Глава 11. Европа, новые надежды и возможности

Я купил самый ближайший рейс до Амстердама. Почему Амстердам? Потому что мне было плевать, куда лететь. У меня был открытый шенген, и вся Европа, чтобы найти там свою новую жизнь и… Наташу. Мою любовь! Я растерял всех своих друзей и остался совершенно один в этом мире. Мысль о том, что кто-то ищет меня, любит и ждёт, грела мою израненную душу. Где же ты, Наташа? Я обязательно найду тебя!

Амстердам встретил меня моросящим дождём и запахом свежесваренного кофе, смешанным с сыростью каналов. Воздух здесь был другим. Не тяжёлым и вязким как в Бомбее, и не суровым как в Питере, а лёгким и ненавязчивым. Это был воздух свободы. Да! Я вдохнул воздух полной грудью и почувствовал это всем своим телом. Мне предстояло начать новую жизнь. Здесь не чувствовалось того вечного напряжения, той необходимости постоянно оглядываться через плечо. По крайней мере, таково было моё первое ощущение.

Я шёл по набережной и думал, как мне выстраивать здесь свою новую жизнь. Нужен был хороший интернет, большой монитор, стол и удобный стул. Остальное было не важно. У меня ещё были деньги, одолженные Сойером на криптокошельке, но чувство того, что они могут закончиться в один день, толкало меня к решительным действиям. Мне надо было поговорить с Сойером, может быть, он смог бы дать мне толковые советы, как быстро обустроиться и подняться в Европе.

Я снял комнату на верхнем этаже узкого, как карандаш, дома в районе Йордан. Это был, конечно, не пентхаус, но здесь можно было работать. Небольшая комната с окном во двор, чтобы меня не было видно с улицы. Первое, что я себе купил для работы, был не новый костюм и не часы, а ортопедическое кресло с регулировкой высоты и поддержкой поясницы. Оно стоило как хороший ноутбук, но я уже знал, что от этого многое зависит.

Сильно навороченным рабочее место я решил не делать, чтобы быть мобильным и в случае чего иметь возможность быстро переехать. Но хороший большой монитор помимо ноутбука мне был просто необходим. Я купил его в ближайшем компьютерном магазине и разместил на просторном деревянном столе. Комната была почти пустой, с минималистичным дизайном, но мне это даже нравилось. Никаких лишних вещей и давящего прошлого. Как будто я родился заново, и у меня были лишь мои знания и это холодное, мерцающее синим светом окно в другой мир.

Я сел в кресло и откинулся на спинку стула. Оно приняло форму моего тела с почти живым пониманием. Я провёл рукой по гладкой поверхности стола, глядя на монитор. Здесь, в этой тихой комнате, под мерный стук дождя по крыше, я снова должен был стать кем-то. Уже не королём подполья, не жертвой системы, а… победителем!

Мои чувства в этот момент были смешанными. Всё ещё была горечь поражения и осознания того, что я один в этом мире. Но под всем этим, как слабый росток под асфальтом, пробивалось что-то новое. Не надежда даже, а… решимость. Холодная, безрадостная, но железная решимость выжить и доказать всему миру, что я могу!

Вечером я вышел купить еды. Город жил своей жизнью. По каналам скользили лодки, на мостах целовались парочки, повсюду слышались речи на разных языках мира. Эта нормальная, спокойная жизнь казалась мне инопланетным спектаклем. Я шёл среди этих свободных, счастливых людей и чувствовал себя призраком. Их заботы были о завтрашней вечеринке, встрече с друзьями и о том, где заказать столик в ресторане. Мне бы их заботы...

Вернувшись в свою комнату, я уселся поудобнее в кресло и включил монитор. Синий свет озарил моё лицо. Начиналась тихая, невидимая война за собственное будущее. Мой стул и мой монитор были единственными солдатами, на которых я мог положиться. Первый шаг был самым трудным. Нужно было написать Алисе Врей всего два слова: «Я готов».

