». Но, со множеством оговорок — взаимных отражений одной мысли в другой, пока сами такие мысли не растворятся в иллюзорном пространстве «зеркала». Отсыл к методу «десолвирования проблемы» как её решению Рорти. Взаимными отражениями («расстворением=мышлением», английская игра слов) вопроса (гипотезы) и ответа (аргумента) — в художественном образе. Но, это ещё и метод построения силлогима Аристотелем и — концепт Пьера Аберяра.
Подлинный художественный образ — нематериален, это ничто, его не ухватить, возможно лишь выразить его метафорой. Удивительно, но некоторые люди способны восстановить его из метафоры.
Симулякр такого образа — буквальный нуль-объект, заведомо понятная многим, описанная в литературе, а потому — пустая метафора.
Образ существует сам по себе, его возможно лишь видеть или не видеть. Если он видим, то остается лишь констатировать факт его выражения метафорой (средней буквально-символической формой), и всё — семиотический знак твоего творчества, тождественный самому творчеству построен. Но, что-же тогда есть этот образ, если он определен достоверностью выражения его смыслоформой? Замкнутый круг, основание в метарекурсии. Следствие как причина, причина как следствие, отсутствие их связи или непротиворечивое единство причины и следствия — разум? А что тогда всё прочее, имитация разумности? Самообман? Культурная норма? Дискурс? Машина желания? Каждый человек отвечает на этот вопрос по своему, поэтому мы такие разные.
II.«Внутренней достоверностью», как доказательством (в первую очередь самому себе) — тождественности рассматриваемой проблемы и формы её решения (что тоже не факт). Очевиден лишь факт такой интерпретации автором формы посетившей его идеи. Что и заявляется «подлинной достоверностью» любого текста, как концептом изначально посетившего автора семиотического дицента — художественного образа решения проблемы и смысло-формы его выражения (факт его метафоры). Решение — концепт, ложное решение — его симулякр.
Автор — как будто — делает всё, что в его силах, что-бы клубок его собственных мыслей не был распутан читателем, остался тайной — для этого — прячет мысль на поверхности, прямо перед взглядом читателя. По сути — иронизируя над смысловыми галлюцинациями читателя. Перекладывая решение проблемы понимания текста — на самого читателя.
Цель — видимо — та самая Шизореволюция (перезагрузка, состояние психики между переключениями на различные роли-машины желания). Хотя, автор прямо заявляет, что её противник, уточняя — «в контексте книги Шизореволюция». Хотите получить ответ — вникайте в его критику этой книги. Он так и говорит: «рациональный анализ Шизореволюции — обесценивает её». «Вторичная Шизореволюция — симулякр первичной». «Концепция Шизореволюции Ж.Делёза — обобщение им всех прочих мировоззренческих революций 1970-х» (уже разрушение природной?) «Шизореволюция — культурная норма», «подлинная шизореволюция в нарушении порочной практики подмены одной такой — воображаемой — нормой другой.» И тут-же — «Шизореволюция 2.0 — nft — пожрала внуков своих детей». Так хорошо это и плохо? Нет ответа. Парадокс служит движущей силой рассказа.
«Подлинный постмодернизм в консенсусе всех его версий». «Ложный постмодернизм» — «постмодерн» (поверхностное понимание постмодернизма городским обывателем) — симулякр такого единства разных частей единого постмодернистского дискурса, но и сам постмодернизм — лишь один из множества дискурсов.
Симулякр — это либо вырывание одной из версий постмодернизма из контекста движения в целом, либо противопоставление версий, либо рационализация (более обще — практическое применение) — той или иной версии постмодернизма — с той или иной частной целью. Объясни это эпигону, он станет подражать уже такому объяснению. А зачем объяснять? Не проще ли идти своим путём, не обращая ни на что внимания?
«Произведение искусства — памятник непротиворечивому единству навсегда застывших перцептов и аффектов художника» (Ж.Делёз). А что китч? Нет ответа. «Произведением искусства зритель называет свою рефлексию, само произведение лишь странно привлекательно для этого» (Р.Рорти). «Авангард — модернизм — игра в игру академического художника, когда игра академиста в отражение им природы. Постживописная абстракция — единство таких игр.» (К.Гринберг). «Подлинное искусство — ненамеренное выражение своего внутреннего видения жизни — концептуальными метафорами, но насколько эти метафоры близки зрителю — решает он сам. Просто искусство — модернизм — намеренность метафор, одержимость ими, та или иная форма. Китч — симулякр всего этого» (А.Ханов). Не все читатели пройдут этот лабиринт до конца… Матрицу Аристотеля — так ведь и не поняли… А эта — сложнее. Симулякр аналитики — формальная логика, а симулякр такой логики — современная математика.
Но, даже те, кто лишь пробежится глазами по заголовкам — получит некоторое представление о «проблеме постмодерна», которая, по мнению автора, неотъемлемая часть мышления человека, своего рода — испытание. Её решение — разумность, в частности — осознание, что это «не наша проблема».
Через практические примеры столкновения различных мировоззренческих подходов (дискурсов), постепенно читатель подводится к собственным выводам, автор лишь приводит примеры таких возможных решений, оставляя читателю свободу выбора:
— Во первых — о связи терминологических аппаратов всех этих теорий, например о связи значений: «сочетания стихий природы» — в даосизме, «очерёдностей стадий речи» или «сочетаний пределов мышления» — в теории мышления Платона, «композиции терминов представлений современника о своём мышления» — в аналитике Аристотеля, «семиотического знака» — в прагматизме Чарльза Пирса, «элемента квантового регистра» — в кибернетике, «физической величины», стабильного и нестабильного «химического элемента», «субатомной частицы» — в квантовой теории, «дискурса», «мировоззрения», «социальной роли», «профессии», «социальной группы» («касты, тусовки, сословия») — в системном психоанализе Жака Лакана, «машины желания» — в шизоанализе Жиля Делёза.
Другой пример — связь терминов «коллективный разум», «нематериальный естественный интернет», «ризома машин желания», «матрица семиотических знаков», «консенсус всех дискурсов».
По убеждению автора — «мир воображаем человеком», «мы просто не способны ничего понять и увидеть — вне представлений, рождаемых нашим мышлением». Даже — «научный эксперимент — лишь одно из таких представлений». «Любое суждение основано на матрице суждений». Здесь автор явно интерпретирует Аристотеля. Причём, как рациональное мышление, так и эзотерическое ощущение — лишь разные части единого понятийного аппарата. Эзотерика не выход из рационализма и не наоборот, оба метода — одинаково — смысловые галлюцинации. Это явно пререинтерпретация теории концепта П.Абеляра или «благодати» Ф.Аквинского. Существуют и смешанные типы мышления, например — философия (один отрицательный предел дискурса, при трёх положительных или наоборот). «Любой человек верит в реальность своих выводов». Но, они могут быть как достоверными, так и не достоверными. Достоверность — в непротиворечивом единстве всех точек зрения, но и это лишь одна из точек зрения.
По сути, автор (это подметили философы) — излагает собственную версию модернизации «корреспондентской теории истины», сильно замешанную на мифологии, восточной и античной философии, психоанализе и философии будущего Р.Рорти. Автор считает постмодернизм 1960/70-х — в этом ряду теорий — примитивом, слабым звеном, рождающем больше симулякров, чем концептов. Излагает очередную теорию всего, оправдывая себя тем, что всё это сказано до него, все источники открыты, возможно лишь самому понять, что это лишь описание жизни. Арбитром достоверности и недостоверности различных точек зрения выступает судьба того или иного феномена культуры. Если в культуре, как цепочке семиотических знаков больше концептов — она жизнеспособна и — наоборот, если симулякров — она уступит место другой. Это прагматический подход.
Возможно лишь самому найти непротиворечивое единство всех наших естественных (природных) заблуждений о природе и построить их мета-концепт (миф). Выстроить различные заблуждения в единую структуру — картину мира человека, матрицу. Если это у тебя получится, это будет зерном новой ветви культуры, если нет — кто-то другой сделает это лучше тебя.
— Во вторых: пунктирно — прослеживается влияние концептов и симулякров — как элементов перечисленных выше теорий устройства и функциональности мышления человека на современную культуру. Формулируются, сопоставляются законы динамики культуры из всех этих теорий, например: «история — как практика пересказа исторических текстов в новом дискурсе» или в «новой форме идеи» (иконической — вместо символической, симуляр вместо концепта и т.п.), «цепочек семиотических знаков», «блокчейн» и “nft” (эн-эф-ти — «конфети»), различных «альянсов дискурсов», модели «смены циклов разрушения концептов симулякрами и возрождения новых концептов».
Другой пример: дается определение «искусству» как сложноформулируемому словами единству всех точек зрения на него — выражаемому лишь композиционно — связью житейской обыденности («миром симулякра», «современной виртуальной цивилизации», «миром современника», «контемпрорари») и… его рисунком (демонстрацией, доказательством или метафорой) и китчу, как подмены этого природного (естественного для мышления человека) единства — (настолько-же естественной для человека) — точкой зрения («истиной», «правдой») — той или иной социальной группы («тусовки», «профессионального сообщества», «сословия», «касты», «социальной группы», «идеологии», «дискурса», «машины желания»). Духовное открытие —> творческое произведение —> признание произведением искусства зрителями. Скорее всего — не сразу, возможно — после смерти. От предмета-претендента на произведение искусства требуется лишь одно — быть странным и потому — привлекательным для интерпретаций. Обычное, актуальное — не странное. Вероятно — китч.
В конечном итоге, видимо — рассчитывая на то, что читатель уже подготовлен к пониманию этого, что остались только те, кому это интересно, автор делится собственными представлениями о жизни и роли в ней разума человека. Высказывает собственное решение проблемы постмодерна, как осознанного (ненамеренного) дистанционирования от всех дискурсов («знаков», «машин желания»), кроме прагмы — центра матрицы знаков-дискурсов. Заявляет, что матрицу не покинуть, можно лишь достичь её центра, с точки зрения которого только и ощущается (созерцается) наше подлинное Бытие — матрица всех типов разумности: когда все прочие точки зрения (социальные роли) — равноудалены и одинаково безразличны. Образуют, окружающую тебя сферу. Элементы такой сферы — дела и поступки. Как твои собственные, так и других людей. В том числе и картины.
Называет практику достижения такого особого психологического состояния — «подлинным творчеством» — построением концепта (непротиворечивого единства) искусства и жизни. Здесь и выясняется, что все, рассмотренные в статье теории мышления, как раз и являлись призывом к такому результату, а взгляд на них — с любой иной точки зрения — их симулякром.
И… это — как-раз и есть модель мышления человека. Из 64-х семиотических знаков: 8 стихий или пределов мышления, 18 концептов, 30 симулякров (мнимых чисел-знаков), 7 симулякров прагмы (центра матрицы) и только одна подлинная прагма (мета-концепт всех прочих — «квантовая неопределённость», но и она — лишь один из равноценных элементов матрицы). Дискурс или машина желания — лишь к тому или иному знаку. Мышление — пространство или лабиринт, пройти который и есть пробуждение разума. А события житейской обыденности — лишь иконы (интуитивное понимание реальным), символы, концептуальные метафоры или их симулякры такого пути, генерируемые нашим мышлением иллюзии.
Их квантовая структура — едина для всех типов человеческой деятельности. Квантовый мир мышления невозможно ни представить геометрически чётко, ни точно описать алгебраическими функциями, потому-что это пространство фрактальное, обладает дробной размерностью, а матрица мышления — это просто мотив, повторяющихся на всех уровнях масштабов (логарифмов, квантов, кварков, степеней). Это лишь множество вероятностей, как шахматная доска, единая для всех партий игры. Но, раз уж это пространство мышления человека, то только сам человек и способен его увидеть — играя в свои «игры разума» — как ритм времени, соединяющий события его жизни, его мысли и поступки. Это и есть «дух времени», «сонм олимпийских богов разума», или Судьба.
Если у тебя есть видение этой матрицы — любой твой рассказ (жизнь, карьера) — достоверны, осмысленны — вне зависимости от оценок другими людьми. А все прочие люди, за редким исключением таких-же как ты — просто не понимают, ни что говорят, ни что делают, но уверены в обратном. И Бог с ними, у них своя судьба. Опять отсыл к Аристотелю. Но, далее автор делает самоироничное уточнение аналитики — так для всех: любой отличный от твоего дискурс — для тебя — симулякр твоего.
Критика различными постмодернистскими философами такого аналитического подхода — объясняется критикой ими его сумулякров, то-есть возрождением. Постмодернизм заявляется интерпретацией (попыткой понять) американскую прагматическую философию. Восстановить её из симулякра городской культуры, распространившейся на Европу. А сама прагматическая семиотика — лишь интерпретация (возрождение) аналитики, когда аналитика Аристотеля — лишь греческая версия даосизма и далее к мифу — представлению человека себя разумным. Проявление разумности не связано ни со временем, ни с пространством. Это естественное свойство человека. Хочешь быть разумным — ищи это качество себя в общении с окружающими тебя людьми. Старайся сделать мир лучше. Если это в твоих силах.
Жизнь, реальность, мир духов, систем отсчёта, разум, вселенная, Бог — в форме наших представлений о них — лишь части этого пространства нашего разума, которое неизмеримо больше любых его частей.
Герман Васильев
_ _ _
Термин Жиля Делёза «Шизореволюция» — из 1970-х — использован художником и искусствоведом Андреем Леонидовичем Хлобыстиным (как непосредственным участником — некоторых, описанных им, в своей книге «Шизореволюция» — событий визуальной культуры, так и сотрудником института истории Санкт-Петербургского государственного университета) — как я сам это понял, для обоснования значимости творчества одной из ленинградских сквоттерских арт-групп 1980/90-х, связанной с Тимуром Новиковым.
Речь — в книге — идёт и о других арт-группах и отдельных художниках того времени, но не настолько подробно, как о тимуровцах, как-бы — фоном. Попытка объективного научного анализа феномена смешивается с субъективными воспоминаниями одного из их непосредственных участников.
В итоге — создается ощущение, что это не анализ феномена, но его имитация. Да, это звучит двусмысленно. Как двусмысленно и само творчество ленинградской арт-труппы (тусовки) 1980-х. Речь об имитации творчества или имитации анализа? Я не стану это уточнять. Без такой двусмысленности или даже — иногда — многозначности — рассказ просто невозможен. Потому, что это рассказ — как раз — о многозначности.
Отличие питерского от московского искусствознания — в рассказах самих художников о пережитых ими событиях недавнего прошлого, чем на постороннем взгляде критика. Причём, началось это много десятилетий тому назад. Наверное, каждые пять-семь лет — появляется очередное исследование, хотя и в Москве встречается подобное, пусть и с меньшей периодичностью. Этот текст — конечно — не исключение. Особенность такого подхода — крайняя избирательность «исследования» и субъективность, при отсутствии какой-либо связи различных точек зрения. При том, что описываемым, со столь разных сторон — событием — было именно непротиворечивое единство множества различных точек зрения. Оно было полезно всем и сейчас утрачено, восстановить его невозможно. Потому, что любой рассказ о нём словами — раскрывает лишь одну из его сторон, превращая феномен в симулякр.
Было некоторое событие — феномен единства множества разных значений визуальной культуры. Затем, возник новый феномен — рассказов непосредственных участников тех событий — об этом утраченном единстве. Все–такие рассказы — одинаково — хочу верить в это — преследуют цель возрождения самого такого утраченного единства и одинаково — не справляются с поставленной задачей. Единство было в том, что вместо споров, чья практика значимей — все сидели по мастерским и просто красили картинки. Остаётся только добавить, что это «дым», который как известно не бывает без огня. В данном случае — дым после пожара.
А вот рассказы критиков — о том-же самом — гораздо более сухи и бездымны. Одно перечисление событий феномена и имён их участников — без иллюстраций и без анализа — занимает несколько сот страниц.
Рассказы о Концессии — первой, второй, третьей.
https://diary.ru/~avangardist/p21266767.htm
Рассказы о ТЭИИ.
Рассказы Олега Купцова о новом пантеизме.
https://a-putyatichna.livejournal.com/49879.html
Рассказы о гуманитарном фонде «Свободная культура».
https://ais-spb.ru/sbornik/11.pdf
Рассказы галереи Борей (книга Андрея Леонидовича).
Архивы фонда Дмитрия Лихачёва.
http://www.encspb.ru/object/2804729607?lc=ru
И многие другие.
Вспомним Великую Отечественную войну, она вызвала подобный эффект множественности интерпретаций самими участниками. Возможно, в послевоенное время, поколение через поколение — пережило свою собственную символическую войну духа и отреагировало на неё ровно так-же…
https://garagemca.org/ru/programs/library/catalogue/L36446
https://nonmuseum.ru/en/collection/
Если это университетский — по форме — текст, то — с такой формой — диссонирует его содержание — поток личных воспоминаний. Если это поток воспоминаний — по форме, то с ней диссонирует его университетское содержание. Но, такой подход автора — как раз — на мой взгляд — и соответствует заявленному термину «Шизореволюция».
Попробуем разобраться, что есть «Шизореволюция» Андрея Леонидовича — сам такой современный текст или его оценка событий сорокалетней давности? И то и другое? Не то и не другое? Или — что-то одно — выданное за что-то другое?
Игру слов я сразу отбрасываю, не увидел её, как не заметил и непротиворечивого сочетания двух точек зрения — учёного и участника. Не ясно мне и что конкретно есть мысль автора: «смысл (интерпретация) формы посетившей его идеи о достоверности сказанного им» или лишь «смысл самооценки достоверности его рассказа о форме его идеи»? Я вижу лишь факт жеста, на 500+ страниц и 600+ иллюстраций, но его причины и цели мне точно не понятны. Единственное предположение — очередной самопиар тимуровцев.
Факт публикации этой книги — в 2017 году — на мой взгляд, можно отнести к Шизореволюции, но какой именно?
Первого рода, какой её изначально определил Жиль Делёз — «Размашиниванием человека — через смешение, но не единство разных функций его психики (дискурсов)»? Как вариант — через подмену одной функции машины — другой. Но, зачем? Ради доведения машинных функций психики до абсурда? Допустим. Тогда — зачем? Ради создания нового общества свободных (от своей шизоидно-машинной природы) людей? Ради выхода человека из машинного (шизоидного) состояния, которое тот не замечает, напротив — считает признаком своей разумности. «Клин клином вышибают». Дурдом лечится ещё большим дурдомом.
Или для достижения обратного результата? Тогда это шизореволюция второго рода. Мне кажется, что цель книги — второе.
