Самые дорогие картины российских художников

Вы не поверите, но в свое время известный критик, Александр Бенуа предлагал из шести тысяч морских и сухопутных пейзажей Ивана Айвазовского отобрать сотню лучших, а все остальные работы, приравняв их к малярству, сжечь. Мог ли вначале 20 века, искусствовед предполагать, что не пройдет и столетие, как полотна прославленного мариниста будут уходить на международных аукционах за миллионы долларов. Тому подтверждение - Лондонские торги в ноябре месяце этого года. Какая картина Айвазовского, перешагнув миллионную отметку, была продана с молотка и заняла 8-е место в личном рейтинге художника и почему так был категоричен Бенуа, далее - в нашем обзоре.

Для Айвазовского, для которого море было всеобъемлющей темой, не составляло большого труда писать даже самые сильные шторма, ураганы и бури. Для этого ему не нужно было стоять на берегу моря с мольбертом, пытаясь удержать его от порывов ветра. Он все свои работы творил в огромной мастерской своего дома. Что любопытно, ее стены были окрашены в терракотовый цвет и в ней не было ни одного окна, обращенного в сторону моря. Ему не нужно было видеть море перед глазами, живописец работал исключительно по памяти, которая у него была феноменальной. Ему иногда было больше чем достаточно беглых карандашных набросков в своих крошечных записных книжках. Айвазовский много путешествовал, был замечательным наблюдателем, а прекрасная память помогала ему создавать шедевры.

8 картин великого Айвазовского, которые ушли с аукционов за миллионы

Назначенный в 1845 году на пост художника Адмиралтейства, Айвазовский в составе Средиземноморской географической экспедиции посетил Стамбул. Столица Османской империи произвела на художника неизгладимое впечатление. За несколько дней пребывания он сделал немало эскизов, многие из которых легли в основу 40 картин, которые художник напишет на заказ правящему султану Абдул-Азизу. А спустя 10 лет живописец по памяти, как и большинство своих полотен, восстановит вид константинопольского порта и мечети Топхане Нусретие в своей работе «Вид Константинополя и Босфора».

Эту картину Айвазовский также писал по памяти. «Движения живых стихий неуловимы для кисти: писать молнию, порыв ветра, всплеск волны немыслимо с натуры. Для этого-то художник и должен запомнить их, и этими случайностями, равно как и эффектами света и теней, обставлять свою картину», - так художник говорил своем творческом методе. Это «воспоминание» живописец также привез из путешествий к берегам британской колонии и хранил в памяти около 30 лет, прежде, чем перенес на полотно.

Сюжет картины – путь варягов по главной торговой артерии Киевской Руси, Днепру. Это полотно - дань романтической традиции. На переднем плане картины – ладья, на которой стоят сильные и отважные воины, и среди них, судя по всему, сам князь. Героическое начало сюжета подчёркивается вторым названием картины: «Варяжская сага – путь из варяг в греки».

Это один из редких городских пейзажей художника-мариниста. С Петербургом была связана вся жизнь Айвазовского, хотя родился и большую её часть он прожил в Крыму. В Петербург он переезжает из Феодосии в 16 лет, чтобы поступить в Академию художеств. Вскоре, благодаря своим успехам, молодой живописец завязывает знакомства с ведущими художниками, писателями, музыкантами: Пушкиным, Жуковским, Глинкой, Брюлловым. В 27 лет он становится академиком пейзажной живописи Петербургской Академии художеств. И затем, в течение жизни, Айвазовский регулярно приезжает в столицу.

В центре сюжета – несколько моряков, спасшихся во время бушевавшей бури. Она на щепки разбила и разметала корабль, но храбрецы, уцепившись за мачту, остались в живых. Восходит солнце, но испытания моряков не окончены: надвигается девятый вал...

Картина была написана Айвазовским в 1895 году и посвящена Феодосии — эти места художник очень любил. На холсте изображен участок крепости XIV века вдоль береговой линии Феодосии. Полотно было хорошо известно и выставлялось при жизни художника. Картина находилась в частной коллекции в Калифорнии, где хранилась более 40 лет.

