Валентина смотрела на зону глубокого декольте: два кончика некогда крепкого шелкового шнура, стягивающего корсет театрального костюма, лежали почившими змеиными детенышами в руках. Голова мгновенно наполнилась рациональными решениями и иррациональными страданиями. Однако, вычленить нечто вразумительное из каши советов и сетований оказалось не под силу взволнованной первой премьерой Валентине.
- Тетя Клава меня прибьет! – обреченно упало в ложбинку на груди. Девушка подняла глаза, в который раз посмотрела на отражение и, сморщив аккуратный носик, выругалась: - Японский городовой!
На счастье ли иль на беду, самой строгой хранительницы креолинов и пышных боа в костюмерной не было. Рыскать по коробкам в поисках запасного шнурка – себе дороже. Придет Клавдия Андреевна, узрит пышногрудую красотку Валечку истерично перебирающую театральный реквизит, и испепелит на месте! С другой стороны – где искать новый шнурок? Кого просить сбегать в ближайший подземный переход в торговые ряды? Сама-то королева Марго не побежит… По апрельским лужам в наряде придворной дамы французского короля не сильно побегаешь.
Дверь огромной кладовой открылась, разрывая в клочья густую тишину гардеробной и запуская шумных студенток. Тетя Клава, так некстати объявившаяся в своей вотчине, заставила Валентину срочно искать укрытие. Щебечущие о чем-то своем девушки в сопровождении чинно шагающей Клавдии Андреевны, прошли мимо королевы Марго, позорно сидящей на корточках в ворохе пыльных тюлей и органзы. В носу нещадно щекотало. Еле сдерживаясь, чтобы не выдать себя, Валя затаила дыхание и даже запечатала рот рукой. Лишь когда в отдалении загремел властный голос костюмерши, девушка позволила себе пикнуть – не чихнуть! – выбралась из-за стойки с висящей на треугольниках вешалок одежды, и, вжав голову в плечи, прокралась к двери. Секунда – и Валя на воле!
- Витечка… Витечка… - мелко перебирая ножками и повторяя, как заклятие спасения, имя партнера по сцене и по жизни, Валентина лавировала в потоке спешащих по делам актеров Молодежного Театра, преодолевая расстояние от костюмерной до гримерки. – Только ты мне поможешь… Витечка… Витечка…
Когда узкий коридор резко вильнул право, а в лицо ударили прямые солнечные лучи, Валя замерла, на мгновенье ослепнув, нащупала кругляш дверной ручки и толкнула бедром дверь. Стоя на пороге и пытаясь отогнать солнечные блики, девушка уловила краем уха отголосок звонкого смеха и басовитое «Будешь наказана!». Такое знакомое и страстно-властное…
Просочиться в узкую щель не удалось – мешала тяжелая и пышная юбка платья. Но даже проникший в комнату шум коридора не заставил диалог прерваться. Впрочем, удивляться не стоило: увлекшись любовной игрой, пара знакомых Вале людей предавалась утехам, не обращая внимания на шум. Через приоткрытую дверь в смежное помещение Валентина наблюдала, как сидящая на столе подруга, задрав подол платья и обхватив ногами мужчину, извивается под напором мужских ласк.
Вале бы стыдливо опустить взгляд и выйти, тихо прикрыв за собою дверь, но знакомое «Будешь наказана!» и не менее знакомая мужская голая задница, ритмично исполняющая поступательные движения, заставили прилить кровь к голове с такой силой, что заложило уши. Сердце, захлебнувшись, утонуло в раскаленной лаве. Рука, только что крепко держащая обрывки шнурка, как дополнительный фактор давления на жалость, расслабилась, роняя их на пол.
Наружу рвался крик, но грудь сдавило с такой силой, что не то чтобы крикнуть – сделать вдох было невозможно! Валентина кричала, но крика никто не слышал. Сердце разбилось, и по его осколкам топталась пара сильных ног, облаченных в театральные обноски. Витечка… Ее Витечка, свет в окошке детского дома, надежда и упование, светил голой задницей и по давно забытой Валей традиции отмечал премьеру банальным траханьем в гримерной.
Мозг, сведенный судорогой, наконец, избавился от оков и отдал приказ: ногам – идти, рукам – закрыть дверь, голове – не думать!
Весь обратный путь до костюмерной, Валя прошла, толкая перед собой виртуальную тележку переполненную грудой металлолома, изъеденного ржавчиной горя, воспоминаний и разбитых мечтаний. На девушку никто не обращал внимания. Актеры суетились, обслуживающий сцену персонал похабно шутил и по-лошадиному ржал, режиссер истерил и громко отдавал распоряжения.
В гардеробной все так же пахло полынью – народным средством от вездесущей моли, и сладким ароматом ландышей.
- Что у тебя случилось, Потапенко? На тебе или лица нет, или с белилами переборщила.
Валя, услышав свою фамилию, подняла голову и пустым взглядом уставилась на стоящую на антресольном этаже Клавдию Андреевну. Заведующая складом нахмурилась, чуть склонившись вперед, прошлась по застывшей статуей Валентине опытным взглядом и, обнаружив несовершенство костюма, злобно процедила:
- Таки порвала!
Будь Валя в сознании, уже упала бы в обморок. Однако перенесенное потрясение, облачив девушку в скафандр безразличия, отсекло негатив нападки тети Клавы. Валентина поломанной куклой стояла и ждала, пока озлобленная костюмерша поправляла наряд и с нечеловеческой силой затягивала шнуровку корсета. Сунувшиеся было побалагурить с коллегой служители искусства, обнаружив мегеру, поспешили ретироваться, плавно прикрыв дверь примерочной.
- Все! – еще раз дернув за шнурок и прокрутив девушку, констатировала факт окончания экзекуции тетя Клава. – Потапенко! Очнись! У тебя премьера!
Слова влетели в Валины уши, добрались до сознания, но отскочив от него резиновыми мячиками, выскочили из головы. Взгляд лишь на мгновенье обрел осмысленность.
- Иду…
По задумке режиссера актеры главных ролей должны были отыграть мизансцену, объяснив зрителям философию постановки.
Стоя в кулисах слева от сцены, Валя пыталась вернуть себе состояние благодушия. Страх опозориться перед публикой победил страх одиночества, затолкал обиду на предателя в кладовую замороженных активов, и заставил расправить плечи. Напротив, всего в нескольких метрах от девушки, стоял разодетый в пух и прах дворянин Витечка. Подмигнув и погладив себя по груди, расправляя несуществующие складки на одежде, он повернул голову в сторону разъезжающихся в стороны портьер, надел широкую улыбку и шагнул на сцену. Прожектор выхватил его высокую фигуру и повел вдоль ряда ламп, изображающих факельные огни.
Герой разговаривал с залом, а Валя представляла, как она следующей выйдет на сцену, начнет свой монолог, а сама будет гадать: играет ли Витя или, действительно, не знает, что растоптал девичье сердце?
Приготовившись выходить из кулис, Валентина занесла ногу, но вместо того, чтобы двинуться вперед, вдруг потеряла равновесие и начала падать назад. Сердце прыгнуло к горлу, когда некто крайне сильный, обхватив талию, потянул девушку в глубь сценических декораций. Шипя и хватаясь за ткань портьер, пытаясь нащупать нахальную руку, чтобы отцепиться, Валя пятилась назад, и все никак не могла избавиться от захвата. Ее тянуло и тянуло, бесконечно долго, непреодолимо затягивая в темноту закулисья. Руки хватали воздух, обвесы, бархат и бахрому, но ничто не помогало задержать падение.
В глаза ударил луч прожектора, ослепляя, как недавно сделало это закатное солнце, уши заложило, и Валя все-таки упала, по пути сшибла сложенную из чего-то объемного высокую конструкцию колонны. Из-за танцующих перед глазами бликов, разобрать что-либо было невозможно. Падающие вслед за девушкой декоративные камни, шустро трамбовались, гулко ударяя друг друга, и ту, что посмела нарушить их покой. Мир поспешно наполнился объемом: голоса, на которые Валя рассердилась, потому что их могли услышать и в зале, шептали, кричали, возмущались; боль в правой ладошке, которая обозначилась сразу, как только Валентина плюхнулась попой на землю; погребная сырость, забравшаяся под корсет; запах костра, разведенного в закулисье, несмотря на строгость соблюдения пожарной безопасности; сквозняк, запутавший выбившиеся из прически в процессе борьбы локоны…
- Вы – уроды! Какого… блин! – Валентина готова была порвать всех на мелкие лоскутки. У нее премьера! Постановка, на которую пришли посмотреть мэтры! – Кто?! Кто это сделал, уроды?! Завистники хреновы! – голос срывался, слезы душили не меньше тесного корсета, из-за которого, кстати, Валя не могла подняться самостоятельно. Перекатившись на живот и, с трудом подобрав подол платья, актриса, найдя точку опоры, поднялась и резко развернулась лицом к сцене.
В глаза вновь ударил свет, разделившись в этот раз на несколько ярких танцующих пятен. Контраст между темнотой кулис и ярким освещением сцены играл не на руку Вале. Голоса, слава Богу, стихли, давая надежду, что еще не все потеряно.
- Я с вами еще поквитаюсь! – злобно бросив неслышимое проклятье в сторону насмешников, Валя схватила ткань юбки и с первым шагом скривилась – руку она поранила столь сильно, что прошедший первый болевой шок оголил нервы, и боль вновь резанула ладонь. – Еще и платье испачкала! – Хоть и не видя следа от крови, девушка заранее расстроилась.
Не позволяя себе раскиснуть еще больше, Валентина собрала широкую юбку в одну руку и решительно направилась на исходную точку. Зал, наверняка, уже волнуется в ожидании. Витечка… говно это на палочке, волнуется не меньше.
- Струхнул, наверное? – спросила королева Марго сама у себя и злобно оскалилась. Идти было трудно, постоянно мешали какие-то мешки и жгуты, приходилось лавировать между стоящими, как вкопанными, людьми. – С ума сошли – настоящие факелы?! Семен-батюшка вас живьем съест!
Глаза по пути к сцене постепенно привыкали к пляшущим огням и полумраку. Валя подняла раненую руку, чтобы рассмотреть рану:
- Японский городовой! – чуть запнувшись на очередной кочке, скривилась Валя. – Это ожог?!
Кожа на внутренней части правой кисти горела огнем. Неправильной формы пятно обезображивало руку, расстраивая и добавляя злости.
- Черт бы вас всех побрал! Куда вы меня затащили? – Не находя входа в закулисье и вообще обнаруживая себя на свежем воздухе, Валентина крутилась на месте и, беспардонно расталкивая людей, металась из стороны в сторону. – Вы меня, что, успели вытащить из театра? Какой это павильон? Какой павильон?!
Уже не боясь докричаться до зала, Валя кидалась на молчаливых шутников, изображающих удивление, и пыталась выяснить, с какого перепугу ее доставили на съемочную площадку какой-то сраной средневековой саги?! Факелы, балахоны, ритуальные рисунки на лицах…
Мозг в стрессовой ситуации послушно подбрасывал рациональные решения: кто-то забрал у Вали парня, теперь пытается забрать главную роль; ее попытались утащить, не дав выйти на сцену, пытались оглушить, но неудачно, или удачно, но ненадолго – и вот теперь Валя, покалечив руку и потеряв самообладание, носится по съемочной площадке недалеко от театра, но никто не желает помочь и…
- Хотя бы включите свет, ироды! Стоп! Снято! – На просьбы и приказы никто не реагировал – кромешная тьма продолжала окружать, подступая так близко, что даже дороги было не разобрать.
Промучившись некоторое время, и поняв, что метания результата не приносят, Валя остановилась, в очередной раз болезненно скривилась, глядя на ожог и обломанные ногти, и тяжело вздохнув, замерла, опустив плечи.
- Все! – глядя в предполагаемую сторону размещения поломанного карьерного роста и коротко покачивая головой, сдалась девушка. – Все! Я проиграла! Теперь можно мне домой? Я замерзла…
Удивление и страх, до сих пор отражающиеся на лицах незнакомых людей, сменились удивлением и сочувствием, народ зашевелился, окружая Валентину жизнью и заботой. Ногам было холодно, но не мокро. Похоже, искусственное покрытие съемочной площадки, изображавшее лес и поляну, решили не увлажнять, избавив тем самым уборщиков от лишней работы, а босоногих актеров – от насморков.
Кто-то накинул на плечи Валентины свою куртку – сразу стало теплее. Кто-то подсунул глиняную кружку – явный реквизит – горячую и ароматную. Заложница обстоятельств тут же отхлебнула, чуть не обожглась, закашлялась…
- Ну, свет-то уже можно поярче сделать? – держа чашку на открытой ладони, возмутилась девушка. Раненную руку Валя старалась держать подальше от горячих предметов. – И дайте кто-нибудь «Пантенол» или другой какой-то жир. Блин, след останется…
- А это все… До рассвета еще далеко… - немного обиженно ответили из полумрака, ставя актрису в тупик.
- При чем здесь рассвет? Свет, говорю, включите! – Валентина все больше обнаруживая раздражение, повышала голос и отдавала приказы, которые никто не спешил исполнять. - И шутника сюда дайте – я ему руки пооткручиваю и сердце… вырву и съем!
Студенты или статисты, окружившие Валю, дружно ахнули и сделали шаг назад. Освещая друг друга слабым огнем факелов и переглядываясь, словно ища поддержки, каждый искал того, кто пойдет на корм властной дамы, появившейся из ниоткуда.
- А, может… - проблеял кто-то из задних рядов.
На голос обернулись рядом стоящие, кто-то возмутился:
- Он же ритуальный!
- Так ведь поломано уж все! Какой там, к дафтам, ритуал!
Валентина, пряча нос в чашке и вдыхая густой аромат травяного настоя, переводила подозрительный взгляд голубых кошачьих глаз с одного странно ругающегося человека на другого, пытаясь вычислить исполнителя заказа на ее профессиональное убийство. А те продолжали обмениваться взглядами и ожидать, кто же первый согласиться сделать то, что якобы и не разрешается?
- Ладно! Ладно! – Валя крикнула, останавливая все возрастающий галдеж. – Дайте мне фонарик и покажите куда идти!
Рассчитывая на то, что чувство вины заставит «убийцу карьеры» выдать себя, хоть взглядом, хоть жестом, девушка ястребом высматривала свою жертву, но тщетно – переглядывания и шепотки продолжались.
Зло прищурившись и окончательно взбесившись, Валентина швырнула в толпу кружку с горячим напитком:
- Козлы! – И ринулась в образовавшуюся прореху. Тот, кому достался кипяток из чашки, взвыл, хватаясь за обожженную руку, друзья тут же кинулись на помощь, запричитали, но ни один не осмелился оскорбить или хотя бы обвинить Валю. – Сговорились, да? Да и пожалуйста! Вините теперь только себя! Из-за вас я здесь, и из-за вас и пострадал этот… - скривившись от бессилия подобрать… выбрать из вороха оскорбительных прозвищ хоть одно, Валя ткнула пальцем в страдальца, проходя мимо и сбрасывая чужую куртку на землю.
Далеко от факельного шествия девушка отойти не успела – прямо по курсу, мельтеша между деревьями, загорелись и размножились новые огни, донесся гул голосов и лай собак.
- О, съемочная группа проснулась! – в очередной раз огрызнулась Валентина и осталась стоять, дожидаясь, когда новые персонажи донесут до нее фонари и, наконец, проведут до театра.
Ежась в ожидании и уже жалея, что избавилась от куртки, Валентина пару раз оглянулась на толпу – легче не стало. Теперь удивлением и состраданием даже не пахло. Ее презирали и – о, Господи! – боялись. Плюнув ядом и шикнув, подражая змее, Валентина рассмеялась ожидаемой реакции – толпа отшатнулась в испуге.
Тем временем шум голосов приближался. Густо расставленные деревья-макеты, превращали свет электрических ламп в свет клубного стробоскопа.
Свет разгорался все больше, первые люди вышли из-за деревьев, и замерли на расстоянии десятка шагов. Подсветка, которую принесли эти добрые самаритяне с собой, осветила край поляны. Валя подняла голову, чтобы увидеть, наконец, номер павильона, в который ее притащили исполнители заказного убийства, но вместо потолка и кронштейнов обнаружила темное ночное небо.
- Ни хрена себе декорации! – одарила девушка сомнительным комплиментом декораторов. – Куча денег на ветер! А про компьютерную графику никто не слыхал?
Вале показалось… да куда там! Она была уверена, что подсвеченные молодой луной летящие по небу тучи – безумно затратная часть постановки, и затягивать потолок павильона голографией ночного неба – это самое идиотское решение продюсера.
Благополучно вернувшись на землю, девушка вопрошающе уставилась на застывших вдалеке людей.
- Ну, что, Гендальф? – крикнула Валентина через поляну белобородому старику в длинных серых одеждах. – Вы здесь за старшего? Скомандуйте, пожалуйста «Стоп! Снято!» и включите освещение!
Странным образом отразилось эхом возмущение девушки: оно не отбилось от сэндвич-панелей студии теннисным мячиком, а развеялось по ветру, спрятавшись за стволами искусственных деревьев. Или не искусственных?.. Нахмурившись и запрокинув голову, Валя повторила приказ:
- Свет! – И снова тот же эффект – крик растворился в ночном небе.
За время, потраченное девушкой на эксперименты со звуком, новоприбывшая толпа людей переместилась поближе, и теперь, после разговора с небом, - Валя могла лицезреть седовласого старика в непосредственной близости. Бледное лицо, борода, рваными краями достающая чуть не до носков обуви, впалые скулы, одежда, висящая, словно на вешалке…
- Здравствуйте, вы здесь главный? – не забывая про эфемерную учтивость, начала тараторить Валя, после мгновенья пристального изучения внешности. – Ваши шутники притащили меня сюда, изваляли в грязи, обожгли мне руку и поломали жизнь! – каждое излияние сопровождалось демонстрацией пыли на платье, раны на руке. – Я прошу их включить свет, а они таращатся на меня, и делают вид, что не понимают или переводят стрелки… Какой это павильон?
Наблюдая, как новые слушатели, только что вышедшие из леса, начинают идти по протопанной дорожке – переглядываются непонимающе и шепчутся, девушка рассердилась не на шутку.
- Да, ну, что за цирк такой?! – Валя всплеснула руками, что давным-давно отучила себя делать. Но вот в моменты сильнейшего волнения старые привычки давали о себе знать. – Тут экспериментальное кино с участием умалишенных снимают? Господи…
Чуть не плача, Валентина в очередной раз подобрала платье, шикнула, потому что, забыв, больной рукой схватилась за парчу, и направилась к свету, надеясь, что там, откуда пришли люди, будет тепло и аптечка.
- Прошу вас, - путь преградил бородатый старец, заглянул в лицо Валентине. Говорил «Хоттабыч» сдавленно, словно камень лежал у него не на душе, а висел на шее. Тяжелый взгляд из-под обвисшей от старости кожи верхнего века, заставил остановиться и даже отойти назад. – Прошу вас… - еще тише произнес ряженный и, осмотрев Валю с ног до головы, перевел взгляд, вопросительно посмотрев за спину девушки.
Валя обернулась. За спиной стояли статисты.
- Ух, ты, черти! Тихие! – удивилась, испугавшись, девушка.
Один из тех, кто незаметно подкрался сзади, смотрел мимо Вали. Он-то и открыл первым рот:
- Мастер Омбус… это она…
Смесь страха и благоговенья, пропитав несколько слов, резанули слух и сердце Валентины. Словно вынесенный приговор…
- Откуда?
Валя повернулась на голос: хриплый, уставший, но странным образом показавший, обладатель его – важная персона, уважаемая.
- Из пустоты…
Девушке надоело крутиться на месте, оборачиваясь каждый раз к говорящему. Она сделала шаг в сторону, образовав таким образом треугольник с тупым углом. И чем дольше говорили ее собеседники, тем более тупым и более слабым звеном чувствовала себя девушка.
- Костер?
- Не разжигали…
- Что еще?
- Руна Любви…
- Пропала?
- Камень чист…
Все шире раскрывались глаза Валентины, все больше жгло ладонь, и все больше возрастало желание сбежать из дурдома. Подальше от факелов, от бородатых стариков и пациентов из психушки…
- О, Господи! – шальная мысль вдруг посетила голову Вали. Ей не просто не дали выйти на сцену! Ее, действительно, похитили, притащили в лес и хотят сжечь на ритуальном костре!
Голова соображала чуть медленнее ног. Позабыв про боль в руке, Валентина в который раз подобрала подол и стала пятиться… бочком-бочком… туда, где было еще свободное пространство, где круг людей еще не сомкнулся.
Главные действующие лица не обращали пока на нее внимания, но Валя не обольщалась. Выиграть хоть немного времени… Избавиться от нижних юбок…
- Явь-Дарительница! – громом разнеслось над головами, заставив Валю подпрыгнуть от неожиданности. Стоило первым откликам эха затихнуть, как все стоящие только что кругом люди, упали на одно колено и опустили головы. Вокруг воцарилась тишина, разбиваемая монотонной песней сверчка и далеким уханьем совы.
Испугавшись пуще прежнего и решив, что, вот оно – конец, сейчас будут вязать и на костер, - Валя сорвалась с места. Забыв о нижних юбках и не тратя силы на крики о помощи, она неслась сквозь лес, судорожно соображая, как ей убежать от огромной толпы? Как спрятаться? Где? А рассвет не скоро… И ветки под ногами хрустят… Так сочно…
Чувство, схожее с тем, что недавно пережила девушка, наблюдая процесс совокупления бывшего парня с бывшей же подругой, ворвалось в сознание, смешалось с паникой и зажгло нестерпимое желание жить.
Валя бежала. Лес не кончался. За спиной раздавались крики. Голоса приближались. Преследователи нагоняли. А затем все вдруг стихло.
