Про баб - с

Томинокерша

Сказка в стиле Стивена Кинга

Каждый год Старая Томка что-то упорно искала на своем подмосковном участке. В общем-то, она была еще не старуха, так, слегка за пятьдесят, но за время летних изысканий превращалась в старую вешалку с сильно прореженными зубами. Что искала Томка - неизвестно, но, очевидно, безрезультатно, потому что каждую весну она вновь остервенело принималась рыть по всей своей территории. Побочным эффектом поисков являлась куча овощей, выраставших к осени на хорошо прорыхленной земле. К концу сентября Томка заравнивала свои окопы и до теплых деньков отбывала в город. Климат не позволял копать круглогодично, иначе томинокерша могла бы иметь хорошую прибавку к пенсии, демонстрируя за деньги свои внутренние органы через просвечивающую кожу. За спокойную, не военно-полевую зиму, отъедаясь на овощах, копальщица становилась похожа на человека и дачные коты не шарахались от неё в первый весенний месяц.

Так бы и продолжался круговорот Томки в природе, если бы не вернулся на старое место жительства бывший Томкин одноклассник. Поселился напротив, в родительском доме, с женой Машкой Дикой. Дикой её прозвали позже, когда распознали буйный нрав. По сравнению со Старой Томкой Машка казалась огромной, как навозная куча у рачительного огородника. А темпераментом были схожи. Только у Томки он в рытье уходил, а у Машки в крик. Если бы Машкину энергию добавить к геологической Томкиной, она бы быстро нашла то, что искала столько лет. Но не сложилось у них. То ли Дикая ревновала мужа к однокласснице, то ли ни с кем, в принципе, не могла ладить, но житья соседке не стало.

Сначала у Машки исчез кот — дело молодое, ушел по мужским делам, натерпевшись в городе, однако хозяйка обвинила томинокершу в злодейском его похищении для неизвестных целей. Чем больше та оправдывалась, тем больше заходилась кучная бабенка в обвинительном крике. Следующий визг лишил поселок всех котов, убежавших от страха быстрее и дальше, чем на случку. Манька демонстрировала всем, выжившим после её сирены соседям, странное, явно ядовитое, растение, которое «эта доска» у себя выкопала и ей бросила, оно и приросло. Конечно, цель была уморить Дикую кучу, а за вдовца сейчас же замуж выскочить. Томка неделю ничего не искала — копать не могла, отлёживалась, запершись в доме, нервно вздрагивая на Машкин голос за окном.

Когда же показалась на свет божий, ей можно было отправляться на заработки в анатомичку, к студентам-медикам, все органы и системы хорошо просматривались. Но навязчивая мысль - найти заветное, не отпускала полуживую Томку. Если бы был у неё свой Джеймс какой-нибудь завалящий, они бы вместе скорее откопали то, которое искала. Но после школьной неразделенной любви никого у Старой Томки больше не было и детей — не было. Помочь или отговорить от затеи некому. Чем больше Машка орала, тем больше Томка истаивала, теперь не только органы были видны, но и посмотреть можно было сквозь неё на соседский штакетник. Бабы убеждали продать домик, купить в другом месте, поспокойней, но видно что-то такое было зарыто на участке, что бросить никак нельзя. Страдалица только отмалчивалась и копала-копала из последних сил.

Между тем, с Машкой происходил процесс обратный, но прямо-пропорциональный Томкиному — чем больше одна худела, тем больше вторая толстела. В скором времени пришлось Однокласснику дверной проём расширять. Только это не помогло, через какое-то время он снова узок оказался, зато их соседка могла, при желании, пройти сквозь ячейку сетки рабицы. Через узкий проход беда и случилась.

Увидала как-то поздним вечером Машка свет на соседском участке, будто сияние какое, да все ярче-ярче, а что такое - из окна не разобрать. Покатилась шустро колобком к порогу, но застряла. Тогда распахнула дверь и заорала: «Томка, ты что, сволочь, там у себя жжешь, спалить нас хочешь?!» — и замерла на полуслове. Соседка стояла посреди участка, возле вырытой недавно ямы, а оттуда поднимался светящийся диск, сама Томка уже несколько дней тоже светилась. Почти бесплотная, впорхнула она в распахнувшийся люк, и он захлопнулся, диск резко взмыл вверх, но опустился и завис прямо перед Машкой, невыносимо слепя ей глаза. Куча дико завизжала, задергалась в проеме, забилась пойманным необъятным карпом, мечтой рыбака, и вдруг лопнула. Все, что было внутри чудо-рыбы, разлилось зловонной фекальной кучей. Но на удобрение, как потом выяснилось, не годилось. Не только воняло очень, но и сжигало все подряд, покруче соляной кислоты.

Пришлось Однокласснику дом заколотить, забор поверху колючей проволокой оплести. На заборе написал в разных местах: «Опасно для жизни!». И пошел счастливый, налегке. Только на Томкин дом все оглядывался и вздыхал: «Эх, молодость, молодость! Как бы нам в твоё время теперешний ум!».