САН-ХАВЬЕР

САН-ХАВЬЕР

Лена Рослик

Характерной чертой первой волны эмиграции в Уругвай (10-е годы прошлого века) стал ее групповой характер: из России переезжали целые общины. Первая из групп переселенцев - она состояла из 300 семей - прибыла в страну в 1913 году. Иммигранты обосновались в департаменте Рио-Негро, на землях местного латифундиста Альберто Эспальтера, основав там поселение Сан-Хавьер. Сегодня Сан-Хавьер - единственный город Южного полушария, более половины населения которого составляют выходцы из России. 

В группу входили представители различных районов юга России, которых объединяла принадлежность к религиозному течению, известному под названием «Новоизраильская община». Его члены испытывали притеснения со стороны российского государства и были вынуждены эмигрировать. Сначала переселенцы поселились на границе с Китаем, позднее перебрались в другие уголки нашей планеты. Их духовный наставник, Василий Лубков, взялся найти землю, на которой община могла бы обосноваться. Он связывался с представителями различных организаций из США и Канады, однако не смог с ними договориться. Однажды Лубков узнал, что президент Республики Уругвай, Хосе Батлье-и-Ордоньес, приглашает иммигрантов любого происхождения в свою страну. Цель - сельскохозяйственное освоение обширных внутренних территорий, призванное обеспечить быстрый экономический рост. Василий Лубков уладил все необходимые формальности и договорился о переселении своей общины в Уругвай.

Русские иммигранты прибыли в Монтевидео в мае. В соответствии с действовавшим тогда законом они должны были провести сорок дней в так называемом «Отеле для иммигрантов». Он представлял собой несколько бараков и жилых домов, в которых проходили карантин все прибывавшие в Уругвай переселенцы. Условия жизни в «отеле», где царила антисанитария, были крайне тяжелыми. Этот период оставил плохие воспоминания у членов общины. По прошествии времени многие иммигранты, подозревавшие, что выбраться из этого места будет очень трудно, начали устраиваться рабочими на фабрики Монтевидео и переселялись в город. Так община постепенно уменьшалась: люди, которые поселялись в столице или на свой страх и риск отправлялись осваивать внутренние районы страны, никогда больше не возвращались в нее. Остальные продолжали ждать переселения на обещанные земли. Выходили из общины и дети, заболевавшие в «Отеле для иммигрантов». Их перевозили в госпитали Монтевидео, где они часто оставались даже после того, как их родители уезжали из столицы.

В июне переселенцы, устав от ожидания, решили обратиться к властям. Они отправились к зданию Генеральной ассамблеи (парламента) Уругвая и уселись ждать законодателей прямо на лестнице перед парадным входом. Вскоре на них обратил внимание Альберто Эспальтер, парламентарий от Национальной партии. Он подошел к ним, выслушал их просьбы, а затем выступил перед сенаторами и депутатами, рассказав им о сложившейся ситуации. Господин Эспальтер выразил желание помочь этим людям и предложил передать государству свои земли, расположенные в департаменте Рио-Негро, для их последующего распределения среди русских иммигрантов. Управление землями взял на себя Ипотечный банк. Он же многие десятилетия был основным кредитором колонии.

После двух с лишним месяцев ожидания русские переселенцы отправились на двух кораблях в департамент Рио-Негро. 27 июля они высадились на берегу реки Уругвай, на землях Эспальтера. Вначале им было очень трудно. Зима 1913 года выдалась на редкость дождливой и холодной. Рассказывают, что переселенцам приходилось рыть небольшие окопы, чтобы, положив туда матрасы и теплую одежду, укладывать на них спать своих детей. Так спасали от ночных морозов самых маленьких иммигрантов.

Василий Лубков сформировал бригады строителей из членов общины. Они строили дома, похожие на избы далекой России. Основным стройматериалом была глина. Ее «облицовывали» досками, которые для чистоты и защиты от насекомых покрывали известью. Другие члены общины занимались рыбной ловлей и сбором ягод и фруктов. Собранное распределялось между всеми переселенцами. Иммигранты начали также выкорчевывать деревья и кустарники. Расчищенные участки засевались различными видами зерновых культур и фруктовых деревьев. Почва была очень плодородной, и урожай поспевал быстро.