Не размениваясь на мелочи, Валя представила себе самое страшное – погоня превратилась в охоту. Ее больше не преследовали, потому что окружали!
Споткнувшись в очередной раз, и чуть не подвернув ногу, девушка неудачно сменила вектор движения и врезалась в дерево. Из легких враз выбило воздух, а из глаз посыпались искры.
- Все… все… - пытаясь восстановить дыхание и сползая по стволу дерева-предателя, Валя судорожно ощупывала себя в поисках предмета, могущего взять на себя роль оборонительного оружия – ничего. Только шпильки в высокой прическе. – Все…
Еще не смирившись, но уже приняв решение – без боя не сдаваться! – девушка затаила дыхание, потому что седобородое привидение плавно маневрируя между деревьями, приближалось к Валентине. Вжавшись спиной в шершавую кору, и еще раз оглянувшись, в надежде на спасительное укрытие, королева Марго ужаснулась еще больше – привидение привело с собой друзей!
- Явь-Дарительница… - просяще обратилось видение, когда подплыло и остановилось на некотором расстоянии. – Мы не сделаем вам ничего плохого…
- Все так говорят, - зло буркнула Валя, затравленно оглядываясь. Духи, что виднелись сквозь ветки кустов, стали терять очертания и сизым дымком стали стекаться к одному месту – к старику, все еще висящему перед девушкой. В носу защекотало, как совсем недавно в костюмерной у тети Клавы. В голове мгновенно восстал образ злющей хранительницы нарядов, буравящей взглядом крышку хрустального гроба. – В этом платье меня и похоронят, - призналась небу Валентина, коротко вздохнула и снова перевела взгляд на старика – он больше не парил над землей и выглядел вполне себе материально.
Ветер еле заметно шевелил длинную бороду, глаза все так же устало рассматривали незваную гостью. Старик начал оседать, но не от усталости, а так, словно он – йог, пожелавший уйти в астрал прямо здесь и сейчас. Привидение село прямо на землю, не обращая внимания ни на мусор, ни на ветер.
- Вы – Дарительница… - густо, словно стекающий по ложке мед, прозвучало признание. Или приговор.
- Возможно, - не спешила отрицать Валя, - но от этого вкуснее я не стану!
Сомнение, на мгновение отразившееся во взгляде старика, сменилось веселостью.
- Богиня во плоти… но без памяти… - прошелестело и донеслось до слуха девушки.
- Вот уж нет! – поспешила исправить собеседника осмелевшая Валя. – Но за «богиню» - спасибо.
Надеясь, что разыгрывая дурочку и предприняв попытку убедить сумасшедших, что она – простой человек и никакая не богиня, Валя надеялась, что ей удастся избежать жертвенного костра. Или какого там? Ритуального?
Старик, вместо того, чтобы спорить, плавно опустил веки. Валя напряглась, уперлась руками в корни, попыталась приподняться…
- Прошу вас, - снова попросил старик, открывая глаза и протягивая дрожащую руку.
Валя села. Глаза, уже привыкшие к темноте, вдруг обнаружили, что тучи над головой рассеялись, небо озарилось густой россыпью звезд. Такой красоты Валя еще не видала…
- Вы – Явь-Дарительница, - вновь повторил старец, подняв руку выше и толкнув воздух кончиками сложенных вместе пальцев. В лицо Вали тут же ударила легкая воздушная волна, и девушка чихнула.
- Пчхи!
- Здрави! – выпалил старик и защелкал пальцами.
От неожиданности Валя даже спасибо не сказала. Странный старик. Странный лес. Странное все!
- А можно мне домой? – решила подойти с другой стороны девушка. – Холодно тут… да и поздно… для девушки… в лесу… гулять… за грибами-ягодами…
К дурной привычке всплескивать руками прибавилась еще одна – много говорить. Волнение сказывалось…
- Можно, - медленно кивнул седовласый, умудряясь в одно слово впихнуть мульти-значимость.
- Можно-но… - чуть вопросительно, но больше – утверждающе подхватила Валя.
- Вы – Явь-Дарительница, - тихо, но торжественно повторил старик.
Валентина закатила глаза:
- Вы, как мантру это повторяете! Явь-Дарительница, Явь-Дарительница… Вот, хотите, я вам заколку подарю?! Этого достаточно? Или еще что-то подарить? Сережки…
В сердце кольнуло – подарок от любимого… Долгожитель не заметил замешательства, просто склонил немного голову к плечу и чудовищным образом стал походить на белоснежного какаду.
- Ну, как, откуплюсь от вас сережками? – с нажимом спросила девушка.
Сидящий на коленях старец расправил плечи, надел личину участия и заговорил, наконец, внятно:
- Вы – наша гостья, вы – как подарок свыше, наше спасение. Вы не помните своего прошлого, потому что прошли врата Яви… Но мы поможем вам… а вы – нам… Мы – друзья.
Валя зажмурилась и с силой сжала зубы. Похоже, кушать ее не собирались, но и отпускать тоже.
- Я вам помогу и смогу вернуться домой? – размежевывая веки и наблюдая, как лес начал оживать, наполняясь тенями, Валентина просканировала пространство и вновь устремила взгляд на гибкого страца-привидение.
Старик медленно кивнул.
- Хорошо, но по мере своих сил. Где мы? Сейчас… Я имею в виду, что это за место? Далеко ли до города?
- Камерат Млека. Близ города Шенник, на землях волхва Омбуса. – По мере оглашения географических названий на первый план сцены вышел мужчина. В руках держал посох, вершина которого медленно разгоралась, освещая пространство.
- Очень приятно, - кивнула Валя, про себя отмечая и хитрость, на которую пошли преследователи - они погасили факелы и все-таки окружили девушку, и щадящий режим переносных ламп. Хотя… излишества с рукоятью этих мобильных светильников… Сама бы Валя ни за что на свете не стала бы таскать за собой полноценный торшер! – Вал-ля-уа… - вовремя спохватившись, пропела девушка, растягивая гласные и на ходу изменяя имя, - Валуа Маргарита. Маргарита Валуа.
На фальшивое имя никто не отреагировал. Маргарита Валуа так Маргарита Валуа.
Уже поднявшись и переступая с ноги на ногу в попытке найти ровное место в корнях дерева, Валентина отметила увеличившееся количество статистов. Или как теперь их называть? Сектантов? И что за город такой – Шенник? В какую глушь Валю занесло? Занесли…
Небо на горизонте все больше светлело – близился рассвет.
Поднялся и старик. Почтенно склонился и, выпрямившись во весь рост, вновь разродился речью:
- Явь-Дарительница остается!
Лес взорвался победными криками: люди ликовали, бросались друг на друга, расцеловывая в обе щеки, прыгая и хлопая в ладоши, кто-то достал фляжки и тут же, не отходя от кассы, отметил прибытие мифической Дарительницы. Валя же от нежданной популярности и страха втянула голову в плечи, и подобно черепахе, взирала на происходящее из-под насупленных бровей. Кто-то заботливый вновь набросил на плечи нагретую чужим человеческим теплом куртку, старец в приглашающем жесте указал направление пути, огни торшеров стали тускнеть, заставляя девушку обратить на себя вновь внимание и задаться вопросом – а сколько ж батареек должно питать такой посох?
С людьми проснулись и первые птицы, с крон деревьев стали сыпаться листья, побеспокоенные шустрыми зверьками, под ногами захрустели ветки, больше не нагоняя страха. Мир оживал, наполняясь звуками, красками и запахами.
Процессия шла недолго. Строго на юг, оставляя восходящее солнце слева от себя. Небо, светлея, открывало взору все большее пространство. Деревья, как изначально казалось, росли вовсе не слишком густо, кустарников и того было «раз-два и обчелся».
- Странный у вас лес, - заметила Валентина, шествуя рядом с мужчиной, что единственный вызвался помочь девушке в ее географическом определении, - окультуренный какой-то.
Прижимая раненную руку к груди и поддерживая другой сползающую с плеч куртку, Валя путалась в подоле, но упрямо шла за седовласым стариком. Мужчина промолчал, но взглядом окинул пространство.
- Камерат… - позвала Валя. – Эй, Камерат! – и протянула руку к провожатому, пытаясь обратить на себя внимание.
- Я не Камерат, - наконец, обернувшись к Вале, насуплено сообщил мужчина. А затем сообразив что-то, просветлел лицом, даже улыбнулся: - Я Свадэк. А «камератом» называется отдельная область нашего королевства.
Валентина, не скрывая удивления, ужаснулась очередной своей догадке, комично заломив брови: «Королество»? Они, что, толкиенисты?!»
- Каверно существует много-много лет, - глядя куда-то вдаль, задумчиво продолжил Свадэк. Как он умудрялся идти, задрав голову, и при этом ни разу не споткнуться, оставалось для гостьи загадкой. К рассказчику подтянулись другие слушатели из числа поклонников сказок, и пооткрывав рты, слушали Свадэка. Вот кто-кто, а эти постоянно спотыкались о коряги и кочки. – Мы – хранители Светлой Магии. Последний оплот верующих в Двуединую Богиню…
- О, нет! Хватит, пожалуйста! – взмолилась Валентина, поднимая больную руку в предупреждающем жесте. Куртка, не удержавшись, сползла с плеч, но была поймана на полпути.
Ошарашено глядя на выставленную вперед ладошку, Свадэк затормозил и даже слегка присел, придавленный увиденным:
– Ох, Руна Любви! – прозвучало для Вали, как ругательство, но оттого не менее важным стало обнаруженное для провожатого: он перевел осоловелый взгляд на остановившегося впереди старца и замер с открытым ртом.
Омбус, все это время шедший пускай не первым в процессии, но явно – главным, и молчаливым, обернулся медленно, посмотрел на Свадэка, затем перевел взгляд на Валю. В прикрытых тяжелыми веками глазах прочитать что-либо было невозможным, а бесстрастное выражение лица навевало мысль о полном отсутствии жизни в старце. Валя так не умела – по ее мимике можно было изучить абсолютно всю гамму чувств и эмоций, прочитать, как открытую книгу. Хотя, и врать Валентина умела искусно.
Тем временем время бежало, а люди стояли, уставившись на протянутую руку девушки. Гостья не спешила нарушить тишину. Зато решила сама в очередной раз убедиться, что все вокруг – сумасшедшие и никакая она – не Явь-Богиня: поднеся ладошку к глазам, нахмурилась, выпятила нижнюю губу…
- Это чего такое? – На коже, где совсем недавно было место ожога, красовалась татуировка в форме непонятной загогулины. – Чё за хрень?
Подняв взгляд на подошедшего Омбуса, гостья безропотно позволила завладеть своей ладошкой и молча ждала ответов.
- Явь-Дарительница проявила сокрытое, - чувствовалось, что лимит сил на сегодня старик уже исчерпал, но продолжал выдавливать слова с сипом, полушепотом…
Валя вскинула брови, закатив глаза:
- Королевство абсурда…
Омбус не обратил внимания на сарказм, вместе с тем, похоже, решал новую задачу – его глаза бегали, взгляд выискивал что-то в лицах сопровождающих шествие.
Внезапно взор застыл. Омбус смотрел в одну точку, затем медленным кивком подозвал кого-то. Валя расслышала шум шагов и вскоре в поле зрения появилась хмурая, насупленная девушка, встала напротив старца и покорно опустила голову.
Омбус отпустил руку Вали и жестом предложил гостье дотронуться до подошедшей девушки.
- Зачем? – тут же возмутилась Валентина, пряча ладонь с тату под куртку. – Она явно меня не жалует!
На помощь Омбусу пришел Свадэк:
- Маргарита, прошу вас, дотроньтесь до нее.
Все еще хмуря брови и не доверяя ни одному сумасшедшему из окружающей толпы, Валя осторожно выпростала руку, а затем одним пальцем ткнула в плечо насупленной девушки, и тут же отдернула руку.
- Ну, все! Ничего не происходит! – провозгласила Валентина. – Идем дальше! – и сделала шаг, но Свадэк вновь преградил путь.
- Не так, Маргарита Валуа, - предупредил мужчина и показал: - Надо дотронуться всей ладонью до кожи…
От взгляда гостьи не ускользнуло изменение в девушке: стоило Свадэку взять молодую особу за руку, как ее щеки тут же вспыхнули, она сверкнула глазами и сжалась в пружину.
- Ага, понятно, - бодро отреагировала Валя, - я дотронусь и мы, может, пойдем? - Продолжая щебетать, королева Марго взяла барышню за запястье и уставилась на Свадэка: - Достаточно?
Ответом виновницу торжества не удостоили: все, как завороженные смотрели на ту, чья рука покоилась в ладошке Вали. Почувствовав движение, Валентина сместила фокусировку внимания, повернула голову и тоже слегка удивилась: перед ней стояла девушка, но на коленях и с многократным щенячьим восторгом во взгляде. Еще чуть-чуть – и завиляет хвостом.
Валентина отшатнулась и разорвала физический контакт. Еще некоторое время никто не шевелился. Самозванка Валуа внутренне уже была готова бросаться и поднимать смешную поклонницу с колен, однако что-то держало ее на месте. Продолжая стоять на расстоянии, гостья заглядывала в глаза девушки. Взгляд последней стал меняться: пропал восторг, на лице отразилось спокойствие, умиротворение, затем снова нахмурился лоб…
- С вашего позволения, - Свадэк нарушил тишину, сдвинул пространство, - можно вашу руку, Маргарита?
- Марго, - на автомате исправила Валентина, но руку протянула.
Сцепив пальцы в замок, помощник Омбуса и «Явь-Дарительница» стояли друг напротив друга и смотрели в глаза. Ровно до тех пор, как взгляд Свадэка, слегка подернувшись дымкой, сместился на губы Валентины, а дыхание участилось. Мужчина пошатнулся, сделал шаг, чтобы устоять, но вдруг оказался на шаг ближе к девушке…
Что могло случиться дальше, Валя ясно представляла, поэтому, дернув рукой, разорвала сцепку и отпрыгнула от мужчины.
- Ух! – Выпустив пар, прима оглянулась. – Хорошие у вас актеры! Зачетно! – Гостья решила похвалить всех: - И преданность отлично отыграна, и у тебя, Свадэк, получилось завести даже меня. М-да-а… Не пора ли в путь?
Впервые за все время короткого знакомства Омбус изобразил жизнь – он удовлетворенно хмыкнул. Чем несказанно удивил Валентину. Он развернулся и двинулся в направлении выхода из леса. Деревья не редели, но было видно, что скоро-скоро лесополоса закончится.
Валя шла и задавалась вопросом – что за цирк? Зачем эти концерты устраивают? Пытаясь оттереть краску с руки, никак не могла понять, каким образом ожог так быстро сошел? Когда она успела обзавестись татуировкой, да еще и такой непонятной? Скорее б уже добраться до цивилизации, исполнить то, что пообещала и вернуться в театр!
- Тетя Клава меня прибьет!
Лес, действительно, скоро закончился. Молчаливые люди, выйдя из-за деревьев, выстроились вдоль тропы, ведущей резко вниз. У ног Валентины облицованная ранним солнцем разлеглась низина с большим озером у одного края колодца и с широкими посевными площадями у другого. На берегу водоема обнаружились руины, зато все остальные постройки отличались аккуратностью и выглядели крайне ухоженными.
- Богато живете! – отметила вслух девушка, отдав тем самым команду на спуск. А сама краем сознания отметила, что находится явно дальше съемочных павильонов.
Больше никто никого не ждал. Статисты стали обгонять старца, спеша вниз по тропе. Вале пришлось тащиться со скоростью черепахи. Быстрому передвижению по пересеченной местности не способствовали ни туфли на невысоком каблуке, ни объемные юбки.
Через четверть часа Валю ждал отдых. По пути через деревню девушка еще раз убедилась – живут богато: у каждого хозяина и огород, и скотина, и дети в каждом доме, ухоженные дворы, чистые одежды, сытые взгляды. Самих детей на улице еще не было – рано, только солнце встало, зато пеленки и детские одежки, развешанные по веревкам, верно указывали – дети есть. Заботливые хозяйки уже выходили из домов, на ходу повязывая платки и зевая. И застывали с открытыми ртами, глядя на шествующую по улице королеву Марго. Еще бы! Подобные наряды в такой маленькой деревеньке разве что на картинках и увидишь…
- Стоп! – одернула сама себя Валя. – Какие такие деревеньки? Нарядов не видели… Интернет отключили, что ли?
Остановилась Валентина, застряли на дороге и другие люди.
- Вы что-то ищите? – решил уточнить Свадэк, подходя поближе к крутящей во все стороны головой гостье.
- Ищу, - кивнула Валя, продолжая вертеться. – У вас тут связи нет?
- Какой связи? – Заломив бровь, мужчина попытался попасть в поле зрения Валентины.
- Мобильной, конечно, - возмутилась девушка больше заданному вопросу, чем отсутствию вышек.
- Такой нет, - удрученно ответил Свадэк, опустив голову и искоса взглянув на Омбуса, - возможно, вас другая связь устроит?
Надежду в голосе Валя уловила четко, поэтому и обернулась мгновенно к мужчине.
- Вы позволите мне позвонить? – все еще с долей недоверия, уточнила девушка.
- П-позвонить… - у Свадэка задергался глаз.
- Связаться с цивилизацией, - с напором и верой переспросила гостья.
- С цив… цив… - нервный тик мужчины перерос в заикание.
Валя восприняла это, как плохой знак, и поспешила свернуть с опасной тропинки:
- Ладно, разберемся! – Улыбнулась и дружески похлопала собеседника по плечу – тот дернулся.
Реакция Свадэка не понравилась Вале еще больше. Мало того, что испугался просьбы связаться с цивилизацией, так еще и на контакт идти боится. Думает, привязываться к жертве не надо?
Омбус жестом пригласил следовать дальше. Пришлось согласиться. Что еще остается делать, если ты одета по моде королевского двора семнадцатого века? Сначала – переодеться, потом – бежать…
Сомнения не просто закрадывались в голову, они давили грузом. Как убежать от толпы? Мало того, что следят, так и окружить, загнать в ловушку им – раз плюнуть…
Нужен план! И Валентина не собиралась сдаваться без боя!
Девушку привели в дом: цокольный этаж из камня, первый и второй из дерева, высокое крыльцо, резные островерхие оконца. Первым на крыльцо поднялся Омбус, задержался, нарисовал круг у сердца и резким движением перечеркнул его, затем только вошел в открытую двустворчатую дверь. Вале была видна лишь спина старца. Однако, его задержка на пороге и странные движения рук Свадэка и других людей, уверили девушку – она в секте!
- Блин! – ругнувшись себе под нос и отказавшись подчиняться общим правилам, Валя просто вошла в дом.
Высокий потолок, паркет на полу, несчетное количество полочек и фигурок на них. А в дальнем от входа углу – глобус и две богини в протянутыми к шару руками: одна протягивает, даруя, другая – накрывает ладонями.
- Дарительница, - почтенно склонившись перед левой статуей, и придерживая рукой бороду, Омбус удивил Валентину проявленной гибкостью. – Хранительница, - и снова глубокий поклон. – Явь-Дарительница, - теперь поклона удостоилась Валя, и удостоверилась – ее принимают за воплощение одной из богинь.
- Если вы не будете предавать меня священному огню или воде, - не раскрывая рта, проговорила девушка, обращаясь к старцу, - или еще там чему-нибудь, я готова сыграть роль и отвалить к чертовой бабушке!
- О! – встрепенулся старик, в очередной раз шокировав Валю, восстав из мертвых. – Наша пра-пра-мать… - Омбус замялся, никак не мог подобрать слова, соответствующие состоянию, в котором должна пребывать святая бабушка воплощенной Богини.
- Я ей все расскажу! – пригрозила пальчиком девушка, обретая уверенность в своем мнимом могуществе.
Омбус проникся. Прикрыл глаза, втянул носом воздух…
- Все устали… Свадэк…
Помощник тут же очутился рядом, отдал приказ и двое молодых людей, подхватив Омбуса под руки, с прытью горных козлов понесли на второй этаж по одной из лестниц. Вале же предложили подняться по противоположной стороне.
- Мы дадим вам более удобную одежду, Маргарита Валуа, - декларировал Свадэк, держась на пионерском расстоянии от девушки и страхуя ее на крутой лестнице.
- И еду дайте, пожалуйста, - вклинилась девушка, оборачиваясь на провожатого.
- И горячую воду, если пожелаете.
- А натурального кофе у вас, что ли, нет? – расстроилась Валентина, думая, что горячая вода предназначена для питья. Вопросом же своим смутила мужчину.
- Кофе нет, - дернув скулой, ответил Свадэк и обернулся к помощникам, отдавая немой приказ – узнать и найти редкий «натуральный кофе».
- Тогда лучше ромашковый чай. - Ступая на последнюю ступень, Валентине показалось, что за спиной раздался облегченный вздох. Махнув рукой на догадки и пропуская провожатого вперед, девушка удовлетворенно кивала: ей нравились и ковровые дорожки, и кованные стилизованные под подсвечники настенные бра. – Свадэк, - дождавшись, когда перед ней откроется дверь, а остальные конвоиры исчезнут, Валентина решила начать с простого: - А тот посох, что вы ночью держали, он сколько жрет энергии?
Мужчина замер на пороге, глядя, как осматривает свое временное пристанище Явь-Дарительница, и в очередной раз, устыдившись собственного невежества, переспросил:
- Жрет энергии?
- Ну, да, - бросая чужую куртку на пуфик у кровати, Валя обернулась, повела плечом, так, чтобы затянутая в тиски корсета грудь обозначила свой объем, - сколько ему нужно батареек и надолго ли хватает?
План был до банальности прост – одного из охранников следовало приворожить и затем использовать для побега.
