Глава пятая

Авантюрный план и Капля

Художник ушел, а Дима задумался... Тут нам придется приоткрыть завесу таинственности, которую мы создали вокруг этой истории. Объяснить нетерпеливому читателю, который пребывает в недоумении, почему некоторые поступки нашего героя вызывают столько вопросов? И действительно, почему он, получив диплом философа, не стал возвращаться в свой родной город, а остался в Санкт-Петербурге? Почему отверг Нинель, хотя эта неуемная соседка своим бюстом порой доводила его до сумасшествия и, чего уж там греха таить, в последнее время она стала часто сниться ему по ночам? И наконец — а это уже совсем ни в какие ворота — почему опубликовал в аккаунте статью со своей несуразной теорией, которая сделала его посмешищем на весь мир? Да! Вы не ослышались. Действительно на весь мир! Потому-что эта статья вызвала в обществе бурю негодования и споров, и волны этой бури докатились аж до самых Соединенных Штатов. А ведь, если подумать, парень-то он совсем не глупый. В этом мы уже успели убедиться. Мало того, теперь уже возникает подозрение: он эту статью выложил специально, чтобы вызвать в Сети нездоровый ажиотаж. Для чего? Кому он таким оригинальным способом объявил войну и кого потом с нетерпением все эти годы ждал? Да-а! Вопросов накопилось достаточно, и недовольный читатель ждет от нас разъяснений.

И он их получит. Прямо сейчас! Только не надо обольщаться — полностью раскрывать все секреты мы не будем. Иначе пропадет интрига. Честно говоря я и сам пока не знаю, как будут дальше развиваться события. Ведь наш герой такой непредсказуемый!.. Конечно, в Питере легче сделать карьеру, чем, скажем, в том же Павлово. Но дело было совсем не в этом. Истинная причина таилась намного глубже! Однажды в голове философа родился авантюрный план, разделивший его жизнь на до и после. Он затеял в Сети опасную игру, потревожил серьезного зверя. Между прочим реализация плана уже происходит. Происходит совершенно незаметно для непосвященных, и этот процесс невозможно остановить! Философ уже более трех лет живет в ожидании глобальных событий, его нервы натянуты до предела. Он словно охотник затаился в засаде, держа на изготовку снятое с предохранителя ружьё. Он в предвкушении момента, когда можно будет нажать на курок. Наш герой запустил в сторону противника пробный шар и теперь ожидает ответной реакции. Для этого он и поселился в коммуналке, ни с кем не общается, отгородился от всех и вся!

Он отлично понимает, противник сразу напролом не полезет. Будет осторожно и долго его проверять. Выяснять, кто такой профессор Усольцев, откуда он взялся и что из себя представляет? Возможно, его люди уже находятся рядом и внимательно за ним наблюдают. Только этим и можно объяснить временное затишье, которое затянулось и очень действует на нервы. Но однажды оно непременно закончится, и тогда события начнут развиваться непредсказуемо и с невероятной быстротой! И Дима уже в который раз прокручивает в голове все возможные варианты, чтобы вовремя и правильно среагировать. Ему сейчас следует быть предельно осторожным, готовиться к любым сюрпризам и, естественно, избегать случайных знакомств.

Однако одно знакомство все же произошло, и теперь предстояло выяснить, было ли оно случайным? Как-то не верится, что эта плакса, эта жалкая неудачница может представлять для него опасность. С другой стороны, нельзя игнорировать явные факты: эти чертовы фонари, будь они неладны; необычное сходство его новой знакомой с Катериной, единственным человеком, оставившим в душе философа глубокий след. Невозможно также выкинуть из головы странную заинтересованность велосипедистки этой дурацкой теорией, которую он выложил в сети. Её больше волновало, как эта мысль вообще могла прийти ему в голову и что натолкнуло его на эту мысль? Именно последнее беспокоило Диму больше всего!