Свобода в Амстердаме была сладкой и горькой одновременно. Она была в том, что я мог выйти на улицу, не боясь увидеть знакомую полицейскую форму. Здесь никто не знал моего имени, но по вечерам, когда я оставался один в своей тихой комнате с гулом монитора, одиночество накатывало такой плотной, физической тяжестью, что нечем было дышать. Мне нужен был кто-то, кто поймёт меня. С кем я бы мог поговорить на том же языке. Я открыл наш старый, зашифрованный канал и написал Сойеру.

— Привет, бро. Я в Амстердаме. Обустроился. Нашёл комнату, работаю потихоньку.

Ответ пришёл почти мгновенно, будто Сойер ждал сообщения от меня.

— Амстер! Отличный выбор! Город свободных людей. Ну и как ты там? Как впечатления?

Я смотрел на его сообщение и чувствовал, как камень на душе немного сдвигается. Просто знать, что есть кто-то родной, уже здорово.

— Да, классно! Пока всё нравится, — напечатал я и, немного помедлив, решился. — Слушай, Сойер…

Я подробно рассказал ему всё. Про Питер, Лекси, нового русского друга Периметра, генерала Петрова, миллионы долларов, которые ушли в никуда, и про её пустые глаза в «Крестах».

— Мы всё сделали, заплатили тридцать лямов. Дело развалили, а она… отказалась. Сказала, что её завербовали спецслужбы и что от них уже не уходят.

Я ждал его удивления или возмущения, но его ответ был простым и страшным в своём спокойствии.

— Она права. От них невозможно уйти.

В его словах не было сочувствия. Была лишь горечь того, кто знает это не понаслышке. И тогда я задал вопрос, который давно вертелся у меня в голове.

— Сойер, а ты до сих пор работаешь на них? На тех, кто тебя тогда взял?

Наступила долгая пауза. На экране несколько минут горело «Сойер печатает…», затем пропадало, затем снова загоралось. Наконец, пришёл ответ.

— Они не «берут» в привычном смысле, а ломают. Меня не просто завербовали, а уничтожили. Они посадили меня в камеру, где свет горит круглые сутки, где на пол льётся ледяная вода. Следователь не кричит, а тихо, по-отечески, объясняет, что твою мать уволят с работы, а сестру исключат из института по какому-нибудь надуманному поводу. Они показывали мне фото того, что они могут сделать с ними. И предлагали выбор, либо становиться их рабом, либо семья по кусочкам исчезнет из этого мира. Это не работа, а рабство. Каждый мой чих, каждый мой выход в сеть, каждый шаг были под колпаком. Я сбежал не от правосудия, а от них. Это был даже не побег, а эвакуация с поля боя с одним пистолетом против танка. Ты даже не представляешь, чего мне это стоило. Я сейчас в Лондоне. Но… — он сделал паузу, — я подумываю уехать отсюда. Да, это финансовый и деловой центр мира, но и тут есть свои нюансы.

Я сидел, не в силах оторвать глаз от экрана. Я думал, что сам прошёл через ад, но ад Сойера был другим, более изощрённым. Они сломали его не физически, а морально, ударив по самому больному. Он как-то всё это пережил, выжил и сбежал. Впервые за долгие дни я почувствовал не просто облегчение, а что-то похожее на надежду. Я был не один. Мы были двумя беглецами, двумя сломанными людьми, затерявшимися в Европе. Если мы будем держаться вместе, может быть, нам хватит сил построить что-то новое.

Я сидел перед своим огромным монитором, чувствуя, как адреналин начинает потихоньку вытеснять горечь и одиночество. Время пришло. Пора действовать. Я открыл канал с Алисой Врей.

— Алиса, я готов к большим делам. Мы с Сойером снова в одной связке и есть ещё Периметр из Питера. Я ручаюсь за него. Он бы очень пригодился к нам в команду.

Ответ пришёл не сразу. Я представлял, как она анализирует мои слова, взвешивая все риски.

