***

Прощай, апрельская капель!

Тебе не петь под небом мая.

Прощай и ты, моя свирель!..

Душа немая.

Грядите, пенные сады:

едва ль цветение застану…

Мне пропоет на все лады

скворец осанну.

Когда студеные дожди

омоют окна и дороги,

меня напрасно в дом не жди

ты на пороге.

Не обводи ни близь, ни даль

уставшими искать глазами.

Смирись. Испей душой печаль,

как хмель устами…

***

Куда сбежать, в какую мглу, –

от встреч, разлук, тревожных строк:

найти укрывище в углу,

где не разыщет даже Бог…

От всех забот, тягот, борений

в глуши души уединиться.

О, одиночество, – криница

до боли горьких озарений!..

Пусть солнце – шумных дней возница –

собьется в поисках меня…

Сбежать! С надеждами проститься,

ни миг, ни вечность не кляня.

И обрести на острие

невыносимого сиротства

неосязаемое сходство

с цветком, забытым на скамье.

***

Жизнь промчалась, как свежий ветер,

налетевший с окрестных холмов

в духоту городка на рассвете:

заявился, – и был таков!..

Повернись! Задержись. Да куда там…

Нет и следа от прежних дней, –

отмерцали они безвозвратно,

как во мгле листопад аллей.

Здесь, среди саксаулов, такыров,

алых губ, – грусть им невмоготу, –

мне и в летний зной так же стыло,

будто грудью вмерз в немоту.

Никого, ничего не осталось,

лишь студено-прозрачная синь:

в ней, как прежде, – Господь, где жалость!.. –

сердцу чудится жизнь.

***

Скажи, вернешься ли ты в терем,

где на лужайке у окна

растут две вековые ели –

им вера в святость уз дана! –

взлетишь ли радостно в покои,

где обитал когда-то дух

моих надежд… И лапы хвои

к тебе протянут ели вдруг

в омытое дождем окно –

так мало встреч на их веку…

И ты вздохнешь: "Нет… Нет давно!.."

И прикоснешься лбом к стеклу.

***

Как дождливо нынче лето! –

в лужах черная вода…

Будет песенка пропета

без надежды, в никуда.

В этой песне нет припева,

позабыт ее мотив:

в небо вдруг душа взлетела –

видно, кто-то поманил.

И опять вернулась в лето,

в рябь листвы и черных луж,

к встречам в вечер, снам, приметам, 

в немоту ненужных дружб…

К демонстрации бесстыдства,

взрывам страсти в темноте,

к ощущению, что лица

окружающих не те…

К ожиданию успеха,

отрицанью неудач,

вскрикам и раскатам смеха

в глубине старинных дач…

К мукам совести и счастью

обретения любви, –

жаль, что юность не украсть у

к нам безжалостной судьбы!..

К расставанию с желанным

на пороге новых бед,

к взглядам – долгим, томным, странным!.. –

будто смерти вовсе нет…

Вновь дожди сгустились где-то, –

с громом схлынут, как года…

Эта песенка пропета

без надежды, в никуда.

***

У кромки моря стою скалою,

гляжу на волны, крикливых чаек.

Я вызнал счастье с одной тобою,

но новой встречи уже не чаю…

Еще вчера мы бродили вместе,

держались за руки, целовались…

А нынче ожил пляж от известий:

распалась пара другим на зависть.

Я б в море с горя, да мелковато:

влюбленным лужица по колено!..

Гляжу, как гаснет пожар заката:

призывно, жадно, любовь – мгновенно…

Умчал твой поезд сегодня утром.

А я остался, страсть в узел спутав.

Роман курортный… На сердце хмуро:

мутит от чаек и пересудов.

***

Что толку безутешно плакать…

Что толку биться, будто дождь,

лакать, как пес, тоску, мглу, слякоть

и подреберьем лезть на нож

сомнений, снов, нежданной встречи…

Что толку вздрагивать в ночи

от молний мысли, грома речи,

под шум дождя: "Молчи… Молчи!.."

Что толку взыскивать с сиротства

не к сроку неоплатный долг…

Что толку с прошлым видеть сходство

на перепутье всех дорог!..

Что толку ждать… Чего? Спасенья?..

Что толку верить в чудеса:

ни смерти нет, ни воскресения, –

где он, Господний чудный сад!..

