Пролог.

- Ты понимаешь, что сделал только хуже? Тут пусто! Ничего нет! Ни в бумагах, ни в ноут-буке, ни в телефоне – нигде! Обязательно было ее убивать?

- Она сопротивлялась…

- И что? Ты – специалист со стажем, выживший в ситуациях, когда выжить было невозможно, испугался какой-то девчонки с пухкалкой в руке?

- Она не девчонка…

- Отставить оправдания! – мужчина рявкнул, и разъярился так, что готов был ударить провинившегося, но его остановил простой жест рукой еще одного присутствующего.

- Не надо, Сом, не стоит тратить нервы. Они, как ты знаешь, не восстанавливаются. Объект, действительно, был непрост. Тринадцатый недооценил противника. Вмешался случай. Такое бывает. Однажды и ты окажешься в таком же щекотливом положении.

Говоривший обернулся, махнул рукой – двое в костюмах вышли за двери, оставив пост.

- То, что мы не добились результата – это, конечно же, не очень хорошо. Но не все коту Масленница. А вот то, что мы потеряли источник информации – это да. Это плохо. Объект, в принципе, дошел почти до точки, но я не верю, что она держала все в голове. Не должна. Слишком умна. Она перестраховалась. То есть, мы продолжаем искать.

- Тринадцатый! – Мужчина вытянулся по струнке. – Свободен!

За дверью послышался хлопок и мельтешение ног. Отчитывающий недавно Тринадцатого Сом блеснул глазами, побледнел.

- У нас и так мало людей.

Мужчина в белом резанул взглядом.

- Компетенция кадров всецело на твоей совести, Сом. И не в твоем положении сейчас подвергать сомнению мои решения. Свободен.

Когда злой, но вышколенный бывший офицер разведки скрылся за дверью, из темного угла комнаты выехало инвалидное кресло. Мужчина, до сих пор невидимый для присутствующих, был похож на высушенную мумию. Бледная кожа, бледные глаза, дрожащие пальцы и ненавидящий все взгляд. Он хотел что-то сказать, но слишком резко вдохнув, зашелся хриплым кашлем. Субъект в белом поморщился, но все же протянул руку и подал платок.

- Мы продолжаем, папа. Осталось совсем немного.

Глава 1.

1 мая.

Никогда не летала на чартере. На «Ви. Ай. Пи.» чартере. Большие деньги открывают любые двери: будь-то покосившаяся калитка или министерские врата. Нам же открыли ворота аэропорта. Никаких досмотров, никаких очередей.

Кусочек чопорно-медлительной Англии в светло-бежевых тонах быстро набирал высоту. Вася не замолкала ни на миг:

- А надену я обычные джинсы, майку и рубашку в клетку. Только сапоги от Пьера Кардена. И очки. Они, правда, мамины. А папа не любит, когда я ее вещи беру. Но эти очки уже давно у меня. И думаю, папа не узнает, что я взяла ее вещи. И ты не скажешь. Не скажешь ведь?

Я прикрыла глаза и отрицательно покачала головой. По моему мнению, отцу не следовало бы ограничивать дочь. Что такое вещи? Воспоминания? Впечатления? Переживания? Радости? Многоголосые свидетели прошлого. Ну, и пускай они напоминают о прошлом! О замечательных, светлых, наполненных беспечностью днях. Что в этом плохого?

Больно? А от чего не больно? Или он надеется, что сможет запереть в платяной шкаф вместе с кучей шмоток и собственные воспоминания?

- Вася, ты можешь надевать все, что хочешь, - девушка ответила мне улыбкой. – Я поговорю с твоим отцом.

Василиса отвлеклась от болтовни и протянула руку к подносу, который вдруг материализовался в комплекте с ухоженной стюардессой.

- Вася! Это шампанское!

- Ну, и что? – бокал она протянула мне, но на этом не остановилась. – В конце концов мне уже шестнадцать…

- …будет, - перебила я.

- Будет, - девушка кивнула, - и очень скоро.

Я несколько мгновений глядела на спутницу осуждающе, а потом махнула рукой:

- А к черту! Пускай даже нас с тобой заложат. Все равно ты скоро станешь самостоятельной.

- И с паспортом! – Вася отсалютовала мне в ответ и залпом осушила бокал.

Мне оставалось лишь подивиться такой прыти.

- Еще! – скомандовала девушка.

Пришлось срочно тормозить:

- Нет, Вася, попридержи коней. Прошу тебя. Сегодня хватит.

Девушка скривилась, но подчинилась – выбрала высокий стакан ярко-оранжевого фреша.

- А вообще тебе понравится, - покой был нарушен буквально через пол-оборота минутной стрелки, - много солнца, огромные окна, высоченные потолки, террасы на крышах, ухоженный сад. Круто. У нас даже свой дворецкий есть.

Девушка хитро подмигнула. Я насторожилась.

- Представляешь, он встречает гостей. Особых гостей, - многозначительный взгляд из-под бровей, - подает ручку, открывает двери. Каждый день справляется о здоровье и исполняет желания.

- Он – джинн, что ли? – последнее заявление Василисы меня рассмешило. Да еще и шампанское. На одном бокале я не остановилась.

- Нет, конечно! – возмутилась девушка, а потом задумалась над чем-то, и сама себе улыбнулась.

Что творилось в этой хорошенькой головке – одному Богу известно, но меня неизменно пугали любые планы молодой особы, которая совсем недавно лишилась любимого человека, лишилась поддержки и защиты. Депрессия сменялась агрессивностью, упаднические настроения – разгульной жизнью.

Чтобы ни говорил нанятый психолог, как бы ни хвалил психологическое состояние пациентки, я видела Василису совсем другой и боялась всех тех эмоций, которые на долю секунды отражались на милом лице, сменяясь дежурной полуулыбкой или отрешенностью.

- Ты понимаешь, Катя, они говорят, что мне нужен покой. Но я ведь лучше знаю, чего мне хочется!

- И чего же тебе хочется?

- Хочется обмануть весь мир. Доказать, что она достойна не слез, а радости. Она бы ни за что не запретила бы мне веселиться.

- Тогда знаешь, что? – я наклонилась и поманила пальцем, чтобы сообщить нечто крайне секретное.

- Что? – Вася подалась вперед.

- Мы наплюем на чужие мнения и отпразднуем твой день рождения по полной программе.

Самолет плавно окунулся в серую пелену, что скрыла от глаз солнечный свет, и лампочка, подмигнув, сообщила, что пора проявить бдительность и пристегнуть ремни.

«Пасмурно, временами осадки», - сообщал погодный сервис на экране гаджета, но мне было абсолютно все равно. Воздух приморья бодрил лучше энергетических напитков, предвкушение праздника пьянило. Ветер влюблено ласкал кожу, гладил по волосам. По-летнему теплый, по-детски озорной.

Над головой глубоко вздохнула Вася:

- Фу, дизель – вонючка, - и подтолкнула меня в спину.

Пришлось подчиниться и продолжить спуск по ступеням. Волшебство майского дня вылетело в трубу с выхлопными газами погрузчика.

- До места можно вообще-то и на вертолете добраться, - продолжила повествование девушка, - но мы с тобой лучше проедемся на машине. Чур, я за рулем!

Мне оставалось лишь развести руками.

Через двадцать минут езды Вася разнервничалась, постоянно отвлекаясь на пиликанье мобильного и дергая руль машины.

- Блин! Чертов мобильник! Такой неудобный! – Ругалась водитель. – Выкину тебя к чертовой бабушке!

Меня рассмешило общение с цифровым прибором.

- Чего ты смеешься?

- Знаешь, некоторые с телевизором разговаривают, а ты с телефоном. В принципе, для разговоров он и предназначен. Но ответить на твои оскорбления он не сможет точно.

Вася не засмеялась, а стала мрачнее тучи.

- Он новый и совершенно неудобный, - стала оправдываться девушка, - старый был намного лучше.

- А зачем тогда поменяла? – я рассматривала город за окном, и в данный момент меня больше беспокоило душевное состояние подруги и то, как оно отразится на езде. Неудобство обращения с новым мобильником меня не волновали.

- Так старый украли! Причем так украли, - Вася выделила местоименное наречие, - что даже папины спецы не смогли его отыскать.

Я уважительно закачала головой: если даже профи не смогли обнаружить, значит, этот старый мобильник очень кому-то понадобился. Или мешал… Я с подозрением глянула на Васю, но, похоже, девушка на самом деле была расстроена пропажей вещи. То, что телефон был напичкан жучками-шпионами собственного производства лаборатории Константина Мазура, не поддавалось сомнениям. После смерти жены отец Василисы стал параноиком и использовал все средства, чтобы избежать повторения ситуации.

- А еще мои эккаунты взломали. Причем, я бы и не заметила, если бы мне не подсказал один знакомый, - девушка подмигнула.

Ну, конечно же, глупо было бы сомневаться в том, что дочь не похожа на отца – всегда и везде успевала завести необходимые знакомства и использовать сиюминутные связи, оборачивая дела себе на пользу.

- Ты думаешь, тебе кто-то хочет навредить?

- Это папа думает, что мне кто-то хочет навредить. Поэтому и приставил ко мне соглядатаев.

- Правда? – я была удивлена, потому как никаких «хвостов» не наблюдала.

- А ты и не заметила, - Василиса усмехнулась.

Я развела руками, признавая собственную некомпетентность в вопросах наблюдения и шпионажа.

Одесса была знакома мне с детства: неповторимый юмор и легкий налет снисхождения в разговорах с местным населением, небывалая невоспитанность на дорогах, контрасты пышного убранства фасадов и убогости внутренних дворов, строгость рабочих будней и бесшабашность праздников. Город не дышал историей, не манил неизведанностью, однако неизменно радовал разнообразием полуподвальных помещений, занятых ресторанчиками, пабами, пивнушками и прочими видами увеселительных заведений.

Пока Василиса разбиралась с одним из поручений отца, мне удалось сделать несколько приятных черно-белых снимков. Хобби у меня такое – монохромное фото.