В 1920-х годах переселенцы начали ощущать нехватку земель и решили купить еще 10000 га, которые позволили бы обеспечить работой всех членов общины, предотвратив тем самым их переезд в город. Через несколько месяцев после прибытия переселенцы начали считать осваиваемые ими земли своей колонией и дали ей имя Офир - синоним слова «рай». Этим они хотели подчеркнуть, что, несмотря на все трудности, они нашли очень плодородные земли, на которых можно жить в мире и спокойствии. Вскоре земли были разделены между членами общины - с учетом размеров семей, а также близости переселенцев к духовному наставнику, Василию Лубкову. Участки имели площадь от 45 до 60 гектаров и долгое время являлись для большинства иммигрантов основным источником существования. Их использовали для выращивания зерновых и овощей, разведения птиц и крупного рогатого скота, производства молока и молочных продуктов.

Переселенцев объединяло их религиозное течение. В первые годы многое делалось для сохранения и усиления этого культа. Вначале религиозные обряды совершались в обычных домах. Позже, когда было окончательно решено обосноваться на месте, где сейчас располагается Сан-Хавьер, был построен специальный молельный дом - «Sabrana» («Собрание»). Сан-хавьерцы собирались в нем по утрам каждое воскресенье, а также в дни отдыха. Они пели песни, заслушивали выступление одного из членов общины, проводили праздничные мероприятия.

Дом Василия Лукбкова сегодня

В 1914 году Василий Лубков, видя необходимость изучения испанского языка и в целом интеграции Сан-Хавьера в уругвайское общество, обратился к властям с просьбой открыть в поселке начальную школу. Здание было построено из дерева и листовой стали, причем за короткий срок: школа открылась 14 сентября того же года. Первой учительнице пришлось непросто: школу посещали более 150 детей различных возрастов. К тому же дети совсем не знали испанского языка, а она - русского. Это сказалось на всей последующей истории поселения: русский язык, сегодня многими забытый, никогда не преподавался в школе Сан-Хавьера.

Дом «Собрание»

С сентября 2009 г. в средней школе № 32 города Сан-Хавьер (сегодня ее посещают 320 детей) начались регулярные занятия русским языком. Их ведет преподавательница из Белгорода Алина Александровна Матюнина, приезд которой в Уругвай организовало Посольство России в Монтевидео.

Первые участки были расположены довольно далеко от нынешнего Сан-Хавьера. В 1916 году, под влиянием усилившихся связей с соседними населенными пунктами, поселение начинает перемещаться ближе к служившей для них транспортной артерией реке Уругвай. В то время колония состояла из шестидесяти двух крупных участков («кварталов»), которые, в свою очередь, делились на четыреста девяноста участков размером 30 на 60 метров. Одним из первых сооружений, построенных на новом месте, стал каменный ангар, который много лет служил зернохранилищем для всех окрестных районов. Поначалу в нем работало первое в стране предприятие по отжиму масла из семян подсолнечника. Оно олицетворяло собой невиданный для Уругвая технический прогресс; все гости Сан-Хавьера стремились увезти оттуда в качестве сувенира бутылочку растительного масла. На этом предприятии (местные жители называли его мельницей) практически все осуществлялось вручную. Масло выходило при пропускании семечек через большие каменные колеса.

Благодаря плодородию почв, сельское хозяйство в этом регионе развивалось быстро. Русские переселенцы выращивали зерновые, лен, овес, ячмень и подсолнечник, который был незнаком креолам. Настолько, что поначалу те поговаривали, что русские - не в своем уме, раз сажают на полях цветы вместо зерновых. Выращивались также различные овощи; их продавали в городе Пайсанду. Для поездки на рынок организовывались караваны из типичных балтийских повозок, которые шли по немногочисленным дорогам, существовавшим в то время. Путь был непрост: в частности, ручей Негро, вблизи от места его впадения в реку Уругвай, приходилось переезжать на плотах.

Василий Лубков объединил крестьян в группы по пять семей. Каждой группе передали один плуг и один-два вола - так поощрялась коллективная работа. Через несколько лет было решено отказаться от этого метода ведения сельского хозяйства, однако созданный на его основе потребительский кооператив просуществовал в разных формах примерно до 70-х годов.

