Бобина Любовь

СКАЗ О ЧУЛЫМЕ-МОЛОДЦЕ

ДА, О КРАСНОЙ ПТИЦЕ-ДЕВИЦЕ ЗЫРЯНОЧКЕ.

Не пора ли нам, братия, Песнь сложить вольную,

О красивой девице статной, да о добром молодце могучем?

Что не с гор-то, высоких Саянских, а с таинственных малых Кузнецких

Как-то раз пустился в дорогу Молодец красный спесивый.

Часть 1

Взял с собою в мешок он заплечный

Груз камней разноцветных в дорогу,

Получил наставления старца,

Что владеет Сибирью могучей.

И пустился тропою нелегкой,

Не прямою тропой, а что змейка

Меж кряжистых дерев извивалась.

День к закату уж первый подходит,

Парень место ночлега взбирает

На широкой высокой поляне.

С плеч снимает тяжелую ношу,

Достает из мешка первый камень,

И на землю любовно устлав,

На том камне тот час засыпает.

Снится сон добру молодцу, будто

Много люду по лугу шагает,

Песни льются, да ловко из лука

По могучему зверю стреляют.

- Добрый сон! Значит, быть здесь селенью,

Что с годами народом наполнит,

Знать наказ старца выполнен первый.

Так подумал, с рассветом вставая,

В новый путь, отправляясь, Чулым.

Июс, что белый, - матушка юнца,

Просила черного Июс - отца,

«Бегущим снегом» нарекать сынка,

Шумливого, спешащего всегда.

Уж далеко остались позади

И материны всхлипы, и шаги

Оставшегося дома праотца,

И мы последуем путем юнца…

Вот минула неделя, как тропой

Своей нелегкой, каменистой он,

Шагая, оставляет камни,

Для новой жизни предрекая срок.

Меж тем все легче за плечом мешок,

Мужает наш Чулым, и шире поступь.

О каждом камне вспоминает он

Ведь с ними и приходит вещий сон.

Припомнился один шершавый камень,

Фигурою похож он на кита,

И хитровато улыбнулся парень

О будущем поселке Балахта.

А радостный, он зашагал скорей

И на закате одного из дней,

Столкнулся он с горбатою старухой,

Что с посохом корявым подвигалась.

Недобрым взглядом оглядела парня,

И прошипела злобно:

- Что глядишь

На сгорбленную старость, осуждая?

- И в мыслях нет такого, зря бранишь,-

Спокойно он старухе отвечает.

-Дорогу лишь спросить хотел я у тебя,

Чтобы ровней, да ласковей была.

Иду с заданьем от сибирского отца,

Для новой жизни пробивая путь.

- Не верю я словам твоим ничуть,

Рассерженно старуха прошипела,

- Болтаетесь, повсюду вы без дела,

Всё норовите, пожирней схватить кусок.

Тьфу, ненасытные, какой с вас прок!

Нельзя доверить вам леса и горы,

Нельзя зверье оставить на просторе.

Вы ненасытной жадностью своей,

Все истребите.

- Эй! Ей-ей!

Постойте! К чему тут, сколько злобы!?

Вам кто-то навредил тут до меня?

Иль плохо спали на закате дня?

Зачем обидеть вы хотите словом,

Иль просто показать суровый норов?

- Молчи! Немало повидала я,

Как действует младое поколенье,

В свою угоду глупости творя.

Имею, на сей счет свое сужденье.

Послушай сказ, потом суди меня.

ЛЕГЕНДА О ХРАНИТЕЛЯХ ГОР

Саянских гор хранитель старый

Абай-Гэсэр призвал детей.

- Сыны мои, пора настала

Вам оторваться от затей.

Пора, пора вам кинуть жребий

И дом родимый обозрев,

Уйти своей дорогой в небо,

Хребты Саянов смело вздев.

Пора найти себе обитель -

В чертогах гор Саянских дом,

Где каждый станет там Хранитель

Зверей и птиц, живущих в нем.

Где вод подземных изверженье,

В ключах целебных вам беречь.

Где каждый камень – отраженье

Желаний жить и новых встреч.

Пора, пора! Тяните жребий!

Раскатом грома прогремел,

А в небо пыхнул клубом пепел,

И содрогнулся гор предел.

Вот первый сын к отцу подходит,

Из кубка камень невзначай

Он уронил отцу под ноги,

И тот вскричал:

- Тебе Хангай!

Там недр подземных пробужденье

Попробуй силой удержать,

То будет для тебя ученье,

Не смог раз с камнем совладать.

Понурым гласом сын ответил:

- Отец, прости ты мне того,

Я просто пса сегодня встретил,

Дозволь его взять на Хорго.

Мы с ним твои владенья сможем,

И уберечь и сохранить,

По духу очень мы похожи

Сумеем пыл Хорго гасить.

- Ох, гордый ты. Берешься громко

Ты за строптивого Хорго,

Но помни, наше слово - ёмко,

Раз дал - тогда держи его!