- Куда прешь, придурок?!

Я вынырнула из омута весенних образов – Василиса активно жестикулировала, высунувшись из окна автомобиля.

- Здесь нет знака поворота!

- А мне туда надо! – огрызнулся второй водитель и таки перебежал нам дорогу на стареньком «жигуленке».

Вот, в этом вся Одесса – «мне туда надо», и никого не волнует, что другим надо прямо, а дорожные знаки разрешают движение только в одном направлении.

- Вот урод!

Мне пришлось погладить девушку по руке, успокаивая и сочувствуя ей, как водителю.

Оставшиеся двадцать минут дороги Вася пыхтела, как самовар, переваривая неблагоприятно сложившиеся обстоятельства, словно «жигуль» был ее персональным черным котом, перебежавшим дорогу с пустым мусорным ведром.

За чертой города я напряглась – приготовилась к ямам и ухабам. Однако, напряжение вскоре переросло в неподдельное удивление. Дорога была гладка, как шелк.

- Это папа постарался, - гордо сообщила Вася, догадавшись о моих мыслях. – Видишь, как хорошо, когда умный и дальновидный человек берется за работу?

Мудрый, умный, дальновидный, бескомпромиссный, удачливый, добрый, строгий – это все про Костю. Про Константина Алексеевича Мазура, женатого на собственной работе и такого неудачливого в любви. Или наоборот – слишком удачливого?

Две прекрасные жены – две неоправданные потери. Василиса – отрада для души. И неимоверное количество проектов – обезболивающее средство при острой семейной недостаточности.

Мне иногда казалось, что Костик когда-то давно продал душу дьяволу. Нечистый подарил неземную удачу, но выставлял слишком высокую цену – забирал любовь.

Три года назад, когда Олеся Мазур была еще жива, Константин, приложив нечеловеческие усилия, выиграл государственный тендер на восстановление некогда популярного курорта и его главной достопримечательности – грязелечебницы на берегу лимана Куяльник. Загоревшись идеей, Костя принял решение, нашел спонсоров, изучил историю местности вплоть до языческих времен, и вот теперь – три года спустя – в новоявленный Баден-Баден были созваны представители лучших туристических агентств Европы и дальнего зарубежья. Куяльнику предстояло стать всемирно известным и одним из самых дорогих курортов Восточной Европы. А то, что в умелых руках Мазура дело будет продвигаться семимильными шагами – я не сомневалась. Очень скоро курорту предстояло стать знаменитостью.

И вот, знала бы, какую роль мне придется сыграть в процессе обретения этого самого бессмертия во языцех, никогда бы не приняла приглашение. А так…

Куяльник преобразился. Судя по всему, Константин Алексеевич избавился разом от двух вечных проблем славянских народов – энтузиастов и рельефа. Это теперь так по-светски величают дураков и неровные дороги.

Тринадцать лет назад, когда мы с мамой приезжали сюда по путевке, меня больше интересовали дискотеки и кинотеатры. Лечебные грязи и воды меня привлекали куда меньше. Я не была поражена архитектурой, не любовалась закатами, не сидела с книгой в березовых рощах. Другие приоритеты были.

Зато сейчас я в полной мере ощутила присутствие волшебства и триумфа прогресса: некогда лысые обрывы обросли березками, меж высоких сосен змейками бежали гравийные дорожки, аккуратно постриженные газоны соревновались чопорностью с упорядоченностью альпийских горок. Я не заметила ни одного несуразного ящика киоска из семейства пивных забегаловок – везде только классические павильоны с колоннами и балясинами, фонтаны с ангелочками, вазоны с вьющимися и тянущимися к земле растениями.

- Как Версаль, правда?

Я никогда не была в обители французских монархов, но сравнение с дворцом мне понравилось – я кивнула головой.

- Все, приехали, - обрадовала меня Василиса и лихо притормозила у бокового входа в грязелечебницу.

- А почему не в отель? – удивилась я.

- А потому что, дорогая Катерина Станиславовна, это и есть отель.

- Вы что, грязелечебницу в постоялый двор превратили?! – была бы Зевсом – метнула бы молнию.

Вася зловредно захихикала и с силой потянула ко ступеням. Я была настолько ошарашена изменениями, что без сопротивления последовала за ней. Пребывая в состоянии близком к шоку, я не обратила внимания на внешнее убранство изменившей статус грязелечебницы: колонны и башенки, облицованные декоративным сайдингом, демонстративно выпячивали грудь, стены красовались арочными проемами, окна пускали солнечные зайчики новыми, идеально прозрачными стеклами, барельефы ослепляли белизной, а ступени скромно стелились под ноги, изредка искрясь прожилками серой мраморной крошки.

Троекратное пожимание моей ладони привело в чувство. Я обнаружила себя прямо перед двустворчатой дверью.

- Сейчас его увидишь, - шепнула малолетняя подружка и протянула руку к резной ручке. Однако, нас уже ожидали, и двери открылись сами.

Вспоминая предыдущее свое пребывание в стенах лечебницы, я приготовилась к неприятным воспоминаниям – к страху. В прошлый раз экстерьер санатория напомнил мне коридоры концлагеря. Глубоко вдохнув свежего воздуха, я сделала шаг в темноту помещения. И в очередной раз обомлела. Эмоции, схожие с чувствами, испытываемые при покупке нового автомобиля, заполнили все существо: оцепенение, восторг, умиление, радость, восхищение. Непередаваемая гамма ощущений. Мгновенно забылось негодование относительно неподобающего использования строения – я испытала эйфорию, окунулась в роскошь, как в ванную с парным молоком. Выбираться из Нирваны не было ни малейшего желания.

- Guten tag! – дуэтом поздоровались грудные женские голоса.

- Guten tag! – вторил им мужской, не менее приятный.

Я обернулась на голоса, но увидела лишь удаляющиеся спины. Оказывается, пока я глазела на внутреннее убранство, вращая головой, мимо меня прошла колоритная парочка: фигуристые и, несомненно, силиконовые блондинки, в резиновых тапочках и белоснежных халатах. Большие банные полотенца смутили меня не меньше халатов. Я обернулась к Васе:

- Это как?

Вася улыбалась, глядя мне за спину.

- Добро пожаловать, - пробасило у меня над головой. Испугалась, аж присела, еще больше развеселив Василису.

Собрав нервишки в коробочку, я обернулась. Думала, потрясений для ослабленной психики на сегодня было достаточно, но ошиблась.

Высокий, не меньше, чем на голову выше меня, стройный, одетый в строгий костюм, учтивый и подозрительный, он пугал своей монументальностью и разоружал полуулыбкой.

- Знакомься, Катя, это – наш дворецкий.

Я протянула руку и нервно сглотнула – в горле пересохло.

Глава 2.

1 мая.

- Я подумала, что тебе будет приятно жить здесь, - Василиса обвела взглядом комнату.

После краткого знакомства с обслуживающим персоналом, Вася провела экскурсию на скорую руку. Оказывается, решив превратить Куяльник в новый Баден-Баден, Константин принял решение возродить грязелечебницу в первоначальном ее виде, добавив немного технических моментов и модернизировав там, где было необходимо. Весь первый этаж занимали процедурные: грязевые и минеральные ванные, массажные и врачебные кабинеты, сауны, тренажерный зал и бассейн, комнаты администрации и медперсонала.

Второй этаж, менее просторный, но не менее шикарный, стал отелем: меблированные комнаты, стандарты и люксы, террасы с видами на лиман и обзорные площадки. Публику пускали даже на панорамную башню.

Рестораны и комнаты для развлечений базировались в цокольных этажах здания. Из соображений безопасности, охранную базу разместили в непосредственной близости к продуктовым складам и увеселительным мастерским.

Там, где коридоры были узки, но высоки в потолке, архитекторы дополнили интерьер антресольными этажами: теперь, приняв минеральные ванны или расслабившись на сеансе массажа, гости лечебницы могли провести время после процедур, удобно расположившись на мягких лежаках прямо над входами процедурных комнат.

Поразил внутренний сад – ухоженный, по-весеннему свежий, уютный и приветливый. Мое мнение разделяли и гости лечебницы: люди чинно попивали чаи, по-кошачьи щурясь на пробившееся сквозь тучи солнышко, кормили шумных воробьев и приветливо кивали друг другу.

При постройке санатория в конце девятнадцатого века, архитекторы учитывали современные нравы: каждому направлению лечений выделялось по два крыла – для мужчин и женщин. Сегодняшний день привнес модерновые нотки. Теперь никто не обращал внимания на гендерное разделение, все помещения, кроме раздевалок и санузлов, были общими, кабинки запирались на замок, а вышколенный персонал не забывал стучаться и просить разрешения войти.

Преодолевая двойные лестничные пролеты, посетители грязелечебницы поднимались в свои покои. Как объяснила Василиса, номера, расположенные непосредственно над процедурными помещениями, были самыми дорогими в округе. Во-первых, обстановка: дорогая мебель и техника, изысканные украшения интерьеров, доставшееся в наследство еще с послевоенных времен, лепнина, паркетные полы, цифровая техника, вездесущий интернет. Во-вторых, дорогостоящие влагостойкие материалы. Энергосберегающие системы – солнечные батареи, мини-ветряки и «тефо» - способствовали значительному сбережению средств, но при этом требовали специальных технологий. В-третьих, месторасположение койко-мест в непосредственной близости к процедурным кабинетам.

Я стояла, наверное, в одной из самых богато обставленных комнат. Даже санузел занимал отдельное помещение, соревновавшемся размерами с самой гостиной.

- Приятно, не спорю, - согласилась я, - но почему именно эта комната?

- Здесь мама жила, - совсем тихо произнесла девушка, отворачиваясь.

Я еще раз осмотрелась – все во вкусе Олеси.

Мы обе были поклонницами пергидроля, любили классику рока и предпочитали сдержанность в высказываниях и проявлении эмоций. Только в повседневности обнаруживали расхожесть во вкусах и мнениях: когда я надевала джинсы, Олеся наряжалась в платье, когда я покупала складной диван в гостиную комнату, подруга заказывала нестандартный двуспальный аэродром в гостевую спальню, когда я пила разбавленный мартини, Олесе приносили виски со льдом.