Примеры шизореволюционного поведения: Председатель Парламента ходит пешком или добирается до своего офиса на велосипеде, танцует на дискотеке. Артист руководит государством. Студент учит профессора. Галерист объявляет себя художником, художник — университетским исследователем своего творчества. Пациент психиатрической лечебницы считает, что — на самом деле — это он лечит своего доктора. «Партия — дай порулить». И тому подобное. По моему мнению, причина введения терминов шизонализа и шизореволюции — в том, что Делёз искал объяснение социальной, психоделической, сексуальной, гендерной, дискурсивной революциям 1960-1970-х.
Я думаю, что он обобщил их все в «Шизореволюцию». Уточню. Первого рода — непосредственно, второго рода — имитационно. Как и Жак Лакан, наблюдая за студенческой революцией 1960-х искал объяснение происходящему в теории дискурса (есть некоторые дискурсы — «машины желания») или мировосприятия и все они конкурируют друг с другом за переписывание исторических текстов (формирование социальной реальности или культурной нормы).
Но… мои ожидания от книги Андрея Леонидовича, спровоцированные столь интригующим названием — были жестоко обмануты, это моё личное мнение: «бла-бла-бла, Шизореволюция, бла-бла-бла, Тимур Новиков, бла-бла-бла». Как, если бы пришлось читать альтернативную историю о том, как Лакан набрал себе новых студентов из числа разогнавших их полицейских. Идеологически вооружил их теорией дискурса. Как если бы Жиль Делёз предложил буржуазии — карательную шизореволюцию второго рода — как метод управления доведёнными ею, до шизового состояния, угнетенными группами общества.
Но, подчеркну, это лишь моё личное мнение. Кто-то другой мог понять эту книгу иначе.
Сам термин — понятен, признаки психоделической, гендерной и прочих революций в Ленинградской визуальной культуре того времени — заметны. Но, связь всего этого с творчеством группы Тимура, как это подано в книге Андрея Леонидовича — мне — не очевидна.
Почему?Что именно вызвало у меня сомнение в достоверности такого месседжа (подтекста) книги? Причины три: фокус рассказа на тимуровцев, авторская трактовка термина «Шизореволюция» и связь такой трактовки с таким фокусом. Поэтому, я не считаю книгу — в полной мере — ни научным обобщением, ни мемуарами. Тем более — не их единством. Чем же тогда, миксом, симулякром? Той самой машиной желания?
В поисках ответа на этот вопрос — предлагаю рассмотреть не саму книгу, раз уж о ней достоверно — мне сказать нечего, но факт её публикации в контексте современной визуальной культуры.
В 1920-х Мартин Хайдеггер определил её, как «скатывание современника к полуживотному-полуавтоматическому — "машинному состоянию», как это-же сформулировал мой друг, ленинградский художник Светослав Чернобай — «поглупение современника».
Да, в 1970-х «шизореволюция», ряду интеллектуалов, представлялась решением такой проблемы постмодерна — доведением «машинности» психики человека — до абсурда. Но, через концепт (непротитворечивое единство) или через симуляр (микс) — чётко определено не было и уже через десятилетние Делёз пересмотрел это решение. Новое решение — через концепт (непротиворечивое единство разных функций психики или машин желания).
Если вырвать эту фразу из контекста рассуждения Платона о противоречии простого — у Платона — каких угодно комбинаций четырёх пределов мышления или стадий речи и сложного дискурсов — более 4 стадий речи (в пифагорействе — в список включено созерцание, в даосизме — нежелание, в психоделической революции — Вознесение над житейской обыденностью, в Шизореволюции Делёза — его откровение о машинной природе психики человека и о её преодолении — абсурдистским протестом против любого дискурса) — то мы и получим обоснование хайдеггеровского постмодерна поверхностно понимаемой стихийной шизореволюцией.
Шизореволюция Делёза — первого рода — это откровение постмодерниского философа о причинах, движущих силах и целях такой стихийной революции, её осмысление интеллектуалом.
Шизореволюция второго рода — по моему мнению: происходящая сейчас — это имитация стихийной шизореволюции прошлого — теми, против кого она и была направлена. Мода на революцию, обоснование её терминами житейской обыденности. Переписывание истории. Усложнение машины желания. Фото Че Гевары в красном углу, икона.
К счастью, и Лакан и Делёз — своими теориями дискурса и машинерии желаний — подготовили нас к этому. Как не переиначивай их труды, как не выворачивай их на изнанку, как поверхностно не переинтерптерируй, можно просто купить книги и прочесть оригинал. Должна быть мотивация понять все не так… Польза говорить глупость.
Всё-таки — сейчас век Интернета, это переписчики Аристотеля могли запутать оригинал комментариями в скобках, что, по их мнению, якобы хотел сказать философ или почти на половину разбавить страницы Аналитики, комментариями, как все это следует понимать с точки зрения откровенного симулякра этой книги — «современной формальной логики» Теофраста. И то, оригинал Аристотеля — сохранился. Можно просто игнорировать более поздние комментарии. В нашу технологическую эпоху доступ к оригиналу стал гораздо проще. Борьба дискурсов переместилась в сферу мотивации чтения. Забалтывания содержания. Что-бы Вам просто не было интересно его читать.
Пример. Об Учении Конфуция нам известно только благодаря моде на рассказы об его учении, возникшей через несколько сот лет после его смерти. Европейский континентальный постмодернизм (русский — Бахтина — 1920-х, немецкий — Хайдеггера — 1920-х, французский — Фуко, Даррида, Лакана, Делеза и др. — 1960/70-х) — реакция на возрождение Аналитики Аристотеля в американском прагматизме 1890-х. А, американский же неопрагматизм 1980-х — обьединение всех постмодернистских школ по обе стороны Атлантики. Но, любая подлинная философия (Канта, Гегеля), как и подлинная наука (Галилея, Софуса Ли) — возрождение Аналитики Аристотеля. Америка конца XIX века лишь (как и в 1980-х) — перехватила эстафетную палочку от европейской мысли.
Россия, как и Китай, в этой попытке (сразу-же разрушающегося) — глобального (Всемирного) консенсуса всех дискурсов — не участвуют, хотя именно древнекитайская культура сейчас, как и времена греческой античности — как раз — и переинтерпретируется, а Российская 1920-х (уже интеллектуальное подполье советской, города, где это авангардное подполье существовало — Витебск — Бахтин, Малевич — это Белорусь, а Харьков — Франк, Гринберг, опять Бахтин, Хлебников — это Украина) — как раз и дало такой метод европейской. Послевоенный Ленинград был лишь новой площадкой этой вечной борьбы авангарда мысли с академическим китчем. Но и в Москве была студия «Новая реальность», пусть так и оставшаяся маргинальной. Была самобытная практика Виталия Пацюкова.
Украинская же городская культура — на мой взгляд — пытается «запрыгнуть в последний вагон воображаемого уходящим поезда». Не предлагая Западу никакого авангарда 3.0, то есть — исключительно в качестве интеллектуальной колонии. Ровно то-же самое происходит и сельской культурой, захватившей там города. Две квази-шизореволюции в одном флаконе. Для воображаемого решения внутриукраинского мировоззренческого конфликта — необходимым условием — кажется — разрыв пуповины с Россией, но кто здесь мать, а кто новорожденный? Всё перепутано. Как, если-бы «мать авангарда» пыталась отказаться от своего «дитя» и самой стать приёмным ребёнком своих правнуков. Абсурд. Украина (Харьков) и родила европейский постмодернизм, ещё в 1920-х, изменила и Россию и Европу и Америку, а теперь — пресмыкается перед симулякрами содеянного.
В Китае не меньше проблем, древнее знание тоже давно забыто. Импортирован как Российский академизм, так западный технологический анти-авангард, одновременно. На Западе — очередная ремиссия китча. Отличие от Российской — лишь большая изощрённость эксплуатации дискурсивных групп. Шизореволюция давно стала методом дискурсивной эксплуатации.
К чему это всё приведёт? Моё мнение — мир, рано или поздно объединится, если чему-то суждено случится — рано или поздно это произойдёт, но не раньше, чем возродится непротиворечивое единство китча и авангарда. Будет преодолено их противопоставление. Здесь — авангард — устремление плана композиции (частей психики, матрицы дискурсов или машин желаний человека) к утраченному единству. Единство далёкого и настоящего прошлого локализовано в будущем. Сказка о потерянном времени. Все это (и китч и авангард) — особенности восприятия времени человеком. Для разумного будущего они должны непротиворечиво соединиться, как это было в 1960-х в Американской постживописной абстракции (определённой таковой харкорвчанином Клементом Гринбергом) или как это было в Ленинградском новом искусстве 1980-х (в котором участвовали украинские художники, как Заходу, так и Сходу).
Только это — экспортный товар мысли, а не ненависть к Западу или Востоку или капитуляция перед ними. Прежде чем такое единство суверенных фрагментов не только украинского, но и человеческого разума возникнет как социальный феномен — одно должно быть нарисовано и первые штрихи такого рисунка уже заметны. Это — честь и достоинство, единственная причина диалога на равных.
Всё в мире связано. И кто-бы, как, не попытался доказать нам наше невежество, видимо, что бы править невеждами, жизнь всё равно — расставляет всё по своим местам. Заболтанное культурой знание возвращается. Вернулось оно и сейчас, спустя почти полувековую эру контемпрорари. Ещё два десятилетия тому назад — столь просто и ясно высказаться было сложно. Эфир был засорён симулякрами. Сейчас они стремительно обесценивают сами себя, освобождая место новому возрождению духовного открытия. В этом самообесценивании — их исторический смысл. Расчищают поляну от китча.
Это факт, что авторство такой методики излечения шизовости современника через погружение его в ещё большую шизню — приписывается Делёзу. И что с того?
В книге Андрея Леонидовича — речь точно не идёт об истории создания питерской версии шизореволюционной клиники (шизоклиники) ДГ, как социальном эксперименте некоторых философов и психиатров, а о характеристиках самой визуальной культуры того времени. Художники 1970/90-х — уже представлены шизореволюционерами. Или же — они просто сами шизовые современники? Излечить которых могла бы Шизореволюция? Или — Шизореволюция — (механическое смешение дискурсов) — лишь ответная реакция части общества на возникшее единство машин желаний?
Если, как говорил Виталий Пацюков — «будущее — экран наших представлений», то этот экран (картина, живописное поле, «план композиции», по Делёзу — «непротиворечивое единство» — «пространство единства — суверенных фрагментов» — опять Пацюков, «мировой расцвет» Павла Филонова) — то, это именно то, что может быть нарисованно.
«Сфера», Киев, 2018.
Поэтому, из контекста книги — как минимум мне — совершенно не понятна роль в этом процессе тимуровцев. Варианты ответа: это пример тренда, это авангард тренда, это симулякр тренда или это интеллектуальное обобщение тренда, сходное с делёзовским?
Моё личное мнение — симулякр тренда. Мнение Андрея Леонидовича — видимо — авангард тренда. Если это так, то и его книга — симулякр и сам представленный ей тренд. Раз уж она точно не концепт. А если так, то почему?
Метод симулякра (соединение функций машин желания — без их единства) — был им отвергнут. Его сменил метод концепта — непротиворечивого единства сочетаемого. Да, его ранние книги сохранились, будоражили и будоражат молодые умы, воодушевляют всё новые и новые поколения вторичных шизореволюционеров.
Концепция Делёза дала современнику простую и понятную — но фальшивую цель. Отказаться от неё теперь уже сложно. Шизореволюция победила и пожрала и своих детей и внуков своих детей (nft), как и любая другая революция.
Как именно? Вывела на первый план мышление городского обывателя, подменяющего понимание чего-либо — поверхностными признаками. Примеры. КВН (театральность) — вместо театра, а теперь ещё и власти. Не только в Украине, вспомним Р.Рейгана, А.Шварцнегера. Ботаника-императора Японии. Арт-рынок вместо искусства, а теперь ещё и конфети (эн-эф-ти) — вместо искусства. Шпаргалки (собственное, поверхностное понимание предмета) студентов — вместо университетских учебников. Шизореволюция — как культурная норма. Но, не только: круговая порука, как норма. Коррупция, как скрытая (секретная) норма — феодальное право на коррупцию. Сплетни и анекдоты — вместо политики и тому подобное. Всё то, что Виталий Пацюков определил «нашей стремительной виртуальной цивилизацией» или «миром симулякра».
Казалось-бы, что плохого в делегировании решения всех социально-цивилизационных проблем человека — его природе? Если существует эксплуатация человека человеком, если есть конкуренция дискурсов или — усложнение машин желания, если природа человека это позволяет, то зачем пытаться исправить нашу природу? Как у животных, они не мыслят, действуют инстинктивно. Даже, если человечество и вымрет, как динозавры, всё равно, если природе — для чего-то — необходимые живые существа, останутся псилоцибиновые грибы, вороны, попугаи, крысы или тараканы, которые — через миллионы лет смешаются (эволюционируют, либо — мутируют — нам неведомы пути природы) в разумных существ и создадут ту или иную новую цивилизацию. И так много циклов. Зачем? Это известно только природе, это её судьба. Но, когда-то, точно будет достигнут горизонт событий таких попыток.
Другой вопрос — а что-же такое разум? Почему человеку так важно считать себя разумным существом? И главное — почему мы сами предаём свой разум забвению? Любые попытки размышлять над этими вопросами приводят к понятию Бога, персонификации разума, как единственного оправдания нашего с вами земного существования. Все прочее — детали.
Следовательно, если природа рождает разум, то и она стремится к Богу, для этого природе и необходим человек. Природа, здесь я скажу о ней как о реальности, стабильности химических связей стабильных изотопов химических элементов, образованных стабильными субатомными частицами, без этой реальности как стабильности — невозможна биологическая жизнь, а без неё — разум.
Реальность — узкий конус матрицы вероятностей, обрывающийся приблизительно на сто-тридцатом кванте (степени и масштабе квантовой матрицы. Это наш горизонт событий, предел сложности реальности, далее — для нас — ничего нет. Никаких островков стабильности, открыть которые — в студенческой юности — мечтал (с его слов) Дмитрий Джангиров. И что? Поиск этих островков в полит-анализе. Форма другая — смысл — тот-же… Нет стабильности сейчас, но возможно, там, далее — за политическим хаосом — она снова возникнет? Нет, не возникнет. Возможности политической реальности ограничены, как и химической. Никуда нам с этой подводной лодки своего разума не деться. Впасть в детство — не поможет. . Когда сама матрица возможного — гораздо больше такой стабильной реальности и такая (большая чем реальность) матрица природы есть проекция матрицы мышления человека, которая ещё больше. Бог — матрица нашего мышления? То самое парменидовское Бытие или гераклитов Логос.
Но, проще об этом сказать так, как говорится в любом из архаических мифов. Всё остальное — лишь детали и даже «современная виртуальная цивилизация» — лишь испытание нашего разума природой, насколько он стабилен? Если не достаточно, будет ещё одна попытка, до тех пор, пока природа не достигнет своей цели. Это и есть цикличность исторических эпох.
Постмодерн — испытание, препятствие. Которым природа (нашего разума) пытается заставить нас решать её задачи. Это не наша проблема!
Но, выйти необходимо, иначе — безумие и самоуничтожение личности — через столкновение — лицом к лицу — с вечной проблемой непонимания людьми друг друга (утрата способности договариваться, не смотря на различие точек зрения). Что, возможно и есть «шизофрения». Как способ управлять нами — теми, кто считает причиной своего когнитивного комфорта — наш дискомфорт или когнитивный диссонанс. Если они (как утверждал Жиль Делёз) — сводят нас с ума намеренно, так просто не будем сходить с ума. Останемся людьми. Это и есть выход. А как назвать его: шизореволюцией, Логосом, Бытием или матрицей дискурсов — уже не важно.
Но, к счастью, как-бы современник не пытался убедить нас в обратном, ни одна теория объекта не равна объекту. Жизнь берёт своё и снова разделяет — не слитые воедино концепты — смешанные функции машин желания, как вариант — возрождает социальность как житейскую обыденность, другими словами — мы всё время возвращаемся — из симулякра — назад, копим силы для нового восхождения на гору собственного разума, но — по сути — лишь выбираемся из пропасти, куда нас направляет ложная цель.
Конечно, тождество теории объекта и её объекта — возможно — но, только через построение их концепта (непротиворечивого единства), что требует творческих усилий. Конфуцию приписывается фраза: «один край величайшей пропасти непонимания людьми друг друга — желание поделиться с другими своим духовным открытием, а второй край — твоё-же нежелание выслушивать подобные откровения других людей». Мост над этой пропастью между житейской обыденностью и искусством — творчество (построение концептов), а падение в пропасть — подмена концептов их симулякрами — Шизореволюция.
У собеседника Жиля Делёза — Феликса Гваттари была психиатрическая клиника, где они ставили свои шизоаналитические опыты. Любопытно, излечился ли кто-нибудь из их пациентов или санитаров этой клиники? Если только не подменять излечение — медийной популярностью экспериментаторов? Сомнительной славой Герострата?
Помогла ли Шизореволюция кому-либо из описанных в книге Андрея Леонидовича «художников»? Медийность — да. Сколько-то сотен тысяч долларов — объёма мизерного российского «арт-рынка» — да. Множественная интерпретация их творчества, включая подделки — да. «Университетские» исследования — в кавычках — да. Но, вот только — всё это симулякры и ни одного концепта. И только потому, что общество утратило способность различать концепты и симулякры. Что-же тогда это такое? Арт-беллетристика. Китч. Будут ли помнить об этом лет через сто? Жизнь покажет. На мой взгляд, история хранит лишь концепты. Симулякры — это то, чем концепты разрушаются.
Призывал ли сам Делёз к такому культу симулякра? Я думаю, что его изощрённую теорию просто неправильно поняли. А когда ему это стало ясно, он уточнил свою терминологию. Симулякр был забыт.
По самой такой теории шизоанализа — любое, особенно такое (нарочито университетское) обоснование Шизореволюции — обрекает шизореволюционера на «обновление» (я сразу буду переводить сложновыговариваемые термины Делёза на простой и понятный язык) и — соответственно — его забвение.
С точки зрения Жиля Делёза, автора такой концепции, перестать быть машиной желания — невозможно, любая попытка — лишь обновление её функций. Жизнеспособны лишь их концепты. Но и они — лишь складываются в новые композиции. Поэтому и был предложен метод Шизореволюции — намеренного и абсурдного совмещения различных функций машин желания. Без попыток рационально объяснить это. Спонтанно, случайно, ненамеренно. В том числе и без попыток объяснить саму Шизореволюцию. Любая нешизовая интерпретация Шизореволюции — сводит все её усилия на нет. Но, разве сам Делёз её не объяснил протестом против буржуазии всех прочих маргинальных групп — сведённых обстоятельствами вместе? Чем и свёл на нет. Или же — на самом деле — он ничего не объяснял, но лишь продемонстрировал поток собственного шизосознания? А уже его интерпретаторы — увидели в этом концепте — рациональное зерно, чем и создали симулякр — обесценили шизореволюцию?
