Дети лихолетья

В Новоельнянской средней школе Дятловского района открыт музей «Дети лихолетья». Он постоянно пополняется новыми фотографиями, письмами, документами, которые рассказывают о судьбе детей, попавших в годы войны в фашистское рабство. Так страница за страницей оживает, предстает перед нами незабываемая, жуткая история опаленный войной детства.

... За пять дней до начала Великой Отечественной войны, 17 июня 1941 года, на Белорусском вокзале в Москве собрались дети, которые ехали отдыхать на летние каникулы в пионерский лагерь «Новоельня» ... Здесь были дети революционеров, известных деятелей коммунистических партий и антифашистского подполья Италии, Германии, Австрии, Чехословакии, Болгарии, Китая, Кореи и других стран. Родители этих детей за коммунистические убеждения и антифашистскую деятельность были вынуждены со своими семьями перебраться в Советский Союз.

        Одиннадцатилетний Ионка Чынгелав - сын болгарского коммуниста-антифашиста Петра Чынгелава и двенадцатилетний Юра Головин - сын китайского революционера - интернационалиста жили в Москве в одном доме, учились в одной школе. С ними дружил и десятилетний москвич Игорь Астафьев, отец которого воевал в испанской интербригаде. Среди отъезжающих были китаец Ван Ли, австрийцы брат и сестра Карл и Люция Мюнихрейтер, Грета Штадлер и Фердинанд Травтман, Владлен Бадиян, немка Ирма Эверс,  Джим Камагорав, румын Владимир Буйкан-Макаров, югославка Роза Авербах, чех Эрик Горюнов, китаянка Чи Ин - дочь маршала Джу Дэ и другие.

        Пионерский лагерь в г. п. Новоельня располагался в помещении средней школы. Место отдыха было превосходное - сосновый лес, луг, а под горой - такая прозрачная речушка! .. Здание стояло на холме, а вокруг внизу растилался сплошной зеленый ковер ... И над всей этой сказочной красотой сияло чисто небо.

       Воскресным утром 22 июня 1941 г. всей компанией вместе с местными ребятами дети пошли купаться на речку. Они даже не успели насладиться ласковым, нежным солнышком, ощутить наслаждение воздуха соснового бора, как вдруг загудел самолет, низко летящий над землей. На крыльях его были черные кресты. Не сразу поняли, откуда здесь, в советском небе, фашистский самолет.

        Через несколько минут на железнодорожной станции прогремели страшные взрывы. И дети увидели дым, вверх поднимались красные, продолговатые языки пламени. Так началась для них война... Они оказались далеко от родных, близких.

        Но о детях не забыли. Как только стало известно о начале войны, в Минск, Барановичи, Новогрудок полетели телеграммы, а на другой день из Минска выехал автобус, но он так и не добрался до Новоельни: только позже стало известно, что этот автобус был опрокинут взрывной волной.

        Местные жители, в том числе и воспитатели, в первые дни войны спешно эвакуировались. С детьми, в ожидании транспорта из Москвы, осталась только одна женщина - тетя Мальвина, бывшая кухарка лагеря. В первый же день войны она взяла пятерых самых маленьких - Джима Камагорава, Эрика Горюнова, Владлена Бадияна, Ирму Эверс и Володю Марсина - и пошла к железной дороге, чтобы отправить ребят. Но поезда и машины были переполнены, и детей никто не решался брать. В итоге, в одну из машин, которая везла раненых, удалось посадить троих самых маленьких: Джима, Эрика и Владлена. Их взял с собой майор Георгиевский. С Ирмой и Володей  Мальвина вернулась назад.

        Как стало  известно после,  через несколько дней обоз с ранеными оказался во вражеском тылу. Трое ребят, в возрасте 8 - 9 лет, остались одни. Вокруг лежали раненые и убитые, валялись перевернутые от взрывов автомобили, другая военная техника, телеги. Там было так страшно, что дети, забыв усталость, голод и жажду, бросились отсюда. Они бежали на восток, навстречу своей судьбе.

        Вот и Минск. Как не похож он на тот Минск, который они до этого видели: улицы завалены разбитым кирпичом, вместо домов дымятся руины. Повсеместно - чужой язык, солдаты в серых и черных мундирах. Дети прятались в развалинах, в старых цистернах и только ночью вылезали оттуда, чтобы найти среди отходов что-нибудь поесть. Во время одной из таких вылазок Владлена, Джима и Эрика схватил ночной дозор.

