Пэйринг и персонажи: Чон Чонгук/Мин Юнги
Рейтинг: NC-17
Метки: AU, ООС, ASMR, блогеры, вебкам-модели, неозвученные чувства, соблазнение/ухаживание, стримеры
Описание: Ты чувствуешь? Чувствуешь эту волну мурашек, когда сбывашяся мечта медленно водит пальцем по твоим губам?
— Я точно буду тебя работать! — восклицает парень, открывая Юнги дверь. У него синие волосы, громадные жёлтые очки, серьга в губе и брови, а ещё у Юнги от него мурашки по коже. — Заходи, заходи, ну что же ты, хён!
Зря Юнги боялся. Чонгук — стилист и блогер, — оказывается тем ещё «дружелюбным соседом», едва впускает его в свою студию. Взгляд Чонгука скользит по фигуре, задерживается на мгновение на пёстрой футболке под джинсовой курткой, пока гость снимает кроссы и впихивает ноги в тапочки.
— У тебя волосы потрясающие, — говорит он, медленно поднимая руку, будто боясь спугнуть. Юнги на это только кивает, поспешно стягивая с волос резинку. Ему немного стыдно за своё волнение — ну, в конце концов, чего такого? Если, конечно, не учитывать, что у Чон Чонгука миллионная аудитория и пару контрактов с крупными косметическими фирмами. Но у Юнги потеют ладони, и он чуть наклоняет голову, встряхивая своими отросшими патлами.
— Всё, как я писал? Пару дней не мыл? — спрашивает Чонгук, легко трогая волосы, и Юнги сглатывает, пугаясь и наслаждаясь одновременно. Реакция на касания пальцев Чонгука такая сильная, что кожу стягивает мурашками в видимом диапазоне.
— Оооо! — немедленно восхищается стилист, осторожно откидывая волосы. — Да ты сам от такого тащишься, верно?
— Это плохо? — встревоженно спрашивает Юнги, отодвигаясь и не зная куда деваться от голоса и рук. Голос Чонгука, кстати, очень отличается от видео роликов. Он звонче и чётче, в нём нет интимных низких ноток. И кажется, этот контраст выносит Юнги ещё сильнее, потому что у него ещё и колени предательски дрожат.
— Нет, нет, что ты! Это просто отлично. Идём, — он тащит Юнги вглубь квартиры. На самом деле, она не такая уж и большая, скорее — высокая. Чонгук воспользовался объёмом помещения по полной, устроив себе кровать на втором ярусе, под ним разместил крохотную кухню, а остальное пространство занял студией. — ASMR, на самом деле, по исследованиям — это просто реакция на звук, иногда — на сочетание звука и запаха, звука и кадров, иногда бывает от чтения. Но я верю, что если у меня в кресле отзывчивая модель, то это каким-то образом передаётся через эфир, и мои зрители получают больше удовольствия. Ты не против, если я расскажу об этой твоей особенности? — он замирает напротив, чуть склонив голову набок и с полуулыбкой смотрит прямо Юнги в глаза. Новая толпа мурашек пробегает по спине и шее, и Юнги еле сдерживается, чтобы ещё раз не сглотнуть.
— Да, конечно, можешь сказать, — поспешно моргает Юнги, отводя глаза. — Мне… мне всё равно немного неловко быть моделью…
— Брось, тебе ничего не надо будет делать, просто слушаться меня. Ты голоден? Хочешь пить или в туалет? Микрофоны очень чувствительные, и если у тебя забурчит в животе, это будет слышно, — улыбается Чонгук. — Пару раз такие конфузы случались. Но я могу по-быстрому заварить рамён…
— Нет, нет, я сделал всё, как ты сказал. Недавно плотно поел, и не пил ничего уже полчаса, но жажда меня не мучает. Хотя… где уборная?
Чонгук кивает на неприметную дверь и Юнги поспешно ныряет в ванную. Чуть не окунает лицо в воду, в последний момент вспомнив запрет Чонгука на умывание, зато руки мылит и смывает под ледяной водой несколько раз.
Отзывчивый? Хоть бы он не догадался, что Юнги выносит не только с ощущений, что за ним ухаживает визажист, но и кое с чего другого.
— Ты не поменяешь майку? — спрашивает Чонгук, показывая ему сразу несколько свободных футболок на вешалке. — Прости, очень уж она у тебя вырвиглазная, хён… мне бы в кадре цвет поспокойнее.
Юнги смущается. Он сам про цвет не подумал, вытащив из шкафа новую, которую берёг и ещё ни разу не надевал. Куртка осталась в коридоре, и он ни с того ни с сего поворачивается к Чонгуку спиной, неслышно ворча под нос.