С точки зрения «буржуазии» (напуганной концепцией Делёза) — рынка или беллетристики (китча) — её собственная шизореволюция — метод усиления социального угнетения всех прочих — признание субъектными только неклинических шизофреников, мимикрировать под них. Изображать их. Выдавать себя за них. Пародировать их. Погружать чувственность угнетаемых групп в матрицу поверхностных признаков шизореволюции. Для современной России — под делёзовской буржуазией следует понимать не сколько деятелей рынка, сколько привелигированных горожан, контролирующих занятие рынком, что ближе к феодальному обществу, чем к капиталлистическому. Но и они такие-же люди, как и все прочие.
И, со временем — шизореволюционность второго рода — стала — своего рода — авиа-транспондером («свой-чужой») «буржуазного общества». Это названо «самоиронией», в своём собственном значении термина. Вести себя как придурок, откровенно тусоваться. Презирать концепт. Считать всех дураками. Это вторичный или второй тип шизореволюции. Как если-бы Керенский переоделся бы не в женскую одежду и сбежал, но нацепил бы бескозырку, опоясался пулеметными лентами и выступал на митингах перекрикивая самого Владимира Ильича Ленина. Метод борьбы с мафией — возглавить её.
Пространство Шизореволюции — между функциями машин желания, как если сильно встряхнуть некоторый воображаемый компьютер, что-бы расположение его деталей изменилось. Психика самоорганизуется, перезагрузится, включится и будет работать по-новому. Но это уже не революция. Она — между перезагрузками. Когда психика человека является «нуль-машиной». В те редкие моменты, когда мы являемся сами собой, а не той или иной социальной функцией. Вспоминается вечная революция Мао. Как и Че Гевары («мы не можем знать, зачем нам жить, пока не готовы отдать за это жизнь»). Но, ровно то-же самое состояние ума называется Дао, дзен, психоделический трип, просветление, баракат, благодать, закон Торы. Это сотворение концептов. Шизореволюция, без понимания такой её цели — каргокульт.
Мне приснился команданте Че Гевара
Он беседовал с Конфуцием о жизни
Мне налил Конфуций рисовую водку
Предложил кубинскую сигару комманданте
Долго мы курили-выпивали
Декламировали ци и ши поэтов
А когда на небе вышли звезды
Начал я в дорогу собираться
Команданте дал в подмогу партизанские отряды
А Конфуций дал щепотку неба.
Предупрежу сразу, я не сторонник шизоанализа, а тем более Шизореволюции, по крайней мере — в том контексте, в котором их трактует — в своей книге — Андрей Леонидович.
Не согласен я и с общепринятой оценкой ничтожности психоанализа по сравнению с шизоанализом. Такое демонстративное пренебрежение одной ветвью постмодернизма 1970-х — другой — на мой взгляд — дискредитирует сам постмодернистский дискурс (1423 — жажду правды о концепции доказательства, иначе — одержимость пониманием точного определения метафоры. Пример — все мы помним, что «искусство — метафора жизни» (Аристотель).
Но, каков контекст? Искусство — пример обыденности? Выдаваемой за искусство? Искусство выдавать обыденность за искусство? Как «искусство жить» — в названии одной из современных московских выставок? Или же — «искусство — непротиворечивое единство трёх своих аспектов: 1) демонстрации видений иного, подлинного Бытия, растворённых в череде событий житейской обыденности, 2) осознания того факта, что об этом просто не сказать словами» и 3) единства первого и второго, как выражение духа своего времени? Как в теории живописи Гу Кайчжи или — только первое — как в эстетической концепции Теренса МакКены? Или — только третьего — как в эстетической концепции Жиля Делёза — как памятник застывшим перцептам и аффектам художника? Без концепта — доктора философии? Или, как в концепции смысловой галлюцинации зрителей Ричарда Рорти?
Постмодернизм тогда — «желание переписать все, испорченные прежними переписываниями, словари терминов, восстановить изначальное значение» — «желание понять как именно Аристотель обосновал такую свою концепцию?», «не Вера на слово, первой попавшейся рецензии, но — углубление в детали, восстановление аргументации». Но, это — желание, уже по этому оно приводит к симулякру, а подлинная шизореволюция — как я понимаю этот термин — скорее «ненамеренный или практический постмодернизм», практическая эстетика для художественного творчества. Произвольно обусловленный (непосредственный) жест — не разделённый на концепт и симулякр.
Когда правильно — концепт и Делёз понял эту свою ошибку 1970-х. А симулякр — причина медийности — буквальное, некритическое понимание, Вера в то, что ты это и так понимаешь интуитивно.
Простой пример — творчество Бэнкси, надо знать формулировку Аристотеля, весь его текст о «рисунке мелом на стене дома бедняка в порту и другом рисунке, самой дорогой краской, на стене Тирана острова», что-бы понять, что Бэнкси лишь поверхностно иллюстрирует такую концепцию Аристотеля, но это работает, пусть и только на уровне арт-рынка…), увы, симулякр шизореволюции лишь предоставляет возможность дискурсу горожанина (2413 — поверхностный признак понимания машины желания) возможность подмены постмодернизма собственным дискурсом. Но и даёт силы жить.
При детальном (не поверхностном) рассмотрении — теорий Лакана и Делёза — они окажутся гораздо ближе друг другу, чем об их различии говорят «эксперты-современники». "Современник" — по Хайдеггеру — тот кто всё понимает поверхностно, городской обыватель.
Да, ветвей постмодернизма 1960-1970-х было очень много и все они к 1980-му году сошлись в американском постмодернистском неопрагматизме или неопрагматическом постмодернизме Ричарда Рорти. Обрели связь со своим истоком — американским прагматизмом, а сам постмодернизм («Высокий постмодернизм докторов философии») — Рорти трактует — призывом к консенсусу всех дискурсов. И действительно, поздние работы — как Лакана, так и Делёза говорят о достижении, ими обоими, такого консенсуса. В ранних работах обоих авторов это не очевидно.
Почему? Все мы были молодыми. Каждое поколение начинает всё заново, игнорируя достижения предыдущего. Ранний системный психоанализ Жака Лакана — в период, когда Лакан определял свой дискурс — как дискурс университета (4231) — на мой взгляд — действительно — был наивен. С современной точки зрения, там было с чем спорить. Но, теория развивалась, включила в себя — историю, социологию, квантовую теорию, учения из далеко прошлого и даже миф. Стала очередной теорией всего. А, теория шизоанализа — при внимательном рассмотрении — ровно тот-же психоанализ Лакана, пусть и многоуровневый и — с точки зрения определённого дискурса — а именно — горожанина (2431).
Термины разные, но значение сходно: либидо — другая сторона изрекаемой истины, бессознательное — благо, скрытое в бессознательном; 2 — абстрактная машинерия влечений — аналог лакановского символического (абстрактного), как точное определение словом, так и подмена точного определения поверхностными признаками; 4 — уровни производства — понимание причин (реальное, буквальное, интуитивно понятное или иконическое); 3 — нематериальные миры — воображаемое (метафорическое, продемонстрированное, доказательное); 1 — экзистенциальное убежище — желаемое — авторский термин — имя чувства идеи).
Продолжу сравнение терминов обоих теорий. Тело без органов — матрица дискурсов. Машина желания — семиотический знак или дискурс. Неопределенность машины желания — напоминает альянс — концепт или его симулякр двух и более дискурсов, в пределе — «центр матрицы», прагма. От этого — прагматизм. Точка зрения, при которой только и возможно увидеть Бытие Парменида, как непротиворечивое единство всех прочих дискурсов-машин, но и это — по сути — та же «машина желания», пусть и равноудалённая от всех прочих типов таких человеческих машин.
Особенно — в шизоанализе — меня раздражают, как и в ранней семиотике — одержимость авторов обоих теорий, но это ещё одно их сходство — изобретением новых терминов. Если Чарльз Пирс оправдывал такое терминотворчество необходимостью защиты теории от профанов, обвинив в недостатке такой защиты от дурака (защиты от иконизации, термином самого Пирса) своей теории Кантом, то подобная практика Делёза больше напоминает — мне - самый обычный софизм (4321). Изобретение новых терминов привело к их поверхностному пониманию. Это оказалось ещё хуже, чем формулировать точно… Но, надо было попробовать. К слову, семиотику постигла та-же участь.
Под критикой — Рорти — Американской аналитической философии, как и под критикой — Делёзом — аналитической философии Аристотеля — следует понимать критику искажения этих учений. И то и другое — постаналитика — хайдеггеровская постмодернистская деструкция ложного знания, деконструкция Жака Деррида (деконструктивизм в психоделической теории Теренса МакКены), иначе — реконструкция утерянного переписыванием духовного открытия матрицы мышления (Бытия), возрождение давно забытого изначально значения всех терминов.
Прагматизм — уже возрождение аналитики Аристотеля, спустя два с половиной тысячелетия тёмных времён формальной логики. То, есть такая «критика» — не более, чем постмодернистская творческая ирония или желание переписать все — испорченные прежнем переписыванием — словари значений терминов. Поверхностное же понимание читателем такой «критики» — приводит его на другую сторону баррикад — в хайдеггеровский постмодерн или к контемпрорари. К мышлению современника, но не современного мышления. Сейчас мы скажем — к дискурсу горожанина. Пересказ таких поверхностно понимаемых теорий современником-экспертом — есть литературная беллетристика, как попытка заключения чувственности зрителя в сокращённую матрицу поверхностных признаков его собственных чувств.
Другими словами — это рынок. Есть два участника рынка, первый — барыга (2314), второй — горожанин (2413). Рынок — альянс обоих дискурсов. Если это не их непротиворечивое единство или — подмена одного-другим, когда горожанин ведёт себя как барыга или барыга — как горожанин — всё это и есть типичная «шизореволюция» (2314-2413) — в поверхностном понимании термина.
Постмодернистское же движение — клубок теорий, та самая делёзовская ризома, а словами Рорти — консенсус всех дискурсов. Вырывая одну из таких — составляющих делёзовское «тело бед органов» — машину желания (например — шизоанализ) — из контекста единства — читатель переходит в стан противников постмодернизма. На другую сторону баррикад. Что очень заметно по высказываниям деятелей арт-рынка и новой формации арт-критиков. Что и есть симулякр постмодернизма — «хайдеггоровский постмодерн». Сейчас мы называем «постмодерном» (4132) — мышление спецслужб (ЦРУ, КГБ, МИ-6), а мышление современника (2413) — обозначаем «дискурсом горожанина» (студента, паствы, электората, обывателя).
Почитайте Делёза сами — пусть он говорит и своими непонятными новыми словами, но ровно о том-же…
https://libking.ru/books/sci-/sci-philosophy/12658-zhil-delez-chto-takoe-filosofiya.html
Для раннего ДГ: «Делёза-Гваттари» — это (на мой взгляд) — диалог софиста и горожанина (4321-2413). Словами самого ДГ — как альянсной (шизоидной) личности, наверное, правильнее назвать такой шизовый (шизореволюционный) интеллектуальный альянс — «софожанин» или «горофист». Не то и не другое (нечто среднее, но — не их непротиворечивое единство) — что и есть симулякр. Ещё один пример шизореволюционера — Александр Великий, и царь (дискурс университета) и софист (советник самого себя, тренер в риторике) — 4231-4321. Но, обучение Александра Аристотелем должно было дать ему понимание метода концепта (тогда — силлогизма). Метафора чего — фаланга — выстраивание солдат в шеренгу, соответственно их социальному статусу. Матрица Аристотеля, как буквальная боевая единица. Все прочие императоры — симулякры Первого.
Всем людям сразу от симулякров просто не уйти, вопрос лишь в выходе — лично тебя — из твоего собственного — шизового состояния в центр матрицы всевозможных типов естественной шизофрении — в мета-концепт всего, в единственное подлинное Бытие человека. В миф или прагму. Что и предлагал Делёз делать через свою шизореволюцию, а Лакан — через выход из собственного дискурса, когда писатель отказывается от записи того, о чём говорит, что и есть вечно утрачиваемое (забалтываемое культурой современника), но и возрождаемое духовное открытие прошлого, единственное возможное само-обоснование человеком своей разумности.
Можно лишь демонстировать понимание тобой этого, приводить его примеры-метафоры, точно формулировать это словом или называть (давать имена — новые, никак не неопределённые термины). Такое различие и есть дискурсы.
Отдельной сферы неразумности (поверхностно понимаемой ризомы) — не существует. Если только это не Интернет. Матрица мышления включает в себя и её. Как область, где человек сам не понимает, что говорит. Дьявол и Бог — части одного единства. Дьявол — это как-бы Бог, который не понимает, что творит. Но, Бог определён тем кто понимает ВСЁ. Дьявол — воображается самими людьми, это персонафикация мира симулякров ими своей разумности.
Внимательное прочтение текстов Делёза (сожалею об этом, но его соавтора или спарринг-партнёра я не воспринимаю всерьёз) и общепринятые представления о его теории — не одно и то-же. Скорее — последние — противоположны выводам самого Делёза, безусловно — яркой личности, нашедшей свой собственный путь к видению матрицы мышления (психики) — ризомы.
С развитием теории психоанализа, правильнее сказать — теории дискурса — актуальность шизоанализа — для самого Делёза, но не для его последователей — представляется мне — сомнительной. Жиль Делёз изменился. Уже через десятилетие, его теория сблизилась с семиотической теорией. Термины стали простыми и понятными. Прежние теории трансформировались (сложились непротиворечивое в новое единство) — в теорию вечно разрушающегося и возрождающегося концепта. Симулякр был забыт.
Как я понял книгу Андрея Леонидовича, это его рефлексия по поводу раннего шизоанализа. Допустим, но какое это вообще может иметь отношение к фактам его юности? Интерпретация воспоминаний об этих фактах?
Разве, что — «мы тогда это читали», вот даже Влад Квитковский (сейчас он живёт и творит в общежитии для беженцев из Донецка — где-то под Херсоном), ещё один участник нашей тусовки 1980-х, "Третьей Концессии" — приговаривал «каждая поллюция — шизореволюция». Влад, Серёжа Пузанов и Игорь Перцев (они сами в свою молодую или шизореволюционную второго рода фракцию Концессии включают ещё и Дюка — имя и фамилию это художника я не знаю) — начали свою художественную практику с участия в арт-фестивалях «Авангард на заборе», «Дни авангардного искусства» в ДК «Ильича» и с выставки в Севастопольском районном выставочном зале Москвы (теперь это галерея «Нагорная»), их произведения: банка с гавном, притащенные с помойки сожженые подрамники каких-то афиш под видом работ уничтоженной ЛенГБ выставки, живопись протухшей томатной пастой и — найденных ими где-то моих старых работ, под своими именами. Так они «шизо-критиковали» нас.
Современный пример, 2017, международная выставка одной из фракций ТСХР, под кураторством РАХ в захваченной мною мастерской, повторный её захват у меня, прибитие ими своих картин к моим — гвоздями. Механическое смешение. Смена автора. Шизореволюция.
После вмешательства юридического отдела минкульта — они вынули гвозди и восстановили статус-кво. Но, сколько подобных пародийных проектов ушло в эфир? Это и есть «шизореволюция 2.0». Так всё было и Питере в 1980-х. Лишь спустя 20 лет, тогда правда всплыла. Сама собой.
Возможно, тусовке тимуровцев — эта практика была ближе, понятней. У нас же (взрослой фракции Концессии) — речь шла именно о поиске концепта. Не факт, что тогда мы его нашли… Но, хотя-бы пытались. Мы понимали обречённость симулякра. Но, сами то мы были кем? Теми-же деятелями симулякра, пусть и со стремлением преодолеть это… — творчеством. Что и вызывало протест «пионеров-шизореволюционеров». Но и альянс твоего дискурса (пока ещё — не художника) и дискурс художника — тоже шизореволюция, просто другого рода. Типов шизореволюции — множество.
Но, не факт, что я сделал правильный вывод о мотивации автора трактата. Если честно, мне сразу бросилось в глаза его 1 — желание 3 — обосновать (собственными примерами) — некоторую 2 — концепцию его собственного 4 — понимания причин событий своей юности. 1324 — это модернизм. Тогда, это — текст художника. Но, при этом — это ещё и научная работа… 4231. Конечно, такое сочетание — казалось бы — несочитаемых дискурсов — можно отнести к шизоанализу. Если бы не одно но, концепция Делёза — из 1970-х, а книга Андрея Леонидовича — из 2010-х. 40 лет дисанции. А описываемые события — из рубежа 1980-1990-х. Хронотоп здесь явно отсутствует. Времена смешаны, опять метод шизоанализа.
Всё это сейчас звучит очень странно. Текст художника (например — артист стейтмент) — обычно — инверсия текста университетского профессора. Этим парадоксальным сочетанием инверсных дискурсов — этот текст — и привлек моё внимание. Внутренним диалогом — как двух взаимных отражений одного и того-же человека в зеркале его воспоминаний о юности: 1324-4231. Терминологией ДГ: «худофессор» или «профессожник». Новохудоносор. Без негативной коннотации. Хотя, что это как не она?
Неопределенность дискурса — признак подлинного шизореволюционера. Но, увы — Андрей Леонидович не убедил меня в достоверности им сказанного. Вынужден признать это, я ожидал большего. Но, что есть — то и есть. Возможно, он убедил кого-то другого.
Но, это ещё не вся интрига. Модернист-профессор, что уже оксюмарон — вот вам ещё один простой и понятный синоним шизореволюционера — пишет о движении, в котором он сам участвовал… В движении городских «шизиков» (это термин ДГ — опять-же коннотация только положительная), пародирующим модернизм — 1324. Любопытное сочетание дискурсов. 1324-4231-2413, до полного психоаналитического описания прежней исторической эпохи не достаёт только дискурса академического ремесленника — 3142. Ах, да… И об этом — в книге — тоже шла речь — о стёбной «новой академии». Полный набор.
Хотя, возможно, автор имел ввиду что-то другое… Мой рассказ — вовсе не о книге Андрея Леонидовича, а — о том, что в ней смог понять я сам. О её роли в современности. О связи моих собственных ощущений: и того, что написано в книге и того, что я сам помню.