Она была роскошной женщиной. Я рядом с ней казалась серой мышкой. Однако никогда таковой себя не чувствовала – заслуга подруги.

Для Василисы Олеся была мамой – любимой и единственно неповторимой. Хоть формально и числилась в мачехах.

К таланту быть Женщиной с большой буквы моя подруга честно заслуживала и звания талантливого Архитектора. Тоже, кстати, с большой буквы. Именно она занималась интерьерными разработками в мужнином проекте. Под ее чутким руководством верхние этажи грязелечебницы преобразились на глазах и превратились в царские покои.

- Спасибо, Вася, - я дотронулась до плеча девушки, - мне очень приятно твое доверие.

Стоило двери закрыться за спиной Василисы, как мысли мои ровным строем ринулись к утренним событиям. Не к общей картине, а к конкретному моменту – знакомству с дворецким.

Такие мужчины встречаются крайне редко и моментально вызывают противоречивые чувства. Сейчас ты ими восхищаешься, а через мгновение ненавидишь всей душой. Разобраться в собственных чувствах к конкретному представителю сильного пола я не смогла. Но то, что чувства присутствовали, отрицать было бессмысленно. Надо будет на досуге познакомиться поближе и определиться в отношении.

За обедом я разузнала про подробности проживания гостей. До конца майских праздников на территории курорта и непосредственно грязелечебницы проживали только представители СМИ и туристические агенты. Ресторан работал по системе «фул-борд», посему никто не обжирался и не напивался – культурная европейская публика. Однако, сухой закон не соблюдался вовсе, и по вечерам, в зависимости от организованной культурной программы, постояльцы выпивали и болели по утрам похмельем разной степени тяжести.

- Сегодня вечером, - объявила Василиса, изучая программу мероприятий на экране мобильного гаджета – прогресс, блин, - намечается просмотр художественно-телевизионного кино об истории Куяльника – исторической местности и исключительного целебного источника. Короче, поверья и реалии жизни, - подытожила девушка.

Я кивнула, однако мыслями была далеко – искала глазами дворецкого.

- Дальше, по желанию, поездка в ночной клуб в Одессу, - Вася запнулась и изобразила удивленное уважение, - в Аркадию, либо бильярдный турнир среди гостей грязелечебницы. Поедем?

Я скривилась – предпочла бы в первый день отпуска не устраивать свистопляски.

- Нет, Вась, спасибо за предложение, но я, наверное, останусь на турнир.

- Как хочешь, - девушка пожала плечами и перевела взгляд мне за спину. – Привет, - тихо протянула просиявшая девушка.

Ну, вот, как всегда, все самое интересное происходит либо у меня за спиной, либо, когда я моргаю.

- Что там?

- Не «что», а «кто», - почти пропела заговорщица. – Не оборачивайся, - а я и не собиралась, - а то станешь одной из многих.

Я не поняла последней фразы, потому и нахмурилась.

- Антон посетил наше общество, - попыталась объяснить Василиса, но снова наткнулась на мой непонимающий взгляд, - дворецкий!

Итак, дворецкого зовут Антон. Загадочная и довольно популярная личность, судя по жарким взглядам со стороны соседних столиков и по утренним приветствиям. Вот и не буду я одной из многих – ни за что не обернусь!

- А знаешь, что? – Василиса все еще смотрела мне за спину. – Я тоже останусь с тобой. В бильярд поиграть.

Я глянула на малую проказницу – судя по мечтательно-кровожадному выражению лица, играть она собирается совсем не на бильярде, а как минимум на отцовских нервах.

- Вася, - предупреждающе сузила глаза, - ты аккуратнее. Статью за игры с несовершеннолетними еще не отменяли.

Девушка надула пухлые губки, уткнувшись взглядом в тарелку, а затем мстительно провела вилкой по фарфору. От извлеченного звука свело скулы. На нас тут же обратили внимание соседи. Пришлось виновато улыбаться и одними губами выговаривать извинения.

- У вас все в порядке? – поинтересовался знакомый голос. И снова со спины. Я закатила глаза, определившись в чувствах к этому человеку – ненавижу.

Вася тут же расправила плечи, откинула прядь густых волос – мужчина остался равнодушным, он явно ожидал ответа на поставленный вопрос.

- У нас все замечательно, Антон, - эстафету подхватила Вася, я предпочла гробовое молчание и презрительный игнор. – А как твои дела?

- Вы уже определились с программой на вечер?

Надо же, какой холодный!

- А ты только про работу и думаешь, - девушка снова выпятила нижнюю губу, выражая наигранное недовольство. Дворецкий горой возвышался над нашим столиком, закрывая обзор. Я подняла взгляд и наткнулась на отражение собственных эмоций – холодность и отрешенность, приправленные профессиональным безразличием.

- Мы будем играть на бильярде, - снизошла я до ответа. Проверим, чей тон разукрасит витражные окна зимними узорами.

- Хорошо. Я буду ждать вас у лестницы.

Развернулся и пошел. Ни времени не уточнил, ни места. «У лестницы». У какой? У южной? У северной?

- Вася, ты знаешь, где здесь север, а где юг?

Девичьи ресницы запорхали крыльями бабочки.

- Ну, я знаю, что мы на юге, - промямлила Василиса. – А тебе зачем?

Я улыбнулась собственным глупым размышлениям и отмахнулась от вопроса. Однозначно, еще не раз я попаду в глупое положение именно из-за того, что дворецкий рядом.

На процедуры – не хочу, в тренажерный зал – нет желания идти, бассейн – отпадает, за окном моросит, значит места в купальне будет мало, жару не люблю – в сауну не пойду. Остается удобное кресло у окна, клетчатый плед и хорошая книга. Еще бы чаю…

- …черный, пожалуйста, с лимоном, - я положила трубку телефона и стала дожидаться служителя «рум-сервиса».

В дверь аккуратно постучали. С разрешением войти в комнату въехал сервировочный столик. Улыбающаяся девушка подкатила тележку к низенькому столику возле кресла и принялась выставлять на столешницу яства.

- Я не заказывала пирожное, - даже книгу отложила, настолько была удивлена или возмущена самовольством прислуги. И откуда это у меня?

- Это я распорядился. - В дверях стоял дворецкий.

Ах, вот оно что! Флюиды негодования просто разлетаются от мужчины и заражают все вокруг.

- Я не ем сладкое, - «после полудня».

- Тогда угостите кого-нибудь. - Гость без спроса вошел в номер и, пропустив немногословную прислугу, прикрыл дверь.

У меня дернулся глаз. Нервишки шалят – самое время на курорт. Где, собственно, я и нахожусь.

- Екатерина Станиславовна! - Меня передернуло от официоза. - Катерина, - тут же исправился мужчина, - уделите мне, пожалуйста, две минуты вашего внимания.

Я повела плечом и занялась заварником.

- У меня будет к вам одна просьба. Даже не моя, а Константина Алексеевича. - Я изобразила полнейшее внимание. - Василиса – девушка активная, любит контрасты. – Я не могла не согласиться. – Она сама не знает, чего ей захочется в следующий момент. Но вам она доверяет. Прошу вас, если она что-нибудь задумает, предупредите меня.

Я вскинула брови в знак удивления и самой малой толики негодования.

- Я не шпионка. И не предательница.

Дворецкий тяжело вздохнул, переместил центр тяжести с одной ноги на другую, но от двери не отошел.

- Катерина, я не прошу вас шпионить. Но в свете сложившейся ситуации…

- Какой ситуации? - Не очень вежливо перебила я.

- Неприятной ситуации, - мужчина смерил меня взглядом, решая, достойна ли я развернутого информационного варианта, - мы подозреваем, что история с Олесей Викторовной может повториться.

Чашка в моей руке стала отбивать неровный ритм о блюдце.

- Хотите сказать, что тот несчастный случай – это рок, родовое проклятье?

- Не стоит так беспокоиться, - поспешил утешить дворецкий, - рядом с Василисой денно и нощно находятся люди из охраны. Но информирован, значит – вооружен. Не так ли?

Я молча кивнула. История, произошедшая с Олесей, совершенно выбивала из колеи. Телефон пиликнул, подбрасывая меня в кресле.

- Это мой номер телефона, - дворецкий кивнул на смартфон в моей руке. – В любое время суток. Обращайтесь.

И снова, не прощаясь, вышел.

После двух чашек крепкого кипятка и таки съеденного пирожного, я успокоилась, дрожь в руках пропала.

- Все же очень предусмотрительный гад, - произнесла я, облизывая крем с пальцев.

Следовало срочно посетить Василису.

Комнаты второго этажа располагались в один ряд: слева от лестницы – хоромы, справа – окна с видом на лиман или сад. Я постучала в соседнюю дверь. Василиса откликнулась моментально.

- Да это просто паранойя! – Возмутилась девушка после того, как я рассказала про недавно состоявшуюся беседу. – Это папа крышей поехал. Охрану ко мне приставил, жучков нацеплял, телефон перепрошил. Я даже теперь в Твиттере не могу свои мысли выкладывать – шпики сразу докладывают. Надоело!

Дверца мини-бара хлопнула со звуком входной двери. Василиса злилась еще и на то, что содержимое мини-холодильника не отличалось повышенным градусом напитков – лимонады, минералка.

- Вот же смешно! – девушка вернулась к вместилищу холода и достала бутылку минералки. – Мы, блин, в унитазе сливаем минеральную воду, душ принимает из этой же воды, а они в мини-бар запихивают фасованную и потом счета выставляют. А вода та же, что течет из крана.

Шутка расслабила меня еще больше и я, наконец, смогла вернуться к прежнему умиротворенному состоянию, никак в голове не укладывалось предупреждение дворецкого и жизнерадостность повзрослевшей чужой дочери.