        Утром детей отправили пешком в Дрозды, что рядом с Минском. Здесь, в бывшем санатории, их уже ждала специальная «сортировочная  команда», которую возглавлял фашистский доктор Бот. С серьезным видом знатока, вооружившись кронциркулем, он измерял головы ребят, тыкал пальцем в живот, после чего детей бросали в специальную машину. На ней «не арийцев» отвозили в Минск, где вскоре их уничтожали.

        К оставшимся в Дроздах часто наведывались люди в черной форме СС. Они отбирали очередные партии детей для работы в Германии. Джим убежал. Он попал в детский приют, организованный во время оккупации минскими врачами и учителями на далекой окраине города, в подвале дома. Там находились дети расстрелянных фашистами партийных и советских работников, а также погибших партизан и подпольщиков: белорусы, русские, украинцы, евреи ...

        Фашисты редко заглядывали сюда, а когда появлялись рядом, то, увидев фасад мрачного одноэтажного дома, торопились скорее убраться. На дверях висела большая доска с надписью «Сыпной тиф». Сюда и попал девятилетний Джим Камагорав. Здесь он пробыл около года, пережил страшное время оккупации, дождался освобождения. Трудно представить себе судьбу бедного негритенка, если бы не добрые люди ...

        Наступала зима 1941, она несла новые беды узникам Дроздовского лагеря. Скромная одежда не спасала от наступающих холодов. Участились побеги из лагеря. Несколько раз пытались убежать Эрик Горюнов и Владлен Бадиян. Но их ловили, возвращали в лагерь и жестоко били. Оправившись от побоев, ребята готовили новый план. Из  последнего побега, который на удался, Эрик не вернулся. Обессиленный, он неглубоко зарылся в снег и замерз. Его друга  Владлена немцы поймали и перебросили в другой, более страшный лагерь - в Острошицкий городок, откуда в 1942 г. он с группой малышей и особенно истощенных детей был доставлен в Семково, недалеко от Минска, где ребят ждала голодная смерть.

        Осенью 1943 г. по местным селам разнеслась страшная весть: озверевшие неудачами фашисты начали подготовку к ликвидации Сёмковского детского дома.

        Эти чудовищные замыслы фашистских карателей стали известны партизанской бригаде «Штурмовая». Было принято решение спасти детей. В суровую февральскую ночь 1944 под самым носом у фашистов партизаны совершили налет на Семково и спасли всех 270 маленьких узников. Около 50 экипажей, заранее подготовленных в партизанской зоне, перевезли детей за шоссейную дорогу, которые  под охраной народных мстителей потом скрылись в лесах Логойщины.

        Среди спасенных был сын австрийского коммуниста Зигфрида Бадияна, участника Национально-революционной войны в Испании, который находился на фронте. Утром гитлеровцы подняли тревогу, бросились в погоню за партизанским обозом. Но было уже поздно ...

        В партизанской зоне, очищаемой от оккупантов, дети нашли материнскую ласку, тепло и человеческую заботу. Сотни белорусских крестьянок из деревень Беседы, Дашки, Лысая Гора, Заборье приходили в штаб и настойчиво просили дать им на воспитание ребенка.

        Владлен Бадиян нашел убежище в д. Дашки. Простые белорусские крестьяне - Максим и Шура Паныши - заменили родителей австрийскому мальчику.

        Летом 1944 г. пришла Красная Армия  и Владлену посчастливилось через одного офицера переслать письмо своим родителям. Вскоре за ним приехала Анна Гульбинская.

        ... Прошли годы. Вместе с родителями он вернулся на родину - в Австрию, окончил институт и работает директором фирмы «Ангер». Активно поддерживает торговые связи с СНГ.

        Так сложилась судьба трех мальчиков, которых отправила Мальвина с обозом раненых.

        ... Дети, оставшиеся в Новоельне, собрались в большой комнате школьного здания. Шли споры    среди старших: одни предлагали ждать автобуса, вторые - добираться до дома самостоятельно.

