Глава 14. Освобождение, или Из пут сансары - в покои нирваны

Одни возвращаются в материнское лоно, делающие зло попадают в преисподнюю,  праведники — на небо, лишённые желаний достигают нирваны.

 

Дхаммапада 126   



Как же понимается освобождение от сансары, часто уподобляемой в индийских текстах болоту, в котором живые существа увязают, или океану, в котором они тонут? Очень по-разному: <...> Но в любом случае, это выход из круговращения сансары, прекращение перехода из одного существования в другое, конец страдательности и постоянной обусловленности одного состояния другим, выход из мира претерпевания в мир свободы (мокша, нирвана, кайвалья, мукти). Именно свобода, абсолютная и трансцендентная, и образует высшую и безусловную ценность традиционной индийской культуры. 


Е.А. Торчинов «Пути философии Востока и Запада» 



                   


1. Жизнь после смерти в различных вероучениях 

2. Воскресение и перевоплощение душ

3. Круговорот дхарм в кармическом калейдоскопе мира

4. Cудьба человека в круговороте жизни-смерти Вселенной 

5. Голографический покой нирваны 




      

1. Жизнь после смерти в различных вероучениях

Религия есть способ самоутверждения личности в вечности.

  Алексей Фёдорович Лосев 

                                                   

Парение Духа в небесах когда-то приводит к порождению жизни на земле. Земная жизнь, исполненная страдания, борьбы добра и зла, поиска своего места в жизни, добычи куска хлеба насущного и обретения обычного человеческого счастья, рано или поздно приходит к концу. А что там, за последней чертой?

Самая простая точка зрения на этот вопрос у материалиста. Эти прямолинейные парни уверены, что после жизни уже ничего нет. Какой сюрприз их ожидает в конце жизни. Для кого-то приятный, для кого-то не очень.

Но перед тем как появились материалисты, почитающие материю, собственные ощущения и Здравый Смысл, взгляды на этот вопрос, волнующий всех и каждого, имели длительную историю развития. Они менялись в разное время, они менялись от места к месту.

Появление человеческого вида Гомо сапиенс по времени следует непосредственно за возникновением погребального культа у предшественников людей. Порядка 120 тысяч лет назад гоминиды вдруг решили не выбрасывать своих мёртвых сородичей на свалку истории, а хоронить их. Возникли первые ритуальные обычаи. Как и почему? Сие нам не ведомо. Сие ведомо ведунам, древним, настоящим и будущим.

В первобытном обществе существовали представления о какой-то стране, куда уходит душа человека после его смерти.

У шумеров это было тёмное подземное царство, куда уходят те умершие, над которыми совершён погребальный обряд.

У древних греков это был Аид, вход в который находится где-то «на крайнем западе, за рекой Океан, омывающей землю». Там души умерших влачат жалкое существование. Та часть загробного мира, где царит вечная весна и где пребывают в наслаждении герои и праведники, называлась Элизий или Элизиум (отсюда — Елисейские поля —  les Champs-Élysées). Ещё ниже Аида находится мрачное царство Тартара, бездны которого боятся даже олимпийские боги. Аид со временем в несколько видоизмененном виде под названием Ад перекочевал в христианство, а выражение «провалиться в тартарары» вошло в русский язык со смыслом «исчезнуть, сгинуть без следа, провалиться в бездну, из которой нет возврата». 

Древние египтяне создали сколь развитые, столь же и запутанные представления о посмертном существовании души, которые суммировали в самой древней в мире книге — «Книге мёртвых», созданной за полторы тысячи лет до нашей эры. По этим волшебным, магическим представлениям у человека есть духовный двойник — Ка, который продолжает жить после смерти человека. У обычного человека он всего один, а у фараонов их может быть много. Он должен есть, пить и где-то жить. Для этих целей египтяне и воздвигали свои знаменитые пирамиды, являющиеся домом для жизни Ка в вечности. Чем богаче и знатнее человек — тем больше, величественней и роскошней пирамида. Двойник по имени Ка мог покидать гробницу и возвращаться в неё обратно, а мог и умереть. Но это не так страшно, ибо египтяне считали, что это не единственная душа человека. У него есть ещё одна душа — Ба, также способная подниматься в небеса и возвращаться обратно к телу. В папирусах душа Ба изображается обычно в виде птицы, сокола с головой человека, душой которого она была. А помимо Ба есть ещё одна душа по имени Ах, означающая мощь, просветление, которая может вести роскошную жизнь в некой таинственной стране, расположенной на западе. Жизнь древнего египтянина была лишь кратким мигом перед основным таинством — смертью и посмертной жизнью в вечности. Душа умершего человека когда-то предстаёт в чертог истины на суд Осириса, который решает с помощью весов истины, какой участи она достойна. Жизнь древнего египтянина была подготовкой к посмертному существованию в блаженной стране Иалу (египт. — «поля камыша», отсюда греч. — Элизий, франц. — Елисейские поля). Но только если он вёл праведную жизнь. Однако и для грешника не существовало понятия об аде и вечных муках.

В отличие от такой детально проработанной и довольно благостной картины у египтян древним шумерам загробный мир представлялся как мрачное место, где души как праведников, так и грешников ведут унылое существование, питаясь глиной.  Шумеры жили радостями и ожиданиями земной жизни, ценили каждый её миг и вовсе не стремились попасть в загробный мир.

Последователи пророка Заратуштры, жившие в древней Персии ещё за 6–7 веков до Рождества Христова, верили, что мир исполнен резкой и непримиримой борьбы добра и зла. Цель жизни человека, его важнейшее жизненное испытание — борьба со злом. В потустороннем мире, куда улетает душа после смерти человека, его ждёт суд бога Митры, ждущего его на высокой горе. Митра взвешивает на космических весах судьбы злые и добрые дела и после этого определяет посмертную участь — рай или ад. Там души пребывают вплоть до Страшного Суда и Воскресения из мёртвых в новом телесном обличье. Очистительный огонь уничтожает силы зла и воскрешает силы добра. 

Древние иудеи, как это ни странно, не имели развитого учения о потустороннем мире. Они были полностью сконцентрированы на земной жизни. Они знали из Торы (Пятикнижия Моисеева), что душа мёртвого попадает в подземное царство — шеол. Там — царство теней. Там пребывают души праведников и грешников. Там нет ни блаженства, ни мучений. Хотя со временем представления начали меняться, а разные течения и секты стали смотреть на этот вопрос по-разному. 

Саддукеи (последователи священника Цадока), многие из которых сами были священниками Храма, не верили ни в загробную жизнь, ни в грядущее воскресение мёртвых. Тора об этом ничего не говорит, настаивали они. Фарисеи (евр. — «отделившиеся», «отступники», «еретики»), к числу которых принадлежал и будущий христианский апостол Павел (он же Савл), любили мудрость Торы сочетать с собственной учёной мудростью. Когда учёная мудрость зашкаливала за все границы, то рождалось пресловутое фарисейство. Когда мудрости  было в меру (как того требует народная мудрость: «всё хорошо в меру»), то вместо мудрёного фарисейства рождалось знакомое уже учение о посмертном существовании души и Воскресении мёртвых. В это же учение верили и ессеи (евр. — «благочестивые»), которые предпочли удалиться от мира в пустыню, чтобы строго соблюдать Закон Торы и ждать прихода Машиаха, Мессии, Помазанника.

Христиане поставили учение о загробной жизни, Страшном Суде, воскресении мёртвых и посмертном воздаянии во главу угла своей веры. Правда, они были не первыми, и многое из учения христианства очень сильно напоминает учение египетских магов и пророка Заратуштры. Они уверены, что «душа человека» как некое «я», некое «эго» бессмертна. После смерти человека она попадает в иной мир, и Вседержитель определяет её посмертную судьбу — либо вечное Царство Небесное, либо вечные муки преисподней, где будет «плач и скрежет зубов». Высший Суд и всеобщее Воскресение из мёртвых происходит «в конце времён», во время финального светопреставления, в момент смены нынешних «неба» и «земли» новыми «небом и «землёй». Об этом, во всяком случае, говорит Откровение Иоанна Богослова. А к этому Откровению очень даже стоит прислушаться. Почему? — Всему своё время.



2. Воскресение и перевоплощение душ

Смерть — это временный конец временного явления...

Артур Шопенгауэр

 

По-иному настроены индусы. Они, как и христиане, уверены в существовании «бессмертной души», точнее говоря, духа, а уж быть совсем точным — атмана. Но, в отличие от христиан (да и мусульман тоже), представления которых базируются на однонаправленности, векторности развития мира, от творения до светопреставления, их представления о судьбах мира и человека исходят из цикличности всего сущего. Космос индусов рождается, умирает и воскресает с тем, чтобы снова умереть и снова воскреснуть. Человек рождается и умирает, чтобы воскреснуть в новом плотском облике. Воскреснуть не на небесах, а на грешной земле. Воскреснуть в телесном обличье, но не обязательно человечьем. Воскреснуть не для вечной жизни в Духе, а для мимолётной жизни в прахе. И так без конца. Так крутит колесницу судьбы и перевоплощений космическое колесо сансары. (Эти представления роднят индусов с античными мудрецами, такими как Платон, Пифагор, орфики, которые верили в метемпсихоз — от греч. metempsychosis — «переселение душ».)

На Западе — христиане, надеющиеся воскреснуть по воле Бога и войти в  Царство Небесное воротами. На туманном, мистическом Ориенте — индусы, йоги, буддийские монахи, которые обречены законами сансары и кармы на вечный круговорот жизни-смерти, если только своими собственными усилиями не достигнут Освобождения. На всё воля не Бога, а кармы, а она всемогуща:  

«Ни на небе, ни посреди океана, ни в горной пещере нельзя найти места, поселившись в котором, человек может избежать последствий злых поступков».  

Так говорил не Заратуштра, но Будда.