Я успела оглядеться. Комната Васи была ровно в половину меньше моей – санузел не был вынесен в отдельное помещение, а занимал четверть площади, как в стандартных гостиничных номерах. Шкаф-купе, двуспальная кровать и угловые полочки до самого потолка, заполненные безделушками и декоративными элементами.

- А где твой отец обитает?

- Для него забита соседняя комната. Такая же, как моя.

Я кивнула. Вряд ли Костя ночевал отдельно от любимой жены. Скорее всего, переехал он в стандартный номер после ее смерти, не желая пребывать в помещении, где проводил самые счастливые дни.

- Он приедет на твой день рождения?

Василиса безразлично пожала плечами, полностью обратив свое внимание на перебирание гардероба.

- Дождь, говорят, будет лить до самой ночи. Не прохладно, но сыро. Надеть это? – Я неуверенно кивнула – мне было совершенно все равно, как будет выглядеть Вася.

Хотя нет, не все равно.

- Это не слишком откровенно? – Засомневалась я в выбранном наряде.

- А чего мне стесняться? – Девушка покрутилась перед зеркалом, прижимая наряд к телу. – У меня все на месте и пока я молода, я буду носить откровенные наряды. И пусть все завидуют.

В этом я была абсолютно согласна с Василисой-бунтаркой. Но с другой стороны, должна же быть в женщине какая-то загадка?

- Ладно, Лолита, давай на ужин, а потом - культурная программа.

Глава 3.

1 мая.

За ужином нас и всех присутствующих в ресторане познакомили с командой шеф-повара. Иностранцы аплодировали стоя – блюдо из рыбы было выше всяких похвал.

Для просмотра художественно-документального кино гостей пригласили в небольшой, но уютный зал. Выходя из ресторана вслед за гомонящей на разных наречиях толпой, я удостоилась короткого колкого взгляда дворецкого. Мне показалось, что в помещении стало гораздо прохладнее. Зато Василиса была противоположного мнения. Но даже от ее невинной улыбки ледяное сердце Антона не растаяло.

Огромный экран и мансардные балконы позволили абсолютно всем зрителям без ущерба для зрения и личного пространства просмотреть фильм.

Я и не знала, что через Куяльник проходил оживленный путь из северных земель Киевской Руси к грекам и болгарам. Торговые караваны сплавлялись по полноводным тогда рекам Рось – Южный Буг – Кодьма - Большой Куяльник в обход Днепровских порогов.

Нам показали основателя грязелечебницы, ее довоенный облик. Реставрацию и обновления в послевоенное время. На кадрах, отображающих плачевное состояние курорта в постсоветское время, зал наполнился вздохами, возгласами негодования и ужаса. А ужасаться было чему - руины и ни намека на теперешнее состояние.

В самом конце с экрана гостей поприветствовали руководители проекта и меценаты. Среди вереницы лиц мелькнули знакомые – четы Мазур. Я краем глаза заметила, как Вася закусила губу.

Сразу после включения света ведущий развлекательной программы, не давая аудитории расслабиться, объявил маленький квест – глубокоуважаемое общество должно было самостоятельно обнаружить зал с бильярдными столами. Естественно, в игру включились не все. Некоторые решили немножко промочить горло перед состязаниями.

А меня мучила одна надоедливая мысль. Разговор с дворецким никак не шел из головы. Что это за хранитель входной двери, который отдает распоряжения охране, лично общается с большим боссом и успевает всунуть свой нос почти во все дела грязелечебницы? Почему я так решила? Ну, хотя бы потому, как вытягивается по струнке персонал, едва завидев дворецкого. А еще по его взгляду – цепкому, острому, подмечающему малейшие детали. Как у охотника. Точно! Охотник – вот он кто!

«Неприятная ситуация… повторение того, что случилось с Олесей…» - что это? Рок? Судьба? Проклятие? А ведь он не ответил… А может, он знает больше моего? Ну, конечно же, знает! И Костик знает больше. Оттого и паранойя.

Повторение неприятной ситуации… бабка нагадала? Или то был не несчастный случай?

От выведенной в мыслях формулы похолодели руки. Я даже замерла на месте.

- Катя, ты чего? – Василиса остановилась напротив меня.

- Выпить хочется, - сказала я и не соврала – организм настоятельно требовал дозы согревающего и успокоительного.

- Ну, тогда надо вернуться в ресторан.

Я замотала головой, вспомнив, как холодно там стало после колкого взгляда дворецкого.

- Лучше на воздух.

Вася удивилась:

- Но там же дождь!

Я растерянно огляделась по сторонам и обнаружила незаметный проход, отливающий теплым янтарем.

- А там что?

Вася проследила за моей рукой и обрадовано сообщила:

- Бар! Правильно, давай туда.

- Тебе – максимум глинтвейн! – Сразу предупредила я, на что девушка привычно надула губы.

О собственных подозрениях сообщать молодой подруге я не стала. Ей и так несладко, пусть лучше думает о приятном, о приближающемся дне рождения, например, а о неприятном пусть думает озабоченный папаша и армия охранников.

Микроскопическая доза горячительного напитка разогнала кровь в миг – руки потеплели, на душе стало легче. Серые мысли улетучились, тревога свернулась клубочком и, устроившись поудобнее, легла на дно души.

- Хорошо-то как, Васенька!

- Еще бы!

Мы наблюдали за битвами на шарах с высоты второго этажа. Стоя на балконе, видели все и никому не мешали, под руку не подлазили. По крыше барабанил дождь, а ветки старых деревьев царапали витражные окна. Желающих поиграть на бильярде оказалось немало. То ли дождь, то ли общий настрой повлиял на решение большинства остаться в «отеле», но веселиться в город отправились немногие. Посему было решено начать соревнования с выявления общего уровня мастерства игроков. В итоге получилось все с точностью, да наоборот: несколько умельцев показали такие фокусы, что любители забросили кии и уговорили виртуозов соревноваться не в закатывании шаров, а в исполнении трюков.

Подогреваемые аплодисментами подогретой алкоголем компании, борцы за искусство в игре шокировали публику выходками.

Я, решившая, что не стоит менять коней на переправе, продолжала поглощать высокоградусный напиток, закусывая его лимончиком, улюлюкала и выражала восхищение со всеми вместе. Вася справа от меня тоже не скучала – успела познакомиться и разговориться с приятным молодым человеком. Разговаривали молодые люди на недоступном мне французском, так что я всецело отдалась созерцанию происходящего у моих ног.

Ощущение дискомфорта пришло внезапно. Еще чуть-чуть и полупустой бокал с коньяком улетел бы кому-то на голову. Я оглянулась в поисках хозяина сверлящего взгляда – не нашла, зато обнаружила исчезновение Василисы.

Пары алкоголя вмиг покинули пределы черепной коробки, мысли выстроились в шеренгу по росту и значимости. Первое – найти Васю. Ее мобильник не отвечал и ни единого звонка в зале не раздалось – девушки в зале нет.

Второе – позвонить дворецкому.

- Антон, я потеряла Васю!

- Я вижу, но она не потерялась. Вы можете продолжать веселиться.

И отключился.

Вот ведь гад! Это от его взгляда мне стало не по себе! Весь настрой испортил! Спать! А с Васей воспитательную беседа завтра проведу.

До комнаты меня провожал призрак собственных условностей и чужой паранойи. Я несколько раз оборачивалась в поисках преследователя, но обнаруживала лишь пустой коридор. Все-таки кафель – не самый лучший поглотитель звуков.

В комнате приятно пахло. Огромная кровать - идеально застелена, хоть я и успела на ней посидеть, со столика убрано, плед, брошенный мною в кресле, аккуратно сложен.

Надо срочно сделать пометку на ресепшене – обслуживающему персоналу в мою комнату не входить. Нет необходимости менять постельное белье каждый день. Дома я неделями сплю на одной и той же подушке, в одной и той же наволочке, и укрываюсь одним и тем же одеялом, одетым в один и тот же пододеяльник. Я не мусорю и не использую рулон туалетной бумаги за раз. Я могу спокойно дышать собравшейся на полках и шкафах за неделю пылью и использовать два полотенца – одно для лица, другое – для тела. Я не желаю присутствия чужих, незнакомых мне людей в собственной обители. Если надо, я вынесу грязную посуду или вызову горничную с пылесосом, если рассыплю сахар или разолью чай.

Заглянув в ванную комнату, убедилась, что полотенца на месте. И они опять-таки, свежие. Для ног, для рук, для лица, для головы и для тела. Все в двойном экземпляре. Это намек на то, что ко мне придут гости или мне надо чаще мыться?

Я бы сделала ставку на второй вариант. Такая ванная достойна постоянного присутствия постояльца. Самое главное – это окно. Огромное. Почти в потолок. Занавешенное полупрозрачной римской шторой. И в комплекте – такие же полупрозрачные гардины. Учитывая высоту стен, на пошив такого гарнитура должен был уйти объем ткани, сравнимый лишь с объемом парашюта.

Второе по важности – сама ванна. Черная. А краны – золотые. Душ, словно потерявшаяся в пространстве телефонная трубка. А кривые ножки, поддерживающие чашу – точные копии львиных лап. Только вензелёчки еще.

В такой ванной грех не понежится. Но не сегодня. Сегодня меня хватит только на душ.

Стоя под горячей струей воды, я подумала, что в таком интерьере получатся шикарные черно-белые снимки. Надо будет подружиться с кем-нибудь из прессы и выпросить штатив. На фотосессии в стиле «ню» мне зрители не нужны.

На темной плитке стены мелькнул и погас красный огонек, но этого было достаточно для того, чтобы доселе спящая бурная фантазия нарисовала картину кровавой расправы. «Расчлененка в ванной» – хорошее название для фотосессии. Однозначно пора спать.

Укладываясь на хрустящую от крахмала постель – тоже часть задумки возврата к истокам создания грязелечебницы – я в очередной раз проверила телефон. Ни единого входящего. Ну, и ладно, я выключаю, а вы там сами разбирайтесь. И не смейте стучать в двери раньше девяти утра.

2 мая.

Естественно, меня не послушались. Тихий стук повторялся до тех пор, пока я не убедилась – это не сон.