Картины Константина Коровина долгое время не пользовались популярностью в советской России: их называли "буйными и незрелыми", а широкие фактурные мазки – "дерзкими и грубыми". Зато сейчас живопись русского импрессиониста оценена по достоинству, он один из самых продаваемых русских художников на мировых аукционах. За последних два десятка лет с молотка ушло более 900 его живописных работ на общую сумму 89,5 млн долларов.

Константин Коровин (1861–1939) — выдающийся русский живописец-импрессионист рубежа XIX–XX столетий, проявивший себя во многих видах искусства: архитектуре, театре, живописи, декоративно-прикладном искусстве. Его немногочисленные проекты выставочных павильонов оказали заметное влияние на развитие стиля модерн в русской архитектуре. Коровин был одним из лучших сценографов своего времени. Однако наиболее яркую страницу он занял в истории отечественного искусства как живописец.

Почему аукционы проводят повторные экспертизы картин русского импрессиониста Константина Коровина

На переднем плане картины видим открытую террасу «Саламбо», которую украшают высокие олеандры с яркими розовыми цветами. Внизу плещет море, лаская волнами согретые крымским солнцем гурзуфские скалы.

Гурзуф был особенным местом для Константина Алексеевича. Он там отдыхал душой и телом, получал невероятное вдохновение для творчества. Именно здесь художник построил себе дачу, дав ей поэтическое название «Саламбо», и обустроил в ней мастерскую с видом на море. В ней он нередко начинал день с утренних этюдов, а завершал вечерними.

Самые дорогие картины русских художников

«Картина с белыми линиями» относится к самому новаторскому, самому ценному периоду в творчестве Кандинского. За 1913 год художник написал столько абстрактных шедевров, ныне украшающих ведущие музеи, сколько ни в один другой год. «Картину с белыми линиями» Кандинский не раз отбирал для своих важных выставок в Германии и в России. Написана она была в Мюнхене, но в 1914 году, с началом Первой мировой войны, русскому художнику пришлось вернуться на Родину, взяв с собой важнейшие произведения. «Картина с белыми линиями» в 1919 году была выкуплена у Кандинского Музеем живописной культуры в рамках программы по распространению авангардного искусства в новой России. Как и сотни других произведений русских авангардистов, «Картину с белыми линиями» ждало распределение в один из региональных музеев. Выбор пал на Пензенскую художественную галерею. Позже картина вернулась в Москву, в Третьяковскую галерею. А вот следующая веха в истории её бытования окружена домыслами: в 1974 году работа из государственного музея покупается коллекционером Вильгельмом Хаком (Wilhelm Hack) из Кёльна. По одной из версий, полотно Кандинского было обменяно на имеющиеся у Хака письма Ленина. Как бы там ни было, «Картина с белыми линиями» все эти годы хранилась в одной частной коллекции, и аукционный дом, заполучив её на торги, сорвал гарантированный джекпот.

Героями «Влюбленных» стали сам Марк Шагал и его горячо любимая жена Белла. Картина была написана в 1928 году в Париже и в том же году была куплена в частную коллекцию, в которой оставалась вплоть до сегодняшнего дня. Железный провенанс, свежесть для аукционного рынка, культовая любовная тема, мастерство исполнения и внушительный размер холста (117,3 × 90,5) — вот факторы, ставшие слагаемыми нового рекорда.