У меня нет желания кому-то что-то доказывать. Есть нежелание, что с точки зрения шизоанализа — просто другой тип желания. Я это знаю и мне этого достаточно. В контексте данной статьи — сам это помню и меня не переубедить. Я полностью разделяю точку зрения Делёза. Правду можно высказать только случайно, это награда за отказ от интенции говорить правду. Но, если бы книга «Шизореволюция» не произвела на меня никакого впечатления — я бы просто не стал ничего о ней говорить. Хотя, возможно причина именно в воспоминаниях…
Но, допустим, что я всё правильно понял, что же тогда шизоанализ? Попробую не измышлять домыслов, даже, если для этого придется пожертвовать деталями. Только суть. Это ранняя концепция ДГ (творческого тандема Жиля Делёза и Феликса Гваттари), не просто альтернативная концепции системного психоанализа Жака Лакана, но — по мнению многих исследователей вопроса — построенная на критике такого учения. На мой взгляд — пока ничего не понятно. Попробуем разобраться.
Психика человека рассматривается некоторым пространством, обладающим четырьмя пределами: 1 — желаемое, у Платона это имя чувства идеи (то, что разделяется на символическое, воображаемое и реальное), 2 — символическое, у Платона — точное определение словом (теорема, концепция), 3 — воображаемое, у Платона это рисунок (метафора, графическое доказательство, демонстрация), 4 — реальное (понимаемое, понимание причин, интуитивно понятное, буквальное, иконическое).
Своей речью (действием, поступком), любой человек означает что-то одно из этого списка чем-то другим и это означение (машина желания) и есть его «истина». Точнее — семиотический знак истины. В сфере бессознательного — ровно то-же самое, но это уже не изрекаемая истина, но скрытое от всех других — «благо» человека. То-же семиотический знак. Тоже — машина желания. В итоге — истина означает благо. Третья машина желания, составленная из двух других машин. Особое (взаимодополняющее — до всех четырёх пределов) — сочетание истины и блага — есть дискурс.
Дискурс это путь к знаку мышления. К одному и тому-же знаку — множество путей-дискурсов. Невроз — нарушение баланса истины и блага, по сути — когда человек вынужден думать неестественным для себя способом. Исповедовать чуждое ему мировоззрение. Что это как не конформизм? Подчинение диктату символического? Психоаналитик лакановской школы — постепенно — подводит пациента к осознанию им своего дискурса, в результате чего — невроз излечивается. Шизоаналитик школы Делёза — сталкивает лбами всевозможные дискурсы (игры машин), что бы пациент сам принял решение — кто он такой на самом деле? В идеале — вообще вышел из игры в противопоставление дискурсов. Стел машиной переставшей быть большинством типоы других машин. В чем отличие? Лишь в разной трактовке насилия символического над личностью.
Возможные истины (делёзовские «машины желания» — лишь некоторые из них):12 — желание символического (потребление брендов), 13 — желание воображаемого (одержимость творчеством, модернизм), 14 — желание реального (желание понять что-то, жажда правды, постмодернизм), 21 — символ или признак желания (бренд, мышление маркетолога), 23 — символ или признак воображаемого (рыночное мышление или литературная беллетристика), 24 — символ понимания (мышление горожанина), 31 — воображаемое желание (метафора [метод, демонстрация, доказательство] одержимости чем-то: ремесло, академизм, иллюстрация, полусвет, модерн), 32 — метафора символического (дизайн, психоделия), 34 — метафора понимания (аналитика, сам психоанализ), 41 — понимание вреда одержимости (мышление спецслужб, постмодерн), 42 — понимание символического (мышление профессора) , 43 — понимание воображаемого (мышление софиста, тренера в риторике, коуча, советника, куратора, политтехнолога).
Но, это далеко неполный список, возможны и отрицательные пределы, нерассматриваемые в системном психоанализе: -1 — нежелание (осознанность, ненамеренность), -2 — несимволическое, откровение, -3 — неметафора, психоделическое вознесение на житейской обыденностью, -4 — не понимание (созерцание, непосредственное ощущение). Нет никаких сведений, что Платон не располагал даосским знанием о 8 стадиях речи, да, он говорил лишь о пяти (пятая — созерцание), но может быть он говорил и о восьми, просто история не сохранила такое его высказывание?
Таким образом, мы с вами только-что пришли к пониманию, что Жак Лакан был неоплатоником или даосом, раз уж возродил в своём системном психоанализе такие учения. Даже неважно, осознавал он это сам или нет. Судя по его поздним высказываниям — осознал. Если что-то выглядит как дерево, пахнёт как дерево, осязается деревом, то скорее всего это и есть дерево. В данном случае — платонизм или даосизм.
Но и Жиль Делёз был неоплатоником. И он возродил (переинтерпретировал) учение Платона о Душе-психике. Четыре аспекта души: аффект, перцепт, концепт и план композиции аффектов перцептов и концептов. При желании, можно найти сходство и со стадиями речи Платона и с пределами психики Жака Лакана. А в целом — это ещё и французская версия американского семиотического знака (возрождения учения Аристотеля — «Аналитики»: семиотический знак у Аристотеля — термин, у Делёза — машина желания), но версия — опоздавшая на 80 если не на 2500 или даже более лет: форма идеи — аффект, смысл — перцепт, дефиниция — концепт и единство всех таких трёх качеств — сам семиотический знак, психика человека или его душа.
Концепции Делёза и Лакана — очень схожи, но при этом — некоторые интерпретаторы-современники — считают их конкурирующими. Что логично, сам Лакан, по началу — определил свой дискурс — как профессора (университета — 4231), но затем — пересмотрел это, определив себя аналитиком (3412 — психоаналитиком). По сравнению с теорией Платона, а тем более с даосизмом — ранний системный психоанализ- конечно — наивен, но в сравнении с другими теориями психики того времени — это серьёзный прорыв в знании современника о своём мышлении. Дискурс — другое определение семиотического знака. Машина желания — третье. По сути — системных психоанализ — первое современное учение о цепочках семиотических знаков, одно из последних блокчейн, его симулякр — конфети (nft — невзаимозатеняемый токен, уникальный шифр) — семиотика лишь подводит к этому. В древности все это уже было известно. Но — забыто.
Поздняя версия учения Жиля Делёза — наивна по сравнению уже с теорией семиотического знака. По сути — это тоже самое, но — другими словами. Ничего нового. Но, при этом — не лишена некоторых оригинальных любопытных выводов. Ранние работы Делёза — по сравнению с последними его работами — представляются мне крайне сумбурными. Но, если преодолеть невыговариваемые термины, перевести их на простой язык — теория понятна. Достоверность хромает, но сам Делёз и исправил это в 1990-х. Мое мнение — в этих ранних работах — он лишь оттачивал собственный метод, скрывая суть от профанов за частоколом понятных только специалистам терминов, что вариант постмодернистской игры слов. Подбирался к точным значениям терминов, начав с изобретения своих собственных. Одна из таких ранних работ — «Капитализм и шизофрения», собственно и содержит упоминание о шизоанализе, как об альтернативе психоанализу Лакана.
Мне понятно, почему софистическая (4321) концепция шизоанализа — для современника-гуманитария — привлекательней психоанализа — для современника она предельно неконкретна, туманна и запутана. Будит воображение, но и смысловые галлюцинации тоже. Проще сводится к симулякру. В отличие от чёткой и ясной аналитической (3412) теории Лакана, но, эта чёткость — как раз и делает её сложной для понимания софистами. Софист — вечный оппонент аналитика. И то и другое — дискурсы или машины желания. «Любой дискурс — тюрьма духа» (Жак Лакан). «Невозможно перестать быть машиной желания» (Жиль Делёз). Вспомните историю Сократа. Именно Делёз сказал, что история о Христе — иконический пересказ истории о Сократе. А Лакан назвал Сократа — первым аналитиком. А само христианство — иконический платонизм. Я вижу в этих словах терминологию семиотики. Обе теории, Лакана и Делёза — дополняют друг друга.
Я думаю, что если Делёз и вправду создал альтернативу психоанализу, если это не придумали современные университетские болтуны, то он просто не понял раннего Лакана. Другая возможная точка зрения — понял, к чему может скатиться упрощенный — в то время — психоанализ и зашифровал его. Это странно, но если так — это его право. Все люди — разные, каждому — своё. Поэтому, тем, кто 43 («понимает метафоры») — проще понять язык трактовок (реальности, интуитивной понятности) метафор Делёзом. И, наоборот, тем, кому ближе 34 («метафора [демонстрация] понимания [реальности])» — ближе психоаналитическая концепция Лакана, мастера метафор (демонстраций) своего собственного понимания психики человека. Каждому — своё. Если хочется просто поговорить, долго что-то обсуждать, удерживая внимание слушателей — так и не переходя к конкретике — шизоанализ предпочтительней психоанализа. Но, и лекции Лакана — такие-же. А, если требуется гарантированный результат — как на операционном столе — альтернативы учению Лакана нет.
Но, скажу в защиту Делёза, что его последняя (предсмертная) работа — «Что такое философия?» — гораздо более неоплатонизм, чем системный психоанализ Лакана. Я думаю потому, что из банального софиста, как это видно мне из ранних его работ, Делёз стал «философом», своего собственного рода.
Если первая философия Пифагора (автора термина философия) — «философия первого рода» — есть дискурс рынка, лишенный интенции прибыли (вместо желания — нежелание или осознанность), то «аналитическая философия» — иначе — «философия второго рода» — Сократа, Платона и Аристотеля — это выход в ту-же самую прагму из дискурса Аналитика. А, у Жиля Делёза — я так думаю — это выход в прагму из софизма, другими словами — «софизм, лишенный намерения обмануть собеседника». Всего возможно 2×24 х 16 = 768 типов подлинного философствования, когда знаков, как дискурсов — только 64. Это противоречие способен понять только аналитик, такой как Лакан. Психика человека обладает дробной размерностью. Как и всё, в воображаемой нами вселенной. Геометрически точно её не представить. Но и он — в конце концов — вышел из своего дискурса. Иначе — мы бы просто ничего о нём не знали. Культура бы перемолола его учение в труху. Лакан перестал записывать свои тексты, а то, что мы знаем о его учении — только из конспектов его студентов. Это уже интерпретация — смысловая галлюцинация слушателя — приписывание Лакану смыслов, которые в его теории поняли эти его слушатели. Необходимо послушать самого Лакана, в ютьюбе полно таких видео. Незнание французского языка не помешает.
По мнению Андрея Леонидовича, насколько я сам его понял, такая «шизореволюция» и произошла — и в Ленинграде 1980-х. Не в стенах местного университета, но в арт-сквоттах. А он сам и его друзья — выступили — то-ли её проводниками, то-ли просто отрефлексировали не неё, либо — просто воспользовались дарованной ей «свободой творчества». Как вариант — отпиарились. В кавычках, почему? — поясню позже. Стали, на её волне медийными персонами. А, «медийность» — Андреем Леонидовичем — приравнена к «значимости» художника. Но, если искусство — просто всё, как заявлено в книге — то это значит, что практика художника не требует никаких усилий. А если так, то такое «искусство» — одновременно и «ничего». В качестве примера такого «искусства-неискусства» — в книге приводится «ноль-объект» Тимура Новикова.
Забегая вперёд и отвлекаясь от обсуждаемой сейчас темы, предлагаю обратить внимание на современный феномен «конфети» (nft — энэфти) и сравнить его с «шизореволюцией», которую мы с вами — позже — рассмотрим более подробно.
Я помню Тимура, считаю, что понял его несложный метод. Поясню это примером. В 1980-х я устроил выставку на заборе на Невском проспекте, 20. Эта акция — для меня — не имела никакой практической цели. Было любопытно, что произойдёт?
Её предистория. После «изгнания» из Ленинградского госуниверситета за постмодернизм и совета профессоров — «заняться художественным творчеством», я купил — за 200 долларов — небольшую избушку на Троицкой горе в Старом Петергофе, без документов, самострой, устроил там мастерскую, точнее — склад картин. Работал тогда я по ночам — на крыше общежитий студенческого городка Ленинградского университета, расположенных по соседству, на Ботанической улице. Лил краску на холсты, в темноте. Только так я видел тогда возможность выразить свои ощущения, любая нарочитая образность представлялась мне фальшивой, а — как я тогда думал — спонтанный метод позволял образу проявится самому, что получится, то и получится. А хранил холсты в этой избушке. В этом и была моя ошибка, их надо-было либо оставить в месте создания, либо показать зрителям.
https://nonmuseum.ru/en/collection/2712/
Вернувшись из длительного путешествия по Памиру, я обнаружил, что мои соседи помогли мне определить мою проблему — разобрали избушку, огород разделили между собой, а холсты — расставили вдоль забора своих домов. Необходимо было что-то делать, оставаться там не имело никакого смысла и я не нашёл ничего лучше, как перевести работы в город и развесить на первом попавшемся заборе. Газета «Смена» написала об этой спонтанной акции критическую статью, которую прочли другие ленинградские художники и присоединились к акции, разглядев в ней — как потом они мне сообщили — протестный потенциал.
Разглядел его и куратор ленинградских музеев из пятого (идеологического) отдела местного КГБ. Он потратил немало своего времени, разъясняя мне невозможность такой практики. «Всё равно, это никому не интересно». Уговаривал прекратить выставку и начать играть по правилам. А правила эти — с его слов — были предельно простыми. Художник всю жизнь сидит в мастерской, «дружит» с ЛенГБ, сексот? — обеспечивающим ему поток посетителей, западных музейных кураторов, коммерческих галеристов, копит денег и на 60 лет заносит их в ГРМ, а музей проводит его выставку, тогда это стоило 5000 долларов. (Сейчас изменилась лишь схема распила и цена, первая стала изощренней, вторая выросла почти в 15 раз, все это знают, но если это высказать вслух — это лишит тебя дружбы музея). И, получает признание музеем. В качестве примера он указал на афишу «Авангард в ГРМ».
Мне тогда было чуть больше 20-ти. А зачем ждать? Я отодрал эту афишу от другого забора, перевесил на свой, зачеркнув «в ГРМ», дописав сверху «на заборе». Куратор не нашёл, что сказать и ушёл. Пришёл Тимур. Попросил дать ему возможность поучаствовать в акции. Я отказал, потому-что не рассматривал выставку на заборе — акцией и не считал себя её организатором, каждый делает то, что считает необходимым. Если ты в чём-то сомневаешься — если спрашиваешь разрешения, то лучше не делай. Но, мои коллеги, знавшие Тимура лучше, позволили ему присоединиться.
Тимур купил на пожертвования зрителей (на которые — до этого лишь покупалась водка) — бумагу, линейку и фломастеры. Нарисовал по линейке супрематический детский кораблик. Его работа называлась «детский кораблик на заборе». Стёб над «авангард на заборе». Просто и понятно. На первый взгляд — 31 — метафора одержимости творчеством, академизм, но если приглядеться — этот «стёб», в кавычках — лишь поверхностный признак понимания происходящего — 24.
Мои новые друзья предупредили меня, что так он и поступает, обстёбывая выставки ТЭИИ. Это его метод. Они не обращают внимания. Это у него такое творчество. Лучше не спорить, это лишь даст ему пищу для ещё большего стёба (шуток или пародий). Рассказали мне и то, что так он интерпретирует акции художника Светослава Чернобай, который срывает афиши выставок ТЭИИ, топчет их ногами и оплевывает, а его собачка Малыш ещё и мочится на них. Тимур же проводит альтернативные акции — выставляя на выставках ТЭИИ — стёб над таким галерейным китчем.
Я посоветовал Тимуру не валять дурака, забор не ТЭИИ — ЛенГБ не крышует этот забор, скорее — наоборот и то, что это «авангард» — придумал куратор музеев из пятого отдела ЛенГБ, стебать следует его, это секрет медийности, например — купив в сувенирном киске ГРМ, туристическую открытку с видом этого музея, и выставить в этом музее как свою работу. Позже, так он и поступил, приклеив такую открытку на большое китчевое паспорту из золотой парчи. Метод работы с тряпочками он позаимствовал моего друга художника Олега Купцова. Тот с детства разрисовывал простыни и скатерти танками и самолётами. С этого паспорту (рамы) — вместо картины, с очередным нуль-объектом в центре, как я считаю — и началось «российское контемпрорари». Всё прочее было лишь подражанием Тимуру, когда его работы уже были пародиями на картину как таковую.
Опять-же, насколько это известно мне, феномен, означенный Андреем Леонидовичем — эпатажным термином «Шизореволюция» — более известен под названиями «состояние постмодерна» (это определение Мартина Хайдеггера 1920-х, отсюда — «постмодернизм» — протест интеллектуалов против «постмодерна», «полуживотного-полуавтоматического состояния» современника), «мира симулякра» или «современной виртуальной цивилизации» — как «потребительского образа жизни или культурной нормы, исходящей (по мнению Хайдеггера) из США и захватившего — в начале XX века — континентальную или Западную Европу». Но, сами американцы гордятся своей метафизикой и то, что горожане свели её к симулякру и напугали этим Европу, не умоляет её значения. Без аналитики Америка не стала бы Великой. Это Американская Вера. Затем, это величие утратило блеск. Читайте статьи Рорти. Культура превращает в фарш (сейчас — в конфети — nft — фарш токенов) — любое духовное открытие. Сейчас уже и Рорти забыт. Горожане захватили и университеты. Вот где подлинная Шизореволюция.
