Дата публикации: 09.08.2019 4:27:19

     Человек ненасытен – по природе своей. И всегда-то ему всего мало. Из-за этого и все проблемы, несчастья рода человеческого. С одной стороны. А с другой – поэтому и неукротимая тяга к чему-то новому.

    На энергичном и нескончаемом пути к новому некогда и задуматься над тем, а всегда ли так нужно оно нам, это новое? Не слишком ли дорогую цену заплатить придётся? И уж тем более некогда предаваться воспоминаниям о том, как раньше было... Ведь совсем недавно люди с дубинками голыми по лесам бегали, лопухом довольствовались, а сегодня уже не только горы, моря, океаны, но и космос загадить сумели...

    Случай, о котором хочу рассказать, произошёл ещё в ту пору, когда у нас не только интернета не было, но и компьютеров, – набивали перфокарты для занимавшей огромный зал БЭСМ-6 (большой электронно-счётной машины). И газеты тогда построчно отливали в типографских линотипах, верстальщики всё состыковывали вручную. Естественно, что при макетировании с помощью линейки-строкомера невозможно было всё рассчитать точно, сделать чётко, неизбежно появлялись «висячие» строки, которые необходимо было сокращать. Каждый автор «грызся» с секретариатом, занимающимся вёрсткой газеты, за свой материал.

    Для наглядности в секретариате на стенде вывешивали гранки полос очередного номера газеты – текст с «висячими» строками, которые размещали в гранках на белых прямоугольниках, отведённых под фотографии.

    Я был студентом, в газетах публиковался  ещё со школы, – рассказы, фотографии. А в тот день с упоением перечитывал в гранках городской газеты (органа горкома партии! Тогда, напомню вам, это было очень весомо!) своё первое стихотворение.

    Подходили корреспонденты, просматривали гранки. Некоторые сотрудники, прочитав моё стихотворение в пятничной полосе «Творчество читателей», похлопывали по плечу: «в поэзию ударился, Серёжа!»

    У гранок остановилась завотделом Тамара Фёдоровна – яркая, приятная женщина. Почитав, она вдруг начала заразительно смеяться.

    – Серёжа, так это твоё стихотворение? Это ты хулиганишь?

    Я гордо кивнул.

    В большой кабинет секретариата вошёл ответственный секретарь, – принёс материалы, бросив: «срочно, в номер!». Тамара, всё ещё хохоча, спросила:

    – Алексей Николаевич, разве такое стихотворение можно публиковать?

    Все обратили взор на Тамару, на гранки.

    А Тамара начала с чувством декламировать строки моего стихотворения:

            В изгибах сморщенное тело...

            Но как он весело стоит!

            Как ярко шляпка забурела!!!

    Алексей Николаевич, коротко хмыкнув, – а в секретариате перед выпуском газеты всегда цейтнот и запарка – лишь бросил, склонившись над кипой материалов:

    – И что? Симпатичный стишок Серёжа принёс с фотографией подосиновика!

    Однако Тамара не унималась:

    – Здесь ещё нет фотографии! И представляете, о чём тогда этот милый стишок, без фотографии? – Тамара потрепала мои чёрно-смоляные волосы, – Серёжа, ты о чём думал, когда этот стих сочинял? Признавайся!

    Тамара ещё раз продекламировала строки, оттеняя акцентом слова...

    После нескольких секунд полнейшей тишины все в кабинете начали хохотать.

    Как это ни увы, стихотворение с публикации сняли.

    А я с тех пор каждый раз, натыкаясь в лесу на подосиновик, вспоминаю, почему не стал поэтом...