        В Москву решили идти пятеро: китаец Ван Ли Измайлов, болгарин Ионка Чынгелав, русский Игорь Астафьев, словак Юлий Гере, китаец Юра Головин. Юлий Гере уговорил  свою сестру Валю идти вместе с ним, но Валентине не хотелось покидать подруг. И пятеро парней пошли на восток. У каждого через плечо была перекинута сумка, где лежали вещи, немного хлеба и сахара. По дороге из Новогрудка в Минск шли люди, оставив родные места. Вместе с беженцами пошли и ребята. Здесь они впервые увидели фашистских солдат, фашистские самолеты, которые поливали беззащитных людей свинцовым дождем.

        В этом дорожном аду Игорь Астафьев и Ван Ли как-то и не заметили, что остались вдвоем. Вот наконец и Минск. Мальчики переночевали в подвале разрушенного дома и, пройдя через город, вышли к шоссе. Игорю запомнился дорожный знак на обочине - «До Москвы 730 км». Еда давно закончилась, и мальчики ели то, что находили на дороге, на местах недавних боев.

        На окраине Борисова Ван Ли остановился и велел Игорю идти вперед. Игорь тронулся ... Ван Ли давно уже должен был догнать друга, но его все не было. Игорь сел у дороги и стал ждать. Стемнело. Вдруг оттуда, где должен был появиться Ван Ли, раздался приглушенный выстрел, и все стихло. Так погиб Ван Ли Измайлов - сын известного деятеля КПК Ло Фу (Чжан Вэнь Тянь).

        ... Идти было страшно, но Игорь, несмотря на все невзгоды, дошел до Смоленска. За городом парня остановили немцы, вернули назад и направили в лагерь для перемещенных людей.

        Продержали Игоря в нем до конца 1941 года.  Затем второй лагерь, другие работы. Ранили, попал в больницу. Все как раньше: колючая проволока, сторожевые, хлеб пополам с опилками, жидкая баланда. Почти полное отсутствие лекарств и перевязочных материалов. Осколок доктор удалил без наркоза. Двое санитаров, также военнопленные, держали Игоря за руки и ноги, а врач, обхватив край осколка щипчиками, медленно тянул, расшатывая его в ноге ...

        После бегства Игорь пришел в д. Старые Почары и нанялся пастушонком, набрался сил, только вот иногда беспокоило нога. Пас коров до осени 1943 г. Когда  деревню освободили, Игорь пешком добрался до Ельни, где уже были советские войска. С ранеными доехал до Москвы. Когда приехал в столицу, был уже конец октября 1943 года.

        Матери детей, которые поехали в Новоельню, в отчаянии обращались в ЦК, в политотдел фронтовых частей, в органы милиции, посылали письма, заявления, запросы. Никаких вестей. И вдруг один нашелся! Сам пришел в Москву! Перенес лагеря, ранения, голод, издевательства фашистов. Он был жив, Игорь Астафьев.

        ... После долгих скитаний по мукам Ионка Чынгелав, Юра Головин и Юлий Гере добрались до Смоленска. Среди беженцев ходили слухи, что в городе идут облавы, а всех задержанных отправляют в лагеря. Мальчики жили в сарае, неподалеку от железнодорожного полотна.

        ... Решили зайти в один дом, чтобы попросить кусок хлеба. Хозяева оказались на редкость гостеприимны. Ионку предложили поехать в деревню к их знакомым. Его усыновили крестьяне Иван и Анна Куликовы, которые жили в д. Захаркина Псковской области. Ионка стал настоящим крестьянином - пас и запрягал лошадей (не хватало только силёнак затянуть ремни хомута), пилил и колол дрова, сажал и окучивать картошку. В начале 1944 линия фронта проходила около Невеля, гул боев докатился и до Захаркина. Гитлеровцы начали гнать  местных жителей в Германию.

        Однажды вечером в деревню приехали немцы с переводчиками и приказали всем собираться в путь. Утром Ионку с жителями села угнали с обозом немецкой тыловой части на запад.

        Отгремела война. Вместе с матерью и сестрой Ионка Чынгелав поехал в Болгарию, в Пловдив, где окончил гимназию. Высшее образование получил в Москве - в электротехническом институте связи. Принимал участие в разработке первого генерального плана развития связи в своей стране. В течение 10 лет был председателем ЦК профсоюза работников связи и информации Болгарии. Работал в Совете Экономической Взаимопомощи, долго жил в Москве. Затем снова вернулся в Болгарию.

