Бобина Любовь

Козявка. Басня

Букашек разных –

пруд пруди на свете,

И каждая свое

имеет место быть.

И всяк стремится

за дела свои ответить,

Чтоб попросту –

козявкой, не прослыть.

Козявка как-то раз,

в весенний день из мая,

По случаю

на ветку забралась.

И с высоты

на всех других взирая,

Учить поступкам

и делам их принялась.

-Эй, Муравей!

– воскликнула Козявка,

Что без толку

плетешься по земле?

Вон, видишь,

впереди тебя канавка?

Там заложить

ее бы надо, мнится мне.

-Зачем сей труд?

- ее Пчела спросила,-

У Муравья

своих хватает дел,

А по канавке той

- вода скатилась,

Об этом здесь

Кузнечик нам пропел.

-Мне лучше знать!

– Козявка тут вскричала,-

И думаю о вашем благе я.

А мне чтоб потыкать

– не плохо бы сначала,

Попристальней

взглянуть вам на себя.

И принялась

налево и направо

Указывать

букашкам на грехи.

И полетела по округе слава

Букашки оказались

– все плохи.

Неправильно

Пчела свой мед сбирала,

А Бабочка

совсем не в такт махала,

Что Жук-навозник

задом подвигался

И потому

все время упирался.

Комар не так

как должно напивался,

А Светлячок

не тем святить являлся.

Для всех нашлись

упреки, наставления,

И всем Козявка

сбила настроенье.

Лишь только на себя

смотреть ей не хотелось

Но тут – Чирик!-

И песня ее спелась.

Во избежанье

недоразумений,

Я, как поэт,

скажу вам, не тая...

Имей, дружок,

на все свое ты мненье.

Но не кичись!

- не то не минешь…

…Воробья.

Рождение стиха.

Однажды,

рассуждая над словами,

Сидел поэт

бессонными ночами.

Роились мысли

о прекрасном и высоком,

Идея в воздухе

витала одиноко.

И как то незаметно,

без подвоха,

Вскочила

на страничку синекдоха.

Метафоры летали,

как снежинки,

И таяли

на строчки паутинкой.

Гипербола сказала:

- Может статься,

Что и без нас, увы,

стихи родятся…

Сказало тут

Олицетворенье:

-Стихи,

ведь это общее творенье,

Где сплав всех нас,

рожден в мозгу кипучем,

И вылит

в формы многозвучий.

А то, что уж потом

к душе прорвется,

Быть может

и стихами назовется…

Перо вздохнуло

как-то многозначно,

Сломалось…

и спешащему поэту,

Пришлось заканчивать

с печалью оду эту,

Шагами

на заснежном покрывале,

А дворники затем

весь этот бред убрали…

Закон страха.

Едва родясь, открывши глазки,

Почуяв материну грудь

Мы начинаем жить с опаской

С рожденья ухвативши суть.

Что жизнь страшна. И страхи множа

Боимся дома быть одни,

Бабаек чудятся нам рожи,

И сказки бабушки – страшны.

Потом детсад. За ним уж школа.

Там страх экзаменов, ЕГЭ,

Твоих ровесников уколы,

Скандалы дома и в душе.

Потом накатят уж волною

Страх выбор мужа, дети, дом,

Страх сделать яркую карьеру,

Не угодить в металлолом.

Потом почуяв смерти страхи

Вдруг понимаешь – Жизнь прошла…

Все ярче видятся промахи…

И все зависит от ума.

Сказка про Тополь и Липу.

Липа Тополю шептала:

«У меня душа устала!..

Заслоняют свет цветы,

Да еще огромный ты…

Мне б на вольную поляну,

Где есть солнце постоянно,

Где кудрявый ветерок,

Пыль сдувал бы с моих ног.

Где бы песни мне лишь пели

Соловьи да свиристели.

А болтливая кукушка

Листьям счет вела б

на ушко.

Вот бы жизнью насладиться,

Сока радости напиться.

А не то, что здесь, в саду…

Ну не жизнь, а сон в аду.»

Тополь липу понимал,

Веткой ветер отгонял,

Нагибался сам от солнца,

Воду пил на самом донце.

Он берег ее, как мог,

Но всему есть в жизни срок.

Рухнул Тополь в одночасье,

И никто не скажет:

«Здрасте!»

И никто не оградит,

И ни кто не зашумит.

Липа сразу поняла,

Кем для Тополя была,

И что этот «Палладин»,

Был душой ее любим.

Нет без Тополя ей света,

И не радует уж лето,

Песен птичьих уж не нужно,

То ей холодно, то душно…

Вскоре Липа захирела

И засохла… но успела,

Увидать среди травы,

Прутик Тополя и Липы,

Юных, тоненьких, как нити,

И сказала: «Берегите

То, что рядом. Дорожите

Мигом счастья

быть вдвоем»…

Жаль, что поздно познаем.

Когда меня не станет…

Я БУДУ…

Бежать по облаку босой ступнею,

В ладонях солнце нянчить на заре,

В горелки с месяцем играть порою,

И собирать алмазы на траве.

Букетом из небесных незабудок,

Оставшимся,

путь к счастью выстилать,

А по ветвям у старенького дуба,

Пушистой белкою скакать…

Я пес…

Я псом беспородным бреду по дороге.

Виляю хвостом и бросаюсь всем в ноги.

Я радуюсь солнцу, и радуюсь ветру,

Что шкуру взъерошит, и душу проветрит.

Я ем подорожник, пусть раны мне лечит,

Всегда ведь найдется, кто вновь искалечит.

Я пью, где придется, и ем что попало…

Для жизни собачей, лишь только б хватало.

Хватало на встречи с такими же псами,

И чтоб не сбивали нас, с ними бы лбами,

Чтоб можно спокойно гулять под луною,

И лунной тропой уводить за собою.