На крыше
Она быстро бежала по лестнице, звонко стуча своими замшевыми чёрными туфельками на высоких каблуках. Ступенек было много, но она проворно неслась по ним, взбираясь на самую высокую точку – полюбившуюся ей крышу высотного здания. Фантазёрка спешила в своё убежище, которое по воле случая с недавних пор стало для неё местом, где в одиночестве она могла предаваться мечтам, там, где она могла наблюдать за удивительным закатом, провожая в очередной раз оранжевое светило на ночёвку, каждый раз, с надеждой, что завтра обязательно наступит новый и счастливый день.
Она быстро бежала по лестнице, звонко стуча своими замшевыми чёрными туфельками на высоких каблуках. Ступенек было много, но она проворно неслась по ним, взбираясь на самую высокую точку – полюбившуюся ей крышу высотного здания. Фантазёрка спешила в своё убежище, которое по воле случая с недавних пор стало для неё местом, где в одиночестве она могла предаваться мечтам, там, где она могла наблюдать за удивительным закатом, провожая в очередной раз оранжевое светило на ночёвку, каждый раз, с надеждой, что завтра обязательно наступит новый и счастливый день.
Любительница экстравагантного релакса выключала свой сотовый телефон и, откинув локоны с бледного и грустного личика, смотрела на мир с высоты сорока восьми метров.
Любительница экстравагантного релакса выключала свой сотовый телефон и, откинув локоны с бледного и грустного личика, смотрела на мир с высоты сорока восьми метров.
Мечтательница садилась в раскладное кресло, которое она приставляла к самому ограждению на крыше, отделявшего её от такого желаемого полёта вверх….
Мечтательница садилась в раскладное кресло, которое она приставляла к самому ограждению на крыше, отделявшего её от такого желаемого полёта вверх….
Гурманка доставала из сумочки термос с крепким кофе, наливая его в красивую чашечку из тонкого фарфора, и, отпив глоточек, закрывала от удовольствия глаза. Эстетка даже тихонько мурчала, словно сытая и довольная кошка. Достав из пакетика шоколадное печенье, она откусывала его по маленькому кусочку, явно наслаждаясь прекрасным мгновением и восхитительным вкусом полюбившегося ей лакомства. Часто девушка читала здесь одну книгу, позволяя ветру переворачивать её страницы. Они легонько пролетали, обдавая её запахом типографской краски и глубоким смыслом, изложенным в этой Книге книг.
Гурманка доставала из сумочки термос с крепким кофе, наливая его в красивую чашечку из тонкого фарфора, и, отпив глоточек, закрывала от удовольствия глаза. Эстетка даже тихонько мурчала, словно сытая и довольная кошка. Достав из пакетика шоколадное печенье, она откусывала его по маленькому кусочку, явно наслаждаясь прекрасным мгновением и восхитительным вкусом полюбившегося ей лакомства. Часто девушка читала здесь одну книгу, позволяя ветру переворачивать её страницы. Они легонько пролетали, обдавая её запахом типографской краски и глубоким смыслом, изложенным в этой Книге книг.
Волосы Алины развевались на ветру, касаясь её спины, голубой шёлковый шарфик трепыхался, словно парус на одномачтовом корабле, а висюльки на клетчатом пледе весело подпрыгивали как горячие спагетти в сите. Всё это было так живо и волнительно! Кутаясь в пончо, Алина смотрела вниз. Там, на улице, каждый жил своей жизнью – кто-то спешил домой, обвешанный пакетами со снедью, кто-то бежал на свиданье, на ходу поправляя воротник кашемирового пальто, а кто-то неторопливо шёл к дому, где его никто не ждал. Впрочем, обычный стандартный день.
Волосы Алины развевались на ветру, касаясь её спины, голубой шёлковый шарфик трепыхался, словно парус на одномачтовом корабле, а висюльки на клетчатом пледе весело подпрыгивали как горячие спагетти в сите. Всё это было так живо и волнительно! Кутаясь в пончо, Алина смотрела вниз. Там, на улице, каждый жил своей жизнью – кто-то спешил домой, обвешанный пакетами со снедью, кто-то бежал на свиданье, на ходу поправляя воротник кашемирового пальто, а кто-то неторопливо шёл к дому, где его никто не ждал. Впрочем, обычный стандартный день.