Свою лепту в копилку сомнений внес старик-художник. Его замечание насчет иностранного акцента при всем желании нельзя было игнорировать! Если подумать, акцент явно присутствовал. И действительно, что он знает об этой девушке? Весь сумбур прошлой ночи предстал перед философом в новом свете. Дима снова вспомнил о фонарях на набережной, которые не горели как раз в том самом месте. Везде горели, а там нет!.. И потом, где это видано, чтобы человек, на которого наехал велосипед, терял сознание? Это вам не автомобиль! В худшем случае все закончилось бы ушибом, даже падением, но никак не сломанными ребрами и разбитой головой. Удар был нанесен так умело, словно здесь действовал профессионал! Да и сама велосипедистка не производит впечатление слабой и неуверенной девушки. Она старательно разыгрывает такую, но в нужный момент действует очень решительно и целенаправленно! И силенка в её теле явно присутствует. Один подбородок чего стоит! Такие подбородки бывают у очень волевых тренированных спортсменов. Не стоит забывать: пока он был без сознания, девушка тащила его на своих руках метров двадцать. Совсем не волоком — нет! Тогда наверняка бы остались следы на одежде. Такое по силам не каждому мужику, все-таки его личный вес переваливает за семьдесят. Почему он раньше об этом не подумал?

В голове бедного философа творилась страшная неразбериха. Его кидало то в одну, то в другую сторону. Конечно, это от нервов! Томительное ожидание не прошло бесследно. В последнее время Дима чувствует себя как на горящих углях. Любое нестандартное событие способно вывести его из равновесия. В таком состоянии может причудиться все что угодно: обычная девушка превратится в тайного агента, банальное столкновение на дороге — в тщательно продуманный хитрый план. Ему просто нужно успокоиться. Он с детства тугодум, способность принимать быстрые решения не входит в список его достоинств! Нужно сначала все обдумать, перепроверить, сопоставить факты... В любом случае теперь он будет внимательно наблюдать за этой Капиталиной, ловить каждое её слово, фиксировать каждый шаг. Ему сейчас ошибаться никак нельзя!

* * *

Потихоньку в душе философа накапливалась озлобленность. Он тут, видите ли, лежит один и страдает! А виновница умотала на свои работу и ещё неизвестно, когда вернется. Могла бы и отпроситься ради такого случая! Все-таки по её вине он прикован к постели. И некому воды подать, успокоить, помочь повернуться на другой бок. Сам-то он уже исчерпал все свои физические и волевые ресурсы. Во всем виновата проклятая боль, которая к вечеру стала усиливаться. К тому же, похоже, поднялась температура и мысли стали путаться. Дима уже пожалел, что не попросил художника остаться, старик ему сейчас бы очень помог! Остается только ждать и надеяться, что Капиталина скоро вернется и облегчит его страдания.

И он дождался! Сначала в коридоре раздались шаги, и сердце философа замерло. А когда шаги затихли — как раз у его двери — оно готово было выскочить из груди. И вот в дверном проеме возникла знакомая мордашка, усеянная веснушками, и вопросила:

— Ну как ты тут без меня? Не успел еще соскучиться? А я сегодня отпросилась чуточку пораньше: объяснила начальству всё как есть и меня поняли! Теперь всю неделю буду уходить с работы сразу после обеда. И от ночных смен меня тоже избавили. Все же понимают, что за тобой нужен уход. Ты уж извини, пришлось рассказать и о тебе, и о своем велосипеде... — тут она всплакнула, потом взглянула на него и рассмеялась — Так, о чем это я?.. Ах да! По пути зашла в магазин, у тебя же в холодильнике шаром покати... Я вижу, ты позавтракал. Ну и как яичница? Я тут утром с вашим художником договорилась, чтобы покормил тебя...

Капиталина щебетала без умолку и доставала из вместительного пакета на стол продукты и ещё какие-то коробочки... Дима закрыл глаза. Ему вдруг стало легко и безмятежно. И даже боль вроде бы потихоньку отпускала. Он слушал её голос, не вникая в смысл сказанного. Понимал: этот словесный поток еще не скоро иссякнет. Ну и пусть! Видно, она так уж устроена. Пока не выложит последние новости, пока не выговорится — не успокоится! И с чего ему в голову пришло, что она может представлять опасность? У неё же на лице крупными буквами написано: провинциалка!

А потом Капиталина присела рядом, поправила подушку и Дима, набравшись храбрости, прошептал:

— Художник сказал мне, как тебя зовут. Очень необычное имя, никак не могу привыкнуть. Почему тебя так назвали?

Капиталина напряглась, и это заставило философа насторожиться. В чем дело? Такой простой вопрос, и вдруг такая реакция?.. А девушка помолчала немножко и с каким-то отчаянием выдала:

— Я все время ждала, когда ты спросишь. Ждала и боялась. Конечно, я могла бы назваться Катей. Обычно я так и поступаю, когда с кем-то знакомлюсь. Но это неправда, на самом деле меня зовут Капа. Полное имя Капиталина. В честь "Капитала" Карла Маркса назвали. Мама моя умерла при родах, поэтому регистрировали меня дед с бабкой. А они ещё те были, идейные! Как сейчас говорят, коммунисты старой закваски.