Взгляд мужчины заметался. Свадэк пытался смотреть куда угодно, лишь бы не на прелести воплощенной Богини.
- Батареек нет, - выдавил мужчина и сделал шаг назад, хватаясь за кованое кольцо стилизованной ручки. – Сейчас пришлю вам девушек…
- Они помогут мне раздеться? – томно вопрошая, Валя отвернулась от мужчины и, подняв руки, принялась вытаскивать из прически шпильки, тяжелые волосы, освобождаясь, падали сверкающими прядями на шею и спину.
Ответа не последовало. Валя услышала лишь шумный выдох и гулко ударившуюся об косяк дверь – в комнате стало тихо.
Не теряя времени, девушка ринулась к окну. Комната представляла собой прямоугольник, обставленный совсем не по фен-шую: двуспальная кровать под балдахином прямо напротив двери, два огромных стрельчатых окна по обе стороны от кровати, ширма, закрывающая один из углов, зеркало, повернутое лицом к кровати и такое же – на противоположной стене…
Умудряясь отмечать несуразные детали, Валя аргументировано отметала неудачные планы побега: окна второго этажа, хоть и выходили во двор, находились слишком высоко от земли, а крыша подсобного помещения или черного выхода – слишком хлипкая. Да и из двора был лишь один выход – планировка дома представляла собой незавершенный прямоугольник с разрывом в одной стене. И тот – лишь высокая арка.
- Хрен сбежишь! – Почесав в затылке, Валентина вернулась к экскурсии по комнате.
На стене слева от двери обнаружились часы. С двадцатью пятью делениями!
- Мечтала? – спросила сама у себя девушка. – Получите! Двадцать пять часов в сутках! Круто! Можно поспать на час больше!
Часы не издавали ни звука, хоть Валя и видела – стрелки двигаются.
Маленький перекидной календарь обнаружился на высоком комоде – двенадцать месяцев в году, но каждый – по сорок пять дней.
Дернув в удивлении бровью, Валя перешла к следующему экспонату – деревянные фигурки все тех же богинь, только теперь вместо оберегаемого земного шарика – младенец, сидящий на коленках, а в руках второй богини – меч. Лица, к сожалению, мастер не одарил деталями, поэтому рассмотреть схожесть с собственными чертами Вале не удалось.
В дверь постучали, без приглашения открыли и вошли. Две девушки. Одна с одеждой, вторая с подносом. Обе без стеснения прошли в комнату, оставили принадлежности и, развернувшись к двери, замерли на мгновенье, обнаружив Валентину. Очертив круг у сердца и перечеркнув его, словно пронзили стрелой, девушки, изображая спокойствие, поклонились в пояс.
- Да-а, - протянула Валентина, озадачивая служанок, - ну, типа, благословляю…
И изобразила жест фокусника, бросающего в зрителей невидимые брызги – та-дам!
Девушки, увидев на ладони татуировку, просияли лицами, и ринулись на выход, чуть не вприпрыжку. Пришлось их тормозить – с тяжелыми юбками Вале самой не справиться.
Облачившись в скромное одеяние и обнаружив приятную эластичность верхней рубашки, Валентина встала перед зеркалом.
- Ну, не трикотаж, но нормально, - пережевывая хрустящую корочку лукового хлеба, гостья крутилась перед зеркалом и хмыкала: боковой разрез на длинной прямой юбке цвета кофе с молоком бесстыдно оголял стройную ножку до самого основания бедра, и если бы не короткий подъюбник, были бы видны стринги; простая кофточка белого цвета с завязками на вороте до жути походила на нательное белье, но отлично скрывала детали округлой груди. Ни пояса, ни украшений на шею никто не выдал.
Невоспитанно ковырнув ногтем в зубах – а кого стесняться? – Валентина принялась за сытный завтрак. За окном раздались голоса. Пустой доселе двор ожил: загремели цепи или ведра, послышался визг свиньи, плеск выливаемой воды.
Сидя в кресле и вытянув ноги, Валентина потягивала пахучий напиток. В животе от него становилось легко, казалось, что можно еще впихнуть вот этой вкусной тушеной капусты или вон того мраморного мяса.
Допив и отставив чашку, Валя раскинула руки, откинула голову на спинку и, пообещав, что сейчас же отправиться в постель, мгновенно уснула.
Спала Валентина беспокойно. Слишком много выпало на ее долю. Однако, воспитанница детского дома, натерпевшись в детстве и в юности, повидав много горя, нашла покой, даже попав в руки к сектантам. Надежда, говорят, умирает последней. Валентина считала – это от недоедания и недосыпания. Питалась бы нормально, глядишь, и не откинула бы копыта.
Сейчас Валя находилась не в худшем положении – ее кормили, поили, спать уложили… Ой, уложили?
Поерзав немного и обнаружив себя не в кресле, а на мягкой постели, Валентина перекатилась на живот, объяла как можно большее льняное пространство, и попыталась приоткрыть один глаз.
Разговоры в ее комнате спать не мешали. В детдоме и стоя спать научили. Возмутил сам факт присутствия кого-то постороннего в личных покоях.
Попытки возмутиться, как и отогнать дрему, успеха не возымели. Зато закралось подозрение, что гостью опоили.
«Да и ладно! Чего уж терять? Карьера не состоялась, жених упорхнул, жизнь поломалась… Да хоть и сожгут меня – всем станет легче…»
Но упрямый здравый смысл не желал поддаваться унынию – навострил Валино ухо и стал прислушиваться.
- Она не спит, друзья мои, - констатировал один мужской голос. Бодрый, приятный, заметьте, с загадочным понижением тона в финалах фраз, - она грезит.
«Эх, таким бы тембром озвучивать пикантные сцены…»
- Это помешает? – уже знакомый сдавленный старостью голос уточнил у незнакомца.
- Это, друзья мои, крайне интересно…
Не менее интересно стало и Валентине. Лежа на животе и утопая в мягкой перине левой частью лица, девушка заставила правую бровь взметнуться, как ей показалось, вверх, но глаз так и не открылся. Как ни старалась Валя, веко не спешило подниматься вслед за бровью.
- Следует, кроме всего прочего, не допускать контакта с Руной, - решительно отдал приказ неизвестный. Голос звучал красиво, но вроде как двоился. Валя представила себе чуть заросшего бородой высоколобого профессора интимных наук, читающего лекции в небольшой шарик микрофона – отсюда и дублирование звука: как в первых рядах, слышишь и лектора, и его же голос из динамиков. – Я не уверен в ее силе наверняка.
- Сокрыть? – уточнил Омбус.
- Как минимум - замотать, - Валентина уже заочно влюбилась в обладателя чарующего голоса и уже через пару предложений вела мужчину под венец. – Дафтам, к нашему великому сожалению, уже доложили…
Сдавленный выдох обозначил еще одного присутствующего в комнате. Валентина не видела, не имела сил повернуться, поэтому оставалось полагаться лишь на слух. Сразу возник вопрос – отчего военное собрание решили провести в ее комнате? Это что, какой-то стратегический ход? Если хотят услышать ее мнение, какого тогда было опаивать? А если не хотят мнения, зачем тогда трындят в ее присутствии? Или знают, что она слышит все?
- У нас, коллеги, мало времени, - огорчил голос из микрофона. – Как ее зовут, знает кто?
- Маргарита Валуа, - ответил старик.
- Марго, - одновременно с Омбусом отметил Свадэк.
- Она не спит, друзья мои, - повторился незнакомец.
Воздух пришел в движение. Валентина почувствовала, как дернулась кровать, кто-то уперся рукой у ее головы, склонился и прислушался к дыханию. В носу защекотало от кислого запаха пива, решительно захотелось отпихнуть исследователя, но то ли сил не хватило, то ли воли, то ли, действительно, Валя спала – девушка не шевельнулась.
- Дыхание ровное – спит, - констатировал Свадэк и покинул ложе, чем немало удивил объект наблюдения. Как она может дышать ровно в таком перегаре?!
- Я буду ждать, господа, - донеслось до Валентины. Но столько колкого прагматизма было в этом обещании, что бежать сломя голову на зов мгновенно перехотелось.
- Мастер Вэрслан, - остановил прощание Омбус, - а как же время? У нас мало времени…
Пауза затянулась.
- Один день прошел, мастер Омбус. Осталось двадцать… - Все, кто был в комнате, дружно кивнули. Все, кроме Валентины. – Значит, надо идти самой короткой дорогой… Не иначе…
- Через Живой Лес?! – Свадэк был растерян больше всех. И напуган не меньше.
- А как еще, друг мой любезный? У нас полмесяца на все про все…
Ища поддержки у седого мастера, Свадэк состроил жалобную мордаху, поджал губу. Оценив помощника беглым взглядом, старец повернулся к зеркалу, чтобы узреть немой ответ на лице своего собеседника.
- Это не Танцующий на лезвии ножа, однозначно! – покачав головой и подперев рукой подбородок, вынес вердикт младший мастер. – Я был неуверен, но… - В комнате вновь воцарилась тишина. Мастер Вэрслан отошел от зеркала, пропадая в мутной дымке, но уже через миг вернулся: - Оврэк Бэш… Только он может успеть…
Зеркало вновь обрело кристальную прозрачность, по привычке отображая убранство комнаты. Мастер Омбус самостоятельно дошел до кресла и упал в него мешком. Валентине показалось, что она услышала перестук костяшек.
- Ее подготовить следует…
- К дороге через Живой Лес?! – снова возмутился Свадэк, полностью разрушая образ мудрого и спокойного помощника мастера Светлой Магии. – К такому не подготовишься…
- Достаточно… – устало перебил старец. – Оврэк Бэш скоро появится. Он научит… Она спит… - нахмурившись собственным мыслям, Омбус повернул голову к неаккуратно лежащей на постели девушке. – Пускай спит…
Ровно этого и ждала Валентина. Стоило старику просипеть «Пускай спит», как сон улетучился. Девушка зевнула, сладко потянулась и открыла, наконец, глаза.
- Так! – Сев в кровати и ответив кивком на приветливую улыбку Свадэка, Валя повернулась всем телом к старцу. Дневной свет полуденного солнца освещал лишь одну половину лица Омбуса. Вторая оставалась в тени и навевала мысли о пустоте. – Что я должна сделать, чтобы получить билет домой?
Потирая руки, Валентина приготовилась слушать.
Омбус кинул взгляд, острый, как копье, в Свадэка, и тот испарился.
- Вам необходимо добраться до княжества Акер, на восточную его границу, во владения мастера Вэрслана Блазко.
- Это кто еще такой? – встряла девушка. Старик говорил слишком медленно, а молодая кровь в жилах кипела. С одной стороны – хотелось поскорее избавиться от сумасшедших сектантов, с другой – Валя никогда еще не принимала участие в ролевых играх. Нет, игра на сцене не считается!
- Мастер-хранитель знаний, величайший из бывших когда-либо, мощнейший по силе волшебник земель Светлой Магии.
- Хм, - недоверчиво прищурилась Валя, - величайший, богатейший, мощнейший… Ему корона не давит?
- Короны у нас служители магии не носят, - на удивление спокойно отреагировал на сарказм девушки старый мастер. - Вэрслан Блазко – единственный, кто поможет вам выполнить миссию и возвратиться домой.
- Отлично! – В очередной раз хлопнув в ладоши и потерев их друг об друга, Валентина поерзала на постели, сбивая покрывало в кучу. – Далеко до него?
- Двадцать дней ходу…
- Чего?! – Брови вновь изогнулись по невообразимой кривой. – Какие двадцать дней?! С ума сошли?! Я понимаю, что меня там дома уже ничего хорошего не ждет! Но у меня с собой ни денег, ни одежды… Я где жить буду, меня кто кормить будет? Я не хочу снова посуду мыть! Отмыла своё! Хватит! И «ходу»... Что значит – ходу? Пешком, что ли?!
Валентина встретилась взглядом с Омбусом и только теперь поняла, в чем неправильность черт лица старика – у того не было бровей. Нечем было махать – отсюда и бесстрастность на лице!
- Дорога через Живой Лес возможна и верхом. Только, - снова одно «но» слизало озарение с лица Вали, как корова языком. – Только Оврэк Бэш ходит пешком и плывет…
- А Бэш этот зачем мне? Мы не со Свадэком поедем?
Омбус прикрыл глаза и отрицательно качнул головой. Не осуждающе, а просто констатируя факт. Валя устало потерла глаза. Помычала в сложенные лодочкой ладошки.
- На машине никак? Только через лес?
Вместо ответа старик провел рукой над крышкой стола и, повинуясь его приказу, на столе расстелилась карта. Валентина такого иллюзиона еще не видела, вытянула шею, удивленно уставившись на картинку.
Границы областей, или «камератов», пульсировали каждый своим цветом. Королевство Каверно граничило с десятком других государств, однако выделены были яркостью и насыщенностью лишь три из них: Каверно, Акер и Тсуатти-Дафт. Каверно, напоминая очертаниями сдутую шину, было разделено ровными линиями на округи – камераты. Левую часть королевства «слизала» языком черно-белая корова Тсуатти-Дафт. Именно языком! Если бы карту повернули против часовой стрелки на девяносто градусов, захваченный врагами кусок земель был бы похож на свисающую каплю.
Княжество Акер граничило с Каверно на юге, и на карте было изображено полумесяцем, висящим рожками вниз.
- Мы – здесь, - повинуясь взмаху руки, на одной из северных границ королевства Каверно мигнула и погасла точка. – Необходимо попасть сюда, - и другая точка подмигнула с противоположной стороны карты. – И самый короткий путь…
- Через земли Тсуатти-Дафт, - закончила Валентина, рассматривая карту. – Все хорошо, только загран-паспорт я с собой не брала…
Старик покачал головой:
- Бумаги не нужны…
- Бли-и-ин, - скривилась девушка, - ну, серьезно! Двадцать дней… Пешком… Сколько тут километров? – прочертив пальцем прямую линию от точки отправления до точки прибытия, уточнила Валентина.
- Две тысячи…
- Ну! Сутки… двое суток на поезде! Два часа на самолете! В чем проблема-то?!
Старец склонил голову, несколько раз провел пальцем по месту, где у нормальных людей находится бровь.
- Мы не знаем про «напоезде» и «насамолете»… Мы пешком…
- Староверы хреновы! – не сдержалась Валя, но тут же закусила губу, испуганно глянула на старика. – Хорошо. Двадцать дней пешком… А знаете, это попахивает пятнадцатью годами заключения!
- Всего двадцать один день отведен Дарительнице…
- Опять Дарительница… опять… - Оттолкнувшись, Валентина упала на спину, волосы в беспорядке рассыпались на покрывале. – Хорошо. Пешком… А дальше?
- Мастер Вэрслан укажет, что делать…
- А кто со мной пойдет? – Почуяв вдруг ветер перемен и вспомнив, с каким трепетом и ужасом произносил название маршрута Свадэк, Валентина прищурилась в задумчивости.
- В сопровождении будет лишь Оврэк Бэш. Никто кроме него через Живой Лес не проходил…
- Что за Живой Лес? – Решив получить всю информацию до конца, Валентина вновь села вертикально, и приготовилась слушать.
- Царство Тсуатти-Дафт породило его. Там ходят деревья, разговаривают звери, и люди – не люди…
Валя тут же провела аналогию с зоной отчуждения. Это что ж получается? Эти фанатики затащили ее куда-то под Чернигов, а топать она должна в сторону Киевской области и проходить через Чернобыль? Они знают, что там – режимные объекты? Или у них есть разрешения на экскурсии? А дальше куда? Две тысячи километров – это и до Белорусии можно дойти… А там точно нужен загранпаспорт! С другой стороны, это же здорово! Один всего провожатый, и обжитые места будут по дороге – точно. Омбус говорил, этот Бэш плавает, значит – есть лодка. Поплывем по реке Припяти?
И вдруг закралась интересная догадка в голову: а, может, это «приключение» - заказное? В Валентину давно и безнадежно влюблен однокашник; может, этот Бэш и есть ее поклонник? Конечно, пока Валя не могла объяснить себе, как она могла преодолеть столь большое расстояние от дома до этого лагеря сумасшедших за столь короткое время! Или все-таки ее успели, например, хлороформом усыпить? С другой стороны – разве важно теперь, после предательства любимого, туда возвращаться и стоит ли спешить вообще? Ведь дома никто не будет ждать, нЕкому будет приготовить ужин, нЕкого будет ждать, придется искать новую работу и жилье, оплачивать полную стоимость испорченного наряда… Возможно, если Валю объявят в розыск, ей удастся избежать штрафа? Она вернется, не как воровка, а как жертва…
Настроение тут же улучшилось. Улыбнувшись решению проблемы, Валентина вновь обратила внимание на старца.
- Явь-Дарительница заклеймена знаком Бессмертной Любви, - продолжал выдавливать из себя слова Омбус, - она приведет в мир Дитя и одарит его своей Любовью. Только тогда темная власть двоих, похожих друг на друга, как две капли воды, развеется прахом…
Валя задумалась.
- Так что, получается, я должна дойти в княжество Акер, найти там ребенка, отдать ему это, - девушка ткнула пальцем в центр ладошки с татуировкой, - и всемогущий Вэрслан отправит меня домой?
- Та-а-ак, - утверждающе протянул старик и замер.
- В общем, - немного помолчав, сообщила Валентина, - я готова принять участие в столь грандиозной постановке. И развлечение, и строчка в портфолио. У вас фотоаппарат есть? – Омбус молчал. – Э-эй, мастер Омбус, у вас фотоаппараты есть, говорю? Уснул, что ли?
Потянувшись через полкровати к старику одной рукой, Валя уперлась в край постели второй, но скользкие простыни поехали, и девушка на всем ходу въехала старику головой прямо в живот. Тот даже не охнул. Лишь согнулся пополам и уткнулся носом прямо в поясницу Валентины. Сложившись в импровизированном гамбургере, Валя попыталась выбраться, но тело Омбуса хоть и казалось тщедушным, а вес все же имело.
- Мастер светлых магических наук, прошу вас – слезьте с меня! – извиняться за то, что сделала больно, Валя не собиралась. Так же не собирался исполнять и просьбу старик. – Эй! – Девушка подвигала поясницей, продолжая греть правой щекой сгиб ноги мастера. – Э-эй! – Омбус не реагировал. – Это ж надо так крепко спать!
Кряхтя и сетуя на слабое стариковское здоровье, Валя правдами и неправдами раскачала кресло и вместе с мебелью свалилась на пол. Откатившись, девушка обернулась.
Крик застрял в горле. Омбус лежал на боку, неестественно вывернув шею, и не дышал. Валю затрясло – она только что убила старика!
Закусив ноготь большого пальца и сдерживаясь изо всех сил, чтобы не расплакаться, Валентина поползла задом к двери.
- Свадэк… - Во рту пересохло, поэтому и зов вышел слишком тихим. Прочистив горло и набрав побольше воздуха, Валя повторила попытку: - Сва-а-адик!
Как в ватном тумане наблюдала Валентина за ворвавшимся в опочивальню мужчиной, как присев у тела, он попытался нащупать пульс, затем позвал еще людей на помощь. Наблюдала, словно за происходящим на экране телевизора: кто-то принес расшитый узорами саван небесно-голубого цвета, Омбуса вновь усадили в кресло, укрыв с головой, четверо мужчин подняли импровизированный трон и снесли вниз.
- Это я? Я? Я убила? – вопросительно глядя на Свадэка, что пытался поднять девушку с пола, лепетала Валентина. – Я его ударила нечаянно… Падала и попала… - не реагируя на уговоры и отрицательное качание головой, Валентина продолжала говорить, жалобно поскуливая. – Что теперь будет? Меня будут судить?
Мимо прошли, одарив тяжелым взглядом, две мужеподобные барышни. В открытую дверь Валентине было видно, как молодые особы встали друг напротив друга, окружив место, где только что стояло кресло, подняли руки, направив их навстречу друг другу и, запрокинув головы, закрыли глаза. Стоило девушкам, не опуская рук, пройти по кругу и поменяться местами, как в импровизированной колбе из ниоткуда возник туман, сконцентрировавшись и обретя формы: белесые фигуры задвигались, показывая картину, как живой Омбус шевелил губами, глядя на сидящую на кровати Валю, затем девушка потянулась рукой к старику, поехала на простынях и по инерции въехала головой в живот старцу.
- Вы видели, - сбрасывая с рук невидимые путы, обернулась богатырша к Свадэку. – Мира в ее царстве мастеру Омбусу…
- Мира ему… - вторил Свадэк, все еще поддерживая обмякшую Валю за предплечье.
Сама же Валентина уже не знала, что думать… Сектанты со сверх секретным оружием? Столы-проекторы? Машина, проектирующая события на месте преступления? Куда попала королева Марго?!
- Вечером будут проводы, - вклинился внезапно в поток мыслей Свадэк, - вам следует подготовиться…
- Как? – уточнила Валя, слегка пришептывая и таращась в открытую дверь – заходить в комнату, где недавно был мертвец, не хотелось.
- Хорошо выспаться…
Абсолютно бесполезный совет Валя оценила – попыталась просверлить дырку в спине уходящего по лестнице мужчины, однако, Явь-Дарительница не обладала ни магией, ни супер-технологиями. Поэтому ничего со спиной Свадэка не произошло.
Решив, что не то, что спать – даже находиться в комнате не станет, гостья сдернула с кровати покрывало, и быстро-быстро спустилась вниз, в главный зал с деревянными воплощениями Богинь. Там девушка забилась в угол, укуталась покрывалом, но ее все равно потряхивало. И вовсе не от холода.
По залу сновали люди, гремели ритуальной посудой, бросали странные взгляды на девушку, но не трогали и не пытались заговорить. Глаза Валентины моргали все медленнее, веки становились тяжелее, и, в конце концов, девушка уснула, поджав ноги и съехав по стенке. Жесткая деревянная лавка не стала помехой. Глубокий сон поглотил сознание мгновенно.