В период с 1923 по 1925 год Сутин написал серию из девяти картин с бычьими тушами. Сначала он писал натюрморты в Каннах, а позже — в новой просторной парижской студии, которую ему удалось снять на деньги от продажи картин своему новому покровителю, Альберту Барнсу. Сутин подвешивал тушу на стену и писал натюрморты. И даже когда мясо начинало портиться, он не останавливался, а лишь просил ассистентку отгонять мух. Соседи, естественно, начали жаловаться на вонь и вызвали полицию. По первой версии, Сутин пытался объяснить офицерам полиции, насколько искусство важнее обонятельных удовольствий. По другой — при виде людей в форме, которых он всегда боялся, он спрятался, предоставив разбираться с полицией своей ассистентке. После этого случая туши пришлось вымачивать в формальдегиде. Когда картины были закончены, Сутин, боясь отравить местных собак, предпочел закопать объекты своих натюрмортов в землю. На сегодняшний день только три из девяти картин с тушами находятся в частных руках, и та, что ушла за рекордную сумму, является самой большой и наиболее выразительной.

Шедевр экспрессионизма. На картине изображена девушка из деревеньки под Мюнхеном, чье настоящее имя неизвестно. Перед тем, как позировать в холодной студии художника, она любила выпить чашку горячего шоколада. Эта ее вечная просьба о «чашечке Шокко» привела к прозвищу, которое и дал ей Явленский.

«Портрет Марии Цетлиной» — хрестоматийное произведение, получившее восторженную оценку современников Серова. Как писал Николай Эфрос, портрет «до того сильный, точно это не живопись, а скульптура. …Серов не только пишет лицо — он разоблачает подноготную души». А душа перед нами самая благородная: Мария Самойловна Цетлина (в девичестве Тумаркина) была общественным и политическим деятелем, издателем, меценатом и просто красавицей, глубину глаз которой воспевали художники и поэты. В голодную зиму 1917–1918 годов Мария Самойловна с мужем Михаилом Осиповичем Цетлиным устраивали салоны, где находили ласковое слово и бесплатную еду все — «от Вячеслава Иванова до Маяковского», как вспоминал потом Илья Эренбург. Дом Цетлиных был столь же гостеприимным и в эмиграции; в Париже Мария Самойловна вместе с мужем издавала произведения Бунина, Куприна, Мережковского и других деятелей русского зарубежья.

Мария Самойловна, как гласит легенда, была выбрана в модели самим Серовым. В 1910 году, увидев ее однажды в парижском ресторане вместе с семьей ее тогда еще будущего мужа Михаила Цетлина, Серов захотел во что бы то ни стало написать ее и даже пообещал ее будущему свекру бесплатный портрет его семьи в обмен на право написать потом их спутницу. Семейного портрета Осип Сергеевич Цетлин так и не дождался, а портрет Марии все равно был написан. За те несколько недель, что длились сеансы позирования, Цетлины так сблизились с Серовым, что даже назвали потом своего сына Валентином в честь художника (Серов не дожил до рождения своего тезки).

Рерих был увлечен собирательным образом Матери Мира. В годы странствий по Индии, Китаю, Тибету и Монголии он написал ряд работ, в которых попытался достичь «синтеза всех иконографических представлений» о Матери: «Царица небесная» (1931), «Мадонна Лаборис (Труды Богоматери)» (1931, 1934, 1936), «Мадонна Орифламма (Пламенная Мадонна)» (1932), триптих, посвященный Жанне д’Арк (1931), «Мадонна Защитница» (1933) и другие. Эти символические образы Матери объединяют представления о Богоматери в римской и византийской традиции, о мадоннах Западной Европы и о восточных богинях-прародительницах.

Сюжет картины «Труды Богоматери» взят Николаем Рерихом из древнего апокрифа, описанного им в сборнике статей «Держава света» (1931): «Обеспокоился апостол Пётр, ключарь Рая. Сказывает Господу: “Весь день берегу врата, никого не пускаю, а наутро новые люди в Раю”. И сказал Господь: “Пойдем, Пётр, ночным дозором”. Пошли ночью и видят: Пресвятая Богоматерь опустила за стену Рая белоснежный шарф Свой и принимает по нему какие-то души. Возревновал Пётр и вмешаться хотел, но Господь шепнул: “Ш-ш! Не мешай!”».

