Ишхэн Ехе-Нур

Сон Кара-Чогду на мхах Ишхэн Ехе-Нур, Светлей снега на белках и ясного неба, Сладкого пения птиц и весенних ручьев, В предрассветной заре возле чума, Чуть дыша, осторожно, тише облака, В туманной пыли гольца ходят олени, По отрогам Большого Саянского хребта. "Ишхэн Ехе-Нур. Тофалария".(Унгуштаев Эдик, род Кара-Чогду). Тофалары (Тофы). Живопись. Холст. Масло. 80-60см. Тофалария-Горы Черной УткиЛасковый Хищник Амулета Узоры на Снегу Год выдался урожайным на кедровый орех, и в родовой охотничьей тайге Чогду стало много грызунов основного зимнего корма соболей. У Чогду охота на соболя с первого снега пошла успешно. Снег в октябре, был не глубоким, и собака быстро загоняла зверька на дерево, а иногда ловила его. Найдя свежий след соболя, Чогду заново пускал по нему собаку, а сам двигался за ней верхом на олене. Собака Алактай, верный помощник Чогду и хорошо гнала соболя по следу. Если соболь уходил на дерево, собака садилась под ним и начинала лаять, подзывая хозяина. Чогду подъезжал не спеша, и не спрыгивая с оленя, прицеливался, стреляя в голову зверьку, чтобы не испортить шкурку. Если соболь замечал раньше преследование собаки, укрывался в валежнике, дупле или каменных россыпях, то Чогду его выкуривал, разжигая костер. Дым от костра выкуривал зверька. Затаившийся соболь, от дыма выскакивал, и Чогду его подстреливал. Если соболь задыхался от дыма, Чогду его вытаскивал его руками. Если зверька не удавалось поймать, то охота продолжалась дальше, и Чогду ночевал в тайге.

В начале декабря несколько дней шел снег и снежный покров оказался настолько глубоким, что добывать соболя с лайкой стало невозможно. Собака проваливалась в снег. И не могла достать лапами твердую почву. Ехать на Суглан было не возможно, все перевалы закрылись. И Чогду, для отлова зверьков решил поставить самолов. Чтобы приманить зверька, установил неподалеку в кедраче с естественным препятствием, кормушку с приманкой. Для этого забил, вышедшего из работы и не годного для кочевой жизни и охоты старого больного оленя. На его шубе, легкой, пушистой и очень теплой стал спать, постелив на землю в чуме. А мясо использовал для корма собаки и для притравы зверьков. Чогду подтащил и оставлял часть туши у кормушки. И сделал большой круг по тайге на олене, потаскав привязанный за веревку небольшой кусок свежего мяса, чтобы зверьки обнаружили приманку. С помощью лапки, ранее добытого соболя, сделал вокруг приманки отпечатки. Утром Чогду подошел к приманке, по свежим парным крупным отпечаткам понял, что зверьки приходили к кормушке и можно на тропках, поставить ловушку.

Характер соболя такой, что пробежав в одну сторону, обязательно вернется след в след. Капканы, смазанные специальной смесью приготовленной из змей, Чогду поставил в снегу под свежий след, тщательно замаскировал и припорошил снегом. Заметая свои следы, быстро удалился и стал ждать. Прикормленный, соболь, без опаски подошел к кормушке и попал в капкан. Началась Сибирская пурга, но Чогду решил идти осмотреть ловушку сегодня. Завтра можно найти лишь несколько клочков соболиного меха от драгоценной добычи, съеденной жадной росомахой или хитрой лисицей. Чогду подошел к приманке. В капкане бился драгоценный зверек. Изящный, красивый, с пышным и шелковистым мехом соболь. Попался редкий черный соболь, ведущий полукочевой образ жизни. Чогду любовался храбрым и подвижным зверьком. Взгляд зверька свидетельствовал об уме и любопытстве. На мордочке соболя сменялись различные выражения, и просматривалось желание выйти из трудной ситуации. Чогду показалось, что зверек просит у него помощи. Приспосабливаясь к самым тяжелым жизненным условиям, Чогду и сам стремился выживать в суровых условиях. Вокруг бушевал снежный ураган. В день зимнего солнцестояния Чогду на мгновение задумался и решил, на международных аукционах пушнины обойдутся и без этого красавца. Он никогда лишнее с тайги не брал и освободил зверька из капкана. Поврежденный ловушкой зверек не убежал, а лег у ног Чогду. У ослабленного одинокого зверька много врагов в глухой тайге. Всегда соболем, могут полакомиться рысь и сова. Чогду забрал зверька с собой, решил подлечить и вернуть к таежной жизни. В соболях никто не видел домашних животных, только пушнину. Чогду принес зверька в чум, накормил мясом рябчика и соорудив гнездо с травяной подстилкой, приказал Алактаю охранять его.