Проснулась Валя резко – вскинувшись и обнаружив себя в полнейшей темноте и тишине. Звуки приглушенно доносились из-за дверей, окна зала были плотно зашторены.
Закутавшись в покрывало, словно в плащ, девушка пошла на звук. Как она и предполагала, за статуями богинь, скрытая от глаз, находилась дверь, выходящая во внутренний двор. Стрельчатая, двустворчатая, оббитая железом и украшенная завитками ковки, она поддалась не сразу. Вале пришлось толкать бедром, а затем просачиваться в щель.
В нос мгновенно попала пылинка – захотелось чихнуть. Но обнаруженное за дверью не позволило исполнить задуманное – Валя открыла рот от удивления. Весь двор был заставлен свечами. Узоры повторялись зеркально, образовывая импровизированную «красную дорожку».
Уже ступив на землю, Валя обернулась: видимо, из дверей храма, если зал можно так вообще назвать, будут выносить тело. Возможно, вон та арка на противоположном конце двора – стилизация райских врат…
Опираясь лишь на собственные догадки, Валентина побрела на звуки голосов. Небо уж давно озарилось мириадами звезд, а свежесть ночного ветерка чувствовалась кожей.
Пока шла, задалась вопросом: а в какие это широты ее занесло? На дворе – апрель месяц, а она, да и другие люди, преспокойно передвигаются в летних одеждах! А где слякоть? Где лужи от растаявшего снега? Где порывы холодного ветра? Где? Куда затащили Валентину? Не в тропики – точно! В тропиках такие деревья не растут! Там – пальмы, папоротники, лианы…
Девушку от занятных вопросов отвлек шум. Там, где гомонили человеческие голоса, горели костры. Только натуральное, природное освещение. Даже торшеров-посохов видно не было.
Дабы не привлекать к себе лишнее внимание, Валя шла, прижавшись к стене. И ее, действительно, никто не заметил.
Было время рассмотреть внимательно приготовления. Культ двуединой Богини предусматривал зеркальное отражение – всего было по два.
Душа внезапно ушла в пятки: а вдруг и покойников им тоже двое нужно?!
Привычно стрекотали цикады, шумел ветер в вершинах деревьев, запах нагретых огнем камней и смола деревьев причудливыми узорами вплетались в торжество вечера. Напряжение ушло – сон вернул Вале силы. Больше не хотелось говорить много. Хотелось много молчать.
Медленно шагая вдоль внешнего круга, сложенного из обтесанных бревен, и периодически маневрируя, избегая столкновений, Валя рассматривала лица, наряды, прислушивалась к разговорам: никто не плакал, большинство вспоминали Омбуса, смеялись, добро улыбались. Теплота, исходящая от костров, растапливала души, подогревала воспоминания, заставляя их радужными кругами всплывать на поверхность.
Людей было значительно больше, чем встретилось Валентине в лесу. Поэтому среди многочисленной толпы лишь изредка девушка обнаруживала знакомых. Детей слышно не было. Видимо, ритуал не предусматривал присутствие самых младших.
С очередным поворотом головы Валентина заметила ровно напротив себя еще одно новое лицо. Мужчина был высок и смугл. Небрит и нестрижен – длинные волосы были стянуты в тугой узел на затылке, блестели в бликах костров и лишь по цвету бровей можно было догадаться, что перед Валентиной - брюнет. Кроме того, одет незнакомец был не по сезону – в одни штаны и бусины на запястье. В левом ухе – серьга из длинного узкого пера в мелкую полоску. Если бы не его изучающий взгляд, Валентина, наверняка, не обратила бы на неизвестного внимания. Но тот хмурился, глядя на девушку. Смотрел из-под бровей. Шагал медленно, заставляя Валю поворачиваться против часовой стрелки вслед направлению собственного движения. Лишь через некоторое время Валя догадалась – тот провоцировал, чтобы рассмотреть незнакомку со всех сторон. Однако, что можно рассмотреть под хитоном из постельного одеяла?
Решительным жестом Валя сбросила покрывало на лежащее у ног бревно, демонстративно отвернулась, встав вполоборота к мужчине.
- Скоро начнется, - раздалось внезапно возле уха, слегка напугав Валентину. Свадэк лишь на мгновенье отвлек девушку, но этой доли секунды хватило для того, чтобы потерять из виду загадочного гостя. Помощник Омбуса тянул за собой, и Вале пришлось подчиниться.
Обойдя ряды и остановившись ровно напротив арки, Свадэк, продолжая хранить молчание, повел Явь-Дарительницу к центру площадки.
Паника, доселе трепыхавшаяся слабым огоньком в груди девушки, разошлась, сжигая внутренности – второй труп все-таки нужен сектантам!..
- Твое место – здесь, - мужчина указал на бревно в первом ряду. – Мы не сядем до тех пор, пока мастер не отправится в последний путь.
Валя перевела удивленный взгляд на центр площадки: середина правильного круга отличалась по цвету – земля была посыпана мелкой белой галькой, пористой и матовой, и ничего похожего на кострище или выкопанную могилу там не было, каким же способом собирались избавляться от тела старого мастера?
- Поняла, - кивнула Валентина, - не садиться… - А сама думала: долго ли придется ждать вознесения?
Мелькнувшее вновь в толпе оголенное плечо заставило вернуться мыслями к полуобнаженному мужчине. Нет, желания он не вызывал – лишь интерес. Когда все одеты: рубахи, плахты, сорочки, жилетки, куртки, - неизвестный телесно откровенничал!
Однако пересечься взглядами было не суждено. Из полумрака внутреннего двора выдвинулась процессия в голубом. Тело Омбуса, закутанное в саван, усадили в кресло из комнаты Валентины, и несли теперь на плечах.
Девушка успела подумать: «Если у сектантов такой обычай – хоронить с местом или предметом, тогда что делают, если человек умер в кровати или в машине?»
Процессия тем временем, переступая через бревна, вышла на середину круга. Кресло установили на белые камни, девушки возложили цветы и фрукты, заставив Валентину прикусить губу – из Омбуса, похоже, собирались приготовить щербет…
Приготовившись к долгой проповеди, Валентина прикрыла глаза, потянула воздух носом, уловив аромат благовоний, однако, вместо громогласного «Мира почившему!» до слуха донеслось мелодичное «м-м-м». Один женский голос, отпев мелодию первого куплета, взял на тон выше и повел песнь дальше, а второй женский голос, подхватив канон, запел вновь первый куплет. Затем третий и четвертый… пока хор не увеличился. Даже Свадэк пел.
Отпевание было необычным. Никаких тебе плакальщиц или ирландского потчевания шуточками. Никаких танцев с бубнами или молчаливого копания в себе.
Мелодия была проста, так что и Валентина не заметила, как подхватила ее. Раскачиваясь в такт мелодии, девушка скользила взглядом по кругу. Внимание привлек внезапно вспыхнувший по краю белого каменного пятна синий огонь. Он ультрамариновым прибоем накатывал от края окружности к центру, пока не забрался под кресло с покойником. Валя замолчала, во всю таращась на диво дивное.
Песня не прекращалась. По поверхности сизого огня вдруг пробежала волна, закрутила дымок смерчем - тот стал разрастаться ввысь, закручивая оторвавшиеся лепестки цветов против часовой стрелки. Все выше и выше поднималась белесая завеса, пока не закрыла полностью тело старика, а затем в один миг опала, растворив в ночи все, что когда-то напоминало человека. И кресло пропало тоже. Круг из белоснежных камней был девственно чист. Песня смолкла.
Взволнованно дыша, Валя переводила взгляд с одного лица на другое. Ни торжественность происходящего, ни спокойствие присутствующих не могли унять страха – мозги отказывались принимать информацию: нет таких технологий в ее мире! Нет, и появятся не скоро!
Слезы наворачивались на глаза, руки тряслись, отказываясь подчиняться. И когда люди расселись по местам, Валя продолжала стоять соляным столбом. Ища помощи или поддержки, она повернула голову.
Свадэк смотрел на Явь Дарительницу снизу вверх, тянул за руку и тихо-тихо говорил:
- Он в лучшем из миров, он у матери Дарительницы в объятиях. Не надо плакать из-за того, что…
- Это я его убила, - стуча зубами и отказываясь сесть, навела напраслину на себя Валентина.
- Нет, Марго, нет, - Свадэк теперь уже двумя руками тянул, пытаясь усадить девушку рядом с собой, - он дождался, как хотел, Явь Дарительницу. Дождался и ушел с миром…
Валя, наконец, уселась, устало потерла глаза, помассажировала виски…
- Я не понимаю… не понимаю… Свадэк, - моля взглядом о пощаде, девушка повернулась всем корпусом к сидящему рядом мужчине, взяла его за руку, - Свадэк, объясни мне – что это за технологии? Какой гадостью химической вы обработали… это… это… - Валя не могла подобрать слов, поэтому просто махнула в сторону центра круга, - чем вы меня опоили, почему я видела себя и Омбуса там в комнате? Почему при всем этом техническом богатстве, у вас нет фотоаппаратов?!
Валя чуть не плакала, в Свадэк молчал, влюбленными глазами глядел на девушку, и взгляд его все больше затуманивался.
- Свадэк, почему молчишь? – потеребила Валя мужчину за руку. – Э-эй! Очнись!
Но помощник мастера не желал возвращаться в реальность: поднял медленно руку, провел кончиками пальцев по коже у виска изумленной Валентины, прочертил линию от мочки уха до ключицы…
- Что… - начала было Валя, но спросить не успела – кто-то подлетел вихрем и с силой вырвал руку из захвата. Валя отшатнулась, чуть не съехав с насиженного места.
- Бэш? – удивленно моргая и глядя на появившегося так внезапно мужчину, Свадэк сидел на земле – он не удержался на бревне, и пытался отогнать туманную пелену с глаз. – Ты чего?
Тот, кого назвали Бэшем, порывисто шагнул, присел перед Валей на корточки и, перехватив запястье, продемонстрировал молодому мастеру татуировку.
- Отпусти! – Попыталась вырваться Валя. Куда там! Была одарена злющим взглядом и буквально пригвождена к месту.
- Руна Любви… - утвердительно закивал Свадэк, игнорируя попытки девушки вырваться, и глядя только на Бэша. – Я знаю, что у нее Руна. Ах, дафт! Я же должен был ее замотать!
Дернув с досады головой, Свадэк отвернулся, махнул кому-то рукой, и вновь обратился к Бэшу:
- Не надо смотреть на меня так! - Чуть строже, чем следовало, глянул на визави мастер. - Впредь буду осторожен.
Валя ничего не понимала, хоть головой бейся! Зачем заматывать руку, если раны нет? Что это происходит каждый раз, когда она дотрагивается до Свадэка? Природный магнетизм? Или задумка режиссера?
Тем временем принесли ленту. Помощник Омбуса, успевший забраться обратно на сидение, аккуратно взял руку Валентины, стараясь не дотрагиваться до татуировки, приготовился заматывать ладонь.
- Не надо! – возмутилась девушка, отдергивая руку. Но ахнуть не успела, как была схвачена и вновь пригвождена к ноге Свадэка. – Грубиян! – плюнула оскорблением в Бэша – тот и бровью не повел, сидел на корточках, и крепко сжимал запястье, пока насупленный Свадэк обматывал тканевым бинтом женскую руку. – Зачем заматывать?
- Так надо, - угрюмо и коротко выдал Свадэк, видимо уже заразившись суровостью незнакомца. – Это, - он поднял Валину ладонь и потряс ею перед глазами, - не игрушки.
- Понятно, что не игрушки! – все-таки выдергивая руку и прижимая ее к сердцу, возмутилась Валя. – Это моя рука…
Попытку нащупать кончик ленты пресек сидящий перед девушкой мужчина – резко, грубо дернул за руку, накрыл ладонь ладонью и покачал головой. Ни звука, ни полуслова – только взгляд из-под бровей.
Почему-то захотелось послушаться. Но, Валя никогда не была сторонницей преклонения перед божествами с гладкой кожей и грудой мышц, поэтому взбунтовалась:
- Моя рука! Что хочу то и делаю! – Дерганья не помогли. Еще и Свадэк положил свою ладонь поверх.
- Марго, не надо, - грустно и довольно тихо попросил он. – Тебе достаточно прикоснуться к кому-нибудь… к любому… и вот этим знаком… ты вызываешь чувства и желания, которым трудно противостоять…
Стоило девушке услышать виноватые объяснения, тут же в голове всплыл образ по щенячьи преданно глядящих глаз, и затуманенные вожделением взгляды помощника старого мастера…
- Это какая-то гормональная отрава? – Почесывая замотанную ладонь, хмурилась Валя. Полуобнаженный мужчина и так привлекал много внимания, и она – объявленная Явь-Дарительница, тоже подливала масло в огонь интереса. Чувствуя постоянно неуменьшающийся со временем интерес к себе, не хмуриться было невозможно.
Коротко взглянув на Бэша и тяжело вздохнув, не получив ничего, кроме молчаливого «разбирайся сам», Свадэк взял Валины руки в свои:
- Тебе предстоит много пройти, - тоном обреченного на страдания мученика, начал Свадэк, - Живой Лес – это цветочки. Тсуатти-Дафт уже знают о твоем приходе. Они знают, что ты направляешься к Вэрслану Блазко в Акер. Одни говорят, он прячет Дитя, которое должно спасти мир от сил Зла и Тьмы. Другие уверены, что Дитя еще не родилось… В любом случае, сказать может лишь Вэрслан. – Валентина слушала, не перебивая, параллельно наблюдая за реакцией мужчины, что держал руку с татуировкой, но больше и не думал соблазняться. – За вами будут наблюдать, искать, препятствовать передвижению. Но я уверен – вы доберетесь. Бэш хороший…
- И молчаливый, - хмуро заметила Валентина, косясь на сидящего у ее ног смуглого мужчину. Сейчас он смотрел в сторону, позволяя рассмотреть свой профиль в деталях.
- Марго! – от созерцания отвлек Свадэк. – Мы не знаем, насколько сильна Руна. Не знаем, иссякнет ли ее сила, если злоупотреблять… Или наоборот, надо ее подпитывать…
Последнее предположение вернуло былую скованность в поведение помощника Омбуса. И привлекло внимание Бэша: он свел брови к переносице, бросил колкий взгляд на Валентину, затем – на Свадэка, и, нахмурившись еще больше, потребовал объяснений.
Свадэк окончательно смутился.
Валентина догадалась и, не жалея ни молодого мастера, ни чужих подслушивающих ушей, рассмеялась:
- Ты что, решил Явь-Богиню в постель затащить? А-ха-ха! Какой шустрый!
Валиного веселья Бэш не разделил. Поднялся, хлопнув Свадэка по колену, встряхнулся и пошел прочь. Валя провела мужчину ехидным взглядом, готовая вслед сказать колкость, но тут внезапно в руки дали горячий горшочек и отвлекли внимание девушки.
- Это что еще? Очередной дурман? – Недовольство, хоть и совершенно искусственное, выбралось наружу.
Знала бы Валя, что подобным поведением не раз и не два заставляла сомневаться Свадэка и окружающих ее людей в божественном происхождении Явь-Дарительницы! Не вязались как-то капризы и ехидство с образом мудрой и всемогущей Богини. Поначалу, когда был еще жив Омбус, несоответствия списывались на адаптацию и привыкание к новому миру, к физическому телу, к остаткам человеческой души, тело которой заняла Богиня. Однако, как ни старались служители Светлого культа, а первое впечатление всегда оставляет отпечаток на образе… Явь-Дарительница теряла поклонников.
Открыв крышечку глиняного горшочка, девушка осторожно принюхалась:
- Ум, недурно… А что это?
- Бараболька с олениной и лучком, - не отрываясь от поглощения пищи, ответил Свадэк. Ел он, как и полагается жителю сектантской деревни – с ножа.
- Бараболька – это картошка? – кривясь от созерцания неаккуратного приема пищи, уточнила Валя. – А ложки-вилки выдают тут?
- Вилками на проводах никто не ест, - уплетая за обе щеки, отозвался Свадэк. – Острыми концами можно нечаянно зацепить саван ушедшего и не пустить в мир покоя…
- А ножом, тоже, кстати – острым, мы ему крылья не подрежем? – Королевская ехидна вновь подняла голову.
Замечание Явь-Дарительницы прозвучало для Свадэка, как гром среди ясного неба. Он замер, сглотнул, словно пытался проглотить камень, а не оленину, уставился на нож. Затем перевел взгляд на Валю и беспомощно свел брови, рассмешив девушку до слез.
- То, что я ваша Явь-Богиня, не значит, что у меня нет чувства юмора, - примирительно похлопав мужчину по плечу, улыбнулась Валентина. Свадэк прочистил горло, вернулся к пище, однако поглощал ее уже без энтузиазма, то и дело бросая косые взгляды на соседку по бревну.
Попробовала блюдо и Валя.
- А что, Бэш вообще никогда не говорит? – поискав в бурлящей толпе обнаженный торс будущего проводника и не найдя, Валентина попыталась загрести еду ножом – не вышло. – И что, одежды ему не досталось?
- Одежды? – переспросил Свадэк. – А, так он все время так ходит… На нем – ни капли жира. А мерзнет именно жир. Мышцы не мерзнут.
- Аха, - дождавшись, наконец, ложку и приступив к еде, промямлила Валя, - а еще его греют нескромные взгляды ваших девушек.
- Чего? – словно впервые услышав подобное, вскинулся Свадэк. – Где?
- В Караганде, Казахстан! – съязвила Валя, пережевывая оленину. – Присмотрись…
Свадэк, хмурясь и не веря своим глазам, сидел, закусив губу и позабыв про еду.
- Он нечастый гость у нас, - вынес приговор. Но добродушие больше не вернулось – Свадэк так и остался хмурым.
- Так, а почему он не говорит? – Отставила полупустой горшочек Валя, и кивком головы поблагодарила парня, что забрал посуду. – Немой?
Горестно вздохнув, помощник старого мастера обернулся к Вале и, выдержав паузу, поведал:
- Он не немой. Просто… мало говорит.
Плакать или смеяться – не могла решить Валентина. За этим нелегким делом и застал девушку гром.
Небо расчертила длинная ломаная линия, мелькнула и пропала, заставив всех задрать голову.
Валя не осталась в стороне, только когда все вдруг стихли, и стало слышно, как потрескивает в костре хворост, девушка опустила взгляд и обнаружила наблюдателя – Оврэк Бэш, возвышаясь как минимум на голову над толпой, следил зорким соколом за Валей. И ни капли не смутился, когда встретился взглядом с объектом наблюдения.
- Тсуатти-Дафт сердятся… - прошелестело рядом, колыхнув локон у виска.
Валя готова была обернуться и популярно объяснить неучам, что такое гром и откуда берется молния, но в последний момент передумала.
- Завтра рано вставать… - заметил Свадэк, неотлучно находящийся рядом.
- Чур, я не буду спать в той комнате, - изобразив ужас и покосившись в сторону дома, Валентина переступила с ноги на ногу. – Никто не хочет взять на постой Богиню? Никто? Хоть кто-нибудь?
Проливной дождь, сорвавшийся, словно дикий зверь с цепи, в мгновение ока очистил площадь. И вовсе не из жалости или желания прикоснуться к Великому, но Явь-Богине все же предложили место для ночлега. Рядом с хлевом. К сожалению, предложение не показалось Валентине подозрительным – она по привычке скривила губы и сообщила, что будет спать на скамье в храмовом зале. А равнять ее с новорожденным Спасителем, кто, как известно всем, родился именно в хлеву, считает кощунством.
Задрав нос к небу и забрав с собой покрывало, девушка прошествовала в арку, но уже в нескольких шагах от входа в храм расстроилась – никто не предложил ни ванну принять, ни душ.
Пока Валентина жила на довольствии – ее переодевали, ухаживали, готовили и кормили, и даже посуду мыли за нее, - девушка ни разу не вспомнила про водопровод. Ложиться грязной, ой, как не хотелось. Поэтому, забежав на ступени и не обнаружив никого в доме, схватила первую попавшуюся миску со стола и выставила на крыльцо, дабы набрать дождевой воды.
- Секты сектами, но и о гигиене подумали бы! Как вы детей умываете?! – сидя на корточках и дожидаясь, пока наберется дождевая вода, Валя бурчала под нос, перебирая всевозможные блага цивилизации, от которых она бы ни за что не отказалась…
Оврэк Бэш, до сих пор остававшийся незамеченным Валентиной, стоял в непосредственной близости и внимательно слушал. Вода с небес не пугала его, зато обнаруженные задатки зрелости в девушке дарили надежду на успешный исход дела. Поступившая недавно к нему информация про гостью немного не соответствовала образу, представшему пред очи Танцующего на лезвии ножа: строптива, брезглива, ехидна и чересчур болтлива. А говорили – она мила и образована…
Проследив за Валентиной, уходящей в дом, Бэш скользнул к двери и смог, не задев ее, попасть внутрь. Девушка, поставив миску на скамью и ругая, на чем свет стоит, обычай не освещать помещения, прошла мимо притаившегося проводника, не заметив у стены мужчину, и плотно закрыла дверь.
Оценив поведение Валентины, как неаккуратное, Оврэк опустился на скамью и прикрыл глаза. В селении опасаться нападения врагов было бессмысленным. Предатели-информаторы хоть и присутствовали, но они были лишь информаторами – не убийцами. Уже завтра донесут царицам Тсуатти-Дафт о том, что Танцующий на лезвии ножа прибыл, что пророчество сбывается, но прежде, чем сообщат, в какую сторону отправились путешественники-двойники, Бэша и Явь-Дарительницы в деревне уже не будет.
