Лили и Мидори.

Приходить в себя было неимоверно сложно. Голова болела так, что каждый звук, даже шепот, казался оглушительным, а открыть глаза не представлялось возможным. Он даже не пытался шевелиться. Приглушенные голоса становились все отчетливей. Говорили две женщины, и говорили они о нем.

- Нужно разобраться, что произошло. У тебя есть хоть какие-то идеи? – первый голос явно принадлежал женщине в возрасте.

- Нет. Спросим его самого, когда проснется, - этот голос не был похож ни на один, что ему приходилось слышать раньше. Довольно низкий и глубокий, он проникал в самое сердце и словно убаюкивал. – А пока пусть спит.

Ему не оставалось ничего другого, как подчиниться. Последнее, что он почувствовал, проваливаясь в сон, было прикосновение чьих-то пальцев к своей щеке. Пальцев, холодных, как лед.

---------------

Следующее пробуждение было намного приятнее. Он лежал в мягкой постели, а по стене напротив бегал солнечный зайчик. В кресле неподалеку от кровати сидела седая женщина и читала книгу. Увидев, что он проснулся, она улыбнулась и подошла ближе.

- Как тебя зовут? – она раздвинула шторы на окнах, и комнату захлестнул яркий свет.

- Мидори. Знаете, как ликер, - он сел и поправил волосы.

- И откуда ты взялся, Мидори? – она присела на край кровати, и он почувствовал запах молока, меда, ванили и еще чего-то сладкого. Безумно захотелось есть.

- Я… Я не помню. То есть, я помню, что я когда-то жил с братом. Но я практически ничего не помню о той жизни. Как будто все было в тумане. А еще я помню, как меня везли в коробке. А потом оставили. Было холодно…

- Лили нашла тебя у гаража, почти совсем раздетого, замерзшего и без сознания.

- Лили?

- Да… Она… Живет здесь. А меня зовут Джессика, - женщина протянула ему руку, и та была теплой.

Весь день Мидори бродил по дому Джессики и Лили, стараясь выведать побольше о хозяйках. «Его» комната была находилась на мансарде и была оформлена в светлых пастельных тонах. Остальные помещения были отделаны в разнобой, но в основном преобладала антикварная мебель. Джессика оказалась шеф-поваром в ресторане, и, прежде чем уехать на работу, она накормила Мидори вкусным обедом и разрешила брать в холодильнике столько молока, сколько он пожелает. Это разрешение было как нельзя кстати, потому что Мидори дико хотел пить.

Гостиная оказалась своего рода портретной галереей. Незнакомые люди улыбались ему с фотографий, расставленных на комодах и развешанных на стенах. На одном из портретов он узнал Джессику. Она была одета в костюм выпускницы университета. Рядом с ней стояла совсем молоденькая девушка с очаровательной улыбкой, и Джессика приобнимала ее за плечи. Наверное, это та самая Лили, подумал Мидори. Его воображению живо представилась подтянутая старушка в спортивном костюме. А как иначе она могла принести его на третий этаж?

- Осваиваешься? – Мидори подпрыгнул от неожиданности. Он не слышал, чтобы кто-то входил в комнату, а голос, тот самый, что усыпил его ночью, раздался над самым ухом.

- Да, я… - Мидори обернулся и едва не подпрыгнул снова. Стоявшая перед ним женщина больше напоминала ожившую мраморную статую – бледная кожа без единой морщинки, тонкие черты лица, блестящие черные волосы словно из рекламы шампуня. Но больше всего поражали ее глаза, кроваво-красного цвета, они будто светились изнутри и заглядывали в самую душу. – Джессика сказала, я могу тут побыть.

- Я знаю, - она села на диван, и Мидори, не раздумывая, плюхнулся на пол у ее ног.

- Извините за неудобства…

- Все в порядке, - она вдруг протянула руку и погладила его по голове. – Я люблю кошек.

Эта фраза стала последней каплей для того, чтобы Мидори решил остаться в этом доме во что бы то ни стало. И что-то подсказывало ему, что возражений не последует.

