Хая-Холь

На подтаивавший снег гольца Хая-Холь, Мягко мерцает свет костра на перевале, Согревает кочующий род Кара-Чогду, Нерастраченное в глазах вечное терпение, Поиски тепла и жажду без сомнений выжить, И в кочевой душе огонь горит и греет, Не догорят его угли дотла и пепла. "Хая-Холь. Тофалария".(Унгуштаева Мария, род Кара-Чогду). Тофалары (Тофы). Живопись. Холст. Масло. 80-80см.Тофалария-горы Черного Гуся В снегах по скользким горным каменистым тропам, преодолев крутых отрогов скалы и осыпи курумов, кочуя в высокогорную тундру в вершинах Саян, Чогду остановится около рыбной речки. Слева в нее впадал крупный приток, образуя расширение с ямкой, чуть ниже был перекат, а выше порог. Ледоход прошел недавно и по берегу еще лежали не растаявшие льдины.

Чогду всю жизнь кочевал с ружьём, на зверя ходил, а рыбу ловить не очень любил. У таежного кочевого оленевода Чогду, рыба на удочку не клевала, сетей он не возил с собой и ручьи не перегораживал. Вода в реке была малой, и Чогду из любопытства соскочил с оленя посмотреть, стоит ли хариус в ямке. Расцветала ранняя весна и рыба шла на нерест. Хариус в ямке с чистой и холодной водой, держался небольшими группами. Чогду вспомнил давно забытый вкус хариуса и решил порыбачить. Перед началом лова Чогду попросил разрешения у духов удачи. На ветку дерева, стоящего на берегу, привязал цветную ленточку Джaлама.

Сделал петлю из стальной проволоки, и привязывал другой конец к небольшой палке. Палку опустил горизонтально в воду на мелком месте, где была яма, рыба стояла и медленно шла. Чогду терпеливо ждал, чтобы хариус стал против петли. Накинул и резко затянул на жабрах хариуса петлю, быстро дернул палку к себе. Рыба задергалась и попадалась в петлю. Чогду вытащил ее на берег. Хариус оказался пол килограмма весом. Чогду поймал самца. С продолговатым голубовато-серебристым, в черных пятнышках на тёмно-серой спине, телом. По бокам тела были разбросаны небольшие чёрные пятнышки. На спине красовался большой спинной плавник, задней частью выше передней. На нем хорошо заметны несколько горизонтальных рядов пятен красноватого цвета. От округлых до длинных в виде вертикальных полос бирюзовых оттенков. Большой, расписанный разноцветным узором спинной плавник, напоминал парус. Тело рыбы покрывало мелкая чешуя, и переливалась на солнце всеми цветами радуги. Над брюшными плавниками красовалось красноватое пятно, а на плавниках косые красно-бурые полосы, отливающие фиолетовыми оттенками. Хвостовой плавник красно-бордовый. Чогду поймал еще одного крупного самца и пошел осматривать другие ямки.

Он с Алактаем. ходил по берегу, внимательно разглядывая рыбу в ямках, невдалеке от порога и переката, заводил петлю по течению к голове небольшого хариуса и проводил мимо. На дне одной из ямок, за камнями, Чогду заметил покрытое зеленью бревно и удивился, топляку. Внимательно присмотревшись, понял, это лежит не затонувшее дерево, а прячется огромный таймень. Ямка была не глубокой. Чогду убрал петлю и командой отозвал Алактая от реки. Старики говорили, даже собаку иногда утаскивал, этот хищник на дно. Чогду остался на берегу один и с интересом рассмотрел тайменя.