Хорошо, когда в сутках на один час больше – можно подольше поспать…
Так думала Валентина, укладываясь на жесткую скамью и подкладывая руку под голову. Как же обманывалась девушка! Не успела она досмотреть первый сон, как кто-то неуклюжий толкнул ее в бок.
- Япон… - не успела проворчать Валя, как рот ей тут же зажали рукой. Замычав и дернувшись, тут же была скручена в бараний рог. Еще и на пол грохнулась! На ухо кто-то зашипел и слегка ослабил хватку со спины. Набрав в грудь побольше воздуха, чтобы закричать, Валя вдруг часто-часто заморгала, потому что откуда ни возьмись перед глазами заплясал огонек свечи, освещая знакомую нитку с бусинами – браслет на запястье Оврэка Бэша.
- Зачем ты это делаешь? – зло шипя и сбрасывая с себя руки сидящего за спиной мужчины, Валя обернулась, оставляя следы на начищенном до блеска паркете. – По-человечески разбудить не мог?!
Лишь половина лица проводника освещалась крохотным огоньком. Но и этой половины хватило для того, чтобы изобразить гнев. Продолжая хранить молчание, Бэш схватил правую руку Вали и подсунул ее под нос девушке, грозно потрясая.
- Сейчас замотаю! – успела огрызнуться девушка прежде, чем на нее снова зашипели. – Ни свет, ни заря поднимают, шумят…
Во взгляде немногословного Бэша олимпийским огнем загорелось возмущение. Но Валя не увидела – была занята рукой. До сих пор не представилось возможности заняться маникюром. Ногти, сломанные еще в лесу, пришлось обрезать, благо в комнате на втором этаже среди мелочи в комоде нашлись ножницы. И гребень. Длинные волосы тоже нуждались в уходе. В привычку уже давно вошло плетение косы на ночь, поэтому, когда девушку разбудил проводник, ей не пришлось тратить время на прическу.
Проснулась Явь-Дарительница буквально на коленях, так же вприсядку и вышла из дома, только через боковой выход. Следуя след в след за Оврэком, Валя мелко дрожала. От возбуждения ли, от холода – было не разобрать. А возможно, и от гнева, ведь поспать на один час дольше не позволили!
Не переставая оборачиваться и останавливать девушку предупреждающим жестом, Бэш перемещался перебежками, из тени в тень. Хотя Вале и казалось, что на улице – хоть глаз выколи, все же старалась не выпячивать грудь. Бэш с его красноречивым молчанием и жгучими взглядами пугал до мурашек по коже.
Кроме того, Оврэк обзавелся новой деталью гардероба – теперь его торс прикрывала шкура длинношерстного зверя светлого окраса, а из-под своеобразного фишю выглядывали длинные пряди чье-то гривы… Возможно, львиной… Да, шкура была, торс-то она прикрывала, но ведь еще оставались неприкрытые ничем «кубики», ставшие притчей во языцех! Вот они и продолжали смущать.
Дорога закончилась у берега водоема. Жестом приказав Вале стоять на месте и не высовываться из зарослей, Бэш пропал за шелестящей стеной тростника. Девушка послушно сидела ниже травы, тише воды, напрягала слух, потому как светлее не становилось, ветер носился, перепрыгивая с ветки на ветку, поддразнивал, забираясь под длинный подол юбки, приносил запахи леса, и не разгонял тучи. Потревоженная ночным гостем закрякала утка. Валя улыбнулась, представив какими ошалелыми глазами смотрят друг на друга птица и Бэш.
Кряква вновь пожаловалась, но уже с большей степенью возмущения, чем в первый раз. И снова развеселила Валю. Сотрясаясь от беззвучного смеха, девушка продолжала исполнять приказ – сидеть и не высовываться. Именно за этим занятием и застал ее проводник.
Выбравшись из зарослей на берег и даже не пытаясь пригнуться, он остановился в нескольких метрах от подопечной и застыл, сложив руки на груди.
- Ну, чего?! – обиженно зашипев, поднялась Валя на ноги. – Я же тихо…
Оврэк ничего не ответил, зато поднес ко рту руки, сложил и крякнул.
- Ты… Ты… - Девушка в возмущении размахивала руками. – Это ты крякал!
Мужчина опустил руки, но ожидаемой во взгляде злобы Валя не увидела. Вместо гнева – осуждающая усталость.
- Это ты меня звал так… - наконец, сообразила Явь-Богиня. – Так, надо было предупредить! – Грозно топая ногами, Валя прошла мимо Бэша. – Куда там идти? – спросила и застыла – впереди плюхала вода, никакой лодки не наблюдалось. – Мы чего, вплавь?.. Ой!
Оврэк не позволил договорить. Схватил, перебросил через плечо и шикнул, чтобы замолчала. Послышался чавкающий звук, всплеск воды. Вале хоть и было совершенно неудобно ехать верхом на проводнике, однако, лезть в воду было еще больше не с руки. Было время рассмотреть меховую накидку поближе. Была даже возможность потрогать интересные длинные пряди, выглядывающие из-под шкуры – жесткие, ровные, похожие на конский волос…
Наблюдения закончились, когда через несколько мгновений девушку поставили на колышущуюся поверхность.
- Это что? Плот, что ли? Мы поплывем на этом? – растопырив руки и ноги, пытаясь найти точку равновесия, Валя засыпала молчаливого спутника вопросами, без надежды получить разъяснения.
Как и ожидалось, вместо ответа – полное игнорирование вопросов. Оврэк забрался на бревна, поцокав языком, подозвал Валю и предложил занять место в невысоком шалаше, установленном на самом краю плывучей платформы. Обрадовавшись, что может доспать лишний час в сутках, Явь-Дарительница уточнила, а долго ли плыть, и, получив утвердительный ответ, скрутилась калачиком, чтобы уже через несколько мгновений крепко уснуть.
Проснулась Валентина от громкого всплеска воды. Распахнув глаза, удивилась яркому свету, поначалу не могла припомнить, где она, но память услужливо подбросила несколько образов и воспоминаний, выстроившихся в ряд в ожидании, когда хозяйка соизволит стряхнуть с них пыль.
Краем глаза отметив, что ее попутчик и был причиной нахлынувшей волны, Валя попыталась вытянуть ноги и потянуться, однако габариты крошечного укрытия не позволили сделать это полноценно. Пришлось выбираться на свет божий.
- О, хорошо-то как! – Сбрасывая с себя шкуру, служившую одеялом, и остатки сна, девушка потянулась руками к небу, вставая на пальчики. Ребра болели из-за жесткого ребристого ложе. Но Валя знала – это проходит. – Который час?
Но Бэш, естественно, не ответил. Потому что плавал. Решив не терять времени, пока попутчик нарезвится в воде, Валя присела и стала оглядывать свои плавучие владения, слегка поеживаясь от утренней прохлады.
Плот показался ей большим. Возможно, так и было, а возможно, лишь из-за того, что на нем поместилось и спальное место - шалашик, и костер с котелком, и гребь с подгребьем – рулевой механизм, и место рулевого, и натянутая веревка – белье сушить, что ли? И сундук… не такой, как бывает в сказках – потрепанный временем, облюбованный грызунами и закованный в объятия стальных наличников. Нет… Просто дорожный саквояж. Но с массивным декоративным замком. Возможно, там и лежат так необходимые Вале средства связи с цивилизованным миром?
Буквально сорвавшись с места, девушка бросилась к ящику, чтобы со всех сил удариться коленями об бревна и заскулить не от боли, а от обиды – замок был совсем не декоративным вывертом!
Обернувшись в поисках провожатого и не найдя его, Валентина попробовала найти ключ: приподняла сундук, бесстрашно просунула руку под его дно, зашла с другой стороны - перегнулась, всем телом надавливаясь на крышку…
Оврэк вынырнул внезапно.
- Японский городовой! – заорала Валя, откатываясь назад и наступая пятками на подол своей юбки. – Какого пугать так?! Делать больше нечего?! – и Валя мгновенно надулась.
Сидя посреди плота, обхватив колени руками, Валентина прятала сморщенный нос в коленях и смотрела на Оврэка из-под нахмуренных бровей: Бэш выбрался из воды, подтягиваясь на руках, и запрыгнул на край плота, чувствительно его качнув; затем поднялся во весь рост и, широко улыбаясь, посмотрел на Валю сверху вниз.
Проводник был бос. И абсолютно мокрым. Вода капала ему на плечи, соскальзывая с распущенных волос, бежала сотнями тоненьких ручейков по груди, добиралась до пояса штанов и пряталась за ним. Вале стало вдруг крайне интересно, куда же держит путь речная влага, пробираясь под штанами? Но вспомнив, что она обиделась, отвернулась от Оврэка и села к нему боком.
Бэш постоял еще немного, подставляя лицо солнцу, а тело – ветру, чтобы обсохнуть поскорее и не пользоваться полотном для обтирания, упер руки в бока и думать забыл про пассажирку.
- Я в туалет хочу, - булькнуло откуда-то снизу и заставило Оврэка опустить голову. Валентина все так же насуплено смотрела на своего проводника и ждала предложений. Но так как их не последовало в течение первых тридцати секунд, она напомнила о своем статусе: - Я хоть и Явь-Богиня, но элементарные потребности тоже испытываю.
Оценив претензию, как резонную, Бэш вежливо улыбнулся и, склонившись в почтенном, но неглубоком поклоне, приглашающе махнул рукой в сторону воды.
- Что? – не поняла Валя, следя за направлением руки. – Ты предлагаешь мне по воде пройтись?! Ну, нахал! – Валентина поднялась на ноги, чтобы заглянуть в лицо проводнику – а не сошел ли чудак с ума? Заглянув в глаза и не обнаружив признаков веселья или несостоятельности ума, Валя сделала шаг назад и поджала губы. – Причаливай! – спустя некоторое время, приказала девушка, сложив руки на груди. – Не станет Богиня тратить дорогую магическую энергию на походы по ручьям!
Что побудило гостью скромного плав-средства примерить корону – осталось и для самой Вали секретом. Однако, Бэш, почувствовав шестым чувством фальшь, решил подыграть зарвавшейся девчонке: он обошел Явь-Богиню по кругу, встал у руля…
Валя внимательно следила за осторожными движениями проводника и еле сдерживала победную улыбку. Не сходя с места, со скрещенными на груди руками, она провернулась на пятках, запутав ноги, но продолжала скупиться на движения. За что и поплатилась: Оврэк, спешно сменив тактику, дернул рычагом, заставляя плот крутануться на месте, Валя пошатнулась, раскинула руки в надежде удержать равновесие и с громким визгом рухнула в воду.
Лес дружно подхватил эстафету: ветер зашумел, сбиваясь с пути и путаясь в ветках, звонкие птицы, до сих пор щебетавшие о начале прекрасного дня, сорвались на истерический свист, даже река, мерно журчавшая до поры до времени, разбушевалась, нахлынула на плотик.
Валя вынырнула.
- Козе-о-ол! – вопила она, бросая гневные взгляды на Бэша и молотя руками воду. – А если бы я плавать не умела?!
Вопрос заставил проводника нахмуриться, однако, заметив, что девушка все-таки не тонет и не просит о помощи, растянул губы в учтивой улыбке – и умылась, и примитивные потребности справила… Почти незаметно.
Валентина фыркала, подражая большому киту. В два гребка добравшись до плотика, она плюхнулась пышной грудью на бревна, затрясла головой. Длинные пряди челки, выбившись из косы, свисали со лба, щекотали нос.
Вода приятно холодила ноги и неприятно щекотала сознание – это ведь радиоактивная вода… Хотя, Бэш ведь добровольно купался в ней? Может, «Живой Лес» - это не то, о чем думала ранее Валя? Может, это совсем не зона отчуждения? В конце концов, погода, совершенно несвойственная жара для апреля подталкивали к мысли, что Валентина пребывает не в привычных широтах.
Отогнав мысли про радиацию и бросив недобрый взгляд на проводника-предателя из-под сосулек мокрых волос, Валя оттолкнулась от воды и, демонстрируя прелести, обтянутые промокшей тканью, ловко вывернулась, усевшись на край плота. Успев бросить короткий взгляд на Оврэка, девушка заметила, как мужчина скромно отвел глаза. Ну, хоть так отомстила! Смотреть, но не трогать!
Справить нужду так и не вышло. Во-первых, уж слишком быстро все случилось. Во-вторых, на девушке было нижнее белье. И, в-третьих, простите, но когда на тебя смотрят…
Еще раз возмущенно фыркнув, Валентина размотала намокшую в воде повязку, уперлась ладонями в бревна позади себя, прикрыла глаза и откинула голову. Река была довольно широкой, поэтому поднимающееся прямо по курсу солнце, не прикрытое листвой деревьев, щедро одаривало девушку теплом и светом – самое оно, чтобы обсохнуть.
Изображая расслабленность, Валентина мучительно искала ответы в звуках окружающего мира. Вода… река… пресная, не кристально чистая, но и не зеленая. Открыв на секунду глаза под водой, Валентина различила очертания берега, кустов и деревьев. Берега… покатые, поросшие кустарником и травой. Из прибившегося к берегам мусора – ни пакетов, ни бутылок, ни бумаг… Деревья… лиственные, зеленые, густые…
Ни одного причала или лодки за все время пути Валя не обнаружила. Ни разу над ней не пролетел самолет. Ни звука, ни следа. Ни разу вдалеке не пискнула электричка. Не зазвенел из чащи мобильный телефон туриста. Ни одной кружевной опоры ЛЭПа. Ни провода…
Глушь…
Подул легкий ветерок, принеся с собой запах костра. Встрепенувшись, Валя открыла глаза, выпрямила спину. Теперь главное – не показать виду, что она обрадовалась признаку человеческого присутствия. Следовало аккуратно выяснить источник направления ветра, откуда принесло дымок и настоятельно выпросить разрешения сбежать в кустики…
Медленно поворачивая голову, тянувшись за тонкой струйкой дымка, Валентина сменила положение тела и застыла, встретившись взглядом с Бэшем. Тот сидел, сложив ноги в позе лотоса, и подбрасывал в огонь мелкие дровишки. Костер горел прямо на плотике!
Мучительно застонав, Валя уронила голову. Конспирация – к черту!
- Я так не могу! – взмолившись, Валентина подняла на Бэша взгляд, полный печали. – Нет ли в твоем волшебном сундучке кофе или хотя бы радио?
С одной стороны, Явь-Богиня давила на жалость конвоира, с другой – хотела услышать, на каком языке вещают местные дикторы, чтобы разобраться с координатами. Женским чутьем она чуяла, что регулярное купание в одежде и обсыхание на ветре, сыграют с охранником плохую шутку – мужчина не станет долго сопротивляться желанию. Валя сможет охмурить, разжалобить и добиться возвращения в родные бетонные джунгли. Ну, а выяснение места нахождения, позволит понять, насколько долго придется «обрабатывать» клиента…
Бэш нахмурился. Кофе – довольно дорогое удовольствие. Редкое. Оттого и дорогое. И оно, конечно же, по карману Явь-Богине, потому как, судя по тону, девушка в своем мире регулярно употребляет напиток в быту. Потому и требует его сейчас, как вещь обыденную для нее…
Придется тут огорчить гостью – кофе нет.
А насчет радио… Что это вообще такое?!
- Ну, так что? Долго я буду ждать? – вновь уместив непомерно большую корону на макушку, ощерилась Валя. – Раскрой секрет своего сундучка…
Оврэк, изобразив недоумение, граничащее с брезгливостью, поднялся, прошел за спиной девушки и присел у чемоданчика. Щелкнул замок, приглашая Валю обернуться. Отодвинувшись от поклажи, Бэш остался сидеть на корточках возле сундучка. Валентина, грозно сверкнув глазами, подползла на четвереньках, продолжая «светить» прелестями, и заглянула внутрь.
- Это чего? – Удивленно хлопая ресницами, девушка разглядывала содержимое: письменные принадлежности, пергамент, баночки с чем-то жидким и прозрачным, с чем-то непрозрачным, но жидким, с порошком, и непрозрачные баночки, коробки… - Это чего? А где зубная щетка и паста? Где туалетная бумага? Дезодорант где?! А еда? Здесь нет еды! – Возмущенная, Валя подняла взгляд на проводника – тот молчал, скептически заломив бровь. – Мы будем письменами питаться? И вообще! – Валя уселась на колени, перебирая одним пальцем скарб, размещенный по трем отделениям. – При условии обладания тех технологий, которые вы мне продемонстрировали в поселении, я искренне поражена отсутствием хоть какого прибора из семейства электроники – ни фонарика, ни радио, ни часов! Как ты вообще собираешься узнавать, который час?!
Продолжая сидеть на коленях, Валя повернула голову, прищурившись, уставилась на Бэша в ожидании ответа. Мужчина медлил. Мало того, что он не понимал сути вопроса, так еще и данный обет молчания не позволял удовлетворить любопытство подопечной.
В нетерпении постукивая пальцами по коленкам, Валентина прожигала в Оврэке дыру.
- Хорошо… - Девушка села на пятки, проведя несколько раз руками вверх-вниз по бедрам. – Если ты не говоришь, но у тебя есть бумага, значит, ты можешь отвечать на мои вопросы письменно!
Бэш мотнул головой. То ли отрицая, то ли отгоняя непрошенные сомнения.
- Даже в такой элементарной просьбе отказываешь мне, Оврэк? – Валентина надела маску овечки, проблеяла, заметив при этом, как дернулся глаз у мужчины, когда она произнесла его имя почти шепотом. – Эх…
Эхом отозвался и ее живот – забурчал, вызывая неприличные ассоциации, и до жути смущая свою хозяйку.
Проводник мгновенно уловил суть происходящего, ободряюще улыбнулся, выхватил из чемоданчика пробковый коробок и, захлопнув крышку, в два шага преодолел расстояние до котелка. Валя плюхнулась на попу, обхватив согнутые в коленях ноги и сцепив пальцы рук в замок. Она наблюдала, как Бэш открыл коробочку, засунул нос в нее, потянул воздух и бросил щепотку чего-то сыпучего в котелок. Затем, отставив коробочку, склонился за борт и, пошарив под водой рукой, стал вытягивать тонкую, блестящую от влаги веревку. Вслед за длинными зелеными лохмотьями водорослей на свет вынырнула сетка полная мелких рыбешек.
Валя наблюдала.
Виляя хвостами, явно не в знак дружелюбия, рыбешки бились плавниками о мелко-ячеестую ловушку. Оврэк достал из сетки три самые крупные и, бросив на Валю короткий взгляд, развернулся к ней спиной. Негромкий стук и неоднозначные размашистые движения рукой, подсказали девушке, что проводник оглушил рыбу ударами о бревна, но при этом благородно прикрыл место экзекуции широкой голой спиной.
Явь-Дарительница изобразила скепсис, но мгновенно стерла его с лица, стоило Бэшу повернуться к девушке лицом. Вовремя вспомнив, что она – актриса, Валентина закусила губу и отвела полный слез взгляд в сторону. Рыбку жалко…
Последующий всплеск воды сообщил, что остатки улова проводник вернул в реку.
Продолжая строить из себя расстроенную убийством завтрака барышню, Валя пропустила момент, когда оглушенная рыба упала к ее ногам. Вздрогнув от неожиданности и брезгливо скривившись, Валя отодвинулась от блестящих неподвижных тушек.
- Это чего? – возмущенная, она подняла взгляд на тюремщика и тут же сникла – Бэш, раскусив ее игру, смотрел колючим взглядом, а затем одним резким движением метнул нож. – Ай! Ты что – дурак?!
Лезвие вонзилось в дерево под углом прямо у ног девушки. Рассержено вскинув голову, Валя оскалилась, глядя на спокойного проводника.
- Я не буду чистить это! – Ткнув сначала пальцем в рыбу, девушка потянулась к ножу, дернула его и тут же рассекла кожу. – Ай, блин!
Прислонив порезанную ладонь к губам, Валя жалобно взглянула на конвоира – тот излучал умиротворение и вселенскую безмятежность. Ни жалостью его не возьмешь, ни страданиями!
Тяжело вздохнув и окончательно убедившись, что уловки бесполезны, Валя мельком глянула на руку – порез обещал зажить быстро. Валя сжала руку в кулак, затем, молча, подвинулась к рыбе, и так же молча, одним точным движением отсекла ей голову большим ножом. За первой рыбешкой пошла вторая, и третья.
Очистить рыбу от чешуи – одно дело! И совсем другое, распороть ей брюхо и вычистить внутренности. Когда в детдоме выпадала подобная участь в дежурство Вали, она всеми правдами и неправдами старалась увильнуть от обязанности. Подкупала детей, обещала кухарке помогать по кухне в два раза больше… и все равно неоднократно выполняла поручение.
Вот и сейчас, осторожно глянув на провожатого, стиснула зубы и продолжила действо. С жалостью она переиграла, значит, теперь будет «добивать» упорством. Живот снова жалобно напомнил о пустоте и одиночестве…
Переместившись ближе к краю плота, Валентина стала выполаскивать тушки, спиной чувствуя пристальный взгляд Оврэка. Мелкие скользкие чешуйки то и дело липли к пальцам, отказываясь лезть в воду.
Наконец, избавившись от остатков крови, Валя поднялась, держа на весу три рыбешки, и вспомнив, что головы так и остались валяться на месте, с разгона отфутболила их за борт.
Бэш громко зашипел, вскакивая с места и глядя на уходящие под воду головы, до жути пугая Валю.
- А чего? – Чуть не прижимая к себе рыбу, она испуганно уставилась на взбешенного проводника. Но Бэш не ответил. Как всегда... Зато попытался испепелить взглядом. Безуспешно.