Прошло столетие. Что изменилось? Допустим, что концепция достоверна. Шизореволюция победила, поколение шизореволюционеров состарилось, большинство из них давно умерло. Словами Делёза — все концепты рассыпались. Пришло новое поколение и всё началось сначала. Новые попытки сложить пазл («искусство») из машин желания или дискурсов. Была новая волна акционизма. И не одна. Собака на дереве Олега Кулика, бывшего менеджера коммерческой галереи, решившего стать художником. Типичный шизореволюционер стопервой волны. Затем, его рассказы о том, что «Пусси Райт» — это его ученики. Молчаливый протест «никого против ничего» Петра Павленского. Со временем, направленный на символы постмодерна (спецслужб). Что — признак фиаско метода. Затем — альянс с постмодерном, вспомним хотя-бы публичный донос на мэра Парижа. Шокировавший парижан. Опять рука спецслужб. Гнусная пародия на методы Тимура (веселой и умной пародии), медийность из ничего, вместо презираемого музейного конвенционизма (соглашения экспертов о критериях оценки искусства — как собственной договорённости). И, что в итоге? Альянс с контемпрорари. Протест против контемпрорари, ради вхождения в это контемпрорари, нарочитое отрицание музейного конвенциализма (картельного соглашения экспертов, что считать «искусством»), под видом его принятия, ради поиска компромисса с самим этим музейным конвенциализмом. Буря в стакане воды. Шизореволюция;)
Помню я и акции по раскрашиванию мостов в Ленинграде. В нашей компании был художник Ян Сер (Саша Орлов). Он был одним из жильцов того сквотта на Фонтанке, где обитали и тимуровцы. Ян был идейным противником «коммерческого авангарда», по сути — ремесленником — 3142 — очень страдал от того, что оказался не в той компании, ещё один шизореволюционер (его значимость как художника в том, что Эксперты вычёркиваются из архивов любое упоминание о нём), сбежал от нас в «сквотт Тимура» (это был не сквотт Тимура, просто в одном из арт-сквоттов поселились ещё и тимуровцы. Там-же жил и Петухов-Овсеенко. Нашедший свою любовь на самом пороге смерти и проживший совершенно другую жизнь. Ян нервно протестовал против галерейного китча ТЭИИ, будучи эпигоном Глеба Богомолова. Искал себя в академизме, отсюда и «новая академия», как стёб над Яном. Пиратское телевидение — стёб над протестами Яна против ГКЧП, в которые он и меня пытался вовлечь.
Ян (горожанин-как-бы-авангардист) ожесточённо спорил со Светославом (своим учителем — ремесленником-как-бы-авангардистом) и когда их перепалка готова была перейти в драку, я выдавал обоим спорщикам краски и предлагал продолжить спор на стенах парадных. Нарисовать то, что каждый из них видит. Постепенно место в парадных закончилось и пришлось переместить визуальный спор о практической эстетике на стены домов. Но и они закончились. Тогда я предложил им раскрасить улицы, воды Фонтанки и Мойки, превратить город в картину. Ян решил раскрасить небо, поэтому ему и понадобился Литейный мост. Стекающая в воду краска — попадает в отражение неба в мутной маркировой луже.
В некоторых сквоттах, другие художники закрашивали произведения Яна и Света и рисовали поверх свои. А Тимур повторял всё это. Зачем? Я не знаю. Так было и с мостами. Обсешн заразителен. В конечном итоге, мы соединили все сквотты нашей компании — линиями на асфальте, обозначив лабиринт представлений. Но, подобных тусовок в Ленинграде 1980-х было очень много. У каждой — своя собственная история («региональная мифология», когда регион — одно здание). Вспоминая многие такие — очень разные — истории меня удивляют их современное обобщение Андреем Леонидовичем. Да, то, о чём он пишет — было, но было лишь частью общей картины. К 1991 году все уже закончилось. Общегородская художественная среда распалась на множество тусовок. Ценность происходящего — на мой взгляд — была только в их единстве. Дубы были выкорчеваны, осталось лишь сорная трава.
Помню выставку "Современный автопортрет", на которой куратор ГРМ Оксана Лысенко впервые показала широкой публике, в 1993 году — в питерском «Манеже» такой — утраченный уже к тому времени — образ единства всех или почти всех таких ленинградских сквоттерских тусовк. Эта Выставка и осталась в истории (как минимум «Гаража») — как памятник тому времени. Выставка готовилась пять лет. К моменту выставки всё уже завершилось.
Далее — начались подражания этой выставке, с точки зрения той или иной тусовки или того или иного коллекционера. Появились многочисленные «исследования», по сути — самопиар той или иной арт-группы. Вынужден отнести к этой практике и трактат Андрея Леонидовича. Но, признаю его право на это.
Пример. В прошлом году меня пригласили на выставку в небольшой муниципальной галерее в Москве, там я увидел всё то-же самое, что было в Манеже, но — в иной интерпретации — разбавленное московскими авторами и «винзаводом» (супермаркетом коммерческих галерей). Тимур и его команда — по моим воспоминаниям — просто первыми сделали такое подражание всему сразу, а — далее — это послужило шаблоном для бесконечных повторов — контемпрорари. И так — вот уже почти 40 лет. Ничего нового во всём этом я не вижу. Не напрасно, на мой взгляд, коллекционеры игнорируют контемпрорари, просто не признавая то, что создано после 1970-х.
Но, нас сейчас больше интересует не сама эта ленинградская история, о которой теперь можно сказать все, что угодно, подведя любую идеологическую базу, тем более, что архивы закрыты, статьи в справочниках и энциклопедиях — давно написаны, кроме того — все равно — новым интерпритациям никто уже не поверит — но роль этой истории в современности. Нечто большее, чем та или иная арт-практика. Тем более, что и она маниакально повторяется каждым новым поколением, как по шаблону. Все слабее и слабее.
Важен выход из этого замкнутого круга самопиара тусовок. Несколько мне известно, кроме Ленинградского феномена 1980-х — ничего из русского современного искусства в мире не признается. Есть самопиар, есть отдельные статьи критиков, как например тексты Бориса Гройса об истоках Московского лирического концептуализма… в концепции Михаила Бахтина «об ответственности автора за своё творчество». Но, гораздо больше — критики таких статей. Метод шизоанализа — забыт. На Западе просто не верят ещё одному шизореволюционеру Гройсу. Коммерческое контемпрорари это просто добротный галерейный китч или китч — как стёб над таким китчем, всё точно так, как это описано в «Шизореволюции». Но не со знаком плюс, а со знаком минус. На мой взгляд. Это плохо. Всё, что вошло на Запад через чёрный ход коммерческих галерей — контемпрорари. Это не серьёзно, утверждать обратное — глупо.
Дело в том, что — развивая и уточняя теорию истории Жака Лакана, как практики переписывания прежних исторических текстов в духе того или иного — доминирующего дискурса — в «новое время» — в эпоху, последовавшую за средневековьем, начиная с XII века, такой дискурс горожанина — был подчинён, доминировавшему тогда, дискурсу университета (богословского, затем — светского — феодальной власти, затем — государства, затем и научного университета, затем — политического). Но, дискурс горожанина тогда испытывал ещё и давление и со стороны других дискурсов — модерна (академического ремесленничества, дизайна, иллюстрации, полусвета, придворного интриганства) и модернизма (настоящих науки и искусства, как у Галилея и Джотто).
Уже по моему мнению, конкуренция этой четвёрки дискурсов (горожанина — 2413, его инверсии ремесленника [модерна] — 3142, власти или университета — 4231 и его инверсии — модернизма [настоящих художника и учёного] — 1324) — характеризует прежнюю историческую фазу мировой культуры. В различные этапы этой фазы, первенство доставалось разным дискурсам. Я вижу, что сейчас (последние 30-50 лет) — настала очередь горожанина пытаться доминировать над остальными. Дискурсу горожанина (Шизореволюции) это комфортно, но — все прочие — от этого страдают.
Прихожане учат проповедника, электорат — власть, студенты — профессора (недавно мне рассказали историю, как в МГУ студенты и аспиранты объясняли таки — своему профессору философского факультета — это его рассказ и, с его слов — он признал такое объяснение достоверным (что же это за профессор?) — стал его повторять: «постмодернизм утратил актуальность», в частности — понятие «симулякр»). Молодёжи, история о модерне и постмодерне, модернизме и постмодернизме — уже не интересна. Они не видят этого в своей жизни. Почему? Потому-что все пошло по второму или уже тысяче-первому кругу, а им, как идейным горожанам, интересная лишь своя собственная история — с позиций своего дискурса. Все прочие дискурсы им не интересны.
Ровно то-же самое. В 2006-м году, медийную известность (вспомним метод Тимура) получил профессор философии Оксфорда Алан Кирби. Он написал провокационную статью в популярном журнале о смерти игры слов. Объяснив феномен «дигимодерном» — подменой усвоения информации — комфортом её бездумной ретрансляции, посредством гаджетов и социальных сетей. Ровно та-же концепция, что и клиповая культура Тоффлера (объясненная распространением кабельных сетей) или теория клипового мышления Фёдора Гиренка. Клип — по его определению — это смысловая галлюцинация, симулякр творчества. Каждый человек — в душе — художник. А разве не то-же самое не говорил Тимур? Но, вот только — не каждому дана способность строить концепт искусства и житейской обыденности, поэтому таким эрзац-творчеством выступает симулякр. А симулякр творчества, надеюсь Вы это уже поняли и есть «хайдегговский постмодерн», он-же дискурс горожанина, он-же «Шизореволюция».
Горожане увидели в этом объяснении свою реальность. Это и сделало статью Кирби популярной. Таким образом, медийность это литературная беллетристика или рынок.
И что далее? Профессор Оксофрда (единственно оставшегося сейчас мирового оплота Высокого постмодернизма) — есть профессор, никто не способен предать свой дискурс (машину желания). Если он у тебя есть. Кроме подлинных философов. А, в российских университетах, но может быть это уже не дискурс университета? Тогда что? Шизоуниверситет, где студенты учат профессора? Очень может быть…
Так вот, далее — Кирби написал книгу «Дигимодернизм». Суть её, кратко. Причиной статьи Кирби послужил тот печальный факт, что его аспиранты перестали выбирать в качестве тем научных работ — постмодернизм (протест интеллектуала против постмодерна). Да, они — все ещё — писали (2009) о Высоком литературном постмодернизме Борхеса и прочих, о постмодернизме в передачах MTV, о репе — как последнем пристанище постмодернизма в музыке, но современные постмодернистские произведения их уже не интересовали. В частности метод игры слов. Исключения — теософские факультеты университетов и анализ рынка детских игрушек. Там лингвистический постмодернизм — как метод творчества — ещё был жив.
И что? Кирби написал новую книгу о смерти игры слов — изощрённой игрой слов. Постибался над дигимодерном — назвав такую творческую иронию — дигимодернизмом. Всё продолжается. Теперь — аспиранту Кирби — хочет он того или нет, а утверждать смерть игры слов — пусть и на некоторое время — просто невозможно. Иначе он станет перечить своему профессору. И что? Кирби оказался прав. Написано огромное количество новых книг о книге Кирби…
Вернёмся в Россию, теперь в Москву. Что мы видим? Одни активные горожанки оканчивают курсы арт-рынка при тот или ином супермаркете коммерческих галерей и становятся галеристками, арендаторами таких торговых центров, другие — сохранив верность своему мировоззрению, по окончанию ВУЗа — становятся арт-критиками, кураторками и чиновницами, третьи — академическими исследователями искусства и культуры, четвёртые — художницами, пятые — дизайнерами и иллюстраторами, шестые — гендерными активистками и так далее. И, чтобы они не делали, в какой дискурсивной институции — волею судьбы — не оказались — они лишь выражают свой дискурс горожанина. В сочетании с той иной профессией, это просто не может не быть симулякром такой профессии, предполагающей совершенное иное мировоззрение. Это и есть плоды Шизореволюции или состояние постмодерна.
А разве практика Тимура и его тимуровцев — тридцать лет тому назад — была иной? Теперь это массово. Сначала художником считался академический ремесленник (3142 — вспомним увлекательные семиотические рассказы Юрия Лотмана об истории Российской академии художеств — полусвете ремесленников-дизайнеров — на ТВ-канале «Культура»). Но, под контролем одного из графов Толстых (под присмотром дискурса власти-университета). Затем, пришёл черёд модернизма-авангарда (1324 — одержимость художника собственными метафорами символов понимания им и жизни и роли в ней живописи).
Затем — период реакции — советской идеологии (версия дискурса академии — 3142, опять под контролем другой идеологии, но уже советской, что — по сути, тот-же дискурс университета, пусть и с элементами постмодерна — 4132 — здесь новое, не-хайдеггоровское значения термина, как дискурса спецслужб, тайной полиции, пятого отдела КГБ), затем была послевоенная ремиссия нонконформизма-модернизма — «второго авангарда»), затем — снова вернулась академия, под контролем новой институции, признанной охранять незыблемость социальной структуры общества — уже не КГБ, а скорее сообщества нереализованных сексотов), к слову — новая академия Тимура и РАХ — идейно и по художественной форме — теперь — одно и то-же, будь Тимур жив, он был был принят в члены-корреспонденты, но уже в альянсе с дискурсом горожанина и отчасти — рынка. Это переход от нонконформизма к новому конформизму и был социальной средой «нового искусства», а затем произошла «Шизореволюция», как попытка приписать себе давно завершившиеся феномен редкого консенсуса всех дискурсов, пересказать его с точки зрения дискурса горожанина (2314).
А на Западе? Всё ровно тоже самое. Один из последних — понятых критиками — трендов американского концептуализма — конец 2010 - создание произведений, которые просто невозможно ни отнести к произведениям искусства, ни опровергнуть это. Вспомним ноль-объект Тимура на выставке ставшего — уже тогда — коммерческим ТЭИИ… Новый пример — переписка художника с галеристом в качестве работ выставки. Галерист подаёт в суд, роль критика достаётся арт-лоеру. Защищающего художника или галериста в суде-университете. Мечта соратника Делёза, абсурдность машин. Ещё пример. Письмо Светослава Чернобай (2015) директору «Эрмитажа» с требованием:) предоставить художнику место для хранения 300 тонн его рукописей и пяти залов для их чтения публике. Эрмитаж тогда ответил Светославу — «у нас другая концепция». И какая? Показ конфети (nft)?
Я тогда указал Светославу на его ошибку, как ранее и Тимуру с его корабликом на заборе, надо было прислать поэтажный план Эрмитажа, предварительно пропустив его через шрёдер. Такой фарш более напоминает концепцию «конфети». Об эн-эф-ти тогда и речи не было. Бэнкси был нам тогда неизвестен.
Откуда же взялось это конфети? Опять же из американского крипто-концептуализма. Технологической версии «высшей цивилизации Генри Флинта». Если, с помощью блокчейн-верификации чего угодно и технологии виртуальной реальности можно любую мысль превратить в предмет, то материализация идеи — дело техники, достаточно просто подумать. Природная Сеть, коллективный разум, коллективное бессознательное и есть ризома Делёза, ноосфера Вернадского или сфера неподвижных звёзд Аристотеля, сотканная из достоверности высказываний некоторых людей. А Интернет — лишь симулякр такой природной сети, удобный горожанину.
И что с такой новой возможностью для творчества сделала «Шизореволюция» горожанина, понимающего все очень поверхностно? Предложила невзаимозатеняемый токен (nft — конфети) как симулякр биткоина. Случайный шифр, вместо майнинга редкого достоверного хеша, пусть и по некоторому заведомо абсурдному правилу.
Зачем? Горожанин (шизореволюционер, носитель клипового мышления, галлюцинирующий сапиаенс, хайдеггеровский современник) — не видит разницы между случайным и осмысленным. Ему проще выдать случайность за осмысленность. Когда, я так думаю — осмысленность — случайна.
Конечно, платный доступ к технологии nft — объяснялся включением токена в блокчейн-реестр. А это не бесплатно. Но, не обман ли это? Я проверил это. Оказалось, что возможен и бесплатный токен, не на продажу. А это и доказывает отсутствие какой-либо связи между блокчейн и токенизацией.
Задача, видимо была чисто в духе «Шизореволюции» Тимура — имитация значимости картины — токеном, как симулякром биткоина. Раз уж криптоконцептуалисты вывели в свет такую возможность. В случае Тимура — ленинградские концептуалисты. А, на самом деле — — все это — просто модернизация арт-рынка. Ввод на рынок молодёжного, а теперь уже идиотского — исправляю — и детского (айпэд правит текст как хочет) творчества горожан. Очередная игра в поверхностные признаки картины, ведь арт-рынок это ровно то-же самое… Если арт-рынок это имитация картины, то конфети — имитация арт-рынка. Компьютерная игра в арт-рынок, типа игры в монополию, как игры в бизнес. Но, детям нравится…
Безусловно, для объяснения феномена Ленинградского нового искусства 1980-х — здесь я думаю, что понимаю Андрея Леонидовича — необходимо некоторое «прочное» основание. И, таким основанием его собственного рассказа о событиях, в которых он участвовал лично, как я предполагаю — он избрал концепцию шизоанализа. Но, это лишь гипотеза. Реконструировав его возможную причину — шизореволюцию. Разглядев её признаки в своих воспоминаниях о событиях. Как участник — он имеет на это право. Но, мне, своей «научной» работой он не доказал достоверность такого основания. Дабы уточнить этот вопрос, как минимум — для себя, я и пишу эти строки.
На мой взгляд, здесь я должен сразу предупредить читателя, что и я был участником тех событий, а — с тех пор прошло уже почти 40 лет, поэтому — тоже — не могу не быть субъективным. Я подтверждаю, феномен был, но — в моих воспоминаниях — совсем не такой, каким он описан в «Шизореволюции». У Андрея Леонидовича приведена лишь история одной из тусовок, впрочем, он и сам не раз упоминает об этом. Тусовок было очень много. Но, тогда причём здесь претензия на общую точку зрения?
Если только точка зрения этой тусовки изначально не была попыткой подмены — своим частным мнением — всего феномена. Подтверждаю, была. Я и тогда и сейчас воспринимал и воспринимаю именно эту тусовку — своего рода КВНом, пародией. Над кем? Над всеми остальными тусовками ленинградских художников. Считаю тимуровцев самыми первыми горожанами во художестве. Тимура хорошо помню. Как и его тимуровцев, но — Андрея Леонидовича к сожалению нет. Впрочем, я тогда не особо вникал. Единственное пересечение его и моей версий истории — Гангутская, 8. Возле Летнего сада. Был такой грех, захватил этот сквот, в 1980-х, но затем — после перформанса «Последний день Совдепа» — меня выселили власти. Вероятно он описывает повторное, более позднее заселение этого здания другой тусовкой.
Это дела давно минувших дней, поэтому — если не забудусь — не стану рассказывать другую версию той-же самой истории. Да и версий этой истории — уже и так — избыточное количество;) Ни одна из таких версий не лучше и не хуже другой. Все эти версии — машины желания, механизмы выдачи желаемое за действительное. Собственно, большинство участников истории давно уже умерло, история сохранила имена немногих. В таком контексте, я понимаю стремление Андрея Леонидовича «исправить» историю, но сам участвовать в этом не стану. Из текста ниже, Вы поймёте почему.
Ещё один раз согрешу. Вспомнил Антона Тищенко (Владимира Волина), подлинного шизофреника и шизореволюционера. На выставке «Дорога сия» в Новгородском музее. Его, каждое утро — под расписку забирал представитель музея из КПЗ на исправительные работы — в качестве художника-участника этой выставки. Так он отсиживал 15 суток за хулиганство, за то, что учил, найденную им мертвую собачку немецким ругательствам в адрес агентов КГБ в баре интуриста, в котором пьянствовал на марки, извлечённые из Вечного огня. Кощунство, я его не оправдываю, он был инвалидом с диагнозом — шизофрения. Но и все прочие были не лучше, пусть и без справки.