----------------

Так началась жизнь Мидори в доме 3 на Осенней улице. Он был волен делать все, что хочет с единственным условием – сопровождать Джессику в супермаркет, когда она ездила за продуктами. Возраст не позволял ей поднимать тяжелые сумки, и тут помощь юноши была как нельзя кстати. Лили вела ночной образ жизни, появляясь с заходом солнца и закрываясь в своей комнате на рассвете. Эта комната была единственной в доме, куда Мидори запрещалось заходить. Иногда Мидори просиживал с Лили целую ночь, обсуждая прочитанную накануне книгу или просмотренный фильм, но чаще его размаривало еще до полуночи, и он уходил к себе на мансарду.

Оставаясь днем один, он часто бродил по городу, рассматривая достопримечательности и знакомясь с новыми людьми. Горожане сперва относились к нему с симпатией, но узнавая, у кого он остановился, старались закончить разговор. Только одна женщина наоборот проявила к нему гораздо больший интерес, и в итоге оказалось, что она – племянница Лили. Мидори не понимал, чем обосновано такое к нему отношение, но спустя какое-то время перестал упоминать имена своих хозяек (а именно так он привык называть Лили и Джессику).

---------------

Однажды вечером Джессика велела Мидори запереться в своей комнате и не выходить до утра, что бы ни случилось. На его вопрос «Почему?» она сказала, что так будет лучше для него самого, и поспешно скрылась в собственной спальне, щелкая замками. Однако, забыв о том, что случилось с любопытной кошкой из поговорки, Мидори не внял ее совету. Спрятавшись в ванной второго этажа, он видел в приоткрытую дверь, как Лили вышла из своей комнаты позже обычного, одетая в костюм, который он прежде не видел. Судя по звукам, доносившимся из гостиной, она передвинула часть мебели. Мидори хотел было предложить свою помощь, но вовремя вспомнил предупреждение Джессики не высовываться.

Вскоре с улицы послышались звуки подъезжающих машин. Мидори выглянул в окно, и его взору предстала странная картина, завораживающая и пугающая одновременно. Из дорогих автомобилей выходили мужчины и женщины в нарядах, стилизованных под старину. Все они были столь же бледными, как Лили, двигались так же плавно, а доносившиеся голоса так же закрадывались в самые глубины сознания. Осторожно ступая по ковру босыми ногами, Мидори подкрался к лестнице и заглянул на первый этаж. Кто-то из гостей танцевал, кто-то разговаривал, сидя на диване, а Лили ходила между ними с подносом и предлагала красное вино. Вдруг одна из гостей, девочка лет двенадцати, встала с кресла и пошла к лестнице. Мидори вжался в стену, словно стараясь с ней слиться.

- Лили, кажется, в доме кто-то посторонний, - глаза девочки сверкнули как-то совсем не по-доброму.

- Там никого нет, - Лили отставила поднос и положила руку на плечо девочки. – Только мой кот.

- Я и не знала, что у тебя есть кот. Я хочу с ним поиграть. Кис-кис-кис… - девочка дернулась вперед, но хватка Лили оказалась сильнее. Мидори беззвучно начал молиться кошачьим богам.

- Клодия, милая, ты ведешь себя некрасиво, - на помощь Лили пришел высокий брюнет в смокинге. – Лучше сходи за нашим подарком хозяйке.

Вмиг забыв про кота, Клодия вприпрыжку побежала на улицу, и, спустя минуту, вернулась, ведя за руку молодую девушку. Мидори видел ее однажды в ночном клубе, она работала в баре. Сейчас же, одетая в белое полупрозрачное платье и с распущенными волосами, она выглядела совсем юной. Гости на мгновенье замолчали, после чего начали обмениваться многозначительными взглядами и кивками, словно оценивали дорогую вещь. Лили, обычно такая спокойная и уравновешенная, рывком притянула девушку к себе и запустила пальцы в ее волосы, оттягивая ее голову назад. Девушка не сопротивлялась, напротив, она льнула к Лили всем телом. Мидори распластался на полу и во все глаза наблюдал за происходящим.

- Кло, это ты ее нашла? – почти прошептала Лили, прижимаясь губами к щеке девушки.

- Конечно, я! Мои мужчины совершенно бесполезны, когда речь заходит о выборе подарков, - Клодию буквально распирало от гордости.