По причине отсутствия дорог сан-хавьерцы Зукетти и Кастарнов организовали перевозки пассажиров на лодках по реке до Пайсанду (с регулярностью несколько раз в неделю), а также до Фрай-Бентоса и Нового Берлина (один раз в неделю). Принадлежавшее Бугаеву и Жидкову судно «Мальвина» перевозило уголь, а также дрова, которые загружали в районе устья ручья Фаррапос. Спустя несколько лет после основания поселения туда приехал русский медик Василий Васильевич Венустов. Ему дали прозвище «Доктор Русо». Хотя он лечил больных и принимал роды, официально он оставался практикантом, поскольку не имел уругвайского диплома.

Большинство работ в то время осуществлялось вручную. Работали обычно все члены семьи. Мужчины занимались наиболее тяжким трудом; женщины, помимо ухода за домом, помогали в работе в поле, при посеве, доили коров, занимались огородом. Все это делало их жизнь очень трудной. Дети начинали работать, будучи совсем маленькими - пастухами или на огороде. Как свидетельствуют записи в школьных журналах того времени, большинство из них в сентябре не посещали занятий: надо было помогать родителям засевать семейные наделы. Несмотря на это, люди были очень общительными, часто собирались вместе у кого-либо дома, устраивали танцы под аккордеон или играли в различные игры, расходясь по домам лишь под утро. Почти сразу после основания в поселении построили русские бани. По субботам в них ходили даже жители соседних поселений (правда, было это уделом исключительно мужчин).

В 20-е годы среди поселенцев растет недовольство Василием Лубковым, в вину которому ставятся злоупотребления властью и финансовые махинации. В результате Лубков решает вернуться в Россию. В 1926 году, получив разрешение правительства СССР, он, в сопровождении немалого числа сторонников (около 50 семей), отправляется в обратный путь.

В жизни Сан-Хавьера происходят изменения. Они связаны не только с отъездом Лубкова, но и с новой волной мигрантов, покинувших Россию после революции. Их, в отличие от переселенцев первой волны, больше волновали проблемы политики, а не религии.

Колонисты не забывали и о спорте. 14 июня 1928 года они основали футбольный клуб, который, конечно же, было решено назвать «Сан-Хавьер». За время своего существования он завоевал немало наград, одновременно став основой для создания целого ряда спортивных команд, причем не только в области футбола.

В 1929 году, когда в условиях Великой депрессии Уругвай переживает тяжелую экономическую ситуацию, в Сан-Хавьере создается ячейка Коммунистической партии. Благодаря этому ряд местных политиков выходит на национальный уровень, особенно после предпринятого в 1933 году президентом Террой государственного переворота. На местных коммунистов начинаются гонения. Полиция врывается в здание, где проходило подпольное собрание, на котором выступала депутат от Коммунистической партии Хулиа Аревало. В ходе облавы погибла жительница Сан-Хавьера Юлия Скорина, еще несколько сан-хавьерцев были ранены. Профсоюзному активисту из Пайсанду по фамилии Идальго удалось убежать. Его рассказ о произошедшем получает широкую огласку в стране. Этот случай отражает изменения, происходившие в социальной жизни поселения.

В 1936 года группа молодых людей под руководством сапожника Ласаро Сафронова решает основать клуб, в котором жители поселения могли бы проводить свое свободное время. В клубе, получившем название «Хувентуд Унида» («Объединенная молодежь»), организуются курсы живописи, вышивания, кройки и шитья, открывается небольшая библиотека. Регулярно устраиваются танцы, правда, аккордеон на них уже не звучит: ему на смену пришел патефон. 1 апреля 1939 года Владимир Забелин открывает автобусное сообщение между Сан-Хавьером и ближайшим к нему крупным городом - Пайсанду. Дороги все еще были плохого качества, но автомобильное сообщение уже стало возможным. В дальнейшем компания Забелина вышла на национальный и даже на международный уровень.

Заметным событием в жизни Сан-Хавьера становится строительство в конце 30-х годов новой школы: старая уже не могла вместить всех детей поселка, население которого заметно увеличилось.

В 40-е годы жители Сан-Хавьера внимательно следят за разразившейся в Европе войной: многие их родственники остались в России. Создаются организации солидарности, в том числе Комитет помощи Советскому Союзу. Женщины вяжут шарфы, шапки, шьют пальто для отправки в СССР. Посланные на фронт, эти вещи, несомненно, помогли пережить мороз не одному солдату. Мужчины организуют различные благотворительные мероприятия, в ходе которых собираются пожертвования.