Красавец был больше метра длины и килограмм сорок веса. Широколобая голова сплюснутой формы имела большую пасть с очень острыми зубами, загнутыми внутрь. Голова его была покрыта мелкими темно зелеными пятнышками. На фоне камней, хищник переливался теплыми и холодными зелеными и красными оттенками и действительно напоминал затонувшее бревно. Хищника выдавал мощный хвост, который медленно ходил из стороны в сторону. Бурая и темно-сизая, с россыпью красноватых и желтых звездочек чешуя мерцала под лучами солнца. Тугой высокий спинной плавник играл перламутром красок. Острые боковые плавники торчали в стороны. Упругое и сильное тело, хорошо держалось в бурлящей струе прозрачной воды. В глазах тайменя прочитывался ум, и они внимательно следили за Чогду. Чогду снял карабин и прицелился в тайменя, но стрелять пулей не стал, задумался. Было не жалко заряда, он и через прицел с удовольствием продолжал любоваться красавцем. Вокруг реки цветами багульника благоухала весна и у тайменя в это время период икрометания. Чогду никогда лишнее с тайги не брал, зачем ему большая рыба, один он ее не съест. В старину, по рассказам стариков Чогду помнил, что в таймене живет душа хозяина воды и медленно опустил карабин. Поднял с камней пойманных петлей два хариуса и пошел к табору. Ему вполне их хватит на обед. Развел кочевой костер и поставил кипятить чайник. Первую пойманную рыбу Чогду съел сырой без соли. Она была с упругим, бело- розовым, очень приятным на запах мясом. Чогду второй хариус запекал на березовой палочке у костра, до образования корочки. Хариус был полностью готов к корочка хрустела на зубах. Рыбу не солил. Мясо печеного хариуса стало нежным и сочным, отдавало приятным запахом костра. Запил соленым чаем и горячей лепешкой. Рыбные кости и головы скормил собаке Алактаю. Чешую рыб бросил назад в реку, будучи уверенным, что пойманные им рыбы оживут. Чогду подобрал в воде во время удачной рыбной ловли красивый камешек для Амулета- помощника. Он надеется наудачу, и что гладкий камешек, наделен звериной природой Духа-Хозяина реки и будет напоминанием о таймене.

Горел костер и танцуя искры, гасли в вышине. Чогду сыто покушал. Расслабился, сидя у кочевого костра вытянув уставшие ноги и задремал. Вдруг услышал тупой удар по воде. Чогду вскочил и посмотрел на речку. Таймень чувствовал себя вольготно и плескался в воде, как человек. Таймень своими размерами, красотой он производил сильное впечатление и будоражил воображение Чогду, с уважением наблюдавшего за игрой великолепной рыбы. Он никогда не видел, такой большой рыбы и решил остаться и последить за хищником. Днем таймень держался на дне, прятался за камнями, а вечером начал плавился на перекате, делая очень мощный рывок, охотясь за мелким ельцом и налимом. Не брезговал таймень и мелкими грызунами, плывущими по реке, не оставляя видимых следов.

Вдруг очень осторожный и наблюдательный хищник на перекате стал свечой прыгать из воды на длину тела, охотясь за небольшими утками. Поклевка крупного тайменя эхом глухо передавалась по тайге, как тупые удары. Утки взлетали и, полетев вверх по течению реки, садились на воду вновь кормиться и течение, сносил их обратно к перекату. Таймень быстрым движением разгонялся под водой и вновь плавился, а испуганные утки вновь взлетали. Таймень ложился на дне самой глубокой ямы, где вода с мелкого места круто устремлялась вниз или заходил за валун. В начале такой ямы около дна образовывалось затишье, там таймень ждал уток. Это повторялось несколько раз подряд, и хищник поймал птицу. С добычей хищник спрятался на глубине между брёвнами большого залома. Человека, уходящего по берегу к костру в сумерках ночи, таймень видел очень хорошо. Сорвавшиеся в реку с небес уснувшие звезды, блеснув и медленно намокнув, меркли навсегда. И талая вода приобретала нежный вкус земли и неба.

Утром Чогду проснулся и пошел к реке. Гольцы Чело-Монго были сравнимы с небом, на белках играли бликами снежники. Собирая хворост и кору по берегу для костра, Чогду заметил. По мелководью переката на нерест, таймень медленно поднимался в верховья реки. Прощаясь с Чогду, таймень дружески помахал ему плавником. Метать икру он зайдет на мелкие каменистые места малых речек с холодной и чистой водой, талыми ручьями, сбегающими с ледников Центральных Саян.

Коллекция авторских экземпляров

Катышиндигеру. - Иркутск. -Артиздат. 2020 - 480 с.