Сестры Хатыни на Дятловщине

Чудовищные злодеяния творили фашисты в Белоруссии на протяжении трех лет оккупации.         Из 9200 населенных пунктов, разрушенных и сожжённых немецкими оккупантами и коллаборационистами в Белоруссии во время Великой Отечественной войны, свыше 5295 были уничтожены вместе со всем или с частью населения в ходе карательных операций. (Согласно другим данным 5295 — количество уничтоженных населённых пунктов, в том числе 628 — вместе с населением. 186 деревень не смогли возродиться, т.к. были уничтожены со всеми жителями, включая матерей и грудных детей, немощных стариков и инвалидов.)

        Из общего количества 5295 деревень 3% уничтожено в 1941 г., 16% — в 1942 г., 63% — в 1943 г. и 18% — в 1944 г. Итогом нацистской политики геноцида и «выжженной земли» в Белоруссии стали 2 230 000 человек, уничтоженных за три года оккупации. Погиб каждый 4-й, а по уточненным данным — каждый 3-й житель Белоруссии.

        Характерной особенностью политики геноцида и «выжженной земли» стало уничтожение населенных пунктов вместе с жителями. За годы оккупации (1941-1944гг.) гитлеровцы провели в Белоруссии более 140 крупных карательных операций.      

    Судьбу Хатыни разделили 6 деревень Дятловского района.

    Страшные годы военного лихолетья не обошли стороной Дятловский район. Трагические судьбы белорусских деревень разделили и некоторые населенные пункты Дятловщины. Среди них – Малая Воля и Трофимовичи, Дубровка и Городки, Большая Воля и Пуща Липичанская. Многие из них были уничтожены во время проведения карательной операции в Липичанской пуще в декабре 1942г. Фашистские каратели поджигали дворы, а местных жителей расстреливали.

Архивные документы: документ1, документ2, документ3

Городки

    В деревне до  войны имелся 51 двор и проживало 385 человек. 13 и 16 декабря 1943 фашистские каратели в два захода уничтожили 48 дворов, расстреляли и сожгли живыми 367 её жителей. Как это случилось, рассказывает чудом оставшаяся в живых обитательница деревни Ядвига Ивановна Городко.

    Из воспоминаний Ядвиги Ивановны Городко, жительницы деревни:

    “ В деревню на машинах с пулемётами, автоматами и собаками налетели каратели. Старосте Юзефу Лагутику приказали собрать вместе всех жителей деревни в назначенное время на лужок, будто бы для проверки документов. По настроению карателей, которые были возбужденные, готовили пулемёты, сельчане почувствовали неладное, стали разбегаться. Однако их начали успокаивать, что ничего с ними делать не будут. Люди вернулись в указанное место. Каты приказали всем выстроиться и взять на руки детей. Главный фашист сказал старосте: ”Ты хороший был немцам и партизанам и получай плату.” И первым застрелил его. После этого каратели из пулемётов и автоматов начали расстреливать беззащитных жителей деревни. Тяжело и ужасно было слушать крики, плач, проклятия в адрес фашистов. Через несколько минут всё оборвалось, утихло, только слышались стоны умирающих.

        Когда я лежала около трупов, ещё была в сознании. Фашист схватил меня за воротник, перевернул и на мне убил моего сыночка, пуля попала и в меня.

        Когда немцы поехали, какая-то женщина сказала: “Люди! Кто жив, вылезайте.” С трудом поднялась. Ещё со мной выползли двое деток. Это Лёля Городко и Геня Еремейчик. И в зимнюю вьюгу мы подались… куда глаза глядели. Сначала остановились на одном хуторе, затем добрались до деревни Саловичи. Так остались живы. Об этом кошмаре и теперь напоминает пуля, которая сидит в моём теле.

        Что было дальше? Через три дня, в субботу, 19 декабря, каратели пригнали людей с окрестных деревень, которые выкопали огромную могилу и похоронили односельчан, в том числе моих троих детей и мужа. Сегодня на этом месте возвышается памятник, который напоминает живущим о суровых зверствах фашистов в те годы военного лихолетья на Дятловщине.”

Из воспоминаний Казимира Станиславовича Городко, жителя деревни:

        “ В тот страшный день немцы приехали в деревню, собрали людей, построили их в шеренги: отец, мать, дети. Напротив поставили пулемёт.

        Несколько раз выстрелили. Начался вопль, паника, люди стали разбегаться. Я с братом, которому было лет семнадцать, направился к речке, к мосту. А там стояло восемь-девять немцев с автоматами. Пулемётной очередью ранило моего брата, он упал в речку. Я подумал, что и меня убьют. Однако один из немцев, вытянув меня за воротник, показал, куда нужно убегать. Вместе с остальными убежавшими односельчанами я спрятался в лесу. Мы сидели там, пока не стемнело. Затем некоторые жители решили возвратиться в деревню. А я с одним парнем пошел в Подвеликое. Переночевав там на хуторе, направился дальше в Козловщину, оттуда возвратился домой.”

Дубровка 

Трахимовичи

Из воспоминаний Юзефы Францевны Трофимович, жительницы деревни:     "13 декабря 1942 года утром в деревню приехали каратели. Так уж случилось, что как раз в это время недалеко оказалось несколько партизан, которые открыли огонь по карателям. Завязался бой. В нём погибли несколько фашистов и два народных мстителя. Разъяренные гитлеровцы решили, что наша деревня партизанская. Они быстро окружили деревню и начали выгонять всех из своих домов – и стариков, и детей. Сначала хотели загнать в старый дом. Люди туда не пошли – видимо, поняли, что сожгут. Тогда, под плотным конвоем их привели на берег озера, что около самой деревни, установили пулемёты и начали расстреливать. Двое мальчишек лет по пятнадцать попробовали убежать, но где там – их достали пули. Покраснела вода в озере. Слышались стоны ещё живых людей. Фашисты добивали их. Через несколько дней в деревню снова наведались фашисты. На этот раз они забрали животных и имущество, а дома подожгли. В результате этой трагедии со всей деревни уцелело только девять человек.”