Абай-Гэсэр вздохнул тревожно,

Погладил желтого он пса,

И сын пошел тропою сложной,

Судьбу, доверив небесам.

Второго очередь настала,

Узнать свой путь пришла пора,

Он протянул ладонь к бокалу,

- Тебя прошу, Тонну-Ола!

Пошли меня туда, родитель,

Песков и гор цветущих там,

Я буду песен покровитель,

Легенд и мифов про Ола.

Я сохраню цветущим лугом,

Долины гор, ручьи вспою.

Пусть жизнь идет своим там кругом,

От Бури Черной – устою.

Абай-Гэсэр с тоскою горькой

Любовно глянув на сынка,

Сказал:

- Сынок, быть надо стойким,

Месть Бури Черной там жестка.

Простить Тонну-Ола, когда в сраженье

Ее сыны Буран и Вихрь,

Там потерпели пораженье

И изгнаны с просторов сих,

Она не сможет. Вечно злая

Вредить, намерена она.

Людей тех мест оберегая -

Вот в чем судьба теперь твоя!

Но будь по-твоему, вверяю

Тебе тех мест заветный путь.

Будь осторожен, поощряю

Твой выбор. Нашей жизни суть

Познать, увы, совсем не просто,

Тяжелым шагом по душе

Мы от рожденья до погоста

Идем, скользя на кураже.

Предать, забыть порой умеем

Тех, кто делил подчас с тобой

И кров, и хлеб, и даже чрево,

Пленившись мнимой красотой.

Слепят соблазны, мутны речи,

Жар полыхает из груди,

Когда ты, вроде, друга встретил,

..А камень спрятан у души.

Минуй тебя такая участь,

И с Бурей в схватке роковой

Когда судьба представит случай,

Будь крепок, как моста устой!

Вот сын ушел. И долгим взглядом

Все вслед глядел Абай-Гэсэр,

Два сына уж стояли рядом

И ждали участи своей.

- Вам доверяю, где Саяны,

На Запад и Восток легли.

Где крутологи и с изъяном

Их недоступные хребты.

В Кызыл-Тайге найти пещеру

Придется одному из вас,

Там свод с таинственною сферой,

И блещет красотой алмаз.

Таится от дурного глаза

Сокрытый глубоко внутри,

Алмаз, вместивший высший разум,

И Слово там для всех храним.

Его беречь вас назначаю,

Стеречь от глупости и зла,

С опаской там ходить по краю,

Чтоб сохранить бесценный клад.

В горах соседних, на Алтае,

Есть и другие тайники,

Там дух - хозяин, сын Кудая´´,

В плато Укок хранит Кадын.

Кадын - алтайская принцесса,

Стоит на страже врат земных,

Чтоб не пустить на волю бесов

Из недр подземных и иных,

Враждебных гадов, и болезни,

Покинуть ад спешащих в мир.

Кадын удерживает бездну

В соль превращая, как градир.

Алтай, хранилище энигмы,

Еще вам знать, сыны, пора,

Что там с могучим белым ликом

Стоит священная гора.

Там ледники, язык спуская,

Пророчат жителям судьбу,

Там в глубине, ключи сжимая,

Спит женщина в большом гробу.

Её судьба - спасенье мира,

Когда наступит судный день,

Восстанет спящая Альмира,

Чтоб мир не погрузился в тень.

Ключи от Шамбалы хранятся

В её владыческих руках,

Ей сны пророческие снятся,

За Землю вызывая страх.

Но спит прекрасная принцесса,

До срока в гроб заключена,

Необратимые процессы

В судьбу впускают племена.

Братоубийственные войны,

И недр подземных мотовство,

Поступки станут непристойны

И процветает шутовство.

Разумных действий будет меньше

Хоть смогут предрекать исход,

Трактатам, опусам мудрейших,

Не внемлет истине народ.

Грядут большие наводненья,

Землетрясений череда,

Вулканы пеплом извержений

Покроют землю и леса.

Погибнуть может всё живое,

Мир погрузив во мрак и тьму,

Альмира встанет с аналоя,

Спася земли всея судьбу.

Её будить удел немногих,

Единорог – белёсый зверь

В горах кузнецких, пёстрых, в лоне

Лесов таинственных, где кедр

Своей макушкой смотрит в небо

Красив, велик, орехом щедр,

Пасется он. Живя росою,

Медовой сытой да еще

Цветами розы, и не скрою

Взращен он солнечным лучом.

Прочнее крепкого алмаза

Имеет рог в спираль свитой,

Тоскою полный, синеглазый

С волшебной, чистою слезой.

От глаз людских всегда сокрытый,

Живет один в краю лесном,

Никто не знает, где обитель,

Убежище устроил он.

Лишь птица звонкая зарянка,

Со следом крови на груди,

Найдет заветную полянку

Единорога известив,

Что час настал. Тревоги полный,

Глас инорога зазвучит,

Как колокол, в ущелье горном

Предвидя женщины визит.