Алинка отпила свой любимый и открывающий уставшие глаза напиток и пребывала, путалась, впрочем, как и всегда, в своих витиеватых мыслях.
Алинка отпила свой любимый и открывающий уставшие глаза напиток и пребывала, путалась, впрочем, как и всегда, в своих витиеватых мыслях.
Страницы недописанного романа сегодня не будоражили её голову. Она не думала о написании продолжения захватывающего сюжета и не развивала дальше тему повествования – ей казалось, вполне логичным завершение своего опуса, которое она хотела прожить так же, как и её героиня.
Страницы недописанного романа сегодня не будоражили её голову. Она не думала о написании продолжения захватывающего сюжета и не развивала дальше тему повествования – ей казалось, вполне логичным завершение своего опуса, которое она хотела прожить так же, как и её героиня.
Её, как и действующее лицо незаконченного романа, жизнь не баловала.
Её, как и действующее лицо незаконченного романа, жизнь не баловала.
Девушка не знала ни своей мамы, ни отца. Алинку, некогда совсем ещё кроху, нашли в женском туалете провинциального городка. Малышка лежала на плитке, прикрытая ветхим, грязным одеялом и тихонько спала, не подозревая о том, что она осталась совсем одна. Ребёнка нашла случайная женщина, которая наклонилась, завязывая шнурок и заметила голую детскую ножку, выглядывающую из-под старого лохмотья.
Девушка не знала ни своей мамы, ни отца. Алинку, некогда совсем ещё кроху, нашли в женском туалете провинциального городка. Малышка лежала на плитке, прикрытая ветхим, грязным одеялом и тихонько спала, не подозревая о том, что она осталась совсем одна. Ребёнка нашла случайная женщина, которая наклонилась, завязывая шнурок и заметила голую детскую ножку, выглядывающую из-под старого лохмотья.
Пребывание в Доме малютки, затем детство в интернате, ежесекундная борьба за выживание – всё это ей пришлось преодолеть и выдержать.
Пребывание в Доме малютки, затем детство в интернате, ежесекундная борьба за выживание – всё это ей пришлось преодолеть и выдержать.
Ненужная никому, в первую очередь своей родной матери, она, вопреки, всему, выжила.
Ненужная никому, в первую очередь своей родной матери, она, вопреки, всему, выжила.
Алина хорошо училась. На удивление, ей легко давались иностранные языки, а любовь к литературе открыла ей дорогу в университет и студенчество. Там она и познакомилась с Олегом – выходцем из образованной и интеллигентной семьи.
Алина хорошо училась. На удивление, ей легко давались иностранные языки, а любовь к литературе открыла ей дорогу в университет и студенчество. Там она и познакомилась с Олегом – выходцем из образованной и интеллигентной семьи.
Первая любовь, цветы, конфеты, стихи – всё это вскружило голову девушке, и она поверила, что сказке быть в её жизни. Влюбившись и полностью отдавшись своим чувствам, молодые люди поженились.
Первая любовь, цветы, конфеты, стихи – всё это вскружило голову девушке, и она поверила, что сказке быть в её жизни. Влюбившись и полностью отдавшись своим чувствам, молодые люди поженились.
Многие считают, что дети, выросшие без роду и без племени на попечении у чужих людей – особые. Так и есть – они отличаются от детей, выросших в семье и познавших материнскую любовь и заботу.
Многие считают, что дети, выросшие без роду и без племени на попечении у чужих людей – особые. Так и есть – они отличаются от детей, выросших в семье и познавших материнскую любовь и заботу.
Алина пыталась соответствовать своему новому статусу замужней женщины – тщательно изучала различные кулинарные рецепты, чтобы радовать мужа своими шедеврами, старалась быть своей в доме у свёкра со свекровью, дарила им небольшие подарки, всей душой желая понравиться им. Ей так хотелось иметь большую семью!