- Ну, кто там? – Пробубнила я, открывая дверь. – Вася, чего в такую рань?

Девушка юрко прошмыгнула в щель открывшейся двери и приземлилась в облюбованном мною еще вчера кресле.

- Уже пора вставать, - тоненько пропела она.

- То же мне, золотой писк России нашелся. Иди спать, Петя!

- Я не Петя, я – Вася.

- Да нет, дорогая, сегодня ты как раз Петя. Петушок Золотой Гребешок. Что ж ты рано встаешь – тетям спать не даешь?

- Катя, уже не рано. Уже поздно.

- Ах, я проспала завтрак?! – Я изобразила ужас и повалилась на кровать в таком же мата-харевском обмороке.

- Я завтракаю в семь, - отчеканила девушка, - и мой завтрак ты уже проспала.

Я одним глазом взглянула на часы – половина восьмого.

- Мой завтрак – в одиннадцать. Иди спать, Петя! – я снова забралась под одеяло, но звука удаляющихся шагов не расслышала.

Полежав еще какое-то время, высунула нос из-под перин и у глянула на Василису: девушка сидела с абсолютно безразличным лицом. Словно плакала только что навзрыд, а потом слезы закончились, причина горя вылилась, оставив после себя пустоту.

- Вась?

Девушка кивнула, мол, чего надо? А я – рада стараться – решила перевести мысли в другое русло:

- Ты куда вчера пропала?

Лучше бы я не спрашивала. Узнала, как зовут половину приглашенных на новый курорт мужчин, про фетиши некоторых из них, про машины и песни под гитару, про изумительный вид на звездное небо с панорамной башни и про пополнение словарного запаса иностранцев крепким русским словцом.

- Это было так весело! – Хохотала Василиса, хлопая себя по коленкам. – А потом они пиво разлили и на спор «пылесосили» его.

Что значит «пылесосили» - я догадалась, но что за такая страшная игра «эсс» - пришлось разъяснять.

- Странно, - задумалась я, - никаких криков ночью не слышала.

- Зато местные жители слышали, - не унималась Васька. – Полицию вызвали. Хорошо, дворецкий был рядом.

Я впервые пожалела мужика – полночи не спал, девочку сторожил. Охотник в засаде.

- В общем, сегодня едем на морскую прогулку в чисто мужской компании, - подвела черту Василиса.

- А я думала устроить фотосессию в ванной.

Девушка удивленно уставилась на меня.

- Там такой шикарный интерьер, и почти все в черно-белых тонах. Вышли бы отличные фото.

- Нет, - отрезала девчонка, - фото отложим на послезавтра. Сегодня обещают отличную погоду, и я приглашаю тебя на морскую прогулку. Но фотоаппарат обязательно возьми.

Вот теперь я, наконец, услышала удаляющиеся шаги, но сна уже не было ни в одном глазу.

Глава 4.

2 мая.

Погода по-настоящему разговелась. Солнце решило припечь так, что мужчины разоблачились до шорт, а Василиса решила дефилировать в закрытом купальнике и огромных очках от Пьера Кардена. Для полноты образа не хватало широкополой шляпы.

На прогулку поехали лишь джентльмены, потому что кто-то сказал волшебное слово «рыбалка» и женский контингент мгновенно отсеялся. Вот уж сомнительный успех у мужчин – на безрыбье и рак рыба.

Я примерно исполняла роль няньки и фотографа, но избежать излишнего внимания со стороны рыболовов не смогла. Острила, отшучивалась, пряталась за объективом камеры – не помогало. Полторы дамы на когорту мужиков – этого мало.

Меня спас клёв. Кто-то крикнул: «Big FIsh!» и я обрела долгожданную свободу. Василису уже давно никто не трогал: девушка подошла по возрасту лишь одному из мореплавателей, они вдвоем и поспешили уединиться на корме лодки.

Я же, наконец, смогла рассмотреть море в непосредственной близости, а не через видоискатель фотоаппарата. Предупреждая события, я поспешила скрыться с глаз увлеченной рыбалкой публики – поднялась на верхнюю палубу. Там, где штурвал и капитанский мостик, продуваемый всеми ветрами.

В одном из двух кресел, опираясь на обычный круглый, как в автомобиле, руль, сидел капитан. Смотрел прямо перед собой, ровная спина и зажатые плечи выдавали сильное внутреннее напряжение. Стараясь сильно не шуметь, чтобы не отвлекать мужчину от раздумий, я поднялась на мостик и предприняла попытку устроиться в кресле. Но меня все-таки услышали – старший на шхуне вскочил на ноги и обернулся. Меня окатило холодом – капитаном корабля оказался никто иной, как дворецкий.

Мужчина был в больших темных очках. Они ему безумно шли. Как и белоснежное одеяние. Прежде, чем открыть лицо, Антон смерил меня взглядом. За темными стеклами мне, конечно, разглядеть его выражение глаз не удалось, но могу поклясться, что прочувствовала ледяной сканер его рентгеновского зрения.

- Здравствуйте, Катерина, - дворецкий снял очки и прищурил глаза – это улыбка, что ли?

Прежде, чем ответить на приветствие, мне пришлось сбросить оцепенение и глубоко вдохнуть. Теплый воздух в секунду согрел и прогнал леденящий душу страх.

- И вам не болеть, Антон. Я могу тут посидеть?

- Спрятаться? – Хитрющие глаза охотника сузились еще больше.

- Спрятаться. Раствориться. Скрыться. Затаиться. Как хотите, так и называйте, - я плюхнулась в белоснежное кресло, устроила фотокамеру на полочку рядом.

Дворецкий проследил за моими действиями молча, затем сделал шаг навстречу. Время превратилось в кисель, лениво потекло, размазывая образы. Антон, не прекращая излучать обжигающе холодное обаяние, подошел совсем близко, наклонился и протянул руку. Клянусь Богом, еще бы чуть-чуть и он дотронулся бы щекой до моего виска. Прядь волос над ухом шевельнулась от чужого дыхания. Я не могла пошевелиться, не могла сделать вдох.

Так же медленно мужчина отстранился, боковым зрением я отметила интересную округлую форму мочки уха, небрежную щетину, непослушную прядь на лбу.

- Как интересно, - Антон уже стоял навытяжку, перелистывая сделанные снимки, - у вас талант.

К комплиментам я была равнодушна. Сейчас я занималась самокопанием и анализом произошедшего, собственной реакцией на другого человека. Что это за обостренное восприятие окружающего мира? И только тогда, когда этот страшный человек рядом. Страшный… интересный… страшно интересный… феномен.

- Это мое хобби, - отмерла я. – Обедать будем тем, что поймали эти аматоры?

Антон повернул голову – я мысленно чертыхнулась. Модель, а не дворецкий. Идеальный профиль. Думаю, он бы украсил абсолютно любую фотографию. Сознание тут же подсунуло картинку: полуобнаженный капитан спиной к камере возле черной ванны, протягивает бокал одной рукой, в другой – бутылка шампанского, девушка в пене тянется за фужером, отблески свечных огоньков на мокрой коже. Бр-р, мурашки по спине. Дрожь в ногах.

Ой, нет, дрожь реальна, но не от представленной картины, а потому что катер завелся.

Я удивленно оглянулась – небо потемнело, качка усилилась.

- Шторм, - объяснил капитан, плавно забирая к берегу.

С палубы доносились недовольные крики, возгласы раскаяния и сожаления – погода испортила рыбалку. Василисы нигде не было.

- Где Вася? – Уж он-то должен был видеть девушку, загорающую у капитана под самым носом.

- В каюте, думаю.

- Одна?

Дворецкий чуть повернул голову, словно прислушался к чему-то. Я расценила этот жест, как «сам не знаю и тебе не советую». Ну, да, девочка созрела. Я поджала губы.

Василиса неоднократно поднимала тему взаимоотношений между мужчинами и женщинами, очень часто уроки анатомии мы вместе с Олесей преподавали неродной дочери, будучи в самом лучшем расположении духа. Уверена, что, используя все возможности современного мира, девушка не брезговала и самообучением.

От теории к практике накануне обретения официальной самостоятельности? Я скривилась, словно от песка на зубах. Хочешь избавиться от эйфории и прийти в себя мгновенно – представь кого-то из близких людей, занимающимся сексом.

- Хотите, чтобы я проверил, где она?

Это у меня на лице что ли написано?

- Да, хочу.

- Тогда держите штурвал.

Вот так просто: доверяю вам жизни двух десятков людей, и меня совсем не волнует, что вы ни разу не держались за штурвал.

- Но я не умею!

- Это очень легко. – Это не аргумент. - Намного легче похода в каюту. – А вот это аргумент.

Я кивнула и смело шагнула навстречу риску. Однако трепета ни перед водной стихией, ни перед мощью корабля не испытала. Только когда Антон пристроился за спиной, заковывая в круг объятий, неожиданно почувствовала тепло. И это от человека, который умеет одним взглядом обращать людей в ледышки.

- Руки сюда, никаких резких движений, и не бросать штурвал. Я скоро вернусь.

Послышались ли мне нотки интимности, либо дворецкий, действительно, произнес последнюю фразу с придыханием – не столь важно. Я хорошая ученица, я буду исполнять указания с точностью и усердием.

Не дергаться. Не отпускать. Держать. Не бросать. Не дергать.

- Kate!

- А! – Я закричала и естественно бросила штурвал, но перед этим еще и дернула. Лодка качнулась и те, кто не успел схватиться за поручни – полетели за борт.

- Men overboard! – Завопил тот же, что только что назвал меня по имени.

- Да вижу я! Но я не знаю, как это выключается! – Теперь я уж совсем растерялась, боялась снова притронуться к штурвалу. Вокруг царила паника – мы с бешенной скоростью отдалялись от купающихся в прохладной воде.

Я все еще визжала, таращась на руль, когда сзади подскочил Антон, и не теряя времени на вычитывания нотаций… Да что там – нотаций! Он не потратил времени даже на то, чтобы меня отодвинуть. Схватил штурвал, зажав меня в тиски, кинул властно команду спасать людей и резко заложил влево.