— Команда из трёх? Неплохо! Периметра я знаю по репутации. Он надёжен. Что ж… У меня как раз есть один интересный вариантик.

Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки. От Алисы «интересный вариантик» звучало как объявление о начале войны.

— Готовьтесь к двум синхронным операциям. Первой будет «Крипто Форт Нокс». Нужно найти уязвимость в системе холодного хранения крупнейшего европейского крипто-банка. Нам нужен не грубый взлом, а элегантный подкоп. Второй станет «Умный контракт». Это децентрализованная автономная организация DAO, управляющая фондом в полмиллиарда. В их смарт-контракте есть дыра, о которой они и не подозревают. Мы им её… продемонстрируем.

Это было грандиозно. У меня зашевелилось всё внутри от предвкушения.

— Распределение ролей. — продолжила Алиса. — Периметр должен будет сканировать и анализировать защищённые сети. На нём низкоуровневое программирование и поиск щелей в их броне. Сойер займётся протоколами, транзакциями, отмыванием и выводом средств через миксеры. Ты, Тень, будешь их координировать. На тебе социальный инжиниринг, если понадобится, и общее управление операцией. Я обеспечиваю целеуказание, исходные данные и каналы для безопасного общения.

Она прислала два зашифрованных архива по обеим операциям с детализацией протоколов безопасности и архитектуры.

— Изучите это. Неделя на подготовку. Периметр пусть копает их бэкенд. Сойер моделирует атаку на тестовой сети. Ты оттачиваешь план до идеала и никаких ошибок.

Соединение прервалось. Я откинулся в своём кресле и по телу разлилась знакомая, давно забытая эйфория. Я смотрел на линии кода на мониторе, на схемы сетевой архитектуры банка, на запутанную логику смарт-контрактов.

Мы снова были командой, раскиданной по разным углам Европы, связанной лишь шифрами и общей целью. Я открыл общий чат, создав новую, зашифрованную комнату «Охотники».

— Друзья, слушайте все. Алиса дала зелёный свет. Задание получено. Периметр, тебе данные по «Форт Ноксу». Сойер, разбирай DAO. У нас есть неделя. Время пошло и готовимся к большой охоте.

Я получил короткие, деловые подтверждения. Никаких лишних слов. Каждый понял свою роль и впервые за долгое время я чувствовал не тяжесть прошлого, а тягу к будущему.

Неделя пролетела как один день. Наша зашифрованная комната «Охотники» была настоящим центром инноваций. Сообщения сыпались каждую секунду.

— Нашёл их ахиллесову пяту, — порадовал сообщением Периметр. — Они используют кастомную версию Apache для внутренних API. Старая уязвимость в модуле, которую они забыли залатать. Можно внедрить шелл-код. Цепочка может быть выстроена через фишинг сотрудника и попадание во внутреннюю сеть. Далее, получаем доступ к серверу обновлений и подменяем легитимный патч на наш троян.

— Смарт-контракт DAO это шедевр глупости. — Тут же написал Сойер. — Рекурсивная функция вывода средств не проверяет состояние баланса перед повторным вызовом. Классическая уязвимость реентерабельности. Пишу эксплойт. Он будет выкачивать средства в цикле, пока средства не кончатся. Нужно только инициировать первую транзакцию.

Я координировал, сводил воедино данные, прорабатывал временные линии. Алиса была над всем этим, как незримый дирижёр. Она прислала точное расписание дежурств службы безопасности банка и внутренние отчёты аудита DAO, которые не должны были никому попасться.

Операция «Крипто Форт Нокс» началась в два часа дня по полудню.

— Периметр, старт, — скомандовал я.

На экране замелькали логи. Периметр, используя скомпрометированный аккаунт младшего аналитика, загрузил наш троян на сервер обновлений. Через пять минут система безопасности банка зафиксировала «легитимное обновление» на одном из серверов холодного хранения. Чёрный ход был открыт.

— Сойер, твой выход. Канал открыт.

