Мы всегда чего-нибудь не успеваем. Самое обидное — не успеваем сказать важных хороших слов тем, кого по-настоящему любим. «Я не знаю, что стало со мною» — эти первые строки из «Лорелеи» Гейне не дают мне покоя с тех пор, как я услышала горькую весть.
С Тамарой Львовной Вульфович прощались в Кукольном театре, в бывшей кирхе Луизы. Более ста лет назад благодарные кёнигсбержцы на свои пожертвования построили Луизен-кирхе в честь королевы Пруссии, жены Фридриха Вильгельма III. Королева Луиза была любимицей Кёнигсберга, его ангелом-хранителем. Воздвигнув церковь-памятник, жители города таким образом выразили любовь, пережившую века, к Прекрасной женщине. Удивительное совпадение — в кирхе Луизы проходила панихида по усопшей Тамаре Львовне Вульфович, еще одной Прекрасной женщине этого города.
Она ушла, но остался след — во всем, чего касалась ее светлая душа.
Тамара Львовна из того трагического поколения, чей школьный выпускной бал едва не совпал с началом Второй мировой войны. Москвичка, в детстве она мечтала о поприще ученого-океанолога. Но… война… эвакуация… Она пошла учиться на филфак Московского пединститута: так вместо стихии океана в ее жизнь ворвалась стихия слова. И море. В 1948 году она по распределению приехала в разрушенный город, бывший Кёнигсберг, преподавать в местном пединституте.
У нас, филологов, Тамара Львовна Вульфович (Вульфовна, как ласково называли мы за глаза), читала историю зарубежной литературы. Ее лекции были похожи на то, что называется сегодня у людей искусства «мастер-класс». Она не стояла за кафедрой, не сидела за столом — она «пульсировала» по аудитории, то пробираясь по узкому проходу между высокими окнами и рядом столов, то оказываясь по другую сторону, между стеной и еще таким же рядом столов. Движение было образом, способом ее существования в аудитории: движение тела, движение мысли. Иногда она останавливалась у черной доски, как бы замирая, прислушиваясь к тому, что только что сорвалось с ее губ. Одно такое мгновенье я запомнила всегда…
Она показалась мне похожей на знаменитую нашу Ермолову: в синем бархатном платье с глухим воротом, узкими длинными рукавами, массивной темной цепью на груди, сцепленными внизу руками, гордо вскинутой головой, повернутой к окну, — она, вглядывающаяся в даль, была необыкновенно красивой. Как тут не вспомнить слова Бальзака о том, что образ жизни формирует душу, душа формирует физиономию. Что было в основе этого преображения? Моя ли любовь к преподавательнице? Или вдохновение, высокий дух, метавшийся, как огонь в божественном сосуде?
Тамара Львовна сделала нам всем, ее студентам, замечательную прививку: мы полюбили на всю жизнь зарубежную литературу. Как смогла она, я не знаю, но у нее получилось: по отрывку из страницы текста мы научились безошибочно определять почерк (стиль) писателя и уже не путали Золя с Дюма, Хэмингуэя с Маркесом, Моэма с Диккенсом.
Студенткой я относилась к Тамаре Львовне с трепетом и немножко ее побаивалась. И это при том, что она вовсе не была строгой, но ее высота казалась недосягаемой. Мы восхищались ее умом и старались, как могли, соответствовать хотя бы своему статусу. Однажды на экзамене я вытянула билет, в котором был вопрос о «Кентавре» Джона Апдайка. Вещь эта столь же интересна, сколь и сложная. Я не все поняла, прочитав роман, это я знала точно… Тамара Львовна поставила мне пятерку. За Апдайка! Оценка, о которой не забудешь. Мы разговаривали об отстраненности героя, еще о чем-то: по-моему, для нее не так важно было, насколько точно знаешь ты текст. А вот как можешь объяснить с точки зрения литературоведения те или иные мысли, задел ли писатель твои чувства, как соотносишь себя с его представлениями о жизни — эти ее глубинные вопросы будоражили, заставляли искать отклик в самом себе, «работали» на становление личности.
На той лекции, когда Тамара Львовна так напомнила мне Ермолову, она рассказывала нам о творчестве Томаса Манна, чья новелла «Тонио Крёгер», вся сотканная из света, — о той любви, которую человек несет в своем сердце всю жизнь. Я помню ее до строчки, как и лекцию — до вздоха. Она во мне, со мной — на всех дорогах жизни.
Откуда эта божественная сила —вселять прекрасные чувства?
«Я не знаю, что стало со мною…»
Об авторе: Раиса Даниловна Минакова, выпускница Калининградского государственного университета 1970 г., журналист.
Опубликовано: «Прошла, овеяла крылом…» С. 224—227.