Что же мне прежде, что после и что под конец рассказать вам?

"Одиссей". Гомер. (Перевод В. В. Вересаева)

***

Душа склонилась к мятежу.

Без сна с весной страдает в паре.

Слова гудят, как майский жук,

пролезший в скрипку Страдивари.

Слону не избежать сафари.

Бог – резчик по слоновой кости.

Надежда в жёлтом сарафане

всё ждёт, что счастье грянет в гости.

Кисть сжала набалдашник трости.

Но ей не взять слоновью силу…

Склонились травы на погосте –

зовут в могилу.

Предаться скорбному мотиву.

Всё сжечь дотла, пока живой.

Склониться ниц. Проститься с милой,

жуком, надеждой и весной.

***

Груз забот. Неизбывные сны.

В сердце цаплей гнездится усталость.

Где вы, ангелы, неба сыны, –

есть ли в вас сострадания благость…

В тишине странен стон половиц.

Полночь. Бродят бессонные тени.

И склоняюсь покорно я ниц

перед ними в плену потрясений.

***

В снах, окрылён, лечу к концу,

где встречусь с ней лицом к лицу, –

таённый зов влечёт к венцу

сквозь дни и годы…

Но как сдержать невольный вскрик…

Мрак. Ужас. Боль. Всё, что постиг

я в отведённый сердцу миг

живой свободы.

***

Стало ты моим, Времечко, не вовремя.

Путь один живым, – из огня да в полымя!..

Изгорел я в дым, в небесах затерянный.

Века странный сын, – временный поверенный…

Голос мой затих эхом в глуби темени.

Прозвенел на миг, – и исчез в снах Времени.

***

Поскрипывает тишь полночной тьмы.

Веретено разматывает нить.

Мы немы. Но в заветный час не мы ль

мир истинами призваны пленить.

Всё может быть… Всё может и не быть.

Прими из рук таённый свиток, Клио.

И брось в огонь… Но мне не позабыть,

как билось сердце и любовь искрила!..

И радугой нежданные дожди

сияли. И в заоблачной стремнине

далёким громом раздавалось: жди!..

И, может быть, проступит взор из сини.

***

Молиться Богу.

И понемногу

нести свой крест

сквозь мрак окрест

не на Голгофу, –

на Эверест.

***

Жизнь шумной речкой к устью мчится

и тянет камни за собой.

Летит по небу колесница,

суля неведомый покой.

В ночи вдруг полыхнёт зарница.

Дано ль угнаться за мечтой…

Дарован миг душе – проститься

и породниться с вечной тьмой.

***

Снять с полки том. Евклидовы начала…

В дом лезет грусть. Зашла, не постучала.

Закат кровав, – горит мятежно, ало

в сиротский вечер.

Ждёт ветра утлый парус у причала.

Спит пёс в ногах, – прибился, одичалый.

Луна встаёт. Взирает величаво,

не рада встрече…

***

Тяжка борьба существований

за манну из Всевластной длани.

Пылает пламя выгораний

сердец в золу.

О, кара жадных ожиданий,

с надеждой жалких расставаний!..

Взор впился искрами страданий

в златую мглу.

***

Я ль с котомкой шёл…

Стлала речка шёлк.

Высью над водицей

бился синий ситец…

Заливались птицы:

зол кулак к синице,

а журавль востёр –

крылья распростёр…

Сумрак лезет, жёлт.

Зарево взор жжёт.

Пылкий ситец, шёлк

жар в золу всласть сжёг.

***

Выжечь себя дотла.

Жгуч хмель на дне фиала.

В центре стола вобла

в ступоре ждёт финала.

Гость у стола – сирота.

Окурочек в створе рта.

Жар омрачил глаза.

В лунках зрачков – зола.

***

Когда настанет стынь, пей чай, –

и сгинет в сизой мгле печаль.

Окатит сердце пылкий жар

в закат, похожий на пожар.

