Глава 3. Деликатесы и закат солнца на диком пляже
Глава 3. Деликатесы и закат солнца на диком пляже
Развалившись в тени пальмы, Ганеша наблюдал как Раджеш что-то печатает на своём новеньком ноутбуке.
— Слушай, Раджеш, — Ганеша привстал, — ты крутишься вокруг этой русской, но так до сих пор и не переспал с ней?
Раджеш промолчал. Он вспомнил Наташу, постоянно упоминающую Камасутру и спрашивающую его о сакральных смыслах. Её глаза искрились не любопытством туристки, а жаждой познания.
— Видишь ли, — Ганеша подмигнул, — они приезжают сюда не за духовностью. Им скучно дома, вот они и ищут приключений… с нами. Покажи ей, что ты её мечта. Пригласи на секретный пляж, обними покрепче, скажи что-нибудь про карму…
— Да! Она всё время говорит о Камасутре. — заметил Раджеш.
— Ну вот! Ты же помнишь главную мудрость: «Наташа три рубля и наша». Что ты тупишь?
— Да мне как-то было не до этого. То пати, то усталость.
— Свози её посмотреть закат, как там учил тот русский, залей ей что-нибудь в уши про любовь и она твоя.
— Она не такая, — процедил Раджеш, вспоминая как Наташа вчера откровенничала про мир, любовь и единение.
— Все они не такие, пока не включат свет в номере, — засмеялся Ганеша.
— Наташа… она другая. Она читает Камасутру чтобы глубже понять индийскую философию.
— О-о, Камасутра! — Ганеша поднял брови. — Ну так это вообще идеально! Ты же знаешь, как они это понимают. Поверь, её духовный поиск закончится в твоей рикше на заднем сиденьи.
Раджеш представлял как Наташа медитирует на рассвете, когда пляж пуст, а потом разговаривает с садху о смысле жизни. Он вспомнил, как она восхищалась его словами, простыми житейскими вещами и ломала шаблоны и стереотипы.
— А если я не хочу играть? — спросил он вдруг.
Ганеша замер, потом медленно улыбнулся:
— Тогда ты либо святой, либо дурак.
***
Сознание возвращалось к Наташе медленно как будто откуда-то всплывая. Она открыла глаза и несколько секунд не могла понять, где же находится? Потолок с медленно кружащимся вентилятором и побелка, потёртая временем. Жаркий утренний свет, пробивающийся сквозь щели в ставнях. Тонкая занавеска колыхалась от бриза, неся с собой запах океана, индийских специй и пряностей.
«Уже или ещё?» — пронеслась в голове мысль не сформулированная до конца. Она лежала неподвижно, пытаясь поймать грань между сном и явью. Мир плыл как мираж. Индийская реальность обладала странным свойством, она не казалась прочной и незыблемой как дома, а была текучей, постоянно трансформируясь под вибрацию вселенной. Вчерашняя уличная еда на банановом листе была такой же реальной как и лазеры на пати, а её мысли о Камасутре были такими же осязаемыми как земля под босыми ногами.
Она потянулась и в памяти всплыли кадры как яркие картинки из калейдоскопа. Вот первая встреча с Раджешем и его улыбка, разбивающая любое сопротивление. А вот бешеная поездка на рикше, когда ветер выдувал из головы все мысли. Вспомнился и танцпол, где она растворилась в музыке. Среди всех этих образов был Раджеш с его тёмными, смеющимися глазами, в которых читалась вся мудрость этого древнего места. Он ясно объяснял ей законы вселенной с лёгкостью человека, который живёт в полной гармонии с миром.
Вдруг пришла в голову мысль как удар колокола в тишине: «Он должен сделать первый шаг». Это было не правило кокетства или женская уловка, а знание, пришедшее из того же источника, что и её озарение о Камасутре. Он её проводник в мир божественного. И если эта связь через взаимное притяжение часть той самой божественной игры, то ход должен быть за ним. Она чувствовала это где-то глубоко внутри.
— Радж… — прошептала она про себя и его имя зазвучало как мантра. Раджеш это не просто водитель рикши, а индийский бог, воплощение Вишну! Он её хранитель! Он и был тем самым сакральным знанием, ради которого она приехала сюда.
Вдруг её осенило волной жаркого, физического желания. Оно было таким же острым и пряным как вчерашний перец чили. Она не просто хотела его физически, а хотела слиться с ним, стать одним целым. Это должно быть не просто слияние двух тел на одной кровати, а единое божественное воплощение древнего трактата, где стирается грань между духом и плотью. В этом соединении ей виделась высшая точка её путешествия и главный итог всех её поисков. Это должен быть не просто секс, а настоящий ритуал, та самая активная медитация, где инструментом будет не тело, а сама любовь.