— А как же отец? — спросил Дима.

— Не было у меня отца! — Капиталина снова всплакнула. — Меня дед с бабкой воспитывали, а родителей своих я никогда не видела. Вот только маму на фотографии. А про отца я вообще ничего не знаю, они мне о нем ничего не рассказывали... Ты не подумай, они хорошие были! Вот только с именем моим перемудрили. Короче — удружили! Огромное спасибо им за это дурацкое имя. Ну вот скажи, как можно с таким именем жить? У меня, может быть, вся жизнь из-за этого пошла наперекосяк... Ну что ты молчишь, скажи хоть что-нибудь!

Дима не смог сдержать улыбки. Она опять в своем репертуаре! Ей всё в себе не нравится: и внешность, и характер... Как теперь выясняется, с именем ей тоже крупно не повезло. Просто кошмар какой-то! Куда ни кинь — везде клин!

— Какая ты все-таки плакса! — прошептал он. — Ну какая ты Капа? Ты самая настоящая Капля! Чуть что — сразу в слезы!.. Кап... кап... кап!.. Знаешь что, я буду называть тебя Каплей!

— Да называй как хочешь! — обреченно согласилась девушка, и крупные капли с ресниц упали на его лицо...

Неожиданно она спохватилась, вытерла слезы платочком:

— Что это я всё про себя, да про себя!.. А про тебя-то и забыла! А ведь я лекарства принесла, сейчас буду тебя лечить. Ты как себя чувствуешь?

Дима вымученно усмехнулся:

— По правде говоря, хреново. Болит всё тело!

— Ну, это мы быстро поправим! — бодро произнесла новоиспеченная Капля и стала доставать из сумочки медицинские принадлежности. — Давай-ка для начала сделаю тебе укол Дексалгина. Надо же как-то боль твою унять.

Приготовив шприц, она развернула его, ловко оттянула резинку трусов и шлепнула по ягодице. Дима даже глазом не моргнул. Минуту спустя он спросил:

— И долго ещё ждать этот укол?

Капля улыбнулась:

  — А я его уже сделала. Ты просто не заметил. Ничего! Минуть через десять почувствуешь, когда боль полностью пройдет. А пока я поставлю тебе капельницу...

Дима с тревогой наблюдал за всеми её приготовлениями.

— А капельница обязательно? — жалобно спросил он. — Может, не надо?

— Надо! — жестко произнесла девушка и строго взглянула на философа. Куда только подевалась недавняя плакса, теперь перед ним стояла суровая медсестра. Она деловито устанавливала у изголовья небольшой штатив с бутылочкой, в которой находилась мутная жидкость. Увидев, что Дима с опаской смотрит на бутылочку, пояснила:

— Это очень хороший антибиотик импортного производства. Такой могут позволить себе только очень состоятельные пациенты. Но тебе повезло. Тебе обойдется абсолютно бесплатно. Наш пациент на днях благополучно скончался, а лекарства, оплаченные им, остались. Вот я и подумала, не пропадать же добру! У этого антибиотика короткий срок годности, через пару дней его все равно пришлось бы выбросить... Ну что, больной, готовь свою вену.

— Что-то иголка у тебя слишком толстая! — с сомнением произнес Дима.

— А ты что, уколов боишься? — Капля с иронией посмотрела на философа. — Брось, это просто антибиотик. Если его не ввести, может случится всё что угодно! Заражение крови, например. Ты же не хочешь этого? Мы и так уже потеряли массу времени, давай не будем дальше усугублять.

— Но антибиотики вводят обычной иглой, — сказал философ растерянно.

— Ну, смотря какой антибиотик. Это суспензия, её вводят в вену только такой иглой. Процедура болезненная, придется немножко потерпеть. Но ты же мужчина, ты должен выдержать! Зато завтра будешь чувствовать себя как огурчик! Поверь, я знаю что говорю.

Против такого аргумента трудно было что-то возразить! Скрепя сердце, Дима согласился, резонно рассудив, что в этот раз его убивать точно не будут.