На берег я сходила взмыленная, руки тряслись, ноги не слушались. Василисины утешения влетали в одно ухо, а вылетали через другое. Я боялась поднять взгляд – дворецкий мне так ничего и не сказал.

Зато теперь я полностью уверилась и определилась в собственном отношении к Охотнику – я его ненавидела. Из-за того, что боялась, из-за того, что имела слабость. Ведь страх – это слабая черта? Из-за страха можно потерять доверие к себе.

Ненавижу тебя, Антон-дворецкий!

Небо хмурилось и грозилось разрыдаться.

- Над моей участью хотите поплакать? – Спросила я у туч за окном. Ответом меня не удостоили.

Довольно трудно привыкнуть к опресненной воде. И к минеральной. Она немного подсоленная и вонючая. Но ровно под конец второго дня пребывания на курорте ты уже не замечаешь непривычных вкусовых качеств и с удовольствием поглощаешь влагу прямо из-под крана.

Интернет шутил: не пей воду из крана – она грязная; мой фрукты под краном – будут чистые.

Слава Богу, все, что мылось под водой из кранов Куяльника, не приобретало соленый вкус.

Я зашла в ванную и задумчиво посмотрела на аспидно-лаковую купальню – заманчиво. Только теперь обратила внимание на расставленные повсюду свечи: в основном белые, толстые, и разной высоты. И абсолютно все уже пользованные. Это или от прежней хозяйки осталось, или специально сделано для того, чтобы фитиль зажигался с первого раза. Чтобы гости не стояли с зажигалками над парафиновыми цилиндрами долго и нудно ожидая.

Решив, наконец, что сама природа почти прямым текстом советует понежиться в теплой минеральной ванне – сначала шторм погнал всех домой, потом дождь вымочил, теперь пелена грозовых туч без проблеска на надежду, я оглянулась в поисках полотенец. Чистые, ароматные, аккуратно сложенные. Для ног, для рук, для лица, для тела.

- Ну, я же просила...

Вышла в комнату и обнаружила снова идеальный порядок. Кого-нибудь когда-нибудь бесил идеальный порядок? А меня взбесил.

- Мне нужен человек, который отвечает за работу прислуги, пожалуйста, - я говорила спокойно, но холодно. Надеюсь тех, кто на том конце провода, не обманула моя сдержанность, и теперь они трепещут в испуге – что я сейчас с ними сделаю…

Через некоторое время в дверь постучали.

- Войдите! – Я стояла посреди комнаты, сложив руки на груди и приготовившись выслушивать оправдания.

Как только дверь открылась, я сдулась, как воздушный шарик – в комнату вошел дворецкий, оставив дверь нараспашку.

- У вас что-то случилось, Катерина?

Сама надменность пожаловала ко мне в гости. Он был не просто высок, он был выше всех на голову. И на высоту короны. Я невольно примерила на Антона трехэтажную диадему – ему подошло бы, если бы сломало шею.

- Я хочу узнать, кто сегодня прибирался в моей комнате.

Мужчина заинтересованно поднял бровь.

- Я просила не делать этого до момента личного распоряжения. Но сейчас я вижу, что мою просьбу проигнорировали. – Я обвела рукой комнату.

- Вам не нравится порядок? – А теперь он – воплощение участия. Ненавижу!

- Я люблю свой порядок. Меня устраивают простыни и полотенца трехдневной свежести. Меня устраивает мокрый коврик в ванной. Мне не нужны эти уголочки-треугольнички на туалетной бумаге. Я просто хочу, чтобы к моим вещам никто не прикасался.

Дворецкий выдержал короткую, но многозначительную паузу и обернулся к двери.

- Кто?

Одно короткое слово с вопросительной интонацией породило словесный поток из уст подчиненного, притаившегося за спиной начальства. Просьбу, оказывается, они слышали, передали в службу «рум-сервис», но там, наверное, что-то перепутали, и горничная снова все прибрала здесь.

- Спасибо, - дверь захлопнулась, а дворецкий остался. Я продолжала стоять в той же позе, только пальцы правой ноги нервно прыгали, отстукивая неровный ритм.

Мужчина на миг опустил взгляд, затем сразу перевел его на мебель позади меня и медленно двинулся к окну. Нервная дрожь перебралась от ступни к коленке.

Некоторое время мы оба пребывали в зоне вынужденной аудио-паузы. Только я стояла на месте, немного поворачиваясь по часовой стрелке, а дворецкий обходил комнату по периметру. И только я собралась духом задать вопрос, как:

- Это ваш нет-бук?

- Да, - я кивнула, словно слов не было достаточно.

- Вы не могли бы его включить?

- Он включен. Я оставляю его в режиме сна.

- Всегда? – Длинные пальцы пробежались по клавишам.

- Только днем. На ночь выключаю.

- Сегодня утром включали?

- Обязательно.

- Есть режим экономии энергии и аварийного выключения?

- Был, но он мне мешал. Сейчас, при закрытии крышки, компьютер переходит в спящий режим, но диски не отключаются никогда.

- Хорошо, понятно.

А вот мне ничегошеньки не понятно, но вслух этого говорить не стоит.

Мужчина нажал кнопку включения – в абсолютной тишине номера механическое сердце крохотного плоского робота заработало слишком громко.

- Спасибо, - ни за что поблагодарил дворецкий и направился к выходу.

Я открыла и закрыла рот, не произнеся ни звука. У самой двери Антон остановился.

- Я лично прослежу, чтобы никто из персонала не заходил в это помещение без вашего позволения.

Гад! Всю оперу испортил! Мне так хотелось заморозить провинившегося взглядом, а этот… пришел и все поломал! Уходи из моей песочницы!

Абсолютно злая и расстроенная я крутанула кран горячей воды, отыскала бутылочку с пеной для ванн и принялась методично чиркать спичками, зажигая свечи. Ах, да! Еще бы чего-то выпить!

Спустя четверть часа и одно кровавое пятно на полу – потом вытру – я нежилась в горячей воде с бокалом красного вина под звуки одной из интернет-радио волн.

Стука в двери я не услышала. Поэтому чуть не ушла под воду, когда кто-то дотронулся до плеча.

- Черт бы тебя побрал, Вася! – В следующий раз лягу ногами ко входу в ванную. – Нельзя так пугать!

- А я тебя звала…

- А я тебя не слышала. Говори, чего надобно?

- Я хотела тебе… Ах, это что? Это кровь?! – Глаза девушки расширились от ужаса.

Я проследила за ее взглядом – разлитое и не вытертое вино.

- Ага, кровь. Дворецкого.

- Ты ему нос разбила?!

- Нет, зачем? Просто убила. Потом расчленила и в мусорные пакеты запаковала. А это пятнышко не прибрала - пропустила.

- А за что? – Совсем севшим голосом спросила Вася.

- За то, что нельзя бросать не умеющую водить лодки девушку на растерзание морскому дьяволу!

Взгляд подруги затуманился, она повернула голову и только тут заметила бокал в моей руке.

- Ты вино разлила, - догадалась малявка.

Мне оставалось лишь поздравить Мазур Василису Константиновну с победой в первом туре викторины.

- Слушай, Катя, ты же хотела фотосессию организовать.

- Хотела, но до сих пор не познакомилась с прессой, и не взяла напрокат треногу.

- Так я сейчас все сделаю! – Вася подпрыгнула теннисным мячиком и умчалась в неизвестном направлении.

Надеюсь, она не приведет с собой монтеров и светотехников. А еще больше я надеюсь, что она не найдет штатив, дорогу к моим дверям, и вообще забудет о моем существовании до конца светового дня.

Надежды себя не оправдали. Но, слава Богу, ни светотехников, ни монтеров Вася с собой не привела.

Когда затвор щелкнул в первый раз, кожа на моих пальцах сморщилась и грозилась уже не расправиться.

«Высунь ножку», «покажи коленку», «давай вино выльем струйкой в пену», «я бы не стала переводить такой продукт», «сама такая» и еще очень много фраз и поз, пока я совсем не замерзла в остывающей минеральной воде.

Затем фотограф поменялся местами с моделью, но раздеваться и залезать в ванную наотрез отказался.

- Ты мне лучше скажи, чем ты занималась на яхте?

За десять секунд на лице Василисы отразилось не мене сотни оттенков различных эмоций: задор, смущение, озорство, страх, интерес, колебания.

- В общем, я познакомилась с милым швейцарцем. Его зовут Генрих. Но сделаю я это только по любви!

Я часто-часто заморгала – ничего себе переход на новую тему.

- Прости, я что-то пропустила?

- Нет, ты ничего не пропустила. И даже если бы спустилась в каюту, то тоже ничего не увидела бы. – Это что, я слышу нотки укоризны? Или азарта?

- Я не хотела спускаться…

- Поэтому отправила дворецкого. Спасибо.

Я снова ничего не поняла – интонация, с которой была произнесена благодарность, была больше похожа на настоящую благодарность, чем на сарказм.

- Еще раз, пожалуйста. Вася, ты говоришь мне спасибо за то, что я отправила к тебе в каюту Антона?

- Да.

- И ты не выражаешь недовольства относительно сего факта?

- Нет.

- Что нет?

- Не выражаю.

- Ты довольна?

- Да.

- Вася, почему?

Девушка закатила глаза, изображая загадочность.

- Он такой милый, когда смущается, - Василиса накрутила локон на палец.

Меня начали терзать смутные сомнения. Еще вчера ее глаза горели огнем при одном взгляде на мужчину, а сегодня она уже закатывает глаза, как заправская искусительница. Я в ужасе зажала рот ладонью.

- Ты что, его соблазнить решила?!

- Ну, может и соблазнить. А может, подразнить. Он ведь все равно на другую запал.

Василисин запал тут же погас.

- Ну, и замечательно. Одной проблемой меньше.

- А может быть, и больше, - не унималась «Лолита».

- Какая еще проблема? У тебя проблема?

- Проблема не у меня, - девушка протанцевала к столику с нет-буком и вставила карточку в разъем, - проблема теперь у тебя?