— Иду, — его голос в голосовом чате был сосредоточенным и быстрым.

Мы наблюдали, как с кошельков холодного хранения начинают утекать средства. Медленно, порциями, чтобы не вызвать срабатывание лимитов. Сойер направлял их через лабиринт подставных кошельков и миксеров. Менее через час операция была завершена. Двадцать три миллиона долларов испарились, прежде чем кто-либо что-либо заподозрил.

Операция «Умный контракт» была проведена этим же днём без десяти пять вечера.

— Готовы? — спросил я, чувствуя, как пальцы похолодели.

— Эксплойт заряжен, — подтвердил Сойер.

— Сети чисты, — доложил Периметр. — Мониторим эфир на предмет необычной активности.

— Запускай.

Сойер отправил первую, безобидную на вид транзакцию, которая должна была вызвать сбой в логике DAO. Все замерли.

— Ничего не происходит, — сквозь зубы прошипел я.

— Жди, — раздался спокойный голос Алисы в чате. — Сеть перегружена. Транзакция в мемпуле.

Прошло ещё три мучительные минуты. И вдруг…

— Пошло! — крикнул Сойер.

Мы наблюдали, как с адреса DAO начинают уходить гигантские суммы. Наш эксплойт работал, как швейцарские часы, используя уязвимость и выкачивая эфир в одном бесконечном цикле, пока не выкачал всё. Система была парализована.

— Вывожу! — скомандовал Сойер.

Через несколько минут, пока создатели DAO в панике пытались понять, что происходит, ещё восемнадцать миллионов долларов эфира уже были надёжно спрятаны в наших кошельках.

В чате воцарилась оглушительная тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием. Потом его прервал ровный голос Периметра.

— Операция завершена. Следы зачищены. Никаких триггеров сработано не было.

— Средства в безопасности, — добавил Сойер. — Лежат в нескольких холодных кошельках. Жду инструкций по распределению.

Я откинулся в кресле, не в силах сдержать дрожь в руках. У нас получилось. Более сорока миллионов долларов были у нас. Сработано безупречно и профессионально.

Алиса Врей:

— Поздравляю, охотники! Чистая работа! Ваши доли будут перечислены в течение двадцати четырёх часов. Отдыхайте.

Она отключилась от общего чата и написала мне личное сообщение.

— Отлично сработано, Тень! Списываю половину твоего долга. Ещё одна такая операция и мы в расчёте!

Я сидел и смотрел на экран. Мы снова были королями, призраками в сети, которые только что провернули дело века.

***

На следующий день Периметр стукнулся ко мне с предложением нового плана взлома, но лишь для нас двоих.

— Зачем нам мелочиться с криптобиржами? — сказал он. Его голос в зашифрованном чате звучал спокойно и убедительно. — Есть цели куда помасштабнее. Например, банк Бангладеш. Их система это настоящее решето, а сотрудники не блещут образованностью и бдительностью. Мы можем ломануть их систему банковских переводов и вывести себе пару мультов.

Он предложил использовать фишинг, чтобы проникнуть в сеть банка, а затем с помощью вредоносного ПО получить контроль над системой SWIFT. Это ПО позволяло подписывать и отправлять платёжные поручения, а затем стирать любые следы этих операций из банковских баз данных и манипулировать принтерами, чтобы те не печатали подтверждения транзакций. Слабостью банка было отсутствие фаервола и использование дешёвого, ненадёжного сетевого оборудования.

План был выстроен с ювелирной точностью. Я должен был подготовить фишинговые письма, маскируя их под деловые резюме или официальные запросы. Периметр модифицировал троян для атаки на клиентское программное обеспечение. Мы запрограммировали вредоносное ПО на перехват и удаление входящих сообщений от Федерального резервного банка Нью-Йорка, которые могли бы раскрыть аферу. Периметр также повредил программное обеспечение принтера в банке, чтобы задержать обнаружение взлома. Используя скомпрометированные учётные данные, мы отправили через SWIFT серию запросов на перевод почти миллиарда долларов со счета банка Бангладеш на подконтрольные счета в Азии. Ну, по крайне мере, мы тогда так думали.