Она прикрыла глаза, чувствуя, как по коже бегут мурашки и была готова прямо сейчас стать частью этой божественной мистерии, но занавес должен поднять он. «Он приедет, обязательно приедет», — подумала Наташа. тут же встала с кровати и вышла из номера. Перед ней стоял Радж с улыбкой на лице.
— Мадам хочет вкусно позавтракать? — спросил он смотря прямо на неё.
— Да, мадам очень хочет… позавтракать, — ответила Наташа немного запнувшись.
— Лучшие деликатесы, мадам! Я могу отвезти вас прямо сейчас!
— Да, Радж! — Наташа залезла в Рикшу и полностью доверилась обстоятельствам. Какая теперь была разница, куда он её повезёт…
Они быстро добрались до знаменитого пляжа Бага — центра туристического Гоа. Самое сложно было найти место, где поставить Рикшу, но Раджеш где-то его нашёл. Шум мопедов, смех туристов и ритмичный бит транс-музыки из ближайшего шэка создавали звуковой фон, без которого Гоа уже было не представить. Наташа шла, заворожённо глядя по сторонам. Пальмы. Море. Запахи. В этом тропическом хаосе, она растворялась и радовалась каждому новому впечатлению.
— Ну вот, — Раджеш, указал на роскошное кафе у самого моря.
Они прошли вглубь ресторана и уселись за столик в десяти метрах от океана. Наташа с интересом изучала меню, полное загадочный названий.
— Я в полном твоём распоряжении, — улыбнулась она. — Мои вкусовые рецепторы требуют новых открытий.
Раджеш нахмурился с комичной важностью, изображая из себя знатока.
— Хм, задача ответственная. — он лукаво подмигнул и она неожиданно кивнула. — Тогда мы берём сет «Король океана». Там будет королевская рыба кингфиш, тигровые креветки и кальмары. Всё это в сливочном соусе с карри и кокосом. Но это ещё не всё. Главный ключ к блаженству… — он сделал драматическую паузу, — …это чиз наан или сырный нан, который готовят в тандуре.
— Что такое наан? Тандур? — спросила Наташа.
— Наан это пшеничная лепёшка, воздушная и ароматная, а тандур это глиняная печь. В ней наан готовится за секунды, пропитывается жаром и дымком, в внутри сыр… — Раджеш поцеловал кончики пальцев с чисто итальянским жестом. — Пальчики оближешь!
Он помахал официанту и уверенно сделал заказ на хинди. Вскоре на столе появилось настоящее пиршество. Большая тарелка с самыми изысканными яствами еле влезла на стол. На ней утопали в золотисто-кремовом соусе стейки из белой рыбы, розовые креветки и колечки кальмаров. Соус пах кокосом, куркумой и чем-то неуловимо пряным. Рядом поставили пиалу с рассыпчатым рисом басмати и главную звезду вечера под названием чиз наан, нарезанным на кусочки как пицца.
Лепёшка была непохожа ни на что из того, что когда-либо пробовала Наташа. Она была пузырчатой, слегка обугленной снаружи и от неё исходил божественный запах свежеиспечённого хлеба с лёгким ароматом сыра.
— Правило номер один, — поучающе сказал Раджеш, отламывая кусочек наана. — Ты не ешь рыбу вилкой, а макаешь в соус. Вот так! Он зачерпнул лепёшкой немного сливочного соуса, положил сверху кусочек рыбы и отправил в рот.
Наташа последовала его примеру. Она отломила кусок тёплой, упругой лепёшки. Сыр внутри тянулся длинными аппетитными нитями. Она обмакнула её в соус, взяла кусочек рыбы… и откусила. Нежность слегка сладковатой рыбы, богатый кокосово-сливочный соус с куркумой и карри, и… этот божественный хлеб. Тандури придал ему неповторимый дымный оттенок, а расплавленный сыр связывал все вкусы в единую, абсолютно гармоничную композицию. Это было не просто вкусно, а по настоящему божественно!
Наташа закрыла глаза, чтобы полностью сосредоточиться на своих ощущениях. Сливочный обволакивающий соус… Аромат, пьянящий и возбуждающий аппетит… И её воображение, всегда готовое к полёту, тут же нарисовало яркую картину в её сознании. Она представила не древний индийский трактат, а живой танец. Танец двух тел, гибких и пластичных, как тесто для наана в руках опытного пекаря. Жар тандура стал жаром страсти, а пряные ароматы превратились в пьянящую и дурманящую страсть. Она представила плавные и естественные движения партнёров словно струйки сливочного соуса переплетавшегося в идеальном сладостном единстве словно сыр в горячем хлебе.