Нет не всё. Другой шизореволюционер, Серёжа Пузанов работал дворником по адресу Невский 20 и как и Тимур выставил на заборе свою первую работу — банку с человеческими экскрементами, которые, по долгу службы ему приходились убирать в парадных. Он и жил на Гангутской, 8, но после успеха на заборе эмигрировал в СК, оставим свою дворницкую нам. Когда же мы раскрасили двор, он забрался на крышу и сбросил нам на головы мешок цемента.
Опять не всё, отправившись — в очередной раз — из моей мастерской на площади Мира, разрисовывать город «линиями занебления», с дырявым полиэтиленовым пакетом, наполненной нитрокраской, Светослав Чернобай встретился с подвипившей свадьбой и попросил их посторониться, мужики посчитали его тон оскорбительным и побили его, вылив краску ему на голову, точно как это произошло с Сережей Пузановым, когда он стал обливать краской агентов ЛенГБ, оцепивших место проведения очередного нашего перформанса. Счастливая свадьба вызвала милицию, все поехали писать заявление. Прочитав которое, начальник отделения милиции — отпустил Светослава, а всех прочих — оставили на 15 суток, что-бы не мешали художнику работать.
Читая трактат «Шизореволюция» — вспоминаю описываемые там события, восстанавливаю их из отражений, да, это были первые шаги, того, что сейчас стало культурной нормой. Шизореволюцию я переведу как агрессивное циничное эпигонство. Пиратство, под маской карнавала. Незнание оригинала не оправдывает. Тимур точно знал. Что, но мой взгляд точно соответствует дискурсу горожанина — 2413 — поверхностные признаки понимания (стёб) над истиной (машиной желания) художника-модерниста (одержимого собственными метафорами жизни). Собственно, до такого предложения можно сократить всю книгу. Сама книга — честное признание такого факта, что вызывает уважение, но на много страниц.
Плохо это или хорошо? Тогда это было не плохо и не хорошо, просто одна из множества тусовок. И, как сформулировал своё кредо художник-академист (таким я его запомнил) — носивший, как и многие тогда — маску нонконформиста — Сергей Ковальский — «каждый рисует что-то своё, дай Бог самому понять что». Нет смысла спорить об этом. Но, вновь прибывшие в тусовку художников — горожане — повели себя иначе — вообразили, что точно что-то знают. Кичились этим, пусть и под маской самоиронии. Всё-таки Тимур это не его тимуровцы. Он стебался над серьезностью модернизма, на самом деле — над коммерческим китчем ТЭИИ, путая часто объект своей критики, я видел его первые академические штудии, своеобразно, но слабо. Не потянул. Затем он избрал объектом своих арт-интерпретаций Олега Купцова. Образный язык и техника от туда. Это мои воспоминания, они такие, какие они есть. Кто-то другой запомнил все иначе.
Как я уже сказал, «пиратское телевидение», «неоакадемизм» и «перформансы с раскраской мостов» — стёб над Ян Сером, о прочем я просто не в курсе, уехал из города в начале 1990-х, когда уже все закончилось. Началось новое время контемпрорари. А, ученики Тимура — гендерные экстремисты — как я понял — стебались уже над всем, что попадётся им на глаза. И над самим Тимуром. Посетил как-то его выставку в московской коммерческой галерее, названной «музеем», просто не узнал его работы, это кто-то другой сделал. Эпигонство? Но, подпись то его. Подделка? Он точно не был бы против… Ведь — все весёлая тусовка, все — мошенники, а кто не понимает этого — тот дурак. В первую очередь стёб над картиной, как таковой, отчасти над отношениям других художников к себе — как клоунам. И вот я читаю научное обоснование этого балагана. К слову, уже не в первый раз. Есть и другие подобные версии этой истории. Отмечу, что именно эта версия Ленинградской истории очень удобна коммерческому галерейному контемпрорари. Совриску или арт-рынку. Его духовная основа.
Пришёл новый дискурс и сразу начал переписывать все исторические тексты под себя, приписывая себя все заслуги, которые только смог обнаружить. На мой взгляд, Тимур просто просчитал, к чему все идёт, кто первый того и тапки. Здесь необходимо указать, учеником кого был Тимур — Боба Кошелохова, логика-шахматиста. Вот кто был идейным противником дискурса художника-нонконформиста-модерниста. По моим воспоминаниям Боб лишь выдавал свою некомпетентность за новый тренд. Но, как читаю сейчас в статьях — и он — в конце жизни — мигрировал в нонконформизм. Натянул маску покрепче. Потому, что это был единственный бренд. А может и по правде мигрировал? Преодолел собственный дискурс? Хочу в это поверить. Этого уже не выяснить.
Боб был ещё тот «шизореволюционер». Как-то на Пасху мы выпивали со Светославом в моей мастерской на Пушкинской. У нас много лет была такая традиция, встречаться раз в год, на Пасху. Истошный стук в дверь. Там Боб с вытаращенными глазами: «срочно отдай мне свои чеки (разрешения на вывоз картин за границу), это плата за то, что я тебя угощал вчера печеньем». У нас с Владимором Яшке готовилась Выставка в Лондоне. Я поржал, но Светослав возмутился, обозвал Боба жидярой, и они вышли во двор Пушкинской поговорить по душам. Боб избил Света, я заступился, посредством огромного лома, предусмотрительно принесённого Яном, заставив Боба ответить на обвинения Светослава, Боб всё признал. Мог и не признавать, его выбор. Но, на следующий день он приперся опять, обвиняя меня в имитации «Святой Шизореволюции» — гипнозом. Иначе бы он такой глупости как накануне — не сказал… А сам то ты кто? Вот опять увлёкся воспоминаниями, сори.
Собственно, сам — тогда ещё никак не формализованный — феномен нового Ленинградского искусства 1980-х - к слову — только и оставшиеся в мировой истории искусства — опять я повторяю то, что уже сказал — но так работает память, волны воспоминаний, зачем её редактировать? — был переходом от нонконформизма к современному балагану, перелистывание страницы истории. Тимуровцы — как я помню — попали на эту страницу из недалёкого будущего, нонконформисты — из прошлого. А здесь и сейчас — так и осталось в 1980-х. Был редкий — для сферы искусства — консенсус всех тусовок, всех дискурсов, всех мировоззрений, всех идеологий. Включая те, о которых не упомянуто. Краткий миг, всего несколько последних лет СССР, наверное с 1988 по 1991. А консенсус дискурсов — по моему убеждению — и есть искусство, все прочее — китч, житейская обыденность. Она важна — каждому — по своему, но больше эта частная польза — не интересна никому. Её лишь выдают за искусство. Опять-же — скрывая свой частный интерес, выдавая его за всеобщий. Это не плохо и не хорошо, с этим необходимо уживаться.
Но, прежде закончу справку о теории дискурса. Она будет нам необходима в качестве инструмента анализа. Условные обозначения — из теории стадий речи Платона и даосских стихий природы: 1 — чёрная земля, имя чувства (желание, намерение, интенция), 2 — синяя гора, точное определение словом (теорема, концепция), 3 — зелёная вода, метафора (метод, доказательство, демонстрация), -4 — голубой ветер, созерцание (непосредственное ощущение), 4 — гром — понимание, -3 — фиолетовый огонь — психоделическое вознесение над обыденностью, -2 — жёлтый водоем или пропасть — откровение, -1 — белое небо — умозаключение (осознанность, ненамеренность).
Поверхностность или симулякр — это недостоверность (балаган, откровенная тусовка), выдаваемая за достоверность (художественный образ). Горожанину свойственна поверхностность понимания, маркетологу — ожиданий потребителя (желаний), деятелю рынка — доказательств (метафор, самих картин). В этой своей поверхностности они очень близки. Но, есть и другая сторона медали, когда место поверхности (поверхностного признака, для горожанина это поверхностность понимания: анекдот, ирония, стеб, высмеивание, сплетня, КВН, шпаргалка, медийность — вместо любого другого типа значимости) — занимает концепция (теорема, точное определение словом, литературщина). Были тогда и такие тусовки «концептуальных» художников. Собственно, Тимур, каким я его запомнил — вышел из такой среды. Его дрейф к «активным горожанам» воспринимался — нами — тогда — предательством прежней тусовки. Все мы тогда плевались от фильма «АССА», раскрывшим нам глаза на то, чем именно Тимур стал заниматься. Но, речь не о концепте, поэтому — в кавычках, «как-бы концептуальные», а лишь о концепции, да и речь не о них. У них своя история. О второй концессии. По сути добротный галерейный китч.
Пример расшифровки дискурса: 1234 — желание символа-бренда как доказательство собственного понимания реальности. По определению Платона, дискурс (сам термин возник позже, в XIII веке) — это траектория мысли между пределами мышления человека — какие угодно очерёдности между такими четырьмя основными стадиями речи. Платон не говорил об отрицательных (обратных) стадиях речи, но рассматривал пятую стадию речи — созерцание. Единственное, дошедшее до нас, упоминание этой теории — его письмо профанам. Наследникам Тирана Сицилии, ранее продавшего Платона в рабство за протест против незыблемых правил софизма (симулякра), кроме того — видимо — отправившими тирана на тот свет. Поэтому, в разговоре с непосвящёнными он мог сознательно избегать деталей своей теории мышления. А, других упоминаний не сохранилось.
Семиотические знаки — условно — это первая-вторая цифры формулы дискурса (изрекаемая истина) и третья-четвёртая (скрытое в бессознательном благо) стадии речи. Семиотическая теория это возрождение аналитики Аристотеля — видимо интерпретации теории Платона — после тёмных тысячелетий формальной логики. У Аристотеля, вместо знака — термин. Просто другая навигация в том-же самом, что и у Планона и у даосов пространстве мышления человека (матрице Книги Перемен). К слову, физические величины — знаки. Матрица физических величин тождественна матрице адронов и матрице мышления человека. Математическое название этой матрицы — специальная унитарная группа.
С точки зрения кибернетики — эти стадии речи или стихии природы — возрастающий ряд восьми трёхбитных двоичных чисел, элементы квантового регистра: 000, 001, 010, 011, 100, 101, 110, 111. С точки зрения квантовой хромодинамики — это глюоны, структурные части адронов. Жак Лакан связал дискурсы с базовыми состояниями психики человека, а различные их структурные иерархические единства с историческими эпохами. Но, Лакан — в 1969-70-х — видел только четыре дискурса (2134 — мертвого господина-маркетолога-мертвого отца Фрейда, 4231 — университета, 1324 — истерика или настоящего — модернизма и 3412 — аналитика Сократа. Надеюсь, такой краткой справки о теории дискурса будет достаточно.
В новейшее время, видимо после 1945 года, во Франции с 1960-х, в США с конца XIX века, в России и Германии с 1920-х) — параллельно — в игру за первенство вступили ещё и дискурсы рынка (2314, имеется в виду — независимого от власти, чёрного рынка, например — как у Карлоса Ледера и Паоло Эскобара), его инверсия — постмодерна (4132 — ЦРУ, со временем подчинившего «свободный» рынок своему контролю, в более общем значении — «эксперта», «специалиста», «олигарха», представителя «банковского сектора экономики»), психоделического гуру (3241 — вспомним Тимоти Лири и Теренса МакКену), его инверсия — постмодернизм (Че Гевары: «мы не можем знать зачем нам жить, пока не готовы отдать за это жизнь» — 1423).
Более ранние, исторически, античные дискурсы: 1234 — раба (символов-брендов, сейчас — потребителя), его инверсия — 4321 — софиста, тренера в риторике (сейчас — куратора, политтехнолога, формального логика, схоласта), 2143 — господина (жреца, маркетолога), его инверсии — 3412 — аналитика (философа-аналитика школы Сократа: Платона, Аристотеля, сейчас — семиотика, сторонника квантовой теории, психоаналитика).
Все дискурсы (машины желания, семиотические знаки) сосуществуют одновременно, они естественны для мышления человека разумного. Наша жизнь — текст этими знаками. Понятен этот текст только для всей такой книги — ризомы или матрицы. Но, в разные исторические эпохи — дискурсы сочетаются в разные иерархические альянсы. Кроме того, существуют и отрицательные дискурсы и смешанные. Всего дискурсов 64, как даосских состояний природы (видимо — природы человеческого сознания). Другое название дискурсов — семиотические знаки (хотя, дискурс это взаимодополняющее сочетание двух знаков, которое — новый семиотический знак) или целевые аудитории в маркетинге. Из 64-х семиотических знаков, 27 — действительные, а 37 — мнимые (симулякры). Но и симулякры — полноценные знаки мышления человека. Все люди равноценны уже по одному только факту, что они люди. Вот вам и принцип толерантности. Симвоякр лишь в выдаче одного дискурса за другой. Единственная цель — быть собой, ещё точнее — самоустраниться от конкуренции дискурсов. Увидеть все–таким, какое оно есть на самом деле, без разноцветных очков дискурсов.
Другими словами — дискурс это определённая социальная роль, правда сословия, идеология, тип мышления, мировоззрение, картина мира. Мифологическая картина мира тождественна подлинной философии Пифагора или прагме, центру матрицы. С такой точки зрения, все прочие дискурсы, равноудалены от твоей, одинаково тебе безразличны. Образуют сферу (шар Бытия Парменида). Достижение состояния прагмы в мышлении и есть подлинная философия или подлинное искусство. Состояние прагмы достигается одной отрицательной частью речи при трёх положительных или одной положительной при трёх отрицательных. Стоит такой прагме возникнуть, она даёт силы, успех, признание, но вскоре растаскивается по углам разными знаками-дискурсами. В Москве такого не было, один тип конформизма (академизм) — сменил другой — балаган тусовки горожан. А нонконформисты так и остались маргиналами. Что, кто на своей даче рисовал — никого не интересовало. Это я про студию «новая реальность». Интересно, особенно Зубарев, но получило должного признания. Либо прежние конформисты натянули на себя такие маски. Пример — Чубаров. Но большинство, как Геннадий Серов так и не успели закончить свои эксперименты с произвольно обусловленной композицией. В Питере это удалось завершить, это уже не шизореволюция. Кроме того, в Питере, в отличие от Москвы была новая асоциальная среда — сквотты, были такие художники-чиновники как Юлий Рыбаков, поддержавшие тусовку. Влияя на власти. В Питер — с зон и поселений, со всех стопервых километров — стекались хорошие художники. В Москве ничего подобного не было.
Теория дискурсов, теория истории как вечной конкуренции дискурсов — хорошо все объясняет. Но, вот только, по моему убеждению, мы уже рождаемся с определённым дискурсом или лишь стремлением к нему и искренне считаем свой несовершенный тип мышления — единственно верным. А всех прочих — дураками. Зачем? Что-бы сначала осознать, а затем и преодолеть его — той или иной шизореволюцией, подлинной или имитационной. У кого как получится.
Доминирование того или иного — дискурса над всеми прочими закрепляется культурой как норма. Делёз это верно подметил. Пероиодически происходит смена таких парадигм и только такое перелистывание страницы истории и остаётся в общественной памяти, всё прочее — та или иная житейская обыденность — не считается ценной. Я не сказал «не ценна», лишь — не считается ценной. Кем? Самим обществом.
Здесь я опять повторяюсь. Именно такое перелистывание страницы истории — по моему мнению — и произошло в Ленинграде 1980-х. Поэтому, оно и осталось в истории, как феномен Ленинградского искусства (переход от нонконформизма-модернизма к реставрации конформизма горожанина, академизм-модерн здесь совершенно не при чем, но и такие художники были частью общего движения), а трактовка этого события шизореволюцией представляется мне крайне поверхностной. Да, это была Шизореволюция, но не такая, как описанная у Андрея Леонидовича или как в статьях Бориса Гройса о московской версии того-же самого, но как у самого Делёза. Книга Гройса 1985 года во многом повторяет последнюю книгу Делёза. Но проигрывает ей в точности определений. Возможно, так кто-то всё и увидел, но — очевидно, что это лишь одна из множества точек зрения — машин желания. Но, опять повторюсь, эта страница истории давно перелистана и рассматриваем мы сейчас новую страницу.
Дискурсы — редкость, все месте они — лишь 1/64 часть матрицы мышления человека, что менее 2% от всего многообразия проявлений типов человеческого сознания. Дискурс — самодостаточное или авторитетное мышление. Люди не обладающие дискурсом — лишь стремятся к тому или иному дискурсу. Вокруг персоны образуется тусовка. Все дискурсы представлены социальными институциями и, в некотором роде, дискурс это тип профессии. Простыми словами, дискурс это тусовка.
Для нас — сейчас — важно лишь то, что обосновывая свою точку зрения, автор «Шизореволюции 2.0» — ссылается на теоретиков постмодернизма и определяет такую шизореволюцию — предметом шизоанализа. Это справедливо, но — затем приводит в качестве примера предмета такого более раннего (признанного) анализа — более поздний феномен из совершенно другой культуры. Что не противоречит методу шизоанализа. Нас (меня как минимум) — сейчас интересует лишь факт такой подмены. Подменой я называю лишь недостоверную интерпретацию. Все так, но меня не убедило.
Таким образом, определим проблему связи теории шизореволюции с её практикой.
Да, феномен нового Ленинградского искусства 1980-90-х — достоверный факт, он описан в справочниках и энциклопедиях. Но, без анализа, фрагментарно. Другой неоспоримый факт, что шизоанализ — как метод постмодернистской рефлексии на феномены западной культуры 1960-х — обсуждался западными-же постмодернистскими философами 1970-х. Но, вот связь этих трёх — разнесенных по временной шкале, приблизительно на 20 лет (на поколение) — друг от друга — феноменов (факт шизоанализа 1970-х феноменов культуры 1960-х, факт творчества одной из групп Ленинградского сквоттерского арт-андеграунда 1980-90-х и факт обоснования второго первым в 2010-х) — заявлена только в научной работе Андрея Леонидовича. С этим я не соглашусь. Делёз есть Делёз, Тимур есть Тимур, у них мало общего. Впрочем, я могу чего-то не знать… Пока просто признаем факт подмены связи первых двух фактов. Такое признание делает из этой подмены связи фактов — новый факт подмены (факт симулякра). Это третий факт и есть претендент на феномен культуры 2010-х.
