Глядя на новое, современное здание «западных ворот» нашей Родины – Брестский вокзал, сложно представить, что 73 года назад здесь разворачивались не менее трагические события, чем в Брестской крепости. Этот исторический сюжет до сих пор недостаточно глубоко изучен исследователями. А между тем, героизм защитников железнодорожного вокзала в Бресте в начале Великой Отечественной войны заслуживает памяти и уважения.
Одни из первых упоминаний об обороне вокзала встречаются в мемуарах известного гитлеровского подполковника Отто Скорцени, который описывал нещадную борьбу защитников цитадели и вокзала: "То же самое было в районе Брестского вокзала, — писал Скорцени. — Там войска противника сосредоточились в глубоких вокзальных подвалах и отказывались сдаваться. Как я узнал позже, пришлось затопить подвалы, так как оказались неудачными все другие попытки взять вокзал". Из этих строк, написанных врагом, мы узнаём о том, что не только в крепости, но и на Брестском вокзале происходила упорная и долгая борьба.
В ночь на 22 июня с сотрудников линейного отделения милиции станции Брест на службе находилось около 30 человек. На дежурство заступили милиционеры А.В. Кулеша, П.И. Давжанюк, А.Е. Климук, М.Е. Селивестрав, В. Литарэнка, Л.А. Мелешко. Из воспоминаний А. В. Кулеши: «Жил я в деревне Плоска, вышел из дома загодя. Шел с братом Михаилом не торопясь, вел велосипед. Обратил внимание, что на углу улиц Красногвардейской и Фортечной на столбах мужчина в гражданской форме резал провода. Возле столба стояли трое, тоже в гражданской одежде и переговаривались с ним. Нам с братом показалось это подозрительным, но мы, подумав, решили, что проводится ремонт. То же самое сказали мне и в дежурной комнате милиции на вокзале, где я рассказал об увиденном. Не успел я начать дежурство, как в городе погас свет. Потом зажегся, потом снова замигал. Во время дежурства пришла группа пограничников, человек 30, и закомандовали отправить их служебным поездом в Высокое, предъявив документы. Что-то в их поведении показалось мне подозрительным. Я незаметно последовал за ними и услышал немецкую речь. Прибежал к дежурному, сообщил. Но тот махнул рукой: «Тебе сегодня все чудится, Васильевич». Их отправили».
Из воспоминаний бывшего помощника военного коменданта в. Брест лей-Теннант А. I. Цвыра: «Жизнедеятельность железнодорожного узла была парализована, не было связи, которая была отрезана до начала артиллерийского огня. Все подвалы и подъезды были заполнены пассажирами и неизвестными людьми, заранее присланными для диверсионной работы».
Тревожными, не совсем понятными были обстоятельства и на других участках Брест - Литовской железной дороги. В 2 часа ночи из оперативного пункта милиции на станции Ивацевичи позвонили А. Д. Красильникова, начальнику линейного отдела милиции Брест-Литовской железной дороги, и доложили, что в районе станции Береза-Картузская с неизвестного самолета обстрелян состав скорого пассажирского поезда, следовавшего из Москвы в Брест. С Брестом никакой связи не было - телефон и телеграф не работали.
Но это оставалось неизвестным для обычных пассажиров Брестского вокзала. Жизнь шла своим чередом. Обычной картиной было присутствие военных на перронах, ведь рядом Крепость. Вот и тогда, среди пассажиров на вокзале было несколько групп командированных военнослужащих, ожидавших утренние поезда. Наибольшей среди них была труппа связистов 45-й авиабазы 74-го авиационного полка под руководством старшины П. П. Баснева. Необходимо учесть, что в группе П. П. Баснева было не более 20 человек. Осталось на вокзале и 16 красноармейцев 66-го УР, которые возвращались из командировки из г.п. Домачево. Старшим среди них был политрук Ф. Л. заглянуть. Также, некоторые военнослужащие находились в агитпункте вокзала. После фильма вдруг раздался вой самолетов, которые пролетали над городом, и грохот артиллерии. Западный сторону Бреста осветилось вспышками. Люди выскочили на привокзальную площадь, не понимая того, что происходит, кто-то сразу же пустил слух, что это начались маневры Белорусского военного округа, но если снаряды начали взрываться в городе, все поняли другое. Горели казармы Северного городка, пылала небо над крепостью, началась Великая Отечественная война.