В ночь звёзды вынесут сосцы, –

излечат млеком от тоски.

И проползёт змеёй рассвет…

И станет легче раз в сто лет.

***

Давным-давно я дивный дол оставил,

где тучные стада в лугах пас Авель…

Всё кануло, как сон, на дно колодца, –

в нём гулкий мрак ждёт дани без конца.

Дарованное гордое сиротство –

венок за безрассудное геройство:

весь век прождать на страже у колодца…

И озариться отраженьем солнца.

***

Пока мир жил не истощил,

пока гортань не пересохла,

труби, архангел Михаил, –

покроет землю ржавь, как охра.

И сгинут веси, города

в дыму безжалостных пожаров.

И хлынет чёрная вода

с небес жестокой Божьей карой.

И не останется и следа

ни от могил, ни от наитий.

Но где-то жизнь, видна едва ль,

вновь вскинется на тонкой нити.

***

Ночь полностью лишает сна.

Душа в себя погружена.

Ярмо. Дом. Быт. Постель. Жена

таким вниманьем польщена.

Подставить щёку, как учили.

Замучили. Почил Он или…

Жаль, не узнать из первых уст.

Мир вскинулся. И с тех пор пуст.

***

Всё мерзко. Земно. Убого.

Не заступай "за…"

И не гневи Бога.

Замри и закрой глаза.

На столб не влезай. Убьёт!

В пещеру не лезь. Завалит.

Можно в мечтах – в полёт.

И с незабудками – к крале.

Можно кропать стихи –

от края листа до края…

И океан стихий

вынесет душу к раю.

***

Не избежать в ночи злой казни.

Тяни сквозь сон к сиянью руки.

Когда на сердце меркнет праздник,

душа обречена на муки.

Зря ль миги встреч и расставаний,

побед и бед сродни цунами…

Слова молитв и покаяний

лишь разлучают небо с нами.

На милость рока ненароком

постыдно ль сдаться… Без оглядки

на прошлое нет встречи с Богом.

Но в памяти – одни огарки.

В закатный жар искрится иней.

Где вы, спасительные грёзы…

Душа увязла, как в трясине.

И ждёт весны – омыться в грозы.

***

Неделя – псу под хвост.

Так псу тому и надо!..

Весна. Всё лезет в рост.

Грохочет канонада.

Гроза ль идёт на штурм.

Иль это гром сражений…

Душе досаден шум

сомнений, сожалений.

Взор зорок у орла.

Ему с высот всё ясно.

И мне познать пора.

Всё смертно. Всё напрасно.

***

Придержи коняшку алчности, товарищ!..

Всё, что заграбастал, в небо не утащишь.

Налетают беды полчищем несметным.

Смерть стрелком таится – злым и самым метким.

Тень мишенью скачет в утреннем тумане.

Дождь без скорби плачет. Горе не обманет.

Манну не просыплет страждущим Господь.

Дерзновенным в вечность отыскать ли брод…

Сердце поутихнет. Отойдут невзгоды.

Унесёт прочь Время миги, дни и годы.

Пламя милосердно отогреет в стынь.

Придержи коняшку. Сядь к огню. Остынь.

***

Явись мне, мимолётный сон,

где я и молод, и влюблён!..

Луна беспечно серебрится.

Роятся отзвуки и лица, –

насельники воспоминаний:

свидетели слепых желаний,

разлук и пламенных страстей,

нежданных встреч и горестей,

сердечных мук, таённых нег,

надежд на радость и успех…

Луна бледна. Грядёт рассвет.

Ночь схлынула. А сна всё нет.

***

Кто дорог, – всех прибрал закат кровавый.

Но как прикажете в тоске прекрасной жить…

Во тьму не выслать весточки корявой.

Миражи памяти тревожны, полны лжи.

Сиротства круг то ль тесен, то ль просторен.