Эстетику я понимаю вполне традиционно, удовлетворяющим автора результатом его творческой деятельности и признаваемой или не признаваемой удовлетворяющей его зрителей. Но кем? Самими зрителями или самоназначенными экспертами? Это не ясно. Ведь возможен и симулякр признания зрителями, инициированный как и самим автором, так и музейными «экспертами». Так-же, пока лишь только запомним, что такая возможность ставит под сомнение факт эстетики.
Видимо, сейчас необходимо договориться и о значении термина «факт». Я предлагаю использовать только семиотическое значение термина — непротиворечивое единство частного смысла (интереса, пользы, выгоды) и всеобщего смысла. Таким образом, в таком контексте, факт — это концепт смысла (частного и общего, кантовских Максимы и Императива). А поддельный факт — в таком контексте — его мы можем смело назвать «симулякром», когда общее выдаётся за частное или частное за общее, либо — когда речь идёт об их поверхностном усреднении (подменой поверхностным признаком), о сумме или интеграле, вместо концепта (непротиворечивого единства, консенсуса) или о чем-то третьем, и не общем и не частном, когда нарушено их единство, когда общее и частное — пусть и соединены вместе, но противоречат друг другу.
Симулякр факта, что-же это такое? Поддельный факт, выдуманные новости, до момента выявления такой подделки или имитации. Другими словами — это банальный софизм. Один из 18-три стандартных софизмов. Подмена общего частным или наоборот, недоказанного — доказанным и наоборот. Полезного кому-то одному — полезным всем и наоборот. Таким образом, по крайней мере, для сферы смысла — возможно связать термины софизм и симулякр.
Если эстетику понять результатом самооценки работы автора и последующей переоценки его работы зрителем, то шизоэстетика — это — видимо — в первую очередь — нарушение причинно-следственной связи между фактом творчества и его оценкой. По аналогии с шизореволюцией-два-ноль, как заимствованием концепции одного феномена — из прошлого — для обоснования другого, более позднего феномена.
1) Автор выдаёт самооценку за оценку его работы зрителями. Не спешите сбрасывать со счётов такой вариант — как гипотетический, напротив, сейчас это очень распространено. Даже есть не рассматривать арт рынок (совриск, контемпрорари) — для которого это основополагающий метод. В любом CV художника есть упоминание о его самомнении о признании его творчества зрителями: «работы хранятся в коллекции музея…». Может быть и вправду хранятся, но пишет то об этом сам автор, в качестве саморекламы, детали отпускаются… Или видел «мастер оммажа». Это Тимур был таким мастером. Заявлять это сейчас — эпигонство. Но, возможно, причина упоминания оммажа — только ради «красного словца».
Тоже самое, когда сам автор упоминает о своей популярности, медийности, коммерческом успехе или иной значимости. Например. «Я популярная артистка, собираю в Крокусе полный зал». Разве Крокус уже не зал? «Меня интересует только продажа моих работ, всего прочего я уже достиг». И так далее… В статье Андрея Леонидовича — таким авторским самообоснованием собственной важности — к сожалению должен это признать — является его участие в некоторой, «научно» исследуемой им практике некоторой арт-группы, участником которой он — с его слов — был. Не стану это критиковать. Это факт, сейчас это происходит массово.
А сам то что я сейчас делаю? Упоминаю — в том числе и о себе. Говорю, что пытаюсь сдерживаться, но это меня нисколько не оправдывает. Мог бы просто стереть такие фрагменты текста… Но — не стану, это будет редактированием, нарушением принципа достоверности или ответственности за сказанное. Любой текст проявляет мышление его автора, вопрос лишь в том, насколько такой его текст достоверен? Насколько точно проявляет мышление? Речь не о соответствии фактов — истории, это уже не проверить, но — лишь о соответствии рассказа его предмету. Достоверен лишь правдивый рассказ о собственном ощущении. А, достоверность — по моему убеждению — тождественна образу, а демонстрация собственного образа мышления — модернизм.
Феномен современной культуры (которую следует понимать не сколько «состоянием культуры в настоящий момент», сколько — «культурой хайдеггеровского современника» — от «контемпрорари ворлд» — «мир современника», «контемпрорари калчер» — «культура современника», «контемпрорари арт» — «искусство современника»), феномен существовал во все исторические эпохи, как альтернатива подлинному факту, состоянию «здесь и сейчас», «на расстоянии вытянутой руки», «осознаваемом» или «непосредственно происходящем», «таким как оно есть») — в том, что это больше никого не смущает.
Даже Александр Сергеевич Пушкин, своим стихотворением «Памятник нерукотворный», лишь перерифмовал слова Фердоуси. Как бы перевёл их с персидского на русский, забыв указать автора:) Увы, и это факт. Фердоуси так сказал о собственной попытке возрождения мифа о Туране — поэме Шахнаме. О чем хотел сказать Александр Сергеевич? Чем именно о построил себе свой памятник нерукотворный? Сказкой о царе Солтане? Самопиар? Шизореволюция? Возможно. Очевидно, что эти два произведения не сопоставимы. Но, Александр Сергеевич их сопоставил.
2) Зритель выдаёт собственную оценку значимости творчества автора за его изначальную концепцию. Как в неопрагматической эстетике Ричарда Рорти — произведением искусства называется воображаемый зрителем факт, что художник изначально хотел сказать именно то, что в его работе почувствовали многие зрители.
3) Когда критик (как варианты — галерист, продюсер, пиарщик) выдаёт свою частную субъективную оценку работы автора за объективную, либо — произносит в слух то, что в этой работе видит или хотел бы увидеть зритель. Либо, когда оригинальный текст одного критика о собственном ощущении творчества одного автора, выдаётся (продаётся) другим «критиком» за объективную оценку творчества другого автора. А в чем отличие метода Тимура? Только слепой не видел где оригинал, а где весёлая подделка-интерпретация.
Но, если не рассматривать очевидный подлог, то-есть — если искать иное объяснение феномену шизоэстетики, как премьер — «научному» творчеству исследования собственного (одно из собственников) феномена «шизореволюции», то очевидно, что это воображение (интерпретация) — одного феномена культуры — из недавнего прошлого, причиной анализа другого феномена культуры из более давнего прошлого. Что это как не симулякр? Подмена прошлого — настоящим, подмена частного и тогда непризнанного — всеобщим (тогда общепризнанным). Не проще ли признать факт первой подделки -обоснованием нового культурного феномен? Это честнее. Конечно, подделка времён — это явный симулякр, раз уж причинно-следственная связь спутана. Но где происходит эта подделка? В самом времени? Нет! Только в твоих собственных воспоминаниях о нем. Так наша память и устроена, она всегда редактируется, что бы оправдать себя. Но, если такая подмена терминов — факт культуры современника, то и возможно и необходимо дать ей анализ.
О Москве так-же подробно как о Питере 1980-х — мне говорить просто не хочется. Нет фактуры. Высказывания Бориса Гройса уже обсудили в западных университетах. Он их не убедил. Для меня — «всё Московское» — просто скука. Пустыня. Каждый на своём месте (в своей норке — машине желания) и единственная «достоверность» занимания им этого места — дружба со всеми прочими, кто так-же «якобы субъектен». Кто это решает? Круговая порука. Общество. В принципе тот-же симулякр, балаган, но в гораздо большем масштабе и разнообразии. Можно сказать балаган балагана. Прошу меня простить всех тех, кого мои слова обидели. Я не связан общей порукой, мне такая машина желания — безразлична. Кроме того, это — моё мнение, моя машина желания. Имею на это право. У вас может быть иное мнение. С интересом его выслушаю. Важен лишь консенсус машин желания — ризома. Но, не симулякр такого единства — поверхностно понимаемая Шизореволюция.
Но, если Шизореволюция уже переинтерпретация истории, то в Москве — на мой взгляд — самоистория о самоистории. Но разве я лучше? Наиболее яркий представитель такого феномена сказки (мифа) об искусстве, как искусстве — как я это увидел своими глазами — был Виталий Пацюков. Он не художник, куратор, но в отсутствие достойного объекта исследования, исследовал самого себя. Своё собственное ощущение художника. Что и есть искусство, он — на мой взгляд — поступил как художник. Вообразил Московское искусство. Он — интереснее Тимура, тоньше и глубже, хотя методы схожи. Но, если-бы Питерские художники-концептуалисты дожили до его лет, наверное и они стали бы такими. Мудрость удел старости. Но так это было бы или нет — этого мы никогда не узнаем, пока сами не состаримся.
Ещё одно — очевидное со стороны — отличие Москвы от Питера — как я это замечаю — нарочитая серьёзность заведомо несерьезного. Причина — вероятно — невероятная переоцененность социальных связей и финансового благополучия. Москва — по сравнению с Питером — всегда была «купеческой»: «здесь нас никто не любит и мы не любим их…» (Нуменко). Здесь «соборность» всегда была важнее достоверного художественного образа. Хотя были и исключения. Тот-же Зубарев.
Если первые шаги питерских шизореволюционеров второй волны — были самоироничными и неуверенными, то московский «арт-рынок» — десятая копия десятой копии — превратил все то-же самое в бронзовый памятник. Который никому, кроме самих участников такой тусовки просто не интересен. Опять Александр Сергеевич. Или — монолог Чадского — как памятник всему московскому. Ничего не меняется. Город живёт по своим собственным правилам. В Питере был сбой программы, наиболее вероятная причина — повторное заселение, после блокады и ещё дореволюционные традиции. Та самая честь. Достоверность — как ответственность за свои дела и поступки. В Москве она — мною — не наблюдается. Но и я могу не знать всего. Но и питерские шизореволюционеры её игнорировали. Этим они близки Москве. А теперь и Питер стал как Москва. Сказка давно кончилась.
Да, были в Москве редкие хорошие художники, но они и были и остались для городской тусовки — маргиналами. А, напрасно, нет консенсуса всех дискурсов — нет и искусства. Сколько каждая тусовка не кричи о себе, сколько не открывай частных музеев, институтов или центров искусства — тусовкой она и останется. Феномен не возникнет.
Перенесёмся из промозглого и обшарпанного коммунального Ленинграда, таким он остался в моих воспоминаниях, но счастливого и уверенного в достоверности творимых его жильцами образов. Из современной, которая «ужасна похорошело» — Москвы, одержимой — на мой взгляд — тусовкой ради тусовки — в тёплый и немного сонный Киев. В моих воспоминаниях — там нет никаких дорожных камер и платных парковок. Таков ли он сейчас? Мелкие магазины в подземных переходах. Никаких детских площадок в парках. Мост с дыркой, на Подоле, говорят — его уже снесли, затянутой сеткой. Можно было пить пиво и смотреть на провал. Проводить пикник возле памятника голодомору. Как будто Москва при Юрии Лужкове. Ощущение городской среды. Москва это утратила. Стала дженериком Брюгге.
Я плохо знаком с историей украинского искусства, только со слов моих друзей — художников и критиков. Да ещё из моих собственных воспоминаний.
В принципе — как я понял — в Украине происходило все то-же самое, что в Москве и Питере. В Ленинградской тусовке художников были представлены все регионы когда-то единой страны. Отличие в том, что Украина избрала третий путь — и не Питер и не Москва. Концентрации различных художественных инициатив — необходимых для проявления феномена искусства, так и не возникло. А будь такая концентрация, ещё не известно возник бы консенсус всех дискурсов? Или Шизореволюция второго рода?
Подобно Москве — множество галерей и арт-центров, но они больше напоминают Питерские галереи. Что- то среднее между муниципальной и коммерческой. В Москве это более дифференцировано. «В эту синагогу я хожу, в эту — ни ногой». Но, может и в Киеве — так? Туристу всё — красиво. Тусовок — много, но прежнее поколение художников не было вычеркнуто из жизни. Что очень необычно. Как в дальних российских регионах и в национальных республиках. Осколки прежнего союза. «Региональная мифология». Уфа и Львов, Киев и Екатеринбург — я наверное не различу — ни типажи художников, ни оттенки художественной жизни. То-же самое.
Отличие — близость Европы, летом города пустеют, причина — очень несложно путешествовать по Европе. Это формирует экономическую основу Файн-арта, которой в России просто нет. Есть коммерческое искусство, то-же с прицелом на европейские коммерческие галереи. На диаспору в Германии и в США. Тоже-самое что и у нас, но, просто, этого гораздо больше, чем в России. Опять-же проще и критикам, постоянные конференции, правда в основном в польских университетах.
В конце 1980-х, в начале 1990-х, как грибы после дождя стали появляется коммерческие галереи, но с поправкой на провинциальность, рождение контемпрорари происходило иначе, не как протест против нонконформизма («Шизореволюция 2.0»), скорее — по местечковому (мiсто — город) из тех художников, мастерские которых были в центре, кто был на слуху и под рукой галеристов, из прежней союзной тусовки. В какой-то степени повтор Московского пути. Но, более мирно. Затем — стали появляться именные фонды олигархов и арт-центры. В Москве и в Питере они то-же есть. Цель — пиар владельца или заказчика проекта, а не чистая коммерция, компромис с прежней тусовкой сохранился в большей степени, чем в Москве. Чёткой дифференциации по тусовкам не возникло. Все познаётся в сравнении. Затем, где-то в середине 2010-х произошла ровно та-же самая Шизореволюция, как её описывает Андрей Леонидович: атака горожан на сферу искусства. С политикой это никак не связано. Там, в пилитической (конечно — «политической», но айпед правит текст по своему собственному алгоритму и «пилитический» — любопытный термин искусственного интеллекта: политика+распил или =) сфере — скорее — атака сельского населения на городские тусовки. «Понаехали» по нашему. Бунт гостарбайтеров. Парижский сценарий.
В России сильно переоценивают влияние политики на жизнь простых киевлян. Все, кого знаю — просто не интересуются политикой. Харьков — украинский Питер, Днепропетровск (теперь Днепр) — да, заметил, что там одержимы политическим бредом. Но — надеюсь — это скоро эпатаж, чем всерьёз. Может быть мне просто повезло встретить одного единственного «днiпровского демона;)». Днепр слился у меня с Кемерово. Львов — предельно конформирован. Как все так и они. Даже — на шаг впереди. Последний год — наблюдаю — что и Киев мигрирует к позиции львовян. Хотя, если судить по практике — уважаемого мною — Истиного шизореволюционера старой школы — Адольфыча (автора «Чужой» и «Огненного погребения») — есть и противоположная тенденция. Всегда кто-то не такой как все. Один и не такой как все — и город спасён.
Но, очень многие — мои знакомые киевляне — принципиально не говорят на мове. Или говорят, что страдают от этого. А кому-то просто все равно. Язык понятен, не знаю почему. На каком языке тебе удобно, на таком с тобой и будут говорить. Главное — не на рагулице. Львовяне — по русски — говорят без акцента. Но их мову мне уже трудно понять. Митинги, как мне объяснили — проплаченные. Фикция. Никому это не надо. Но, то-же вариант шизореволюции 2.0. Или 3.0 или 1001.0.
Наукеры жалуются на требование писать дисеры на мове. Но и у нас наверное, сложно защитить дисер на мове… Никто ведь не пробовал. Да и Бог с этими различиями.
Она началась с увлечения части местной элиты технологическим искусством. Арт-блокчейн, виртуальная реальность, а затем и конфети (nft). Эта напасть пришла в Украину лет на пять раньше, чем в Москву, хотя большая часть этого чисто американского движения — речь о продюсерах — выходцы из МГУ. Наконец-то появился Русский маркетинг, но вам он не понравится;) Тем не менее, сами некоторые Украинские участники этого движения считают, что Россия — опять перехватила у них инициативу. Круглый стол в Пушкинском музее, конференция в ГРМ, якобы готовящаяся Выставка nft в Эрмитаже.
Главное отличие — у нас это откровенный балаган, никто не считает искусством. Так, тема для диссертаций аспирантов, оказавшихся не способными найти более достойную тему. Там — в Украине — пусть это движение — в целом — и считается спекулятивной практикой, но интерес университетских исследователей не поддельный. Это вызов будущего.
Был недавно участником подобной научной конференции в институте сучастного мiстетства (мистецтва, мiцтецства или типа того — это Украинское слово правильно мне не выговорить:) в Киеве. Виталий Пацюков попросил подключить его к дискуссии, но лёг в больницу, а концу конференции умер. Не успел. Он, в отличие от меня — очень интересовался этим новым трендом.
Как в Киеве поняли nft? Читайте сами. Дам здесь некоторые ссылки. Что сразу найдётся гуглом.
http://elib.nakkkim.edu.ua/handle/123456789/1905
https://www.facebook.com/proofofart.center/posts/241933851411551/
https://koma.today/dyalogy-pro-ayda-dzhangyrova/
https://syg.ma/@andrei-khanov/sotsialna-rol-nft
Больше — может быть завтра. Если будут вопросы — задайте их Аиде Джангировой, она всерьёз исследует феномен.
По сути, очень кратко — как я всё понял — речь о феномене одержимости молодых украинских художников nft. Феномен одержимости поверхностным признаком метафоры понимания — это дискурс потребителя брендов — 1234, инверсия софизма. Поэтому, софизм и на коне. Только ленивый продюсер не создал там свою nft-платформу — симулякр блокчейн-реестра. По сути — не выпустил собственную крипто-валюту. Только ленивый художник, речь уже не только о молодёжи — не перевёл своё творчество в токен. И не монетизировал копии своих работ — таким странным новым способом. Агрессивные «горожане во искусстве», создают свои собственные nft-тусовки. Я так и сказал участникам конференции, что это просто интернет-версия Ленинградской Шизореволюции 1980-х. Сходство настолько очевидно, что предлагаю читателям составить собственное впечатление и сравнить с первыми тремя четвертями этой статьи. Не хочу навязывать Вам свою точку зрения (машину желания), что история движется по кругу вымышленных авторитетов, когда «светимся мы сами», это из стихотворения Юлиуса Эволы. Теперь у Вас есть ещё и эта статья, а выводы делайте сами. Удачи!
Коммерческим галереям nft не понравилось. Никто не считает это искусством (недавнее откровения одной девушки — директора частной коммерческой галереи, названной ею «музеем». Он и вправду похож на огромный музей, но только потому, что картины развешаны в коридорах огромного бизнес-центра). Шизоэстетика сейчас норма.
Пару лет тому назад — и я создал токен, но, не для участия в безумной игре молодёжи в тусовку, а лишь для доказательства обмана в связи токена и блокчейн-технологии. Токен бесплатный и не выставленный на продажу. Изменить это невозможно, пароль утерян. Объяснение платности токена необходимостью платного внесения его в блокчейн реестр — ложь.