Вера христиан явно противоречит убеждениям индусов. Но нет ли единства в противоречии? Эти противоречия антагонистические,  непримиримые или диалектические, относительные, исчезающие в развитии?

Христианский канон проистекает из канона иудейского, а саму традицию более корректно называть не христианской, а иудео-христианской. Основные догматы христианского канона базируются именно на догматах Ветхого Завета. Они настаивают на монотеизме и векторности развития мира, от творения до светопреставления. 

Хотя христианская векторность мира спотыкается на представлениях о Великом потопе, а также о «новом небе» и «новой земле» в новом Космосе. Если представления о Великом потопе «приземлять», как это делают недалёкие искатели приключений, то можно днём с огнём искать следы Ноева ковчега на планете Земля. Если же интерпретировать Великий потоп как гибель Космоса, подсмотренную ведунами, шаманами и пророками, то можно сделать далеко идущий вывод, что периоды смерти и воскрешения к новой жизни органично, внутренне присущи Космосу. После гибели нынешнего Космоса в новом Космосе возникают «новое небо» и «новое земля».

Может быть, иудео-христианский канон неправильно интерпретировал, усвоил и освятил жизнь, смерть и воскресение Космоса? Может быть, жизнь, смерть и воскресение Космоса не разовы, а цикличны, как утверждают восточные религии Вед и Упанишад? Может быть, права всё-таки теория пульсирующей Вселенной, а ведические представления о цикличности космоса и христианские представления о Великом потопе и светопреставлении являются мистическим, интуитивным, созерцательным, трансперсональным отражением этих пульсаций? Для того чтобы ответить корректно на этот непростой вопрос нужно знать историю и философию зарождения веры. Вера без разума слепа, а в знании таится сила. Знание путей зарождения христианского канона веры можно будет почерпнуть чуть позже, в третьей части данного исследования. 

Пока же допустим в качестве гипотезы, что Откровения христиан описывают в усечённом виде модель пульсирующего Космоса, проходящего циклы рождения (сотворения), смерти (Великий потоп, светопреставление), нового рождения («новые небо и земля»). Что ждёт дальше Космос и человека? То же, что и раньше, во времена Адама и Евы — грехопадение, а точнее говоря, используя терминологию неоплатоников, эманация, истечение животворящего Духа «с небес на землю», ещё точнее говоря, ударная космическая волна организации, творящая всю мёртвую и живую материю в развёрнутой в пространстве материальной части Космоса. Воскресший в райском саду Эдема, в небесных кущах Адам в очередной раз покидает свою небесную обитель, чтобы в поте лица добывать хлеб свой насущный, любить и страдать. Так было, так будет. 

По сути дела, посмертные представления христиан о воскресении, сопровождающемся Высшим Судом, являются частным случаем посмертных представлений индусов о перерождениях в циклах (кальпах) пульсирующего Космоса. Христиане сконцентрированы на небесной участи «бессмертной души» в потустороннем мире, индусы — на земной участи духа-атмана, воплотившейся в новое тело. Для христиан и индусов  «бессмертная душа» существует как синоним «эго», «я», человеческой личности. Дух животворящий христиан тождественен индивидуальному духу (атману) индусов. 

Если во время одного цикла пульсации Космоса, от сотворения и до светопреставления, организация человека, его информационный паттерн, бессмертный Дух, искра Божья проходит всего один цикл круговорота, то посмертные представления индусов и христиан становятся практически тождественными. 

Изначально существующая на «небесах», организация (Дух) ниспадает с «небес» на «землю», чтобы плодиться и размножаться, творить разумное, доброе, вечное. Ниспадает, чтобы сначала дать жизнь, а в конечном итоге погибнуть и отойти в мир иной. Что её ожидает потом? 

Вот тут нам на помощь приходит одна из книг Нового Завета под названием «Откровение Иоанна Богослова». Сюрпризом является то, что спустя 2 тысячелетия после написания фантасмагории Иоанна приобретают вполне рациональное прочтение, на чём мы ещё остановимся подробней. Эти сюрпризы позволяют надеяться, что фантасмагории Откровения сделаны на основе реального опыта нелокального, пронзающего пространство и время взгляда в Суть мира. Это Откровение утверждает, что «бессмертная душа» , которая по представлениям иудеев просто существует после смерти в некоем подземном мире (шеоле), в конце времён воскресает для Страшного Суда. На этом суде решается основной вопрос: «Быть или не быть?» В смысле: «С Богом или с Дьяволом?»

В этот момент истины решается основной вопрос бытия: существовать или не существовать «бессмертной душе» дальше, в новом Космосе, или участь её остаться на веки вечные во «тьме кромешной», не прорезываемой всполохами света, где будет «плач и скрежет зубов», муки вечной смерти. Те, кто достоин чести попасть в светоносный ковчег во времена Великого потопа и гибели Вселенной, удостаиваются чуда Воскресения в новом Космосе, рае Богочеловечества. Христианский канон считает, что это Воскресение даётся Господом Богом (которого иудеи именуют Яхве Элоха), что это Воскресение телесно, что оно уже навсегда. Об этом же говорит и погребальный обряд христиан — погребение в землю тела, которое призвано воскреснуть в «день последний».

Если следовать тоннелю реальности индусов, у которых, как и у христиан, также есть представления о рае и аде, эта картина имеет право на существование, но с большими оговорками: во-первых, воскресение в конце времён определяет не всеблагой Господь Бог,  а  неумолимые и вполне объективные закон сансары и кармы, во-вторых, это воскресение в раю не на всегда, а лишь на время, вплоть до следующего рождения во плоти на грешной земле. 

Начиная со II тысячелетия до Новой эры, с того времени, как воинственные племена ариев пришли с севера и ассимилировались с местными племенами, в древних индийских религиях присутствуют представления о сансаре. Так называется мирское бытие, связанное с цепью рождений и переходом из одного существования в другое. 

Слово происходит от древнеиндийского samsara — «блуждание», «переход через различные состояния», «круговорот». Идея cансары и её преодоления, выхода из цепи существований занимала  центральное место в первоначальном ведическом культе, в пришедшем ему на смену брахманизме и выросшем из него буддизме. Она сохранилась в  Индии в национальной религии Индии — индуизме, современной трансформации брахманизма. В этой религии в противовес марксизму не бытие определяет сознание, а наоборот, сознание определяет бытие.  Преодоление мирской суеты, спасение рассматривается как переправа через океан cансары. Идея cансары связана с представлениями о периодическом возникновении и уничтожении миров, так же как и с периодичностью  рождения, гибели и нового рождения всего живого. 

Жизнь вечна. Жизнь неистребима. Жизнь циклична. Жизнь подвержена цепи перерождений.  Эти представления являются краеугольным камнем индийской мифологии, индийских религий, индийской философии  и индийского здравого смысла, являющегося руководством по жизни в самых разных жизненных ситуациях.

Сансара, или циклический круговорот жизни-смерти — это Высший космический закон, которому подчиняются все и вся, включая человека, Вселенную и индуистских и буддийских богов (дэва). Если у христиан во главе мира стоит Высшее Существо — Бог, который обладает всей полнотой законодательной, исполнительной и судебной власти, то в индийской традиции Высшим космическим законодателем является сансара, а исполнительную и судебную власть во Вселенной осуществляет закон кармы, который с успехом заменяют собой Бога теистических религий, делая его в некотором роде «архитектурным излишеством».

Карма — это абсолютно объективный закон природы. Значение слова КАРМА — не воздание, не возмездие, не перевоплощение, а ДЕЙСТВИЕ.  Очень похоже на слово «ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ», привычное для физиков, которые говорят о 4 фундаментальных взаимодействиях: гравитационном, электромагнитном, сильном и слабом.

КАРМА — это такое же объективное ДЕЙСТВИЕ, как, например, действие трёх законов Ньютона. Только в отличие от этих физических законов, ДЕЙСТВИЕ КАРМЫ распространятся на область психики. Причиной этого ДЕЙСТВИЯ являются тело, слово, мысль. 

Это ДЕЙСТВИЕ неотвратимо. От него нельзя ни откупиться пожертвованиями и индульгенциями, ни замолить в церкви.  Оно пронзает пространство и время, оно проходит сквозь нарождающиеся и умирающие космические миры, от него нет никакой физической защиты, никакой брони, никакой денежной, властной или иной неприкосновенности.

Карма является высшим проявлением главного закона буддийской Дхармы (Учения) —закона причинности, в котором нет как личной воли Бога, так и самого Бога, карающего или милующего:

«Учение о карме и сансаре возникло ещё в добуддийский период в рамках поздневедийского брахманизма (по-видимому, не позднее VIII — VII вв. до н. э.), но именно буддизм тщательно разработал его, чётко артикулировал, сделал формообразующей частью своего учения и уже в завершённом виде вновь «передал» индуизму. Однако между буддийским и индуистским пониманием кармы есть и некоторые различия. Так, в теистических направлениях индуизма считается, что последствия кармы определяет Бог, распределяя воздаяние за те или другие поступки. Но буддизм не является теистическим учением, в нём нет места понятию Бога, и поэтому карма понимается буддистами не как некое возмездие или воздаяние со стороны Бога или богов, а как абсолютно объективный базовый закон существования, столь же неотвратимый, как законы природы и действующий столь же безлично и автоматично. По существу, закон кармы представляет собой просто результат перенесения представления о всеобщности причинно-следственных отношений в область этики, морали и психологии» (Е.А Торчинов «Введение в буддологию», Лекция 2)

Этот закон играет решающую роль не только в индуизме, но и в буддизме, где место вечного «я» индусов (атмана), подверженного перевоплощениям, заняла доктрина анатмана, то есть отсутствия вечного  «я» (атмана)  индусов  и «бессмертной души»  христиан. 

