Embedded Files
Платон был выдающийся древнегреческий философ-идеалист. Родился и умер в Афинах. Происходил из старого аристократического рода. Около 407 г. до н. э. познакомился с Сократом и стал одним из его лучших учеников. После смерти Сократа, последовавшей в 399 г. до н. э. Платон уехал в город Мегару на Коринфском перешейке— богатый и крупный торгово- промышленный центр Греции, которому принадлежало множество колоний. Отсюда он совершил путешествия в Египет, Кирену, на юг Италии и Сицилию, познакомившись, в частности, с последователями Пифагора. Затем Платон возвратился в Афины и там около 387 г. до н. э. открыл первую в мире Академию, назвав новое учебное заведение именем мифического героя Академоса, который, по преданию, указал Диоскурам — сыновьям Зевса, братьям-близнецам Кастору и Полидевку, — где Тесей прятал их сестру Елену Спартанскую, виновницу начала Троянской войны.
Платон читал в Академии лекции и много писал. Почти все его книги написаны в форме диалогов, которые ведет с оппонентами Сократ. Платон оставил более 30 книг, которые носят имена известных философов, опровергаемых или поддержанных Платоном устами Сократа. Таковы, например, «Апология Сократа», «Протагор», «Горгий» и т. п. Десять книг Платон назвал «Государство», а в конце жизни написал книгу «Законы».
Платон не изложил свои философские взгляды систематически, а оставил как бы зримую лабораторию мысли, где важнейшим является его учение о триаде: единое, ум и душа.
Платон считал, что душа бессмертна, что в соединении с таким же бессмертным умом они становятся причастны истине и вечным идеям, которые являются сущностью вещей, конечной парадигмой которых является космос.
В книге «Государство» Платон выдвигал социальную триаду граждан: философов, управляющих государством, воинов, охраняющих его, и тружеников — крестьян и ремесленников, создающих все необходимое для граждан.
Что же касается материи, то она для Платона была отражением и истечением идеи. Все это, вместе взятое, позволяет считать Платона первым объективным идеалистом в мировой философии.
• Человеческий род не избавится от зла до тех пор, пока истинные и правильно мыслящие философы не займут государственные должности или властители в государствах по какому-то божественному определению не станут подлинными философами.
• Не золото надо завещать детям, а наибольшую совестливость.
• Мы в действительности ничего не знаем.
• Когда одни думают так, а другие — иначе, тогда уже не бывает общего мнения и непременно каждый презирает другого за его образ мыслей.
• Истинное мнение ведет нас к правильным действиям ничуть не хуже, чем разум.
• Если я кого-нибудь из окружающих сделаю негодяем, то мне придется опасаться, как бы он не сделал мне зла.
• Ты опытен — и дни твои направляет искусство, не опытен — и дни катятся по прихоти случая.
• Никто не станет делать того же, что раньше, коль скоро возможно нечто лучшее. Быть ниже самого себя— это не что иное, как невежество, а быть выше самого себя— не что иное, как мудрость.
• Без смешного нельзя познать серьезное, и вообще противоположное познается с помощью противоположного, если человек хочет быть разумным.
• Поэт — если он только хочет быть настоящим поэтом — должен творить мифы, а не рассуждения.
• Бояться смерти — это не что иное, как приписывать себе мудрость, которой не обладаешь, то есть возомнить, будто знаешь то, чего не знаешь. Ведь никто не знает ни того, что такое смерть, ни даже того, не есть ли она для человека величайшее из благ, между тем ее боятся, словно знают наверное, что она — величайшее из зол. Но не самое ли позорное невежество — воображать, будто знаешь то, чего не знаешь?
• Полнейшее невежество вовсе не так страшно и не является самым великим злом; а вот многоведение и многознание, плохо направленные, составляют гораздо большее, чем это, наказание.
• Можно ответить на любой вопрос, если вопрос задан правильно.
• Существует лишь одна правильная монета — разум, и лишь в обмен на нее должно всё отдавать: лишь в этом случае будут неподдельны и мужество, и рассудительность, и справедливость — одним словом, подлинная добродетель; она сопряжена с разумом, всё равно, сопутствуют ли ей удовольствия, страхи и всё иное, тому подобное, или не сопутствуют.
• Разве человек, если он дерзок не по разуму, не несет ущерба, а если отважен с умом, не поучает пользы?
• С человеком хорошим не бывает ничего плохого ни при жизни, ни после смерти.
• К благу стремится любая душа и ради него всё совершает; она предчувствует, что есть нечто такое, но ей трудно и не хватает сил понять, в чем же оно состоит.
• По-видимому, не в природе человека по собственной воле идти вместо блага на то, что считаешь злом; когда же люди вынуждены выбирать из двух зол, никто, очевидно, не выбирает большего, если есть возможность выбирать меньшее. Самое лучшее — это ни война, ни междоусобия: ужасно, если в них возникает нужда; мир же — это всеобщее дружелюбие.
• О любом деле можно сказать, что само по себе оно не бывает ни прекрасным, ни безобразным. Если дело делается прекрасно и правильно, оно становится прекрасным.
• Спрашивать, почему хочет быть счастливым тот, кто хочет им быть, незачем.
• Всё, что вызывает переход из небытия в бытие, — творчество.
• Всё чрезмерное обычно вызывает резкое изменение в противоположную сторону, будь то состояние погоды, растений или тела. Не меньше наблюдается это и в государственных устройствах.