Скрипя зубами и сжав кулаки, он подошел к Валентине, выхватил нож и рыбу, тупая голыми пятками по бревнам, вернулся на место и забросил тушки, не разрезая, в кипящую и пахнущую душистыми специями воду. Вале оставалось лишь сопеть. И ждать.
Усевшись с противоположной стороны костра, девушка стала расплетать косу. С момента утреннего купания та еще не успела просохнуть.
Валентина сидела и думала, как убедить Оврэка причалить к берегу, чтобы справить нужду? Это сейчас есть еще силы терпеть, а после плотного завтрака? Неужели придется подчиняться приказу и снова лезть в воду? А как потом, простите, «замести следы»?
Болезненно скривившись, Валентина бросила осторожный взгляд на попутчика – тот сидел, помешивая похлебку, не отрывая взгляда от варева.
«Возможно, - думала Валя, - он поест и станет сговорчивее? Задобрить бы его сладеньким…»
Внезапный порыв Бэша заставил Валентину втянуть голову в плечи. Оврэк, бросив похлебку, вдруг припал к бревнам плотика, упершись одной рукой, а вторую заведя за пояс. Его немигающий взгляд был прикован к зарослям на правом берегу. Валя провела прямую линию от носа проводника до кустов, так заинтересовавших и напугавших охотника, но ничего путного разглядеть не смогла.
Бэш не дышал. Впрочем, как и Валентина. Не обнаружив опасности, или посчитав, что та недостойна внимания, девушка перевела взгляд на своего конвоира. Охотник… дикарь до мозга костей… Зачем мужчине такие мышцы, если он ими не будет пользоваться? Конечно же, соблазнять невинных девушек – это не про Валю сказано будет! – в такой форме гораздо легче. Однако, глядя на повадки проводника, девушка начала сомневаться, что именно в тренажерном зале были приобретены телом Оврэка подобные абрисы.
Как минимум – борьба, как максимум – работа на вокзале по разгрузке вагонов. Да еще эти ролевые игры… Наверное, и мечом махать умеет…
Взгляд девушки скользил по скульптурным изгибам предплечья, по лоску натянувшейся на спине коже, по уходящей под ремень брюк боковой и брюшной мышце, по льнувшей к бедру ткани штанов, по сухожилию на лодыжке…
- Кря, - раздалось, как гром среди ясного неба, заставляя Валентину часто заморгать и поднять удивленно-невинный взгляд «что-то-случилось?» на попутчика. Смутить вопросом девушку Оврэк не смог, зато взгляд его был куда красноречивее: пока он, как истинный защитник, пытается предугадать следующий ход врага, девица пялится на его тело!
- И у Явь-Богинь бывает фантазия! – Не пытаясь отвертеться от явного, Валентина расправила плечи, схватила лопатку и продолжила дело Бэша – закрутила юшку по часовой стрелке.
Рыба приготовилась быстро. Достав из нижних отделов сундучка две деревянные плошки, Оврэк зачерпнул варево прямо из котелка и протянул Вале. Пришлось обходиться без ложки и сербать, как китайцы зеленый чай. Мясо рыбы пошло на второе: Бэш достал его ножом, подбросил в опустевшую пиалу и подал пример, разбирая тушку руками.
- Повар из тебя – отличный! – похвалила Валентина завтрак, сделанный руками проводника. – А чай пить будем?
Заглянув в котелок, Оврэк жестом предложил Валентине добавку, но та отказалась. Бэш, улыбнувшись как-то очень хитро, вывалил остатки ухи себе в пиалу и протянул кастрюлю девушке и, кивнув на воду, поводил котелком по кругу.
- Ах, на меня всю грязную работу решил взвалить?! – взбеленилась Валентина, подскакивая и возмущенно хлопая ресницами. Но Бэш оставался невозмутимым, продолжая держать котелок на весу. – Ну, ладно! – В мгновение ока Валя схватила посудину и со всего размаха закинула ее на берег. Долетело…
Звякнуло славно!
В спокойную тишину лесного мира ворвался колокольный звон, не только возмутив щебечущих обитателей, но и удивив охотника. Оврэк поднялся, продолжая держать на весу свою пиалу, и уставился на кусты, куда только что улетел котелок.
Валентина, злорадно улыбаясь, смотрела на провожатого. Чего добилась? Осталась без чая, конечно! Но и Бэша растормошила – вон какими глазами глядит!
А посмотреть было на что!
На том месте, где звякнул, ударившись обо что-то котелок, внезапно образовалась куча листьев, отвалившаяся от куста и упавшая неподвижной грудой.
Бэш, не отводя взгляда от берега, вручил Вале свою пиалу, толкнул ногой непонятную деревянную корягу, сбрасывая ее за борт, проверил за поясом нож и бросился в воду, обдав Валентину брызгами.
Через некоторое время девушка обнаружила две вещи, явно связанные между собой. Первое – плот застыл на месте, удерживаемый якорем. Той самой корягой, которую Бэш сбросил за борт перед тем, как прыгнуть. Второе – куча листьев, которая осыпалась с куста после меткого броска котелком, на самом деле оказалась не листьями, а человеком в камуфляжной сетке. И в обоих случаях Оврэк был причиной и следствием.
У Вали подогнулись коленки – она убила человека! Присев на корточки и продолжая держать в руках недоеденную порцию ухи, девушка раскачивалась в такт волнам. Кто там сидел в кустах? Это тот же человек, который напугал охотника, заставив некоторое время назад напрячь все мышцы? Это враг или друг? Это чей враг? Или чей друг? Неужели Валентине удалось убить единственную надежду на побег и спасение? Какой кошмар!
Тем временем, проводник подплыл до берега и, пригибаясь, подобрался к наблюдателю. Тот не шевелился. Сжимаясь в пружину, Бэш подкрался к жертве котелка, осторожничая и держа руку с ножом наготове.
Враг напал первым. Молниеносным броском человек в камуфляже кувыркнулся и оказался слева от Бэша. Валя вскрикнула от неожиданности. В голове металось: «Не убила! Жив!» и «Убила бы! Гад!»
Однако, проворству охотника следовало отдать должное: Оврэк среагировал моментально и не позволил нападающему взять верх, извернувшись, он сделал подсечку, юлой прокрутился на месте и замер в присядке, глядя на Валентину. Девушка непонимающе хлопала глазами. Только что атакующий стремительно летел, а через мгновенье – лежит без движения. Что сделал Оврэк, сидящая на плоте Валя не успела разглядеть. Но то, как неподвижно сидел Бэш, заведя правую руку за спину, наводило на мысль о состоянии шока от ранения. Значит, противник ранил охотника?
Раздираемая сомнениями, девушка пошевелилась, поставила, наконец, пиалу на плот. Одновременно с ней зашевелился и проводник: он вывел правую руку вперед, оставляя нож у себя за спиной, показал открытую ладонь Явь-Богини, утверждая, что все в порядке, и продолжая сидеть на корточках, отвернулся от Вали.
Девушке не было видно, чем занят Оврэк, но судя по четким выверенным движениям, охотник обыскивал жертву.
- Господи… господи… господи… - тряслась Валя, глядя, как проходит обыск. Нападающий не шевелился, навязывая лишь одну догадку – он мертв. – Оглушен… оглушен… - уговаривала себя Валя, и сама не верила. У Бэша был нож в руке. Был! А теперь тот человек в камуфляже не шевелится. Это не Валентина убила человека. Нет, не она…
Оврэк вернулся тем же путем, что и ушел. Шумно выбрался на бревна, забросив предварительно на плот зеленый вещь-мешок, подергал за веревку, доставая якорь, и снова сел перед успевшим потухнуть костром, повесил на крючок улетевший чуть раньше в кусты котелок.
Валя сидела, поджав ноги, и еле сдерживая панику, зорко следила за каждым движением проводника. Псих! Бывший военный – вот, кто такой Оврэк Бэш! С такими навыками, с таким бесстрастным подходом к делу, с таким натренированным телом… и с такими «ролевыми играми»…
Игры… мозг ухватился за спасительную соломинку. Игры! Это все – игра! Тот человек в камуфляже не убит! Он повержен! Просто проиграл!
В надежде подтвердить свои догадки, Валентина медленно, обходя по периметру, перебралась на край плота, прямо за спальный шалаш, и пристально вгляделась в заросли, в то место, где остался лежать поверженный в камуфляже. И – о, Боже! – была вознаграждена! Человек пошевелился и начал отползать с поля боя.
- Фух! – облегченно выдала Валентина и расслабила плечи. – Теперь можно и чаю попить…
Повернув голову, шарахнулась, чуть не упав в воду. Но подошедший незаметно и испугавший девушку Бэш, успел поймать ее за руку. Освободившись от захвата, Валя прошла на свое место, косясь на проводника. Тот вглядывался в заросли, куда только что смотрела и Валя. На берегу кашлатая – верного служителя цариц Тсуатти-Дафт - уже не было. Видимо, дурманящий запах его крови уже достиг носов местных хищников, и скоро от трупа не останется ничего: волки или оборотни растерзают тело и съедят мясо, черви переработают впитавшуюся в землю кровь, мурахи разберут скелет, а ошметки одежды растащат жадные до материи птицы. Если он был один – хорошо. Если в команде… Оврэк надеялся, что другие спишут пропажу товарища на нападение хищников. И не смогут связать исчезновение кашлатая с путем следования Дарительницы.
Валя уже сложила под котелком новые дрова и теперь крутилась на месте в поисках спичек. Похоже, ей еще долго придется все делать вприсядку…
Бэш вернулся на место, достал из кармана огниво, чиркнул и с первого раза высек такую искру, что костер полыхнул так, словно дрова были облиты бензином.
- Ничего себе! – восхитилась Валентина, отодвигаясь подальше от пламени. Волосы уже успели высохнуть, и теперь любой порыв ветра мог бросить волосяное великолепие в огонь, оставив девушку без фамильной гордости. – Ты сам достанешь чай ли скажешь, в какой он коробочке?
Естественно, Бэш не ответил, в каком коробке хранится чай. Встал, подошел к сундучку, достал искомое и сунул под нос Вале – и запомнит, и назад сама положит, чтобы в следующий раз не спрашивала. Девушка от такого хамского обращения возмутилась:
- Ну, ты! Поаккуратнее! – Заплетая косу, она даже не удосужилась протянуть руку, чтобы принять коробочку. Поэтому Бэш просто бросил упаковку на подол юбки. – Раскомандовался… - уже себе под нос пробурчала Валя, когда коса была заплетена, а вода в котелке закипела. Девушка предусмотрительно уточнила у проводника, какого именно размера горсть следует заваривать и, получив утвердительный кивок, бросила мелкие сушеные лепестки и листья в котелок.
Дурманящий запах поплыл по реке. Густой, насыщенный, он жидким клеем стекал по трахее и наполнял грудь невозможно контрастной композицией ароматов. Такой запах Вале понравился. Но еще больше он понравился ее пищеварительному тракту. Потому как съеденная на завтрак наваристая похлебка, давила на желудок и доставляла дискомфорт. Вообще-то Валя не привыкла плотно завтракать. Она предпочитала плотно обедать. Однако, после первых глотков травяного отвара, пищеварительному тракту стало намного легче, комфортнее…
Но вот мочевому пузырю…
- Оврэк, ты как хочешь, но нам надо причалить! – угрожающе предупредила Валя своего безмолвного проводника.
Тот и ухом не повел. Вернувшись вновь на плот и испив горячего чаю, Бэш принялся рассматривать содержимое мешка, прихваченного с собой после схватки. На свет божий появились чужие пожитки: набор для разжигания костров, похожий на огниво проводника, набор тонких длинных игл, показавшихся Вале шипами кактуса, несколько ножей с изогнутыми лезвиями, странные белые листья, свернутые в тубу, и набор пробковых коробочек и стеклянных баночек. Среди всего разнообразия оружия больше всего по душе Оврэку пришелся складной лук. Стоило мужчине взять в руки изогнутую железку и встряхнуть ее, как она тут же расправила «крылья» и обратилась в изогнутую дугу. Тетива, до сих пор пребывавшая в состоянии покоя, звонко запела о готовности идти на охоту.
- Ого, круто… - оценила новоприобретение Валя, глядя, каким восхищением загораются глаза ее провожатого. – А стрелы тоже складные?
Бэш, до сих пор стоявший в стойке и прицеливающийся то в одну, то в другую сторону, отпустил тетиву и опустил взгляд. Под ногами стрел не оказалось, в сумке – тоже. Обернувшись в поисках ответа в сторону, где на берегу оставался поверженный кашлатай, Бэш нахмурился. На самом преследователе колчана не было, в кустах – тоже. Тогда, где прятал стрелы нападавший? И почему, имея в арсенале ядовитые иглы, не воспользовался, чтобы уничтожить Дарительницу? Сомневался? Или имеет приказ от цариц – брать живьем?
- Ну, так, где стрелы? – Валентина не вовремя оторвала от раздумий. Бэш очнулся, пожал плечом и снова присел на корточки.
Не дождавшись ответа на вопрос и угрозу, девушка огляделась по сторонам, дернула за кончик завязки, роняя тяжелую ткань юбки на бревна, и нырнула рыбкой в воду.
Оврэк мысленно выругался. Ну, хоть выбрала левый берег, чистый от наблюдателей! Давая фору нуждающейся в уединении, Бэш дернул рукоять греби от себя и направил плот по диагонали, ближе к берегу. Нырять и догонять Явь-Богиню – сущая глупость. Лучше быть начеку и охранять девушку, бдя с плота.
Дно у берега оказалось довольно коварным. Валя подплыла к самому склону, схватилась за траву и брезгливо опустила ноги – ступни мгновенно утонули в иле, который к тому же еще и противно пролез между пальцами. А ведь поначалу Вале показалось, что дно – песчаное!
Оглянувшись на своего провожатого, так геройски стоящего на плоту и правящего его к берегу, Валя дернула головой, отбрасывая налипшую на лоб прядь и, перехватившись поудобнее, подтянулась. Длинная юбка осталась на деревянной перевязи бревен, зато короткий подъюбник, больше схожий с удлиненным поясом, плотно обтягивал ягодицы. Которыми Валентина не преминула вильнуть, уходя из зоны видимости.
Оврэк скрипнул зубами. Такой беспечности, ослиного упорства и жеманности он в жизни не видел. Да к тому же – в одном человеке! Богиня-Дарительница истинно, если желает проверить силу веры своих последователей, посылает самые сложные испытания!
Танцующего на лезвии ножа раздражала показательность выступлений: мокрая ткань рубахи, обтягивающая грудь, как будто смертный может соблазниться Явь-Богиней; бесшабашность поступков, пускай даже и помог котелок обнаружить врага; бесстрашный прыжок и сила рук, способных доставить женское тело по воде до берега в рекордно короткие сроки, пускай и по причине врожденной скромности…
Оврэк оборвал поток мыслей, застряв на одной «кочке»: с одной стороны, понятно – девушка, земная, странная, с физическими потребностями, и с нежеланием подчиняться незнакомцу даже в малом, а с другой стороны – Богиня, принявшая физическую форму и обвинять высшее существо в том, что оно не желает справлять нужду на глазах незнакомца, пускай и своего преданного слуги…
А сам Бэш? Что он такого почтительного сделал, чтобы заслужить доверие Богини в человеческом теле?
Хотя… Что, кроме Руны Любви на руке девушки, говорит о ее божественном происхождении?
Двуединая, конечно, приветствует сомнения и раздумья, но при этом не следует терять веру!
Бэш запрокинул голову, и с мольбой уставился на небо, просвечивающееся сквозь листву: «Как мне быть, Дарительница?»
Оврэк хоть и казался со стороны расслабленным, но бдительности не терял. Краем уха услышав шум ломающихся под ногами веток, закрепил шест, воткнув его в дно, плот послушно уткнулся в преграду, словно спящий на ходу носорог – в стену, а сам проводник неслышно спрыгнул и притаился за деревьями.
Валя, найдя компромисс со своим пищеварительным трактом, довольная побрела вдоль реки к месту предполагаемого причала. Плот нашелся быстро. А вот охотник…
- Бэш? – довольно громко вопросила она у плав-средства, но ответа не получила. Похоже, мужчина заразил все вокруг своей молчаливой болезнью. – Бэ-эш… - уже чуть тише и нараспев повторила Валя, слегка присаживаясь и пригибая голову. – Бэш-ш-ш… - зашипела испуганно девушка, припав к земле, как совсем недавно делал это охотник. – Японский городовой!
Танцующий на лезвии ножа появился внезапно. Со спины. И напугал до чертиков.
- Бэш! Не смей так больше делать! – Валя взмахнула рукой, чтобы ударить проходящего мимо и довольно ухмыляющегося мужчину в плечо, но передумала. Отсутствие на голом торсе меховой накидки с длинными конскими хвостиками смутило Явь-Дарительницу. Еще немного и уже не Бэш будет в плену у Вали, а наоборот! – Надо это прекращать… - пробурчала девушка себе под нос и направилась вслед за проводником. Снова на плот.
Солнце уж давно стояло в зените, нагревая дерево и припекая голову. Распущенные в очередной раз волосы высохли мгновенно, и сейчас Валентина лениво переворачивалась со спины на живот, подставляя прямым солнечным лучам голые ноги.
- Нет, ну я так не могу! – заныла она некоторое время спустя. – Я понимаю – природа! Но должно же быть хоть какое-то разнообразие! – Бэш удивленно приподнял бровь. По его мнению, разнообразия на границах Живого Леса – хоть отбавляй! А девушке – и этого мало. – Здесь слишком тихо…
Скривившись, Валентина села, подобрав ноги под себя, покрутила головой, разыскивая хоть что-то, способное издавать мелодичные звуки. Но не обнаружив ничего похожего на радио, перевела недоверчивый взгляд на Бэша.
- Твоя ль душа приходит в тишине
Мои дела и помыслы проверить,
Всю ложь и праздность обличить во мне,
Всю жизнь мою, как свой удел, измерить? – процитировала Валя Шекспира, поставив Оврэка в тупик – по-иному истолковать выражение его лица не получалось. Довольная произведенным эффектом, девушка откинулась на локти, закинула ногу на ногу и продолжила, вырисовывая кончиками пальцев ног узоры по воздуху:
- О нет, любовь твоя не так сильна,
Чтоб к моему являться изголовью,
Моя, моя любовь не знает сна.
На страже мы стоим с моей любовью.
Когда Валентина закончила, Бэш вопросительно кивнул.
- Понравилось? – Девушка села ровно, пальцами разгребла густые волосы и принялась заплетать их в косу. – Это Шекспир, детка…
Бэш непонимающе сдвинул брови.
- А ты думал – это мои стихи?! – Охотник коротко кивнул. – Нет, Оврэк, мне такое не под силу. У меня другие таланты…
Валя отвела взгляд, чтобы мечтательно взглянуть в прошлое, поэтому и пропустила заинтересованный взгляд проводника. Все еще думая о разваленной карьерной лестнице, Валя доплетала косу и тихо начала напевать. И чем дальше лилась мелодия, тем увереннее становился голос певицы, и тем более удивленным становилось выражение ее лица.
Остановившись на мгновенье, Валя замолкла, замерла, прокашлялась и начала заново. Но только теперь она не мурлыкала себе под нос, а четко произносила слова. Она слушала сама себя и глаза ее бегали в испуге и в восторге. Бэш наблюдал, как Валя расцветает, словно утренний цветок, встречающий солнце.
Песня лилась, а голос крепчал, становился насыщеннее, звук долетал до стены деревьев и возвращался эхом. Валя выпрямила спину, развернула плечи…
- Бэш! Бэш! Ко мне голос вернулся! – Глаза девушки горели огнем. – Я снова могу петь! Могу! Бэш! Это… это… Ла-ла-ла… - Распевка спугнула стаю уток, до сих пор мирно почивавших в зарослях камыша. – Ха-ха! Хо-хо! И-и-и!
Девушка запрыгала от радости, хлопая в ладоши. И обращая в очередной раз внимание проводника на незамотанную бинтом ладонь. Радость за девушку, как корова языком слизала. Оврэк мгновенно стал серьезным. Стихи и песни были столь хороши, что он позволил себе расслабиться, отвлекся от беспрерывного наблюдения за рекой и берегами. Увлекся…
- Ты себе не представляешь, Бэш! Голос вернулся! – все еще восторгалась собой Валя, прижимая ладони к груди. Перенеся несколько лет назад тяжелую простуду, она лишилась звонкого голоса, и из солисток попала в массовку хора. Было больно. А сейчас… - Я снова могу петь! Я снова… - Валя осеклась, обнаружив хмурое лицо проводника. – Что не так?
Бэш поднял руку и приложил палец к губам, призывая молчать. Но не из-за того, что вокруг – опасность, а потому, что Валя шумела.
- Тебе не нравится, как я пою?! Ну, ты и хам! – Девушка плюхнулась на попу, сводя брови к переносице. – Ты меня не развлекаешь, не говоришь со мной! Как, по-твоему, я должна развлекаться? Молча?! А я так не могу! Мне поговорить хочется! А ты со мной не разговариваешь! А мне надо поговорить! Я же с ума сойду в этой тишине!
- Поговори со мной…
Предложение, прозвучавшее совсем не со стороны провожатого, заставило Валентину вздрогнуть. Она покосилась в сторону говорящего, слегка сдвинулась с места…
- Эй, красавица, - заигрывающе и тягуче произнес мужской голос, - поговори со мной, красавица…
У красавицы полезли глаза на лоб. С ней говорила рыба! На русском! С акцентом иностранца!
- Мама… - Валя потянула на себя валявшуюся без надобности длинную юбку и прикрылась ею, натянув ткань до подбородка. И все продолжала таращиться на рыбу.
Та в свою очередь, закинув большой плавник на борт «корабля», покачивалась на волнах, ожидала ответа. Огромные выпученные глаза, не моргая, глядели на девушку. Рот создания был закрыт, и только открывающиеся и закрывающие жабры свидетельствовали о том, что речная вобла – живая.