Что толку всматриваться в ужас,

что разошелся в глубине,

просторы "Я" без сна утюжа…

Что толку каяться в вине!..

Что толку хлеб купать в вине, –

пир не заменит восприятий

сердечной муки, но в цене

винцо – давнишний мой приятель…

Что толку принимать дары

от дней: долга их вереница

и безрассудна – до поры,

когда в гробу вдруг меркнут лица.

Что толку плакать втихомолку:

того, что было, не вернуть.

Да было ль что… Да что в том проку!..

Пора и рюмку навернуть!..

***

Порыжели клены.

Золотится свет.

Был и я влюбленным, –

жаль, что счастья нет.

Нет ни в чем покоя:

кто обрел, – тот врет!..

Небо голубое

душу приберет.

Облетают клены.

Блекнет рыжий свет.

Был и я влюбленным.

Был… Теперь уж нет.

***

Завелась на сердце плесень, –

нет от хвори сон-травы…

За оконцем месяц весел:

нос сует во все дворы.

А на сердце стынь да мрак,

хоть спускай с цепи собак!..

Хоть кричи, хоть век молчи, –

плесень точит кирпичи,

плесень выест все, до донца…

Месяц, лезь в проем оконца:

временам застыть вели!..

Вынь поэта из петли.

Уложи его в постель

посреди Вселенной:

на его лице пастель

плесени нетленной.

***

Жизнь моя в полосочку, в клеточку – тетрадь.

Из тетради в клеточку слова не убрать.

За тетрадку в клеточку угодил туда,

где прошли в полосочку долгие года.

Времена в полосочку – вечная беда,

да тетрадка в клеточку – это навсегда.

Где тот век в полосочку!.. В памяти – тетрадь.

Из тетради в клеточку вечность не убрать.

***

То ль заторы в метро, то ли впрямь угодил в ад

и замялся в поисках выхода:

застрял так застрял!.. Ни вперед, ни назад,

ни вдоха, ни выдоха.

С утра, если выжил, и мерзкому кофе рад,

а к вечеру счастье втридорога:

грохочет, безумствует маскарад

гордынь от центра до пригорода.

Столица клекочет, как в клетке птица.

Вертится перемен мельница,

дробя годины на мелкие лица.

Застопорить кто осмелится!..

***

Ангел… Ангел, погоди!..

Не звони в свой колокольчик.

Видишь, крестик на груди

наколол мне Колька-кольщик…

Видишь, я почти ослеп

от шизухи и тоски.

Видишь, месяц, будто слепень,

впился в звездные соски.

Видишь, как все обернулось

посреди беззвучных дней…

Ладно, не тяни: а ну-кась,

где ты там… Трезвонь звончей!..

***

Качаюсь на волнах покоя.

Какая завидная участь, –

испытывать счастье такое,

ничуть не мучась.

Покоюсь, еще не покойник, –

конечности не коченеют.

Синички клюют подоконник:

им сальца, – и поумнеют.

А волны безвольно качают

мое безмятежное тело

в челне между ленчем и чаем, –

им люлькой быть не надоело.

Синички клюют подоконник:

на улице правят морозы.

Закатный огонь почти сник:

утихли и взоры, и слезы.

***

Что поделать, если вдруг

по высокой лесенке

я взошел в небесный круг

впопыхах, без песенки.

Если нет в душе ни слов,

ни мотива нежного, –

пусть и я знавал любовь,

да меня нет прежнего.

Пусть и я бывал и добр,

и к врагу участлив, –

ты широк, небесный свод,

да вот я ли счастлив…

***

Во сне в неведомой долине,

в ночи слезами удуша,

играла мне на мандолине

и пела нежная душа.

Зачем внимал я этим песням,

зачем лелеял каждый звук…

Зачем очнулся. Мир стал пресен

и так никчемен, тесен вдруг.

И где тот сон… И где те песни…

И кто та нежная душа…

О, Ты, безжалостный кудесник,

помилуй, сжалься, дай дышать!..

***

Лежебока, лежебока!.. –

шепчет мне задира-ангел.

Я лежу на ложе Бога,

как бревно в теченье Ганга.

Я бы мог восстать из пепла,

развернуть крыла пошире

или с диким ревом вепря

пробежаться по Кашире…

Но в движении нет прока,

если ты свой дух огранил.