После медицинских процедур суровая медсестра снова превратилась в добрую уютную Каплю и философ успокоился. Словно стараясь загладить вину, она была нежна и податлива. И даже слегка игрива. Сегодня разговоры между ними велись исключительно на пикантные темы с двойным смыслом и порой выходили за рамки приличия. Тут Капля проявила себя с неожиданной стороны: от вчерашней скромницы не осталось и следа. Бесстыдница отлично понимала, что тесный контакт в ближайшие часы ей не грозит — Дима был похож на вяленую рыбу! Но почему бы не подразнить, не пощекотать ему нервы? Томный взгляд коварной обольстительницы поощрял все его нескромные мысли и подталкивал к решительным действиям. И если бы не странная слабость в теле, которую философ испытывал, он непременно бы воспользовался моментом. Конечно, Капля опять осталась на ночь. Но в этот раз она разделась, прежде чем лечь к нему в постель. И были объятия и прикосновения, но единственное, на что он был способен, это только вяло отвечать на её вопросы. Помнится, она все время спрашивала про инопланетян, с которыми он вроде бы должен был встретиться. "С чего это она взяла?.. Ах, да! Я же в той статье что-то там такое намекнул. Но неужели её ничего кроме этих маленьких уродцев не волнует? А как же я? Я ведь тоже заслуживаю внимания! Уж я-то наверное лучше любого инопланетянина!.." — на этой жизнеутверждающей ноте сознание философа стало медленно удаляться, растворяясь в темном неизведанном пространстве. Через пару минут он уже крепко спал.

* * *

Вот уже неделю Капля проживает в его комнате. Каждое утро она готовит ему завтрак, делает обезболивающий укол и уходит на работу. Боль философа больше не тревожит. Он в состоянии дойти и до стола, и до туалета; и мечтает однажды побывать в комнате художника, находящейся в самом конце коридора. Но пока не рискует — боится потревожить медленно заживающие ребра. Оставшись в одиночестве, смотрит на велосипеды, тесно прижавшиеся друг к другу. Странные ассоциации возникают в голове философа. Они с Каплей как эти два велосипеда: тоже обнявшись и тоже — ничего между ними не происходит! Все их отношения сводятся к разговорам и её шаловливым ручкам, которые возбуждают, но не успокаивают. Похоже, эта хулиганка задалась целью довести его до безумия. Однажды она сказала:

— Представляешь, этот художник хочет написать мой портрет. Уж не знаю, соглашаться или нет?

При этом она так загадочно на него посмотрела, что у философа сразу же появилось нехорошее предчувствие.

— А ты сама-то этого хочешь? — спросил он.

— Знаешь, и хочется и колется! Придется целую неделю ходить к нему и позировать по два часа. Он странный какой-то, вдруг начнет приставать. А ты потом ревновать будешь.

Дима грустно усмехнулся:

— Об этом не беспокойся — ревновать я точно не буду! Ангел Филиппович очень интеллигентный и порядочный человек. И потом, он не в том возрасте, чтобы заниматься подобными глупостями. Ты же не станешь его специально провоцировать?

Он хотел добавить: "...так же, как меня!" — но сдержался. Капля оставила этот вопрос без внимания. Присев к нему на кровать, и осторожно проводя пальцем по его пересохшим губам, она спросила:

— Значит, ты мне разрешаешь?

— А куда я денусь? Ты свободный человек. Разве я в праве тебе что-то запрещать. Надеюсь, он не будет заставлять тебя обнажаться?

Негодница и тут проигнорировала. Словно этого вопроса и не было. В её голосе прозвучали незнакомые нотки, которые заставили философа задуматься.

— Тогда с завтрашнего дня и начну! — радостно воскликнула она. — Очень хочется увидеть себя на портрете. Меня еще никто никогда не рисовал. Ты не будешь скучать?

— Ну если пару часов, то не буду, — без всякого энтузиазма ответил Дима.

— А больше и не надо! Он сказал — этого вполне хватит... Какой ты у меня хороший! — Капля взъерошила философу волосы. — И умный! Знаешь, мне очень повезло, что я тебя встретила. А я ведь совсем не красавица. Скажи, что ты во мне нашел? Только честно.

— Ну, — смутился Дима, — это трудно так сразу объяснить.

— А ты попробуй! Мы же никуда не спешим. Впереди у нас целый вечер. Ты начинай, а слова потом сами появятся. Скажи что я добрая, ласковая, сексуальная... Даже очень сексуальная и преданная тебе как дворняжка! А ещё тебе нравятся мои веснушки. Разве не так?

Дима рассмеялся:

— Ну вот, ты сама о себе всё и рассказала. Мне просто нечего добавить.

— Выкрутился, значит! Хорошо, расскажи тогда о себе. Ты постоянно повторяешь, что умные мысли к тебе приходят во сне? Мне очень интересно, как всё это происходит?