Не сладок одиночества нектар…

Но сердце ждёт, – в искристой мгле растворен,

Бог явит всепрощение как дар.

***

Зачем без сна на белом свете

всем заправляет чёрный ветер, –

разносит в прах мечты, любовь,

взметает хмарь, костры и боль,

терзает кроны и качели,

шлёт злые грозы и метели,

и без пощады век от века

к могиле гонит человека,

вослед ему победно воя…

Душа не ведает покоя.

Лишь в сокровенный тихий миг

слетает с неба пеплом стих.

***

Даруй последний взгляд,

бессмертное созданье.

Ведёт дорожка в ад, –

глубины мирозданья.

А в аде никого, –

всех выгнали на площадь,

где Бог, взнесясь в седло,

на орды гонит лошадь…

Из-под копыт летят

на лики брызги крови.

У Бога кроткий взгляд, –

в слезах глаза воловьи.

***

Мне больше не усидеть

на троне с открытым взором.

Время взялось за плеть

и гонит взашей с позором.

Толпе суждено глазеть

за зельем среди веселья,

как трепетная газель

сгинет добычей зверя.

Но, веря не в путы муки, –

в вечную лучезарность,

и на пути во тьму

вслух возношу благодарность.

***

В базарном гаме бледной тенью,

в наряде чуждом, кем-то ношенном,

ты торговала дребеденью

днём обречённо и заброшенно.

А ночью тайно на панели,

отдавшись временно безвременью,

себя именовала Нелли

и шла за алчным кем-то теменью.

И в предрассветном зыбком свете,

душой чиста, но вся испачкана,

к себе домой в кабриолете

ты мчалась с денег веской пачкой, но…

Глядят иконы с укоризною.

Им страсти сердца не по нраву.

В стынь синь раскинется над тризною,

прибрав красу твою по праву.

В закатный вечер, в гомон грачий,

с погоста прибыв налегке,

не я ли горестно заплачу

в забытом Богом кабаке.

Не я ли чистый взор забуду, –

нет-нет, не сразу, но потом…

И вспомню в миг, когда сам буду

к тебе под мертвенным шатром.

***

О, муки странствия в себе

в обход сомнений, страхов, бед!..

Тих голос, что зовёт на свет.

Но шаг ступи, – тропинки нет.

Её вовеки не найти,

не сбившись с верного пути,

не заблудившись в темноте,

где ты один в немой тоске

стремишься уловить мгновенье

и ждёшь, что вспыхнет озаренье.

И воссияет всё вокруг!..

И дух избавится от мук…

Но нет. Твой нескончаем путь.

Ещё шажок, ещё чуть-чуть…

Напрасно всё. Тропа исчезла

у края, за которым – бездна.

***

Прощание с неясным сном.

Напор Времён необратим.

Я в этом сне сиял огнём,

не познанным собой самим…

Откроешь веки, – всюду пепел,

зола не сбывшихся надежд.

Да лик в лазурной выси светел

и нем, – без языка, без вежд.

***

Они уходят по одному:

кто сразу в небо, кто – на войну…

В сиротстве эху сражений внемлю, –

ещё не слёгший безмолвно в землю.

Во вдохе скрыт запоздалый выдох.

Душа незряча, – всё ищет выход.

Вовек не сладить ей со словами.

Иду, – встречайте!.. – в строю за вами.

***

Как перстень, что сокрыт в ларце,

я ль явлен в славе и венце…

Из всех трагедий та в цене,

где Гамлет в роли.

Не дрогнет мускул на лице.

Родник идёт в разлив в конце.

А наяву или во сне, –

не всё равно ли…

***

О, вынь же перстень из ларца

и в мир яви, небесный Царь!

Алмазный высверк мне ль мерцал

в заветной выси…

Мне ль Марс оружием бряцал

в проёмах звёздного дворца,

ко мне ль взывала мгла зеркал

таённой мысли…

Copyright © 2025 Степанов С.