С боевого донесения № 16 от 9.7.1941 г. командующему 4-й армией генерал-майору Коробкова А. А. от начальника Брестия-Кага гарнизона, командира стрелкового корпуса генерал-майора В. С. Панова и начальника штаба корпуса полковника Г. С . Лукина: «В 4.15 22.06.1941 года противник с укороченных дистанций неожиданно открыл сосредоточенный беглый артиллерийский беглый огонь (не менее 4-5 артполков) по районам – крепость, Северный городок и Южный городок, перенося затем отдельными орудиями и батареями огонь по городу. Одновременно подверглись интенсивной воздушной бомбардировке Северный и Южный городки, вокзал Брест и район станции Жабинка».
Система работы железнодорожного узла, месторасположение служб и действия их руководителей обусловили формирование разных участков защиты вокзала.
Из воспоминаний бывшего помощника военного коменданта А. I. Цвыра: «...Через 10 минут я был на вокзале в управлении военного коменданта, но деятельность узла в первые же минуты была парализована, т. е. отсутствовала связь. Узел находился под артиллерийским и пулемётным огнём. Не было никакого руководства и указаний вышестоящего командования, а потому решения принимались самостоятельно».
Из воспоминаний бывшего рядового Лам А. В. Кулеши: «Воробьёва появился на вокзале через 10 минут ... Он сразу прошёл в вокзал, я кинулся за ним. Первое распоряжение, которое он отдал, - погрузить женщин с детьми в поезд и отправить в сторону Москвы. Всех работников милиции отправил обеспечить порядок при их посадка в вагоны ». Чтобы выяснить обстоятельства и получить дополнительные указания, А. Е. Воробьев решил отправить милиционера Леонида Афанасьсвича Мелешко в Брестскую крепость. По утверждению бывшего рядового Лам М. С. Ярошик, один состав успел отойти, несмотря на панику, которая по мере прибытия семей военнослужащих усиливалась.
Группа, которую возглавил начальник станции Брест, удерживала подходы к вокзалу с юга. На нее возлагалась защита Ковельского моста (сейчас вместо него трубопровод).
Группа бойцов, которой командовал лейтенант Бобылев, заняла оборону у светофора. К интенданта Лам в. Брест (примерно в районе улиц Мостовой и Кижэватава) пошла группа во главе с уполномоченным Швыровым.
Отойдя к вокзалу, защитники заняли позиции возле посадочных площадок и держались на подступах к зданию до 11 - 12 часов 22 июня 1941 Заняв грузовой двор и привокзальную площадь, подступы к станции со стороны Граевки, враг замкнул кольцо окружения.
Разрозненные группы отстреливались на подступах к вокзалу и, частично, в самом здании до 12 часов дня 22 июня, после чего вынуждены были отступить в подвалы здания как из Московского, так и с Варшавского (Граевский) стороны вокзала. Всем пассажирам и станционном работникам приказали спуститься в подвалы. Переводить пассажиров в подвалы А.Е. Воробьев приказал А.В. Кулеш. А.Е. Воробьев был одним из руководителей боевыми действиями защитников в первой половине дня 22 июня 1941., Но не единственным и не мог быть одновременно во всех местах вокзала. В подземной части вокзал имел глубокие подвалы площадью более 1000 м2, где располагались продуктовые склады вокзального ресторана. Решение укрыться в подвалах было принято не только в результате изоляции вокзала и безвыходной ситуации. В те первые часы войны еще оставалась надежда, что это пограничный конфликт, и все считали необходимым продержаться до подхода основных сил. Был слышен гул боев и в Брестской крепости. В подвалах находилось несколько самостоятельных групп, которые возглавили А.Я.Варабъёв, лейтенант М. Шымчанка и старшина ГИ. П. Баснев.
По воспоминаниям Н. С. Ярошик, только за 1 день боев погибли 17 работников линейного отделения милиции. Среди них А. Д. Головко, П. I. Давжынюк, I. Т. Назина, Сорокин, чыгуначйики Л.Д. Елин, В.Г. Иванов и другие, фамилии которых неизвестны.