- Ты это видишь, Бэш? – шепотом, не отрывая взгляда от рыбы, и не смея пошевелиться, спросила Валентина. Но ответа не услышала – ее проводник молчал, как обычно. Пришлось поворачивать голову. Медленно… осторожно…
Оврэк посмеивался. Сначала – кашлатай-одиночка, теперь вот – говорящий рыб… Живой Лес явно расширил свои владения… Однако, судя по реакции девушки, ей ранее не приходилось сталкиваться с подобным явлением. Она даже сомневается, не привиделось ли ей!
Танцующего на лезвии ножа так и подмывало уколоть Валю. Сказать… показать, что ничего он не видит. Но ведь это не просто девушка. Она – Явь-Богиня!
Оврэк качнул головой в подтверждение – он видит. К сожалению…
- И ты ее слышишь? – полушепотом уточнила Валя.
- Его, - встряла рыба, вновь испугав репликой гостью. – Его, красавица. Я, с вашего позволения, предпочту гордо носить принадлежность к сильной половине фауны!
- Где носить? – само сорвалось с уст девушки, но поспешность, с которой она захлопнула рот ладошкой, уже не смогла спасти положение – рыба рассмеялась.
- Я, конечно, извиняюсь, красавица, но позвольте… я сейчас… - И вобла плюхнулась за борт.
Валя тут же стрелой метнулась к краю плота, чтобы заглянуть в воду. Увидеть, она ничего не увидела, зато кровь, разогнавшись по венам, прилила к голове и запустила застопорившийся механизм раздумий.
- Говорящая рыба?! – Валя снова повернулась к Оврэку, поднялась на ноги и наспех завязала длинную юбку. За что девушка опасалась – за приличный вид или за собственную безопасность, для Бэша осталось загадкой. Только что щеголяла с голыми ногами, никого не стесняясь, а тут вдруг решила одеться, встретившись с созданием, настолько хладнокровным, что его и султанский гарем не расшевелит! Этот вид только на язык и остер. Остальное – не для них. – Или это твои фокусы снова?!
Бэш удивленно уставился на девушку. Не понимая, как, сидя у руля и постоянно пребывая в поле зрения девушки, он мог исхитриться и провернуть какой-то фокус?
- Ты – чревовещатель? – затараторила Валя, заглядывая в лицо Оврэку. – А какой-то механизм выталкивает рыбу из-под плота? Да? – Девушка, не дождавшись реакции проводника, снова метнулась к краю платформы, упала на колени, бесстрашно провела рукой вдоль борта, но ничего не зацепив, не найдя никаких приспособлений кукловода, она уселась на пятки и стала глядеть прямо перед собой. – Или это мутант? Мы же – в Зоне? А говорящая рыба – это… это… порождение…
- И снова здравствуйте! – Рыб вынырнул ровно в том же месте, заставляя Валю попятиться назад, вновь уложил плавник на бревно и замер в ожидании. – Ну, и о чем поговорим?
Оврэк глядел на Валю и все больше находил в ней сходство с рыбами: глаза выпучены, рот открывается, хватая воздух, и молчит.
- Мне твои песни, ой, как понравились!
Валентина никак не могла воспринять происходящее. Рыба говорила, но не шевелила ни ртом, ни глазами. Все выглядело так, словно кто-то держал тушку высунутой наполовину из воды и вещал прямо девушке в уши.
Замычав, Валя потерла глаза. Но видение не пропало.
- Кто вы и зачем так жестоко со мной шутите? – набрав побольше воздуха, Валя расправила плечи. – Я прошу вас показаться мне полностью, иначе мы не сможем продолжать разговор.
Просьба-приказ были исполнены моментально – вобла напрягла плавники и выскочила из воды. Упав, разбросала вокруг себя множество водяных искр. Валентина расстроилась окончательно. Плюхнувшись на попу, она сжалась в комок и жалобно посмотрела на появившуюся вновь над водой голову воблы.
- Я не понимаю, почему ты… мы ведь можем на ты? – Рыб махнул плавником, мол, можно. – Не понимаю, как у тебя получается издавать членораздельные звуки? Ведь голосовой аппарат рыбы… вот, не помню, есть ли он вообще… устроен не для разговоров. Рыбы вообще молчат!
Оврэк внимательно слушал Валю и все больше проникался – девушка неглупа.
- Это в вашем мире, красавица, они молчат, - нравоучительно заявило создание в чешуе, вновь вызывая у Вали приступ неверия. – А в нашем Лесу и не такое встретишь! Правда, Танцующий на лезвии ножа?
Рыб хоть и не повернул головы, но направил поток вибраций таким образом, что гостья сразу поняла – вопрос задан Оврэку. Танцующему на лезвии ножа…
Когда Валя повернула голову, чтобы увидеть ответ охотника, тот лишь развел руками. На его веку он всякого в Лесу повидал.
- А, прости, - девушка снова обратила на себя внимание говорящей рыбы, - в чьем это – вашем мире?
- Ну, что ж ты, красавица! Не знаешь, куда попала?
- В дурдом, похоже, - отводя взгляд и бурча под нос, Валя все больше уверялась – она бредит. Все признаки отравления галлюциногенами! Может, пока она бегала в кустики, надышалась чего-то? Непрерывно преследовало чувство, что рыба – это муляж, а кукловодит ею – невидимка…
- Спой еще, красавица… - взмолилась вобла, и чтобы больше не смотреть на выпученные глаза и не верить в галлюцинации, Валя отвернулась и запела. Чисто… сладко… волшебно…
Оврэк снова «поплыл». Но спохватился вовремя, бросил предостерегающий взгляд на рыба, блаженствующего на волнах, и принялся готовить поздний обед. Ночью предстоит бодрствовать. Граница Живого Леса уже совсем близко…
Холод черного базальта, из которого были сложены стены и потолки дворца, забирался под одежду, сковывал мысли и слова. Освещаемый точечно факелами-светильниками, отбрасывал на лица собравшихся в главном зале блики цвета предрассветного неба.
- Сегодня моя очередь нюхать Звездную Пыль! – недовольно ворча, одна из цариц Тсуатти-Дафт потянулась рукой через трон сестры, чтобы достать щепотку радужного порошка, щедро рассыпанного на подносе. Слуга, принесший угощение, не шелохнулся, смотрел замершим взглядом в одну точку.
- Сядь на место, Дафт… - ледяным тоном осадила младшую сестру Тсуатти, глядя прямо перед собой в глубину тронного зала. Но вертихвостка Дафт даже не думала униматься – продолжала тянуться, не отрывая попу от сидения, и буквально ложась на руки сестры. – На место! – не выдержала Тсуатти и хлопнула по руке сестры сложенным веером, сверкнув при этом глазами. – Пыль может подождать, - уже более примирительно продолжила она, краем глаза отмечая скривившиеся в попытке истерики губки сестры.
Дафт вела себя неподобающе. В то время, как перед сестрами отчитывались военачальники, она строила из себя глупышку, думающую лишь о развлечениях. Однако, опытных подчиненных было уже не провести. Все знали, насколько бывала опасной царица Дафт.
- Что у нас нового? – голос повелительницы разлетелся острыми ледяными шипами, отзываясь морозом по коже. Ласковый, но такой колючий.
Прижав руку к груди, скорее – для согрева, чем в попытке придержать звякающую перевязь, перед царицей склонился один из самых достойных. Нижнюю часть его лица скрывала полумаска, имитирующая безмолвно сжатые губы. Оттого голос звучал глухо.
- В северных землях наблюдали оживление, моя царица, - начал издалека военачальник. – Наши соглядатаи донесли, что Пророчество сбывается. Омбус покинул нас…
- Мастер Омбус?! – Дафт перебила докладчика, вскинув брови и завертев головой – то на сестру, то на воина. – Этот противный старикашка, пичкающий всех давними бесполезными мудростями, наконец, откинул копыта? – Подавшись вперед, она буквально заглядывала в рот мужчине.
- Да, ваша светлость, откинул…
- Ай, как здорово! – Расслабленно упав на спинку кресла, белоголовая царица-вертихвостка захлопала в ладоши и заулыбалась во весь рот. – Здорово, правда, Тсуатти? Здорово!
Ледяная королева проигнорировала излишнюю радость сестры и устало взглянула на докладчика. Не жалуясь, но требуя продолжения доклада.
- Танцующий на лезвии ножа вместе с девушкой покинули деревню сразу после обряда прощания. За ними следят.
- Вы точно знаете, что это наши подопечные? – Вопрос, имеющий свойство заставлять сомневаться в собственной правоте, прозвучал очень не вовремя.
- Оврэк Бэш с его неизменной оленьей гривой и девушка с перевязанной рукой, чтобы скрыть Руну, - решив, что уверенности в голосе и доставленных сведениях достаточно, воин вновь почтенно склонился, пряча взгляд.
- Какой рукой?
Короткий уточняющий вопрос заставил докладчика замереть, не разгибая спины.
- Какой рукой? – чеканя слова, повторила свой вопрос обладательница сестриного лика.
- Правой рукой, моя царица…
- Это все? Это единственный опознавательный признак девушки?
Дафт заерзала в кресле, скосив взгляд на поднос все еще маячивший за троном сестры.
Воин поостерегся с ответом.
- Дафт, милая, - Тсуатти повернула голову к сестре, пригвоздив ее взглядом к месту, - дай мне свой нож.
Просьба, адресованная младшей царице, заставила всех, кто находился в зале, задержать дыхание. Некоторые сделали шаг назад, скрываясь в тени колонн и статуй. Нож в любой момент мог оказаться торчащим из любой поверхности – каменной или живой плоти.
Дафт, заговорщицки улыбаясь, протянула длинный клинок, достав его из-за спины. Тсуатти приняла кинжал, отложила веер, склонилась и подняла верхнюю юбку цвета вороного крыла. В кромешной тишине звук разрезаемой ткани нижних юбок был сродни звуку горного обвала.
Отрезав длинный и тонкий кусок, царица сбросила подол, поправляя складки и оборки, вернула кинжал и обратилась к сестре с просьбой:
- Милая, забинтуй себе, пожалуйста, правую руку.
Дафт с удовольствием выполнила просьбу и уселась ожидать продолжения.
- Итак, мой генерал, вот девушка с перевязанной правой рукой, - сладко проговорила царица. Но мгновение спустя на ее лицо наползла тень, и она закричала, срывая голос: - Так, может, это и есть Явь-Дарительница?!
Мгновенно зарядившись гневом сестры, Дафт выбросила завязанную бинтом руку вперед: ткань молниеносно размоталась, приобрела жесткость и длинным копьем выстрелила в стену, вонзившись аккурат над головой слушателей. Каменная крошка тут же посыпалась на головы людей.
Генерал не дрогнул. Опустил голову, но уже через секунду позволил себе бросить долгий взгляд из-под бровей.
- Девушка с перевязанной рукой, длинными темно-русыми волосами, глазами цвета морской волны. Она капризна и плаксива.
- Хорошо, - протянула королева темного царства, - а какой у нее живот?
Вопрос поставил в тупик каждого, кто присутствовал на аудиенции. Даже Дафт вопросительно уставилась на сестру.
Судорожно соображая, при чем здесь живот, военачальник качнулся, но взял в себя в руки и отрапортовал:
- Плоский… живот…
- Ах! – наконец, сообразила глупышка Дафт. – Живот! Дитя! Конечно! – закатив глаза, она припомнила слова пророчества: - «И приведет в мир Дарительница Дитя.» Если ей отпущено всего двадцать дней, значит, она должна быть на последнем сроке!
Благодарность генерала не знала границ.
- Будь любезна, Дафт, напомни нам всем, как звучит это треклятое пророчество? – В каждом слове беловолосой царицы звучало столько холода и презрения, что, казалось, слова застынут в воздухе, а дотронься до них – порежешь пальцы.
Дафт, окрыленная ответственным заданием, вспрыгнула на трон, прокашлялась, и принялась громко декларировать:
- «Их будет двое. Тьма сделает их похожими друг на друга, как две капли воды. Волосы их будут светлы, как снежные вершины гор. Но души их будут чернее самой бездны. Сила их будет столь велика, что затмит свет, и земли Светлой магии наши погрузятся во тьму на долгие-долгие годы.
Но однажды, когда ночь устало вздохнет в последний раз, придет она – Дарительница. В образе и подобии человека.
Будет отпущено ей время в двадцать один заход солнца. И будет следовать она за тишиной и данным словом. И будет извилиста их дорога. И ветка, что пустит корни, не сломается, но согнется. И будет время для борьбы и для песен. И будет Танцующий на лезвии ножа.
И приведет в мир Дарительница Дитя.
И настанет день, и сама Любовь коронует Дитя.
Падет последняя опора страха и двое, схожих друг с другом, как две капли воды, утратят свои силы.
И почнет в косности Дарительница.
И наступит время – придет Хранительница. Найдет свою опору и возглавит армию против восставших. И будет отпущено ей время. И будет она не стоять на месте, но двигаться. И будет она соборная с украденным…»
- Но! – Тсуатти прервала сестру, поднимая указательный палец в предупреждающем жесте, а затем им же указала сестре, чтобы заняла место и подобающую царице позу. – Прошу так же всех помнить, что пророчество фальшиво, и мы – никак не можем быть порождением зла. Ведь мы сделали столько добра для вас! – подавшись вперед, владычица страхов мило улыбнулась придворным. – Не так ли?
Подданные активно, но молча, закивали.
- Куда они направляются? – Тсуатти больше не интересовало лизоблюдство. Ей хотелось услышать продолжение донесения.
- Конечный пункт неизвестен, но если предположить…
Царица милостиво склонила голову:
- Предполагайте…
- Они направляются в самую западную точку Каверно, на границу камерата Мего, к старому замку Сак-Мего.
- Считаете, дитя – там?
- Дарительнице отведен срок в двадцать один заход солнца, ровно столько необходимо времени, чтобы верхом добраться до старого замка – места истощенного магического источника. Дитя или там, или будет «подхвачено» по дороге.
Царица Тсуатти удовлетворенно кивнула, но из тени внезапно послышался смешок. Насторожившись, Дафт уставилась на нахала, а Тсуатти дернула бровью.
- У вас есть, что добавить, Каро?
Из сумрачной дымки закутка вышел еще один воин: коротышка в бандане на голове и с пушистыми, неаккуратными усами и бородой.
- Моя царица, - он склонился в полупоклоне, прижимая руку к груди. – Бэш оказался умнее наших полководцев, - короткий колкий взгляд на предшественника заставил человека в маске волноваться. – Он пустил наших соглядатаев по ложному пути.
Дафт снова заерзала, наполняя пространство зала скрежетом дубленой кожи и железа.
- Продолжай, - позволила царица.
- По моим данным, как минимум три пары Явь-Дарительницы и Оврэка Бэша вышли из поместья мастера Омбуса. А еще две пары – в сопровождении большого количества воинов. Боюсь даже, моя царица, что чем дальше будет уходить настоящий Бэш от отправного пункта, тем больше будет появляться его двойников. Уж Вэрслан-то постарается.
- Кстати! Вэрслан… - Дафт вновь встряла со своими высказываниями. – Какой же он красавчик… Интересно, в постели он такой же напористый, как и в поисках пророчества?
- Дафт, милая, уймись! – томно глянув на сестру, Тсуатти вновь повернула голову к Каро: - А где же сам господин Блазко?
- Сведения разнятся, моя царица, - сделав полшага назад и оставляя генерала в маске на растерзание королеве, сообщил коротышка Каро. – Он, как всегда, любвеобилен. И, кажется, что не в курсе о приближении Явь-Дарительницы. Но это лишь видимость. Он очень хорошо скрывает свою осведомленность. Однако, места его последнего пребывания сосредоточены у северной границы камерата Ксовиф, соответственно – на юге графства Акер. И я осмелюсь предположить, что одной из возможных конечных точек путешествия нашей долгожданной пары станут руины храма Двуединой на границе княжества Акер и королевства Каверно. Без Вэрслана Блазко обряд коронации не провести. И я позволю себе предположение…
Каро затих, ожидая поддержки. Тсуатти хищно улыбнулась.
- Позволю себе предположить, - набрав побольше воздуха в грудь, коротышка в бандане выпалил: - Что есть смысл следить за Вэрсланом Блазко, который и приведет нас в конечный пункт назначения. Там мы завладеем самым большим запасом магической энергии, Явь-Дарительницей и ребенком.
Тсуатти, следившая за ходом мысли с серьезным лицом, вновь хищно улыбнулась.
- Позволительное предположение…
- О, Тсуатти, а можно я оставлю себе Вэрслана? Ну, пожалуйста, пожалуйста! – сложив руки в молитвенном жесте, Дафт запрыгала на троне, жалобно глядя на сестру. – Остальных можете убивать…
- Я рада, милая, что воспитала тебя столь щедрой особой, - королева льда мило улыбнулась, повернув голову к сестре и облокотившись на подлокотник своего трона, - но в этот раз все останутся живы.
- М-м-м, - Дафт обиженно выпятила губу. – Почему?
- Потому что, дорогая моя, - Тсуатти снова села прямо и громогласно сообщила полупустому залу: - Время прихода Дарительницы мы не могли предугадать, поэтому и были в проигрыше. Убьем эту Явь, придет другая. Как ее контролировать?
Закусив губу, Дафт нахмурилась, привалилась к спинке кресла. Затем закачала головой:
- Да… да… Но можно я все равно оставлю Блазко себе?
- Каро! – проигнорировав просьбу младшей, старшая царица смерила взглядом коротышку. – Должна напомнить тебе, что у Блазко есть одна возможность…
- Телепортация, моя царица, - догадался и осмелился перебить Тсуатти Каро. – Много затраченной энергии, моя царица. Он не станет сейчас размениваться по пустякам. Его мы выследим и будем держать на привязи.
- Лучше залезьте к нему в голову и узнайте, где встречать нашу сладкую парочку, - устало отвела взгляд Тсуатти, подняла веер и стала постукивать им об руку, затянутую в черную кожу перчатки. – Следить за всеми парами! – строго приказала она. – Следить за Вэрсланом. Никого не убивать! Мне все нужны живыми!
***
Валентина спала. Оврэк решил, что песен на сегодня хватит и после сытного ужина, за которым активно ухаживал за девушкой, подсыпал ей снотворного. Рыб – говорливый весельчак – уплыл, довольный новым знакомством. Однако, зная неугомонность и любовь к сплетням, Бэш перестраховался.
Поначалу он сидел, скрипел зубами, глядя, как неосторожно размахивает рукой девушка, то и дело «светя» Руной. Искупалась и не замотала ладонь. Рыб мог тысячу раз заметить, сложить пять и пять, а затем разнести по реке, что сама Явь-Дарительница путешествует вниз по течению. С другой стороны, если бы он проявил явную осторожность, приказал Марго замотать руку прямо на глазах у рыба, последний точно бы сунул свой нос. А так… может, и не заметил?
Еще одним испытанием для Бэша стал процесс ухаживания за девушкой. Она, похоже, и так пыталась добиться его благосклонности. А тут, после суточной дозы безразличия, вдруг получила то, к чему стремилась! И как ей объяснишь, что в голове созрел план: Бэш и Марго – молодые люди, пустившиеся в долгую прогулку по реке. Она – дочь богатого торговца, избалованная и требующая к себе внимания. Он – джентльмен удачи, наемник и убийца. Она заплатила, он согласился на условия, и отправилась парочка на экскурсию в Живой Лес. Опасно, но увлекательно.
Хорошая легенда… Следовало бы с самого начала расписать детали и заставить Марго выучить их. Однако, времени было мало. И теперь оставалось лишь импровизировать.
Слава Двуединой, что хоть сытый желудок и состояние аффекта не позволили девушке болтать лишнего. А как бы выкручивался бы Оврэк, если бы Марго вдруг стала удивленно хлопать глазами и спрашивать, с чего вдруг столько заботы? Ужин приготовил, улыбки дарил, отваром напоил, спать уложил. И даже укрыл шкурой! Заботливо…
Рыб уплыл, чтобы рассказать про звонко смеющуюся девушку и ее молчаливого проводника. Лишь бы не встретились ему те три рыбьи головы, которые Явь-Дарительница так неосторожно бросила в воду!
На плоте по-прежнему горел костер, завлекая и предлагая Оврэку присоединиться к танцу. Небо было усыпано мириадами звезд, планеты Кисельного Пути отпугивали приставучие облака своим тусклым светом.
Вода, совсем уж притихнув, отражала небо, то и дело, умножая красоту звезд. Костер раз за разом разбрасывал пригоршни искр, пугал прикорнувших на берегах жаб. Сверчки и цикады укачивали своим монотонным концертом. Вдали слышался волчий вой. Захлопав крыльями, на ветку опустилась сова и принялась гулко ухать.
Жутко хотелось спать. Однако, позволить себе такой роскоши Оврэк не мог. Живой Лес расширил свои границы и в любой момент мог подкинуть сюрприз.
Кашлатай, который повстречался днем, скорее всего, был разведчиком на окраине Леса. Его хватятся, могут списать смерть на несчастный случай. Однако, в войске цариц Тсуатти-Дафт были и умные существа. Пытливому уму не составит труда задаться вопросом: а куда подевались пожитки кашлатая? Разнести мелкие части обглоданного скелета – это могли сделать мурахи. Но вот упакованный вещь-мешок…
С другой стороны, свидетелей не было. Другие пары Явь-Дарительницы и Бэша отвлекают внимание. Но кто даст гарантию, что смерть пешки не припишут совести Танцующего на лезвии ножа?
Оврэк достал из сундучка мешочек черной кожи, растянул завязки и достал пару орешков, схожих с кедровыми. Забросив их в рот и тщательно разжевав, проглотил, тяжело вздохнул и потянулся за письменными принадлежностями.