Прошли сутки. Снегопад не прекращался. Втроем сидели в чуме, соболь и Алактай, грелись у костерка, вытянув лапки, а Чогду пил чай и рисовал на амулете линии жизни. Внимательно рассматривал поворотные моменты прошлого. Спрашивал себя. Кто он на самом деле? Вспоминал свои самые счастливые дни. Время медленно текло, и недоверие зверька сменилось на любопытство. Соболь быстро привыкал к Чогду. Было в нем, что-то от ласковой кошки. Через несколько дней, соболь ел из рук, запрыгивал на колени за едой. Иногда осторожно покусывал пальцы Чогду, настойчиво урчал, требуя на обед мясо рябчика. Он подружился с Алактаем, иногда проявляя к нему холодность и незаинтересованность. С ним не было проблем никаких, он не пахнул, не копал землю и не прятался. Все проверял в чуме, как старый хозяин, приглушенно урча. Весь чум превратился в пространство для игр. Отличный слух иногда заставлял выскакивать зверька под толщу сугроба, роя длинные подснежные норы и возвращался он в чум длинными прыжками. Лесной красавец оказался ласковый, нежный, и очень игрив, проявляя наибольшую активность утром и вечером, зажигая своим азартом Алактая и не давал скучать Чогду. Достаточно было повысить голос, темпераментный зверек быстро замыкался, проявлял недоверие по отношению к Чогду, но понимал, что делает что-то не так в данный момент, исправлялся.

Закончился снегопад. В кедрачах сугробы выросли с человеческий рост. Перевалы стояли закрытыми, делая кочевые тропы не проходимыми. Чогду не спеша кипятил чай. Отлично развитое обоняние зверька говорило, что у него на обед будет рябчик и кедровые орешки, сухой шиповник и пчелиный мед. Нежно благодарил за угощение и обижался, если его не погладили. Игривый котенок любил, когда его щекотали. Так добродушный зверек весело смеялся, запрокинув голову с заостренной мордочкой. Зверек сильно привязался к Чогду и если тот выходил из чума за сухими дровами, зверек следовал за ним. Ходил за каждым шагом Чогду, легко передвигался по рыхлому снегу, хорошо лазил по деревьям. Куда шел Чогду, туда бежал соболь. Одинокий и замкнутый Чогду, привязывался к новому другу с ласковым характером. Все трое чувствовали себя по-настоящему счастливыми. Окрепнув от жизни в чуме, Ловкий и сильный хищник, стал в одиночку уходить охотиться. Пищух, бурундуков соболь ловил, подкарауливая на снегу, подобно кошке. По следу нападал, гонял зайца и проверял запасы орехов, сделанные бурундуками, белками, полевками, кедровками. Сыто наевшись, соболь возвращался и валялся на солнце около чума или у костерка, урча совсем как домашняя кошка.

Наступил март, погода становилась лучше. Чогду в воображении переносился в будущее, рассматривая небо, читал книгу приключений скрытую за замысловатыми узорами из звезд отраженных на поверхности снега. Чогду немного загрустил. Соболь полинял и выглядел тощими и поджарыми. Игры стали более сложными в зарослях стланика и среди каменных россыпей в мшистых кедровниках в верховьях рек, мяукая, он бегал с подругами. Соболь, увлекся весенним гоном, с момента весеннего равноденствия местом его игр, стал родной дом, Саянская Тайга.

Коллекция авторских экземпляров

Катышиндигеру. - Иркутск. -Артиздат. 2020 - 480 с.