На рассвете 23 июня, как и накануне вечером, всем, кто находился в подвалах, было предложено сдаться в плен.
Подвалы вокзала - это довольно запутанный лабиринт помещений общей площадью около 1000 квадратных метров. Они располагаются с трех сторон здания вокзала: с Граевский, восточной и Московской. Под центральным залом подвалов нет. Со стороны привокзальной площади тянется узкий коридор, от которого в направлении реки Мухавец отходят две огромные трубы, диаметром почти в рост человека. Назначение труб не понятно. Есть сведения, что под вокзалом когда текла маленькая подземная речушка, ее закрыли в трубу, возможно, эти трубы являются частью того плана по закрытию речки и недопущению затопления подвалов. Существует легенда, что в царские времена из подвалов был прорыт ход к Волынского форта Брестской крепости. Один из старейших работников вокзала В.В.Финцклер рассказывал, что в 1944 году, после освобождения Бреста от немцев и при разминировании города, при осмотре подвалов эти трубы уже никуда не вели, они были засыпаны буквально в десятке метров от входа.
Есть еще одна важная деталь, на восточной стороне через подвалы проходит капитальная стена, которая делит их на две части. Меньшая часть, с Граевский стороны, в довоенные годы предназначалась для технической стороны - здесь находилась котельная. С Московской стороны, очевидно, располагались «чистые» помещения, предназначенные для складов. Стена эта разделила защитников вокзала на две части. Судя по рассказам А.П. Шихова, военные и железнодорожники оказались в подвалах с Граевский стороны. С Московской стороны остались милиционеры под командованием А.Е. Воробьева.
Как свидетельствует А.В. Кулеша, женщины, дети и мужчины, которые вышли из надвалав, с понедельника по четверг находились между проволочными заграждениями, недалеко от Брестской крепости. Людей, измученных голодом, в четверг привели в Брестскую тюрьму, откуда сам он смог убежать. Как сложилась лес остальных - неизвестно, но, возможно, некоторых отпустили через несколько дней. Часть цывилыиых мужчин все же осталась в подвале.
На другой день пустили не то дым, не то газ. Бросали паклю, обмоченную в горючее, от которой очень тошнило. Защитника в баке для отопления намочили платки и через них дышали. Минут через 40-50 немцы попытались бросать гранаты, но перегородки подвалов спасали.
На третий-четвертый день в подвалы со всех сторон начала поступать вода, немцы подтянули к окнам шланги. Но опять же спасали перегородки подвалов, вода поджигала отсек за отсеком, и это давало немного времени для спасения. Все время вниз пытались спуститься немецкие солдаты, но красноармейцы удачно отстреливались. 25 июня, согласно рассказам милиционеров, несколько человек из группы Воробьева вышли из подвалов с Граевский стороны и смогли незаметно выйти из окружения. С наступлением темноты из подвала вышли еще шестеро главе с Воробьевым. После выхода из подвала Воробьев и Холодов приблизительно до 1 июля 1941 находились в одной из деревень под Брестом, пока их не выдали.
Те, кто не вырвался из подвалов, защищался далее. Как вспоминал бывший рядовой лом В.И. Дубинский, «угроза была реальной ... Мы готовились к смерти. Уничтожили документы, оставляли лишь свои домашние Адреса. Кроме агитации за сдачу в плен, действия заключались в том, чтобы ночью, когда большинство Бойцова дремало, осуществлять попытки хищения затворов, срезывания подсумков с патронами и другое ».
Время, которое наступило после официального объявления ультиматума, объединил последние дни июня в один - длинный и безвыходность. В определении времени окончания ультиматума сомнений не было - 20.00, но по воспоминаниям одних, тета 26 июня, вторых - 27 июня.
26 июня немцы подогнали паровоз с мощным насосом и начали нагнетать с огромной силой воду в подвал. Двое суток вода поджигала то, что еще не было затоплено. Погибли остатки продуктов, иссякли батареи фонарей. В окна бросали газовые шашки. Было понятно, что гитлеровцы не откажутся от своего желания взять защитников живыми или придумать что-то новое.