Картина, написанная Рерихом в Индии, в 1931 году прибыла в Нью-Йорк и была с восторгом принята его поклонниками. «Труды Богоматери» украсила обложку периодического издания Музея Рерихов за февраль 1932 года. Вскоре картина попала в частную коллекцию — сначала, предположительно, к его покровителю, Луису Хоршу, а затем — к некоему члену ордена розенкрейцеров. С тех пор картина не появлялась на публичных выставках. Но впечатление о ней было настолько ярким, что подруга Рериха уговорила его написать копию меньшего размера (сегодня находится в Музее Рерихов в Нью-Йорке). Очевидно, что картина с такой историей не могла остаться незамеченной. В итоге с результатом в £7,9 млн Николай Рерих сразу вошел в первую десятку русских художников.

Художница развивала идеи примитивистской живописи (неопримитивизма), включала в свои работы преобразованные элементы иконописи и лубка. Холст относится к особо ценному периоду в творчестве художницы; в нем поразительно сплелись идеи и энергетика футуризма, композиционные приемы фирменного лучизма и желто-красная цветовая гамма, характерная для русского народного творчества и иконописи.

Репин написал «Парижское кафе» во время поездки по Европе в 1873–1876 годах. В этом путешествии молодой художник, опьяненный творческой свободой, царившей во французской столице, на время отвлекся от прославивших его русских сюжетов и обратился к не типичной для себя теме: он изобразил представителей парижской богемы за столиками бульварного кафе. Среди прототипов героев полотна исследователи называют, например, известного салонного художника Жана-Леона Жерома, поэта Катюля Мендеса и натурщика Эмиля Бело. Взоры посетителей обращены на пришедшую в кафе без сопровождения даму (Анн Жюдик).

Эту картину Репина можно назвать прообразом будущих групповых импрессионистических портретов, на которых изображался мир шумных парижских кафе. В ней реалистичная манера письма Репина выходит на новый уровень. Художника, однако, раскритиковали Владимир Стасов и Иван Крамской — за отход от русского материала при выборе темы.

Сам Василий Поленов главным трудом своей жизни считал цикл картин «Из жизни Христа». Начало ему было положено грандиозным полотном «Христос и грешница», над которым художник работал целых шесть лет. На картине изображен Христос, который, защищая блудницу, обращается к толпе со знаменитыми словами: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень». Это самая крупноформатная работа Поленова (3,07 × 5,85), холст для нее пришлось заказывать в Европе, потому что в России тогда такого размера холстов не выпускали.

Для того чтобы добиться исторической достоверности, художник в 1881–1882 годах предпринял путешествие на Восток — в Египет, Сирию, Палестину (на обратном пути заехал в Грецию), в котором он сделал многочисленные этюды местной природы, архитектуры, местных жителей. Картина, оконченная в 1887 году, получила широкий резонанс у публики

Картина «Жемчужная мечеть в Агре» относится к циклу работ, написанных по итогам почти двухгодичного путешествия Верещагина по Индии в 1874–1875 годах. Эта пронизанная светом работа вызывает в памяти слова, сказанные художником в 1891 году: «Я люблю мусульманские мечети: молитва проста и не менее торжественна, чем у христиан, но божество у них не представляется ни кистью художника, ни резцом скульптора. Вы чувствуете, что Бог присутствует во время вашей молитвы, но где он...? Пусть это откроет ваша душа».

