Автор: Вацлав Крижман

«Поэзия – это то, что остается, когда умолкает мир».

С. А. Степанов

I.

Стихи Сергея Степанова пришли ко мне не из громких рецензий, не из подборки «новой волны», не через социальные сети. Они появились так, как и должно приходить настоящее – тихо.

Я открыл первые страницы книги «Постлюбовь», и словно вошёл в комнату, где кто-то только что плакал о чем-то горестном и сокровенном. Воздух был чист, сух, но в нём ощущалась невыносимая тишина. Та, в которой слова звучат громче крика.

Степанов пишет как тот, кто действительно слушает. Не других – себя. И, возможно, Бога. Или – тишину между ними.

II.

Читая его стихи, я постоянно ловлю себя на странной реакции: в них не хочется искать смыслы, их хочется просто слушать.

Да, у них своя философия. Да, можно разбирать их как тексты – видеть систему образов, риторические фигуры, аллюзии на христианство, античный мир, Восток, европейскую философию. Можно. Но я не хочу.

Потому что каждый раз, читая Степанова, я чувствую, как во мне начинает звучать что-то, чему я давно не давал звучать. Это не объяснение – это узнавание. Его стихи не сообщают, а напоминают. Как зов из глубины, где ты уже был – но забыл.

III.

Над страницами книги «Чары речи» я впервые задумался: а что, если поэзия – это не слова, а то, что случается внутри нас, когда слова перестают быть «словами»?

У Степанова слово – живая материя. Оно звучит, как камерный струнный инструмент: не для демонстрации, а для настраивания самой души. Он не лепит красивые фразы – он проживает каждую интонацию. Читая его стихи вслух, я вдруг понимаю, что начинаю говорить мягче, медленнее. Как будто боюсь спугнуть что-то хрупкое.

А ведь это редкость – когда язык не доминирует, а просит разрешения быть услышанным.

IV.

Однажды я перечитывал книгу «Ха́ос и хао́с» в поезде. За окном мчалась весенняя ночь. Я ловил себя на мысли о том, что каждое стихотворение в ней – как кадр старого фильма: рваный, недосказанный, нервный. Но – живой.

Там не было выверенной архитектуры, но была правда. Эта поэзия была не про порядок, а про напряжение. Про то, как человек стоит на границе распада и собирает себя заново – из осколков слов, пауз, из невозможности говорить.

Я думаю, Степанов – поэт хаоса как состояния мышления, как дара чувствовать рассыпающийся мир и не пытаться его немедленно чинить, а прожить его падение – честно.

V.

И всё же самой пронзительной я нахожу книгу «Постлюбовь». Потому что это – не просто стихи о любви. Это – стихи после любви.

А значит – о пустоте, о памяти, о голосе, который остаётся в комнате, когда человек уже ушёл. Это лирика не чувств, а эха чувств. И, как ни странно, она оказывается даже ближе, чем любовная поэзия в её классическом виде. Потому что здесь – не пыл, а прожитое.

Там, где другие авторы дают красивую сентиментальность, Степанов предлагает тишину. И тишина эта звучит – как стих.

VI.

Если спросить меня, чем отличается поэзия Степанова от других, я отвечу просто: у него поэзия начинается там, где большинство уже поставили точку.

Когда окончено чувство – он только начинает его слышать.

Когда замолкает речь – он начинает говорить.

Когда стихотворение завершено – его строка продолжает жить внутри тебя.

Он не пытается быть актуальным. И от этого – он настоящий. Его не заботит литературная мода. Он не ведёт борьбу за место.

Он пишет, как будто никто не читает.

И это делает его поэзию – необходимой.

Вместо послесловия

Иногда я думаю: зачем нам вообще нужна поэзия? И всё чаще отвечаю – чтобы выжить.

Не в бытовом смысле. А – душой.

Чтобы не разучиться чувствовать. Чтобы не забыть, что мы – не только тела и дела, но и тонкие, зыбкие существа, для которых слово – как воздух.

Поэзия Сергея Степанова – не для развлечения. Она – как окно в себя.

И если вы решитесь в него заглянуть, будьте готовы: там темно, там тихо.

Но там – вы. Настоящие.

И, может быть, впервые – слышащие.