Записки душеведа. Беседы с Анной Марковной

Невеста без места

– Как вы сегодня хорошо выглядите, Анна Марковна!– похвалила я соседку.

– Заневестилась. Я нынче Анюта, а не Анна Марковна. Чувствуешь разницу?– кокетничала она.

– Замуж выходите?

– Ни боже мой! Что ты?! Но невестой себя почувствовать приятно.

– Ни чего не понимаю,– растерялась я.

– Сватать меня приходили. Что тут непонятного?

– Кто, Анна Марковна?

– Одноклассник, Колька Бекешев. Увидел нечаянно подругу мою школьную, Лену Морозову. Прилип, как лист к одному месту: «Где Анюта, да как она, да что?» Та и выложила по простоте душевной, мол, вдовствует. И адрес не забыла сообщить, бестолочь. Лучше бы сказала, что померла я. Из класса нашего мало, кто жив.

– Что вы за ужасы говорите, Марковна?!– одернула я приятельницу.

– Какие ужасы – жизнь. По-твоему лучше, что он приперся?

– Что же в нем такого страшного?

– Да ничего. Обычный пенсионер. Не страшный вовсе, даже ничего ещё вполне. Он в школе первым красавцем был, девчонки проходу не давали, так и липли.

– А он?

– Он тоже сох по одной…

– Темните, Анюта,– поддела я.

– Ну, поймала, по мне сох, чего уж тут,– с досадой ответила женщина.

– А вы?

– Что я? Я другого любила, не больно казистого, но своего, и замуж за него вышла. А Колька? Красавец и человек хороший, но не мой.

– Но сейчас, может, присмотрелись бы к нему, вдруг, что и переменилось?– робко поинтересовалась я, зная резкий характер Марковны.

– То и дело, что переменилось. Если бы тот, давнишний Колька, пришел, может, и присмотрелась, а этот…

Знаешь, за что я, грешница, бога корю?

– А корите?

– Ещё как, но только за это. Зачем он сделал так, что мы старимся, дряхлеем, страшные, больные становимся? Дал бы жизни поменьше сроку, но чтобы оставались здоровыми да ладными. Ведь страх смотреть на свое лицо в зеркало. А ведь была раньше красотка, не хуже Кольки.

– Вы и сейчас очень симпатичная женщина…– начала я.

– … со следами былой красоты. Нет, не говори ты этой успокоительной ерунды. Глянула на Колю, и сердце обмерло – какой я-то ему сейчас кажусь. Старуха. А ведь он меня, как и я его, ту, прошлую, помнит. Вот и не надо было ничего ломать, хоть у друг друга в памяти сохранились бы прежними. А теперь что? Всё испортил!– затосковала Марковна.

– Но он, новый, может, не хуже прежнего,– через паузу предположила я.– Сами говорите, человек хороший.

– Он, может, и хороший, да я-то не очень. Я свой характер знаю. К старости совсем невозможная стала. Бурчу, взрываюсь, лезу, куда не просят. Гипертония, артрит опять же, веселья не прибавляют. А, что говорить? Его жизнь, небось, тоже помяла, характер от её тумаков у всех портится. Пусть останется в памяти у меня, если не молодым, то хорошим человеком. Так ему и сказала: «Не приходи, Коля, не вороши прошлого, не порти».

– Жесткая вы, Анна Марковна. Другая бы раскисла, ностальгируя о прошлом, и про возраст забыла. Многие пытаются два раза в одну реку войти. У некоторых даже получается.

– Зачем рисковать? И себя не переломишь – не мой он, Колька, не мой.

Марковна ушла, а я еще долго размышляла об удивительном характере этой женщины, её житейской мудрости, честности с собой. Не воспользовалась шансом избавиться от одиночества. Не мой – и всё тут.