        Юрию Головину, после долгих и опасных дел, удалось вырваться из немецкого тыла.

        Случилось так, что Юлий Гере стал партизанским разведчиком, ходил на задания. Только 8 июля 1944 года ему удалось поехать в Москву.

        ... Большая  часть  ребят, приехавших на отдых, осталось в Новоельне. Среди них были  сестра Юлия Гере - Валя, китаянка Чи Ин, чешки сестры Власта и Мира Рэняк, югославка Роза Авербах, австриец Грета Штадлер, немка Ирма Эверс, итальянка Палетт Глюкозио, кореец Володя Марсин (Сон Дэн Ай) и другие.

        Фашистов увидели через неделю после начала войны. Дети сидели в столовой, когда дверь распахнулась настежь, и на пороге появились немцы с автоматами в руках. Всех детей собрали в пустом оставшемся доме, где и организовали своего рода убежище. Продуктов отпускалось ровно столько, чтобы дети не умерли с голоду. К счастью, рядом с детьми оказались хорошие, отзывчивые люди, которые, чем только могли, помогали им выжить. Это заведующая приюта Лидия Петровна Ульяновская и ее муж Борис Станиславович, воспитатели Зинаида Николаевна Кушнир, Агриппина Евдокимовна Назарова, Евгения Семеновна Адамчик. Заведующая убежищем поддерживала тесную связь с местными жителями Валентиной Валерьяновной Сенютой, Лидией Михайловной Алексеевой. Они собиралили обувь, одежду, еду и тайно передавали детям.

        Помогали детям и партизаны. Начальник штаба отряда «Октябрьский» Аркадий Александрович Редька направил в убежище своего односельчанина Юлиана Бричковского, чтобы тот узнал, что нужно ребятам. Юлиан как положено разведал, а потом с Лукой Малиновским вывез ночью в лес итальянку Палетт Глюкозио, чешку Власта Рэняк, польку Казимиру Александрук и других детей.

        Под видом батрачек-пастушек их спрятал  на хуторе у Константина Федоровича Редьки, Юлиана Казимировича Бричковского и Луки Ивановича Малиновского. В белорусских семьях полюбили этих простых и очень ласковых девочек. По заданию А.А.Редьки они собирали сведения о размещении фашистов в Новоельне, о враждебных эшелонах, направляющихся  через станцию. Помогали им сестра Власта Драгомира, Тина Астрова и другие дети.

        Драгомира и Тина приходили с важными донесениями на хутор д. Радюки. А в это время Казимира, Власта и Палетт пробирались в Новоельню, держали под «прицелом» местный гарнизон, шоссе Новогрудок - Новоельня, по которому непрерывно двигались фашистские части.

        Девочки были чрезвычайно сообразительные и осторожны.

В апреле 1943 года  новоельнянское убежище расформировали, а детей перевезли в Дятлово. Условия жизни были невыносимы. Голод, болезни. Дети сгорали, как свечки, по 2 - 3 человека за ночь. Начались эпидемии скарлатины, тифа. Достаточно сказать, что только на Дятловском  кладбище похоронено 76 детей.

    Объединение Дятловского и Новоельнянского  приютов еще больше осложнило положение. Всю  заботу взяла на себя заведующая убежищем, учительница 406-й школы Валентина Григорьевна Кеп. Со своими воспитателями Александрой Руденко, Клавдией Фроловой, Екатериной Пуршиновой и другими она собирала одежду и еду. На помощь им пришли местные медики Н. Гулецкий, Л., Л. Денич,  П. Якушева.

        Весной 1943 года в приют была прислана воспитательница Марта из Вильнюса. Она доложила, что две девочки: Валя Гере и Роза Авербах  - еврейки. Их схватили и отправили в жандармерию Новогрудка, где расстреляли.

        Из Дятлово ребят весной 1944 срочно перевезли в д. Вензовец. Здесь они стали заложниками карательной бригады предателя родины Каминского. Пребывание детей в лесничестве служило хорошим прикрытием гарнизона от ударов партизан. Здесь девочки и мальчики «прожили» три самых тяжелых месяца.        ... Фронт приближался. И чем быстрее подходила Красная Армия, тем больше свирепствовали фашисты и полицаи, предчувствуя скорый час расплаты. Напуганных угрозами, замученных болезнями и голодом детей из  Вензовецского убежища в срочном порядке увезли на железнодорожную станцию ​​Новоельня. К эшелону прицепили несколько платформ, груженных военной техникой, автопокрышками, наворованным добром. А в середине состава, как прикрытие, - советские дети. Их загнали в товарные вагоны.        Железные дороги были забиты отступающими немцами, поэтому детей больше двух месяцев возили по Польше, Чехословакии, Венгрии.