— Ну что? — голос Раджеша вернул её в реальность. — Я не обманул ожиданий?
Наташа открыла глаза. Она чувствовала лёгкий румянец на своих щеках.
— Радж… это не просто еда, — прошептала она, снова отламывая кусок волшебного хлеба. — Это… божественно!
Она снова принялась за рыбу, с наслаждением облизывая пальцы, испачканные в сыре и соусе. В этот момент она поняла, что искала в Гоа не только приключения и древние манускрипты, но и простые удовольствия, которые говорят с телом на языке тепла, специй и расплавленного сыра в лепёшке из тандыра.
После того как последняя тягучая нить сыра от лепёшки чиз наан была съедена, а тарелки с запечёнными тигровыми креветками опустели, Наташа откинулась на спинку плетёного кресла, очарованная моментом. Воздух смешивался с дымком из печи, а звук прибоя с пляжа приятно убаюкивал.
— Понимаешь, — начала она, закручивая на пальце очередную ниточку сыра с только что принесённой лепёшки, — это же чистая Камасутра. Раджеш поднял на неё удивлённый взгляд.
— В смысле? Я что-то пропустил? — игриво улыбнулся он.
— Нет, не в том смысле, — засмеялась она. — Смотри! Это же наслаждение в чистом виде. Оно настоящее, глубокое, для всех чувств. Это же не просто как поесть, а искусство чувствовать. Вот этот сыр, например, он не просто тает, а тянется, вовлекает в процесс, заставляет играть с ним. Аромат из тандыра пьянящий как благовония. Он проникает в тебя незаметно, а вкус свежего лайма на креветках… Он острый, щекочущий как намёк на что-то запретное. Камасутра это ведь не только про позы, но и об искусстве наслаждения жизнью через все возможные органы чувств. О том, чтобы превратить каждый миг в маленькое совершенное таинство. — она замолчала, глядя на океан. В её глазах читалась лёгкая грусть и сильное желание. — Это ресторанное, туристическое наслаждение. Оно восхитительное, но… предсказуемое. Я хочу почувствовать сакральное. Настоящее. Ту самую нить, которая связывает эти вкусы, запахи, этот ветер с теми древними знаниями.
Раджеш внимательно слушал её. Его взгляд стал более серьёзным и понимающим. Он отпил глоток свежевыжатого сока лайма с мятой и поставил стакан на стол.
— Ты права, — сказал он тихо. — Это всего лишь меню. Красивая обложка. Настоящее счастье оно в другом. Он сделал паузу, глядя на её заинтересованное лицо.
— Оно в том, чтобы есть жареную рыбу, завернувшую в газету, сидя на песке босиком и чувствовать как песок прилипает к пальцам. Оно в том, чтобы найти в маленькой лавке у старика тот самый соус, рецепт которого хранится в его семье триста лет и попробовать вкус, который невозможно описать словами. Оно в спонтанности, в отказе от карты и маршрута. Оно в том, чтобы слушать не шум ресторана, а шёпот океана, когда пляж абсолютно пуст. Сакральное не в месте, а в моменте и ощущении.
Наташа смотрела на него и её глаза горели азартом.
— То есть… ты предлагаешь? — спросила она предвкушая ответ.
— Я предлагаю тебе не читать древние знания, а прожить их, — улыбнулся Раджеш, оставляя на столе деньги для официанта. — Пойдём? Всё только начинается.
Он протянул ей руку. Наташа взяла её, чувствуя, как предвкушение чего-то по-настоящему тайного и волнующего затмевает восхитительный вкус сырных лепёшек. Они вышли из ресторана и быстро нашли рикшу. Наташа без слов залезла на заднее сиденье.
— Ты любишь дикие пляжи? — спросил Раджеш с озорной улыбкой на лице.
Наташа кивнула.
— Как насчёт того, чтобы встретить там закат солнца?
Наташа кивнула несколько раз и широко улыбнулась. «Похоже, начиналось то самое сакральное, за чем я приехала в Гоа», — подумала она и затрепетала всем телом в предвкушении новых незабываемых ощущений.
Они ехали по горным серпантинам несколько часов, проезжая разные пляжи и небольшие деревушки. Наташа наблюдала и впитывала всё с улыбкой на лице. «Как же всё это восхитительно, уникально и неповторимо», — ловила она себя на мысли снова и снова.
— Это только начало! Сейчас ты попадёшь в другое измерение! Гоа — это не просто штат Индии, а состояние сознания! — вдруг сказал Раджеш, остановившись на заправке. — Здесь стираются все границы между небом и землёй, между людьми, между прошлым и будущим. Ты есть только здесь и сейчас.