Тогда лишь мир спасенным будет,

Когда Альмира встав со сна,

С единорогом пыл остудят,

И бездну усмирит она.

Саян восточных назначенье -

Дугой описан облик их,

Чтобы свершилось возрожденье

Земли, и магов колдовских

Альмире победить в сраженье,

Разрушить злое колдовство,

Живому принести спасенье-

Хранить святое существо.

Для всей земли, прикрыв собою,

Единорога уберечь.

Не допустить, чтобы тропою

Мог подобраться враг для встреч.

И Ирлик-хан, что зла создатель,

Не мог найти его никак.

И слуг его, и их вмешательств,

Не допустить приход Кукат.

- Кукат? А это кто такая?-

С волненьем сын спросил его.

- Кукат? О! Это ведьма злая,

Влияние, которой - велико.

Живет она, где черным дымом

Покрыто небо меж щелей.

Где сквозь слои непроходимы

Растет сосна по на скале.

Сидит она в пещере тёмной,

Большие уши распустив,

Чтоб слышать каждый шорох комнат

Подземных. И наземных нив.

Как ртуть, коварна. Над землею

Она летать имеет час,

Когда с кровавою Луною

Сам Чилбиген в бою сцепясь,

Вдруг побежденным улетает,

Туда, в ночное небо ввысь,

Где он на время погибает,

Чтоб в срок назначенный сойтись.

- Прости меня, ты мой родитель,-

Сказал один, привстав с колен,

- Нам покидать твою обитель,

Скажи, а кто есть Чилбиген?

Абай-Гэсэр свой взор потупил.

- В краю далеком «семи трав».

Где спят туманы на уступах,

Жил людоед о семи глав.

Немало он свершил коварства,

Когда с Бирранга налетал,

Свое заснеженное царство,

Людскою кровью окроплял.

С мольбою обратились люди

К богам и Солнцу самому,

Прося щита от смерти лютой

И Чилбигенову чуму

Скорей закончить. Вопль услышан.

И боги Солнце в бой ввели,

Но только то, ушло из ниши

И приспустилось до Земли,

Беда другая подоспела,

Всю землю жаром взяв в кольцо,

Вода вся в реках закипела,

И почвы стали солонцом.

А Чилбиген живой остался,

И праздновал победу он.

Богов, увы, план не удался,

Как неумел был Фаэтон.

Тогда Луна вступила в схватку.

Чтоб уместиться на Земле,

На половину дав усадку,

И став похожею на серп,

К земле приблизилась, взывая,

На бой чудовище маня,

И для сраженья выбирая

Немноголюдные места.

Среди болот и лесотундры,

В долине речки Попигай,

Она расположилась мудро

Семи голова к бою ждать.

С Бирранга он на бой примчался,

Сцепились в схватке роковой,

И день, и ночь, в одно смешались,

И жутким кличем волчий вой

Всем извещал о ходе битвы,

Шести снесенных головах,

Как все затихло, и молитвы

Одни лишь были на устах.

Чельбен своей когтистой лапой

Изранил бедную Луну,

Из раны сок на землю капал,

Алмазом, прячась в глубину.

С последней головой, химера,

Схватился крепко за ветлу,

И с нею над земною сферой

Чельбен заброшен, на Луну.

Его мы видим в час вечерний

Когда на ясный небосвод

Идет чудовища соперник

И крепко в лапах его жмёт.

Да, много тайн ещё храним мы,

До срока знать вам не дано,

Того, что не вмещает разум,

Но коль судьбой предрешено,

Вам получить все наставленья,

Ещё поведаю я вам,

Что Айна-дух, хранит болезни,

Есть у нее подземный Храм.

Там, в сундуке, на куб похожий,

В отсеках спрятаны у ней,

То, что нельзя никак тревожить,

Болезни, для людей, зверей.

Своими темными делами

Давно прославилась Айна.

Носата, с блеклыми глазами,

Как кожа тополя, мутна.

Стучит, костяшками ступая,

В облезлой шубе меховой,

Идет, собою всех пугая,

И машет медною клюкой.

Тумзух есть - оборотень жуткий.

В волчицу белую рядясь,

То может стать травою хрупкой,

Тремя стеблями разветвлясь,

То женщиной предстанет статной

И волка панцирь впору ей,

И приходя в час предзакатный

С ума сводить простых людей.

А может стать лисою чёрной

И блеск от шкуры так велик,

что станет всё в округе тёмным

и жутким станет каждый миг.

Они все служат Ирлик-Хану,

Ему в угоду зло творя,

В алтарь кощунства неустанно,

Людские судьбы водворят.

Предостеречь от их коварства,

Хотел рассказом я, сыны,

Чтоб охраняли вы богатство

И людям были вы верны.

Теперь, ступайте же смелее,

И каждый, испытав судьбу,

Заветы чтите, наставленья,

Избрав себе одну тропу.

Шумели ветры над горами,

Щелчки тревоги глухаря,

Неслись пророчески орлами,

Над всей Сибирью. И не зря…

Конец 1 части.