Лежебока, лежебока!.. –

гомонит дурашка-ангел.

***

Я сумел бы воспеть тебя,

если б жизнь не казалась адом.

Но, помимо тоски и дождя,

никого нет рядом.

Я сумел бы забыть тебя,

как забуду тоску и дождь.

Но зачем пробирает дрожь

до костей, без вины губя…

Я сумел бы… А может, нет, –

обо всем вновь напомнит дождь:

зазвенит, будто горсть монет

по брусчатке. И бросит в дрожь.

***

Полночь. Звездная громада.

Сердце колет лунный свет.

Где ты, где, моя отрада, –

мы расстались на сто лет…

Тополиная ограда.

Купола монастыря.

Не тревожь меня, не надо,

память, – жизнь промчалась зря.

Но забыть ли эти руки,

но забыть ли нежный взгляд…

Шелестят ночные звуки,

как тогда, тьму лет назад.

Скоро, скоро будет встреча,

ведь преград влюбленным нет!.. –

слышу зов твой издалече.

Сердце колет лунный свет.

***

Бей в барабан, сзывай друзей

и разводи костры до неба!

Бросай в огонь любовь, груз дней,

мечты и боль… Успеть до снега

все сжечь! Пока бушует осень,

пока чадят ее костры,

пока глаза впивают просинь,

а сердце просит красоты,

все сжечь дотла. Пусть снежный ветер

сметет в неведомую даль

и чад костров, и жаркий пепел,

и жар уст, горьких, как миндаль.

***

В парке летняя эстрада.

Шум моторки на реке.

Я вернусь к тебе из ада

безгреховным, налегке.

Ничего душе не надо:

круг забот разорван вдруг!..

Лишь бы сердце было радо

маете любовных мук.

Лишь бы ты в дали далекой

дождалась меня в ночи

без волнений, без упрека,

без молений у свечи.

Лишь бы выдалась дорога

да попутные ветра:

подожди еще немного,

пусть надежда и мертва!..

Жизнь то ль кара, то ль награда

в захолустном городке.

В парке летняя эстрада.

Шум моторки на реке.

***

Солнце катится за крыши.

И душа почти у цели.

Как стишки похорошели!..

Жаль, что их никто не слышит.

Шелестит листва прощально.

Облетают дни и клены.

Если б не встречать влюбленных,

сердцу было бы печально.

Налетят ночные ветры,

грянут снежные покровы.

На порог ступить готовы

с ними радости и беды.

Не согреет чашка чаю,

если за столом сиротство.

Ладить с ним совсем не просто,

да любви уже не чаю…

Ничего, пройдет и это.

Будут новые печали, –

зря ли у костра молчали

клены, глядя на поэта.

Жар зари горит все тише –

день мерцает еле-еле…

Как стишки похорошели!

Жаль, что их никто не слышит.

***

В это утро странное,

в сумрак золотой,

где ты, мной желанное,

где ты, мой покой…

На сердце тревога.

Мне рябины гроздь

обещала многое

в осень… Не сбылось.

Жаркую рябину

умолю в тиши:

как во мгле я сгину,

вспоминай, что жил!..

Отмерцает алое:

выгорит золой…

Помни утро странное,

сумрак золотой!..

***

Ах, как было!.. Счастье плыло

средь кувшинок по реке.

Неужели разлюбила?..

Лодка меркнет вдалеке.

С берегов ползут туманы.

Холодком ползет печаль

прямо к сердцу. Ах, обманы!..

Одинокость. Ночь. Причал.

***

Скажите, какого черта

вы мечетесь по проулкам,

проспектам, пространствам, – очертя

голову, шумно, гулко.

Гоняли б по скверу на велике,

балду бы гоняли и прочее,

глазели б на телок в телике

хоть днем, хоть посреди ночи…

Пора!.. Чемоданное настроение.

Слиняю, вам на зависть,

покинув раздолье весеннее

и абрикосову завязь.

***

Язык так эмоционален!.. –

на кухнях и в пределах спален,

где каждый стон любви отчаян

среди ночи…

Но как я нем в моих попытках

мир выразить в сравненьях прытких

и от затворов слов сокрытых

найти ключи…

Copyright © 2017 Степанов С.