— А я-то думал, раздеваться не придётся….
Чонгук смеётся. У него смех вне камер уютный и лёгкий, и Юнги ловит себя на мысли, что с ним, наверное, хорошо смеяться вместе.
— А тебе идёт, — хвалит он, и от похвалы Юнги тоже вштыривает, стягивая на затылке кожу. — Садись, устраивайся, точнее, укладывайся…
Юнги проходит к углу с мойкой. Ловит отражение в зеркале и смущается повторно. Футболка с таким огромным вырезом, что обнажает приличный пласт белой кожи и ямочки над ключицами. У него рука инстинктивно дёргается подтянуть горловину наверх, но он усилием воли себя останавливает.
Чонгук, в похожей футболке, только другого оттенка и с вырезом построже, поправляет перед зеркалом волосы и одежду и подсаживается к нему.
— Как у тебя со звуками?
— У меня? — поражается вопросу Юнги.
— Ну… да. Негромкими звуками, которые ты издаёшь от удовольствия. Вздохи. Шёпот. Такое, тихо горловое «ммм» может быть… Можно даже стон, только не громкий. Хотя чаще всего модели молчат…
— Я тоже буду молчать, — поспешно объявляет Юнги.
— Хорошо, — кивает Чонгук, — просто помни, что громкость тут под запретом. Я не комментирую свои видео, но иногда говорю, что делать — повернуть голову, закрыть или открыть глаза, сжать или расслабить определённую мышцу. Пожалуйста, хён, ты должен меня слушаться. Но если ты не хочешь, тебе некомфортно, или не понравится что я делаю, то наше стоп-слово — хаш.
— Хаш?
— Да, hush, тишина по-английски. Оно очень уютное и не тревожит тех, кто будет наслаждаться звуками на канале. Запомнишь?
— Да.
— И я работаю без перчаток и маски — так зрителям почему-то нравится больше.
— Хорошо, — снова кивает Юнги, уже немного чувствуя себя болванчиком. Но Чонгук в процессе рассказа говорит всё тише и тише, плавно снижая голос, словно готовясь к эфиру. На последнее «хорошо» он только ободряюще кивает, скользнув взглядом по его торчащим ключицам.
— Расписание такое — я поздороваюсь, представлю тебя и начну командовать. Ничего сложного — сначала я вымою волосы, наложу маску, потом расчешу и уложу причёску, а затем займусь лицом. От тридцати до сорока минут. Почти всё это время ты будешь лежать. Готов?
У Юнги не хватает слов, и он мысленной скороговоркой раз триста говорит себе «хаш», чтобы хоть чуточку успокоиться. Он не знает, с чего так волнуется — что сейчас выйдет в прямой эфир, или что Чонгук будет его касаться целых тридцать, а то и сорок минут.
Время будто бы ускоряется — во всяком случае, Юнги пропускает мимо ушей всю приветственную речь Чонгука к аудитории, которую тот произносит низким шёпотом. Его голос и правда изменился, стал завораживающе-соблазнительным. Юнги как покорный болванчик кивает, не в силах поверить, что, во-первых, он тут, во-вторых, что он действительно тут.
— Ложись, Юнги-ши, — говорит Чонгук и первая волна мурашек в прямом эфире щедро расползается по спине Юнги.
— Наш Юнги-ши очень отзывчивый, — шёпотом рассказывает аудитории Чонгук, пока осторожно укладывает полотенце на грудь Юнги, высвобождает волосы, позволяя им свободно свисать в раковину. — Его фриссон видно невооружённым глазом.
Юнги прикрывает глаза. Пальцы Чонгука скользят по шее и плечам, и он невольно расслабляется, хотя думал раньше, что в присутствии блогера это невозможно. Он умоляет все эти минуты разбиться на мгновения, и пусть каждое из них длится как можно дольше.
Прикосновение черепаховых гребней к телу жёсткое и приятное, по контрасту с мягкими пальцами. Чонгук массирует кожу вокруг ушей. Душ — необычно узкая длинная лейка, — журчит над ухом. Струйки воды идеальной температуры плавно текут по голове. Контраст между температурами воды и воздуха, пальцы, которые ласково проминают голову, тянут немного за длинные пряди, рождают всё больше приятных ощущений.
Чёрт, это будет скорее пыткой, чем удовольствием, думает Юнги, потому что застонать хочется очень сильно, и даже немножечко поскулить, и попросить ещё. Щелчок тюбика с пенкой для волос помогает — Юнги немного очухивается, вспоминая, зачем он тут на самом деле.