"Так!.. Мы опять подходим к той же теме. Не дает покоя ей эта чертова статья! Рано или поздно разговор все равно переходит на неё. И ведь как ловко она всё это проделывает!" — Дима поудобней устроился на подушке:

— Вот уж никогда бы не подумал, что моя теория может кого-то волновать. Помнится, ты говорила, что высшие материи тебя абсолютно не интересуют. И вдруг такой вопрос! Ты действительно хочешь это знать?

— Почему нет! Может я тоже хочу стать такой же как ты. Вдруг и мне в голову заскочит какая-нибудь идея и я создам свою теорию. Что ты об этом думаешь?

— Я думаю, что ты большая фантазерка! В принципе это возможно, но потребуется много времени, чтобы развить в себе эти способности.

— А разве их можно развивать? — удивилась Капля. — Вот так просто, как спортсмен в спортивном зале тренирует свои мышцы? Ну расскажи!.. Интересно же! Может я тоже попробую.

Дима улыбнулся:

— Развивать можно всё! В данном случае придется много медитировать. Но не так, как это делается в различных коммерческий клубах, где занимаются йогой. Медитация, это процесс интимный. Он происходит без свидетелей. Только опытный медиум с большим стажем может медитировать на виду у всех. Но и он находится в полном одиночестве, потому-что всё происходящее вокруг его не касается. Он просто абстрагируется от всего этого. Цель медитации одна: освободиться от нескончаемого потока мыслей в своей голове. Убрать оттуда всю ненужную информацию. И лишь когда в сознании человека наступает затишье, является истина. Она возникает из глубинных слоев подсознания и готова ответить на любой интересующий тебя вопрос. Самое удивительное — ты получаешь именно ту информацию, которая на данный момент для тебя наиболее актуальна. Словно кто-то незримым наблюдает за тобой со стороны и отлично осведомлен о всех твоих проблемах... Ну как? Ты успеваешь, следить за моей мыслью?

— Как ты интересно все рассказываешь! — прошептала Капля, и Дима увидел в её глазах слезы. Девушка встала, подошла к окну и долго смотрела в темноту, словно пыталась там что-то разглядеть. На стекле появились первые капли дождя, девушка поежилась.

— А вот и осень наступила, — произнесла она печально. — По всему видно, осень нынче будет дождливая. А у меня обуви подходящей нет. Надо будет купить... Так ты говоришь, что за нами постоянно кто-то наблюдает? И кто же это? Что за существа такие?.. В бога ты не веришь — я это хорошо запомнила!.. А что же они не предупредили тебя в тот вечер, когда ты кинулся мне под колеса? Глядишь, был бы цел!

"Лихо завернула! — восхитился Дима. — Получается, я же во всем и виноват? А она тут совсем не при чем! С логикой у вас, мадам, не все в порядке. Ну ладно, сделаем вид, что не заметили!.."

— А может и предупреждали, — ответил он, — просто мы не всегда их слышим. Слишком много ненужной информации крутится в наших мозгах. Все эти обрывки фраз и происшествий, случайно услышанных или увиденных, хаотично оседают в голове и мешают сосредоточиться на главном. И лишь медитируя мы можем избавиться от всего этого мусора и услышать нужную нам информацию. Или во сне увидеть, когда мысли находятся в покое. Мне, например, всё это приходит во сне.

— Мне бы так научится! — задумчиво произнесла Капля и снова присела на кровать. Её рука полезла под одеяло... — Значит, говоришь, тренироваться нужно. А как? Как всё это делается? Расскажи мне методику.

— А зачем тебе?

— Ну как зачем! — в глазах девушки мелькнул озорной огонек. Буду медитировать. А вдруг и мне в голову придет что-то интересное. И тогда мы оба с тобой станем ужасно знаменитыми и весь мир будет находиться у наших ног! Ну расскажи, не кобенься!

— Боюсь, мне трудно будет это сделать, если ты не уберешь руку, — покраснел Дима.

— Смотри какой стеснительный!.. А вот и не уберу! Что тогда будешь делать? Пусть тебя это стимулирует быть со мной полностью откровенным. А то в голову уже лезут нехорошие мысли, уж не шпион ли ты? Вечно замкнут в себе, вечно настороже. Словно тебя гложет какая-то страшная тайна! Ну признавайся, что за тайна? Очень интересно знать, что гложет сердце моего бедного философа. Быть может я смогу его чем-то утешить?

* * *