- Она великолепна… - больше не говоря ни слова, Лили впилась зубами в шею девушки. По белой ткани платья поползло алое кровавое пятно.

Мидори попятился назад и, по роковой случайности, прижался спиной к двери спальни Лили. Дверь оказалась незапертой, и он буквально ввалился в комнату. Картина, представшая перед его глазами, только добавила ужаса тому, что он только что увидел. Вместо кровати под пологом стоял гроб, явно дорогой и начищенный до блеска. Только теперь Мидори понял, кем являлась его хозяйка. Вампир! Мидори забился в угол и постарался успокоить дыхание. Он ни на секунду не усомнился в Лили и в том, что она его не тронет, но вот присутствие в доме десятка незнакомых кровососов нагоняло на него поистине животный страх. Вот почему Джессика велела ему не высовываться ни при каких обстоятельствах. Вампиры не могут войти в комнату без приглашения, но стоит им заглянуть в твои глаза, и ты с удовольствием их позовешь куда угодно и позволишь сделать с собой что угодно. Так говорят. И только теперь Мидори понял, почему, несмотря на долгие годы, прожитые вместе, Джессика и Лили кажутся очень далекими друг от друга. Джессика не смогла принять Лили такой, какая она есть сейчас. Они живут под одной крышей по привычке, но у каждой своя отдельная жизнь. Лили гложет одиночество, поэтому она позволила ему остаться. Мидори решил, что с этого момента он сделает все, чтобы Лили не чувствовала себя одинокой. Повинуясь какому-то странному порыву, он забрался в гроб и уснул.

--------------------

- Немедленно вылезай отсюда! – Мидори почувствовал, как его вытаскивают из уютной постели, и только спустя несколько мгновений он понял, где находится и что с ним могут сделать за непослушание.

- Я… Да… Уже! – он поспешно вылез из гроба и отскочил в сторону.

- Солнце всходит, - в голосе Лили не было злости или раздражения, просто констатация факта.

- Я сейчас шторы задерну получше, - Мидори рванулся к окну.

- Не надо, - Лили закрылась в гробу, а юноша так и остался стоять посреди комнаты.

Днем он получил хорошую взбучку от Джессики за непослушание. Она крыла последними словами «новых друзей Лили», кричала о своей загубленной жизни и невинных жертвах, а Мидори смотрел на нее и не мог понять, почему она не видит, что Лили тоже плохо. Он старался не думать о том, что видел прошлой ночью, но блаженная улыбка девушки не шла у него из головы. Неужели это единственный выход?

Лили не сказала ему ни слова ни в тот вечер, ни в следующий. На третий день Мидори решил взять инициативу в свои руки. Он выждал момент, когда она сидела одна в гостиной, и устроился у ее ног.

- Лили… Как часто вы делаете это… Ну… - Мидори пытался подобрать как можно более нейтральные слова.

- Пью кровь? – ее пальцы скользнули по его щеке. – Регулярно.

- И они всегда умирают?

- Нет.

- Тогда… Может быть, вы лучше пейте мою? – он по-кошачьи склонил голову вбок и потерся щекой о ее ладонь.

- Это больно.

- Я потерплю.

- Я могу не сдержаться и выпить слишком много.

- У кошки девять жизней, - он заглянул ей в глаза и улыбнулся. – У меня еще есть несколько в запасе.

- Сними рубашку. Я не очень аккуратна.

Она говорила еще что-то, но Мидори не вслушивался в слова. Только ее голос имел значение, голос, который уводил от реальности и заставлял проваливаться в полу-сон. Потом она вдруг замолчала, и он почувствовал резкую боль, словно в его шею впились два кинжала. Он хотел вырваться, но сильные руки сжали его так крепко, что он не смог пошевелиться. А потом боль отступила, сменившись странным тягучим ощущением, описать которое Мидори не мог, как ни старался.

Со временем тело совсем перестало его слушаться, но это была приятная слабость. Лили осторожно опустила его на пол и сама села рядом. Собрав остаток сил, Мидори подполз ближе и положил голову ей на колени. Он ничуть не жалел о своем выборе. Сегодня благодаря ему кто-то остался жив. Лили легонько погладила его по плечу. Ее пальцы были теплыми.