С точки зрения современного научного мейнстрима, этот закон — магический и сверхъестественный. С точки же зрения новой научной парадигмы, можно сказать, что если бы его не было, то его бы следовало придумать. Этот закон описывает не 4 фундаментальных физических взаимодействия локального материального мира в представлении современной науки (гравитационное, электромагнитное, сильное и слабое), а основное фундаментальное психическое взаимодействие нелокального мира Духа в голографической Вселенной.    

Карма есть неотвратимое психическое действие, которое формирует живые существа в потоке мгновений и сковывает эти существа узами сансары. В этом солидарны и индусы, и буддисты. Также солидарны они в том, что разорвать узы сансары и кармы всё-таки можно. Высшее Знание, дающее возможность познать Высшую нераздельную реальность, где нет никой дихотомии, ввергающей живое существо в темницу иллюзий и неведения (“майи” и “авидьи”), как раз и ведёт к Высшему Освобождению.

Освобождение в философии как индуизма, так и буддизма — это преодоление власти кармы, преодоление неумолимого космического действия, преодоление фундаментального закона причинно-следственных отношений, вовлекающего любое живое существо в водоворот жизни-смерти, исполненный страдания. Именно это Освобождение именуется в индуизме «мокша», а в буддизме — «нирвана».



3. Круговорот дхарм в кармическом калейдоскопе мира

Буддисты в своих посмертных представлениях пошли дальше и христиан, и даже индусов. У них нет и души «самой по себе», нет того «я», того «эго», что является одним из столпов христианского канона и мировоззрения индусов. В этом пункте древнейшие представления буддистов, так же, как и даосов, удивительно напоминают новейшие представления квантовой механики, квантовой психологии и голографической парадигмы. И в том, и в другом, и в третьем случае человек предстаёт не как нечто данное свыше, раз и навсегда, существующее «само по себе», а как локальное, местное, временное иллюзорное проявление нелокального, вневременного, внепространственного, фундаментального единства мира. В «Квантовой психологии» об этом в очередной раз напоминает Роберт Антон Уилсон: 

«...Нелокальная квантовая система просматривается в свидетельствах о немногочисленных шаманах, йогах и поэтах, которые жили почти в каждом столетии человеческой истории. Парапсихологи начали было научное исследование того, каким образом эта внепространственная и вневременная система взаимодействует с нашими другими «я», но, так как им чаще всего не хватало операционного словаря, их работы не точны и не представляют научного интереса. Последние достижения квантовой механики открывают возможности для более быстрого продвижения в понимании «паранормальных» и «трансцендентных» состояний.

Когда «я» действует в нелокальной системе, оно снова становится другим «я», как всегда происходит, когда мы переходим из одной информационной системы в другую. Нелокальное «я» — вне времени и пространства, а также вне «сознания» и «материи» — еще не удавалось перевести в линейный вербализм левого полушария головного мозга. Эта личность превосходит все «либо — либо», и, как хорошо известно буддистам, мы даже не можем называть её «личностью», или «я».

Китайцы, которые, кажется, имеют больший, чем кто-либо ещё (даже индийцы), опыт изучения этой системы, определяют нелокальный опыт с помощью отрицаний — «не-ум», «неделание», «несуществование» и даже «не-несуществование».

Та же супер-синергия присутствует в попытках доктора Бома описать полученный им результат при помощи слов. Как бы ни были понятны его математические выкладки, его слова начинают звучать по-китайски, когда он говорит, что подразумеваемый порядок не состоит из «ума», но имеет «качества, подобные уму».       

Человек у буддистов — это не застывший комок плоти, не сгусток нервов, не гора мышц и даже не «бессмертная душа». Человек — это вибрации 5 групп психофизических частиц — дхарм, творящих человеческое тело и человеческую психику во всём её многообразии. Созидательная работа дхарм по сотворению человеческой личности подчиняется основным буддийским законам — закону кармы, закону мгновенности и закону взаимозависимого возникновения, который утверждает, что:  

«Вещи черпают своё существование и природу во взаимозависимости, и не являются ничем сами по себе».  

Смерть тела из плоти и крови, превращение живого организма в «прах земной», разложение его на отдельные молекулы и атомы, гибель человеческой личности, «я», означает всего-навсего распад одной устойчивой комбинации мириадов дхарм, на смену которой со временем приходит иная комбинация, иная организация  неуничтожимых раздельных мимолётных элементов физики и психики — дхарм. 

Жизнь, внутренней сущностью которой является организация, поддерживает одну устойчивую комбинацию психофизических дхарм. Смерть означает дезорганизацию, распад творения живого дхармического конструктора ЛЕГО на составные части — «кубики»-дхармы, которые со временем и под воздействием законов кармы, мгновенности и взаимозависимого возникновения формируют новое живое существо, но уже иной психофизической организации.  Это и составляет суть буддийских представлений о круговороте жизни-смерти и о посмертном существовании живых организмов, одной из разновидностью которых является человек.

По словам Александра Меня, это одно из самых тёмных мест во всём буддизме: 

«Даже такой поборник буддизма, как О. Розенберг, вынужден признать, что с буддийской точки зрения «ничего, собственно не перерождается, происходит не трансмиграция, а бесконечная трансформация». Поступки человека создают определённые кармические силы, которые после его смерти не исчезают, а под действием Кармы формируют новое существо. Между умершим и этим существом существует такая же связь, как у родителей с детьми. Как дети несут на себе отпечаток своих отцов, так и каждая человеческая жизнь имеет таинственную связь с некой предшествующей. Отсюда на первый взгляд очевидно, что страдающий человек по-настоящему не может быть виновным в грехах своего предшественника, а лишь платит за чужие поступки. Это одно из самых запутанных и тёмных мест в буддизме, которое вызывало недоумение у многих его исследователей».      

Да, действительно, эта загадка не для средних умов. В России над ней бились лучшие умы, включая вышеупомянутого Оттона Розенберга, ученика академика Щербатского, выдающегося российского буддолога родом из Курляндии. Оттон Оттонович, родившийся в современной Латвии, великолепно владел не только родными русским и немецким языками, но и латынью, и древнегреческим, освоил английский, французский и итальянский, изучал санскрит, пали, тибетский, монгольский, китайский и японский языки. Окончив Петербургский университет, он полгода стажировался в Берлинском университете, а затем 4 года в Токийском университете. В результате теоретических исследований и практического общения с носителями буддийской традиции им был написан капитальный труд по буддийской философии, который стал впоследствии классическим. Он умер совсем молодым, на 32 году жизни, умер от тифа в лихолетье гражданской войны в России, зато остался в истории буддологии как автор книги «Проблемы буддийской философии», вызывающей интерес и спустя многие десятилетия после смерти автора.

Но ключ к разгадке «одного из самых запутанных и тёмных мест в буддизме» довольно прост. Он сводится к обычной конструкторской работе творческого и животворящего кармического действия, способного из элементарных частиц физики и психики воздвигать новый живой организм, к тому же обладающий психикой и сознанием.  По сути дела, в данном случае роль кармы подобна роли Жизненной силы Вселенной или творческому, созидательному воздействию времени в понимании Анри Бергсона:

«Вселенная существует во времени. Чем больше углубляемся мы в природу времени, тем лучше мы понимаем, что время означает изобретение, творчество форм, непрерывное изготовление абсолютно нового». 

Академик Щербатской отмечал, что парадоксальное для европейского ума противоречие между представлениями об отсутствии бессмертной души и теорией перерождений на самом деле не результат нелогичности индийского ума, а, наоборот, результат его превосходства над западным менталитетом: 

«Индиец не представлял себе, что со смертью какого-нибудь лица его духовный мир может просто исчезнуть без всякого следа или сразу перейти в вечность. Нет! Подобно тому как тело наше после смерти сгниёт, т. е. превратится в землю, в которой наука видит те же элементы, те же атомы, из которых состояло живое тело, точно так же и духовный мир наш, и прежде всего элемент сознания, не исчезнет из круговорота жизни с нашей смертью совершенно, он проявится вновь в другой форме и в другом месте. Во всём мироздании господствует везде закон причинности.

За каждым мгновением в бытии какого-нибудь элемента или группы элементов следует с необходимостью новое мгновение и т. д., процесс этот не имеет ни начала, ни конца. Мгновение смерти или наступления новой жизни есть выдающееся, важное событие в единообразной смене мгновений, но всё-таки это лишь отдельное мгновение в целой цепи таких отдельных, с необходимостью следующих друг за другом, мгновений. Перед ним было мгновение предшествовавшее, и после него будет неизбежно следующее мгновение того же потока сменяющихся элементов. Дитя рождается и в первые же мгновения своего бытия, или, как говорят буддисты, перерождения, протягивает губы к материнской груди, производит целый ряд целесообразных движений. Очевидно, что его психический мир не явился из ничего, он при рождении представляет собою лишь следующее мгновение для целого ряда душевных антецедентов, точно так же, как его тело есть лишь особое мгновение в развитии тела из зародыша, которому в свою очередь предшествовали отдельные частицы материи. И в этом смысле это не рождение, а перерождение.

В своей научной, философской форме закон перерождения душ есть не что иное, как факт душевной преемственности, его можно просто назвать законом наследственности, не оставляя, конечно, без внимания всей той разницы, которая внесена в это понятие успехами нашего естествознания. Подобно тому как буддист допускает употребление слов душа и личность в условном, привычном для людей смысле, точно так же он условно говорит о перерождении одного и того же лица, хотя в действительности всякое перерождение есть уже новое лицо, или, выражаясь ещё точнее, совершенно новое собрание элементов, связанное, однако, со своим прошлым неизбежным законом причин и следствий. Сам Будда в своих проповедях любил пользоваться языком обыкновенных людей, в целях поучения он любил говорить о своих собственных прежних существованиях, о былых и будущих перерождениях учеников своих и прочих людей. Если при этом помнить, что это лишь описательное выражение, под которым скрывается глубокая и тонкая теория развития жизни и её элементов в сторону конечного идеала, то никакого противоречия между учением о несуществовании души и так называемым переселением душ — нет»  (См. «Философское учение буддизма»). 