В помощь Советской Армии. Вещи, собранные сан-хавьерцами

В 30-е - 40-е годы переселенцы пережили еще одно бедствие - нашествие саранчи. Долгое время жители отчаянно боролись с ней, в этом им помогали уругвайские власти. В конце концов, этих насекомых удалось истребить. Однако по сельскому хозяйству региона был нанесен серьезный удар. Для восстановления утраченного жителям Сан-Хавьера пришлось потратить немало времени и сил.

В 1943 году создается Славянский молодежный центр, где давались уроки русского языка и славянских танцев. Целью его деятельности стали сохранение и распространение русской культуры и традиций. Позднее он был преобразован в Культурный центр имени Максима Горького, став филиалом одноименного клуба, действующего в уругвайской столице.

В середине 40-х годов в Сан-Хавьере проходит первая забастовка стригалей. С этого момента в поселении создаются аграрный профсоюз и профсоюз работников различных специальностей. Благодаря активности синдикалистов, была организована встреча рабочих и работодателей поселения, на которой они договорились о размере заработной платы во всех видах деятельности. Впоследствии произошло разукрупнение указанных профсоюзов. В частности, был создан профсоюз портовиков. Его значение быстро росло из-за увеличения роли порта Сан-Хавьера (он был самым дальним от моря портом на реке Уругвай, способным принимать морские суда), через который вывозились производимые в этой части страны зерновые, а также новый продукт - мука (ее, в частности, экспортировали в Бразилию).

Мукомольня долгое время находилась в большом здании, расположенном на берегу реки Уругвай и сохранившемся до наших дней. Она снабжала мукой все близлежащие поселения. В 70-е годы продолжительная девальвация и высокие налоги на этот тип продукции, вылившиеся в прекращение экспорта муки, привели к закрытию мельницы. Помимо растительного масла и муки, в Сан-Хавьере долгие годы производились различные сорта сыра.

Начиная с 1946 года, вновь усиливается общественное недовольство. Жители Сан-Хавьера требуют постоянного врача, расширения колонии за счет земель эстансии Фаррапос и улучшения дорог. Некоторые сан-хавьерцы проявляли свое недовольство, оставляя надписи мелом на стенах общественных учреждений и частных домов. Впрочем, нарушители правопорядка были быстро выявлены и задержаны полицией. В те же годы население Сан-Хавьера пополняют новые иммигранты. Речь идет о переселенцах из стран, наиболее пострадавших от Второй Мировой войны. Приехало много поляков, евреев, представителей ряда других национальностей.

В начале 50-х годов движение за присоединение к колонии земель эстансии Фаррапос усилилось. Жители поселения начали проводить собрания на границе эстансии. Одновременно они направляли запросы в соответствующие министерства. Долгое время на них не было никакого ответа. 1 мая 1952 года группа активистов профсоюзного движения и компартии решила разобрать забор и проникнуть на эстансию. Там они провели маевку и устроили небольшой пикник. Приехавшая полиция задержала большинство участников. Все происшедшее получило широкую огласку в стране, и уже в 1953 году власти решают передать колонии еще 30000 га земли. Новый участок получил название Колония Луис Эррера.

Любопытно, что в качестве наказания ни один из тех, кто незаконно проник на эстансию, не получил земли на ее территории. В том же году поселение посетил президент Луис Батлье Беррес. Его встретили очень торжественно. Для президента был организован конный парад, участники которого - 70 юношей и девушек прошли перед ним маршем, исполняя русские народные песни.

19 июня 1952 года была создана местная футбольная лига. Она включала следующие команды: «Сан-Хавьер»,  "Насьональ», «Либертад», «Атлетико Офир», «Пеньяроль Офир», «Уругвай Бельяко» и «Арройо-Негро». Это вызвало значительный рост интереса к спорту в регионе. К сожалению, из-за наблюдаемой в наши дни быстрой депопуляции сельской местности, многие из этих команд сегодня перестали существовать.

В 50-е годы число сан-хавьерцев продолжало увеличиваться. Для удовлетворения их потребностей в колонии начинают функционировать филиалы государственных компаний по распределению питьевой воды и электроэнергии. С 60-х годов переходит на круглосуточную работу теплоэлектростанция, до этого функционировавшая только по ночам.

В 1958 году в Сан-Хавьере открывается первый лицей. Способствовала этому инициативная группа, собравшая необходимое число подписей местных жителей. В нее вошли Анна Головченко, София Морейра, Хуста Агаче и Каталина Бычкова. Открытие лицея способствовало замедлению оттока молодежи в крупные города. Сначала он функционировал в здании школы, затем переехал в культурный центр «Хувентуд Унида». В 1972 году для этого учебного заведения было построено отдельное здание.