- У меня-то почему? – Вино явно действовало расслабляющее не только на тело, но и на мозги.

- Потому что запал он на тебя, - все еще танцуя под одной ей слышимый ритм, Вася запустила показ слайдов.

Я же осталась стоять в ступоре посреди комнаты.

- Нет, - проблеяла я, - на меня он не запал, это точно. Он меня или в упор не видит, или взглядом, как ножом режет. Холодный, как айсберг. От него веет Антарктидой!

Василиса обернулась, сидя на стуле, и осуждающе, как-то совсем по-взрослому посмотрела на меня.

- Катя, он горячее всех горячих мексиканских мачо.

- Тебе-то откуда знать?! Он надо мной смеется постоянно. За штурвал поставил, бросил одну.

Девушка покачала головой. Я же чувствовала себя пятиклашкой перед учителем – не выполнила домашнее задание.

- Я все-все видела, Катя. Он не бросился на нижний капитанский мостик, не переключил управление на себя. Он взлетел к тебе и даже не попытался тебя подвинуть.

Да, конечно, было такое…

- Но я думала, что он просто хочет показать мне, какая я никчемная помощница. Добить до конца.

- Ага, именно так! - Вот теперь сарказм!

Я продолжала стоять у кровати, пытаясь выстроить логические выводы Василисы в ряд. Наблюдения со стороны – это хорошая штука. Но ведь и мнение может быть необъективным. Я-то чувствую совсем другое!

- Вася, должна тебя огорчить, но романтически настроенным девочкам почти шестнадцатилетним зачастую мерещатся принцы на белых скакунах и нежные касания, даже если бьют в морду. Как Отелло – душит, значит любит!

Вася отмахнулась.

- Лучше глянь, какие классные фотки получились!

Теперь уже я отмахнулась:

- Кушать хочу. Перед сном посмотрю.

Но перед сном я так и не посмотрела фото.

Глава 5.

2 мая.

После ужина были назначены бои в лечебной грязи. Народ безумствовал. Поначалу я хотела сбегать к себе в номер за фотоаппаратом, но затем убедилась, что лучше не напрягаться, а познакомиться-таки с журналистами, и затем выпросить у последних хорошие снимки.

Василиса покоряла всех, с кем знакомилась – отцовская фамильная черта. Снова закралось подозрение, что не только Костя мог продать душу за удачу. Но я отмахнулась от богохульных мыслей и снова обратилась в слух – какой-то иностранец рассказывал про поход на базар в соседний поселок и показывал на пальцах, как много нужных бесполезностей ему втюхали местные предприниматели.

Одесса – жемчужина у моря…

Я в очередной раз проявила слабость – заключила пари и отправилась за купальником. Мне предстояло вываляться в грязи по самое «не могу». В буквальном смысле.

Не знаю, кто был более пьяным – я или моя противница, а может, то не алкоголь был причиной позорного побоища, но мы обе все время промахивались и никак не могли выйти на контакт. Нас периодически поливали сверху водой, чтобы грязь не высыхала и не покрывала нас коркой.

В итоге, я выиграла и бой, и пари. Призом стал ужин с самым обаятельным и привлекательным, вдохновителем и идейным заводилой – Мазуром Константином, а пари заключалось на желания. Мои желания.

Впрочем, эстетическое наслаждение получили все – и проигравшие пари, и наблюдатели. Заботу о придумывании желаний я возложила на хрупкие плечи Василисы. Сама же отправилась в душ.

- Катерина?

Я подпрыгнула от неожиданности, прижала шланг к груди, закрываясь от возможных посягательств на девичью честь.

- Антон, что вы тут делаете?! Это женская раздевалка!

- И это единственное место, которое не прослушивается и не просматривается.

- Да что вы говорите? - Рука так и тянулась сдернуть занавеску и закутаться в нейлон. – И номера тоже прослушиваются?

Он, наверное, кивнул, забыв, что я ничего не вижу.

- А подождать никак нельзя?

- Подождать?

Что за новости? Я слышу растерянность?

- Да, вы правы. Я подожду у дверей.

Неимоверно! Нереально! Просто невозможно, чтобы такой уравновешенный, предусмотрительный, опытный мужчина дал такую промашку! Что-то случилось и очень серьезное.

Поскорее закончив с водными процедурами, я выглянула за дверь – в коридоре было пусто. Вернувшись снова в раздевалку, набрала номер. И снова подпрыгнула от неожиданности – звонок раздался в непосредственной близости от меня.

- Да что ж такое?! – Пора лечить нервы, пить успокоительное.

- Простите, что напугал, - снова холодная обходительность. – Боюсь, что у нас проблемы. Вашу комнату убирали не просто так.

Я пыталась задать вопрос, но вставить свою баночку мне не позволили.

- Камеры слежения показали, что в вашу комнату, как и в комнату Василисы Константиновны проникал злоумышленник женского пола, одетый в форму горничной нашего заведения. Думаю, она искала какую-то информацию. Если у вас есть аккаунты, советую их проверить и сменить все, абсолютно все пароли.

- Что они искали? – Я все же успела задать вопрос – дворецкому тоже надо дышать.

- Почему – они?

- Не думаю, что мне оставили бы золотые украшения, если бы это было банальное ограбление. А там, где нужна информация, обычно работает команда. Кто-то готов купить, кто-то должен добыть и продать. Значит – они.

Лунный свет, сочившийся в круглое витражное оконце, отразился в хитрых глазах.

А почему это мы без света разговариваем? И кто его вообще выключил? Вот же клуша!

Я дернулась к выходу.

- Катя, вы куда? – Опешил от моей прыти дворецкий.

- Пароли менять! – Злобно кинула я и помчалась по коридору.

На одном из поворотов зацепилась рукой за что-то острое и порезала руку. Чертыхаясь и проклиная собственную беспечность и наивность, добежала до лестницы и, перепрыгивая через ступеньку, наконец, добралась до номера. Аптечки, конечно же, в королевских апартаментах найти не удалось.

- Будьте любезны, пригласите врача, - спустя полминуты просила я телефонную трубку.

- А врачей до завтра не будет, - ответствовал оператор ночного бдения.

- Тогда пришлите хотя бы аптечку, - рана очень болела и сильно кровоточила, полотенце пропиталось алым. Я злилась на себя, на поспешность, неаккуратность, вспыльчивость.

В дверь мягко постучали и этот звук, уже успевший приобрести ассоциацию с появлением дворецкого, окончательно сорвал крышу.

- Почему так долго?! Давай уже, заходи!

Перепуганная Вася мялась на пороге, держа в руках лекарский сундук наперевес. Узрев сие худосочное безобразие, я моментально сменила гнев на жалость и махнула рукой.

- Ты где так порезалась?

Девушка рассматривала три неглубоких длинных разреза на ладони у основания большого пальца.

- Почему так крови много?

- Не знаю, - я покачала головой.

- Не знаешь, где порезалась, или не знаешь, почему так много крови?

- Думаю, Вася, что если идти по кровавым следам, то можно будет найти ответ на первый поставленный вопрос. А на второй ответит тебе лишь специалист.

Девушка улыбнулась и достала зеленку. Я тут же возмутилась и потребовала йод.

Чуть позже, рассматривая белесые полосы лейкопластыря на руке, услышала от уходящей Василисы:

- Спокойной ночи.

- Сладких снов, - ответила я.

Про желание посмотреть отснятый материал я напрочь забыла – слишком много впечатлений на сегодня. Мне же пожелали спокойной ночи? Вот и надо использовать желание.

Луна бессовестно подглядывала в окно. Шторы пропускали белесые лучи, а зеркало напротив окон многократно усиливало свечение. Я крутилась с боку на бок, пока не нашла в себе силы встать и отвернуть напольное зеркало в резной раме от окна. Комната враз потемнела, а моя измученная душа обрела покой. Но до кровати я так и не дошла – меня остановил громкий гудок поезда.

- Даже сюда слышно? – Удивилась я.

В ближайшей округе не помнила я железных дорог. А гудок явно паровозный, еще и заковыристый какой-то. Но то, что я услышала дальше, вообще ни в какие рамки не лезло: после двух длинных и трех коротких гудков раздался колокольный звон. Нет, не церковный. Бил колокол корабельный. Мне когда-то такой подарили – звонкий и тяжелый. Со странным названием – рында.

Визг трущегося железа и пыхтение паровой машины полностью выбили меня из колеи. Затем все резко смолкло, только собаки брехали вдалеке. Небо было чистым-чистым, ни намека на дождь.

Еще раз потерев виски, я забралась под одеяло, чтобы проснуться с первыми петухами.

3 мая.

- Ты ночью ничего странного не слышала? – Вместо «доброго утра» сказала я.

- Нет, а что? – Василиса не обиделась, даже внимания не обратила, ловко выхватила из корзинки с выпечкой подрумяненную булку и намазала ее маслом.

- Мне, наверное, сон приснился. Но я так явственно слышала звук паровоза, отправляющегося со станции…

- Ай, Катя, это все потому, что кто-то очень много пьет, - перефразировала и сымитировала мультяшного героя девушка.

- Вась, я серьезно.

- Как ваш лечащий врач, Катерина Станиславовна, - Василиса ткнула в меня ножиком, - могу предположить, что вам пора лечить нервы. Отправляйтесь-ка на курорт, попейте водички.

Я окончательно поверила в то, что ночные видения были лишь сном, и развеселилась.

- Как твоя рука?

Я похвасталась повязкой, покрутив запястьем.

- Уже совсем не болит. – Соврала, но кто проверять будет?

- Папа обещал сегодня приехать, - Вася склонила голову на бок.

- Конечно, он приедет, и не сомневайся, - поддержала я подругу, - он же мне ужин должен при свечах!

Вот уж приз так приз. Надо было вываляться в грязи, как свинья, чтобы выиграть то, что могла бы и так попросить.

- Что у вас с рукой?!

- И вам доброго утра, Антон.