В переписке, когда Юнги откликнулся на объявление стилиста о поиске моделей для записи очередного ASMR, он, разумеется, не сказал, что фанат. Если бы сам Юнги был блогером, то никогда не связался с фанатом — это как-то слишком. Хотя какой из Юнги фанат? Он просто выматывается на бесконечных работах и подработках так, что единственный способ успокоить организм и заснуть — это посмотреть ролик Чонгука. Юнги не любитель такого рода развлечений, но заснув под этот голос как-то раз, не может теперь без него улечься спать, и каждого нового видео ждёт с величайшим нетерпением. Он сам не знает, что его успокаивает и расслабляет больше: все эти звуки или тихий шёпот низким голосом самого блогера. Тот вёл свои эфиры сначала за кадром на манекенах, потом стал приглашать живых моделей, потом осмелился показаться в кадре — и аудитория резко выросла. А когда рискнул снять маску и перчатки — так и вовсе стал миллиоником с парой неплохих контрактов.
Но лучше бы, конечно, чтобы Чонгук об этом не знал, поэтому Юнги соврал сухими строками смс — да, пару раз видел, да, понравилось. Да, с удовольствием поработает.
Но может, он и признается — потом, когда будет уходить, потому что Чонгук никогда не использует одну и ту же модель два раза.
Прошло всего пару минут, а ему кажется, что он уже вечность лежит на этом кресле, и принадлежит исключительно рукам Чонгука.
Полотенце ложится на волосы. Пальцы сквозь ткань кажутся толстыми, неуклюжими. Вода разогрела кожу, фриссон временно прекращается. Да и Чонгук молчит, вытирая голову и осторожно нанося питательный лосьон. Звуки, которые Юнги слышал через наушники, теперь раздаются внутри головы — почти неслышный скрип волос о кожу, шорох прядей, скольжение гребней. Это меняет восприятие, делает немного обидным то, что Юнги не может привычно под них успокоиться. Интересно, когда он прослушает в записи свой эфир, восприятие поменяется снова? Он будет под него тоже засыпать, или будет вот так балдеть от воспоминаний о руках Чонгука, ласково протирающих лицо ватными пластинками и бережно разглаживающих на нём маску?
— Расслабь, пожалуйста, горло, хён… шею. Ты напрягаешься и она у тебя разболится…
Шёпот ввинчивается в уши, эхом вдруг зацикливаясь на горле. Юнги выдыхает чуть громче обычного, приоткрывает губы. Изо всех сил старается мускул за мускулом расслабиться. У него получается, дышать становится ощутимо легче. Чонгук вне поля его зрения и он только чувствует, как мягкая щётка ездит по голове, и как Чонгук проводит вслед за ней пальцами, снова пуская по Юнги тучу мурашек.
— Пятьдесят четыре… — шепчет стилист и Юнги чуть не стонет от досады. Считалка! Его любимый момент! Когда Чонгук расчёсывает волосы моделей ровно сто раз, считая вслух. Раньше ему хватало и этого, он засыпал после пятидесяти, но чем дольше слушал Чонгука, тем больше увеличивался счёт. Сначала он держался до семидесяти, потом до девяноста, потом слушал всю процедуру нанесения косметики, теперь засыпает только когда заканчивается эфир, бесконечно перебирая в памяти любимые фразы и звуки, и плавно погружаясь в сон.
— Не засыпай, хён, — ласково шелестит Чонгук, и в его голосе чудится усмешка, будто он всё знает про Юнги. Стилист наносит пенку, на этот раз для укладки, и всего лишь расчёской и пальцами распределяет пряди, делая из привычного хвоста причёску.
— Мне нравится тебя работать, — интимно произносит Чонгук, а у Юнги от внезапной похвалы волна мурашек медленно трансформируется в жар. — У тебя отличные волосы, превосходный материал. Если бы ты ко мне в салон пришёл, я бы точно тебе сделал скидку, — признаётся он. — И кожа хороша, хотя ты не особо за ней ухаживаешь, я прав? — тихо спрашивает он, и Юнги еле находит в себе силы кивнуть. Он полностью растворяется в ощущениях, чувствуя себя маленьким и покорным, только бы странное состояние слабости и удовольствия продлилось как можно дольше.
Глаза стилиста оказываются напротив него.
— Причёска готова, — всё тем же низким шёпотом сообщает Чонгук. Он говорит это так, будто нет тут никаких сверхчувствительных микрофонов, и камер, и как будто они тут наедине. — Осталось немного поухаживать за лицом.
Юнги выдыхает, понимая, что не дышал пару мгновений, пока смотрел в глаза Чонгука. Взгляд стилиста то и дело липнет к его губам, и он как-то интуитивно, будто между ними установилась связь, понимает, что Чонгук на его рот залипает с самого начал эфира, с первого выдоха Юнги сквозь приоткрытые губы.