В конце 50-х годов в Сан-Хавьер приехал постоянный доктор - Рикардо Воелкер. Он проработал в поселении более сорока лет. В 50-е - 60-е годы в Сан-Хавьере создаются новые и расширяются старые предприятия. Некоторые из них имели большое значение для региона и страны. В их числе металлургическая мастерская Деметрио Турина. Его компания строила по всей стране сооружения для хранения зерна и других товаров, создала первые комбайны для сбора подсолнечника, который к тому времени стали выращивать и в других районах Уругвая.

В те же годы усилиями местного потребительского кооператива в Сан-Хавьере открывается собственный кинотеатр. До этого его функции выполняло здание старого зернохранилища - электроэнергия поступала в него от генератора мельницы. Наличие больших зданий вызывало восхищение гостей города: до сих пор очень немногие поселения со столь малым населением могут похвастаться сооружениями такого масштаба.

12 октября 1962 года был основан спортивный клуб «Ривер-Плейт», в котором можно было заниматься не только футболом, но и другими видами спорта. Это первый клуб Сан-Хавьера, открывший собственный спортзал; в нем до сих пор проводятся различные спортивные мероприятия. В то время занятия спортом были очень популярны. Молодые сан-хавьерцы участвовали в спортивных состязаниях на уровне страны, добиваясь значительных успехов. Юных спортсменов поселения готовил и вдохновлял Энрике Монгрелл, преподаватель французского языка, а также по совместительству и на факультативных началах - физической культуры.

Широкое распространение в те времена получает музыка. Местная группа «Айёр» завоевала большую популярность в молодежной среде. Приток в библиотеки Сан-Хавьера значительного числа произведений русской, а точнее советской литературы, способствует росту интереса к жизни в СССР. Многие жители поселения, воодушевленные прочитанным, принимают решение вернуться на свою историческую Родину в ожидании лучшей жизни. Некоторые из них затем вернулись в Сан-Хавьер. Другие остались в России, но всегда тосковали по этой земле.

Связи поселения с Советским Союзом усиливаются и по другим направлениям. Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы предоставлял тогда иностранцам бесплатные стипендии, и несколько десятков молодых людей из Сан-Хавьера отправились учиться в Москву. По возвращении большинству из них пришлось долгое время жить под постоянным наблюдением со стороны властей: в стране установилась военная диктатура. Были и те, кто заплатил за решение отправиться учиться в Россию арестом, пытками и тюрьмой.

В годы диктатуры русское происхождение стало тяжкой ношей для большинства жителей Сан-Хавьера. Регулярно проводились обыски и аресты. Были приостановлены все общественные и культурные мероприятия. Население думало только о том, как выжить. Люди начали подозревать друг в друге агентов диктатуры, видеть опасность во всем. В апреле 1984 года смерть от пыток доктора Владимира Рослика всколыхнула все уругвайское общество. Конец диктатуры был уже близок, и это происшествие стало шоком для всех сан-хавьерцев.

С восстановлением демократии в 1985 году город постепенно возвращается к нормальной жизни. С этого времени большое внимание уделяется сохранению общественных организаций, восстановлению забытого русского языка и русских традиций, которые так берегли местные жители с момента основания поселения. Клуб имени Максима Горького восстанавливает свое здание. Там вновь организуются курсы национальных танцев, обеды с блюдами русской кухни, возобновляются уроки русского языка. Постепенно возрождается культурная идентичность жителей Сан-Хавьера. Жизнь населения заметно улучшается. В городе строится более 250 новых домов.

Открываются новые возможности для развития поселения: создаются мастерские по изготовлению изделий народного творчества, волейбольная школа. Кинотеатр, который в течение многих лет был закрыт, преобразуется во Дворец культуры. Открываются музеи, призванные сохранять историю освоения этих мест. С началом реализации программы по высадке лесов появляются новые рабочие места. Среди жителей Сан-Хавьера все меньше потомков первых переселенцев. Большинство из них уже не говорит по-русски. Но сан-хавьерцы, качество жизни которых - при поддержке местных властей и Посольства России в Уругвае - день ото дня улучшается, постоянно стремятся подчеркнуть свою принадлежность к российской диаспоре.