Уцелевшие около 30 человек понимали, что продержаться долго не смогут и необходимо искать выходы из подвалов.
29 июня до М.П. Мартыненко подошли два красноармейца. Один из них предположил, что от вокзала до реки Мухавец существует водосливным канализация, по которой можно выбраться из подвала. Попросили дать им револьвер, чтобы пойти на разведку. Мартыненко дал им парабеллум ... через три часа они вернулись ни с чем. Никакого подземного выхода из вокзала на тот момент найти не удалось. На восьмой день старший лейтенант, политрук и старшина пошли в разведку. Была слышна перестрелка. Назад они не вернулись. Прорыв был совершен в ночь с 1 на 2 июля 1941
Группа военных, не более 15 человек, над командованием старшины П.П. Баснева, прорывалась над навесной перрон восточной стороны через люк. Кроме старшины П. П. Баснева и лейтенанта Николая, в его труппе были сержанты Александр Михайлович Сидарков, Владимир Николаевич Галыбин, Николай Андреевич Ломакин, В. I. Дубинский, В. К. Бобылев, А. Я. Русанов, Юрий Соколов, старший сержант Иван Горовой, Петр Кисель, Николай Коробейников, политрук Вася, рядовые Ковальчук, Макаров, Копейкин. Основная часть труппы попала в плен в разные дни июля при отходе к линии фронта. После выхода военнослужащих из подвалов пытались выйти и железнодорожники.
Сегодня нельзя с уверенностью сказать, что в подвалах не оставался кто-нибудь в Наступила дни. В дни обороны вокзала прорвались более 30 человек. Выйдя из окружения, защитники вокзала принимали участие в следующих боевых действиях на фронтах Великой Отечественной войны. За связь с партизанами в 1943 году был расстрелян в брестской тюрьме милиционер А. Е. Селивестрав. Начальник линейного отделения милиции А. Е. Воробьев, старший сержант К. I. Транезникав смогли прорваться в город Брест к своим семьям, но сразу же их арестовали и расстреляли. Возможно, вместе с ними погиб начальник отдела кадров вокзала Михаил Бурлацкий, секретарь комсомольской организации Р.Л. Бершак. Неизвестна судьба ближайшего помощника А. Я. Воробьева в дни защиты - I. М. Холодова. Известно, что он участвовал в Великой Отечественной войне. Среди погибших и умерших от ран в результате боевых действий на вокзале: Головко Андрей Данилович, Ефремов Григорий Афанасьевич, Климук Арсений Яковлевич, Давжанюк Петр Иванович, Назина Иван Тихонович, Поздняков Иван, начальник Брестского отделения железной дороги Елин Лев Давыдович, старший диспетчер Иванов Борис Григорьевич.
Таким образом, защита Брестского железнодорожного вокзала велась с 22 по 29 июня 1941 работниками линейного отделения милиции станции Брест под руководством начальника отделения А.Е. Воробьева, а также находившиеся на вокзале проездом военнослужащими 74-го штурмового авиаполка 10-й смешанной авиадивизии, группами артиллеристов, пограничников.
Те, кто защищали вокзал, слышали, что в крепости все еще идет бой, надеялись на победу и ждали подкрепление. Защитники вокзала вели огонь по фашистам, появлялись на железнодорожных путях. Они не казались девять дней. На десятый немцы подогнали цистерны с водой с водой и затопили подвалы вместе с людьми.
Воду откачали в 1953 году во время реконструкции вокзала. Тогда же извлекли останки участников обороны, согласно документам, смогли установить имена героев. Сохранилось оружие, авиационные эмблемы, воинские пуговицы. В 1961 г. на здании вокзала была установлена мемориальная доска, где отмечалось, что руководство обороной вокзала возглавил старшина П.П. Баснев и неизвестный лейтенант Николай. В марте 1978 г. текст был изменен.
Умершие от ран в Брестской железнодорожной больницы защитника вокзала были захоронены на больничном дворе, но теперь могилы нет. Останки Л. Д. Елина в 1972 года были перезахоронены на городские кладбища Плоска.
Сотни поездов стучат здесь колесами. Тысячи пассажиров спешат по перрону. И только вокзальные часы каждый день, без пяти четыре утра будто замирают на секунду.