Буддийская истина оказывается посредине двух крайних заблуждений. Первое — заблуждение материалистов, что смерть уничтожает Жизнь и сознание раз и навсегда. Второе заблуждение — вера в вечное загробное существование «бессмертной души». Избежать этих крайних заблуждений можно, если быть последовательным до конца и понять логику мира, в котором ничто не возникает ниоткуда, не исчезает в никуда, связано всё со всем причинно-зависимым происхождением и не существует само по себе, а только в связи с Целым мира. 

«Здесь, правда, может возникнуть вопрос: если никакой души нет, то что же тогда перерождается и переходит из жизни в жизнь? Ответ на него достаточно парадоксален: ничто не перерождается и не переходит. Вопреки распространённому заблуждению, в буддизме вообще нет учения о перевоплощениях, или реинкарнациях. Человек в буддизме не есть воплощённая душа, как в индуизме. Он — поток состояний — дхарм, серия кадров — мгновений.

Поэтому профессиональные буддологи стараются избегать таких слов, как «перерождение» или тем более «перевоплощение», и предпочитают говорить о циклическом существовании или чередовании рождений и смертей. Здесь уместны два примера, которые иногда приводят современные проповедники буддизма. Первый пример с бильярдными шарами: кий (кармический импульс санскар) бьёт по шару (условная личность — пудгала), получающему, таким образом, определённое ускорение и траекторию. Этот шар ударяет по другому шару, которому передаёт ускорение и определяет его траекторию, и т. д. Здесь передаётся, так сказать, только энергия, которая и связывает данное существование с существованием его «кармического преемника» (подобная «передача заряда» происходит, по существу, и в каждое мгновение одной и той же жизни)». 

Что же это за таинственная энергия, которая связывает данное существование с существованием его «кармического преемника»? Может, это электромагнитная энергия? — Нет. Может, механическая? — Нет. Может, тепловая? — Нет. Может, ядерная или термоядерная? — Опять же нет. 

«При этом «ум» (манас), опирающийся на предшествующий временной момент, обеспечивает память и чувство тождества личности. Кстати, буддизм учит, что Будда помнит все «свои» предыдущие жизни, на чём, в частности, построены сюжеты джатак (от джати — рождение), дидактических повествований о предшествовавших пробуждению жизнях Сиддхартхи Гаутамы — Будды Шакьямуни» (Е. А. Торчинов «Введение в буддизм», глава 2). 

А может быть, это энергия физического времени, выделяющаяся при гибели тела и возрастании энтропии? Энергия, которая излучается в окружающее пространство. Энергия, которая нелокальна и вездесуща, чьё влияние мгновенно отзывается сквозь любые просторы пространства и времени, чьё действие охватывает всю Вселенную. Почему бы нет? 

«Второй пример связан с образом калейдоскопа: определённая комбинация цветных стёклышек (набор дхарм, выражающийся эмпирически как «данная личность») после поворота калейдоскопа (кармический эффект, обусловливающий характер последующей жизни) меняется на иную (стёклышки перегруппировываются), причинно обусловленную их исходным положением и кармическим импульсом и выражающуюся в непосредственном опыте в виде иного живого существа, причинно связанного с первым. Здесь уместно ещё раз напомнить, что закон кармы в буддизме не есть воздаяние, или возмездие (в отличие от теистических направлений индуизма, в которых кармические плоды раздаёт всемогущий Господь — Ишвара); закон кармы вполне объективен и неотвратим, подобно законам природы в их европейском научном понимании» (Е. А. Торчинов  «Введение в буддизм», глава 2). 

(P.S. К образу калейдоскопа в объяснении скрытой и развёрнутой реальностей мира авторы «Введения в буддизм» и «Объять необъятное» пришли абсолютно автономно и самостоятельно. С.Г.)



4. Cудьба человека в круговороте жизни-смерти Вселенной 

Задумаемся: а разве такая точка зрения буддизма, отрицающая существование «бессмертной души», нелогична? 

Человек умирает, и его тело, как всё составное в этом мире, разрушается на отдельные составные части, атомы и молекулы.  Спору нет, очевидно, не подлежит сомнению. 

А его «эго», его «я», его «душа», его психическая личность, которая такая же составная, как и тело? Если тело состоит из клеток, клетки — из молекул, молекулы  — из атомов, а атомы — из элементарных частиц, то его «эго», его «я», его «душа» тоже состоит из раздельных элементарных частиц психики  —дхарм. 

Из них же состоит и сознание человека, с которым Запад привык отождествлять человеческую душу и человеческую личность по принципу: «Мыслю, следовательно, существую». Сознание крайне несовершенное, колдовское, рассекающее  и таким образом скрывающее истинную реальность, искажающее мир, ввергающее человека в королевство кривых зеркал психических иллюзий, вводящее человека в заблуждение об истинно сущем...  Неужели это косное и весьма примитивное сознание, которое завлекает человека в бесконечный омут жизни-смерти, достойно бессмертия? Неужели оно достойно Царства Небесного отныне и во веки веков?

Тут надо вспомнить, что и до каких пор остаётся бессмертным в мире, где всё подвержено разрушению и над всем парит демон смерти. Вспомнить всё. Вспомнить, что всё в этом мире существует не само по себе, а в отношениях: и элементарная частица, и атом, и человек и Вселенная. Всё в этом мире связано со всем на самом глубинном, квантовом, субатомном уровне материи. Ничего в этом мире нельзя уничтожить, не уничтожив при этом весь мир, ни элементарную частицу, ни атом, ни человека. Об этом говорят все законы сохранения, начиная от законов сохранения материи и энергии и заканчивая законом сохранения организации (либо информации, слова сами по себе ничего не значат).

Самое простое и самое честное объяснение физического смысла законов сохранения есть признание того факта, что мир существует как Единое Целое. Пока существует мир, то всё в нём — от песчинки до галактик — является проявлением этого Единого Целого. 

Пока человек жив, существует и некая  условная «душа» человека, несущая на себе некие весьма изменчивые оттиски его памяти, его эмоций, его страданий и переживаний, возникшие во время контакта, во время связей с нынешним миром. Но эти оттиски, эти паттерны, эти узоры сознания, как и любые элементарные частицы, любые атомы и молекулы, любые иные информационные узоры существуют лишь до той поры, пока человек жив. Когда он умирает, то умирает и его условная «душа», однако набор раздельных психофизических элементов никуда не исчезает. Он просто превращается в иной набор, иную комбинацию элементарных частиц физики и психики, из которой вновь рождается в скором времени новое живое существо. И оно совсем не обязано быть человеком, но не может быть, скажем, и «баобабом тыщу лет, пока помрёт», как поётся в одной незатейливой советской песенке. 

А что происходит, когда гибнет не отдельный человек, а весь мир, вся Вселенная, всё Единое Целое? Когда мир рушится, гибнет, исчезает, то в целостном мире исчезают и все его локальные, временные иллюзорные связи и проявления, начиная от элементарных частиц и кончая «эго», «я». Это момент светопреставления и финального Страшного Суда.

Распадаются «земные» устойчивые энергоинформационные связи. Исчезают без следа все локальные проекции нелокального Целого, Единого. Гибнет иллюзорная материя со всеми своими порождениями во «тьме кромешной» изначального вселенского Хаоса, беспредельного Тартара, бездны которого страшатся даже олимпийские боги. Исчезает очень массивное, очень энергичное, переливающееся всеми цветами радуги материальное «ничто». 

Этому «ничто» поклоняются язычники-материалисты, творят из него идолов, создают из него кумиров, поют ему оды и дифирамбы, идут из-за него на преступления. Вместе с ним проваливается «в тартарары» всё порождаемое им наносное, иллюзорное, преходящее, не разумное, не доброе, не вечное. Гибнет целый мир, исполненный связей всего со всем, гибнут мириады его психофизических форм, гибнет множественность искромётных, преходящих, иллюзорных форм материи и сознания, относительно независимых подмножеств, комбинаций скандх, воплощений информации, сгустков организации.

Остаётся истинно сущее мира — Бесконечность Организации, сущая как Целое, Холос. Остаётся в мире не «земном», но «небесном», не подверженном распаду, тлению и смерти. Это истинно сущее в разных тоннелях реальности называется по-разному, но, по сути, представляет собой нелокальную и вечную информацию, пустоту, исполненную всех мысленных форм. В христианстве это состояние получило название Богочеловечество, или же «скиния Бога и человека»: 

«Сё, скиния Бога с человеками, и он будет обитать с ними;

они будут его народом, и сам Бог с ними будет Богом их;

И отрёт Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже;     

ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло»  (Откр. 21: 3-4). 

Если христианский канон считает это состояние абсолютным концом истории, то восточная мудрость с этим категорически не согласна. Конец одного периода означает начало нового. Конец одних форм организации означает начало новых. Каких именно? 

Это решает закон кармы, который вновь возрождает вибрации дхарм в новом Космосе, но уже в новом обличье, и «небесном» и «земном». Вращается вселенский калейдоскоп, и в его космическом сосуде творческая и животворящая энергия физического времени перегруппировывает «волшебные камешки» информации, которая воплощает на зеркальных пространственных стенках Вселенского голографического калейдоскопа  новые иллюзорные формы материи, как мёртвой, так и живой, одушевлённой, которые связаны со своими предшественниками законами кармы и взаимозависимого возникновения. 

Эта восточная мудрость целиком и полностью поддерживается моделью БОГ. А иногда это мелькает как разовый волевой акт Божества и в официальном христианском каноне: 

«Сё, творю всё новое…» 

Для кого-то за этими фразами — Господь Бог, Творец и Вседержитель, Высшая законодательная и исполнительная власть Космоса, Высший Судия, свободной воле которого подчиняется и Космос, и человек. Для кого-то это финал-апофеоз и окончательные и бесповоротные суды истории и Бога. Для кого-то эта фраза означает всего лишь новый цикл Космоса под воздействием объективных и неумолимых космических законов сансары и кармы. Бог же в буддийской философии является, по меткому выражению Е.А. Торчинова, не более чем «архитектурным излишеством».