— Закрой глаза, — Юнги повинуется, чувствуя новую волну слабости, до лёгких судорог на внутренней стороне бёдер. Он сейчас желе, кисель, растаявшее на солнце масло. Чонгук может сделать с ним всё, что захочет, и он бы не смог даже пошевелиться.
Стилист ватными дисками проходится вокруг глаз, снимая загрязнение мицеллярной водой. Тишину нарушает щелчок тюбика с гидрофильным маслом. Чонгук каждое средство, которые выдавливает из тюбиков, зачерпывает из баночек, подносит близко к микрофону, чтобы было хорошо слышно, как они шуршат на пальцах.
Чонгук наклоняется низко, обрабатывая его лицо. По мнению Юнги — слишком низко, потому что модели не хватает воздуха, и он снова приоткрывает рот в попытке вдохнуть побольше. Тепло продолжает расползаться по телу.
Бёдра Юнги напрягаются всё больше.
Кажется, Чонгук что-то заметил. Занял позицию перед Юнги, переставил свою ногу между его. Легко уложил ладони на шею, большими пальцами начал разминать скулы и щёки, нанося питательный крем.
— У хёна действительно отличная кожа, — рассказывает он на камеру, — и я не хочу портить её большим количеством косметики. Я планировал провести ещё несколько этапов — гидрофильное масло, например, но я их пропущу, поэтому наш эфир будет немного меньше, — тихо объясняет он зрителям, а Юнги вдруг понимает, что мурашки стали маленьким жаркими протуберанцами, которые то и дело взрываются, разнося жар до паха. — Простите меня за это. Мне осталось только нанести Юнги-ши увлажняющий крем для губ.
Чонгук выпрямляется, оказываясь вне поля зрения камер. Он не отрывает глаз от лежащего перед ним Юнги: пока неспешно протирает руки салфеткой от предыдущего косметического средства; пока подносит к микрофону баночку с бальзамом, откручивая крышку так, чтобы растянуть звук. Пока набирает на пальцы бальзам. Пока наклоняется совсем близко к нему.
Юнги кажется, что он задыхается. Вцепляется пальцами изо всех сил в подлокотник, и надеется, что рука тоже вне поля зрения камер. Потому что стилист творит кое-что ещё, невидимое зрителям.
Нога Чонгук проезжает по внутренней стороне его бедра, от колена и почти до паха. Легонько давит. И снова — туда-обратно. Пальцы скользят по губам, а сам Чонгук тихо приказывает.
— Расслабь губы, хён. Зачем ты их сжимаешь?
Туда-сюда.
Юнги покорно приоткрывает рот. Палец стилиста вроде нечаянно толкается чуть глубже положенного, тут же выныривает.
Туда-сюда
Футболка Юнги ниже живота почти незаметно, медленно, приподнимается.
Чонгук разминает губы, едва касаясь указательными пальцами, и Юнги чуть не стонет. Звук на выходе интимный, несдержанный, обдувает лицо стилиста, но тот только улыбается. Всего одним уголком рта, который тоже не виден зрителям. И эта улыбка кажется Юнги такой хищной, что мурашки впридачу к возбуждению снова стягивают кожу.
— Ну вот и всё, мы закончили, — произносит Чонгук. Отодвигается на шаг, любуясь распластанной моделью, и тут же снова ныряет в кадр, загораживая Юнги. Зато его рука вне поля зрения камеры ложится на внутреннюю сторону бедра модели так близко к паху, что стилист просто не может не заметить возбуждённый орган.
И это вряд ли случайность.
— Давайте поблагодарим в комментариях нашего отзывчивого тихого хёна за то, что был нашей моделью. Он почти заснул, как и многие до него, и я не хочу его тревожить. Надеюсь наш эфир доставил вам удовольствие. Всем приятных выходных!
Чонгук отключает аппаратуру, оставляя только кольцевую лампу. Та едва светит, погружая комнату в уютный интим.
Юнги не двигается. Рука Чонгука так и лежит почти на его члене, и вроде бы даже его поглаживает. А он себя чувствует пойманным в ловушку, и при этом вымотанным настолько, что не может пошевелиться. Эфир из него вынимает все силы, и Юнги настолько слаб сейчас, что бери — не хочу.
Но кто-то, кажется, хочет.
Чонгук нависает над ним, молча и с интересом рассматривая ухоженное лицо.
Поднимает руку, касается снова губ с остатками бальзама. Проходится по ним большим пальцем. Толкает немного в рот и Юнги покорно его прихватывает губами.
— Слушай, — неожиданно хрипло, нормальным голосом, без будоражащего низкого тона произносит стилист, убирая руки. — Я такое обычно не предлагаю моделям, но… может, ты правда останешься на рамён?