• Если бы возникающие противоположности не уравновешивали постоянно одна другую, словно описывая круг, если бы возникновение шло по прямой линии, только в одном направлении и никогда не поворачивало вспять, в противоположную сторону, — всё в конце концов приняло бы один и тот же образ, приобрело одни и те же свойства и возникновение прекратилось бы.
• Когда мы стремимся искать неведомое нам, то становимся лучше, мужественнее и деятельнее тех, кто полагает, будто неизвестное нельзя найти и незачем искать.
• Богатство вовсе не слепо, оно — прозорливо.
• Легче угодить слушателям, говоря о природе богов, чем людей.
• Страсть — это приманка зла.
• Всё, что называется благом, для неразумного плохо.
• Как, постучав, мы ждем, раздастся ли звук целого или надтреснутого сосуда, так и целостность несущегося мимо нас бытия определяется слушанием и усмотрением его сущностей.
• Надо быть исключительно даровитым, чтобы понять, что существует некий род каждой вещи и сущность сама по себе, а еще более удивительный дар нужен для того, чтобы доискаться до всего этого, обстоятельно разобраться во всем и разъяснить другому!
• Идеи пребывают в природе как бы в виде образцов, прочие же вещи сходны с ними и суть их подобия, самая же причастность вещей идеям заключается не в чем ином, как только в уподоблении им.
• Идея — это нечто, во-первых, вечное, то есть не знающее ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оскудения, а во-вторых, само по себе, всегда в самом себе единообразное, все ее разновидности причастны к ней таким образом, что они возникают и гибнут, а ее не становится ни больше, ни меньше, и никаких воздействий она не испытывает.
Оказавшись в Сиракузах в правление тирана Дионисия Старшего,
Платон попытался преобразовать тираническую власть в аристократическую и для этого явился к самому Дионисию. Дионисий его спросил: "Кто, по-твоему, счастливец среди людей?" — "Сократ", — ответил Платон. Дионисий опять спросил: "В чем, по-твоему, задача правителя?" Платон ответил: "В том, чтобы делать из подданных хороших людей". Третий вопрос задал Дионисий: "Скажи, а справедливый суд, по-твоему, ничего не стоит?" Дело в том, что Дионисий славился справедливостью своего суда. Но Платон отвечал без утайки: "Ничего не стоит или разве что самую малость, ибо справедливые судьи подобны портным, дело которых — зашивать порванное платье". Четвертый вопрос задал Дионисий: "А быть тираном, по-твоему, не требует храбрости?" — "Нисколько, — отвечал Платон. — Тиран — самый боязливый человек на свете: ему приходится дрожать даже перед бритвой цирюльника в страхе, что его зарежут". Дионисий на это так разгневался, что приказал Платону в тот же день покинуть Сиракузы.
• Всякий имеющий разум никогда не осмелится выразить словами то, что явилось плодом его размышления, и особенно в такой негибкой форме, как письменные знаки.
• Я во многом превосхожу тех, кто занимается философией, и вменяю себе в заслугу лишь то, что следую своему разуму.
• Нет ничего сильнее знания, оно всегда и во всем пересиливает и удовольствия и всё прочее.
• Занимайтесь философией и более молодых людей побуждайте к тому же.
• Подлинные философы те, кто любит усматривать истину.
• Философам свойственно испытывать удивление. Оно и есть начало философии.
• В род богов никому не позволено попасть, если он не занимается философией.
• Из богов никто не занимается философией и не желает стать мудрым, поскольку боги и так уже мудры.
• Ни мудрецы, ни невежды философией не занимаются. Занимаются ею те, кто находится посредине между мудрецами и невеждами.
• Человека, не сроднившегося с философией, ни хорошие способности, ни память с ней сроднить не смогут, ибо в чуждых для себя душах она не пускает корней.
О душе
Если человек настоящий философ, его заботы обращены не на тело, но почти целиком — насколько возможно отвлечься от собственного тела — на душу.
Можно ли видеть душу?
Нельзя.
Значит, она безвидна?
Да.
Каждое тело, движимое извне, не одушевлено, а движимое изнутри, из самого себя, одушевлено, потому что такова природа души. То, что движет само себя, есть не что иное, как душа.
Душа наша существовала до того, как мы родились.
• Душа — своего рода гармония, слагающаяся из натяжения телесных начал. Уподобим душу слитой воедино силе упряжки крылатых коней и возничего. Из коней, говорим мы, один хорош, а другой нет, один из них прекрасных статей, стройный, шея высокая, храп с горбинкой, масть белая, глаза черные; он любит честь, но при этом воздержан и совестлив, он друг верных мнений, его не надо погонять бичом. А другой весь перекошен, тучен, дурно сложен, шея у него мощная, да короткая, он курносый, черной масти, а глаза светлые, полнокровный, друг наглости и похвальбы; космы вокруг ушей делают его глухим, он с трудом повинуется бичу.
• Душа умершего продолжает существовать и обладает способностью мыслить.
• Душа всякий раз обманывается по вине тела. Мне кажется, это бесспорно.
• Кто считает эту жизнь высшим благом, тот бесчестит ее.
• Любовь — это желание быть любимым.
• В своих бедствиях люди склонны винить судьбу, богов и всё что угодно, но только не себя самих.
• Все находятся в войне со всеми как в общественной, так и в частной жизни и каждый с самим собой.
Google Sites
Report abuse