        «Эшелон смерти» часто бомбила авиация. При каждом таком налете фашисты сразу открывали дверь и выгоняли детей.

        Потом дети попали в далекое село Червенёво Лукочовского района. Материнским попечением окружили здесь их Поляна Рейстар, Елена Давганич и другие.

        Осенью 1944 Красная Армия вошла в Карпаты, освободила село Червенёво и детей, в числе них были освобождены двое из новоельнянского интернационального лагеря - Полетт Глюкозио и Володя Марсин.

        Полетт попала в Некрасовский детский дом, оттуда накануне Дня Победы вернулась к матери в Москву. Продолжала учебу в Ивановской школе-интернат. Получила высшее образование. Живет в Софии, преподает русский язык, который стал для нее родным. Много лет руководит клубом интернациональной дружбы, очень любит рассказывать болгарским детям о нашей стране, ее замечательных людях.

        Володя Марсин с группой младших ребят был определен в Галынский детский дом. Оттуда, по совету воспитателей, послал письмо в Москву на старый адрес. Мать переехала в другое место, но однажды зашла проведать бывшую соседку и получила письмо. Быстро собралась она в путь. Володя не сразу узнал эту невысокую, скромно одетую женщину. Но как только она ласково прижала его к себе и заплакала, понял: «Мама!»

        Окончив десятилетку, Володя поступил в Московский институт нефтехимической и газовой промышленности. Получил диплом инженера-механика. В настоящее время Владимир Михайлович заведует отделом одного из московских научно-исследовательских институтов.

        Власта Рэняк работает в Праге инженером в проектном институте, а ее сестра Драгомира - кинорежиссером.

        Судьба разбросала ребят по разным уголкам мира. И вот в мае 1985 года они собрались на Дятловщине, чтобы снова пройти по тропинкам своего опаленного войной детства, вспомнить о погибших во время военного лихолетья.

                «Я хорошо помню тот день, когда мы приехали в Новоельню, - вспоминает итальянка Палетт Глюкозио. - Солнце, лес, чудесный воздух поразили. Веселой толпой мы пошли на речку купаться, как вдруг услышали ужасный гул моторов. Большая тревога проникла в сердце. Война! Рискуя жизнью, мы протестовали против насилия, издевательств, мы остались верными делу своих родителей ».

        «Когда началась война, - вспоминает словак Гере, - мы, пятеро мальчиков, начали пробираться в Москву. Дошли в столицу только в 1944. Можно представить, какой это тяжелый был путь. Мы и сражались. Я, например, был партизанским разведчиком ».

        На здании Новоельнянской больницы, в торжественной обстановке, открыта мемориальная доска в честь воспитанников пионерского лагеря, погибших в суровые годы Великой Отечественной войны.  

        В районном центре возведен мемориальный памятник детям, похороненным на Дятловском кладбище. Гранитные плиты в четыре ряда, могилы слегка присыпаны сосной. Две стелы. На одной из них - маленькие бронзовые фигурки, которые прижались к женщине. Они прячутся не от осеннего ветра и дождя. От смерти. На камне надпись: «Здесь покоится прах более 70 детей из Ленинграда, Прибалтики, Белоруссии, Смоленской и Орловской областей и дети Международного лагеря при санатории «Новоельня », погибших  от голода, эпидемий, замученных фашистскими  оккупантами в 1943 - 1944».

        Здесь же похоронена заведующая Дятловским  интернатом  Валентина Григорьевна Кеп, которая умерла в 1945 г.

        «Моя мама похоронена с теми детками, - вспоминает сын Валентины Григорьевны Евгений Евгеньевич, - которых, при всем своем самопожертвовании, спасти уже не смогла. Но остались десятки, которые обязаны ей жизнью».

            Дети военного лихолетья ... Их жизнь - героический подвиг во имя нынешнего и будущих поколений, во имя мира на Земле.

Т. В. Кривеня, И. И. Заяц