Операция шла как по нотам. Переводы ушли, а следы исчезли. Мы с Периметром ликовали. На счета в Азии были выведены восемьдесят миллионов долларов. Осталось только их оттуда как-то грамотно вывести в Европу. Казалось, победа была у нас в кармане.

Однако, триумф был недолгим. Очень скоро мы столкнулись с непреодолимыми препятствиями. Банковская система имела несколько уровней проверки. Часть переводов была заблокирована из-за подозрительных элементов, таких как переводы на счета частных лиц, а не компаний. По иронии судьбы, одну из транзакций остановили из-за опечатки в названии бенефициара, что вызвало вопросы у банка-посредника. Даже те средства, что дошли до филиппинских банков, почти мгновенно были выведены и отмыты через сеть казино.

Казино Филиппин в то время не подпадали под строгий закон о противодействии отмыванию денег, что делало их идеальным каналом для обналичивания. Деньги растворились в подпольном финансовом потоке и вернуть их стало практически невозможно. Кто-то разбогател вместо нас...

На такое громкое дело начали охоту международные правоохранительные органы и спецслужбы. Давление стало слишком велико и мы с Периметром решили экстренно заметать следы, отказавшись от попыток вывести украденное.

— Мы были гениями, чтобы их взломать, и дураками, чтобы думать, что сможем просто так забрать деньги, — с горькой иронией констатировал Периметр в чате позже.

Мы сделали всю техническую работу безупречно, но не смогли обойти реалии глобальной финансовой системы и её встроенные механизмы безопасности, человеческий фактор и сложную сеть международного правосудия. Сотни миллионов долларов так и остались для нас призрачным трофеем, напоминая не об успехе, а о том, что даже самая блестящая афера может разбиться о суровую действительность.

***

Мне надо было отвлечься от всего этого и немного отдохнуть. Мысль о Наташе и том загадочном ашраме, не давали покоя. Сидеть в четырёх стенах и ждать было невыносимо. «Три часа на самолёте», — сказала её мама. Европа. Я посмотрел на карту. Германия идеально подходила под это описание. Если где-то и можно было спрятать индийский ашрам в центре Европы, то именно там.

Я не стал ничего планировать. Просто купил билет на автобус до Дюссельдорфа и поехал. Дорога промелькнула за окном россыпью полей, аккуратных городков и промышленных зон. В голове крутилась лишь одна мысль о том, чтобы найти ближайший индийский ашрам. Поиск в интернете вывел меня на скромный духовный центр в предместье Кёльна, основанный последователями какого-то гуру из Варанаси.

Место оказалось не таким как я представлял. Это был не роскошный дворец, а скромный двухэтажный дом с небольшим садом. Пахло сандалом и индийскими специями. Меня встретил улыбчивый, но настороженный немец в белых одеждах.

— Я ищу девушку, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. — Её зовут Наташа. Она родом из России и могла приехать сюда… для медитаций или работы. Вы её не видели случайно?

Я показал ему на телефоне старое фото. То, что мы делали, когда были вместе в ГОА. Немец внимательно посмотрел на фото, а потом на меня. Его улыбка стала немного искусственной и отстранённой.

— Нет, друг мой, — покачал он головой. — Такую мы не видели. К нам приходят многие искатели из Восточной Европы, но эту девушку я не узнаю. Извините.

Он говорил вежливо, но я почувствовал незримый барьер. Возможно, он и правда её не видел. А может быть, он дал обет не разглашать информацию о посетителях. Я поблагодарил его и вышел.

Стоя на пустынной улице немецкого пригорода, я почувствовал не разочарование, а странное холодное спокойствие. Я не нашёл её, но сдвинулся с мёртвой точки. В этом ашраме её не было, но где-то там, в бескрайней Европе, она была. Возможно, в следующем городе или в следующей стране я её обязательно найду.