Космос умер! Да здравствует новый Космос! 

Человек умер. Да здравствует Жизнь и Разум во веки веков! 

Нет воскресения телесного, зато есть воскресение духовное. 

Нет воскресения отдельного «эго», отдельного «я», отдельной «нетленной души», зато есть воскресение Психического Целого, Параматмана, Первочеловека Адама-Духа животворящего:

«Так и написано: первый человек Адам стал душею живущею; а последний Адам есть дух животворящий» (1 Кор. 15:45). 

Воскресению в духовном бессмертном иномире подлежит не отдельная личность, не отдельное «эго», не отдельное «я», а  психическое Целое, порождающее все эти частности. И в процессе Воскресения происходит Страшный Суд, то есть очищение этого Целого от скверны, которому участь — «тьма внешняя»: «там будет плач и скрежет зубов» (Мф.  8:12). 

Нет чудесного воскресения на Земле Лазаря, ушедшего в мир иной. Зато Адам — «дух животворящий», породивший все земные формы жизни и все биовиды, — закономерно  воскресает  уже не на «земле», а на «небе», не как часть, как Целое.   

Нет всеобщего индивидуального воскресения во плоти и на «земле», зато есть всеобщее голографическое воскресение в Духе и на «небесах». 

Нет трансмиграции, метемпсихоза, переселения душ. Зато есть трансформация психофизических дхарм в пульсирующем, циклическом голографическом калейдоскопе Космосе, когда из духовных дхармических искр возгорается иллюзорное и недолговечное пламя плоти и крови, души и сознания. Скандхи, составлявшие когда-то душу и личность человека, «перетряхиваются» под воздействием сил и энергий физического времени в истинно сущем, запредельном, импликативном порядке мира. Под воздействием кармы они обретают новую конфигурацию, и эта новая конфигурация, комбинация скандх в новом Космическом голографическом калейдоскопе творит новые развёрнутые картинки материальной реальности. 

Каждый новый космический поворот колеса сансары творит новые этапы большого, а то и нескончаемого космического путешествия: 


      a)  жизнь-смерть  отдельных психофизических личностей, связанных законом кармы;

      b) Воскресения психического Целого и Высшего Суда  с отделением добра от зла; 

       c) Царствия Небесного и райской жизни на небесах в новом мире;

       d) грехопадения в земное тело… 


И так без конца.  Сансара...

И для кого-то это путешествие вновь и вновь оборачивается не радостями вечной жизни, а привычным русским термином: «пошёл по этапу». Об этом говорил своими словами великий Будда. Но что значат слова без контекста?

Он же предостерегал, что если для человека высшей ценностью являются радости жизни, своё маленькое локальное счастье и благополучие, жажда земной, плотской жизни, то он погружён во тьму авидьи — незнания, невежества. Если он хочет жить вечно, изобретает пилюли от всех болезней и ищет философский камень, призванный даровать бессмертие, то ему предстоит ещё долгий путь в космических мирах, чтобы избавиться от этого заблуждения. 

А избавиться от этого заблуждения можно и нужно.  Именно это и сделал Будда в процессе своего Пробуждения. Именно это открытие и эта Высшая Победа даровали ему Великое Освобождение от пут сансары и блаженный покой нирваны. 

               


 5. Голографический покой нирваны


...единство есть покой, поскольку в нём свёрнуто движение, 

которое, если пристально рассмотреть,  

есть расположенный в ряд покой.

Николай Кузанский 


На свете счастья нет, но есть покой и воля.                                                                                                                                 А.С. Пушкин

                                                                                                                                                        

Уж не жду от жизни ничего я,

И не жаль мне прошлого ничуть.

Я ищу свободы и покоя!

Я б хотел забыться и заснуть!

Но не тем холодным сном могилы...

Я б желал навеки так заснуть,

Чтоб в груди дремали жизни силы,

Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь...

                       М.Ю. Лермонтов


Он был таким, как и все люди, смотрящие на мир из какой-то относительной системы отсчёта, которая определяется серым веществом их головного мозга и двойственных сознанием, делящим мир на субъект и объект. В этой относительной системе отсчёта он видел заснеженные вершины великих Гималаев, видел роскошный дворец, видел прекрасный благоухающий сад, видел жизнь, видел смерть, видел людские  страдания.  Став аскетом, он начал погружаться в своё серое вещество, являющееся голограммой в голограмме, пятном интерференционного паттерна, относительно независимым подмножеством  информационной активности в космической голограмме. Решающее погружение в глубины сознания заняло 7 долгих недель по земным часам. Он углубился до уровня атома, и  единое твёрдое вещество превратилось в пустоту, в которой изредка вращаются отдельные мельчайшие частицы вещества. Он продолжил углубляться дальше, и  вещество, разделённое на пустоту и отдельные существующие в нём материальные вкрапления, превратилось в сгустки, кванты энергии, вечно вспыхивающие и тут же исчезающие наподобие Гераклитова  огня. Он продолжал углубляться дальше, и всполохи космического пламени превратились в единое целое, единую подвижную ткань, единую Сеть, голографически соединяющую, подобно сети Индры, каждую элементарную частицу его сознания, каждую дхарму с каждой частицей, каждой дхармой во Вселенной. Он  продолжал погружаться всё дальше и дальше, и его сознание достигло уровня бесконечной Пустоты, в которой не было уже вообще ни движения материи, и никаких материальных форм, но в которой потенциально кипела Жизнь и все информационные  формы материи и сознания. В этот миг  волнение дхарм его сознания остановилось в состоянии единства и суперпозиции, а его двойственное сознание исчезло,  растворившись в чистом Знании-Видении Вселенной.  В этот миг вся необъятная Вселенная, являющаяся голографической проекцией одной микроскопической точки, оказалась в нём, он стал равен всей Вселенной, без исключения,  он сумел объять необъятное!

И уже здесь, на этом уровне чистого Знания-Видения, Гносиса,  он увидел Вселенную такой, какова она есть, без искажений датчиками чувств, без искажений линзой интерфейса головного мозга, без искажений неустанной работой сознания. Он познал Татхату, Таковость мира, мир, такой, каков он есть на его глубинном уровне реальности. Он посетил информационную матрицу мира, с которой невозможно установить связь по мобильному телефону. Он увидел пустоту, шуньяту, насыщенную всем бытием. Он увидел ничто, в котором было всё. Он увидел единство всего Мира и единство всей вселенской Жизни. 

Его относительное двойственное со-знание превратилось в абсолютное целостное Знание, имеющее собственное бытие и объемлющее, подобно осколку Вселенской голограммы,  в себе всё, всю Вселенную.  Отбросив двойственное со-знание,  он обрёл Высшее, целостное Знание. Знание стало абсолютной системой отсчёта. 

И он почерпнул, что мир един, что всё живое едино и происходит из целостной Пустоты. Эта Пустота, перенасыщенная Жизнью, творит иллюзии материального мира, в котором всё разделено на отдельные предметы, на жизнь и смерть, на наслаждения и страдания,  на созидание и разрушение (сансара). Он понял, что всё в мире связано на глубочайшем уровне Единства, на уровне Пустоты, исполненной всего сущего (Шуньяты).  Он увидел наличие глубинной причинно-следственной связи любого человеческого поступка и его неизбежного последствия. Эту нелокальную причинно-следственную связь, пронзающую пространство и время и действующую как  Вселенский голографический суперкомпьютер, он  назвал вслед за жрецами-брахманами космическим действием (кармой).

Действие кармы неумолимо. Это действие может вознести до небес или кинуть в начало эволюционного  пути жизни, воплотив в любое живое существо. Когда страдание и смерть — эти неизбежные и вечные спутники сансары — разрушат и тело, и мозг, когда человек умрёт, его тело и его сознание распадутся на элементарные частицы физики и психики. Из этих элементарных частиц карма может в дальнейшем материализовать в тело, мозг и сознание слона, или тело, мозг и сознание змеи,  или тело (с отсутствием мозга) амёбы, или… Вариантов воплощения бесчисленное множество.

Смертный может родиться бессмертным дэвой (богом), или человеком, или животным, или провести целую жизнь в аду. Если карма лепит тебя  в виде человека, то это наилучшее воплощение из всех возможных, которое единственным образом открывает путь в нирвану.  

В учении Будды именно человек, а не Бог занимает центральное, срединное место в мироздании. В отличие от животных он обладает разумом и сам творит свою  карму. В отличие от богов (дэва) он не так погружён в обманчивое блаженство. В отличие от обитателей ада он не так подвержен страданию. Человеческое тело, слабое и смертное,  и человеческое сознание — вот высший подарок кармы на пути к нирване.  Но  воспользуешься ли ты этим  потенциальным подарком, захочешь ли ты добиться Пробуждения   — зависит в первую очередь от тебя самого. Не от бытия, не от общества, не от «жизни такой», а именно от тебя самого: от твоих способностей и от твоих усилий. 

Веди свою игру в обществе и в Космосе, если все люди равны на пути  к самосовершенствованию и  спасению. Будь выше обстоятельств. Стремись к совершенству. Правила космической игры всегда одинаковы. Это благородный срединный восьмеричный путь спасения. Срединный — значит без крайностей в ту или иную сторону.  Правила социальные всегда разные, как и новые стартовые условия, определяемые кармой. Ты можешь родиться мужчиной, а можешь — женщиной,  можешь стать  белым господином, а можешь быть чёрным рабом.  Ты рождаешься в различных мирах, в разных обличьях, в  разных эпохах, в разные времена, в разных странах и народах, на разных ступенях социальной лестницы.  Карма может  закинуть тебя в каменный век, либо в период  расцвета античной культуры, либо в  мрачное невежественное Средневековье, либо в империю зла тоталитаризма, либо в период смуты и бандитского беспредела  эпохи первоначального накопления капитала, или просто в одуряющую глушь и идиотизм  деревенского захолустья. Суждено тебе родиться на Земле или  в иных вселенных, в иных галактиках, иных звёздных мирах, иных планетах, в ином белковом обличье, в иных цивилизациях, — об этом ведает лишь карма. 