Наташа уже даже не кивала, она чувствовала всё, что он только что ей сказал, ещё глубже и без слов. «Здесь можно просто быть. Созерцать и наслаждаться!»
Они приехали на безлюдный пляж, где были только пальмы, песок и необъятный океан.
Закат солнца был настоящим таинством. Красный диск солнца медленно погружался в океан. Казалось, волны шипели, испаряясь от прикосновения, а горизонт пылал, словно граница между мирами. Наташа сидела на песке, смотря вдаль, а рядом молча сидел Раджеш, будто не решаясь нарушить тишину.
— Смотри, солнце разделилось на две половинки этим тонким отрезком земли. — Тихо сказала Наташа. — Вместе, они образуют солнце, дающее жизнь всему на земле. Половинки тянутся друг к другу. Они связаны невидимой силой и не могут друг без друга, потому что отражения самих себя в воздухе и воде.
— Да! Половинки солнца, разделённые узким кусочком земли. Как красиво! Они тянутся друг к другу, отражаясь в небе и воде. А ты чувствуешь солнце? — спросил Раджеш наконец, указывая на то место, где сливались воедино тёмная вода и уходящее за горизонт багровое солнце, только что коснувшееся воды. Казалось, от прикосновения раскалённого гиганта с водой, оно закипало и образовывало лёгкую испарину, которую можно было ощутить.
— Нет, — ответила Наташа, не отрывая взгляда от огненного диска. — Разве это возможно?
Раджеш хмыкнул.
— В Индии есть люди, питающиеся солнцем каждый день с утра на восходе и вечером на закате.
Она повернулась к нему. Его профиль на фоне пламени был резким, как у бронзовой статуи Шивы.
— Ты говоришь, как мудрец, — усмехнулась Наташа, подбирая слова. — Расскажи мне про Камасутру!
Раджеш взглянул на неё и его лицо дрогнуло.
— Камасутра для многих… — он щёлкнул пальцами, подбирая слово, — гимнастика.
— А для тебя она что?
Он замолчал. Солнце коснулось воды, и океан на миг вспыхнул, будто кто-то его только что поджёг.
— Моя бабушка говорила, что Камасутра — это дождь, — начал он неожиданно. — Первая капля — желание, потом ливень в виде страсти, а потом земля впитывает воду — это… как вы говорите…
— Слияние?
— Нет. Благодарность!
Наташа замерла. В его словах не было поэзии, а только простота, которая отражала суть. Она вдруг представила, как он бежит под муссонным ливнем, а бабушка кричит ему с порога, чтобы не промок.
— Ты мог бы показать мне… то, что знаешь? — спросила она и голос дрогнул.
Раджеш рассмеялся, но в смехе не было злобы.
— Ты хочешь древних секретов? — Он махнул рукой в сторону пляжа.
— О, да! — сказала она, смотря прямо на него.
Он посмотрел на неё, будто пытаясь разглядеть что-то в глубине души.
— Вы как солнце, — сказал он наконец. — Прилетели сюда гореть, думая, что светите всем. На самом же деле… — он ткнул пальцем в песок, где её тень сливалась с его тенью, — вы просто боитесь темноты.
Наташа втянула воздух полной грудью. Солнце, почти скрывшееся за горизонтом, вдруг бросило последний луч. Он осветил лицо Раджеша и она увидела, что он не насмехается.
— А ты не боишься? — выдохнула она.
— Я? — Он встал, отряхивая песок с шорт. — Я тень. Тени не боятся темноты. Они в ней рождаются.
Океан поглотил солнце. Небо стало фиолетовым. Где-то в темноте запели цикады.
— Знаешь, что здесь говорят? — Раджеш обернулся к ней. — Что если загадать желание у старого маяка, то оно сбудется.
— И ты веришь в это? — спросила с улыбкой на лице Наташа.
— Верю, что желания как маяки. Иногда они ведут к мечте, а иногда прямиком на скалы.
— А давай вместе загадаем, тогда они приведут нас обоих к мечте, а желание одного будет маяком для другого!
— Давай!
Они загадали. После этого Раджеш разоткровенничался и рассказал ей о том, как в детстве боялся темноты и как отец учил его слушать голоса ночи.
Дорога до гостевого дома, где остановилась Наташа пролетела как один миг. Гоанские серпантины. Запах жжёной соломы. Пение цикад. Наташа вышла из рикши и направилась к себе в номер. Раджеш сидел на месте водителя. Немного пройдя, Наташа обернулась и крикнула:
— Ты не такой, как все! Ты особенный!