Дело в том, что как-то раз, ещё в 1980-х я понял, что единственная картина любого художника, это неуловимый иначе ритм времени — причины машин желаний, проявить его возможно только составив вместе все твои картины за все время, а сама ризома — все картины всех художников за все время. Это и есть искусство, как композиция самодостаточных фрагментов, это я и показал на той выставке в Новгороде, когда все сошли с ума. Затем — инсталляцию показала по ТВ программа "600 секунд", затем сквотт на площади Мира в Ленинграде подожгли неизвестные. С тех пор я и составляю свои воспоминания о прежних своих работах в структурное единство, считая его образом своего Бытия. И уже сбился со счёта, что сожгли или как-то иначе уничтожили. Моя память пока хранит всё это.
Единственная признанная прочими дискурсами картина nft — но, более поздняя, подобное составление нескольких сотен фотографий, (в 1980-х, я составлял живые работы, обычно по 64, а с 2000-х — виртуальные, затем — снова живые, затем — снова виртуальные — по 6000+, затем — масштаб работы — для меня — просто утратил смысл, каждый пиксел — уже картина, матрица неба отражается в каждой мутной луже) житейской обыденности художника в качестве картины. Это поняли и молодцы. А прочее — забалтывание культурой.
_ _ _
Я не удовлетворен этой своей статьёй, собирался провести анализ связи nft и Ленинградской Шизореволюции 1980-х, но — в процессе — утратил интерес к такой цели. Возможно — допишу этот текст позже, добавив детали. Или-же — должно что-то произойти, какое-то событие, которое вернёт мой интерес к заявленной теме. Если мои — предварительные — выводы верны, то Украинское nft-движение 2010/20-х, со временем, постигнет участь Ленинградской Шизореволюции 1980/90-х. Коммерциализация, вхождения в местный (ничтожный) арт-рынок. Оформление в очередную «региональную мифологию». А затем, кто-то предпримет попытку возродить забытую причину nft. Которой никогда не было. Это уже забалтывание упущенной причины. Как об этом говорит Аида Джангирова — симулякр симулякра. Так и есть. Важны лишь детали. И ещё — как ты сам избавился от всего этого.
Во первых — необходимо, понять кто перед тобой: обыватель или интеллектуал? Мысль интеллектуала всегда основана на дефиниции (гипотезе, сомнении, образе, его симулякре или уверенности в своей правоте). Образ это и гипотеза и аргумент — одновременно, симулякр — не то и не другое, либо одно, выдаваемое за другое. Мысль обывателя основана на форме идеи (буквальной, понятной интуитивно, реалистичной форме идеи, метафоры или примера идеи, её симулякра или символической абстракции идеи). Для интеллектуала и обывателя — разный ответ, они никогда не поймут друг друга. И, ни того, ни другого — просто не переубедить, но если понять знак собеседника — с ним легче договориться.
Далее, обозначим аспекты знака цифрами, так проще понять разнообразие знаков. Легче оперировать. Первая условная цифра — форма идеи (1 — икона, 2 — метафора, 2' — её симулякр, 3 — символ). Далее — смысл или посыл, как человек сам интерпретирует форму посетившей его идеи (1 — частный интерес, максима, частная польза, 2 — факт, 2' — подложный факт, 3 — польза всем, императив, общий смысл). Третья условная цифра — дефиниция (достоверность: 1 — гипотеза, сомнение, самоирония, 2 — образ, 2' — его симулякр, 3 — аргумент, уверенность, стеб над собеседником).
Матрица типов семиотических знаков, по сути — кубическая кристаллическая решётка — форма идеи — высота, низ — 1, середина — 2 или 2', верх — 3. Длинна куба мышления — смысл, ближняя грань — 1, середина — 2, 2', дальняя — 3. Ширина — дефиниция, левая грань 1, середина — 2, 2', правая — 3. Определив знак собеседника, мысленно находим его координату. Вершины куба: 1=111 — переживание, противоположная -1=333 — умозаключение, 2=113, 3=131, 4=311 — все это разные реплики (перестановки цифр местами) знака «схема вообще», -2=331, -3=313, -4=133 — реплики знака «указание на». Цифры 1, 2,3, 4 — стадии речи Платона, -1, -2, -3, -4, обратные им качества. Все вместе (1, 2, 3, -4, 4, -3, -2, -1) — восемь даосских стихий природы (земля, гора, вода, ветер, гром, огонь, водоем или пропасть, небо. Чёрный, синий, зелёный, голубой, красный, фиолетовый, жёлтый, белый. Переживание, символическое определение словом, метафора, созерцание, понимание, психоделическое вознесение, откровение, умозаключение.
Все прочие семиотические знаки можно определить так-же цифрами, это метод Аристотеля, Чарльза Пирса и ядерной физики (1, 2, 3 — верхний, нижний, странный кварки), либо -же (в классической физике) — это первая, вторая и третья степень расстояния, массы и частоты в физической величине или же — сочетаниями восьми вершин, это метод Платона, квантовой кибернетики и даосов.
12=112, 13=121, 14=211 — три реплики знака "схема). Темно-синий, темно-зелёный, темно-красный. Переживание (желание) определения (символа, бренда), переживание метафоры, переживание понимания.
123=2-4, 132=3-4, 213=2-3, 231=3-2, 312=4-3, 321=4-2. Сине-голубой, зелено-голубой, сине-фиолетовый, жёлто-зелёный, пурпурный, оранжевый. Символ (признак, определение) созерцания, метафора созерцания, символ Вознесения, метафора откровения, понимание Вознесения, понимание откровения. Шесть реплик знака «именно это».
233=-1-4, 323=-1-3, 332=-1-2. Осознание (ненамеренность) созерцания, ненамеренность Вознесения, ненамеренность откровения. Светло-голубой, светло-фиолетовый, лимонный. Три реплика знака «пропозиция».
122=1-4=23, 212=1-3=24, 221=1-2=34. Темно-голубой (бирюзовый), темно-фиолетовый, темно-жёлтый (крафт). Желание (интенция, намеренность) созерцания, желание Вознесения, желание откровения. Три реплики знака «неопределенное восклицание».
223=-12=-3-4, 232=-13=-2-4, 322=-14=-2-3. Свето-синий, светло-зелёный, розовый.
222=1-1, 2-2, 3-3, 4-4, -11, -22, -33, -44. Серый цвет, центр матрицы, прагма, равноудаленность от всех прочих знаков. Желание умозаключения, символ откровения, метафора Вознесения, понимание созерцания, умозаключение (ненамеренность) желания, откровение определения, вознесение метафоры, созерцание реальности.
Все–такие семиотические знаки имеют по два спина (варианта перестановки): 12 — жажда бренда, потребление, 21 — символ желания (бренд). 13 — намеренность метафоры, модернизм, 31 — метафора желания, модерн, 14 — жажда знания, постмодернизм, 41 — понимание одержимости, постмодерн, 23 — признак метафоры, рынок, литературная беллетристика, 32 — метафора символического, психоделическое (эзотерическое) учение, 24 — признак понимания, шпаргалка, анекдот, сплетня — мышление горожанина (современника, прихожанина, студента, электората, контемпрорари), 42 — понимание символического — мышление богослова, власти, профессора университета, 34 — метафора понимания, аналитика, психоанализ, 43 — понимание метафоры, софизм. И так далее.
Каждая двойка семиотического знака (среднее) — символ двойственности, это может быть и концепт и его симулякр.
Дискурс человека (машина желания) — его путь к некоторому третьему семиотическому знаку как сочетанию изрекаемой истины и бессознательного блага. Диалог двух людей — сочетание их знаков в третий — другое значение термина дискурс.
Термины Аристотеля и формальной логики: -1=A-общеутверждающее, -3=E — общеотрицающее, -4=I — частноутверждающее, 2=O — частноотрицающее высказывание. Логический квадрат — правая грань куба. Онтология и гносеология — центральные сечения от нижнего ребра правой грани куба к верхнему ребру левой и от верхнего правого к нижнему левому.
Матрица мышления человека искажена, нарушена симметрия оборачиваемости терминов. Поэтому, обобщая все три фигуры (варианта отношений терминов — знаков), выполняется правило достоверности сказанного, это правило сформулировал Аристотель, достоверна только такое сочетание трёх терминов, которое соответствует матрице:
I I A
O O E
O O E.
Высказывание или поступок человека всегда выражает некоторый семиотический знак. Диалог — всегда попытка построение третьего знака: концепта-силлогизма, если выполняется правило Аристотеля или софизма или симулякра, если это правило не выполняется, если третий знак не строится или если не соответствует силлогизму.
В более общем виде, речь человека достоверна, диалог продуктивен, психика избавлена от невроза, мышление самодостаточно, мнение авторитетно, если формой своей речи человек строит аристотелевскую матрицу. Другими словами — если выражает все множество знаков, это возможно только если этот знак — прагма (центр матрицы). Но важны и обстоятельства — фигуры.
111 113 133 333
112 123 233
122 223
222
К каждому из семиотических знаков — свой подход. И, сам такой подход — тоже семиотический знак. Имеет значение только устойчивые цепочки знаков — тренды культуры, интерес к интерпретации (добавления к цепочке собственного знака).
Технологическая метафора такой модели нашего коллективного мышления — культуры — но только метафора, учёта мышления человека в этой технологии нет — это только голая схема (принцип, модель) — технология блокчейн, а имитация (симулякр) схемы блокчейн — есть невзаимозатеняемый токен (конфети, nft). Но и сам сам блокчейн можно назвать симулякром прагматической теории мышления человека. Потому, nft — симулякр симулякра прагматической теории мышления человека, посредством складываниях семиотических знаков в цепочки (пазлы, композиции, культуры, субкультуры, тусовки, сословия, касты, планы, пространства). Культура — коллективное мышление. Жизнеспособная культура только та, в которой меньше симулякров и больше концептов.
Использование этой теории практически — требует твой личной ответственности за собственное высказывание или поступок. Если это вложение тобой в цепочку знаков — симулякра — это ослабление культуры, концепта — усиления. Прагма — зерно новой ветви дискуссии, нового куста интерпретаций.
Очень мало людей способны мыслить и действовать осмысленно, осознавая что именно они говорят и делают. Большинство поступает ситуационно, инстинктивно, хаотически, цепочки знаков — феномены культуры — либо вообще отсутствуют, либо — ничтожны, либо — сразу разрушаются. Чем пользуется другая, более жизнеспособная культура, присваивая твои жизненные ресурсы. Все как в животном царстве, выживает сильнейший.
Компенсаций такой животной конкуренции альянсов дискурсов выступает только новое зерно разума, прагма. Прагма обновляет заросли тусовок. Восстанавливает искажённую частным интересом картину мира. На некоторое время останавливает конкуренцию, что приводит к альянсу всех тусовок — машин желания или дискурсов. К консенсу всех дискурсов. Но, природа человека берет своё и разрастание новой культуры из такого зерна — приводит к новой конкуренции. Казалось — бы — Сизиф труд. Но прагма перезагружает сервер, обнуляет ошибки. Даёт жизни энергию. Так, шаг шагом мы и идём в своё будущее.
Бессмысленно что-либо объяснять человеку, каждый живёт своим умом. Если только это объяснение не есть новое зерно новой жизнеспособной культуры или тусовки. Заранее это не поймешь.
1. Крипто-концептуализм — одно из направлений американского концептуализма (смотрите «Высшую цивилизацию» Генри Флинта). Синонимы концептуализма — семиотика, метафизика, прагматизм.
Концептуализм — построение концепта (непротиворечивого единства): иконы и символа (буквальной и абстрактной формы идеи), частного и общего смысла, недостоверности и достоверности сказанного (гипотезы и аргумента). Первое — культ метафоры, второе — факта, третье — художественного образа. Все это концепты. Собственно, семиотические знаки, кроме противоположных переживания (111) и умозаключения (333) и шести знаков между ними — первая строка тетраксиса Пифагора и вершины куба мышления Аристотеля — в той или иной степени концепты или их симулякры (механическое соединение без единства — не то и не другое или когда одно выдаётся за другое). Единство концептов всех трёх аспектов знака и есть прагма (222).
Матрица типов семиотических знаков (возможны реплики — перестановки цифр местами, 1 и 3 — крайние значения, 2 — их концепты или симулякры):
111 113 133 333
112 123 233
122 223
222
Переживание Схема вообще Указание на Умозаключение
Схема в частности Именно это Пропозиция
Неопределенное восклицание Реклама
Прагма
Что-бы человек не делал, что-бы не говорил, он лишь выражает семиотический знак (состояние, композицию) своего мышления. Знаки — в общении людей — образуют цепочки, кусты интерпретаций различными мнениями, а сложные цепочки — распадаются. В том числе и по причине симулякров (фальшивых или мнимых знаков).
Эти знаки и есть делёзовские машины желания. Одни знаки — в одну историческую эпоху — более важны в общей цепочке знаков (культуре), являются узловыми или силовыми точками — другие — менее. Одни дискурсы подчиняют другие, одни машины желания лишают другие осмысленности — превращают в шизофреников. Одни социальные группы эксплуатируют другие.
Из всех вариантов культур человечества — достоверны только наиболее устойчивые, прагматические, собранные из наиболее прочных и цепочек знаков. Блокчейн-технология свела метафизику к абстракции криптовалюты, связала такие наиболее устойчивые культуры с биткоинами. Если та или иная стабильная культура (цепочка знаков) — метафора биткоина, то абсурдная борьба всех (культур) со всеми — в поисках большей устойчивости — метафора майнинга. Биткоин — редкое решение сложной абсурдной задачи сочетания знаков. В данном случае — шестнадцатеричных цифр.
Блокчейн-технологию можно сравнить с сетевой игрой в монополию, успех в которой означает реальный приз, конвертируемый в прежние реальные деньги. Ваш бумажный завод может стать реальным.
Для реализации такого плана техно-концептуализации Американской метафизики необходимо было найти целевую аудиторию. Ей оказались сами реальные предприниматели и политики. Все, кому требовалось защитить свои права, заключить договор. Игру в биткоин не подделать. Так она была придумана изначально.
Если биткоин символически означает успех, то прежний реальный успех — иконический. Достоверность одного может подтверждать достоверность другого. А ценность такого заверения фактов для общества — основа развития блокчейн-технологии.
Ведётся общемировой — принципиально неподделываемый блокчейн-реестр, в который — за деньги — вписываются факты сделок и договоров, прав собственности и прочее. Прежние социальные институции, банки, государства, университеты и прочее — делавшие — по сути — ровно то-же самое — не нужны. Покупка биткоина — это покупка права администрировать такой — приносящий доход — реестр. Блокчейн-технология, по сути — мировой нотариус. IPO — такого интернет-нотариуса. Биткоины — акции. Номера акций тождественные самим акциям. Номера признанных денег, тождественные деньгам.
Не смотря на то, что семиотические знаки блокчейн и реальные семиотические знаки мышления — не одно и то-же, технология оказалось вполне успешной. Почему? Вера творит чудеса. Человек доверчив. Казалось — ещё шаг, смена майнинга на социальную жизнь, переход от абстрактных цифр к семиотическим знакам мышления, блокчейн — на сами произведения искусства и наступит новый мир — свободный от обмана, подделки и эксплуатации. Мышление человека будет оцифровано, будет жить «вечно» (пока не выключат компьютер), человечество переселится в виртуальную реальность, кто какую хочет… Это и есть информационная сингулярность.
Но, этого так и не произошло, напротив появились подделки самой технологии блокчейн. Почему? Новое предложение для новой целевой аудитории — горожанина. Началось это с марок, которые якобы удостоверяли внесение договора (авторских прав, чего угодно) — в блокчейн-реестр. Естественно оба события никак не были связаны, это банальное мошенничество. Подмена символа — иконой.
Токен — nft — лишь следующий шаг — перевод этих марок в электронный вид. Арт-рынок — подобная подмена всеобщей ценности (смысла) частной. Шизореволюция второго рода — аргумента — гипотезой.
Но, произошло как всегда, как и в случае шизореволюции, Высокая идея лучшего будущего свелась к цифровому рабству. К Вере, что «токен» — это «маленький биткоин», когда, на самом деле — они никак не связаны: биткоин майнится, а токен — создаёт генератор случайных чисел. Сколько покупок Вы делаете в супермаркете, по кредитной карте — столько случайных токенов выпускает ваш банк. Затем токены утилизируются. Это просто временный шифр, он защищает вашу покупку по карте от мошенников со сканером. Точнее — токен защищает данные в вашем счёте в банке — на мгновение оплаты покупки — они зашифровываются — подменяются бессмысленным и случайным набором цифр.
Выпустив такой временный токен — как постоянный, если в него поверят — Вы пустите в оборот собственную фальшивую валюту — фантики по цене денег. Их можно напечатать столько сколько существует чисел. Благо — всё в компьютере… Сколько угодно. В многих странах это запрещено. По сути — токены это другого типа лайки. Лайки как деньги. Это было ранее освоено блогерами.
Поэтому и были придуманы nft-картины, цифровые копии чего угодно, никаких ограничений, никаких авторских прав и полная анонимность, которые можно было покупать и продавать за всё новые и новые МОДНЫЕ Виртуальные деньги, пресса поддерживает, кто первый того и тапки (опять метод Тимура), а уже сказка о возможности конвертировать их в настоящие — жадность — загнала на эту крипто-биржу нового типа — новых Баранов, «мясо». На убой.
Это и произошло. А всё прочее — сказки про десятки миллионов долларов за бессмысленную картинку — пиар-акция. Эти миллионы у бенефициаров nft-движения — наверняка — есть, но берут они их с участников игры в фальшивый биткоин. Это пирамида. Nft — электронная метафора «мира симулякра», той самой Шизореволюции. Новый способ эксплуатации маргинальных групп — новой крипто-буржуазией.
Для сферы художественного творчества — арт-рынок перешёл в цифровой формат и прежняя сказка о том, что новое искусство это стёб над прежним искусством, сменилась новой сказкой, что новый nft-арт-рынок — это доведение до абсурда прежнего вещественного арт-рынка. Шизореволюция пожрала уже детей своих детей, если не внуков и маховик только раскручивается. Этого так просто уже не остановить.
Всё, что человечеству требуется, это мысли новых Лаканов, Кантов, Гегелей, Делезов, Сократов, Платонов, Аристотелей, Рорти, и других — как редкие биткоины ясности мышления — в возрастающему хаосе монетизации любых операций майнинга достоверной мысли. Кто сможет сменить эту Шизо-nft-пластинку.
Прежде они находились:)
_ _ _
Единственная картина nft — сама эта технология. Всё идёт по кругу. Каждое поколение проходит этот путь заново, но новом технологическом уровне, но по сути — ничего не меняется… Это и есть жизнь. Почему? Читайте статью сначала.
Отправлено с iPad