Но если ты человек, то это уже звучит гордо!  Это ещё и значит, что у тебя есть шанс. Один шанс из тысячи-миллиона-миллиарда-триллиона шансов выйти из мира страдания раз и навсегда. Пробудись от спячки, воспари Духом, почувствуй в себе человека, равного мирозданию! Будь внутренне  свободен и духовно богат, чтобы не скатиться до уровня бандерлога, а подняться до уровня Победителя сансары!

Татхагата выбрал свой вариант победы в этой космической игре, не прощающей ошибок. Каждый человек  выбирает свой вариант победы. Кто-то жаждет победы над женскими сердцами в извечной игре между мужчиной и женщиной: Генрих VIII, Дон Жуан, Казанова, Жорж Сименон, у которого  число любовниц доходило до 5 человек в день… Кто-то настроен на спортивные победы в игровых видах спорта, либо в восточных единоборствах, либо в  западных боевых искусствах, либо в легкой, либо в тяжёлой атлетике, либо в гимнастике, либо, наконец, в шахматах или стоклеточных шашках.  Вариантов не счесть. Кто-то  избрал своей профессией «Родину защищать», и для него самая важная победа — это победа над врагом. Кто-то борется с конкурентами на рынке,  и победа для него — это установление монополии, ну, или как минимум, захват максимальной доли рынка и получение сверхприбыли. (Главное — не забыть при этом известный афоризм одной известной книги: «Все крупные современные состояния нажиты самым бесчестным путём».) Кто-то борется за власть, за её захват и удержание, за то, чтобы никто не мог усомниться под страхом смертной казни, что «Аз есмь царь!»: Нерон и Калигула, Генрих VIII и Иван Грозный, Ленин и Сталин, Гитлер и Муссолини, Пол Пот и Иенг Сари…   Кто знает и помнит историю, тому  имена этих диктаторов  говорят о многом.

Одним  из величайших императоров мира был Чингисхан, великая монгольская  империя которого выросла по историческим меркам практически молниеносно из кочевников Степи, а сам он из Темучина (монгольского Кузнецова или Смита) превратился в Чингисхана (Великого хана).  Сначала подмял под себя кочевников, установив свой непререкаемый закон по названию  «Ясы»  на Великом  курултае в 1206 году. Потом покорил с их помощью великую Китайскую империю (он сам занял север, его потомки — всё остальное),  основанную  первым китайским императором Цинь Шихаунди  ещё в III веке до новой эры. Не помогла ни Великая китайская стена, ни великая китайская армия, ни великие китайские полководцы, ни великая китайская цивилизация (и все эти слова без всякого намёка на стёб).  После этого пошёл на Среднюю Азию, беспощадно вырезав Хорезм, с боем взял Семиречье (Казахстан),  Афганистан,  Кавказ, Крым, Великую Булгарию в междуречье  Волги и Камы. Его полководцы, сыновья и внуки распространили завоевания ещё дальше, вплоть до Московии, Центральной и Северной  Европы на Западе, Японии, Кореи, Вьетнама, Ирана, Пакистана, Бирмы, Тибета на Востоке. Только смерть хана Удэге спасла Венецию и Вену от участи Киева, Рязани, Козельска. Этот великий хан Степи сам, с нуля,  выстроил за 20 лет империю, которая в 2 раза превышала Римскую империю и в 4 раза империю Александра Македонского! Правнук Чингисхана правил пятой частью всей земной сушей! 

Чингисхан погиб в походе, по одной из версий — от отравленной стрелы, по другой — от удара при падении с коня. Согласно легенде, последними словами Великого воина были:

«Высшее наслаждение состоит в победе: победить своих врагов, преследовать их, лишить их имущества, заставить любящих их рыдать, скакать на их конях, обнимать их дочерей и жён».

Сравните эту победу и ту беду, которую  она принесла миллионам людей, олицетворявших  Чингисхана с «исчадием ада»,  с победой Татхагаты, с победой над своими иллюзорными страстями и желаниями. Сравните с известным библейским стихом:

«Какая польза человеку, если он завоюет весь мир и при этом потеряет свою душу?»

Выводы делайте сами, лишь предварительно уяснив для себя, что за всё в этом мире придётся держать ответ. И это не сказки, а объективный закон природы под названием «карма» в мире истинной реальности. И реальность эта была познана Татхагатой.

Он выбрал путь ухода раз и навсегда из мира материальных иллюзий, из мира, который большинству людей представляется единственно сущим. Он выбрал путь ухода из сансары с внутренне присущим ей разрушением всех кратковременных материальных объектов, из мира, который существует только в сознании, и только пока живёт мозг. Он выбрал путь бесстрашного и  бесстрастного отказа от иллюзий, которым большинство людей поклоняется  благодаря Тришне:  жажде жизни, власти, славы, денег, наслаждений и других иллюзорных побед. Он выбрал путь Пробуждения от колдовского сна и путь, ведущий к выходу из мира сансары в мир «угасания беспокойного сознания», в мир, над которым не властны ни Тришна, ни демон смерти Мара, в мир «покоя» и «блаженства», в таинственную и непостижимую нирвану. 

Он познал в момент Пробуждения, что существует путь, ведущий в мир, в котором неумолимая карма уже не властна над тобой. Она  не ввергнет тебя вновь в мир жизни и смерти, в мир любви и ненависти, в мир света и тьмы, в мир добра и зла, в мир созидания и вечного разрушения. Он познал, что есть такой мир, и что каждый может достичь его, если идти решительно и верной дорогой, хоть положить на это придётся не одну человеческую жизнь. Он познал, что туда ведёт дорога нравственного и духовного самосовершенствования,  дорога любви и сострадания,  на  которой всё живое является частью тебя и ты его частью, дорога, которой чужды крайности аскезы и разврата, вечно молодой жизни или, наоборот, всеобщего самоубийства. Он понял, что дорога эта пролегает не где-то вовне, а внутри тебя, это дорога Пробуждения от грёз сознания, дорога ведущая к Запредельной Мудрости. Он пошёл этой дорогой  и понял, что он уже не будет рождён, он, Сам-Будда, обретший новой Дхармовое тело (Дхармакайя), после неизбежной гибели и разрушения эфемерного слепка дхарм под названием физическое тело упокоится навечно в нирване, чтобы никогда не быть рождённым в мире страдания, разрушения, смерти.

И он совершил большой переход в  паринирвану. Если нирвана — это состояние абсолютного, Пробуждённого Знания (Гносиса) при жизни тела, то паринирвана  есть состояние Высшего Знания уже после смерти тела: без искажений колдовской линзой мозга и профанного сознания (манас), без интенциальности вовне, в чём и заключается колдовская работа сознания, без декогеренции квантов сознания, ведущей к искажениям Знания и вовлечённости дхарм сознания в поток жизни-смерти. Если нирвана — это Бодхи, Пробуждение от грёз сознания, то паринирвана — это Высшее Освобождение потока сознания от круговерти жизни-смерти, это аналог Мокши.

Что такое нирвана, точнее, паринирвана? Точного определения не найдёте ни в одном описании, ни в одной буддистской школе.  Как-то у Пробуждённого один из его учеников спросил:  «Существует  ли Совершенный после смерти или нет?»   Познавший мир таким, как он есть, на этот вопрос ответил:

«Нельзя сказать, что он существует, но нельзя сказать, что он и не существует; нельзя, наконец, сказать, что он и существует и не существует после смерти».

Из этого ответа уразуметь можно только одно — все человеческие слова, понятия, представления не могут описать мир таким, как он есть, все они искажены и относительны и не подходят для описания Татхаты, буддийского Абсолюта.

Об этом понятии и состоянии продолжали веками спорить до хрипоты и ломать копья и на Западе, и на Востоке. Кто-то считает её высшим состоянием жизни, кто-то считает её вечной смертью. Кто-то считает её абсолютным небытием, а кто-то, наоборот, высшим бытием. Кто-то говорит, что нирвана тождественна Атману, кто-то утверждает, что это просто «голое ничто». Кто-то из европейских буддологов совершенно неверно расценивал нирвану как рай и блаженное состояния бессмертной души, а кто-то, как, например, сторонники Махаяны, делает вывод, очень напоминающий вывод Дэвида Бома о двух уровнях порядка и реальности в мире:

«Махаяна делает ещё один радикальный вывод: нирвана и сансара тождественны, между ними нет сущностного различия; сансара есть лишь иллюзорный аспект нирваны, никогда не возникавший и никогда не исчезающий, подобно тому как не может исчезнуть или появиться иллюзия: на то она и иллюзия, что не имеет реального онтологического статуса и не существует  “в себе”» (Е.А. Торчинов «Введение в буддизм»).

В развитие этого тезиса последователи махаянистской школы  мадхьямаки (срединного учения) считали и считают, что сансара и нирвана — суть одно и то же, а именно — Пустота:

«Поскольку нирвана есть нирвана лишь относительно сансары, а сансара такова лишь относительно нирваны, то ни сансара, ни даже нирвана не обладают своебытием, а следовательно, они тоже пусты и бессущностны, и их общая татхата, подлинная природа, есть шуньята, пустота. Бодхисаттва постигает пустотность как сансары, так и нирваны и так обретает состояние Будды» (Е.А. Торчинов «Введение в буддизм»).