Дворецкий выглядел паршиво – заостренный нос, бледная кожа, мешки под глазами. У меня кольнуло под ложечкой – не самый лучший признак. Я почувствовала жалость.

- Антоша, что с тобой? – Первой, как обычно, вмешалась Василиса. – Ты как будто ночь не спал! Это из-за папиного приезда, да?

- Да, - кинул изголодавшейся по вниманию Васе малосочную косточку, и снова переключился на меня. - Что с рукой?

- Порезалась, когда брилась, - я провела пальцами по подбородку, озадачив мужчину. Но не Васю – она-то помнила недавно просмотренный в моей компании мультфильм, цитату из которого я и позаимствовала. Девушка захихикала в кулак.

Налет беспокойства за другого человека мгновенно слетел с лица дворецкого.

- Вы скажете мне, где порезали руку?

- А вы спросите у своих подчиненных, - посоветовала я, - думаю, кровавый след от моей комнаты привел бы их к источнику беспокойства.

Мужчина заложил руки за спину, коротко кивнул, благодаря и прощаясь, и покинул наше развеселое общество.

- Слушай, Вася, а почему он дворецкий, если и за безопасность отвечает, и за персонал?

Губы девушки растянулись в улыбке – я приготовилась к очередной пакости.

- А это вообще-то не его должность. Дворецкий – это его фамилия.

Пакостью, конечно, назвать утайку информации нельзя, разве что – «припрятать козырь».

- Ты меня удивила, Василиса. Признаюсь честно, даже не догадывалась.

Весь день ярко светило солнце. «Синоптик-ю-эй» обещал безоблачное небо вплоть до праздника великой Победы. Большинство отдыхающих тут же ринулось на пляж, а те, кто всю жизнь провел на побережье – отправились на экскурсии.

- Слушай, Вася, а наших гостей предупредили, что купаться в лимане можно, но очень осторожно?

- Не поняла, о чем предупреждать? О заблудившихся акулах? – Девушка не теряла бодрости духа даже под палящим солнцем.

- Нет, но я, например, помню, как неосторожно мы себя повели с мамой, когда искупались тут, и до корпуса шли такой походкой, словно держали коленями огромные тыквы.

Василиса хрюкнула и уточнила:

- Это почему?

- Потому что соль, которой, как ты знаешь, в этой воде слишком много, высохла и кристаллизировалась, прилипнув к волоскам на ногах. И каждый шаг натирал внутреннюю часть бедер, словно наждаком.

Подруга покатилась со смеху.

- Как две жабы? Шли в раскорячку? Мишка косолапый по лесу идет… - Сама изобразила и сама рассмеялась.

Мне тоже было весело. Сейчас. Но не тогда. Откуда ж было знать новоприбывшим курортникам, что возле лимана в двух местах бьют ключи пресной воды, и в них можно обмыться, смыть соль?

Отсмеявшись, Вася меня успокоила:

- Для таких рисковых везде поставили душевые кабинки.

- Какой же твой папа предусмотрительный!

- А вот это как раз не папа, - возразила девушка, - это предложение поступило от Антона.

И снова Дворецкий! Это знает, то умеет, наш пострел везде поспел! Просто идеальный какой-то мужчина. Робот, а не человек. Ненавижу? Да!

- А что, твой отец давно Антона знает?

Мы неспешно шли вдоль кромки воды, ломали соляной наст, хрустели песком.

- Ну, я фамилию Дворецкого периодически слышала. Но чаще он стал появляться, как только запустили проект «Куяльник». Знаю, что он пресек кражу строительных материалов в больших объемах, вычистил ряды кадров. По-моему, даже сам тендер помог выиграть.

Я уважительно закачала головой. Странно, почему Олеся не упоминала о столь колоритной и важной личности? А ведь мы общались каждый день вплоть до ее… до ее ухода.

Я еще раз перебрала четки воспоминаний, но упоминания хотя бы подобной фамилии не нашла.

Мы продолжали медленно шествовать в сторону теннисных кортов, как вдруг Василиса остановилась, как вкопанная, а я, задумавшись, врезалась в ее спину.

- Ты чего?

- Смотри, Катя, кто-то статую из аллеи сюда притащил, - девушка указывала на черно-серое изваяние добротной нимфы, - и бросил!

Я представила себе шутника, который, судя по габаритам статуи, работал в компании, надрывался и сдался у воды. Может, под этим колоссом и утонувшую лодку можно будет найти?

Тем временем статуя сменила очертания, медленно развернулась к нам и совершенно нормальным человеческим голосом сообщила:

- Никто меня не тащил, я сама пришла.

- А-а-а! – Заголосили мы и одновременно ринулись спасать собственные шкуры. Наши ноги зацепились - мы с визгом и криками рухнули в воду.

Дольше всех смеялась черно-мраморная нимфа.

А вечером вырубили свет. Прямо за ужином.

Гости поначалу притихли, но когда не смогли вытащить из расставляющих в срочном порядке свечи официантов необходимую информацию, принялись роптать и ругаться.

Положение спас аниматор.

- Леди и джентльмены! Игра продолжается! Сегодняшний вечер мы проведем с вами, подражая предкам: без электричества, без телефонов и интернета, при свечах и только с живой музыкой. Никаких караоке! Никаких футбольных матчей! Только вы, свечи и романтика! А развлекать нас будут лучшие танцоры. Если вы уже поели, прошу вас перейти к сидячим местам по периметру зала. Официанты уберут ваши столики. Да-да, мужчина, они в буквальном смысле уберут ваш стол – вам не за чем будет сидеть.

Гости прониклись и спешно стали покидать нагретые местечки.

На самом деле электричество никто не отключал. Однако атмосфера интимного средневековья распространилась и на верхние этажи: коридоры и лестницы освещались мерцающими огнями. Свечи, пускай и электрические, давали не очень много света, но достаточно, для того, чтобы больше не цепляться за торчащие гвозди и без происшествий добраться до постели.

Проходя мимо коридора, ведущего в крыло с процедурными комнатами, я подивилась своей вчерашней смелости. Ведь в душ я пошла совершенно одна, и меня ничего не пугало. Я знала, что горит свет, что за высокой конторкой ресепшена спрятался дежурный, что смена свежих охранников пристально наблюдает за моими передвижениями и сможет прибежать на помощь в любой момент. Вот почему я не боялась вчера? А сегодня боюсь. Боюсь того, что камеры отключились вместе со светом, боюсь того, что те, кто обыскивали мою комнату, захотят обыскать и меня, боюсь шороха теней…

Перехватив поудобнее врученный недавно мне подсвечник, я ступила в темный коридор второго этажа. До моей комнаты оставалось пройти каких-то пятьдесят метров, но уже на расстоянии пяти мне начинали мерещиться видения.

- Нам не страшен Серый Волк… - начала я петь, делая первый шаг.

Пыталась одернуть себя – откуда столько страха? Ты же взрослая девочка!

- Где ты бродишь, Серый Волк? Глупый Серый Волк…

Я резко обернулась – показалось, что сзади кто-то подкрадывается. Но никого не увидела. И не потому, что освещение плохое, а потому, что нервишки лечить надо!

Хлопнув себя по лбу, я поставила канделябр на пол и достала мобильный телефон.

- У меня же есть фонарик, - шептала я почти неслышно, выискивая среди приложений необходимое в данный момент. – Есть!

Яркий луч света, сравнимый лишь со вчерашним полнолунием, разогнал тьму на почти десять метров вперед. Однако контраст между моим световым пятном и темнотой остального коридора практически лишил меня обзора.

- Да и черт с ним! Так дойду. Нам не страшен Серый Волк…

Песенка резко оборвалась – я испугалась и замерла на месте. Кто-то шел навстречу, переговариваясь и смеясь. Переведя дух и в очередной раз пожурив себя за глупые подозрения, я вежливо опустила фонарик, чтобы не светить в глаза идущим. Стало видно намного больше: шагающие навстречу люди – две пары леди и джентльменов – разговаривали по-французски и дружелюбно улыбались друг другу.

- Ух ты, кто-то решил совсем вжиться в роль, - произнесла я немного завистливо и улыбнулась гостям грязелечебницы. – Бон суар!

Но мое приветствие проигнорировали – остановились у одной из дверей и, не обращая внимания на мое присутствие, скрылись из виду.

Могу поклясться на Библии – двери комнаты при этом не открывались!

- Где ты бродишь, Серый Волк? Глупый Серый Волк… - прошептала я последнюю строку заклинания для обретения смелости и нервно сглотнула.

- Я к вашим услугам, мадам…

На этот раз я не подпрыгнула от неожиданности, не закричала – я застыла мраморной статуей. Боялась пошевелиться, и даже не смела дышать. Луч яркого света запрыгал по коридору.

- Катя, с вами все в порядке?

У меня не было слов: сначала он страшное, но симпатичное привидение, а потом – сама учтивость. «Я вас напугал? У вас сердечный приступ? Простите, я не хотел. Принести вам водички?»

- Принести вам водички? – Я зло сверкала глазами.

- Мне водички? – Переспросил Антон. – Мне не надо водички. Может, вы хотите?

Губы скривились, как перед плачем, но я решила, что сейчас главное – выяснить, галлюцинировала ли я?

- Антон, вы давно здесь?

- Я здесь родился.

- Ай, - я махнула на него рукой, словно отгоняя назойливого комара. – Вы только что ничего не видели?

- Вас видел.

- А кроме меня?

- Катя, не морочьте голову, скажите прямо.

- У нас планировалась костюмированная вечеринка в стиле конца девятнадцатого столетия?

- Не знаю, но могу уточнить.

Чем больше времени отсчитывала минутная стрелка, тем меньше мне верилось в увиденное мной.

Ответа от уточняющего я не дождалась – почти в самом конце коридора открылась дверь, выпуская в холл шум большой компании и парочку фигур внушительных размеров.

- Всего хорошего! Приятного отдыха! – Прозвучало со знакомыми нотками.

- Костя, - прошептала я, мгновенно забыв про страхи, - приехал…

Книгу полностью можно прочитать, скачав ее ЗДЕСЬ.