Алина пыталась соответствовать своему новому статусу замужней женщины – тщательно изучала различные кулинарные рецепты, чтобы радовать мужа своими шедеврами, старалась быть своей в доме у свёкра со свекровью, дарила им небольшие подарки, всей душой желая понравиться им. Ей так хотелось иметь большую семью!
Окончив университет, Олег и Алина вышли на работу и поселились в однокомнатной квартире, которая располагалась в доме на шестнадцатом этаже. С окна открывался прекрасный вид на море, которое издалека манило и звало, призывая побродить по многолюдной набережной, подкидывая ногами камешки, проследить за стаей неугомонных чаек….
Окончив университет, Олег и Алина вышли на работу и поселились в однокомнатной квартире, которая располагалась в доме на шестнадцатом этаже. С окна открывался прекрасный вид на море, которое издалека манило и звало, призывая побродить по многолюдной набережной, подкидывая ногами камешки, проследить за стаей неугомонных чаек….
Девушка радовалась каждому дню, проведённом в лоне своей семьи, ей казалось это счастьем, приходя домой утыкаться носом в затылок мужа, вдыхая в себя его запах, стирать его рубашки, прижимая их к груди, танцевать с ними, кружась в страстном вальсе, зажигать свечи, всматриваясь в причудливые тени…
Девушка радовалась каждому дню, проведённом в лоне своей семьи, ей казалось это счастьем, приходя домой утыкаться носом в затылок мужа, вдыхая в себя его запах, стирать его рубашки, прижимая их к груди, танцевать с ними, кружась в страстном вальсе, зажигать свечи, всматриваясь в причудливые тени…
Но сейчас все эти восторженные воспоминания, словно смыло налетевшей волной на песчаный берег. Море проглотило радость, оставив лишь боль и слёзы. Солёные ручейки теперь частенько начинали свой путь из её карих глаз. Слезинки одиноко бежали по её лицу, обрамляя его с двух сторон, превращая его в печальную маску….
Но сейчас все эти восторженные воспоминания, словно смыло налетевшей волной на песчаный берег. Море проглотило радость, оставив лишь боль и слёзы. Солёные ручейки теперь частенько начинали свой путь из её карих глаз. Слезинки одиноко бежали по её лицу, обрамляя его с двух сторон, превращая его в печальную маску….
Олег и Алина уже готовились стать родителями, как на пятом месяце беременности, все их мечты разбились, как бьётся дорогая и праздничная посуда, оставляя вместо себя лишь острые осколки былой роскоши.
Олег и Алина уже готовились стать родителями, как на пятом месяце беременности, все их мечты разбились, как бьётся дорогая и праздничная посуда, оставляя вместо себя лишь острые осколки былой роскоши.
Не смог Олег справиться с горем. Через несколько месяцев он завёл любовницу.
Не смог Олег справиться с горем. Через несколько месяцев он завёл любовницу.
Уходя из когда-то их тёплого и уютного гнезда и хлопая дверью, любимый сказал Алине:
Уходя из когда-то их тёплого и уютного гнезда и хлопая дверью, любимый сказал Алине:
– Правду говорила мне моя мама, что от детдомовки ничего хорошего нельзя ожидать. Ты – никому не нужное создание, ты – никто, и звать тебя – никак. Даже родить мне не смогла. От такой, как ты, даже мать убежала, выбросив тебя, как мусор, на помойку!
– Правду говорила мне моя мама, что от детдомовки ничего хорошего нельзя ожидать. Ты – никому не нужное создание, ты – никто, и звать тебя – никак. Даже родить мне не смогла. От такой, как ты, даже мать убежала, выбросив тебя, как мусор, на помойку!
От горя и одиночества Алину спасла крыша. Выпросив ключи от иллюзии свободы у печника, теперь она каждую свободную минуту проводила здесь. Ей нравилось наблюдать за плывущими по небу облаками, писать свой роман о любви и читать Книгу Жизни, обретая с её страниц надежду.
От горя и одиночества Алину спасла крыша. Выпросив ключи от иллюзии свободы у печника, теперь она каждую свободную минуту проводила здесь. Ей нравилось наблюдать за плывущими по небу облаками, писать свой роман о любви и читать Книгу Жизни, обретая с её страниц надежду.