Нирвана — это «не то» и «не это», это опять некий абстрактный  набор взаимоисключающих противоположностей, это нечто незримое глазом, непостижимое рассудком  и невыразимое языком:

«Так что же такое нирвана? Сам Будда никогда не давал прямого ответа на этот вопрос и старался молчать, когда этот вопрос всё-таки задавали. Тут Будда оказывается прямым предшественником знаменитого философа XX века Л. Витгенштейна, провозгласившего, что о чём нельзя говорить, о том следует молчать. Ещё в ранних Упанишадах — брахманских текстах философского характера — говорилось, что об Абсолюте (Брахмане) можно говорить только в отрицательных терминах: “нети, нети” (“не то, не то”), поскольку Абсолют трансцендентен нашему опыту, непостижим для мысли и невыразим в словах и понятиях. Нирвана, о которой учит Будда — не Бог и не безличный Абсолют и его молчание — не апофатическая (то есть методом отрицания. С.Г.) теология. Нирвана — не субстанция (субстанций буддизм вообще не признаёт), а состояние, состояние свободы и особой внеличностной, или надличностной, полноты бытия. Но это состояние также абсолютно трансцендентно всему нашему сансарическому опыту, в котором нет ничего, подобного нирване. Поэтому даже психологически правильнее ничего не говорить о нирване, чем сравнивать её с чем-то нам известным, ибо иначе мы немедленно сконструируем “нашу” нирвану, создадим некий ментальный образ нирваны, вполне неадекватное представление о ней, привяжемся к этому представлению, сделав, таким образом, и нирвану объектом привязанности и источником страдания. Поэтому Будда и ограничивался самыми общими характеристиками нирваны как состояния, свободного от страданий, или как состояния высшего блаженства.  Впоследствии буддисты разработают много разных концепций нирваны, но признание её внезнаковой, несемиотичной природы останется в буддизме навсегда» (Е.А. Торчинов «Введение в буддизм»).

Основная качественная её характеристика заключается в том, что Нирвана — это блаженный покой. Словом «Нирвана» описывается в санскрите угасание огня или успокоение ветра:

«ветры неведения дуют над спокойными по своей природе водами океана пробуждённого Ума и вздымают на нём волны сансары. Прекращение ветра (вспомним, что первоначальное значение слова нирвана – “угасание” [огня], или “прекращение” [ветра]) приводит к возвращению вод океана к их естественному состоянию покоя и гладкой зеркальности» (Е.А.  Торчинов «Пути философии Востока и Запада»).

Тогда в системе вечного круговорота и возвращения под названием «сансара» нирвана будет играть роль угасания кипучей деятельности дхарм, подобное угасанию огня, который постоянно то стремится  потухнуть, то вспыхивает с новой силой в новой жизни. Угасание психического «огня», порождающего новые и новые языки пламенеющего сознания, приводит к нирване. 

Прекращение ветров неведения (клеш, аффектов) приводит к стиханию ураганов, штормов, девятых валов и цунами сознания и к воцарению Психического Штиля, когда зеркальная гладь неподвижных вод психики отражает в себе без малейших искажений истинную реальность Таковости. В этом состоянии Блаженного Покоя психики  и Океанического Отражения ей истинной реальности  — Таковости, Татхаты — приходит Пробуждение Единого Ума (Экачитта) и обретение чистого Знания-Видения (Джняна-Видья) и  Запредельной Мудрости (Праджня Парамита). Именно этого состояния и достиг Будда в процессе Пробуждения. Само Пробуждение есть Пробуждение Единого Ума, спящего под воздействием «снотворного» под названием «сознание».  

Пробуждённый Ум просыпается и навек покидает сонное царство сознания и  присущего ему страдания. Происходит Великое Освобождение из  пут сансары. 

В  буддийской школе виджнянавада путь в нирвану лежит через «сознание-сокровищницу» (АЛА́Я-ВИДЖНЯ́НА):

«Как уже говорилось, само слово алая-виджняна означает "сознание-сокровищница". Но какие же "сокровища" хранятся в этом "вместилище"? Интересно, что, согласно йогачаре, сама алая-виджняна вполне пассивна и ничего как таковая не производит, будучи своего рода текучей "оболочкой", "контейнером". Но в этом контейнере, как зерна в мешке (метафора оригинальных текстов), покоятся "семена" (биджа). Эти "семена" суть не что иное, как "энграммы", элементарные единицы информации (в самом широком смысле этого слова), закладывающиеся в алая-виджняну с безначальных времён в процессе развертывания психического опыта субъекта. Всё воспринятое и пережитое субъектом попадает в "сознание-сокровищницу" и хранится в ней в виде "семян" опыта» (Е.А. Торчинов  «Пути философии Востока и Запада»). 

Чтобы достичь нирваны, необходимо отказаться от устремлённости ума вовне, преодолеть иллюзорное «я», формируемое омрачённым умом (манас), и сконцентрировать сознание внутрь себя. На смену иллюзий сознания, творящих эгоистов, на смену множественности объектов внешнего мира, на смену разделения мира на «я» и «не-я» придёт чистая недвойственная зеркальная мудрость, а на смену сознанию (виджняна) приходит истинное Знание (джняна):

«Прежде всего, йогину следует "опустошить" алая-виджняну от семян — носителей информации подобно тому, как из мешка высыпают зерно. Попутно преодолеваются васаны — сформировавшиеся с безначальных времен тенденции к проецированию содержимого алая-виджняны вовне. Тогда алая-виджняна оказывается направленной на самое себя. Теперь это чистое сознание, свободное от какой-либо дуальности и дихотомичности, вне субъектно-объектной оппозиции. Утратив свои различающие функции, алая-виджняна, собственно, перестаёт быть виджняной, сознанием. Теперь это чистая зеркальная мудрость, совершенный безобъектный Гносис (джняна). На этом путь к нирване завершён» (Е.А. Торчинов «Пути философии Востока и Запада»).

На санскрите эта иррациональная, нерассудочная, интуитивная мудрость, не имеющая ничего общего ни с наукой, ни с формулами, ни с уравнениями, носит название Праджня. Точнее говоря, Праджня-Парамита (Запредельная Мудрость). 

Где находится чистая зеркальная мудрость, неподверженная космическому пожару рождений-смертей?  Никто этого не знает.  Это понятие очень туманно, неопределённо  и не проявлено:

«Существует нечто нерождённое, не имеющее начала, непроизведённое, несоставленное; если бы не было подобной вещи, то не было бы  избавления от того, что порождается, имеет начало, производится и составляется» (Цит. по А. Мень  «История религии», часть III, глава 13).

Хотя человеческое сознание любое состояние, любое явление  склонно искать в определённом месте пространства и времени. И оно пасует, если это состояние не имеет ни начала, ни конца, если оно вечно, бесконечно и нелокально. Это слово опять нельзя понять без целостного контекста. Без него это просто туманная и непонятная метафизика, о которой можно спорить до хрипоты, но всё без толку.

А основной контекст буддизма — движение. В буддийской Дхарме нет ничего вечного, кроме движения, нет ничего застывшего и неподвижного. В буддийской Дхарме нет Бога, есть движение дхарм, есть сеть вселенская отношений. В буддийской Дхарме нет ни личности, ни бессмертной души, есть движение дхарм, есть поток состояний. Каждая дхарма несёт один признак, один бит информации и существует одно мгновение. Она появляется на одно мгновение и сразу  исчезает. (Дэвид Бом добавил бы, что она появляется из скрытого, свёрнутого, импликативного порядка и там же исчезает.) Каждая новая дхарма существует следующее мгновение и причинно связана с предыдущей. Совокупность этих мгновений, наполненных комбинацией определённых признаков, битов информации и составляет картину бытия, которое есть не что иное, как движение.

Каждая новая дхарма в каждый новый момент времени означает новый кадр целостного бытия, где всё связано со всем. Кадры движет киномеханик по имени Бесконечное Время, в результате чего и появляется  вселенский суперблокбастер под названием «Жизнь», в котором всё существует во всём и величайшее заключается в мельчайшем. Это движение изначально, все действующие лица в нём одновременно и зрители, и актёры, и любая роль по свое внутренней сути исполнена страдания. Люди рождаются, живут, любят, ненавидят, умирают с тем, чтобы родиться вновь в иных пространствах, в иных мирах, в иных временах, в иных обличьях. Это движение не имеет начала. Но это изначальное, вечное и исполненное страдания  движение по нескончаемому космическому маршруту может быть остановлено.  Остановка по требованию носит название нирвана. Первым человеком, покинувшим вселенскую колесницу страдания, был Будда, он же Татхагата (Так пришедший, Так ушедший).  

Сансара  — движение  элементарных частиц психики, исполненное страдания. Нирвана — блаженный покой.

Вопрос: Как можно достичь покоя в целостном мире, самой сущностью которого является движение? Как можно остановить не коня на скаку, не планету на лету, не Галактику в движении, а саму Вселенную в развитии, саму связь причин и следствий, само Бесконечное Время, двигающее Жизнь? Где найти такую Суперсилищу?

Ответ: Очень просто — надо из части целого стать самим этим Целым. Это простое и изящное инженерное решение проблемы остановки в целостном мире непрерывного и бесконечного движения, где «величайшее находится в мельчайшем». Эта та точка опоры, которой можно повернуть мир и одержать Высшую в мире Победу, недоступную чингисханам. Как сказал поэт:


Счастлив в наш век, кому победа

Далась не кровью, а умом,

Счастлив, кто точку Архимеда

Умел сыскать в себе самом...


Ведь что такое нирвана?

А. Нирвана — не субстанция, а состояние;

В. Это  состояние покоя и, по выражению Е.А. Торчинова, «свободы и особой внеличностной, или надличностной, полноты бытия. Но это состояние также абсолютно трансцендентно всему нашему сансарическому опыту, в котором нет ничего, подобного нирване».

И  если это состояние  не проявлено в религиозных  поисках и философских  трактатах, если человеческая психика, склонная  к конкретике и локальности, не может его охватить ни глазом, ни умом, то в модели БОГ это состояние  очень даже проявлено и видно невооружённым глазом:

«...единство есть покой, поскольку в нём свёрнуто движение, которое, если пристально рассмотреть,  есть расположенный в ряд покой».