Орешки дадут заряд энергии, достаточный для того, чтобы бодрствовать еще сутки. А сейчас самое время описать события дня для будущих поколений.
«Это одно из самых тяжелых испытаний, посланных моей Двуединой Богиней за всю мою сознательную жизнь. Почему Богиня выбрала именно эту девушку – мне не ясно. Окончательно, возможно, мне удастся найти ответ лишь в конце нашего путешествия. Всего один день, а я – словно иссушенный плод.
Марго Валуа. Она красива. Но слишком дерзка. Воинственна и не сдержана. Однако, не глупа. Согласившись почистить рыбу, она затем долго жаловалась на отсутствие какого-то набора. Мантикорного, кажется… Она смело шагает в воду и плавает лучше мальчишек из рыбацкого поселения, но одновременно с этим проявляет брезгливость при виде рыбьей чешуи.
Она открыто выставляет напоказ свои женские прелести, знает силу женского влияния на мужчину, и при этом стесняется говорящего рыба, прикрываясь подолом юбки, как ширмой.
Она поет песни. Чудесный голос. Сладкий, чарующий. Магический, хоть в ней нет ни капли силы, кроме той, что дарит ей Руна Любви. Возможно, влияние Руны происходит не только при касании к другим. Возможно, Руна набирает силу и заставляет окружающих испытывать все большую симпатию к носительнице дара, а заодно наполняет носительницу чарами.
Переход в наш мир вернул ей потерянный ранее голос. Так она говорит. И я склонен ей верить. Потому что подобную детскую непосредственность и радость разыграть было бы крайне сложно.
Ни одного проявления божественности я не заметил. Более того. Ни одного проявления воспитанности я тоже не заметил. Уж не знаю, как заведено в их мире, но у нас никто из женщин не позволяет себе открыто и столь пренебрежительно отзываться о лекарях, и уж тем более – о власти! Она ругается замысловато. Не так, как портовые рабочие, но по-своему.
И она не верит, что была призвана в другой мир и теперь еще пребывает в иллюзиях про какую-то «зону».
Рыбу она рассказывала про странные вещи из своего мира. Я не смел вмешиваться и внимательно слушал. Их телеги и кареты ездят без лошадиной тяги, могут вмещать в себя по несколько десятков людей. Расстояния они преодолевают с такой скоростью, что мне кажется, будто в их мире есть магия. Однако, Марго уверяла рыба, что все, что есть в ее мире – это дело рук человека и великого ума. Мало верится.
Впереди – Лес. И мне остается лишь молить Богиню, чтобы наш путь был тих и извилист.»
Закончив краткое послание самому себе или потомкам, Бэш свернул пергамент трубочкой, плотно запаковал его в тонкую дубленую кожу и надежно завязав, прыгнул в воду. Буквально в два гребка достиг берега, выбрался из воды и, шагая вдоль реки вниз по течению, принялся искать старое дерево с глубокими ранами. Совсем скоро такое дерево нашлось.
Оврэк нашел дупло, забрался по стволу, спрятал сверток, засыпав сверху старыми листьями и ветками, бросил пригоршню орехов и пополз выше. Если за ними идут ищейки, следует оставить как можно больше следов пребывания охотника на берегу. Поэтому следующие четверть часа Бэш лазал по деревьям, ломал сучья, метил территорию.
Закончив с маскировкой, Танцующий на лезвии ножа бросился вниз по течению, обогнал плот и с разбега плюхнулся в воду, распугав ночных обитателей леса.
Усевшись вновь у огня, Бэш подобрал брошенную на плоту шкуру, накинул на плечи и уставился немигающим взглядом на огонь.
Было бы очень неплохо, если бы была возможность переправить Явь-Дарительницу более безопасным и коротким путем – телепортом. Однако, Пророчество… Что б его!
Ровно двадцать один заход солнца. В молчании. С многоголосьем иномирянки.
Валентину разбудил плеск воды. Подрагивая от утренней прохлады, она приоткрыла тяжелые веки. Вчера было намного теплее. Сегодня, как кто-то сглазил. Небо хмурилось, не находя в реке своего идеального облика, а солнце, похоже, решило взять отгул.
Поведя слегка головой, Валя не обнаружила своего проводника. И только шум плещущейся воды подсказывал – кое-кто принимает утренние ванны.
Явь-Дарительницу мутило. Живот страдал ноющей, тягучей болью, забирая все силы организма на борьбу с тошнотой. Справлялся организм паршиво. В районе солнечного сплетения стоял ком, который страстно хотелось заесть, казалось, что пища протолкнула бы застрявший узел, и возможность снова чувствовать себя легко вернулась.
Оврэк запрыгнул на плот, качнув конструкцию, подтянулся и, брызгая на Валю, прошел к парующему над огнем котелку. Валя молча проводила его взглядом, но ничего не сказала. Если он, как и вчера, проявит высшую степень заботы – девушка будет только рада. Но сил на разговоры, просьбы или хотя бы жалостливые взгляды не было.
Тошнота то и дело подкатывала к горлу.
«Укачало или отравилась», - подумалось Вале. Она бы и дальше осталась лежать, если бы новая волна не заставила ее испугаться, откинуть шкуру и на четвереньках, путаясь в подоле длинной юбки, доползти до края платформы.
Бэш нахмурился. Его подопечную тошнило и, судя по цвету кожи на шее, сейчас вся кровь сосредоточена в самой середине организма.
«Отравилась? Укачало?»
У Вали хватало сил отплевываться, отгонять грязную воду и протирать лицо прохладой реки. Стоя на четвереньках и покачиваясь от слабости, она боялась сделать лишнее движение.
Однако, совсем скоро стало намного легче. Хотя ком в районе солнечного сплетения все еще продолжал держаться, словно паразит на здоровом теле. Избавившись от остатков ужина, Валентина смогла более трезвым взглядом оценить свое состояние.
- Господи, плохо-то как… - произнеся полушепотом признание, девушка смогла сесть на пятки и подставить ветру лицо. – Если это реакция на путешествие по воде, то тебе придется придумать другой способ передвижения.
Если бы Оврэк был слеп, он не сразу бы понял, что, глядя в небо, Валентина спрашивает с него. Но Танцующий на лезвии ножа давал обет молчания, так что адресат послания был обозначен верно, а в голове мгновенно сложился план действия.
Бэш опустился на колени перед сундучком, слегка растормошил ровные ряды коробочек, но быстро найдя необходимую, бросился колдовать над котелком.
Приятный аромат летних лугов добрался до носа Валентины и принялся щекотать. От одного запаха девушке стало легче, поэтому, не дожидаясь приглашения, она поспешила к огню.
- Это ведь для меня? – полный надежды голос коснулся сердца проводника, заставив его ласково улыбнуться и коротко кивнуть.
Отвару стоило бы, конечно, еще настояться, но глядя на изможденный вид спутницы, Бэш пожалел девушку, и накапал ей в чашку самую малость. Валентина была счастлива.
- Я не знаю, как у вас там с больницами, - держа отвар обеими руками, девушка шумно вдыхала пар и смотрела на Бэша, пряча лицо за чашкой, - но с традиционной медициной у вас все в порядке!
Оврэк медленно прикрыл глаза, видимо, соглашаясь с подопечной, затем обошел ее и скрылся из виду. Но лишь для того, чтобы уже через секунду набросить на плечи девушки меховую накидку.
- О, - сподобилась на благодарность Валя и тоже прикрыла веки. Очень хотелось спать. – Мы можем причалить? Или мне снова придется вплавь?
Обреченно вдохнув, Оврэк дернул гребь и направил плот к берегу. Но, прежде, чем позволить платформе уткнуться углом в землю, охотник некоторое время правил плавсредство вдоль линии воды, перепрыгивал с плота на берег, изучал заросли и возвращался, оставаясь неудовлетворенным. Лишь спустя добрых полсотни метров пути, он милостиво дал разрешение Валентине на спуск. Однако, руку так и не подал – стоял начеку, как сторожевой пес.
Девушку заметно качало. И если при первой высадке на твердую землю Валя знала – качает из-за долгого пребывания на воде, то сейчас ее качало от усталости, навалившейся всей своей тяжестью на хрупкие девичьи плечи.
- Изверги… - не в силах знатно припечатать сектантов крепким словцом, Валя выплюнула оскорбление, которое, впрочем, ни до одних ушей не долетело. – Почему надо по реке? Почему не на машине? Или на крайний случай – телега… Лошади-то у вас есть? Хотя, может как раз на телеге укачало бы сильнее… А еще ароматы конюшни…
Сменив гнев на милость, Явь-Богиня скрылась из виду. Оврэк остался наедине с раздражительностью и повышенной степенью осторожности.
Относительный покой пришел, когда массивная деревянная конструкция выровнялась и вновь поплыла по течению ровно по середине русла реки. Валентина, продолжая чувствовать тяжесть в ногах, в груди и вообще – в каждой части тела, снова забралась под шкуру и, укрывшись с носом, нырнула в тьму сновидений. А Бэш, подобно зоркому соколу, закрепив гребь, уселся на «носу» плавучего острова, и уставился вперед, изредка переводя взгляд с одного берега на другой.
Да, река и ее широкие заводи – не самое лучшее прикрытие от врагов. Как раз, наоборот – тут они с Явь-Богиней, как на ладони. Выстрелить из арбалета в них – раз плюнуть. Два раза – и попасть… С другой стороны, кто они такие? Проводник и ведомая. Ни на ком не написано, что путешественники – само воплощение Пророчества. А с ними – самый опасный путь к княжеству Акер.
К обеду у Вали открылось второе дыхание. Да такое, что могло напором своим смести с лица земли. Она откинула шкуру, сладко зевнула, еще слаще потянулась и улыбнулась сидящему у костерка Бэшу.
- Я не проспала прием пищи?
Тело ломило, как от высокой температуры. Но списав ломоту на неудобство места для сна, Валентина подсела к котелку.
- М-м-м, как пахнет… - Нос девушки прочертил дугу, дотянувшись самым кончиком до улетающего по ветру пара. Открыв глаза и склонив изучающе голову к плечу, несостоявшаяся королева Марго констатировала: – Ты как-то паршиво выглядишь, Бэш.
Уставший больше морально, чем физически Оврэк, вскинул голову, взглянул на собеседницу преданными глазами. Ему, как старому псу, очень хотелось урвать ласки и хоть малого проявления жалости. Но вместо этого…
- Надеюсь, на качестве варева твое состояние не сказалось.
Валя была неподражаема. Неподражаема в своем мастерстве подколок и возвращения с небес на землю. Уже успев привыкнуть к тому, что молчаливый проводник и слова поперек не скажет, она его одарила комплиментом, как обухом по голове.
Оврэк еле сдержался. Рука уже потянулась к котелку. Хотелось надеть его на голову болтливой девчонке. Но куда там! Это же – Явь-Дарительница!
- Чего ты там сопишь? – не глядя на Оврэка, девушка вновь поднялась, потянулась руками к небу. – Хороший сегодня день…
«А еще пару часов назад лежала, как колода», - мелькнуло в голове проводника, но он снова себя одернул, мысленно. Даже в его голове, а не только перед глазами, странная девушка со странным именем Марго была его Двуединой Богиней.
Наевшись досыта и попросив – довольно настойчиво – еще одну порцию славного варева, спасшее ее утром от приступов тошноты, Валя завалилась на сундучок, приспособив его под спину, как некое подобие кушетки, и закинула ногу на ногу. Вырисовывая в воздухе кончиком большого пальца вензеля, девушка напевала себе что-то под нос, оставив всю тяжелую работу по управлению плавучего хозяйства на Бэша. Оврэк снова не возражал.
Рыбу больше охотник не ловил. Не хотел повторения инцидента с отрезанными головами. Вместо этого, напряженно всматриваясь в правый берег, коротким жестом руки приказал девушке не шевелиться и прыгнул в воду, закрепив на лодыжке небольшой нож. Валя и не собиралась никуда уходить, предпочла принимать заботу, поэтому лишь перекатилась на живот и стала внимательно следить за проводником.
Небо было абсолютно чистым и бесконечно небесным. На таком небе крылатым Амурам пришлось бы потесниться, чтобы найти место для посадки. Ни облачка!
Солнце играло бликами на поверхности воды, а затем, что особо взбодрило Валю – на мокрой спине Оврэка. Прихлебывая травяного отвара, Явь-Богиня любовалась широкими плечами и загорелой кожей, бронзовой и ни разу ни испорченной ни родимым пятном, ни шрамом. Плавными изгибами мышц и изяществом талии. Любимая Валей часть тела еще была скрыта водой. И брюками, которые охотник не очень охотно снимал. И хоть о вкусах не спорят, девушка считала, что лучше ровных, натренированных бегом ног у мужчины мало, что найдется.
Оврэк не спешил выбираться из реки. Стоя у крутого берега по пояс в воде, он к чему-то прислушивался, а затем, как большая ящерица, двумя резкими толчками размещенных диагонально конечностями, выскочил на сушу. Валя даже крякнула от удивления. И от внезапного открытия – ноги этого мужчины были хоть куда! Таким толчком да из воды, да на полутораметровую высоту…
Ликование было недолгим, потому что красивая загорелая фигура, ни разу не оглянувшись на брошенный посреди реки скарб, скрылась за густыми кустами. Обождав еще немного и не дождавшись появления проводника, Валя отставила чашку, растянулась на бревнах, поболтала рукой в воде и, в конце концов, задремала.
Очнулась от громкого всплеска и усилившейся качки. Лениво приоткрыв глаза, первое, что обнаружила – был закат. Затем пришло осознание чужого присутствия и переполненности мочевого пузыря.
Оврэк, стряхнув капли воды со лба, уселся перед погасшим костром и выгреб золу, оставив в сторонке большие куски угля. Не глядя на подопечную, быстро сложил новый шалашик из коры и хвороста, поколдовал с огнивом и заставил огонь гореть. Валя только диву давалась, как смог охотник притащить на плот новую сухую растопку? Ведь не причаливали же! Или причаливали, но она проспала?
А меж тем переполненный орган давал о себе знать.
- Эм, Бэш, - Валентина встала, нависая над костром и переминаясь с ноги на ногу, - я это… проспала, наверное…
Ответом стал глубокий и невыносимо тяжелый вздох Оврэка. Он отложил все, что подготовил для ужина, и чуть не кряхтя, стал подниматься.
- Сидите, сидите! – Вдруг замахала руками на него девушка. – Я просто искупаюсь, ага?
Что проснулось в гостье – практичность или совесть, Танцующий на лезвии ножа сказать с уверенностью не мог. Но ее порыв быть хоть немного полезной облегчил тягости еще предстоящего пути.
Валя села на край плота, предварительно избавившись от юбки, опустила ноги, слегка поболтала ими. И сразу после восхищения температурой аквы, соскочила в воду.
Она предпочла спрятаться за шалашом. Чувство беспокойства, нарастающее в груди Бэша с наступлением сумерек, заставило мужчину приподняться с места. Но видимо, предусмотрительная девушка, не желая акцентировать внимание на процессе, сдобрила свой водный променад громким плеском воды, тем самым еще и обозначила для охотника свое присутствие.
Ужинать сели тогда, когда небо все еще хранило свет уходящего солнца, но первые звезды с нетерпеливостью зрителей занимали свои места в передних рядах. Им очень хотелось посмотреть на путешественников. Валя сидела, поджав ноги и задрав голову, и разговаривала сама с собой. Больше ж не с кем!
- А вы хорошо все продумали, - заплетающимся языком хвалила девушка сценаристов, - выбрали группу, в которой большинство студентов – сироты. Кто таких хватится?
Валентина пила очередную настойку. Ее вообще весь день мучила жажда. Но девушка была уверена – это лучше, чем тошнота.
- Мы и приспособлены лучше переносить тяготы…
Явь-Богиня разглагольствовала, совершенно позабыв, как в первый же день дороги ныла об отсутствии маникюрных ножниц, зубной пасты и туалетной бумаги.
- Я вообще в детдоме сидя спала. На стуле… И били меня…
Оврэк, до этого момента спокойно слушавший и с трудом разбиравший слова, вдруг встрепенулся.
- Это нормой было. Нам же приходилось все делить. А я не из самых сильных была.
Каждый новый глоток странно действовал на органы зрения и аудио-воспроизведения.
- Витечка – моя отрада и мой рыцарь на белом коне спасал меня, гад! Всегда…
Воспоминания о предателе больно кольнули где-то под лопаткой. Валя мгновенно представила себе, как вернется и врежет этому кобелю промеж… глаз. Или промахнется и ударит куда пониже.
- Ему повезло – его заметили, - вновь вздохнула Явь-Богиня, - смазливая мордашка…
Девушка еще и сплюнула, окончательно подведя черту под перечислением характеристик бывшего партнера.
- Он, конечно, молодец… - Через некоторое время Валя решила продолжить список достоинств и недостатков. – Меня с собой забрал. Зарабатывал так, что и на квартиру отдельную хватало. Подарки, наряды, рестораны, салоны, курорты… Фу, какое все было пошлое… Не настоящее. Разрисованное и картонное.
Мысли текли рекой, река текла быстрой водой, Валя поднялась и, разминая ноги, стала бродить от края до края плота, изредка поднимаясь на носочки и пересчитывая бревна.
- Привязал к себе, как… как…
Валентина не могла подобрать слов. Застыла на месте, держа в руках глиняную кружку и глядя перед собой на левый берег. Оврэк ждал продолжения. Ему очень хотелось услышать рассказа и дальше. И поподробнее. Потому что что-то подсказывало ему – есть в этой девушке стержень. А то, что сейчас представало пред очи – так, напускное…
- Слышь… Чего это? Качка усилилась?
Валя стояла на самом краю плота и раскачивалась из стороны в сторону. Бэш, все еще сидя у огня, замер, прислушиваясь к ощущениям. Но качки не почувствовал. А вот то, что обычный настой полевых трав с добавлением лесной ягоды на Явь-Дарительницу подействовал, как дурман, стало для него неожиданностью. Все же, надо быть аккуратнее. Чудо из другого мира. Откуда ему знать, к чему ее организм привычен?
- Оврэк! – Валя повернулась к проводнику. – Ты меня опоил, что ли? Ты меня второй день опаиваешь?!
Девушку повело, угол наклона стал настолько угрожающим, что Бэш поспешил подняться.
- Не смей! – Валентина выставила руку в предупреждающем жесте, с невероятным усилием удержав равновесие. – Ты что мне подсыпал в чай, а? Вчера рыбы говорящие мерещились. Сегодня – деревья ходячие!
Сонливость полного желудка, как рукой сняло. Бэшу безумно захотелось крикнуть, спросить, где ходячие деревья, но обет был дан, и его следовало блюсти. Поэтому охотник просто обогнул кострище и подскочил к своей подопечной.
Кивком спросил – где?
Валя не успела и глазом моргнуть, как Оврэк очутился рядом. Он пах костром. И снова молчал. И снова красочно жестикулировал, задавая вопрос.
- Да, вот там, - лениво махнула рукой девушка в сторону левого берега, но, уже решив, что ей показалось, ослабила внимание и отвернулась от мужчины, закидывая как можно дальше от себя глиняное изделие.
То, что дальше произошло, было похоже на внезапно разразившуюся бурю. В том месте, куда указала рука девушки, действительно, ничего не шевелилось. Ну, максимум, от ветра. А вот то место, куда бросила кружку иномирянка, вдруг превратилось в ведьмовской шабаш: дико визжа сорвались с насестов птицы, заскрипели стволы и начали падать ветки, плеск воды и шум ветра – все слилось в хаос народных попурри. Но самым страшным стали движущиеся силуэты деревьев. Качая кронами и подбрасывая в воздух толстые корни, они, похожие на помесь осьминогов и брокколи, стали заползать в реку и, рассекая воду, догонять плот.
- А! Бэш! Бэш! Ты это видишь?! Бэш?! – впиваясь ногтями в плечо проводника, Валя тыкала пальцем другой руки в деревянных призраков и визжала, подпрыгивая от ужаса. – Они нас убьют, Бэш! Мы ведь плывем на деревьях! Это месть за убитого товарища!
Оставаясь совершенно спокойным, Оврэк, тем не менее, пытался отцепить руку Явь-Богини от своего плеча. И стоило ему завершить начатое, как Валя сорвалась с места и с разбега сиганула в воду.
- Бросай все, Бэш! Мы и так выживем. Давай за мной! Они огромные, им нас не догнать. Мы в чаще…
Захлебываясь и молотя руками воду, Валентина гребла к противоположному берегу. Танцующий на лезвии ножа качал головой, продолжая стоять на плоту со сложенными на груди руками, думал, как далеко заплывет в полумраке его подопечная, и как много воды успеет наглотаться. Жаль, что он не мог сказать, что перед тем, как сооружать плот, он собственноручно на каждом бревне выгравировал руны, защищающие от напастей, типа ходячих и жаждущих мести деревьев. Тем более, что громко хлюпающие ветками по воде клены, всегда были «вегетарианцами», так сказать. Опасаться следовало бы вьющегося папоротника. А никак не остролистых весельчаков.
Как и следовало ожидать, пошумевшие вдоволь деревья, вернулись на берег. А Явь-Богиня, уже почти выбившаяся из сил, добиралась до высокого берега. Повиснув на траве, безвольное тело девушки покачивалось на волнах.
Бэш бросил якорь. А уже через четверть часа помогал девушке забраться обратно на плот, продолжая беспрестанно кивать, подтверждая, что опоил пассажирку и не думал, что травки-муравки будут обладать таким побочным эффектом, как галлюцинации.
Валя заснула уставшая, но счастливая.
Книгу полностью можно прочитать, скачав ее ЗДЕСЬ.