Но сегодня тоска накатила на девушку с огромной силой, выбив почву из-под ног, бросив её в бушующее море отрицательных эмоций.
Но сегодня тоска накатила на девушку с огромной силой, выбив почву из-под ног, бросив её в бушующее море отрицательных эмоций.
– Никому не нужна! Никто не любит! Нет ни одной души, которой я дорога и которая будет по мне горевать! – отчаянье перекрыло кислород и здравый смысл в израненной душе девушки.
– Никому не нужна! Никто не любит! Нет ни одной души, которой я дорога и которая будет по мне горевать! – отчаянье перекрыло кислород и здравый смысл в израненной душе девушки.
Алина подошла к перилам, отделявшим её от свободного падения в никуда.
Алина подошла к перилам, отделявшим её от свободного падения в никуда.
– Сейчас – это выход – решила она.
– Сейчас – это выход – решила она.
Взяв в руки свой роман, девушка бросила его вниз, туда, на землю, где каждый жил своей жизнью и не думал о ней. Страницы, одна за одной, медленно пикировали в воздухе, как небольшие островки, где плясали буквы, слова и предложения. Листки бумаги обрели свободу и парили как фантомы, оглашая утопию своего независимого полёта.
Взяв в руки свой роман, девушка бросила его вниз, туда, на землю, где каждый жил своей жизнью и не думал о ней. Страницы, одна за одной, медленно пикировали в воздухе, как небольшие островки, где плясали буквы, слова и предложения. Листки бумаги обрели свободу и парили как фантомы, оглашая утопию своего независимого полёта.
На миг, жизнь потеряла для Алины смысл. Всё, ради чего она жила, потеряло вдруг ценность.
На миг, жизнь потеряла для Алины смысл. Всё, ради чего она жила, потеряло вдруг ценность.
Ветер шевелил волосы на голове у Алины. Шёлковый шарфик соскользнул с её шеи, и, расправив крылья, закружился, нехотя покидая свою хозяйку.
Ветер шевелил волосы на голове у Алины. Шёлковый шарфик соскользнул с её шеи, и, расправив крылья, закружился, нехотя покидая свою хозяйку.
Алина посмотрела по сторонам. Взгляд её упал на раскрытую Книгу. Страницы бестселлера махали ей своими руками, останавливая её от безумного, секундного порыва.
Алина посмотрела по сторонам. Взгляд её упал на раскрытую Книгу. Страницы бестселлера махали ей своими руками, останавливая её от безумного, секундного порыва.
– Остановись! Не опускай руки! Жить стоит! Есть тот, кто любит тебя! – кричали листы бумаги – Никогда не теряй веру и надежду – этот якорь для души! Никогда не сдавайся!
– Остановись! Не опускай руки! Жить стоит! Есть тот, кто любит тебя! – кричали листы бумаги – Никогда не теряй веру и надежду – этот якорь для души! Никогда не сдавайся!
Алина решила в последний раз прочитать страницу из книги, на которой ветер остановил свой бег. Заплакав, девушка прочитала : " Не бойся, потому что я с тобой. Не озирайся по сторонам, потому что я твой Бог. Я укреплю тебя, помогу тебе, буду крепко держать тебя правой рукой праведности". ( Исаия 41: 10).
Алина решила в последний раз прочитать страницу из книги, на которой ветер остановил свой бег. Заплакав, девушка прочитала : " Не бойся, потому что я с тобой. Не озирайся по сторонам, потому что я твой Бог. Я укреплю тебя, помогу тебе, буду крепко держать тебя правой рукой праведности". ( Исаия 41: 10).
Отпивая очередной глоток ароматного кофе, Алина дописывала счастливое продолжение своего романа. Сидя на крыше, она снова куталась в шерстяной плед.
Отпивая очередной глоток ароматного кофе, Алина дописывала счастливое продолжение своего романа. Сидя на крыше, она снова куталась в шерстяной плед.
– Спасибо Книге! – подумала она – а ещё люди считают, что Библия – мёртвая книга!
– Спасибо Книге! – подумала она – а ещё люди считают, что Библия – мёртвая книга!
Библия дарит жизнь! Читайте её!
Библия дарит жизнь! Читайте её!