Николай Кузанский даёт подсказку зала: состояние единства, целостности как было, так и остаётся состоянием покоя. Чтобы достичь покоя, надо из части Целого, подверженного движению, стать самим этим Целым, Единым, заключающим в себе всё!

Будда стал таковым,  на деле осуществив фундаментальный  голографический принцип бытия «всё во мне, и я во всём», и вырвался тем самым из вселенской колесницы перерождений, из цепких лап сансары и из когтей кармы. 

Пробуждение не только дарует человеку новое качество Знания-Видения целостного мира, познание его «таким, каков он есть». Само Знание служит спасению, окончательному и бесповоротному спасению от кармического страдания. В буддизме Знание равнозначно Спасению. Это Высшее иррациональное Знание (Джняна, Гносис), которое не имеет ничего общего с рациональным знанием Запада, утверждающим «знание — сила»,  даёт возможность обрести Абсолютную свободу, достигнув Освобождения от череды жизни-смерти с присущим ему страданием. 

Будда шёл к этому Знанию и Освобождению в продолжение сотен человеческих жизней и десятков  тысяч лет. Прежде чем родиться от белого слона в образе царевича, он успел побывать в облике  зайца, оленя, рыбы, черепахи, обезьяны, слона, святого отшельника, доброго царя. Двенадцать раз он был шудрой (простолюдином), десять раз — пастухом, два раза — вожаком слонов, был и отшельником, был и камнетёсом, и танцовщиком. По разу рождался рядом самых грязных животных. Закон кармы забрасывал его и на верх социальной лестницы кастового строя в виде царя,  раджи, брахмана. Он был рождён и в мирах божественной жизни в облике богов и небожителей. Джатаки, канонические рассказы о предыдущих перерождениях Будды, повествуют о 550 его земных воплощениях в различные живые существа.

Одна неканоническая притча рассказывает о чайке по имени Джонатан Ливингстон, стремившейся к совершенству и запредельным скоростям  и ставшей из-за этого стремления изгоем стаи: 

«Ты представляешь,  сколько жизней мы  должны прожить,  прежде  чем  у  нас  появится  смутная  догадка,  что жизнь не исчерпывается  едой,  борьбой  и  властью  в  Стае. Тысячи жизней, Джон, десять тысяч! А потом ещё сто жизней, прежде чем мы  начинаем понимать, что  существует  нечто,  называемое  совершенством,  и  ещё сто, пока мы убеждаемся:  смысл  жизни  в   том,  чтобы  достигнуть  совершенства  и рассказать об этом другим. Тот же закон, разумеется, действует и здесь: мы выбираем следующий мир  в согласии с тем,  чему мы научились в  этом. Если мы не научились ничему, следующий мир окажется точно таким же,  как этот,  и  нам  придётся  снова  преодолевать  те  же  преграды с теми же свинцовыми гирями на лапах».

Не была ли эта чайка одним из воплощений великого Шакьямуни? Стремление к верху духовного совершенства, к Пробуждению от грёз спящего сознания, к целостности, восхождение от низшего к высшему — изначальный космический закон для всего живого на «земле».

Но,  даже будучи рождён в облике небожителя, дэва,  жизнь которого очень легка и  приятна,  очень продолжительна и могущественна, очень беззаботна и беспечна,  он должен был опять родиться в облике слабого и смертного человека, потому что только это земное живое существо способно уйти в нирвану. Он понял это в момент просветления, Пробуждения от иллюзорного объективированного сна и передал это знание нам. Нам остаётся либо поверить, либо проверить.  

Человек, и только слабый и бренный человек, способен объять необъятное свой Мыслью, достигшей вершины совершенства, выйдя при этом за пределы своего тела, своего мозга, собственного «я»,  «эго», и покинуть мир иллюзий, страдания и смерти  раз и навсегда:

«Истинно заявляю вам, что в этом теле, правда, смертном и вышиной меньше сажени, но сознательном и наделённом умом, находится мир, и рост, и упадок его, и путь, ведущий к исчезновению его».

Смерть Человека-Победителя сансары даёт ему шанс перейти в иное состояние, состояние нирваны. Слабость человека в виде его смертности становится силой человека, обеспечивающей ему новое качество бытия, в котором страдание как фундаментальная основа жизни угасает раз и навсегда. Что такое смерть? — Часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо!

У бессмертных небожителей  шанса обретения нового, высшего бытия уже нет. После «тысячи лет» небесного блаженства их снова ждут вериги сансары.  Большой переход Будды в нирвану (Махапаринирвана), достижимый только после его смерти, означает фазовый переход жизни и психики из части целого в само это Целое, из состояния раздельного существования в состояние нелокального и нематериального Единого, из производного состояния, подобного тени от луча истинного света, — в состояние светоносного самобытия, из круговорота жизни-смерти, исполненного страдания,  — в царство бессмертного и блаженного покоя нирваны. Махапаринирвана означает превращение его Единого Ума,  обретённого в состоянии Пробуждения и познавшего  мир таким, каков он есть,  из относительной в абсолютную систему отсчёта.

Двойственность сознания переходит в недвойственность Пробуждённого Единого Ума. Мир множественности превращается в мир целостности. Относительность, подверженная движению и череде жизни-смерти, переходит в Абсолют, пребывающий в состоянии Целостного Покоя и Вечной Жизни.

Так абсолютно  покоится воздух во время полного штиля над морем,  притом что молекулы воздуха совершают лихорадочное броуновское движение. Великий психический покой даёт возможность вырваться из королевства кривых зеркал сознания и увидеть на зеркальной глади Вселенского океана психики отражение истинной реальности. На смену иллюзорному мирку феноменов, который показывает работа сознания,  приходит Знание-Видения мира таким, каков он есть, мира в его Таковости.

Обретение недвойственного «чистого Знания-Видения», которое пребывает на уровне истинной глубинной реальности, на уровне свёрнутого, импликативного порядка «чистой информации», который является истоком и мира физики, и мира психики, и есть состояние нирваны, которое не подвержено более процессу декогеренции сознания. Это и есть мистический заповедный покой психики, над которым более не властна сансара. Это и есть Великое Освобождение! 

Успокоение непрестанной колдовской работы, непрерывного волнения дхарм сознания, подобно волнению на море-океане, означает достижение состояния полного штиля психики и суперпозиции всех дхарм. Состояния, при котором весь в своей Таковости отражается без искажения волнами сознания в зеркальной глади чистого Знания-Видения (Джняна-Видья, Ригпа). 

Паринирвана — это тоже полный штиль психических вод Вселенского океана Единого Ума, пребывающего в состоянии покоя над земными иллюзиями материальности и множественности, жизни и смерти, света и тьмы при внутреннем движении составляющих его  элементарных частиц физики и психики — дхарм.  Единый Ум буддистов Махаяны (Экачитта) становится тождественен Параматману, Высшему Атману индусов, этому Высшему надличностному Я, единому для всех существ и в конечном итоге тождественном Абсолюту (Брахману).  

«Истина одна, мудрецы говорят о ней разными именами» (Ригведа). 

Именно этот Единый Ум, или Параматма, находящийся в скрытом, свёрнутом,  внепространственном, импликативном порядке бытия,  и порождает из себя в развёрнутом в пространстве, экспликативном порядке бытия всё множество дхарм, которые проходят постоянные мгновенные циклы свёртывания-развёртывания  в потоке физического времени. Из скрытого нематериального, духовного, нелокального порядка они на одно неуловимое мгновение извергаются в явный, развёрнутый в пространстве мир множественности, подобно брызгам гейзера, бьющим из-под земли. Спустя мгновение в исходный скрытый, свёрнутый порядок голографического бытия Вселенной они опять возвращаются, растворяясь во внепространственном Едином, чтобы спустя мгновение повторить весь цикл заново, но в новой причинно-следственной конфигурации, творя тем самым движение материи, жизни и мысли в потоке физического времени и все существующие феномены физики и психики, материи и сознания. И так без конца, если только этому бесконечному движению, потоку психофизических состояний (сантана), исполненному страдания, не положит конец покой нирваны. 

Тогда колесница движения «искры Божьей» в пламенном космическом теле БОГа или в сущем в вечном движении духовном теле Вселенной, теле Дхармы (Дхармакайя), останавливается. Искры подневольной, нечистой, эфемерной, не имеющей самобытия жизни, исполненной страдания и сущей в вечном космическом пламени сансары, то разгорающемся, то затухающем, гаснут.   Дуновение колдовского ветра сознания в нескончаемом смерче сансары прекращает свой ход и застывает в состоянии космического покоя и штиля психики. В этот миг в зеркальном отражении  покоящегося Вселенского океана психики и приходит истинное чистое недвойственное Знание-Видение, незамутнённое работой  двойственного сознания. В этот момент Пробуждённый от сна иллюзий сознания способен осознать  не в теории, а на практике,  не на словах, а на деле, что «Ты — это то»,  что «всё во мне, и я во всём»!         

Потенциальное равенство микрокосма макрокосму, человека Вселенной в целостном голографическом мире переходит в реальное равенство, порождая новое Дхармовое, Космическое, Вселенское  тело Будды.  В этом новом  Космосе — Дхармакайе — возникает впоследствии новое космическое представление, воздвигаются новые подмостки Вселенной, участвуют новые зрители и актёры Вселенского голографического синематографа.

Именно такой финал голографического кинофильма, в котором человек одновременно является и зрителем, и актёром, последователи Татхагаты  расценивают как   

                                              HAPPY  END 

Этот Великий духовный путь  — путь самосовершенствования, путь избавления от смерти и страдания,  путь от иллюзорного многого к таинственному Единому,  путь непротивления злу насилием, ведущий не к позорному поражению, а к славной Победе — прошёл Будда. Но только ли он один?

                         Далее:

  Часть III. Откровенно о Спасителе.  Глава 15.  Христианство - от зарождения до рассвета