Сам факт присутствия Владимира Боровиковского в этом списке удивителен, поскольку портреты его, конечно же, в большинстве своем хранятся и экспонируются в музеях, а те единицы, что находятся в частных коллекциях, поселились в них давно и надолго. Но русские торги Christie’s 2 июня 2014 года стали настоящим событием для рынка работ Владимира Боровиковского. Случилось немыслимое: на торги было выставлено сразу пять выдающихся работ, причем все вещи с безупречным провенансом. Это были работы из собрания Ивана Оболенского, потомка русского дворянского рода. В 1925 году его предок, князь Сергей Платонович Оболенский — русский офицер, эмигрировавший в Америку вместе с молодой женой и наследницей миллиардного состояния Элис Мюриэль Астор, — приобрел для своей коллекции пять портретов кисти Боровиковского. В семье Оболенских работы передавались по наследству вплоть до торгов 2014 года. До этого за всю историю аукционных продаж на торги попало только 11 живописных произведений Боровиковского. А тут сразу пять вещей такого уровня, да еще и по очень привлекательным ценам (каждый портрет оценивался не дороже £50–70 тыс.). В итоге за портреты развернулась настоящая битва ставок: лоты уходили с превышением эстимейтов до 50 раз! Самым дорогим стал «Портрет графини Любови Ильиничны Кушелевой, урожденной Безбородко, с детьми Александром и Григорием» 1803 года. Думаем, что этот персональный рекорд продержится еще очень долго, поскольку в ближайшем будущем вряд ли стоит ожидать появления на торгах работ Боровиковского сопоставимого уровня.

Живописная «Конструкция № 95» (1919) относится к самому ценному периоду в творчестве Родченко-живописца. В 1919-м он написал цикл картин «Линиизм», в основе которого была идея линии как самостоятельной живописной формы, основы любой композиционной схемы. Работы цикла он называл «Конструкциями» и давал им номера. Четырнадцать картин цикла (включая «Конструкцию № 95») были представлены на XIX Выставке ВЦВБ Отдела ИЗО Наркомпроса в 1920 году. «Конструкция № 95» опубликована в каталоге выставки. К тому же существуют две фотографии этой работы на стене мастерской Родченко, сделанные в 1920 и 1924 гг. Провенанс произведения безупречен. На русские торги его выставили из европейской частной коллекции, в которой «Конструкция № 95» хранилась с 1996 года. В 2009 году «Конструкция № 95» стала одним из главных экспонатов выставки в МоМА «Родченко и Попова: определение конструктивизма».

Если оценивать наших художников по своеобразной шкале «русскости», то Михаила Васильевича Нестерова (1862–1942) смело можно ставить где-то в начале списка. Его картины с изображением святых, иноков, монахинь в лирическом «нестеровском» пейзаже, полностью созвучном с высокодуховным настроением героев, стали уникальным явлением в истории отечественного искусства. В своих полотнах Нестеров рассказывал о Святой Руси, о ее особом духовном пути. Художник, по собственному выражению, «избегал изображать сильные страсти, предпочитая им скромный пейзаж, человека, живущего внутренней духовной жизнью в объятиях нашей матушки-природы». А по оценке Александра Бенуа, Нестеров, наряду с Суриковым, был единственным русским художником, хоть отчасти приблизившимся к высоким божественным словам «Идиота» и «Карамазовых».

К концу 1880-х — началу 1890-х Нестеров уже нащупал свою тему, и как раз в это время он написал «Видение отроку Варфоломею» (1889–1890). Сюжет картины взят из Жития преподобного Сергия. Отрок Варфоломей (будущий Сергий Радонежский) встретил ангела в облике инока и получил от него Божье благословение на то, чтобы уразуметь Святое Писание и превзойти своих братьев и сверстников. Картина проникнута ощущением чудесного — оно не только и не столько в фигурах Варфоломея и Святого старца, но и в окружающем пейзаже, по-особенному праздничном и одухотворенном.

На склоне лет художник не раз называл «Варфоломея» главным своим произведением: «…если через тридцать, через пятьдесят лет после моей смерти он ещё будет что-то говорить людям — значит, он живой, значит, жив и я». Картина стала сенсацией XVIII выставки передвижников и вмиг сделала известным молодого уфимского художника (Нестерову тогда не исполнилось и тридцати). «Видение…» приобрел в свою коллекцию П. М. Третьяков, несмотря на попытки его отговорить со стороны, по выражению Нестерова, «правоверных передвижников», верно заметивших в работе подрыв «рационалистических» устоев движения. Однако художник уже взял свой собственный курс в искусстве, в итоге и сделавший ему славу.