В Калининградский педагогический институт я поступила в 1955-м году. Сейчас, с высоты своего возраста, я с нежной грустью вспоминаю о том, какими же молодыми были в то время наши преподаватели, и с восхищением — какими они были!
К числу самых любимых и близких относилась, конечно, Тамара Львовна. Помню, как она впервые вошла к нам в аудиторию. Мы, неискушенные первокурсники, встретили ее как-то удивленно-настороженно, даже иронически. Тамара Львовна подошла к столу, обвела нас таким глубоким все понимающим взглядом, что мы, интуитивно почувствовав власть умного, интеллигентного человека, невольно притихли, всецело подчиняясь ему. Преданность своему учителю мы пронесли не только через годы, но и через всю жизнь.
Явившись из школ традиционного образца, мы привыкли к тому, что изучение литературы сводилось к необходимости по статьям учебника затвердить четкие, казалось, раз и навсегда данные характеристики героев и уяснить не менее четкий набор идеологических понятий. Тамара Львовна мало того что требовала безусловного знания текста, — она заставляла думать, размышлять, анализировать, вырабатывать свой взгляд на мир, а не только на литературные явления. Ей неинтересна и скучна была всякая рутина, застой, и она сумела и нас весьма скоро научить скептически относиться к штампам и клише. Наиболее ценные находки робких «литературоведов» сопровождались ее радостно-одобрительным: «Гениально!»
Парадокс, но именно от нее, преподавателя зарубежной литературы, перешла к нам любовь к русской литературе, ее понимание, чувствование, что ли. И это неудивительно: Тамара Львовна учила воспринимать произведения, да и литературу вообще не по национально-территориальному признаку, а как один из бесценных видов искусства, как творение человеческого разума, способного «чувства добрые» пробуждать, глубоко постигать и оценивать прекрасное, делать нас более мудрыми и требовательными к себе.
Тамара Львовна никогда не читала нам даже маленьких, невинных нотаций; она умела уважать чужое мнение и никому не навязывала собственное. Она не стремилась к немедленному результату, сиюсекундному внедрению мудрых мыслей в наши еще сероватые извилины, ей важен был сам процесс внимательного прочитывания, яркого проживания и глубокого осмысливания произведения. Она учила нас стыдиться своей серости, настойчиво убеждала в способности каждого осилить свою дорогу, если быть пытливо ищущим, идущим, обретающим. А ошибки — их не надо бояться, они неизбежны.
Она слишком не «как все» учила и воспитывала нас. Разве только лекциями, семинарами, коллоквиумами ограничивалось наше общение? Именно Тамара Львовна привила нам вкус к современной (нестандартной!) поэзии, к театру, к музыке, к кинофильмам интересных, имеющих «лица не общее выражение» режиссеров… Она была человеком культуры и, щедро делясь с нами опытом ума и сердца, приоткрывала перед нами, уже не слепыми, но еще и не зрячими, тайну гармонии жизни.
Уже будучи зрелым учителем, методистом, я, сидя на задней парте в своем филологическом лицейском классе, наблюдала (жадно впитывала), как общается с детьми Тамара Львовна.
Начинается работа с текстом новеллы. Задание ученикам: друг за другом читаем ее по одному предложению: «Зачем?» — думаю я. Ведь чтение часто получается «безликое», невыразительное, какие-то слова «проглочены», стерты…
Потом вспоминаю, как действовал этот прием на нас, начинающих студентов: вот уже голос звучит по-другому, он «настроен» на то время, тех персонажей, ту ситуацию, а ты — рядом с героем, его горем, раздражением, амбицией… Вот теперь можно решать «мировые проблемы», они в тебе, в твоей крови, в твоем сознании. И твое мнение, твоя находка бесценны, конечно, без сомнения. А в конце захватывающего пути — автор, и понятно, чем его привлекала эта проблема и почему.
Вот так прошлое вновь обретало новизну и свежесть настоящего.
Волею судьбы мне пришлось надолго покинуть свой город, и, вернувшись назад, я испытала необыкновенное чувство радостного волнения, впервые, через столько лет, увидев в театре любимого преподавателя. Прикованная к ней взглядом, я невольно отмечала, как мгновенно вспыхивали глаза у людей, проходящих мимо ее ложи, стоило только Тамаре Львовне оказаться в поле их зрения, как они торопливо старались пробраться к ней, чтобы поприветствовать, выказать почтение этой прекрасной седой женщине. Наверное, годы и расстояния дали возможность еще острее почувствовать, какой это близкий, родной и очень уважаемый в нашем городе человек.
Тамара Львовна ушла из жизни так же достойно, как и жила. На ее надгробном памятнике высечена скупая строчка слов: «Наша Тамара Львовна».
Она действительно навсегда наша.
Об авторе: Людмила Ивановна Панфилова, выпускница Калининградского государственного педагогического института 1965 года, преподаватель русского языка и литературы лицея № 49, заслуженный учитель РФ.
Опубликовано: «Прошла, овеяла крылом…» С. 217—220.